Религиозная политика ранней греческой тирании

Размещено на http://www.allbest.ru/

Религиозная политика ранней греческой тирании

В современной научной литературе древнегреческий полис рассматривается как религиозный феномен, что означает признание большинством исследователей определяющего влияния религии на все сферы бытия полиса [20, с. 23-30]. В наибольшей степени нерасчлененность политики и религии, и это в достаточной степени отражено сохранившимися источниками, представлена в «революционных» для архаики событиях, к которым, безусловно, относится ранняя тирания.

Целью данной статьи является выявление основных направлений религиозной политики старших тиранов, которую они проводили для легитимации, в том числе и сакральной, своего пребывания у власти. Такое обоснование, безусловно, требовалось ранним тиранам, ибо их власть сосуществовала с полисными институтами, но при этом навевала нежелательные воспоминания о басилевсах.

Широко известные тирании возникают в Истмийском регионе и Аттике: в Коринфе - Кипсел, его сын Периандр и племянник последнего Псамметих (657-584 гг.); в Сикионе - Орфагор и ряд его преемников (приблизительно 655-555 гг.); в Мегарах - Феаген (около 630 г.). В Афинах правили Писистрат с сыновьями Гиппием и Гиппархом (560-510 гг. с перерывами). В ионийских полисах выделяются своей властью и влиянием Фрасибул в Милете (ок. 600 г.) и Поликрат на Самосе (538-522 гг.). Из тиранов Великой Греции следует упомянуть Фалариса в Акраганте (570-554 гг.), а позднее - Ферона и его сына Фрасидея (498-471 гг.); в Геле - Пантареидов Клеандра и Гиппократа (505-491 гг.), а затем Дейноменида Гелона; в Сиракузах - также Дейномениды - Гелон, Гиерон и Фрасибул (485-466 гг.) [24, с. 160].

Среди раннегреческих тиранов мы встречаем только представителей знатных родов, стремящихся к установлению единоличной власти и передаче ее своим потомкам, но вопрос о реставрации монархии не стоит [14, с. 28] (пожалуй, только Х. Туманс видит в политике Писистрата нацеленность на возрождение царской власти [23, с. 303-305, 320]). Тирания вписывается в уже существующее государственное устройство, формально его не изменяя: продолжают существовать и функционировать народное собрание и Совет [5, с. 76-77].

Эллины, жившие в V веке до н.э., в частности, Геродот и Фукидид, оценивали тиранию однозначно отрицательно, как аналог монархической власти, причем полученный не легитимными способами [1, с. 4]. Отношение современников к тиранам было двояким: от неприятия до поддержки. Однако как позиционировали себя сами тираны и их ближайшие помощники? Прежде всего, следует отметить, что тираны не противостояли аристократии, опираясь на демос полиса (точка зрения о тиране как вожде демоса имеет корни в трудах Аристотеля [4, c. 198]). Историки согласились с тем, что в среде тогдашних аристократов были те, кто был в союзе с тираном, и его ярые противники. По сути, знать если и осуждала институт тирании, то только в случае ущемления ее частных интересов [19, с. 94; 23, с. 363].

Далее, представляется наиболее вероятным, что тираны, как и вся аристократия эпохи архаики, продолжали жить по канонам ?сефЮ - воинской доблести, сформировавшейся в предыдущий, «гомеровский» период, отождествляя себя с героями «Илиады» [12, с. 26-27]. Приверженность тиранов «индивидуалистическоагональной этике» проявлялась в их строительной политике, организации агонов и участии в них, покровительстве искусству и литературе [27, S. 195], причем арете имела и свою сакральную подоплеку. Конечно, для аристократа было важным обрести славу при жизни, но существовало еще посмертное почитание, которое, как явствовало из судеб персонажей Гомера, вполне могло обратиться в культ героя.

К целям религиозной политики тиранов следует отнести обоснование своего исключительного нахождения у власти. Для этого им требовалась поддержка одного из общепризнанных оракулов. Из сохранившихся текстов прорицаний известно, что пророчества Дельфийского оракула получили: афинский тиран Килон - в связи с попыткой захвата власти [22, с. 372]; жители Сикиона - о рождении тирана Орфагора [Там же, с. 375]; внук Орфагора Клисфен - о введении нового культа [Там же]; о рождении тирана Кипсела - коринфяне [Там же, с. 377]; Поликрат с Самоса - прорицание о своей незавидной участи [Там же]. Причем прорицания о рождении тирана составлялись «задним числом» [13, с. 160-161]. После прихода к власти или неудачной попытки переворота, которые чаще всего сопровождались стасисом (уф?уйт) - гражданской смутой, а значит, кровопролитием, к оракулу обращались с просьбой об очищении полиса. Так было в Афинах после Килоновой скверны [3, с. 9; 17, с. 166-167] и в Эфесе после установления тирании Пифагора [22, с. 378]. К оракулу обращались и по вопросам введения нового культа или изменения старого. Наибольшим авторитетом в процедурных вопросах, постепенно оттесняя Дидимское святилище, пользовался Дельфийский оракул [13, с. 128-129].

