О записке крымских мурз по реформированию системы образования мусульман 1867 года

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 908(470)

О записке крымских мурз по реформированию системы образования мусульман 1867 года

Загидуллин Ильдус Котдусович, д.и.н., доцент

Институт истории имени Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан, г. Казань

В статье на основе анализа записки мурз - членов особой комиссии по распространению русского образования среди крымских татар 1867 года - рассматривается мнение представителей дворянства, интегрированных в русское культурное поле, относительно механизма изучения государственного языка единоверцами различных сословных групп и развития системы мусульманского конфессионального образования. Их мнение сравнивается с концепцией джадидистов.

Ключевые слова и фразы: крымско-татарские мурзы;духовенство; медресе; русское образование; модернизация; ислам.

дворянство культурный сословный образование

Analyzing the memorandum of murzas - the members of Special Commission of 1867 for propagation of Russian education among the Crimean Tatars - the author examines the view of noblemen integrated into the Russian culturalfield on the mechanism for state language acquisition among the coreligionists of different social classes and the development of Muslim confessional educational system. Their conception is compared with the Jadids' conception.

Key words and phrases: Crimean Tatar murzas; clergy; madrasa; Russian education; modernization; Islam.

Большой интерес в изучении крымско-татарского общества Нового времени представляют проекты по реформированию традиционных институтов. Важно отметить, что наиболее квалифицированные предложения исходили от представителей элит - крымских мурз или мусульманских духовных лиц.

Попечитель Одесского учебного округа С. П. Голубцов в своем отчете за 1866 г. о состоянии учебных заведений выступил с предложением привлечения в учебные заведения Таврической губернии крымских татар сцельюбольшего сближения их с русским населением и «вообще подчинения высшей цивилизации» [5, с. 142].Рабочая группа, состоящая из местных чиновников учебного ведомства, разработала проект распространения русского образования среди мусульман Крыма. Учрежденнаяпод председательством таврического губернатора Г. В. Жуковского особая комиссия по распространению русского образования среди крымских татар в своих заседаниях от 2 и 5 декабря 1867 г. обсудила этот документ и внесла в него ряд изменений.

В рамках подготовки к данному мероприятию таврический губернатор поручил уездным предводителям дворянства Арслан-бею Тащи оглу и Абдулвели мурзе Карашайскому изложить свое мнение по поводу путей распространения среди единоверцев русского образования, пригласив их принять участие в работе комиссии.

В своей записке, адресованной губернатору, мурзы подчеркивали объективную потребность изучения единоверцами русской грамоты. Единственным возможным путем достижения успеха в новом начинании правительства мурзы видели в реализациипринципа постепенности. Не отвергая введение повсеместного обучения русскому языку в крымско-татарских учебных заведениях, на начальном этапе они предлагали ограничить его высшими учебными заведениями - медресе, в которых готовят духовных лиц, а в многочисленных начальных школах при мечетях - мектебе, где мальчики изучают «первоначальные правила» ислама, - сохранить сложившийся порядок. Такой путь культурной интеграции рекомендовался ими для сыновей простого народа, ищущих себя в духовно-пастырской сфере.

Важно отметить, что одновременно с введением русского образования мурзы хотели решить еще одну важную проблему, с которой они связывали успехи модернизации мусульманского сообщества Крыма. В запискеэта идея представлена как своеобразная мера поощрения сыновей простонародья -обучаться русскому языку. Авторы предлагают постепенно отказаться от принципа наследственности крымско-татарского духовенства[3, с. 134-136]. Определение на духовные должности лиц, окончивших медресе с русским классом обучения, по их мнению, означало бы гарантию сыновьям поселян высокое социальное положение, безбедное существование, получение доступа к вакуфам, принадлежащим религиозным институтам. Действительно, лучшего материального и морального стимулирования для лиц, обучающихся в медресе с русским классом и жаждущих духовного звания, трудно было бы придумать. «Тогда у нас все имамы, хатипы и кадии будут люди с образованием, которые и будут самыми надежными двигателями к осуществлению того стремления, о котором теперь мы заботимся», - подчеркивают авторы записки, указывая на принципиальную важность такого нововведения для мотивации кандидатов на духовные должности к изучению русской грамоты [Там же, с. 136]. Как видно, прогресс в крымско-татарском народе мурзы связывали с распространением среди будущих мулл русского образования, которое должно стать ключом к понимаю происходящих позитивных перемен в российском обществе, сделав единоверцев более открытыми к преобразованиям в различных областях общественной жизни и хозяйственной деятельности.

