Исторические особенности китайской цивилизации как предпосылки "культурной революции" Мао Цзэдуна (1966-1976 гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Кубанский государственный технологический университет

Исторические особенности китайской цивилизации как предпосылки «культурной революции» Мао Цзэдуна (1966-1976 гг.) Бондарева В. В., 2015

Бондарева Виктория Викторовна, к.и.н.

События «пролетарской культурной революции» в Китае (1966-1976 гг.) и причины ее возникновения невозможно понять без учета особенностей исторического развития и социально-экономического положения страны. В новое XX столетие Китай вступил слаборазвитой, раздробленной страной, порабощенной международным империализмом. Синьхайская буржуазно-демократическая революция 1911 г., свергшая власть маньчжурской династии Цин, не смогла вырвать страну из оков феодализма и полуколониальной зависимости, вследствие чего условия для роста революционных настроений, характеризуемых неоднородностью, продолжали сохраняться. Основными оппонентами в революционном пространстве государства выступали китайская националистическая партия Гоминьдан и Коммунистическая партия Китая (КПК), рост противоречий между которыми, в конечном итоге, привел к Гражданской войне, совпавшей с японской интервенцией (1937-1945 гг.) и завершившейся в 1949 г. победой коммунистов [4, с. 4]. культурный революция китай цзэдун

Длительный период развития феодализма и многовековое господство феодальной идеологии, основанной на культе верховного правителя и концепции исключительности китайской цивилизации, продолжали сказываться на историческом развитии Китая и в новейшее время, определяя китайскую ментальность и, вособенности, ее великодержавные характеристики [7, с. 7-8]. Великодержавность как ключевой тезис концепции китайской исключительности была исторически связана с конфуцианством - религиозно-этическим учением, на протяжении двух с половиной тысячелетий направлявшим духовную жизнь Китая в историкокультурном отношении и подчеркивавшим его исключительную мессианскую роль в истории мировой цивилизации. «Поднебесная империя» («Срединное государство»), управляемая китайским императором - «сыном Неба», трактовалась в конфуцианстве как центр бесконечной Вселенной, вершина необъятного мира, воплощение священной воли Неба, средоточие высокой истины, мудрости, знания и культуры [3, с. 308; 5, с. 17-124; 6, с. 5-206]. Как отмечал в свое время известный исследователь Л. С. Васильев, характеризуя смысловую нагрузку обозначенных трактовок, «отсюда был только шаг» до разделения всего мирового пространства «на цивилизованный Китай и некультурных варваров…, прозябавших в темноте и невежестве и черпавших знания и культуру из одного только источника - из центра мира, из Китая» [3, с. 308]. «Любое прибытие в Китай иностранцев, - писал исследователь, - всегда рассматривалось как признание сюзеренитета сына Неба, как готовность принять культурные ценности великого Китая» [Там же]. О себе китайцы говорили: «Когда западные народы, ставшие в новое время известными как “культурные” народы, еще гонялись в лесах за дикими зверями, наш народ уже создал блестящую древнюю культуру» [7, с. 11], и с этим изречением нельзя не согласиться.

Великодержавные настроения в Китае, питаемые конфуцианством, определялись и самим вектором его историко-политического развития: периоды экономического подъема во времена династий Хань

(206 г. до н.э. - 220 г. н.э.), Тан (618-907 гг.), Сун (960-1279 гг.), Мин (1368-1644 гг.), а также ведущая роль государства в эпоху древности и Средневековья в восточноазиатском пространстве рождали в общественном сознании китайской нации представление о ее превосходстве над другими народами [Там же]. «Многие соседи Китая - гунны, тоба,монголы, маньчжуры, - спорадически завоевывавшие Срединную империю и даже основывавшие свои династии, со временем, неизменно окитаивались» [3, с. 308], что еще больше укрепляло в китайцах мысль об их цивилизационном превосходстве и совершенстве Китайской империи.

Консервации и укреплению китайского традиционализма, основанного на великодержавном превосходстве, способствовала и многовековая изоляционистская тенденция правителей Китая, не стремившихся к внешнеполитическому взаимодействию. Особенно показательна в данном отношении история Цинской династии, правившей Китаем более трехсот лет, когда политика «глубокого затворничества» стала официальной линией богдыхановБогдыхан, богдохан (монг. - священный государь) - титул, употребляемый в русской литературе по отношению к китайским императорам. В русских источниках встречаются также выражения: «Его Богдыханово Величество», «богдойский хан», «богдойский князь». Появление титула в русской литературной практике, вероятно, было связано сприсвоением монгольского титула «богдо-хан» маньчжурским императором Абахаем еще до завоевания Китая.. Китайская история, в сущности, до ХХ столетия не знала союзнических отношений с другими государствами.

