Сибирский социум в условиях тылового региона (1914-1916 гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

СИБИРСКИЙ СОЦИУМ В УСЛОВИЯХ ТЫЛОВОГО РЕГИОНА (1914-1916 ГГ.)

Анкушева Ксения Александровна, к.и.н., доцент Тюменский государственный университет

Кутепов Виктор Анатольевич, к.и.н.

Омский государственный технический университет

Аннотация

Статья посвящена социальным трансформациям, которые происходили в сибирском социуме в начале Первой мировой войны. Экстремальные условия существенным образом воздействовали на жизнь людей, населявших регион, оказавшийся в тылу. Изменения носили разноплановый характер, касались как внешних проявлений, стереотипов поведения, так и внутренней, духовно-нравственной составляющей. Анализ этих аспектов позволит определить основные факторы влияния на социальную среду сибирской провинции, а также их последствия, выделить специфические черты городской и сельской жизни в указанный период.

Ключевые слова и фразы: военнопленные; история; мобилизация; Первая мировая война; сибирский социум; тыловой регион.

Annotation

THE SIBERIAN SOCIUM UNDER CONDITIONS OF REGION IN THE REAR (1914-1916)

Ankusheva Kseniya Aleksandrovna, Ph. D. in History, Associate Professor

Tyumen State University

Kutepov Viktor Anatol'evich, Ph. D. in History

Omsk State Technical University

The article is devoted to social transformations that took place in the Siberian socium at the beginning of the First World War. Extreme conditions significantly influenced the lives of the people, who inhabited the region in the rear. Changes were of diverse nature, related to both external manifestations, behavior stereotypes, and internal, spiritual-moral component. The analysis of these aspects allows determining the main factors influencing the social environment of the Siberian province as well as their consequences and emphasizing the specific features of urban and rural life during that period.

Key words and phrases: prisoners of war; history; mobilization; The First World War; the Siberian society; region in the rear.

Определяющим фактором в оценках различных сюжетов темы Первой мировой войны была ее связь с революционными событиями в России. В последние десятилетия проблематика исследований расширилась, в том числе за счет использования новых источников и подходов, включения малоизвестных аспектов. Подводя определенный итог достижениям отечественной историографии, М.В. Шиловский указывает на сохранившиеся «белые пятна» и подчеркивает, что война «способствовала активному включению Сибири в общероссийское экономическое и военно-политическое пространство» [23, с. 43]. В то же время, по мнению Т. М. Китаниной и А.И. Уткина, центральной власти не удалось создать рационального баланса между потребностями фронта и тыла, что в значительной степени определило исход войны [13; 21]. «Острый конфликт между фронтом и тылом» увидел также и И.В. Нарский [17, с. 201-202]. В этой связи актуальным остается вопрос, как война повлияла на тыловой социум. Ответить на него попытаемся на примере сибирского региона.

Население Сибири к началу XX в. находилось под влиянием переселенческого движения. Свою лепту в регулирование людских потоков внесло строительство Транссибирской железнодорожной магистрали. Численность жителей региона возрастала преимущественно за счет крестьян, которые изначально составляли наиболее многолюдную социальную категорию. Основную массу переселенцев приняла Томская губерния, а именно - Алтай (48% переселившихся в сибирские губернии) [20, с. 99]. Активно шел процесс социальной дифференциации, вызванный высоким уровнем мобильности населения. Первая мировая война создала на территории Сибири, казалось бы, значительно отдаленной от линии фронта, экстремальные условия жизни, когда рушатся человеческие планы, надежды и мечты.

Вступление 19 июля (1 августа) 1914 г. России в Первую мировую войну имело ряд серьезных последствий. План эвакуации гражданского населения из прифронтовой полосы предусматривал создание Особого совещания по устройству беженцев, а также соответствующих губернских, городских и уездных комитетов. Сибирский регион характеризовался низким уровнем плотности населения, существенным преобладанием сельского над городским и медленными темпами процесса урбанизации по сравнению с общероссийскими показателями. Это способствовало тому, что на его территории, располагающей свободными землями, предполагалось разместить значительное количество людей. По мнению Г. А. Бочановой, именно Томская губерния стала основным районом временной, а нередко и постоянной оседлости мигрантов в Сибири. А именно, к началу 1916 г. губерния приняла 37,7% беженцев, Акмолинская область расположилась по этому показателю на втором месте (27,4%), Тобольская - на третьем (14,7%) [2, с. 148, 150].

