Отношение горских народов Северного Кавказа к власти в годы Гражданской войны (1917-1920 гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Отношение горских народов Северного Кавказа к власти в годы гражданской войны (1917-1920 гг.)

С.А. Щербинин

кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории Славянского-на-Кубани государственного педагогического института

При воспитании молодого поколения в современных условиях обострения отношений власти с некоторыми представителями горских народов крайне важно учитывать исторический опыт взаимоотношений населения и власти на Северном Кавказе в различные исторические эпохи.

Различные этнические сообщества, проживавшие на Северном Кавказе, воспринимали русскую революцию как начало всеобщей, мировой революции в Германии, Франции, Англии и других странах и видели в ней некое изменение мирового порядка. Они считали несомненным то, что всемирный революционный пожар затронет и их жизнь. Ведь в их представлении он должен был принести свободу и благосостояние народам всего мира, в том числе и горским народам. Вождей всемирной революции они считали своими вождями, практически, по кавказским традициям, своими соплеменниками, достойными того, чтобы вести их народ к светлому будущему.

Газета «Известия» № 274 за 1918 г. сообщала об избрании В.И. Ленина и К.Либкнехта почетными председателями осетинской организации «Кермен». В телеграмме из Осетии, в частности, отмечалось: «В момент великой мировой борьбы за власть труда над капиталом Первая конференция осетинской организации «Кермен» Российской Коммунистической партии, избрав Вас, товарищ Ленин, и товарища Либкнехта, почетными председателями, приветствует Великих Вождей Социалистической революции. Трудящаяся Осетия уверена, что она коленом в грудь и рукой в горло схватит окончательно свою буржуазию и кулаков: клянемся умереть за власть рабочих и крестьян... Да здравствует Социалистическая Россия! Да здравствует мировая Социалистическая революция и братство трудовых народов, больших и малых! Да здравствует власть рабочих, крестьян и городской бедноты!» [1]. В войне против «всемирных эксплуататоров» этнические и конфессиональные различия не имели большого значения. На первый план выступал фактор классового единства, который позволял создать общую основу для борьбы и в данном случае играл этно-консолидирующую роль. Так, в резолюции 3-й сессии трудовых народов Терека сообщалось: «В этот час грозной опасности и тяжелых испытаний съезд всех народов: чеченцев, ингушей, осетин, кабардинцев, балкарцев, казаков и иногородних, политических партий и общественных деятелей единогласно заявляет, что свободные сыны Терской земли будут бороться до последнего человека и скорее примут славную смерть борцов за свободу, чем рабство и насилие...» [2].

Перемены, произошедшие с началом гражданской войны, затронули и, казалось бы, самые консервативные слои горского общества. Даже мусульманское духовенство приняло в них деятельное участие. В определенный исторический момент коммунистические идеи новой власти совпали с идеями ислама, также имевшими общинную, коллективистскую основу. В телеграмме наркому Троцкому за подписью председателя штаба военно-революционной обороны Авербаха, направленной 31 июня 1918 г., сообщается тот факт, что «…в Дагестанской области, у границ Сулаги, организаторами Красной Армии стали 12 мулл. Ее подразделение в количестве 600 всадников успешно сражалось за установление Советской Власти на Северном Кавказе» [3]. Национальные формирования на Северном Кавказе зачастую были наиболее преданны советской власти, и именно на них она могла опереться в проведении своей политики в регионе. Причем бойцы этих воинских частей отличались особой надежностью и стойкостью. На фоне в целом лояльного отношения к новой власти различных этнических групп и этносов Северного Кавказа только несколько из них выпадало из общей картины. В отношении их существовали особые исторические условия, которые в полной мере сказывались на их взаимоотношениях с новым политическим режимом. Так, например, в отношении народов Чечни и Дагестана они (противоречия политической жизни - прим. автора) «...выражались в глубоком всепроницающем влиянии на население региона самых крайних форм ислама и резких национальных противоречиях» [4].

