X век стал переломным периодом в истории Алании. В патриаршество Николая Мистика (901-907 и 912-925 гг.) православие становится государственной религией в стране, образуется Аланская епархия в составе Константинопольского патриархата. Данные выводы основываются на сведениях, содержащихся в переписке Николая Мистика, которые неоднократно специально рассматривались исследователями [4, с. 19-31; 6, с.252-256; 9, с.180-190; 13, с.177; 15, с.149; 16; 18, p.547-549, 558-559, 572, 577-578] и, косвенно, в документах патриархии.

Крещение Алании вводит ее в круг стран и народов Византийского мира, а империя, в свою очередь, укрепляет давно складывавшиеся союзнические отношения с могущественным региональным государством, эффективно противостоявшим Хазарскому каганату. Именно это обстоятельство, довольно подробно раскрытое в известном сочинении императора Константина VII Багрянородного [11, с.52-53], особенно интересовало византийцев.

Важная информация о конфессиональной ситуации в Алании непосредственно перед официальным принятием православия содержится в географическом труде арабского автора Ибн Рустэ "Книга драгоценных украшений", написанном между 903-913 гг. В переводе А. Алеманя интересующий нас пассаж звучит следующим образом: "Царь аланов - христианин в сердце, но все люди, населяющие его царство - язычники, поклоняющиеся идолам" [1, с.343]. Фразой царь - христианин в сердце, арабский географ тонко охарактеризовал конфессиональные и цивилизационные предпочтения правящей элиты, что, в скором времени, привело к появлению нового христианского государства.

Однако спустя короткое время произошло важное событие, которое трактуется некоторыми исследователями как провал миссии, организованной Николаем Мистиком [9, с. 190]. Информация об этом содержится в сочинении арабского автора первой половины Х в. Ал-Масуди. В переводе Н.А. Караулова данный пассаж звучит следующим образом: "После провозглашения ислама в царствование династии Аббасидов (династия арабских халифов в 750-1258 гг. - прим автора - М. М.) цари аланов приняли христианство, а до этого они были язычниками, но после 320 года они отвратились от христианства и изгнали бывших прежде епископов и священников, присланных к ним царем римским" [10, с.53].

Вариант перевода А. Алеманя: "После распространения ислама при Аббасидах, цари аланов, которые до этого были язычниками, приняли христианскую веру, но после 320 г. х. / 931 они отвратились от нее и изгнали епископов и священников, присланных к ним византийским императором" [1, с.347].

Эти же сведения находим и у Абу эль-Кассима, современника Ал-Масуди: "Один из его (царя алан - прим. автора - М. М.) предшественников принял христианство в первое столетие династии Аббасидов. До этого времени аланы были язычниками; но через несколько лет они отреклись от христианской веры и прогнали епископов и священников, которые им были присланы византийским императором" [7, с.214].

Описанные события не могут рассматриваться вне исторического контекста. Упомянутая в обоих источниках депортация византийских церковнослужителей носила выраженный политический характер. Она явилась следствием неудачного нападения Алании на Хазарский каганат, спровоцированного империей, дипломатия которой использовала, в том числе, и успехи миссионерской деятельности времен Николая Мистика [3, с.489-490]. Информация об этом содержится в известном Кембриджском документе, опубликованном Шехтером [1, с.434-435; 8, с.136-137, 140-141].

Каганат вполне реалистично оценил степень и потенциал интеграции аланского государства и общества в восточно-христианскую византийскую цивилизацию, попытавшись таким образом ослабить влияние Византийской империи, своего давнего соперника в регионе. Последовавшая после военного поражения высылка духовных лиц не имела значительного влияния на дальнейшее развитие религиозной ситуации в стране. На это, в частности, указывает продолжившееся в X века активное (в том числе и монументальное) храмовое строительство и скорое возведение Аланской епархии из архиепископии в ранг митрополии [12, с.318; 13, с.178; 15, с.149]. Одним из доказательств последующего сохранения выбранного курса на христианизацию страны и ее оформившуюся последовательную ориентацию на Византию является недавно открытая строительная надпись Сентинского храма: "Освящен, обновлён храм Пресвятой Богородицы в царствование Никифора, императора и августа (?) АС… и Давида, эксусиократора Алании, и Марии эксусиократориссы 2 апреля, в день святой Антипасхи (?), рукою Феодора, митрополита освященного Алании, от сотворения мира в 6473 г. Написано рукой такого-то, апокрисиария патрикия" [4, с.242-243].

Авторы открытия и публикации надписи комментируют ее характер следующим образом: "…надпись не только сообщает о строительстве храма, но и имеет характер официального документа, свидетельствующего о законном освящении церкви (подобно современной записи на антиминсе)" [Там же, с.241]. Можно добавить, что фактическое признание царственной принадлежности правителей Алании и очень высокий статус лица, сделавшего надпись (возможно, официального посланника императора) [Там же, с.243-245], придает ей смысл ясной политической демонстрации.

Все это согласуется с официальным византийским эпиграфом императорских посланий, обращенных к аланским государям, который приводится в книге Константина Багрянородного "Церемонии византийского двора", составленной после 932 г. "Эксусиократору Алании [следует посылать] золотую печать в два солида [с эпиграфом]: “Во имя Отца и Сына и Святого Духа, одного и единственного Бога нашего, Константин и Роман, верные в Боге императоры ромеев к имярек, экскусиасту Алании и духовному нашему сыну”" [1, с.243]. Такое обращение свидетельствует не только о православном вероисповедании аланского монарха, непосредственного адресата послания, но и о дипломатическом протоколе, принятом между христианскими государствами.

