Аборты в городах советского Дальнего Востока: до и после принятия постановления 1936 г.

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Тихоокеанский государственный университет

Аборты в городах советского Дальнего Востока: до и после принятия постановления 1936 г.

Кулинич Наталья Геннадьевна, д.и.н.

Тема разрешения и запрещения абортов в советской России, замалчивавшаяся в отечественной историографии советского периода, в последнее время получила определенное освещение в исторической литературе, но преимущественно в отношении центральных районов страны [7; 14]. Цель данной статьи состоит в том, чтобы восполнить возникший пробел и показать, каким образом на изменение абортной политики в 1930-е гг.отреагировало дальневосточное городское население.

Утвердившаяся в Советской России свобода отношений в сексуальной сфере способствовала тому, что искусственное прерывание беременности без медицинских показаний, узаконенное советской властью в ноябре1920 г., достаточно быстро превратилось в повседневную практику. Дальневосточная газета «Красное знамя» писала в середине 1920-х гг., что женщина избрала аборты «методом борьбы против посягательств мужчины на ее свободу, методом борьбы за существование», и за последнее время они стали массовым явлением [6]. Тот факт, что в 1930 г. операция по искусственному прерыванию беременности стала платной, не смог существенно изменить традицию, сложившуюся в сфере регулирования рождаемости. В 1933 г. вгородах и промышленных центрах Дальневосточного края (ДВК) на 11749 родов приходилось 12938 абортов, т.е. искусственно прерывалось более 53% беременностей. За 1934 г. количество медицинских абортов увеличилось в 1,4 раза [5, д. 151, л. 8]. Однако реальная цифра случаев искусственного прерывания беременности была еще выше. Дело в том, что в ДВК на 10000 городских жителей приходилось всего 12,4 врачей (в среднем по СССР этот показатель составлял 17,5 врачей) [3, д. 21, л. 33]. В городских больницах сформировались огромные очереди на производство абортов. Женщинам приходилось ждать 2-3 недели, что приводило к тому, что часть из них, уже получившая разрешения абортных комиссий, не смогла ими воспользоваться [5, д. 1, л. 93 об.]. Крайняя ограниченность коечного фонда в гинекологических отделениях приводила к тому, что установленный наркоматом здравоохранения трехдневный срок пребывания в больнице при такой операции повсеместно сокращался. Врачи признавались, что «ввиду большой пропускной способности, которую диктует жизнь,… прогулов коек не только нет, но за недостатком таковыхприходится класть пациенток на койки только выветренные» [Там же, д. 151, л. 57 об.]. В некоторых районных больницах не было «ни одного врача, который мог бы делать аборты», приходилось прибегать «к абортам участных лиц», в результате росло число «женщин, поступающих в больницу с маточным кровотечением ипризнаками неудачных подпольных абортов» [4, д. 966, л. 50].

Спрос на операции по искусственному прерыванию беременности был столь велик, что власти вынуждены были организовать специальные медицинские учреждения, специализирующиеся на их проведении, - абортарии. В 1934 г. дальневосточные абортарии провели 2496 абортов. Открытый в марте 1935 г. абортарий на 20 коек в краевом центре Хабаровске за 9 месяцев провел 1673 операции. Однако, «благодаря огромному наплыву» пациенток, медучреждение испытывало большие проблемы с размещением больных, в результате «у них накапливается месячная очередь». В результате на аборт поступали женщины, имевшие беременность 3,5 и больше месяцев. При этом любые попытки медиков отказать в проведении операции «набольшом сроке» приводили к увеличению пациенток гинекологического отделения, «поступающих сначавшимися абортами» [5, д. 151, л. 8, 57 об.]. Рост неполных абортов, то есть начавшихся вне стен лечебных учреждений, составлял в дальневосточном регионе в среднем 20% в год. Только одна городская больница Владивостока с 1930 по 1935 гг. произвела 3286 таких абортов. Определить какие из них были вызваны естественными причинами, а какие искусственным вмешательством, по признанию врачей, представлялось затруднительным. Сами женщины «старательно скрывали свое вмешательство, причем в запирательстве были столь выдержанными и стойкими, что в случаях, даже кончившихся смертью, только незадолго до смерти женщины иногда сообщали о своем вмешательстве»[Там же, д. 202, л. 73].

