"Аптекарского приказу люди" на государевой службе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

"Аптекарского приказу люди" на государевой службе

Исторические науки и археология

Смирнова Елена

Статья посвящена начальному периоду истории российской медицинской интеллигенции. В XVI-XVII вв. для обеспечения медицинской помощью царской семьи, затем и армии приглашали врачей из-за границы: в России квалифицированных медиков не было. Подготовка национальных кадров началась во второй половине XVII в. На материалах Аптекарского приказа - органа медицинского управления - автор рассматривает правовое, общественное и экономическое положение медицинских чинов, главным образом иностранных специалистов, занимавших высшие ступени в медицинской иерархии.

Ключевые слова и фразы: Аптекарский приказ; иностранные врачи; русские лекари; общественный и правовой статус; материальное обеспечение.

Первые сведения о врачевателях на Руси относятся к XI в. Медицинскую помощь оказывали монастырские врачи-монахи, мирские «лечцы», практиковали и иноземные лекари. Начиная со второй половины ХV в. иноземные врачи регулярно приезжали к московскому великокняжескому двору: Антон (Немчин) и Леон (Жидовин) - при Иване III (1455-1505), Марк (из Константинополя), Николай Булев и Феофил (оба из Пруссии) - при Василии III (1505-1533). В царствование Ивана IV (1533-1584) число врачей-иноземцев возросло.

В разные годы при дворе практиковали доктора Е. Бомелий, А. Дий, А. Линдсей, Р. Стендиш, Р. Рейнольдс, Р. Ригерт, Р. Якоби. В этот период в Москву чаще приглашали англичан - Иван Грозный стремился к развитию отношений с Великобританией.

В конце XVI в. был учрежден орган медицинского управления - Аптекарский приказ, первоначально предназначенный для обслуживания царской семьи. С этого времени на «государевой» службе постоянно находились доктора, лекари, аптекари и другие чины медицинского профиля. В ХVII в. в сферу деятельности Приказа уже входила забота о здоровье правящей элиты и «ратных людей». Первые Романовы активно привлекали иностранных медиков: в царствование Михаила Романова было приглашено 4 доктора, 9 лекарей и 4 аптекаря; при Алексее Михайловиче - 11 докторов, 3 лекаря, 1 глазной врач и 6 аптекарей; при Федоре Алексеевиче - 4 доктора, 9 лекарей и 4 аптекаря [4, с. 48]. Предпочтение отдавалось протестантам: англичанам, голландцам, немцам. К католикам после Смутного времени в России относились враждебно, хотя австрийцы (цесарцы) и выходцы из Речи Посполитой встречались среди чинов Аптекарского приказа. Штат докторов и лекарей был непостоянным: в 1656 г. 3 доктора, 4 лекаря в Москве и 2 - в полках [7, д. 688, с. 657, д. 699, с. 663]. Во второй половине XVII в. на «государевой службе» появились русские. В 1682 г. в списках приказа значилось 6 докторов, 5 лекарей-иностранцев и 14 русских [10, д. 1677, с. 1290].

Вербовкой специалистов в XVII в. занимались особые комиссары. Так, в апреле 1679 г. в «прусские и иные земли» был послан В. Горстен «для призванья» 10-12 человек лекарей. В инструкции указывалось: оклад им обещать «смотря по человеку». А «будут в службе радетельны» и «учнут учеников русских учить со всяким прилежанием чему сами горазды и им государева жалованья будут придачи сверх уговора» [9, д. 1457, с. 1076]. Горстен «приговорил» 10 лекарей, а в ноябре вновь отправился за границу на поиски «лекарей полковых и сотенных» [10, д. 1599, с. 1212-1214]. Контракт обычно заключался сроком на три года, при благоприятных обстоятельствах продлевался. С. Коллинз, например, провел на русской службе 9 лет, А. Граман - 20 лет, его племянник М. Граман - 10 лет. Врачи приезжали с семьями и прислугой, случалось, заводили семьи в Москве.

