Освобождение от натуральной рекрутской повинности населения регионов Российской империи (на примере Архангельской губернии 1820-1874 годов)

68 Издательство «Грамота» www.gramota.net

Размещено на http://www.allbest.ru/

Сыктывкарский государственный университет имени Питирима Сорокина

ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ НАТУРАЛЬНОЙ РЕКРУТСКОЙ ПОВИННОСТИ НАСЕЛЕНИЯ РЕГИОНОВ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (НА ПРИМЕРЕ АРХАНГЕЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ 1820-1874 ГОДОВ)

Иванов Фёдор Николаевич, к.и.н.

Аннотация

рекрутский архангельский губерния откуп

В статье на основе новых источников раскрывается история принятия указа от 9 сентября 1820 г., давшего податному населению Архангельской губернии право откупа от рекрутчины. В результате изучения сформировавшейся на территории губернии практики рекрутских наборов в 1820-1874 гг. сделан вывод об оправданности разрешения местному населению откупа от рекрутчины, позволившего снизить тяжесть данной повинности для социально-экономического развития региона за счёт существенного сокращения темпов изъятия из него работников.

Ключевые слова и фразы: Российская империя; Архангельская губерния; рекрутская повинность; откуп от рекрутчины; особенности рекрутских наборов.

Annotation

RELEASE FROM CONSCRIPTION OF REGIONAL POPULATION OF THE RUSSIAN EMPIRE (BY THE EXAMPLE OF ARKHANGELSK PROVINCE OF 1820-1874)

Ivanov Fedor Nikolaevich, Ph. D. in History Syktyvkar State University named after Pitirim Sorokin

Relying on new sources the article discovers the history of the adoption of the decree of September, 9, 1820, which granted the tax-paying population of Arkhangelsk province a right to repurchase from conscription. Analyzing the adopted practice of recruiting within the territory of the province in 1820-1874 the author concludes on the reasonability of the decision to permit the local population to repurchase from conscription that allowed reducing the burden of the service on the socio-economic development of the region due to the substantial reduction of the workers' withdrawal rates.

Key words and phrases: The Russian Empire; Arkhangelsk province; conscript obligation; repurchasing from conscription; specifics of recruiting.

Основная часть

Для обеспечения устойчивого развития страны государственная власть, как правило, стремится сгладить диспропорции, возникающие между разными сферами государственного хозяйства, среди которых одной из самых затратных традиционно является военная. В Российской империи XVIII-XIX вв. армия комплектовалась на основе рекрутской повинности, которая при первоначально пожизненном (впоследствии ? длительном) сроке службы в условиях доиндустриального общества оказывала заметное угнетающее влияние на социально-экономическое развитие страны, что всегда осознавалось государством. В XVIII-XIX вв. в России сформировалась система форм временного и постоянного освобождения от рекрутской повинности, которыми была наделена значительная часть мужского податного населения страны. Льготы и «изъятия» появились одновременно с установлением рекрутчины в первой четверти XVIII в. и являлись важной частью системы раскладки рекрутской повинности, где они были инструментами для создания необходимого государственной власти баланса между интересами обороны и интересами социально-экономического развития страны. При помощи освобождения части податного населения от рекрутской повинности государство решало широкий спектр задач - от комплектования армии более подходящими элементами и сохранения хозяйства налогоплательщиков до развития важных отраслей промышленности и пополнения бюджета [6, с. 26]. Льготы и «изъятия» предоставлялись преимущественно по сословному и профессиональному признакам, всё податное население отдельных территорий и регионов «изымалось» от натуральной рекрутской повинности крайне редко [18, с. 502-503, 562].

Рекрутская повинность в Архангельской губернии ранее уже подвергалась изучению [7; 8; 16; 17], однако выявленные в фондах РГИА новые документы позволяют иначе взглянуть на льготный порядок исправления рекрутской повинности в регионе, установленный императорским указом от 9 сентября 1820 г. (даты в тексте приводятся по старому стилю). Попробуем на примере одного из частных случаев - освобождения от «натурального рекрутства» жителей Архангельской губернии и последующей практики рекрутских наборов в регионе в 1820-1874 гг. - уточнить представления о работе механизма льгот по исправлению рекрутской повинности в Российской империи XIX в. Исследование основывается на опубликованных в Первом и Втором собраниях Полного собрания законов Российской империи законодательных источниках и делопроизводственных материалах по рекрутским наборам, отложившихся в фондах Российского государственного исторического архива (г. Санкт-Петербург) и Государственного архива Архангельской области (г. Архангельск).

