Регулирование имущественных отношений нормами обычного права в кряшенской (крещено-татарской) семье во второй половине XIX – начале ХХ в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Регулирование имущественных отношений нормами обычного права в кряшенской (крещено-татарской) семье во второй половине XIX - начале ХХ в.

Исторические науки и археология

Исхаков Радик

В статье рассмотрены вопросы применения норм обычного права в области имущественных отношений внутри кряшенской (крещено-татарской) поземельной общины Волго-Уральского региона во второй половине XIX - начале ХХ в. На историческом материале показано развитие коллективных и личных форм пользования движимым и недвижимым имуществом внутри патриархальной крестьянской семьи, оценено влияние социально-экономических изменений в деревне на эти процессы. Большое внимание уделяется анализу влияния семейного права на социальный и хозяйственный уклад жизни крещено-татарского населения Поволжья и Приуралья.

Ключевые слова и фразы: обычное право; крещеные татары; история российского крестьянства; семейные отношения; регулирование имущественных отношений; общественный быт крещеных татар.

Скрепляющей основой семейных отношений в патриархальной крещено-татарской семье была коллективная форма собственности на имущество. К числу общесемейного имущества относились средства производства на коллективный труд и потребление: земля, домашний скот, дом и хозяйственные постройки, инвентарь, продукты питания, полученные в ходе сельскохозяйственной деятельности. Кроме того, в коллективную собственность переходили средства, полученные от сдачи в наем земли, продажи продукции производства, деньги, полученные членами семьи на отхожих промыслах. Из этих средств осуществлялось выплата государственных податей и повинностей, на них содержались члены семьи. Доход от коллективного труда направлялся также на оплату церковных треб и совершение семейных и общественных обрядов и молений. Непосредственное руководство имуществом осуществлял глава семьи.

Во второй половине XIX в. у отдельных членов семьи начинает фиксироваться наличие и личной собственности. Женская половина семьи располагала приданым, правда не вышедшие замуж не могли им свободно распоряжаться. К такой собственности относились подарки и завещанное старшими родственниками наследство [3, д. 305, л. 297]. Немаловажной частью личного имущества женщин были нательные украшения с нашитыми на них предметами из драгоценных и цветных металлов и бисера (муен яка, тамакса, м?л?нчек, калпак-чачак, тастар башы, бел?зек, сырга и пр.). Наряду с эстетическим и сакрально-магическим значением женские украшения выполняли роль некоего страхового фонда, обеспечивавшего хозяйку средствами к существованию в случае различных жизненных и семейных коллизий. Следует отметить, что стоимость украшений крещеных татарок в богатых семьях достигала значительных размеров и представляла по деревенским меркам целое состояние, на которое можно было купить лошадь или несколько голов крупного рогатого скота. По данным священника с. Чура Мамадышского уезда Казанской губернии И. М. Ляпидовского, в первой половине XIX в. у местных крещеных татарок только шейная повязка муен яка украшалась серебряными монетами общей стоимостью до 50 рублей [1, д. АI/232, л. 16]. Личной собственностью считалась одежда, изготовленная собственными руками или приобретенная на стороне на собственные средства, а также средства личной гигиены. Имелась одежда, находившаяся в общем пользовании. В основном к этой категории относились дорогостоящие предметы зимнего обихода - шубы, тулупы, валенки, шапки.

Большое значение в развитии института частной собственности у кряшен сыграли отхожие промыслы и торговля. Покидая деревню, занимаясь промыслами и торговлей, крещеные татары приобретали на стороне имущество - торговые и ремесленные лавки, хозяйственные постройки, которые не считались однозначно коллективной собственностью крестьянской семьи, так как это имущество находилось вне компетенции ее хозяйственной деятельности. Полученные на отхожих промыслах средства должны были быть внесены в общую кассу, однако крестьянин имел возможность сохранить за собой ее определенную долю. Накопив таким образом личный капитал, молодой человек стремился освободиться от опеки своей семьи, для чего отделялся и создавал самостоятельный двор.