По мере развития гражданского вооруженного конфликта и смены политического режима в регионе национальные противоречия на Северном Кавказе резко усилились. Борьба между красными и белыми способствовала поляризации внутри автохтонных сообществ, их размежеванию по политическим и социальным признакам. Многочисленные противоречия вышли наружу и были до предела обострены гражданской войной, полыхающей в регионе. Так, А.И. Деникин отмечал: «Разъединение у нас идет и на почве... областного и национального сепаратизма... Я ехал по Владикавказской дороге... по Ставропольской губернии, Осетии, Ингушетии, потом опять по Тереку... вот она картина... лоскутной жизни» [5]. Тем не менее, различные региональные этнические группы пытались найти выход из сложившихся кризисных обстоятельств на путях консолидации и межэтнического диалога. «Договор о дружбе и сотрудничестве между Кубанью и Республикой союза горцев Кавказа», заключенный в 1919 г., содержал, в числе прочих, следующие положения: «1. Правительство Кубани и правительство Горских Народов Кавказа, настоящим и торжественным актом взаимно признает государственный суверенитет и полную политическую независимость Кубани и Союза Горских Народов Кавказа. 2. Установление территориальных границ между Кубанью и Республикой Союза Горских Народов Кавказа имеет быть предметом особых последующих дружественных соглашений между договаривающимися сторонами. 3. Договаривающиеся стороны обязуются: не предпринимать ни самостоятельно, ни в форме соучастия с кем бы то ни было никаких мер, клонящихся к уничтожению или умалению суверенного права Кубани и Республики Союза Горцев Кавказа» [6]. Таких попыток заключения межэтнических соглашений в годы гражданской войны было предпринято немало. Одной из них стал «Договор между казачьим и горским населением», заключенный 10 декабря 1918 г.: «1. Казаки и крестьяне Терского края, признавая общность интересов экономических, политических... с Горскими народами Кавказа, входят в качестве равноправного члена в союз этих народов и на основе пропорциональности участвуют в органах народного представительства и управления Республик Союза. 2. Принимая во внимание, что большая часть территории этого союза захвачена большевиками, а население, доведенное до крайнего разорения, стонет под игом большевистского произвола, насилия и анархии, договаривающиеся стороны немедленно объединяются и мобилизуют имеющиеся в их распоряжении живые военные силы с целью борьбы против большевиков и водворения порядка и спокойствия на территории союза, причем все технические средства поступают в распоряжение... Правительства союза» [7]. Тем не менее, отношения между различными этносами в период гражданской войны чаще всего были напряжены до предела. В условиях гражданского противостояния и борьбы всех против всех отдельные этнические сообщества занимали нередко полярно противоположенные позиции, выступая на стороне различных существующих в регионе режимов. Так, Военно-революционный комитет с. Гулькевичи 10 января 1918 г. отправил письмо в г. Армавир следующего содержания: «В силу того, что Красная гвардия Военно-революционного Комитета находится в г. Армавире, покорнейше просим оказать реальное содействие окрестным станицам и селам, находящимся под угрозой черкесов, и выслать воинскую часть с пулеметами» [8].

Окончательно утвердившись в регионе, режим Деникина практически сразу же встретил жесткое сопротивление со стороны автохтонных этносов. Данное обстоятельство обуславливалось самим содержанием идеологии белой власти, важное место в которой занимали идеи русской национальной исключительности и воссоздания Единой и Неделимой России, где нерусским этносам отводилась подчиненная и второстепенная роль. Естественно, что национализм и даже отчасти шовинизм режима Деникина встречал активное неприятие со стороны горцев.

Наиболее сильным оно было в среде «проблемных» северокавказских этносов, проблем с которыми хватало и большевикам, управлявшим регионом ранее. С их падением и установлением власти белых противостояние этих этносов и власти только усилилось. С непокорными горскими народами режиму Деникина удавалось справиться только силой. Об этом свидетельствует речь Деникина на совещании с выборными представителями чеченского народа: «Придя на Кавказ и освободив его от большевизма, мы думали, что встретили здесь друзей, но вместо этого со стороны Чеченского народа мы встретили войну. Вы понимаете, что нужно идти на север освобождать Россию, и мы не можем допустить, чтобы здесь, в тылу, оставался бы вооруженный народ, враждебный нам... Вам будет обеспечено ваше внутреннее самоуправление - что же вам нужно. Можете ли вы порвать с Единой Россией и жить самостоятельной жизнью? Если все малые народы Кавказа будут жить собственной жизнью и не считаться со своими соседями, кроме резни ничего не выйдет. Я последний раз задаю вам вопрос - мир или война?» [9].

В Чечне и Дагестане против белой армии была развязана настоящая этническая война, которая по своей ожесточенности не уступала противостоянию в регионе белых и красных. Причем горские этнические сообщества чаще всего выступали в союзе с последними. Так, в донесении командования белых армий в Чечне и Дагестане говорилось: «По овладению нашими частями Прохладненским железнодорожным узлом и с началом дальнейшего наступления Кавказской Добровольческой армии на Владикавказ и в Грозненском направлении, Кубанская и Терская части встретили упорное сопротивление со стороны ингушей, примкнувших к остаткам разбитой большевистской армии». В ответ на это белая власть обрушила на горцев все имеющиеся в наличии в этой части Северного Кавказа военные силы, применяя практику повсеместных репрессий и силового давления. В телеграмме, направленной генералом Ляховым генералу Драгомирову от 14 февраля 1918 г., предлагалось: «Со своей стороны, полагал бы, пользуясь присутствием корпуса ген. Покровского, приказать дагестанцем немедленно уйти из пределов Чечни и действовать против чеченцев силой оружия - это одно только может заставить их принять другой тон и подчинится так, как были подчинены ингуши» [10].