В анонимном персидском географическом сочинении "Хадуд ал-алам" ("Области мира"), составленном в 982-983 гг., т.е. спустя полвека после депортации византийского клира из Алании, сообщается, в частности, следующее: "Эта страна (Алания - прим. автора - М. М.) среди пропастей и гор, и это приятное место. Царь их христианин. У них тысяча больших селений. Среди них есть христиане и идолопоклонники. Часть народа живет в горах, а часть на равнине" [Там же, с.467].

Письменных источников этого периода, прямо повествующих о христианской истории Алании, почти нет. Ценным исключением является фиксация Аланской епархии в списочной иерархии Notitiae episcopatuum. Начиная по крайней мере с Notitiae 13, Аланская епархия, уже в ранге митрополии, стабильно занимает здесь сравнительно высокое место [19, p.367, 381, 388, 398]. Отрывочные сведения, содержащиеся в грузинских хрониках, носят характер дополнительной информации. Нехватка письменных данных отчасти компенсируется материалами сфрагистики - дошедшими до нас печатями аланских царей XI-XII вв. Гавриила, Росмика и Иоанна Хотестиана, опубликованными Г. Шлюмберже (одна печать) [20, p.429-431] и В. Зейбтом [21, S.311-312; 22]. Печати несут подчеркнутую демонстрацию восточнохристианской принадлежности их владельцев. Монаршее достоинство двоих передается через титул эксусиократор, который применялся в византийском дипломатическом церемониале исключительно к аланским государям [1, с.242-243; 4, с.40-41]. Среди примерно семидесяти византийских титулов для чужеземных ("варварских") правителей, перечисляемых в "Книге церемоний византийского двора", этот занимает первое место [14, с. 197]. Впервые фиксируемый в работах Константина Багрянородного титул эксусиократор [1, с.243; 11, с.51] прослеживается на протяжении примерно двух веков (6-8 поколений). Последний раз он встречается на печати Иоанна Хотестиана, которую В. Зейбт датирует серединой XII в. [22, с.53 ил.5, 55-56]. Причем нет оснований ограничивать время существования этого титула аланских монархов указанными временными рамками.

В письме № 51 Николая Мистика (см. выше), адресованном абхазскому царю, в византийской дипломатической номенклатуре "прославленному эксусиасту Абазгии" аланский царь именуется архонтом, званием достаточно высоким в византийской титулатуре иноземных правителей, но стоявшим на несколько позиций ниже эксусиаста [14, с. 197]. Со времени написания письма около 914-916 гг. [18, p. XXIX, 548-549] к 40-м гг. X в. ситуация меняется, и Константин Багрянородный приводит уже устоявшийся титул действующего протокола. Следовательно, выделение Алании в византийской дипломатии происходит примерно в течение 20-25 лет после написания указанного письма, что, несомненно, должно быть связано не только с ростом военно-политического могущества аланского государства, но и с его определившейся, последовательной конфессиональной ориентацией. В противном случае были бы невозможными как столь стабильно высокое положение титулатуры аланских царей в динамично изменявшейся "табели о рангах" империи, так и практиковавшиеся в XI веке аланско-византийские междинастические связи. Сказанное подтверждается тем, что аланский царь Росмик, упоминавшийся в "Алексиаде" Анны Комниной в связи с его участием в отражении норманнской агрессии в Эпире как эксусиократор [1, с.282; 2, с.353, 600, прим.1333], на дошедшей до нас печати именуется уже севастом [21, S.53 ил.4, 55] - высшим на то время после севастократора титулом, которым при Алексее I жаловались родственники императора. Что касается верхней временной границы существования титула эксусиократора, то его последняя фиксация в середине XII в. позволяет предположить и сохранение до начала XIII в. - времени захвата Византии крестоносцами и прекращения династии Комнинов, с которыми аланский царский дом имел особенно тесные связи.

депортация византийское духовенство алания христианская история

Таким образом, рассматриваемые печати являются не только наглядным показателем и без того не вызывающей сомнений христианской приверженности аланских царей, но и демонстрацией конфессиональной принадлежности самого аланского государства. Вспомним, что в это время происходит и расцвет церковной художественной культуры в Алании [4, с.57].

В заключение отметим, что Принятие восточного христианства в качестве государственной религии раннесредневековой Аланией в начале X века не ограничилось крещением высшей аристократии. Православие стало быстро распространяться внутри аланского общества, о чем в первую очередь свидетельствуют письменные источники и смена погребального обряда с инвентарного дохристианского на безынвентарный христианский [17, с.103-104]. Очень важным косвенным подтверждением служит и депортация византийского духовенства, проведенная по требованию Хазарского каганата после поражения Алании в войне 931-932 гг. [1, с.347]. Это - очевидное признание великой державой и крупнейшим политическим игроком в регионе значительных успехов христианизации аланского общества и его интеграции в византийское цивилизационное пространство. Отраженное в нотициях повышение статуса аланской епархии от архиепископии до митрополии, монументальное храмовое строительство, печати аланских монархов, письменные источники, данные археологии и т.д. - вся эта система сведений свидетельствует о существовании средневекового христианского аланского государства. Успешная христианизация Алании объясняется быстрым формированием собственной культурно-православной традиции.

Список литературы