До 1820 г. рекрутская повинность отбывалась составлявшими большую часть податного населения Архангельской губернии казенными и удельными крестьянами, а также мещанами на общих основаниях [10], отчего результаты рекрутских наборов в регионе не сильно отличались от общероссийских реалий. Например, в 1819 г. в Архангельской губернии по раскладке требовалось собрать 319 рекрутов, и в то число было собрано 294 человека «натурой» (92,2%) и еще за 25 человек были внесены зачетные рекрутские квитанции (7,8%) [4, д. 48, л. 72 ? 72 об.]. Другая, меньшая часть податного населения Архангельской губернии была к тому времени уже освобождена от обязательной службы в армии: лопари (саамы) по силе высочайше утвержденного 14 мая 1818 г. положения Комитета министров платили по 500 рублей за рекрута, лоцманы по силе указов 1741 и 1802 гг. платили складочные деньги при наступлении рекрутского набора, за дворовых людей складочные деньги вносили их владельцы [Там же, д. 722, л. 30-33].

Между тем, рекрутская повинность была одной из самых тяжелых в государстве, поскольку податные общества не только теряли рабочую силу и несли значительные денежные расходы ? рекрутчина негативно сказывалась и на демографическом развитии регионов. Неудивительно, что население Архангельской губернии стремилось избавиться от «натуральной» рекрутчины. Так, мещанин города Кеми Стефан Федоров Тарасов от имени городского общества трижды обращался к императору с прошением о замене для мещан Кеми «натуральной» рекрутской повинности на денежную, но безрезультатно. На третий раз Тарасову из канцелярии прошений пришел письменный ответ, чтобы он обратился к губернатору, но тот, в свою очередь, отказался принимать прошение, так как уже сам отправил представление государю, в котором просил предоставить всем жителям вверенной ему губернии право платить вместо «натуральных» рекрутов деньги по 500 рублей за рекрута. Поскольку известия из столицы не приходили, Тарасов 8 января 1819 г. вновь обратился с просьбой к императору [12, д. 214, л. 728 об.].

В своём прошении С. Ф. Тарасов обращал внимание властей на то, что жителей в Кеми всего 398 «душ одних мещан», сам город расположен «при заливе Белого моря между гор, озер и болот», удобной земли в нем не имеется ни для хлебопашества, ни для выгона скота. Для того чтобы кормить семьи и платить налоги, горожане должны были уходить на опасные морские промыслы, где многие погибали, а остальные не всегда имели богатый улов [Там же, л. 727 ? 727 об.]. Таким образом, «…необходимая государственная обязанность к поставке… рекрут… почти всегда исторгает из недра многочисленных семейств последнюю и единственную к поддержанию опору, и сии столь же несчастные подвергаются совершенному падению…» [Там же, л. 727 об.]. Единственной надеждой в сложившихся тяжелых обстоятельствах оставалось обращение к государю: «Августейший монарх! Воззри на бедствие не одного семейства, но целого города и к отвращению оного повели… взимать с оного вместо натуральных рекрут по 2000 или сколько благоугодно будет назначить деньгами…» [Там же, л. 728 об.]. Тарасов для того, чтобы действовать наверняка, предлагал государству собирать с жителей Кеми вместо рекрутов довольно-таки большие деньги. Император прошение прочитал, но никакого решения тогда принимать не стал.

Почти через год, 15 декабря 1819 г., архангельский военный губернатор А. Ф. Клокачев повторно направил представление Александру I о замене сбора рекрутов на вверенной ему территории денежным взносом, в котором обратил внимание государя на то, что мужское податное население региона за прошедшие от 4 ревизии почти 40 лет сократилось с 89 до 82 тысяч человек [Там же, л. 725]. Учитывая сложившиеся обстоятельства и обширные пространства вверенной территории, Клокачев просил императора: «не благоугодно ли будет вместо поставки рекрут натурою дозволить очередным семействам крестьян и мещан Архангельской губернии вносить в казну деньгами по пятисот рублей за рекрута, подобно как с пограничных губерний взимаются же деньги вместо рекрут, и подобно как лопари в самой Архангельской губернии освобождены от натуральной поставки рекрут с платежом в казну по 500 рублей за человека» [Там же, л. 725 ? 725 об.]. При этом очередные семейства могли бы по своей воле выбирать, ставить им рекрутов «натурой» или вносить вместо него деньги, а общества - сдавать в рекруты людей за «дурное поведение», сообразуясь с действующим законодательством. Клокачев испрашивал эту милость «хотя на 20 лет» и считал, что только при ее помощи «…можно преподать способ сей толико малолюдной стране умножить народонаселение, с которым купно состояние жителей наипаче, в отдаленных и бедных уездах Архангельской губернии улучшится, пустые земли будут расчищаться, скотоводство и даже самое землепашество размножится» [Там же, л. 725 об. - 726]. Однако, судя по тексту представления, А. Ф. Клокачев не был уверен в том, что его предложение о предоставлении даже временной льготы будет принято. Император, ознакомившись с представлением губернатора и прошением жителей Кеми, распорядился обсудить дело на заседании Комитета министров, что и было исполнено 27 января 1820 г.