С другой стороны, Сибирь стала важным поставщиком людских ресурсов. В ходе мобилизации в армию призвали около 1 млн местных жителей (51,5% трудоспособных мужчин Томской, 51,8% - Тобольской, 49,5% - Иркутской губерний, 60,6% - Акмолинской и 54,8% - Забайкальской областей) [20, с. 113-114]. Это стало большой утратой для родных и близких мобилизованных на фронт, так как они лишились своих кормильцев; регион в их лице потерял рабочие руки. Для местных жителей привычным атрибутом повседневной жизни стали «солдаты»: «Вечером, после переклички… [они] пели гимн ЇБоже, царя храние. Днем строем ходили по улицам и орали походные солдатские песни» [12, с. 61].

Мобилизация породила массовые протестные выступления с эпицентром в Томской губернии, где проживало более 40% населения региона. Они стали возможными, прежде всего, из-за просчетов и непрофессионализма властных структур [22, с. 87]. Мобилизованные сутками находились на сборных пунктах, при этом длительное время не получали горячей пищи и оставались на улице. Необходимо отметить, что начало мобилизации пришлось на разгар сенокосной страды.

Первая мировая война определенным образом воздействовала на механизмы и формы общественного воспроизводства, на массовое сознание и ценностные ориентиры не только в центре страны, но и на ее периферии [24, с. 4]. Большинство исследователей едины во мнении, что начало военной кампании характеризовалось патриотическими настроениями. С момента объявления первой мобилизации 16-17 июля и до конца 1914 г. в России не было ни одной активной антивоенной стачки [19, с. 359]. Сибирь в социальном плане была неоднородной, отдельные территории имели свою специфику, что нашло свое отражение в восприятии населением военных событий. Исследователь В. Н. Меньщиков на примере Тобольской губернии утверждает, что под влиянием войны в общественной жизни края каких-либо катастрофических сдвигов не произошло, однако отрицательное воздействие на экономику, социальные отношения и психологию населения неизбежно порождали рост антивоенных настроений [15, с. 201].

Постепенно изменение общественного мнения становилось все более очевидным, личные впечатления современников событий свидетельствуют о спаде энтузиазма: «война затянулась», «началось брожение в народе, в армии», «когда же кончится эта ужасная война?» [12, с. 60; 16]. Трагедия войны находила свое отражение в судьбах отдельных людей, их мыслях, настроении. С фронта приходили трогательные письма, некоторые из них сохранились в фондах Музейного комплекса им. И. Я. Словцова: «…пока только неопределенность и печаль… как безумно тяжело представить человека которого любишь в постоянной опасности»; в то же время, их авторы «цеплялись» за воспоминания о мирном времени.

Горе утраты коснулось многих, желание отвлечься от него, вероятно, было одной из причин обращений, хоть и редких, с просьбами устроить народное гуляние или другое увеселительное мероприятие. Для поднятия морального духа населения велась просветительская работа. Тем не менее, Е. Н. Кушнир особо отмечает, что «правительством практически была не учтена роль идеологического фактора в Первой мировой войне» [14]. Он признает, что посредством фотографий, плакатов, карикатур формировался «образ врага», отражалась официальная идеология правительства, но данные меры не оказали должного влияния.