По прибытии в Москву врач подвергался в Аптекарском приказе испытанию в мастерстве и тщательному расспросу: какой веры, где родился, где и у кого докторскому делу учился, где служил и есть ли о том «свидетельствованные грамоты» [12, с. 160]. Окончательное решение о приеме на службу принималось царем, после чего врач приводился к присяге. Текст присяги включал клятвенное обещание служить «верно на Москве в городах, в полках и где Великий Государь укажет мне быть; и к тому же которые ученики мне даны будут учить с великим радением…» [11, д. 1605, с. 1219]. Присягу приносили и русские лекари.

Врачебное дело находилось в руках докторов и лекарей. Доктора - иностранцы, выпускники университетов с дипломом доктора медицины, - занимали высшую ступень в медицинской иерархии. Их приглашали для придворной службы. Лекари - иностранные специалисты (с университетским образованием, но без докторского диплома) и русские (обучившиеся у иностранцев методом ремесленного ученичества) - чаще всего занимались хирургией. Они состояли в заведовании Пушкарского приказа и по его распоряжению распределялись по полкам. Лекари-иностранцы приглашались на время войны.

В армии врачи впервые появились в 1633 г. [5, с. 191], и спрос на них постоянно возрастал. В 1674 г. воевода кн. Г. Ромодановский доносил в Аптекарский приказ: «…а без лекаря государь в полку у нас никоторыми мерами быть не мочно» [12, д. 208, с. 190]. В полку на одного иностранного лекаря - он заведовал медикаментами - приходилось два-три русских. С лекарями в качестве помощников служили лекарские ученики, между ними не было четкого разграничения обязанностей - и те и другие занимались лечением ран.

В 1654 г. при Аптекарском приказе была учреждена лекарская школа, сыгравшая важную роль в подготовке национальных медицинских кадров. В школу набирали из стрельцов, служилых и посадских людей или из семей лекарей. Пройдя курс обучения и практику в полку, лекарский ученик «бил челом» о присвоении звания лекаря. Челобитная включала информацию о его знаниях и навыках: «Раны стрельные, колотые и рубленные лечу и пульки вырезываю и руду жильную и банками пущать умею (т.е. владеет различными методами кровопускания. - Е. С.)… болезни нутряные лечить могу же и несколько очного и костоправного (или указывалась другая специализация. - Е. С.) дела навычен» [Цит. по: 5, с. 108]. Претендента экзаменовали, и в случае успеха царь указывал «быть в лекарях» [Там же]. В 1660 г. 30 лекарей первого выпуска отправились в полки. По сравнению с иностранцами русские лекари были хуже подготовлены теоретически, но «в практическом же смысле по хирургии и разным специальностям наши если не превосходили, то и не уступали пришлым» [Там же, с. 209].

Общеправовой статус иностранцев определяло Соборное Уложение 1649 г.: они подчинялись законам Московского государства. Уложение запрещало иностранцам покупать дворы в Москве и владеть крепостными: «от иноверцев чинится теснота и осквернение» [17, с. 114, 128]. Иностранцы не платили пошлин, для них существовал особый суд в Аптекарском приказе [1, с. 135]. Этот запрет не всегда соблюдался, особенно во второй половине XVII в.

Правительство брало на себя обязанность отпускать служащих на родину по истечении срока контракта. Но иностранцев задерживали в России столько, сколько считали нужным. По свидетельству А. Поссевино, побывавшего в Москве при Иване IV, врачей держали чуть ли не в заточении, за попытку получить отпуск на родину угрожали казнью [2, с. 34]. Борис Годунов отказался отпустить доктора Павла Миланского: «Дохтура Павла Великий государь Борис Федорович добре жалует: на Москве женился, и ехати ему в свою землю для старости не можно» [Цит. по: 6, с. 59]. Случалось, что медиков увольняли до истечения срока контракта. В январе 1682 г. часть чинов Аптекарского приказа, в том числе иноземцев, была «отставлена» - «за многолюдством» [11, д. 1657, с. 1274].