По сложившейся практике, Комитет министров передал дело на заключение профильного ведомства, в данном случае - министерства внутренних дел, и 10 апреля управляющий министерством В. П. Кочубей представил свое мнение [Там же, д. 217, л. 270]. Министр внутренних дел довольно прохладно отнесся к инициативе вице-адмирала Клокачева, поскольку она шла в разрез с общими принципами регулирования государством рекрутской повинности, когда «уравнение рекрутской повинности во всем государстве составляло всегда предмет попечения правительства» [Там же, л. 272]. По данной причине было «освободить одну губернию от поставки рекрут не можно, без отягощения других и отягощения несправедливого; ибо тут не касается до какой либо земской повинности, денег или труда требующей, но до замещения людьми убыли от благоприятства одной губернии происходящей. Архангельская губерния не есть одна, в коей населения не прибавляется. Многие другие в среди России находящиеся в населении своем отстают от губерний полуденных, плодородными землями изобилующих…» [Там же, л. 272 об. - 273]. Упадок торговли в Архангельске, по мнению В. П. Кочубея, был вполне естественным и ожидаемым после приобретения портов на Балтике, уменьшение числа жителей Архангельской губернии министр объяснял тем, что мещане и купцы «обратились с промыслами своими в другие места, по мере того, как открылись новые пункты для мест торговли» [Там же, л. 273]. Таким образом, министр внутренних дел высказался за отклонение представления архангельского губернатора. В данном случае интересно, что принципиальные возражения последовали именно от МВД, о возражениях со стороны военного и морского министерств неизвестно, хотя они, и в особенности последнее, должны были быть заинтересованными в сохранении приема на службу рекрутов из Архангельской губернии.

Напротив, обращение жителей Кеми произвело на министра внутренних дел большее впечатление, и он счел возможным его удовлетворить, ведомство В. П. Кочубея даже подготовило проект соответствующего императорского указа Правительствующему Сенату [Там же, л. 275 ? 275 об.]. Однако и в этом случае общие принципиальные соображения относительно рекрутской повинности имели определяющее значение. Право на замену натуральной рекрутской повинности платой по 2000 рублей за каждого рекрута население Кеми получало потому, что оно составляло «…не более 457 мужского пола душ… и …произведено было с большим трудом» [Там же, л. 273 об. - 274]. Среди других причин В. П. Кочубей указал отдаленность Кеми и затрудненность сообщений с ним, продолжительные и дальние отлучки работников, занятых рыбным промыслом [Там же, л. 274]. В проекте же указа особо подчеркивался принцип первоочередности соблюдения общегосударственных интересов: «…увольнение жителей города Кеми от поставки рекрут по малому их числу, не может быть обременительным для обязанных вообще рекрутскою повинностию» [Там же, л. 275]. Примечательным отличием министерского проекта от предложений губернатора было то, что жителям Кеми не давалось право выбора, ставить им рекрутов натурой или платить деньгами [Там же, л. 275 об.]. В случае если бы подготовленный МВД проект указа был утвержден, жители Кеми вместо облегчения трудностей получили бы новый разорительный налог без права поставки «натуральных» рекрутов.