Рост социальной напряженности был вызван экономическими трудностями. В этой связи следует вспомнить особенности восприятия войны в предпринимательской среде. Человеческие беды, изменение правовых основ профессиональной деятельности и другие факторы вынуждали адаптироваться к новым условиям. Одни при этом терпели убытки, даже разорялись и ликвидировали свои предприятия (например, Торговый дом «Е. Ф. Молчанов и Кo» прекратил торговлю с 4 июля 1915 г.), другие - многократно увеличивали свой капитал [1, с. 51]. В числе последних встречались лица, не обремененные моральными принципами и получавшие сверхприбыль прежде всего за счет продовольственной спекуляции. Это явление вызывало острую реакцию обывателей, которые обращались с ходатайствами «об установлении нормальных цен на все необходимые жизненные продукты», поскольку торговцы «неимоверно» их подняли [7, д. 547, л. 127 об.]. Разрешение проводить реквизицию продуктов не смогло снять проблему, и уровень жизни населения продолжал снижаться, в том числе за счет увеличения размеров налогообложения. Так, оброчная подать в Тобольской и Томской губерниях возросла на 16%, а земские налоги в Енисейской и Иркутской губерниях за 1915-1917 гг. выросли по сравнению с предыдущим трехлетием на 32%. В то же время эти показатели были существенно ниже, чем в Европейской России [20, с. 117-118].

Местное население в ситуации крайней нестабильности стремилось найти точку опоры. Например, в Тюмени за рассматриваемый период не зарегистрировано ни одного ходатайства об исключении из мещанского сословия [6, д. 3; 8, д. 89]. Наметившаяся ранее тенденция к сокращению численности купечества усугубилась в годы войны. Так, если в 1914 г. в Тобольске насчитывалось 202 представителя этого сословия, то в 1916 г. на попытку городских властей провести учет откликнулись 17 человек (глав семейств) [5, д. 353, л. 1-50; 18, с. 64-65]. Социальные трансформации имели место как в городах, так и в сельской местности. Однако даже в годы войны Тобольской губернии, в частности, удалось избежать тотальной убыли населения. Напротив, несмотря на мобилизации мужчин в армию, здесь продолжался положительный, хотя и невысокий, непрерывный его рост [24, с. 170]. В этих сложных социально-экономических условиях стали появляться так называемые «новые, позорные типы граждан, всеми мерами и способами старающиеся уклониться от исполнения своего долга стать в ряды защитников Отечества» [10]. Следует учитывать, что причины этого явления существенно различались.

Согласно одному из теоретических подходов, массовые переселения породили ситуацию фронтира и своеобразного противостояния между старожилами и новоселами, еще одной стороной конфликта стали аборигены. Стремление властей сократить специфику правового положения коренных народов воспринималось последними как посягательство на их национальную идентичность и вызывало недовольство. Летом 1916 г. в рамках привлечения аборигенов к отбыванию воинской повинности началась их мобилизация на тыловые работ. Эту акцию властей И. А. Еремин называет «самой неудачной», поскольку они не только не достигли поставленной цели, но и были вынуждены изыскивать достаточно крупные военные силы для подавления восстания недовольных мобилизацией «инородцев» В основном сопротивление носило пассивный характер (например, побег на сопредельную территорию), но в отдельных уездах (Акмолинском, Павлодарском, Усть-Каменогорском и др. - местах их компактного проживания) они вступали в вооруженные столкновения с правительственными войсками и полицией [9, с. 257, 262].

Социокультурная обстановка в Сибири во многом определялась спецификой заселения края, пестрым составом его жителей. Начало XX в. характеризуется ростом уровня преступности. Анализируя влияние массового переселения, Д. А. Глазунов причину такой тенденции видит в изменении ценностей, сознания и социальных условий [3, с. 227]. Люди, вырванные из привычной среды, адаптировались на новом месте с разной степенью успешности. Совершенно особым образом на этот процесс повлияла «экстремальная» ситуация военного времени. Неоднозначное воздействие оказывали лица, возвращавшиеся в Сибирь с фронта. С одной стороны, это было радостью для них самих, для их родных и близких. При этом изменения, произошедшие в их сознании и стереотипах поведения, нередко имели негативные последствия, отсюда рост уровня преступности и трансформация повседневной жизни местного населения.

В 1915-1916 гг. десятки тысяч беженцев прибыли на территорию региона, их старались расселять по национальному признаку, предоставить жилье и предметы первой необходимости. Соответственно, вставали проблемы организации размещения, питания, оказания медицинской помощи, предоставления рабочих мест и т.д. Большинство беженцев оседало в сельской местности, например, в 1916 г. в Томской губернии около 30% проживало в городах и более 70% в деревнях. Национальный состав их был также довольно пестрый: 78% русских, 10% поляков, свыше 5% латышей, 2,8% евреев, 2% немцев [4, с. 186].