Представления о великодержавности не согласовывались с полуколониальным положением страны в эпоху Нового времени, обостряя национально-патриотические чувства и побуждая к борьбе за возрождение былого великодержавного величия. В Новейшее время к тезису о китайском величии апеллировал и Мао Цзэдун, вдохновляя в эпоху «большого скачка» (1958-1959 гг.) свое более чем 600-миллионное население на три года упорного труда ради будущих «ста тысяч лет счастья» [8, с. 77]. И нужно отметить, что для каждого китайца было просто делом чести участвовать в этой масштабной кампании, являвшейся частью нового социалистического строительства. Все силы, невзирая на отсутствие оплаты и тяжелые условия труда, бросались на достижение данной цели. И это безумство жертвовать собой во имя идеального, светлого и великого будущего было характерно не только для времени «большого скачка», но и для всех лет «культурной революции» (1966-1976 гг.) вКитае [Там же]. Люди буквально засыпали, изнуренные физическим трудом, прямо на обочинах дорог, они, как писал очевидец всех этих событий М. И. Яковлев, «больше заботились о буйволах, чем о себе» [9, с. 241]. Следует заметить, что в данном случае великодержавность как ментальное качество, мобилизовывавшее на самоотверженный трудовой подвиг, соединялась с другим историческим свойством китайского сознания, также определявшимся конфуцианством, а именно - с чувством высокого морального долга, в соответствии с которым личные интересы абсолютно подавлялись общественными, государственными [3, с.292-295].

Другой важнейшей особенностью исторического развития Китая, также обусловленной этикой конфуцианства [10, р. 38-45], является, как уже было сказано выше, культ верховного правителя («вана») Ван (кит. - правящий) - древнейший титул китайских правителей, часто сопрягаемый с эпитетом «небесный» - «Небесный ван» («правитель, посланный Небом») и подчеркивавший верховный характер власти. - «сына Неба» и «отца народа», которому, согласно учению Конфуция, необходимо было беспрекословно повиноваться [5, с. 17-124; 6, с. 5-206]. Социальный порядок в государстве, как и в семье, основополагался на принципе покорности, согласно которому старшие должны управлять, младшие - подчиняться и быть объектом заботы. В основном трактате Конфуция «Лунь Юй» («Беседы и суждения») [5, с. 17-124; 6, с. 5-206; 10, р. 38-45]доказывается вечность отношений господства одних и подчинения других. Каждому необходимо знать свое место в обществе, где государь должен быть государем, подданный - подданным, отец - отцом, а сын - сыном: «любой, кто выше тебя, господин тебя» - учил Конфуций [Там же]. Согласно Конфуцию, благородные люди (цзюнь-цзы) от Бога имеют власть над простым народом (сяо-жэнь), доля которого - бесконечный труд на своих господ [Там же]. Добродетели благородного сравниваются с ветром, добродетели простолюдина - стравой: «когда ветер дует, трава пригибается» - говорится в трактате «Лунь Юй» [Там же]. Постулат беспрекословного подчинения и послушания низших слоев высшим считался в конфуцианстве залогом спокойствия, процветания и нравственного здоровья нации и широко использовался в китайской социальной практике правителями различных династий. Именно в нем, по мнению исследователя Ф. М. Бурлацкого, и состояла главная морально-этическая сущность конфуцианства, так отчетливо проявившаяся в годы «культурной революции», когда миллионы людей практически безропотно переносили все жесточайшие глумления властей над ними [2, с. 141].