Как можно видеть, первоначально предложение об освобождении населения Архангельской губернии от натуральной рекрутской повинности не встретило одобрения. Тем не менее, в конечном итоге, оно получило поддержку императора Александра I. Почти через год после обсуждения отзыва министра внутренних дел на заседании Комитета министров появился именной императорский указ от 9 сентября 1820 г., данный Правительствующему Сенату. В соответствии с ним, жители Архангельской губернии должны были вместо выставления «натуральных» рекрутов вносить деньгами по 1000 рублей за человека, «то есть, такую сумму, какая определена в Курляндии и вообще на стоверстном от границ расстоянии». При этом обществам или очередным семействам было разрешено при желании сдавать рекрутов «натурою», правила же отдачи обществами своих членов в рекруты «за распутное поведение» были оставлены на прежних основаниях, как и право лопарей платить по 500 рублей за рекрута [11, с. 439]. Таким образом, Архангельская губерния стала одним из немногих в России и единственным на Европейском Севере страны регионом, всё податное население которого было освобождено от обязательного выставления в ходе наборов «натуральных» рекрутов. Среди шести причин положительного решения вопроса, обозначенных в указе от 9 сентября 1820 г., есть не только уже известные нам доводы об уменьшении численности мужского податного населения и без того малозаселенной губернии и больших расстояниях при крайних затруднениях в сообщении. Дополнительными доводами в пользу такого решения стало то, что «в обыкновенные наборы с 500 душ по одному рекруту, собирается в Архангельской губернии только 164 человека, количество столь малозначущее, что в общем счете не может служить основанием ни к увеличению, ни к уменьшению набора». В России уже были территории, освобожденные от поставки рекрутов, ? стоверстная полоса вдоль границ, а с 1801 года ? Курляндская губерния. Исходя из этого, законодатель выражал надежду, что «с освобождением от сея повинности обывателей Архангельской губернии, доставлены будут новые способы к усилению торговли главного ее порта, которая производится большею частию из отпускных товаров» [Там же]. Хотя в тексте указа говорится лишь о представлении вице-адмирала Клокачева, очевидно, что при принятии решения император учитывал и прошение жителей Кеми, с которым был также знаком. Судя по всему, для принятия положительного решения в сентябре 1820 г. большое значение имела настойчивость А. Ф. Клокачева, назначенного ранее в марте того же года на пост генерал-губернатора Архангельского, Вологодского и Олонецкого и сумевшего убедить в своей правоте государя.

Необходимо добавить, что просьбы об освобождении населения тех или иных губерний от рекрутчины время от времени направлялись в Петербург и подвергались пристальному анализу. Например, в 1822 г. Астраханский гражданский губернатор просил освободить податное население вверенной ему территории от поставки рекрутов, причем в качестве обоснования приводил доводы, сходные с мыслями своего северного коллеги, - обширность территории губернии и малую численность населения (всего вместе с войсками и кочевниками 34 тысячи душ, в том числе несшего рекрутскую повинность - лишь 18,5 тысяч душ), а также небольшое число рекрутов, которых выставляла губерния («при среднем наборе… не более 72»). Ещё одним аргументом было то, что коренные жители губернии «…составляют класс лучших рыбопромышленников, каковых в искусстве и способностях пришлыми заменить не можно» [12, д. 295, л. 32-33]. Представление это было поддержано «г. главноуправляющим Грузиею и губерниями Астраханской и Кавказскою» генералом А. П. Ермоловым, предложившим взыскивать с помещичьих крестьян по 2000 рублей, а с казенных - по 1000 рублей за рекрута, поскольку «…казенные крестьяне, лишась с 1816 года рыбных промыслов, …и оставаясь при одном обладании бесплодной солончаковой земли, имеют менее способов к оплачиванию столь немаловажной повинности, нежели помещичьи, за которых сами владельцы охотно будут вносить положенную сумму…» [Там же, л. 34]. Однако при этом в случае необходимости податные общества должны были иметь возможность по своей воле «отдавать в рекруты и натурою, есть ли они по уважению некоторых случаев того пожелают» [Там же, л. 34 об]. Данное представление также было направлено на заключение в МВД, глава которого, сочтя «вышеизложенные обстоятельства заслуживающими внимания правительства», предложил Комитету министров освободить жителей Астраханской губернии от натуральной рекрутской повинности «на вышеизъясненном основании, и огранича… время сего изъятия не далее, как до будущей ревизии, дабы не подать повода к побегам туда… податных людей из других губерний» [Там же, л. 34 об. ? 35]. В конечном итоге, как известно, предложение императором утверждено не было [18, с. 562]. В данном случае для нас важно то, что рекрутчина рассматривалась государством в первую очередь как повинность податного населения, и поэтому экспертную оценку давали не представители военного и морского министерств, а их коллеги по министерству внутренних дел. Для чиновников МВД определяющее значение имело, чтобы освобождение от рекрутчины жителей одних территорий не нарушало бы принципа уравнительности по отношению к другим, число выставляемых рекрутов было бы небольшим, необходимость создания условий для социально-экономического развития также учитывалась, но была на втором месте по значимости.