В России иностранцы попадали в чуждую для них атмосферу, включались в непривычную систему иерархических отношений и придворного этикета. Немецкий ученый и дипломат Адам Олеарий, несколько раз посещавший Россию в 1630-1640-е гг., отмечал, что врачи были обязаны «ежедневно… являться ко двору и бить челом вельможам, в особенности же своему начальнику» [15, с. 258]. Унижающее достоинство положение служащих при дворе убедительно демонстрирует форма обращения к царю, которую соблюдали иностранные врачи, в том числе доктора медицины, имевшие у себя на родине высокий социальный статус: «…бьют челом холопи твои оптекарского приказу дохтуры Лаврентейко Блюментрост, да Симанко Зомер…» [11, д. 1607, с. 1221]. Именование себя «холопом» было не только формулой речи. Личного достоинства как такового и прав личности русское законодательство XVII в. не признавало. Ценность личности определялась степенью близости к власти (в прямом смысле слова), которая в любой момент могла измениться.

В русском обществе чужих - иноверцев - опасались и недолюбливали. За ними следили. Если врач пользовался расположением царя, ему завидовали, нередко против него интриговали. При народных волнениях вражда к иноземным врачам и к иностранцам вообще проявлялась в преследованиях и убийствах.

Принадлежность иностранцев к иноверческим церквям существенно влияла на условия их жизни. Веротерпимость была ограниченная, зависела от милости царя. К инославным вероисповеданиям правительство подходило с разными мерками. Протестанты имели больше свободы в удовлетворении религиозных потребностей, чем католики. Европейцев стремились по возможности изолировать от русских: церковь опасалась пагубного влияния «еретиков» на православных россиян. Евреям (иудеям) пребывание в Московском государстве запрещалось. Врач-еврей в XVII в. мог на законных основаниях жить в России, только перейдя в протестантское или православное вероисповедание [3, с. 364]. Первые иноверческие церкви появились в России во второй половине XVI в., но строить их в Москве не разрешалось: «…быти им за городом за Земляным, от церквей Божиих в дальних местах» [17, с. 114]. По указу царя Алексея Михайловича в 1652 г. началась застройка Немецкой слободы, куда переселяли иностранцев.

Олеарий указывал на опасности положения врача, особенно лейб-медика. В качестве примера он приводил следующий эпизод: медики не смогли спасти жизнь жениха дочери Бориса Годунова, и «врачам пришлось прятаться и не показываться в течение долгого времени» [15, с. 202]. Трагична судьба И. Гутменша и Д. фон Гадена: они были убиты стрельцами по подозрению в отравлении царя Федора Алексеевича, скончавшегося в 1682 г. [6, с. 32].

Отношение к врачам-иноземцам даже у царей было двойственным. Их подозревали в колдовстве. Врачебное искусство ставили не выше знахарского. Иван Грозный держал при себе докторов и аптекаря, но «лекарств от них не приимаша никаких» [Цит. по: 5, с. 160]. Доктора призывали, когда болезнь заходила далеко. Обычные же обязанности придворного врача заключались в составлении рецептов мыла и курений для царской мыльни, сопровождении царской семьи на богомолье и т.п. Была и ограниченная хирургическая практика - кровопусканья.

И все же докторов ценили - им доверялась жизнь царя и царской семьи. В глазах русского монарха важное значение имело то, что многие доктора отличались разносторонним образованием, были знакомы с положением дел в Западной Европе и потому становились собеседниками и доверенными лицами царей - Ивана IV, Михаила Федоровича, Алексея Михайловича. Они выполняли дипломатические, торговые и иные поручения, таким образом, принимали участие в политической и культурной жизни Московии. Яркий след в российской истории оставили Р. Якоби, М. Ридли, А. Граман, С. Коллинз, Л. Блюментрост.

Несмотря на известные риски, приток врачей-иностранцев возрастал. Русское правительство стремилось привлечь иностранных врачей на службу щедрым вознаграждением, на которое они не могли рассчитывать у себя на родине. медицинский интеллигенция аптекарский приказ

Жалованье медицинских чинов складывалось из годового оклада и месячного корма и определялось «приговором» (контрактом). В 1660-е - 1670-е гг. доктора получали жалованье 730-1114 руб. в год, лекари - 80-149 руб. - в зависимости от срока службы и милости царя [12, д. 34, с. 23, д. 92, с. 80, д. 165, с. 149]. За выслугу лет, участие в военных действиях и иные заслуги добавлялись «придачи». Врачи обеспечивались продуктами и напитками, кормом для лошадей, дровами. Их щедро награждали по случаю представления к царскому двору, «выезда» (в отпуск) и «отъезда», рождения сына в царской семье, жаловали деньги на «домовое строение» и др. За успешное лечение (обычно за кровопускание) врач получал подарки - дорогие ткани, ювелирные изделия, ценные меха. Иногда докторам дарили дома или жаловали «прожиточное поместье» - во временное владение, в качестве вознаграждения за службу [12, д. 157, с. 137-138; 16, с. 424].