Повседневная жизнь многих беженцев иногда сближала их с военнопленными. В сибирские города последние начали прибывать уже в первые месяцы войны. Команда пленных немцев прибыла в Курган 2 сентября 1914 г., в Тобольск эшелон с австрийцами и венграми прибыл 7 сентября, в Тюмень и Семипалатинск пленных доставили 9 сентября, в Омск - в начале октября. К лету 1915 г. только в городах Западной Сибири были размещены 64 631 человек [11, с. 72]. В связи с прибытием большого числа военнопленных перед местными властями остро встал «квартирный вопрос». Отсутствие заранее продуманного плана, достаточных финансовых возможностей, а также суровый сибирский климат существенно затрудняли его решение. Местные города потратили на размещение пленных огромные суммы: Тюмень - 5 800 руб., Курган - 63 000 руб., Петропавловск - 30 000 рублей. Нахождение на территории страны, в частности, в Сибири, столь необычного контингента требовало юридического определения «границ дозволенного», причем в рамках сложившегося международного права.

В условиях нехватки рабочих рук труд военнопленных нижних чинов использовался в различных сферах, тогда как офицеры имели в этом отношении привилегии. В Сибири наблюдался особый дефицит квалифицированных кадров, поэтому специалисты в области инженерного дела, медицины, бухгалтерии и др. были востребованы, несмотря на их особый статус. Гражданское население относилось к военнопленным лояльно; их «ассимиляции» в местное сообщество практически не происходило, однако браки регистрировались [Там же, с. 77]. В случае болезни пленные получали медицинскую помощь, умерших хоронили на кладбищах. На территории Сибири в рассматриваемый период размещали и так называемых «гражданских пленных». В 1915 г. некоторые пленные, в основном инвалиды, получили возможность вернуться на родину.

Работа органов местной власти пополнилась многочисленными направлениями: организацией мобилизации, приемом и размещением раненых, беженцев и военнопленных, оказанием помощи семьям ушедших на войну и др. Ряд авторов сходятся во мнении, что одним из факторов, негативно сказавшихся на ситуации в регионе, были несогласованные действия центральных и местных органов власти и управления [15, с. 200-201; 22, с. 87]. Неоднозначно оценивался вступивший в силу «сухой закон». С его введением значительно сократились размеры винокурения. По словам тюменского исправника, это привело к «отрезвлению народных масс», снижению уровня преступности. Однако стоило разрешить продажу алкоголя, как «в городе появились пьяные, побитые и арестантские помещения стали пополняться задержанными» [7, д. 547, л. 136]. В экстремальных условиях особое внимание местные власти уделяли вопросам санитарно-гигиенического контроля.

В годы Первой мировой войны в регионе велась работа по оказанию моральной поддержки и материальной помощи воинам действующей армии, раненым, семьям солдат и офицеров, а также беженцам. Основных источников финансирования было два: бюджетные средства и благотворительные сборы. Согласно закону «О призрении нижних воинских чинов и их семейств» от 25 июня 1912 г., семьям мобилизованных полагалась помощь, главную роль в оказании которой должны были сыграть региональные власти. Однако средств не хватало, и большое значение приобретала общественная инициатива.

Благотворительные акции проводились с начала войны, принимали различные организационные формы, от которых в том числе зависела степень их эффективности. В городах преобладали денежные и продовольственные пособия, на селе была востребована непосредственная трудовая помощь со стороны местных крестьян. В годы войны массовым явлением стала коллективная благотворительность. Активную гражданскую позицию демонстрировали представители различных социальных категорий, большую благотворительную работу вела Церковь.

Таким образом, Сибирь как тыловой регион, оказалась вовлечена в водоворот событий практически с начала Первой мировой войны, причем не только в региональном, но и в более глобальном масштабе. Она стала поставщиком людских и иного рода ресурсов для фронта. Сибирский социум в экстремальных условиях трансформировался духовно и материально, что было обусловлено большими человеческими потерями, изменением состава населения, стереотипов его поведения, снижением уровня жизни. Все это вызывало рост социальной напряженности и антивоенных настроений.

