Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 94(571.6)(512.2)

Исторические науки и археология

Комсомольский-на-Амуре государственный технический университет petr0va@mail.ru

Социальная поддержка государства автохтонного населения дальнего востока России на рубеже XIX-XX веков

Кузьмина Ольга Александровна, к.и.н.

Аннотация

социальный автохтонный абориген врачебный

В статье проведен анализ мер социальной поддержки государства автохтонного населения Дальнего Востока России во второй половине XIX - начале XX в. Выявлены основные направления деятельности российских властей в области учета и контроля аборигенов, дана характеристика врачебной помощи данной категории лиц, представлены главные причины слабой организации этого процесса. Особое внимание в статье уделено мероприятиям, направленным на решение проблемы алкоголизации коренных жителей Дальнего Востока.

Ключевые слова и фразы: Дальний Восток; автохтонное население; социальная поддержка; материальная помощь; алкоголизация инородцев.

Annotation

The article provides an analysis of the measures of the social support of the state of the autochthonic population of the Far East of Russia in the second half of the XIX - at the beginning of the XX century. The author identifies the basic trends of the activity of the Russian authorities in the sphere of the registration and control of the natives, characterizes medical service for this category of persons, focuses on the basic reasons for the poor organization of this process. Special attention is paid to measures aimed to solve the problem of the alcoholization of the Far East natives.

Key words and phrases: the Far East; autochthonic population; social support; financial assistance; alcoholization of the nonRussians.

Вторая половина XIX - начало XX в. стали для Российской империи периодом глобальных переселений. В результате проводимой переселенческой политики удалось сформировать образ регионального социума восточной окраины, который был представлен восточнославянскими и коренными народами, а также иммигрантами из Кореи, Китая и Японии.

Характеризуя меры социальной поддержки вышеуказанных групп населения, следует отметить, что их объем был неодинаков и зависел от позиции властей к участникам процесса заселения и освоения региона. Особое внимание уделялось русскоязычному населению. Данное обстоятельство объяснялось тем, что русская миграция являлась массовой, проходила при участии и поддержке центральных органов власти, рассматривалась как мера защиты восточной окраины от азиатских государств.

Азиатская иммиграция в большей мере носила эпизодический характер, позиционировалась как источник дополнительных трудовых ресурсов для освоения Дальнего Востока - исключение составили переселения из Кореи. В этой связи вопросы социальной поддержки иммигрантов не вошли в круг приоритетов российских властей, были отданы на откуп национальных благотворительных обществ.

Совершенно иначе обстояло дело с социальной поддержкой автохтонного населения Дальнего Востока. Как исконные хозяева территории аборигены имели право на социальную помощь в результате изменившихся под влиянием русского населения условий традиционного хозяйствования.

На рубеже XIX-XX вв. на территории Дальнего Востока проживали племена гольдов, орочей, дауров, эскимосов, алеутов, дючеров, чукчей, гиляков, нанайцев. Основными видами деятельности коренных народов являлись оленеводство, рыбный промысел, охота на пушного и морского зверя. Родом занятий отдельных племен стали скотоводство и земледелие.

Формой социальной организации аборигенов была родовая община. Как правило, род состоял из 5-7 крупных семей, в чей состав входили несколько брачных пар, и 10 малых семей, состоявших из одной брачной пары. Несколько родовых общин, между которыми осуществлялось постоянное взаимодействие, образовывали территориальную общину.

Общение между родами основывалось на обычае « дружбы». Данный обычай предусматривал взаимопомощь членов общины. Это могли быть продуктообмен, обмен рыболовными и охотничьими снастями, общинная собственность на промысловые угодья. Считалось нормой обратиться за помощью к соплеменнику, вернувшемуся с удачной охоты. Для престарелых и неспособных к труду членов рода существовала такая мера взаимопомощи, как поочередное кормление у соплеменников.

Таким образом, община обеспечивала каждому ее члену реализацию витальных потребностей в рамках общежития посредством механизмов коллективного взаимодействия, а взаимоподдержка выступала в качестве фактора группового самосохранения.