Мурзы настаивали на том, чтобы комплектование татарской учительской школы контингентом учащихся осуществлялось на добровольной основе, а не путем разнарядки; чтобы руководитель и преподаватели учительской школы, а также учителя русского языка в медресе были из числа мусульман.

Рассматривая медресе как центры конфессионального образования, авторы записки предлагали осуществить реформу за счет привлечения средств вакуфов упраздненных мечетей, появившихся после выезда их прихожан в Турцию. Таким путем полагалось вернуть в орбиту службы общественных нужд и интересов единоверцев, оставшихся «вдалеке от надзора духовных лиц» вакуфы, и сосредоточить имеющиеся резервы для решения судьбоносного для крымских татар вопроса реформы системы образования, желая поставить медресе на качественно новую ступень организации учебно-образовательной деятельности. Дальнейшее обновление системы образования они связывали появлением нового поколения выпускников медресе с русским классом.

Привлекает внимание еще один принципиальный вопрос, с которым они напрямую связывали успех намеченной реформы. Авторы записки предлагали и заведование капиталами, и управление медресе подчинить особым комитетам, в составе «почетнейших татар по избранию» и представителей Министерства народного просвещения. Контролирование медресе в масштабе губернии предлагалось возложить на кади-эскера - помощника таврического муфтия, председателя Таврического магометанского духовного правления. Оно означало возложение на кади-эскера полномочий инспектора высших конфессиональных школ с русскими классами, которые полностью содержались бы за счет материальных ресурсов религиозных институтов крымских татар, следовательно, имели бы полную экономическую автономию. Таким путем отводилась бы угроза непосредственного вмешательства государства в систему образования крымских татар.

Осуществление «высшего контроля» за использованием доходов из вакуфов предлагалось возложить наместного губернатора, губернского предводителя дворянства, директора народных училищ и таврическогомуфтия [Там же, с. 137], разрешая продажу нерентабельных вакуфов через торги и тем самым признавая недееспособность религиозного управления к их документированию.

Такая модель распространения русского образования рекомендовалась мурзами для простонародья. Она не сводилась к повсеместному распространению русского языка и грамоты среди всех поселян, а предполагала формирование с помощью государства новой духовной и интеллектуальной элиты крымско-татарского народа в лице приходского духовенства, учителей начальных и высших конфессиональных школ, усвоивших в русском классе программу курса русских уездных училищ.

Для своих детей крымские мурзы предлагали другую модель. Принципиально новым следует признать предложения о подготовке детей мурз для поступления в высшие учебные заведения. Высших учебных заведений вТаврической губернии не было, что означало выезд мурзинских сыновей для продолжения обучения в российские города. Также важным моментом следует признать рекомендацию об освобождении мусульмангимназистов от обязательного изучения иностранных языков [Там же, с. 136].

Арслан-бей Тащи оглу и Абдулвели мурза Карашайский предстают перед нами патриотами, ратующими за модернизацию крымско-татарского сообщества. В этой связи следует отметить схожие моментыво взглядах мурз и джадидистов во главе с М. Гаспринским на модернизацию народа в целом и на перспективу развития крымско-татарской системы образования в частности. Обе стороны выступают: 1) за упразднение наследственности крымско-татарского духовенства иназначение на духовные должности лиц недуховного сословия; 2) за обучение в начальной школе исключительно на родном языке всех сословных групп крымских татар; 3) за введение русского образования в последующих ступенях учебы; 4) за знание мусульманским духовенством государственного языка; 5) за сохранение контроля над конфессиональным образованием и обучением детей исключительно в руках мусульман.