Практика проведения рекрутских наборов по новым правилам установилась в Архангельской губернии не сразу: в первой половине 1820-х годов местная администрация попыталась превратить новую систему отправления рекрутской повинности в особый денежный налог. Еще умерший в 1823 году генерал-губернатор А. Ф. Клокачев предлагал собирать вместо «натуральных» рекрутов деньги с каждого пятисотного участка по «разрубам» (то есть разделяя всю сумму денежного сбора за рекрутов с каждого рекрутского участка на все отнесенные к нему ревизские души мужского пола) [15, д. 212, л. 41 об.]. Архангельский гражданский губернатор Я. Ф. Ганскау вполне разделял эту точку зрения и в 1824 г. предписал собирать вместо рекрутов деньги. Считая, что богатые семейства просто откупятся от рекрутства, а бедные будут вынуждены в большинстве случаев отдавать в армию своих работников, отчего «…монаршия милость о умножении населением Архангельской губернии недостигает своей цели…», он обратился к министру внутренних дел с просьбой утвердить ряд предложений, призванных исправить ситуацию: уничтожить все очередные списки в Архангельской губернии и, соответственно, саму практику очередной раскладки на её территории, собирать вместо «натуральных» рекрут деньги, разложенные на общее число ревизских душ в рекрутских участках, семейства же, очистившие ранее рекрутскую повинность, освободить от взноса денег на несколько последующих наборов [Там же, л. 41 об. ? 42]. Ответа из МВД не последовало, что вполне объяснимо: намерения губернской администрации были благими, она руководствовалась заботой о местном населении, но действия её не соответствовали нормам, установленным указом от 9 сентября 1820 г.

Между тем, архангельские казенная палата и удельная контора [Там же, л. 42] деятельно принялись воплощать в жизнь указания губернатора. Так, перед набором 1824 года под контролем чиновников во всех «пятисотских» участках, городах и посадах на мирских сходах «с общего согласия» были составлены письменные положения в том, «чтобы при случае рекрутских наборов… деньги… взыскивались и вносились в казну на том самом основании, как прочие государственные повинности и подати оплачиваются», то есть по «разрубам» [4, д. 272, л. 36-40]. В 1825 г. губернатор Я. Ф. Ганскау вновь направил министру внутренних дел представление, в котором просил «решительно постановить правилом, чтоб вместо рекрут брать деньгами, расположив повинность сию на все число душ… губернии» [Там же, л. 410 ? 410 об.]. И хотя предложение вновь было оставлено без ответа, архангельская казенная палата настойчиво стремилась «вразумить» население действовать в нужном ей направлении. Выставление рекрутов «натурой» расценивалось чиновниками как неизбежное зло, вызванное бедностью жителей губернии и неурожаями. В свою очередь, жители губернии не желали нести дополнительные расходы, ведь если при отдаче «натурального» рекрута практически вся тяжесть повинности падала только на очередные семейства, то при уплате денег по «разрубам» появлялся бы новый денежный налог для всех. Также заметно, что чиновники не учитывали и достаточно важный для консервативной народной среды сложившийся в XVIII в. обычай, который, в соответствии с принципом справедливости, требовал от всех членов общины обязательного исполнения рекрутской повинности. Этот обычай лежал в основе признанной государством и со временем введенной в законодательство «очередной системы» отдачи рекрутов. Словом, навязываемый губернской администрацией новый порядок отбывания рекрутской повинности не был принят населением. В то же время, при продолжении прежней практики, когда рекрутов следовало брать из очередных семейств, вполне ожидаемо оказывалось, что деньги на откуп есть далеко не у всех. Понятно, что при таких условиях число рекрутов, выставленных «натурой», неуклонно увеличивалось, а денежные поступления, соответственно, снижались (см. Таблицу).

По мере снижения денежных поступлений пропорционально угасал и оптимизм губернских властей. Уже весной 1828 г. новый архангельский гражданский губернатор И. Я. Бухарин спрашивал у министра внутренних дел, «должно ли дозволить обывателям… отправлять в нынешний (92-й - Ф. И.) набор рекрутскую повинность деньгами». Министр ответил, что в соответствии с текстом указа 9 сентября 1820 г. это разрешение дано «навсегда», добавив, что «не было никакой необходимости входить в какую-либо по самому предмету переписку» [Там же, д. 561, л. 24 ? 24 об.]. Тем не менее, казенная палата еще в течение нескольких лет продолжала действовать, исходя из своей трактовки духа указа 1820 г., правда, уже без прямого принуждения. Так, перед набором 1833 г. она просила губернское правление в качестве одной из подготовительных мер «внушить (Крестьянам и мещанам - Ф. И.) о том, что сообразно с главною целью, изображенною в указе… 9 сентября 1820 г. …весьма полезно… отправить… рекрутскую повинность деньгами…» [1, д. 1433, л. 8]. Однако архангельский военный губернатор, просмотрев донесение о ходе подготовки к набору, «счел нужным указать», что «как по силе Рекрутского устава обыватели здешней губернии имеют полное право отбывать рекрутскую повинность (“Натурой” - Ф. И.) или деньгами», то в подобного рода «внушениях» нет никакого смысла [Там же, л. 75]. В итоге, начиная с 1833 г. в Архангельской губернии окончательно установился порядок, который существовал в других регионах в рамках очередной (впоследствии и жеребьевой) системы, но оставалась местная специфика - очередные семейства Архангельской губернии при наступлении их очереди имели право вносить денежный взнос вместо «натуральных» рекрутов [18, с. 502-503].