В целом, институт частной собственности у крещеных татар не был так развит и явно уступал по значению коллективным формам собственности. Хотя переход с натуральных форм хозяйствования на товарно-денежные отношения, развитие отхожих промыслов, внедрение капиталистических основ производства привели к расширению значения этого института, инерция общинного сознания, складывавшегося у кряшен-хлебопашцев на протяжении многих веков, была столь велика, что эти явления не смогли поколебать ведущей роли института коллективной собственности. Косвенную роль в этом сыграла социальноэкономическая ситуация в средневолжской деревне во второй половине XIX - начале ХХ в., связанная с обезземеливанием и обеднением крестьянских хозяйств. По вполне понятным причинам больше имущества в личной собственности находилось в богатых семьях, в которых сохранялись лишние средства, направлявшиеся, в том числе, на личные нужды. В бедных семьях, которые были вынуждены жить от урожая до урожая, еле сводя концы с концами, накопленные отдельными лицами средства и имущество направлялись, по необходимости, на общесемейные нужды. имущественный семейное право

Основными формами распределения семейного имущества были раздел, отдел, выдел, отход. Обычное право крещеных татар предполагало, что разделы должны осуществляться после смерти главы семьи, но уже во второй половине XIX в. это правило начинает повсеместно нарушаться. Разделы, спровоцированные эмансипацией « сыновей» и падением влияния « отцов», приводили к увеличению количества малых семей. У этого явления были как положительные, так и отрицательные стороны. К первым можно отнести повышение хозяйственной инициативы и мобильности большого числа молодых семейств, получавших возможность освободиться от опеки « стариков», вести свое хозяйство по своему усмотрению. К числу последних - дробление земельных наделов и увеличение « маломощных» хозяйств, которые из-за отсутствия средств производства не имели возможности полноценно обрабатывать свои земельные участки, и, как следствие, общее снижение материального благосостояния значительной части сельских жителей. Об этом свидетельствуют и материалы государственной и земской статистики. Если в середине XIX в. у крещеных татар Лаишевского уезда Казанской губернии в среднем на 1 двор приходилось 2,7 головы лошадей и столько же коров, то через 30 лет их поголовье уменьшилось более чем вдвое и составило соответственно 1,2 и 0,9 головы. По сведениям волостных правлений Лаишевского уезда, в 1888 г. на 1315 хозяйств крещеных татар приходилось 189 дворов (14,3%) без рабочих лошадей вообще, 626 (47,6%) - с одной, 361 (27,4%) - с двумя, 96 (7,3%) - с тремя и 43 (3,2%) - с четырьмя лошадьми. Таким образом, безлошадные и однолошадные хозяйства вместе составляли 62%. Такое же положение было характерно и для кряшен других уездов [2, с. 32-34]. Наряду с другими причинами эту тенденцию можно объяснить уменьшением количества больших семей и дроблением их хозяйств.

Раздел был делом семейным. Решение принималось на общем семейном совете. Лишь в исключительных случаях, при неразрешимых спорах, при дележе имущества прибегали к суду общины (мира). Решающий голос принадлежал главе семьи. Он сохранял это право даже тогда, когда вследствие старости и болезней семьей фактически управлял один из его старших сыновей. Если раздел совершался после смерти домохозяина, требовалось коллективное решение семьи. При разделе отец не имел права обделять одного из своих сыновей. Все земельные наделы, равно как орудия производства, жилые и хозяйственные постройки должны были быть разделены поровну между старшими членами семьи мужского пола. Сам отец семейства имел право оставить за собой бульшую долю имущества [3, д. 305, л. 299]. Напротив, мать-вдова при разделе, хотя и имела право на часть имущества семьи, но в значительно меньшем объеме, нежели ее взрослые сыновья [Там же, л. 301]. Равные права при разделе имели родные и приемные дети главы семьи, а также зять, долго живущий в этой семье и внесший значимый вклад в ее благосостояние. Существовала практика, когда при разделах, в силу бытовых расчетов, часть недвижимого имущества - хозяйственные постройки, особенно бани, не делились, а оставались в общей собственности. Таким имуществом пользовались сообща.

При дележе не всегда учитывался вклад конкретного человека в развитие хозяйства семьи. Так, старший брат, воспитывавший после смерти родителей своих младших братьев, не мог при разделе предоставить им имущество и земельный надел наравне со своими сыновьями. Они имели право на значительно бульшую долю, почти такую же, какую оставлял себе он сам [Там же, л. 301-302]. Такими же правами пользовались дети, долго жившие на стороне, отбывавшие рекрутскую повинность. Обычно при разделе родительский дом доставался младшему сыну, за что он обязался кормить и присматривать за престарелыми родителями и другими родственниками, остававшимися в старой семье. Другим сыновьям, покидавшим отчий дом, оказывалась помощь в строительстве дома и хозяйственных построек. Их возведение начиналось еще до раздела.