Отчасти такие методы давали определенные результаты, но далеко не во всех случаях, кое-где их было определенно недостаточно. В политической сводке Добровольческой армии от 22 марта 1919 г. сообщалось: «Чеченцы плоскостные были миролюбивы к нам, этому, кроме других причин, способствовало наше непосредственное соседство, а потому и непосредственная угроза их жилищам... нагорная Чечня, вне сферы впечатления Добровольческой армии, настроена к нам враждебно» [11]. Жители горной части Чечни отличались особым фанатизмом и стойкостью в противостоянии деникинской власти. Они не хотели воевать за эту власть по принуждению и умирать за нее на полях центральной России, поскольку считали, что ее идеи не соответствуют интересам чеченского этноса. «В апреле (1919 г. - прим. автора) военно-полевой суд белых в городе Кизляре вынес смертельный приговор двум сотням чеченцев, отказавшимся драться с красными. Из двух сотен 40 человек были приговорены к повешению, все остальные к каторге на разные сроки, смертников отделили и посадили отдельно. В одну из ночей при огромном карауле белые решили привести приговор в исполнение. Во время чтения приговора смертники кинулись на караул. Началась драка. 18 человек чечен (кажется 18, точно не помню), овладев оружием, отступили с боем вовнутрь тюрьмы. Всю ночь шел бой белых с чеченцами-смертниками. Только к вечеру на второй день последним патроном застрелился последний из чечен-героев» [12].

В этих условиях руководство белых было вынуждено учитывать психологию горцев, особенности их менталитета и образа жизни.

Наряду с этим были случаи, когда некоторые этнические группы вполне сознательно изначально вступили на путь борьбы с большевизмом и оставались на этом пути до самого конца. На первом же заседании Законодательной Рады Кубанского края была оглашена телеграмма от представителя калмыцкого народа, Б.Уланова, следующего содержания: «От имени Донских калмыков - казаков..., вступивших в пределы Кубани, приветствую в лице Вас Законодательную Раду... Мы пришли к Вам как к братьям, славным соратникам в борьбе с подлым врагом казачества и России, и надеемся встретить полное сочувствие и отзывчивость» [13]. Даже в среде тех народов, которые в целом сочувствовали большевикам, некоторая часть этноса все же поддерживала представителей враждебных горцам сил. В этом случае на первое место выходили чаще всего не политические мотивы, а традиционные ценностные установки горцев, предполагающие оказание приюта и убежища всем тем, кто его ищет, и в этом случае даже суровая реальность гражданской войны отступала на задний план, оставляя место традиционным родовым обычаям и законам. «Много офицеров из кабардинской интеллигенции спасли ингуши от большевиков, хотя им и пришлось много бороться с народными комиссарами» [14].

Таким образом, можно сделать вывод, что большей частью горцы Северного Кавказа исходили из реальностей сложившейся общественно-политической ситуации и пристально следили за ходом военно-политического противостояния в стране, борьбой двух огромных армий между собой. Исходя из ее итогов, они и собирались выстраивать свою линию поведения по отношению к существующей в регионе власти.

горские народы кавказ власть

Литература

1. Газета «Известия». № 274. 1918..

2. Южный фронт (май 1918 - март 1919 г.)// Сб. докум. Ростов-н/Д.: Ростов. кн. изд., 1962.

3. ГАРО. Ф. Р-2599. Оп.1. Д.26. Л.32.

4. Магомедов М.А. О некоторых особенностях Октябрьской революции и Гражданской войны на Северном Кавказе // Отечественная история. №6. -1997.

5. ГАРФ. Ф.446. Оп.2. Д.4. Л.6.

6. ГАКК. Ф. р-1542. Оп.1. Д.107.Л.9.

7. ГАРФ. Ф.446. Оп.2. Д.31. Л.5.

8. АКМ. Ф.6. Д.2.

9. ГАРФ. Ф.446. Оп.2. Д.4. Л.7.

10. ГАРФ. Ф.446. Оп.1. Д.29. Л.10.

11. ГАРФ. Ф.446.. Оп.2. Д.31. Л.21.

12. ГАРФ. Ф.446. Оп.1. Д.4. Л.80.

13. ГАКК Ф.р-411. Оп. 2 л. 65, 235л.

14. ГАКК. Ф.1542. Оп.1. Д.14. Л.4.

Размещено на Allbest.ru