К моменту начала активной колонизационной политики на юге Дальнего Востока России проживало около 9 000 аборигенов (1862 г.). В 1869 году - 10 300, в 1897 году - 17 900 коренных жителей [1, с. 13; 4, с. 55].

В целом же в 1897 году по данным Первой всеобщей переписи населения Российской империи в регионе было зарегистрировано 54 466 аборигенов.

При этом представленные статистические данные весьма условны, что объясняется отсутствием возможности на тот момент времени производить учет коренных жителей ввиду слабого нормативно-правового обеспечения этого процесса, а также бродячего образа жизни некоторых народностей.

Упорядочить учет автохтонного населения позволило принятие закона « О проведении переписи среди бродячего инородческого населения Приамурского и Иркутского генерал-губернаторств» (1896 г.) и Временного положения « О крестьянских начальниках в губерниях» (1898 г.) [5; 6].

Закон 1898 года предписывал инородцев, оставивших кочевой образ жизни, приравнивать к крестьянам, а родовое управление заменить на сельское. Территориальные общины заменялись сельскими обществами, объединенными в волости. Руководство в национальных волостях вверялось старшинам. Последние, в свою очередь, утверждались в должности военным губернатором края.

Принятие указанных нормативно-правовых актов позволило не только взять под контроль коренных жителей, определить их численный состав в регионе, но и выявить места расселения инородцев, оказывать ссудную помощь в случае наводнений и голода в результате неудачного охотничьего сезона.

Первым законодательным актом, призванным урегулировать процесс оказания материальной помощи автохтонным жителям востока страны, стали « Особые правила о продаже и выдаче в ссуду припасов казенного заготовления инородческому населению» (1890) [7, с. 16].

На основании этого документа коренным жителям Охотского, Анадырского, Петропавловского, Гижигинского, Удского уездов, а также Камчатской и Сахалинской областей в случаях голода и падежа оленей гарантировалось предоставление натуральной помощи мукой, солью, крупой, порохом в размере годовой нормы. Данное право распространялось лишь на целые инородческие общества. Индивидуальное получение товаров в ссуду не допускалось.

В периоды масштабного голода местными властями закупались рыболовные и охотничьи снасти, которые в дальнейшем распределялись между национальными общинами, организовывались пункты раздачи продовольствия, горячей пищи, зимней одежды, учреждались рыбацкие артели. Указанные нормы позволяли сохранить численный состав коренного населения края.

Единственный минус ссудной помощи состоял в том, что воспользоваться ей могли лишь аборигены, проживающие вблизи административных центров. Так, например, население Чукотского уезда - наиболее удаленного уголка региона - такой помощи не получало и во время голода могло рассчитывать лишь на собственные силы.

Определенные недоработки наблюдались и в организации медицинской помощи коренным жителям. Наиболее распространенными заболеваниями среди них были цинга, чахотка, оспа, туберкулез, корь, проказа. Следует отметить, что некоторые из указанных болезней появились под влиянием контактов с русским населением.

О слабой организации врачебной помощи аборигенам свидетельствуют следующие статистические данные: в 1916 году в городе Петропавловске Камчатской области действовала одна больница для инородцев. В этом же году на Чукотке медицинские услуги аборигенам оказывали лишь три фельдшерских пункта - в селе Марково, в городе Ново-Мариинск и в бухте Пловер [2, с. 162]. На остальной территории края медицинская помощь коренным жителям оказывалась на базе амбулаторно-разъездных пунктов.

Такая помощь в большей степени носила фиктивный характер, так как обширность территории расселения дальневосточных аборигенов, отсутствие налаженной системы транспортного сообщения не позволяли фельдшерам посещать национальные селения чаще, чем раз в год.

Компенсировать нехватку должной врачебной помощи коренным жителям Дальнего Востока помогали благотворительные организации края. Так, при поддержке Главного управления Российского общества Красного Креста в целях оказания лечебной и лекарственной помощи населению Камчатской области были созданы особые врачебные отряды. В 1873, 1908 и 1912 годах ими проводились мероприятия по борьбе с проказой, цингой, сифилисом [7, с. 164].

Организовать медицинскую помощь аборигенному населению на должном уровне мешали, ко всему прочему, культурная отсталость инородцев, антисанитарные условия проживания, экономическая необеспеченность, кочевой образ жизни, шаманизм. Последний фактор так и не удалось полностью искоренить вплоть до установления советской власти.

