Размещено на http://www.allbest.ru/

Трансформация экономической преступности и изменения в правосознании россиян в условиях перехода к нэпу (1921-1923 гг.)

Холодный М.А.

Трудный, противоречивый по своей природе переход от политики военного коммунизма к нэпу принципиально изменил экономическую ситуацию в различных сферах общественной жизни. Возрождение товарно-денежных отношений, признание частной собственности, развитие гражданско-правовых отношений - все это привело к тому, что для большинства граждан советской России на передний план выдвинулось зарабатывание средств, позволяющих восстановить прежний уровень жизни. При этом обеспечить это более быстро многие пытались незаконными средствами.

В целом экономическая преступность приобрела в советской России колоссальный размах. В данной связи необходимо учитывать тот факт, что тяжелое положение, в котором находилась страна в 1921-1922 гг., разруха, голод 1921 г., безработица сыграли решающую роль в увеличении имущественной преступности. В частности, в это время существенно выросла корыстно-насильственная преступность. С наступлением свободной торговли преступникам стало легче сбывать награбленное, поэтому кражи, грабежи и убийства с целью грабежа участились. К примеру, данные по Кубано-Черноморской области за 1921 г. показывают, что распространение получили корыстные преступления, прежде всего кражи, причем «факторами преступности, по мнению Нарсуда, в данное время нужно признать: хозяйственную разруху и необеспеченность семей инвалидов и красноармейцев; главный контингент судившихся по уголовным делам - пришлое из России население, случайно впавшее в преступление». Отмечается в них и усиление преступности среди «малолетних» [1].

Заметим, что власть оказалась абсолютно бессильной в борьбе с уголовной преступностью. Преступники чувствовали себя вполне в безопасности. Каким же могло быть правосознание населения, если преступники действовали практически открыто, а органы правопорядка бездействовали? В принципе, ему оставалось рассчитывать в основном на собственные силы.

В то же время, серьезные проблемы с законом возникли и у вполне законопослушных граждан. В частности, с переходом к нэпу для массы крестьян центральное значение приобрела налоговая политика власти, крайне негативно влиявшая на общее состояние правосознания. Мощный налоговый пресс (неупорядоченность в определении и взимании, завышенные цифры и пр.) прямо ставил крестьян перед дилеммой - сокращать хозяйство или идти на обман государства. Реакция была вполне однозначной. По наблюдениям П.А. Аптекаря, с 1921 г. в стране резко выросло число правонарушений, связанных с налоговыми отношениями (сокрытие от учета подлинных данных о посевах, численности скота, количестве собранного урожая). Более активно стал осуществляться подкуп должностных лиц, ответственных за разверстку, сбор налогов. Весьма частыми стали случаи расхищения крестьянами зерна из ссыпных пунктов (обычно в конце лета - осенью) [2].

На начальном этапе нэпа характерными стали имущественные, хозяйственные и должностные преступления. В огосударствленной экономике (что в принципе не изменил и нэп) колоссальные размеры приобрела элементарная бесхозяйственность, выступавшая в самых разнообразных проявлениях. Причем это явление деформировало не только психологию чиновников, функционеров, но и народа в целом. Пытаясь хоть как-то защититься от разлагающего влияния подобной психологии, народное сознание прибегало к мифотворчеству, что, к примеру, подтверждают следующие крестьянские рассуждения и оценки: «Эх, говорят, жаль нам большевиков. Были славные ребята, что возьмут, то используют, а комуниция возьмет, все сгноит и пропьет. И не говори против - сразу в тюрьму загрохают» [3].

Естественное по сути, но преступное по форме стремление к поднятию своего жизненного уровня реализовывалось в 20-е годы в весьма необычных условиях. Среди обстоятельств, дополнительно благоприятствовавших развитию преступности, прежде всего, отметим курс на допуск частного капитала к возрождению экономики страны, который основывался на том, что у предпринимателей должно было возникнуть желание вкладывать в экономику имеющиеся денежные средства. Проблема, однако, состояла в том, что эти средства во многом были утрачены в бурных событиях эпохи революций и войн. К тому же в это время была утрачена и вера в возможность вполне безопасной работы бизнеса в России.