Данные источников о рекрутских наборах 1820-1874 гг. свидетельствуют, что многие жители Архангельской губернии использовали право откупа от военной службы: из 13 939 рекрутов, которых требовалось собрать «по раскладке», чуть менее половины - 6760 человек ? были заменены или взносом денег (за 6517 человек, или 46,8% от общего числа рекрутов) или зачётными квитанциями (за 243 человек, или 1,7%).

Таблица

Данные источников о рекрутских наборах в Архангельской губернии в 1820-1874 гг.* [2, д. 67, л. 17 об. - 18, 95-96, 148, д. 90, л. 293-294, д. 95, л. 180 - 183 об., д. 145, л. 47-48, 132-133, 137-138; 3, д. 1032, л. 22-25, 37-38, д. 1748, л. 423-425, д. 1971, л. 125; 4, д. 48, л. 17 ? 17 об., д. 203, л. 5-7, 15 ? 15 об., д. 440, л. 96 - 96 об., 116, д. 561, л. 26-30, 58, д. 564, л. 55-59, 168-169, д. 722, л. 30-33, 52 ? 52 об.; 12, д. 1328, л. 407 - 407 об., д. 1858, л. 506, д. 1938, л. 763 об. - 765, д. 2101, л. 1429, д. 2181, л. 1248 об., д. 3550, л. 400 об. - 401, д. 3595, л. 717 об. - 718, д. 3667, л. 371 об. - 372 об., д. 3722, л. 281 об.; 13, д. 44, л. 24 об., д. 46, л. 61 ? 61 об.; 14, д. 213, л. 83 об. - 84]

Примечания: 1) С - наборы с Северной полосы; З - наборы с Западной полосы, УР-З - уравнительный набор с Западной полосы; 2) по наборам 1870-х гг. данные о числе рекрут, за которых вносились деньги или представлялись квитанции, приводились в источниках общей суммой; 3) данные по ряду наборов в источниках отсутствуют.

Как можно видеть из материалов таблицы, в 1820-е годы число «рекрутских замен» в Архангельской губернии было существенно больше - внести за себя деньги или представить квитанции смогли 1473 человека, что составило 57,5% от нормы набора. В 1820 г. и вовсе подавляющее большинство рекрутов - 508 из 636, или 79,9% ? решили не идти на службу. С одной стороны, это объясняется стремлением населения воспользоваться только что появившейся возможностью избежать длительной службы в войсках. Но, на наш взгляд, основная причина заключалась в политике архангельской губернской администрации, направленной на превращение рекрутской повинности в денежный налог. После 1833 г., когда местная администрация уже не принуждала население Архангельской губернии «непременно» уплачивать деньги, в наборы 1838-1874 гг. в войска было отправлено 5577 рекрутов из 10897 требовавшихся «по раскладке» (или 51,2%). Остальные либо смогли откупиться или внести квитанции (5116 человек, или 46,9%), либо же вовсе не попали в войска - «в недоимке» остались 204 рекрута, или 1,9%. Таким образом, после 1833 г. выбор населением Архангельской губернии способа отправления рекрутской повинности определялся не воздействием административного ресурса со стороны властей, а уровнем благосостояния очередных семейств.