Отсутствие традиционной врачебной помощи приводило к высокой смертности, особенно среди детей аборигенов. Так, например, в 1909 году от кори умерло 15% от всей численности детей острова Беринг, 25% - острова Медный [Там же, с. 159].

Особенной проблемой являлась алкоголизация автохтонного населения. До прихода русских на восточную окраину страны местные народы не имели стойкой традиции потребления алкоголя. Итогом межкультурного взаимодействия стала массовая зависимость аборигенов от спирта. При этом пьянство получило распространение не только среди мужчин, но и среди женщин и детей. Они охотно обменивали оленину, пушнину, рыбу на русский спирт. Предприимчивые новоселы специально посещали стойбища с целью перепродажи аборигенам приобретенных за копейки китайского ханьшина, корейской сули, японской саке [3, с. 4].

Следует отметить, что алкоголизация аборигенов как социальная проблема, требующая государственного участия, была озвучена только в 1909 году при рассмотрении законопроекта Правительствующего Сената « Об административном переустройстве Приморской области и острова Сахалина» [7, с. 168]. Результатом принятия закона стали преобразования в административно-территориальном устройстве края. В состав Приамурского генерал-губернаторства помимо Амурской, Приморской областей вошли Сахалинская и Камчатская области. Последняя была образована в результате объединения Петропавловского, Анадырского, Охотского, Гижигинского уездов и Командорских островов. Кроме того, был образован Чукотский уезд.

Такой вариант административно-территориального деления учитывал стратегические интересы России, способствовал социально-экономическому развитию востока страны, предполагал проведение мероприятий по сохранению численности коренного населения региона.

Приостановить процесс спаивания коренных жителей Дальнего Востока был призван и Закон 1914 года « О воспрещении продажи спирта, вина и водочных изделий для местного потребления в Империи до окончания военного времени» [Там же]. Однако реализовать его в полной мере мешала принявшая огромные размеры контрабанда на востоке страны. В Амурскую и Приморскую области контрабандный спирт ввозился из Северной Маньчжурии.

Соглашение между Россией и Китаем о запрете производства, продажи и ввоза спирта в приграничной зоне было подписано лишь в 1916 году.

Таким образом, характеризуя меры социальной поддержки государства автохтонного населения Дальнего Востока России на рубеже XIX-XX вв., необходимо отметить, что они не носили постоянного характера. Не лучшим образом была организована врачебная помощь аборигенам. Вплоть до установления советской власти не был решен вопрос о создании в регионе учреждений общественного призрения для инородцев. Единственной проблемой, привлекшей внимание российских властей и получившей реальный отклик, стала проблема алкоголизации аборигенов.

Список литературы

1. Алексеев А. И., Морозов Б. Н. Освоение русского Дальнего Востока (конец XIX в. - 1917 г.). М.: Наука, 1989. 224 с.

2. Вдовин И. С. Очерки истории этнографии чукчей. М. - Л.: Наука, 1965. 404 с.

3. Врадий В. П. Опьяняющие напитки китайцев, корейцев, японцев и инородцев Уссурийского края. СПб.: Тип. Тренке и Фюсно, 1904. 43 с.

4. Кабузан В. М. Дальневосточный край в XVII - начале XX в. (1640-1917): историко-демографический очерк. М.: Наука, 1985. 259 с.

5. О крестьянских начальниках в губерниях: Высочайше утвержденное Временное положение Государственного Совета от 2 июня 1898 г. // Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). СПб., 1898. Собрание I. Т. XVIII. № 15503.

6. О проведении переписи среди бродячего инородческого населения Приамурского и Иркутского генералгубернаторств: Высочайше утвержденное положение Государственного Совета от 3 мая 1896 г. // ПСЗРИ. СПб., 1896. Собрание III. Т. XVI. № 12878.

7. Солярский В. В. Современное правовое и культурно-экономическое положение инородцев Приамурского края. Хабаровск: Тип. Канцелярии Приамурского генерал-губернатора, 1916. Вып. XXVI. 173 с.

Размещено на Allbest.ru