Русские лекари материально были обеспечены значительно хуже, жалованье было неопределенным, зависело от усмотрения главы Аптекарского приказа и в 1660-е гг. составляло 29-68 руб. в год [12, д. 87, с. 74, д. 168, с. 153-154].

Жалованье выплачивалось с большими задержками, если денег в казне не хватало (государство постоянно испытывало финансовые трудности), выдавалось «денгами пополам с собольи», т.е. соболями [11, д. 1612, с. 1225]. В делах приказа постоянно встречаются челобитные о выдаче невыплаченных денег как русским чинам, так и иностранцам [7, д. 696, с. 661; 8, д. 1300, с. 868].

Власти поощряли переход иноверцев в православие: это сулило большие выгоды. В 1657 г. крестился по православному обряду доктор А. Личифинус, за что ему было пожаловано царем 230 руб. [7, д. 744, с. 672, д. 745, с. 673]. Головокружительную карьеру сделал Д. фон Гаден (Фунгаданов): из иудаизма перешел в католицизм, затем стал лютеранином, попав в Россию, принял православие [6, с. 31]. В 1659 г. Фунгаданов был принят на должность цирюльника, вскоре стал лекарем. В 1667 г. он хлопотал о повышении: просил необычный «чин первый под доктором» с прибавкой жалованья. Это «челобитье» было удовлетворено [7, д. 130, с. 112]. В 1672 г. царь назначил Фунгаданова доктором, в 1676 г. доктором назначили С. Зоммера. Очевидно, в данном случае «имеем дело с оказанием почести, которую нельзя сравнивать с присуждением ученой степени, - за заслуги и в связи с особо доверительными отношениями с царями» [3, с. 357]. За рубежом эти докторские звания не признавались.

Переход в православие - начальный шаг в укоренении иностранцев в России, он открывал перспективу карьерного роста и вхождения в дворянское сословие. Побудительным мотивом перехода в православие могло стать и намерение иностранца вступить в брак с русской - межконфессиональные браки впервые были разрешены только в 1721 г. Некоторые из проживавших в Москве иностранцев заявляли о желании закрепиться в Москве, об этом свидетельствует, в частности, челобитная немецкого купца Т. Келлермана. Ходатайствуя перед царем о зачислении сына, доктора медицины, на службу в Аптекарский приказ, он выдвигал следующий аргумент: «А сынишка мой, твой великого государя холоп природной и прочнее иных выезжих дохтуров…» [Цит. по: 1, с. 147]. Известны иностранцы, основатели медицинских династий, как, например, Л. Блюментрост.

Большинство медиков все же приезжали в Россию на ограниченный срок. Как правило, они не были заинтересованы в преодолении языкового и - шире - культурного барьера, их социальные контакты не выходили за пределы Немецкой слободы. Но, бывало, служили десятилетиями, осваивали русский язык (их использовали и в качестве переводчиков) и даже глубоко его изучали, как, например, М. Ридли, составитель русско-английского словаря [3, с. 363].

Помимо «государевой службы», врачи - иноземцы и русские - занимались частной практикой, которая имела на Руси многовековые традиции и в XVII в. была довольно широко распространена. На частную практику иностранных медиков косвенно указывает сообщение Олеария о том, что они получали плату и от знати, чаще натурой - соболями, водкой, салом и другой провизией [15, с. 258]. Русским лекарям частная практика позволяла существенно пополнить скудный бюджет. Правда, дипломированные лекари встречали серьезную конкуренцию со стороны неграмотных знахарей: народ не делал различия между ними.

К концу XVII в. относятся первые попытки законодательного регулирования медицинской деятельности. Актом от 4 марта 1686 г. вводилась уголовная ответственность врача: «…буде из них кто нарочно, или не нарочно кого уморят, а про то сыщется, и им быть казненным смертью» [13, с. 748]. Этот указ был подтвержден в 1700 г. [14]. По-видимому, наказание, предусмотренное этими указами, все же не применялось. Лекарь А. Каменский, случайно давший боярину П. П. Салтыкову смертельную дозу опия (что и послужило поводом к изданию указа 1700 г.), был сослан с женой в Азов на каторгу [Там же, с. 11].