Интересно, что в те годы, когда проводились рекрутские наборы, стремление жителей Архангельской губернии воспользоваться своим правом на откуп от рекрутской повинности затрудняло сбор податей, по которым начинали накапливаться недоимки. В губернаторских отчетах за 1842 и 1844 гг. встречаются указания [13, д. 44, л. 24 об., д. 46, л. 55 об. - 56] на то, что «…жители, стараясь благовременно окончить сию (Рекрутскую - Ф. И.) повинность… затруднились в своевременном взносе податей» [Там же, д. 46, л. 55 об. - 56]. Как отмечал исследователь-краевед, живший в Архангельской губернии в начале XX века и известный нам под псевдонимом Статистик, «взнос в казну 300 руб. (После реформы Е. Ф. Канкрина 1000 рублей ассигнациями приравнивалось к 300 рублей серебром - Ф. И.) для богатых семей, конечно, не представляется особенно страшным… Совсем другое положение создавалось в малосостоятельных семьях, которые, между тем, также тянулись изо всех сил, чтобы достать нужную сумму денег и тем избавиться от рекрутчины ? отчасти, из-за страха перед грозной “николаевской” службой, отчасти, вероятно, и в силу существовавшего в данной местности обычая, не желая отставать от других» [16, с. 3]. Действительно, в архивных фондах можно встретить прошения о возвращении в «первобытное состояние» рекрутов, составленные кредиторами, внесшими в казну за каждого из них по 300 рублей серебром (в прошениях, составленных от имени родственников, обязательно указывалась степень родства). Так, в 1854 г. крестьянин Ижемской волости Мезенского уезда Егор Каллистратов Филиппов внес 300 рублей серебром за крестьянина Данилу Терентьева, и в той же волости крестьянин Фёдор Никитин Канев внес деньги за крестьянина Акакия Филиппова [2, д. 68, л. 7 ? 7 об., 30-31].

Для того чтобы достать деньги, крестьяне шли порой даже на продажу земледельческих орудий, скота, домашней утвари, продуктов и запасного хлеба, оставленного на семена, после чего их семейства порой разорялись окончательно. Иногда деньги брали под вексель или в залог, но наиболее распространенными были сдача в аренду душевых наделов, главным образом сенокосных угодий, задешево и на длительный срок, а также найм на работу к кредитору на кабальных условиях [16, с. 5-9].

Посмотрим, в какой мере оказался прав император Александр I, предоставив в 1820 г. льготы жителям Архангельской губернии. Для этого необходимо сравнить данные о нормах набора рекрутов и численности реально поступивших в войска новобранцев по России в целом, Европейскому Северу и Архангельской губернии в частности, с цифрами прироста мужского податного населения, подлежавшего рекрутской повинности на общегосударственном и региональном уровнях. Если принять во внимание то, что для экономического развития доиндустриального общества определяющее значение имел прирост численности работоспособного населения, такое сравнение позволит увидеть негативное влияние рекрутчины на экономическое развитие страны и её северного региона и определить, в какой степени льготы по исправлению рекрутской повинности могли такое негативное влияние ослаблять. По нашим подсчетам [5], всего в 1833-1874 гг. на Европейском Севере России (Архангельская и Вологодская губернии) планировалось набрать в армию 78 293 человек, что должно было составить 50,0% от прироста населения региона. Реально поступили в войска 68 299 человек, что составило 43,6% от прироста населения. В то же время по России в целом планировалось собрать 3 816 237 рекрутов, или 33,0% от прироста населения за период, но в войска поступило несколько меньше людей - 3 431 403 человека, или 29,6% от прироста населения. Следовательно, для населения северного региона тяжесть повинности была большей, чем по стране в целом, но все-таки она находилась в пределах допустимого. Необходимо учитывать, что северный район (Архангельская и Вологодская губернии) отличался медленным приростом населения с I по X ревизию [9, с. 18], отчего здесь такое увеличение норм набора сказывалось особенно заметно. По нормам набора в 1833-1874 гг., из Архангельской губернии в армию должно было уйти 15 803 человек, или 71% от прироста населения. В реальности это число составило 8264 человека, или 37,1% - почти в половину меньше. Здесь мы можем видеть работу системы откупа, введенной в Архангельской губернии в 1820 г. Интересно, что в пореформенное время в губернии произошло резкое увеличение нормативов набора, когда прирост населения составил в общей сложности 4438 человек, а на службу правительство планировало призвать 6571 рекрута, что должно было составить 148,1% от прироста населения. Реально на службу поступило 3475 человек, или 78,3% от прироста населения, то есть сила давления на демографическую ситуацию в губернии оказалась в два раза меньше: система откупа вновь сработала, погасив часть удара. Кроме того, негативное влияние увеличившихся нормативов набора рекрутов снижалось и тем, что в России после Крымской войны были значительно сокращены сроки службы [5, с. 28].