Тем не менее в связи с переходом к нэпу в стране появились новые правоотношения, а с ними и возможность наживаться. В данной ситуации среди предпринимателей новой волны оказалось немало тех, которые спешили воспользоваться сложившейся неясной социально-экономической ситуацией в своих корыстных целях. Ведь в переходный период, когда существовало много пробелов в законодательстве, возникало множество способов как для работы в неправовом поле, так и для злоупотребления правом. Необходимо признать, что такая активность в 1920-е годы приобрела огромные масштабы, причем была проявлена как представителями прежних «эксплуататорских» классов, так и представителями новой власти, чиновниками различных уровней и подразделений государственного аппарата.

Ю. Ларин писал: «История буржуазного накопления в СССР в первый его период есть, таким образом, прежде всего история буржуазного воровства в разных видах и формах. И уж затем начинается буржуазное накопление обычного типа» [4]. Первоначальное накопление осуществлялось путем использования пробелов в законодательстве. Широко применялись взяточничество, должностной подлог, злоупотребление служебным положением и пр. Булгаковский сон о похождениях в нэповской Москве Чичикова, создающего тресты, получающего ссуды, торгующего и обманывающего, «продающего» Коробочке Манеж, вполне адекватно отразил специфику наступившего периода. Жаль лишь, что тема сотрудничества аферистов новой эпохи с коммунистическими чиновниками помимо художественной литературы нашла лишь очень незначительное отражение в открытой печати, затронув при этом в основном нижний их эшелон.

Особо подчеркнем, что преступность далеко не являлась уделом «буржуазных спецов». Она получила самое широкое развитие среди коммунистов. В период нэпа корыстные преступления в партийно-государственном аппарате неизбежно умножились. При этом активность растущего госаппарата оказалась самым тесным образом связанной с появившейся в стране новой группой людей - частных предпринимателей 20-х годов, которые получили название нэпманы. В целом исследователи совершенно справедливо оценивают уже наступившую эпоху как время расцвета должностных преступлений. В данной связи абсолютно верным представляется вывод А.И. Кирпичникова: «Коррупция пронзила структуры советской власти с первых же минут ее реального владычества» [5]. Неслучайно вполне рядовым и привычным стало рассмотрение вопросов, подобных вопросу «О преступлениях по должности членов РКП - ответственных работников», поставленному на повестку дня Новороссийским окружным партийным комитетом в 1921 г. В данном случае, как и во многих других, было решено: «Принять Парткому решительные меры для искоренения преступных деяний членов РКП» [6].

Однако качество таких мер и их эффективность в принципе нельзя считать высокими. Сотрудничество нэпманов и новой коммунистической элиты неуклонно крепло. В частности, нэпманы извлекали немалые доходы за счет получения государственных кредитов и выплат за посредничество. Так, в 1923-1924 гг. тресты и синдикаты предоставили частным фирмам различных товаров на сумму 310, 6 млн. руб. Задолженность частных предпринимателей Госбанку и наиболее крупным акционерным банкам страны на 1 октября 1923 года превысила 42 млн. руб [7]. Часть нэпманов обогащалась за счет государственных подрядов, поставок и других посреднических операций.

В свете вышеизложенного очевидно, что основной задачей государства стало разрешение противоречия между курсом на сохранение командных высот в экономике и тенденцией тотального расхищения государственного имущества.

экономический преступность военный коммунизм

Литература

1. ЦДНИКК. - Ф.1. - Оп.1. - Д.118.

2. Аптекарь П.А. Сопротивление крестьян политике большевиков в 1918-1922 годах (По материалам европейских губерний РСФСР). Дисс. …канд. ист. наук. - М., 2002.

3. РГАСПИ. - Ф.17. - Оп.11. - Д.71.

4. Ларин Ю. Частный капитал в СССР. - М.-Л., 1927.

5. Кирпичников А.И. Взятка и коррупция в России. - СПб.: Альфа, 1997.

6. ЦДНИКК. - Ф.9. - Оп.1. - Д.71.

7. Частный капитал в народном хозяйстве СССР. Материалы комиссии ВСНХ. - М.-Л., 1927.

Размещено на Allbest.ru