Таким образом, в XVII в. был запущен процесс формирования иерархически структурированной профессиональной группы медиков, причем высшие ступени занимали иностранцы с университетским дипломом. В допетровскую эпоху в Московском государстве на «государевой службе» побывали 237 иностранных медиков [3, с. 356]. Они заложили основание придворной медицинской части, получившей в XIX в. самостоятельную организацию.

Русские, обучившиеся у иностранцев, в статусе лекарей и лекарских учеников составили костяк военных медиков - рождение военной медицины также приходится на XVII столетие. Численность русских врачей увеличивалась со второй половины столетия, с учреждением лекарской школы при Аптекарском приказе, и более быстрыми темпами - в XVIII в., когда вопрос подготовки национальных медицинских кадров стал предметом заботы государственной власти.

В XVII в. правовое положение медицинских служащих не имело прочного юридического основания. Судьба иностранных докторов медицины и русских лекарей целиком зависела от милости или немилости монарха. При общей для всех медиков шаткости положения, иностранцы находились в гораздо более выгодных условиях: их высокий профессиональный статус и авторитет обеспечивал им материальное благополучие, тогда как скудное содержание русских медиков не позволяло удовлетворить даже насущные жизненные потребности.

Список источников

1. Арсеньев Ш. Очерки из быта докторов-иноземцев в древней Москве (по бумагам Аптекарского приказа) // Русская старина. 1895. Т. 83. № 5. С. 133-149.

2. Герман Ф. Л. Врачебный быт допетровской Руси (материалы для истории медицины в России). Харьков, 1891. Вып. 1. 119 с.

3. Думшат С. Карьера придворного врача Даниила Фунгаданова в свете современных культурно-исторических исследований об иностранных медиках в Московском государстве 15-17 веков // Иноземцы в России в XV-XVII веках:

4. сб. материалов конференций 2002-2004 гг. / ред. А. К. Левыкин. М.: Древлехранилище, 2005. С. 356-367.

5. Загоскин Н. П. Врачи и врачебное дело в старинной России. Казань: Тип. Императорского университета, 1891. 72 с.

6. Змеев Л. Ф. Чтения по врачебной истории России. СПб., 1896. 252 с.

7. Корти М. Другие итальянцы: врачи на службе России. СПб.: Журнал «Звезда», 2010. 205 с.

8. Материалы по истории медицины. Дела Аптекарского приказа с 1645 по 1674 годы // Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины. 1884. Т. 3. Приложения.

9. Материалы по истории медицины. Дела Аптекарского приказа с 1676 по 1682 годы // Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины. 1885. Т. 1. Приложения.

10. Материалы по истории медицины. Дела Аптекарского приказа с 1676 по 1682 годы // Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины. 1885. Т. 4. Приложения.

11. Материалы по истории медицины. Дела Аптекарского приказа с 1676 по 1682 годы // Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины. 1886. Т. 1. Приложения.

12. Материалы по истории медицины. Дела Аптекарского приказа с 1676 по 1682 годы // Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины. 1886. Т. 2. Приложения.

13. Новомбергский Н. Материалы по истории медицины в России. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1905. 191 с.

14. О наказании лекарей за умерщвление больных по умыслу и по неосторожности: Именной от 4 марта 1686 г. // Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Собр. 1. Т. II. № 1171. С. 747-748.

15. О наказании незнающих медицинских наук, и по невежеству в употреблении медикаментов, причиняющих смерть больным: Боярский приговор от 1 февраля 1700 г. // ПСЗРИ. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Собр. 1. Т. IV. № 1756. С. 10-11.

16. Олеарий А. Описание путешествия в Московию. М.: Российские семена, 1996. 368 с.

17. Рихтер В. М. История медицины в России: в 3-х ч. М., 1814. Ч. 1. 440 с. 17. Уложение 1649 г. // ПСЗРИ. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Собр. 1. Т. I. С. 1-161.

Размещено на Allbest.ru