социальный сибирь сельский культура

Список литературы

1. Богданова О. И. Функционирование торговых домов Тобольской губернии в условиях Первой мировой и Гражданской войны // Земля Тюменская: ежегодник Тюменского областного краеведческого музея-2006. Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2007. Вып. 20. С. 51-67.

2. Бочанова Г. А. Беженцы в Томской губернии в годы Первой мировой войны // От Средневековья к Новому времени: этносоциальные процессы в Сибири XVII - начала XX в.: сб. науч. трудов. Новосибирск: Сова, 2005. С. 148-161.

3. Глазунов Д. А. Влияние переселения на правовую культуру Западной Сибири в конце XIX - начале XX в. // Сибирский плавильный котел: социально-демографические процессы в северной Азии XVI - начала XX века: сб. науч. ст. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2004. С. 223-232.

4. Горелов Ю. П. Сибиряки на защите Отечества в войнах начала XX века. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2003. 385 с.

5. Государственный архив в г. Тобольске (ГА в г. Тобольске). Ф. 8. Оп. 1.

6. Государственный архив Тюменской области (ГАТО). Ф. И-1. Оп. 1.

7. ГАТО. Ф. И-2. Оп. 1.

8. ГАТО. Ф. И-46. Оп. 1.

9. Еремин И. А. Западносибирский тыл России в годы Первой мировой войны: июль 1914 - март 1918 г.: дисс.... к.и.н. Барнаул, 2006. 503 с.

10. Ермак. 1916. 18 декабря.

11. Жарова А. С. Положение военнопленных Первой мировой войны в Тобольской губернии // Известия Уральского федерального университета. Серия 2: Гуманитарные науки. 2009. Т. 66. № 4. С. 72-80.

12. Калугин Н. В. Мои воспоминания // Сибирский исторический журнал. 2002. № 1. С. 48-64.

13. Китанина Т. М. Россия в Первой мировой войне. 1914-1917 гг.: экономика и экономическая политика. СПб.: ИД Санкт-Петербургского ун-та, 2003. Ч. 1. 148 с.

14. Кушнир Е. Н. Изменения повседневной жизни городского населения Западной Сибири в годы Первой мировой войны [Электронный ресурс] // Новая локальная история: социальные практики и повседневная жизнь горожан и сельских жителей. (дата обращения: 23.06.2014).

15. Меньщиков В. Н. Экономическое и социокультурное развитие Тобольской губернии в период Первой мировой войны, 1914-1917 гг.: дисс.... к.и.н. Омск, 2001. 282 с.

16. Музейный комплекс им. И. Я. Словцова. ОФ 12806/7.

17. Нарский И. В. Фронтовой опыт русских солдат. 1914-1916 гг. // Новая и новейшая история. 2005. № 1. С. 194-204.

18. Обзор Тобольской губернии за 1914 год. Тобольск: Тип. Губернского правления, 1916. 117 с.

19. Постников С. П., Фельдман М. А. Социокультурный облик промышленных рабочих Урала (1900-1941 гг.). Екатеринбург: УрО РАН, 2006. 476 с.

20. Роль государства в освоении Сибири и Верхнего Прииртышья в XVII-XX вв. Новосибирск: Параллель, 2009. 403 с.

21. Уткин А. И. Первая мировая война. М.: Алгоритм, 2001. 592 с.

22. Шиловский М. В. Массовые беспорядки среди мобилизованных в Сибири во второй половине июля 1914 г. // Гуманитарные науки в Сибири. 2013. № 1. C. 84-88.

23. Шиловский М. В. Первая мировая война и Сибирь (военная сфера): поиск новых подходов» // Сибирские исторические исследования. 2013. № 1. С. 43-55.

24. Шишкина С. Ю. Провинция и война: Тобольская губерния в годы Первой мировой войны (август 1914 - февраль 1917 г.). Тюмень: ТОГИРРО, 2006. 208 с.

Размещено на Allbest.ru