На уровне ментальной привычки векового поклонения императору китайцы и восприняли авторитарный режим Мао Цзэдуна, наполнив его искренней верой в абсолютную правильность всех его действий, а его самого почитая как наместника Бога на Земле. Как указывает Ф. М. Бурлацкий, «готовность к бездумному, слепому повиновению своему правителю, вырабатываемая у китайцев два с половиной тысячелетия, и стала в 1960-е - 1970-е гг. той основной платформой в социальной сфере, на которую широко опирался маоизм», официально не приемлющий конфуцианство [Там же]. Культ правителя с проверенными веками традициями в новых социалистических условиях явился той мировоззренческой основой, которая определяла веру миллионных масс в непогрешимость и бесконечную добродетельность Мао Цзэдуна. По этому поводу отечественные исследователи приводили весьма интересные аналогии из китайской истории [2, с. 141; 4, с. 23]. Так, во времена правления императрицы Цыси ее официальный титул состоял из шестнадцати подтитулов, закрепленных юридическими актами: «Милостивая», «Благодетельная», «Счастливая», «Главная», «Охраняемая», «Здоровая», «Глубокая», «Ясная», «Спокойная», «Величавая», «Верная», «Долголетняя», «Чтимая»,«Высочайшая», «Мудрая», «Возвышенная» [4, с. 23]. При жизни Мао Цзэдуна эпитетов, которыми его именовали, было не меньше, однако особенно выделяется среди них эпитет «Солнцеликий», доминировавший на плакатах маоистской эпохи, где лик Мао был вписан в солнечный диск, от которого щедро расходились солнечные лучи - податели благ для многомиллионного населения Китая.

Способность китайского народа воспринимать Мао Цзэдуна на уровне божества, а его идеи в форме безапеллятивной догмы обуславливалась, помимо уходящей вглубь веков конфуцианской традиции, и особенностями конкретно-исторического развития Китая, связанными с вековым периодом засилья в стране (середина XIX в. - середина XX в.) западных империалистов. За столетие Китайская империя, являвшая собой к моменту экспансии мирового капитализма могущественную державу, была превращена в отсталую аграрную полуколонию, контролируемую иностранным капиталом. К моменту победы коммунистической революции1949 г. рабочий класс в Китае не составлял и одного процента, а многомиллионные крестьянские массы, отличавшиеся малограмотностью и консервативной приверженностью к патриархально-родовому укладу, были не способны совершать осознанный политический выбор внутри страны. Несмотря на то, что в стране нафоне абсолютного преобладания крестьянства существовала и другая достаточно многочисленная прослойка мелкой городской буржуазии, в Китае оказалось недостаточно исторических условий для формирования альтернативной маоизму массовой социально-политической платформы. Напротив, относительная качественная однородность народных масс, определявшая их политическую податливость, позволяла Мао Цзэдуну достаточнолегко моделировать свою внутриполитическую линию в зависимости от обстоятельств, причем зачастую крайними методами откровенного насилия и глумления, призванными, по его словам, спасти социализм.

Таким образом, переплетение в идейной жизни общества великодержавных традиций с культом императора на основе конфуцианской философии, а также глубокая социально-экономическая отсталость Китая, обусловленная вековым господством западных империалистов, послужили идейно-историческими предпосылками событий «культурной революции», которые имели место в Китае во второй половине 1960-х - первой половине1970-х гг. [1, с. 171-174]. Глубокая историческая взаимосвязь ментальных характеристик китайской цивилизации с идеологическим пространством маоизма, на наш взгляд, являет собой ярчайший пример исторического детерминизма, на инерционные свойства которого сознательно полагался «великий кормчий» Мао Цзэдун.

Список литературы

Бондарева В. В. Культура и «культурная революция»в КНР (1966-1976 гг.): соотношение понятий // Грани 2004: материалы IV Научной сессии ФИСМО (факультет истории, социологии и международных отношений). Краснодар, 2004. С. 171-174.

Бурлацкий Ф. М.Мао Цзэдун и его наследники. М., 1979. 400 с.

Васильев Л. С. История религий Востока. М., 1988. 416 с.

Волкогонов Д. А.Маоизм: угроза войны: анализ милитаристской сущности идеологии и политики маоизма. М.,1981. 238 с.

Конфуций.Луньюй (Изречения) // Конфуций. Уроки мудрости: сочинения / пер. с китайского И. И. Семененко. М.,2010. 958 с.

Конфуций.Суждения и беседы / пер. с китайского П. С. Попова. СПб., 2012. 224 с.

Основные аспекты китайской проблемы.1965-1975 гг./ под ред. В. Г. Зубакова. М., 1976. 279 с.

Песчаный Д. Г.Очерки новейшей истории стран Востока после Второй мировой войны (1945 - 1990-е гг.). Краснодар, 1998. 257 с.

Яковлев М. И.17 лет в Китае. М., 1981. 320 с.

Размещено на Allbest.ru