Однако нельзя не отметить некоторые настораживающие суждения авторов проекта. В частности, русское образованиемурзы воспринимали в качестве некой «палочки-выручалочки», позволяющей решать чуть ли не все проблемы в сфере образования. Скажем, в их представлении введение в традиционном медресе под руководством мударриса-кадимиста, ратующего за схоластическое образование, русского класса с курсом обучения на уровне уездных русских училищ должно привести к качественному обновлению взглядоввоспитанников, европеизировать их. Однако если учесть опыт учреждения таких классов при медресе, тоследует констатировать, что традиционалисты выступали против внесения каких-либо изменений в действующую систему религиозного образования, поэтому противились открытию этих классов. В отличие от них джадидисты рассматривали русский язык как средство для развития национальной школы, придавая большоезначение родному языку. В этой связи весьма принципиальным является следующее высказывание мурз: «Школ у нас не было, а если и есть, то с таким ограниченным курсом, что не могли дать нужных сведений для поселянина-татарина, притом исключительное изучение одного татарского языка, весьма бедного литературой, еще более стесняло развитие» [Там же, с. 135]. Это суждение, на наш взгляд, проводит водораздел между двумя подходами к европеизации крымских татар.

Итак, джадидисты ратовали за создание альтернативной русской системе образования общеобразовательной национальной школы. Мурзы предлагали начать реформы в области образования с медресе, а джадидисты - ссоздания национальной общеобразовательной начальной школы. Для справедливости следует отметить,чтопринципы джадидистских школ формировались постепенно, основываясь на педагогической практике. Еще не было введено изучение алфавита по слуховому методу (ысулы джадид), что произошло в начале 1880-х гг., позволившее кардинально обновить содержание обучения в мектебе благодаря тому, что за 2-3 месяца учащиеся постигали навыки чтения, появлялась возможность введения в курс обучения светских предметов.

С учетом предложения упразднения наследственности крымско-татарского духовенства и приоритетности определения на духовные должности выпускников медресе с русским классом, проект мурз сводится кобучению государственному языку нового поколения получивших глубокие знания молодых людей изпростонародья, что приведет к формированию новой духовной интеллектуальнойэлиты, с проповеднической и образовательно-просветительской деятельностью которой мурзы связывали надежды по модернизации крымско-татарского сообщества. Лишь после реформы высших конфессиональных учебных заведений под руководством нового духовенства они считали возможным массовое введение русского образования идальнейшее реформирование мектебе, начальных школ.

Проект особой комиссии под председательством таврического губернатора [4] наряду с запиской крымских мурз поступил в ученый комитет Министерства народного просвещения [Там же, с. 146], разработавший «Правила о мерах к образованию населяющих Россию инородцев», высочайше одобренных 26 марта 1870 г. Они устанавливали правовые основы школьной политики правительства в Казанском и Одесском учебном округах [6, стб. 1556-1557].

Из вышеназванных предложений крымских татар в «Правила» 1870 г. вошли лишь несколько. Прежде всего,предложение об освобождении обучающихся в гимназиях мусульман от изучения церковно-славянского, греческого и немецкого языков и о добровольном принципе комплектования татарской учительской школы. Тезис об использовании собственных средств мусульман (вакуфов упраздненных мечетей) для содержания русских классов был изложен шире: содержание русских классов при мектебе и медресе возлагалось на мусульманские общества [1, с. 289-292].

Список источников

1. Журнал Совета министра народного просвещения по вопросу о «просвещении инородцев» (2 февр. 1870 г.) // Татарская АССР. Материалы по истории Татарии второй половины XIX века. М. - Л.: Академия наук СССР, 1936. Ч.1. Аграрный вопрос и крестьянское движение 50-70-х годов XIX в. С. 281-292.

2. Мнение Караулова// Сборник документов и статей по вопросу об образовании инородцев. СПб., 1869. С. 137-141.

3. Мнение таврических мурз Арслан-бея Тащи оглу и Абдулвели мурзы Карашайского (г. Таврическому губернатору)// Сборник документов и статей по вопросу об образовании инородцев. СПб., 1869. С. 134-137.

4. Проект устройства образовательной части у крымских татар, составленный членами учебного ведомства, приглашенными к участию в учрежденной на сей предмет комиссии, и исправленный согласно с мнением гг. татар и других членов комиссии // Сборник документов и статей по вопросу об образовании инородцев. СПб., 1869. С. 146-154.

5.Протоколы комиссии по вопросу о распространении образования среди крымских татар // Сборник документов и статей по вопросу об образовании инородцев. СПб.: Типогр. Тов-ва «Общественная польза», 1869. С. 141-145. 6.Сборник постановлений по Министерству народного просвещения: в 17-ти т. СПб.: Тип. ИмператорскойАкадемиинаук, 1877. Т. 4. 1752 стб.

Размещено на Allbest.ru