Замужние сестры при разделе не имели права претендовать на имущество своей бывшей семьи. Незамужние получали долю имущества, но она была намного меньше, чем у братьев. Кроме того, они не получали земельного пая. Также при распределении семейного имущества доли лишалось лицо (сын или внук домохозяина), переехавшее на постоянное жительство в другую деревню: например, когда муж после свадьбы поселялся в семье жены. Такие случаи повсеместно отмечались с 1860-х гг. среди представителей крещенотатарской сельской интеллигенции. Молодые учителя начальных конфессиональных (миссионерских) школ в силу служебной необходимости были вынуждены переезжать в чужие деревни и вступать на правах сельских обывателей в местные общества. Приняв в свой состав нового члена, община была обязана уравнять его в правах с коренными жителями, предоставить ему наравне с другими земельный надел.

Выдел проводился по инициативе главы семьи. Главными причинами выдела были семейные дрязги и ссоры. Выделы объяснялись « неуживчивым характером баб» [Там же]. Также в источниках зафиксированы случаи, когда выдел совершался в семье, в которой жил зять, а у домохозяина рождался сын. Глава семьи, опасаясь, что после его смерти дочь и зять начнут притеснять сына, выделял их, давая им причитающийся пай земли [Там же]. При выделе одного из сыновей отец отдавал ему полагающееся имущество. Часто выделившиеся сохраняли тесные контакты с прежней семьей: ее члены селились непосредственно вблизи родительского дома, сохраняли общий земельный надел, который совместно обрабатывали.

Отход осуществлялся по инициативе одного из сыновей, иногда вразрез с волей отца. В таких случаях глава семьи мог отказать сыну в поддержке. Случалось, что при отходе непокорный сын прерывал контакты со своей прежней семьей, селился отдельно, образуя новый двор. Разделы, отделы, выделы и отходы сопровождались различными семейными обрядами. Родители благословляли детей на новую жизнь, разрезали каравай хлеба [Там же].

Перед смертью отец семейства делил между детьми и внуками свое имущество. В дореволюционный период у крещеных татар выделялись два вида фиксации наследственных прав: духовные и словесные (устные) завещания. Духовные завещания, получившие широкое распространение среди крещеных татар, во второй половине XIX в. бытовали в больших семьях, где вследствие домашних неурядиц существовала вероятность того, что слова отца после смерти будут проигнорированы или неверно интерпретированы его наследниками. Составление духовного завещания было прерогативой местного приходского священнослужителя. Во время этого акта должны были присутствовать посторонние свидетели. Отец не мог полностью лишить наследства своих сыновей. В наследственных вопросах он имел полное право лишать или передавать кому-либо, например дочери или внукам, только свое личное имущество. Мать оставлять наследство не могла, ее имущество после смерти переходило семье, в которой она жила. При отсутствии детей вдова лишалась права на бульшую часть имущества мужа, которое передавалось ближайшим родственникам мужского пола [Там же, л. 300].

Среди кряшен были примеры, когда наследовали лица, не имевшие кровных связей с усопшим. Это могли быть приемные дети, а также люди, которые при жизни заботились о престарелых и больных стариках, за что они обязались оставить им свое имущество. При отсутствии родственников и других наследников имущество передавалось общине, которая могла продать его, а вырученные средства использовать на нужды мира [Там же].

Являясь важнейшим социальным институтом крещено-татарского общества семья выполняла роль хранителя традиций и формировавшегося на протяжении многих столетий уклада крестьянской жизни. Имущественные отношения в кряшенской семье складывались под влиянием сложившихся норм обычного права. Приверженность крещеных татар общинным патриархальным порядкам способствовала тому, что на протяжении второй половины XIX - начале ХХ в. коллективная форма собственности внутри семьи сохраняла свое доминирующее положение, что во многом определяло основы их социальной и хозяйственной жизнедеятельности.

Список литературы

1. Ляпидовский И. М. Записка о жителях Ядыгаровской волости Мамадышского уезда Казанской губернии, составленная для Российского географического общества (1848 г.) // Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Ф. 573. Оп. 1.

2. Мухаметшин Ю. Г. Татары-кряшены. Историко-этнографическое исследование материальной культуры (середина XIX - начало XX в.). М., 1977.

3. Ответы на анкету о семейных отношениях и обычном праве у кряшен // Научный архив Чувашского государственного института гуманитарных наук. Отд. I. Ф. Н. В. Никольского.

Размещено на Allbest.ru