К середине 1930-х гг. аборты стали привычной составляющей сексуального поведения значительной части советских граждан. Среди горожанок Дальнего Востока, обращавшихся за медицинской помощью в этом вопросе, встречались те, кто перенес к этому времени уже по 10-16 подобных операций [Там же, л. 65]. Хабаровский врач-гинеколог Н. А. Скворцова утверждала, что «очень часто женщина решается на аборт из-за боязни, что муж ее бросит», хотя и сами женщины «легкомысленно относятся к аборту чаще всего потому, что не понимают, как опасна эта операция» [10]. Заведующий гинекологическим отделением хабаровской горбольницы профессор В.А. Покровский полагал, что «в таком отношении к аборту повинны и врачи акушеры-гинекологи». В статье «За здоровую женщину» он писал, что «практика так называемого периода “легализации” аборта не могланеоставить вредного последствия, в первую очередь, в отношении к аборту как к легкой операции, притом, совершенно безопасной, которую можно сделать и амбулаторно» [5, д. 202, л. 38].О том, что искусственное прерывание беременности не по медицинским показателям, а по желанию женщины стало за эти годы традициейсвидетельствует и появление специального термина «абортички» для обозначения данной категории пациенток, который употреблялся даже в официальных медицинских документах [Там же, д. 151, л. 57 об.].

Однако в июне 1936 г. в результате принятия Постановления ЦИК и СНК СССР о запрещении абортов усвоенная обществом модель поведения оказалась вне закона. Врачам, производившим аборты без медицинских показаний, грозило тюремное наказание (сроком на 1-2 года). Беременным женщинам, решившимся на аборт, - общественное порицание, а при повторном нарушении - денежный штраф. В обязанность каждого сознательного гражданина, в первую очередь медицинских работников, вменялось информирование органов правопорядка обо всех подозрительных случаях [8].

Прямым следствием реализации нового закона стало сокращение числа официально разрешенных абортов. Так, например, в Благовещенске за первое полугодие 1936г. (до принятия постановления) было сделано 1 012 абортов, а за второе полугодие в связи с запрещением абортов - только 53 [1, д. 87, л. 17]. Соответственно выросло количество родов. Если за апрель-май 1936г. там родилось 282 ребенка, то за аналогичные месяцы 1937 г. - 537 детей [13]. Хабаровский роддом за первый квартал 1936 г. принял 862 родов, за тот же период 1937 г. - 1092 [5, д. 202, л. 37]. Рост рождаемости в дальневосточных городах, только на 28,8% обеспеченных родильными койками, ухудшил и без того катастрофическую ситуацию в деле родовспоможения[Там же, д. 151, л. 7].Передача роддомам больничных коек гинекологических отделений не смогла существенно улучшить ситуацию. Так, например, роддом г. Владивостока, несмотря на то, что его вместительность за счет закрытия абортария увеличилась на 15 коек, был не в состоянии справиться с возросшей рождаемостью [2, д. 125, л. 32]. В 1937 г. владивостокскому городскому отделу здравоохраненияпришлось организовать дополнительную «помощь роженицам на дому», выделив для этого 1 врача и 4-5 акушерок [11]. В отчете крайздравотдела в связи с выполнением Постановления ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 г. говорилось: «Мы имеем нетерпимое, и даже преступное отношение к обслуживанию рожениц и новорожденных, по ряду областей есть случаи отказа в приеме рожениц в отделение в отсутствии мест, наличие уличных родов, недостаточность карет скорой помощи, плохое питание рожениц, необеспеченность бельем, скученность, отсутствие достаточного количества оборудования, детских кроватей, кроватей для рожениц» [5, д. 211, л. 3 об.].Скученность и перегрузка родильных домов стала одним из факторов, повлекших повышение смертности, как среди рожениц, так и среди новорожденных.

Практика показала, что надежды власти на существенное сокращение количества абортов не оправдались. После непродолжительного спада, начался новый рост числа операций по искусственному прерыванию беременности. Если в 1937 г. на 1000 родов приходилось 250 абортов, то уже в 1938 г. - 348 [9, д. 256, л. 4].Превращение привычного способа регулирования рождаемости в криминальный привело к удорожанию операции и побудило женщин искать более дешевые варианты ее проведения: обращаться к лицам без медицинского образования или прибегать к самоаборту. Спрос порождал предложение, подпольные абортарии стали открываться на частных квартирах граждан, в рабочих общежитиях и других местах, неприспособленных для проведения сложной операции [12]. В результате существенно увеличилось число неполных абортов. Запервые пять месяцев после принятия закона о запрещении абортов (июль-ноябрь 1936 г.) больницами Владивостока было произведено 540 неполных абортов, в 1937 г. - 1561. Хабаровской городской больницей

в 1937 г. всего было произведено 1366 абортов, из них 1295 (94,8%) неполных и только 71 (5,2%) полный поспециальным разрешениям абортной комиссии [5, д. 202, л. 6, 65-66].

Ликвидация абортариев и сокращение коечного фонда гинекологических отделений вынудила медиков сократить до 48-24 часов время пребывания пациенток после проведения неполных абортов в лечебных учреждениях. В обращении Наркомата здравоохранения РСФСР от 20 сентября 1937 г. было заявлено, что «НКЗ считает совершенно недопустимым такое кратковременное пребывание» и требует соблюдения установленного 72-часового срока. В ответе на него заведующий хабаровской гинекологической клиникой Покровский писал: «Принимая недопустимость ранней выписки, все же вынуждены к ней прибегать как кединственномувыходу на данный момент» [Там же, л. 54-55].