Итак, в 1820-1874 гг. Архангельская губерния была одним из очень немногих регионов России, всё податное население которого было освобождено от обязательной «натуральной» рекрутской повинности. Инициатором нововведения выступил архангельский военный губернатор вице-адмирал А. Ф. Клокачев, видевший в хотя бы временном освобождении жителей губернии от «натурального рекрутства» единственное средство для увеличения численности населения и ускорения социально-экономического развития региона. Решение вопроса затянулось более чем на два года и встретило отрицательное отношение со стороны чиновников профильного ведомства - МВД, посчитавших, что в проекте имеется нарушение принципа уравнительности, ключевого для распределения рекрутской повинности между жителями России. Принятие положительного решения в 1820 г. связано с настойчивостью губернатора А. Ф. Клокачева, сумевшего убедить в своей правоте императора Александра I, и было совершено благодаря политической воле самого государя. В соответствии с императорским указом от 9 сентября 1820 г., жители Архангельской губернии получили право при наступлении рекрутского набора самостоятельно определять, ставить им рекрутов «натурой» или откупаться, внося в казну по 1000 рублей ассигнациями за каждого рекрута. Однако в 1820-е годы губернские чиновники, исходя из своей трактовки сути указа, использовали административное давление, пытаясь превратить дарованное «послабление» в обязательный для всего податного населения региона налог, и только с 1833 г. окончательно установился порядок, когда очередные семейства без стороннего давления сами решали, каким способом им исправлять рекрутскую повинность. По имеющимся данным, за всё время действия льготного порядка исправления рекрутской повинности в Архангельской губернии были внесены в казну деньги почти за половину рекрутов от общего их числа по нормативам набора. В целом, разрешение откупа оказалось оправданной мерой, позволившей снизить тяжесть рекрутской повинности для населения Архангельской губернии и социально-экономического развития региона за счёт существенного сокращения темпов изъятия работников.

Список литературы

1. Государственный архив Архангельской области (ГААО). Ф. 1. Оп. 3.

2. ГААО. Ф. 1. Оп. 7.

3. ГААО. Ф. 2. Оп. 1.

4. ГААО. Ф. 1367. Оп. 1.

5. Иванов Ф. Н. Воздействие рекрутской повинности на население Европейского Севера России в 1831-1874 гг. // Историческая демография. М. ? Сыктывкар, 2008. № 2. С. 25-31.

6. Иванов Ф. Н. Льготы и «изъятия» от рекрутской повинности в России в XVIII-XIX вв. // Вестник Тюменского государственного университета. 2010. № 1. С. 21-27.

7. Иванов Ф. Н. Установление в Архангельской губернии льготного порядка исправления рекрутской повинности в 1820 г. // Двадцатая годичная сессия Ученого совета Сыктывкарского государственного университета (Февральские чтения): сборник материалов / отв. ред. В. А. Залевский; отв. за выпуск М. И. Козлова; редколлегия: Н. И. Романчук, В. В. Мазур, Е. Р. Фаталова. Сыктывкар: СыктГУ, 2013. С. 211-215.

8. Иванов Ф. Н., Котов П. П. Рекрутская повинность населения Архангельской губернии в 1820-1874 гг. // Двинская земля: материалы Четвёртых межрегиональных общественно-научных историко-краеведческих Стефановских чтений (г. Котлас, 19-20 марта 2005 г.). Вельск, 2005. Вып. 4. С. 117-131.

9. Кабузан В. М. Изменения в размещении населения России в XVIII - первой половине XIX в. М.: Наука, 1971. 190 с.

10. О сборе в государстве рекрут и о порядках, какие при наборах исполнять должно, также и о штрафах и наказаниях, кто как в приеме, так и в отдаче не истинною поступать будет: Генеральное учреждение от 29 сентября 1766 г. № 12748 // Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Собрание первое. Т. XVII. С. 997-1015.

11. Об освобождении жителей Архангельской губернии от поставки рекрут натурою: Именной Указ, данный Сенату 9 сентября 1820 г. № 28409 // ПСЗРИ. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Собрание первое. Т. XXXVII.

12. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1263. Оп. 1.

13. РГИА. Ф. 1281. Оп. 4.

14. РГИА. Ф. 1284. Оп. 69.

15. РГИА. Ф. 1286. Оп. 3.

16. Статистик. Наем рекрута в половине XIX столетия в Архангельской губернии. Архангельск: Губернская типография, 1912. 12 с.

17. Трошина Т. И. Рекрутская повинность в Архангельской губернии // Защитники Отечества: материалы XXI региональных общественно-научных чтений по военно-исторической тематике. Архангельск, 2007. Вып. 10. С. 118-133.

18. Устав рекрутский: Высочайше утвержденный 28 июня 1831 г., № 4677 // ПСЗРИ. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1832. Собрание II. Т. VI. C. 501-657.

Размещено на Allbest.ru