Медицинским учреждениям было вменено в обязанность выявлять «все подозрительные случаи» и передавать информацию о них в прокуратуру для расследования и последующего привлечения к уголовной ответственности. В свою очередь прокуратура обращалась за медицинским освидетельствованием женщин, в отношении которых возникали подозрения в осуществлении аборта. Одновременно с этим медучреждения рассылали «письма в парткомы, завкомы заводов со списком абортировавшихся женщин», на основании которых предлагалось при посредничестве актива жен инженерно-технических работников организовывать собрания на предприятиях. В результате интимные стороны жизни людей становилось предметом общественного обсуждения и осуждения. Женщины, прибегнувшие к искусственному прерыванию беременности не по медицинским показаниям, после принятия постановления 1936 г. автоматически попадали в число «несознательных» [Там же, д. 211, л. 4].

Статистические данные, собранные гинекологическим отделением хабаровской городской больницы по требованию дальневосточного филиала Всероссийского научного общества врачей акушеров-гинекологов, позволили составить представление о женщинах, прибегнувших в 1937 г. к медицинскому и неполному прерыванию беременности. Абсолютное большинство их (88,2%) составляли женщины наиболее репродуктивного возраста(до 35 лет), из них: до 20 лет - 6,8%, 20-25 лет - 36,2%, 25-30 лет - 31,0%, 30-35 лет - 14,2%. По социальному положению основную часть (49,6%) пациенток составляли домохозяйки, далее шли служащие (24,7%) и работницы (22,0%), меньше всего было учащихся (1,9%) и колхозниц (1,8%). Первую беременность решились прервать 12,0% женщин. Остальные 88% уже имели опыт абортов: у 14,8% это была вторая беременность, у13,8% - третья, у 13,0% - четвертая, у 11,0% - пятая, у 20,3% - шестая-девятая, у 15,1% - десятаядевятнадцатая. Среди абортировавшихся 16,6% составляли ни разу не рожавшие женщины, 26,6% - имели одни роды, 18,4% - двое родов, 8,1% - трое родов и 30,3% - четверо родов и более. Естественно, что большинство абортов (52%) осуществлялись на ранних сроках беременности (не более 2-х месяцев), но вместе стем возрослодо 14,5% количество случаев прерывания беременности на поздних сроках (от 4 до 6,5 месяцев)[Там же, д. 202, л. 65],т.е. в период, когда плод практически сформировался. Все этопривело к росту осложнений от искусственного прерывания беременности (включая бесплодие) и женской смертности.

Таким образом, реализация поворота государственной политики в сфере регулирования рождаемости вдальневосточном регионе осуществлялась в соответствие с общероссийскими тенденциями, но имела более тяжелые последствия. Горожанки Дальнего Востока, представленные переселенками или дочерями переселенцев из центральных районов страны, достаточно быстро признали аборты в качестве основного способа регулирования рождаемости и не готовы были от него отказаться после принятия постановления 1936 г.О чем свидетельствуют данные о значительном росте абортов, начавшихся вне стен лечебных учреждений, существенном проценте нерожавших женщин, прибегнувших к аборту.В то же время, острая нехватка в регионе медучреждений и медицинских работников привела к тому, что здесь раньше, чем где-либо выявились тенденции роста неполных и криминальных абортов, осложнений от искусственного прерывания беременности и женской смертности.

аборт государство дальневосточный

Список литературы

Государственный архив Амурской области(ГААО). Ф. 81. Оп. 1.

Государственный архив Приморского края(ГАПК). Ф. 85. Оп. 1.

Государственный архив Российской Федерации(ГАРФ). Ф. 259. Оп. 16.

Государственный архив Хабаровского края(ГАХК). Ф. 2. Оп. 1.

ГАХК.Ф. 683. Оп. 1.

Красное знамя.1924. 16 марта.7.Лебина Н. Б.«В обстановке советских больниц...» (новые документы о советской абортной политике первой половины 1930-х гг.) // Новейшая история России. 2014. № 2 (10). С. 168-178.

О запрещении абортов, увеличении материальной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о разводах: Постановление ЦИКи СНК СССР от 27 июня 1936 г.// Собрание законов СССР. 1936. № 34. Ст. 309.

Российский государственный архив экономики(РГАЭ). Ф. 1562. Оп. 329.

Тихоокеанская звезда.1935. 29 июня.

Тихоокеанская звезда.1937. 18 апреля.

Тихоокеанская звезда.1937. 21 мая.

Тихоокеанская звезда.1937. 16 июня.

Шаповалова Я. А.Государственная политика советского государства в отношении абортов в 1920-1930-е гг.: от разрешенияк полному запрету // Общество: философия, история, культура. 2011. № 1-2. С. 97-98.

Размещено на Allbest.ru