Наиболее значимым нововведением тиранов стали новые государственные культы. По мнению Г. Т. Залюбовиной, политеизм не отвечал политике тиранов, направленной на политическую централизацию гражданской общины, и тиранам приходилось опираться лишь на определенные культы Олимпийского пантеона. Значение последних возрастало до общеполисных, в то время как значение родовых и локальных культов принижалось [11, с. 31].

Согласно сохранившимся источникам, новым был, например, культ Аполлона Пифийского на Илисе, введенный Писистратидами [25, с. 54]. Сикионский тиран Клисфен, стремясь принизить значение культа аргосского героя Адраста, передал часть культа последнего Дионису, а кроме того, учредил враждебный Адрасту культ героя Меланиппа [6, с. 257]. В умалении Клисфеном культа ойкиста Адраста явственно проступает политическая подоплека (таким образом, можно говорить о влиянии гражданской практики на дела культа): тиран Сикиона, ведя антиаргосскую политику, был поддержан согражданами, и размещение теменоса Меланиппа в пританее было встречено с сочувствием и пониманием [14, с. 35-36]. Связь религиозного реформаторства с государственными преобразованиями прослеживается и во введении тиранами культа Диониса [6, с. 17, 257]. Традиционно считается, что это божество покровительствовало демосу. И. Малкин предлагает версию о том, что Дионис стал покровителем новообразованной филы архелаев - автохтонного, зависимого от трех дорийских фил населения Сикиона, - которые, безусловно, должны были быть благодарны за это Клисфену [31, р. 237].

В Афинах при Писистратидах учреждается новый параллельный культ Афины Полиады и Посейдона. Во втором тысячелетии до н.э. культ Посейдона играл важную роль, однако позже был потеснен культом Афины [11, с. 35]. В VI в. до н.э. происходит повторная актуализация почитания Посейдона, что объясняется тем фактом, что культ этого бога был наследственным культом рода Писистратидов. Писистрат считался, согласно родовым преданиям [6, с. 256], внуком пилосского царя Нестора, а тот, в свою очередь, был сыном Нелея, в чьих жилах текла кровь Посейдона. Имена сыновей Писистрата - Гиппий и Гиппарх - также связаны с почитанием повелителя морей, так как у греков он был и повелителем коней, и его эпиклезами были ?ррбсчпт и ?ррйпт [15, с. 122- 125].

Кроме приведенных примеров новых культов, которые подтверждены письменной традицией, есть предположения исследователей о введении культов Деметры и Коры Периандром в Коринфе [33, р. 201-203] и Писистратом в Афинах, внимании Писистратидов к культам Артемиды Бравронской, Диониса Элевтерия, Аполлона Дельфийского и Пифийского, Зевса Олимпийского [11, с. 35; 15, с. 124-125; 23, с. 328] (последние три культа были в сфере интересов всех тиранов).

Строительные программы, осуществлявшиеся тиранами, имели своей целью, как и прочие их проекты, завоевание популярности среди сограждан. Дело в том, что в борьбе за власть тираны опирались ни в коем случае не на демос и не на местные знатные роды, но, как правило, на гетерии, либо пользовались услугами наемниковчужеземцев [3, c. 24; 6, с. 27-29, 152, 175, 330; 14, с. 26; 17, с. 159-160]. А поскольку для архаического периода еще не характерна широкая практика строительства общественных зданий, то возводились культовые сооружения. Для Афин времени Писистратидов - это грандиозный по замыслу, но неоконченный храм Зевса Олимпийского, Эннеакрунос (родник с девятью трубами) [25, с. 72] и алтарь двенадцати богов [Там же, с. 286]. Пропагандистский характер этих построек подтверждается тем, что на двух последних были посвятительные надписи тиранов, уничтоженные позже по решению народного собрания [14, с. 39]. После введения совместного почитания Афины и Посейдона будет воздвигнут Гекатомпедон [6, с. 390-391], находившийся на месте Эрехтейона, построенного в конце V в. до н.э. [15, с. 125]. Таким образом, целью Писистрата, по-видимому, была легитимация своей верховной власти в Афинах путем соединения своего родового культа и культа Афины Полиады.

Другим направлением популистской политики ранней тирании была организация агонистических представлений. Думается, что их введение было обусловлено следующими мотивами. Во-первых, они имели аристократическую направленность: состязательный момент был основополагающим моментом арете, где личные подвиги и заслуги победителя приносили ему, прежде всего, прижизненную славу и почести (еще в «Одиссее» указывалось, что аристократа от простолюдина отличает занятие атлетикой [7, с. 586]). Во-вторых, агоны с их праздничной, красочной стороной и религиозной подоплекой приносили тирану симпатии демоса.

По сообщению Геродота, сикионский тиран Клисфен устроил конные и гимнастические состязания для женихов своей дочери Агаристы, в которых участвовали «все эллины, которые гордились своими предками» (то есть, исключительно аристократы). Среди них - Лиокед, сын аргосского тирана Фидона, Мегакл, в будущем соперник и тесть Писистрата, Гиппоклид, впоследствии архонт 566 г. в Афинах [6, с. 307-308]. По свидетельству прорицания из Дельф, Поликрат, тиран Самоса, учредил на Делосе Игры и собирался назвать их Делиями или Пифиями [22, с. 377].

Помимо учреждения собственных игр, широко практиковалось участие в общепризнанных состязаниях эллинов [12, с. 23-24]. Например, Писистрат на Олимпийских играх 532 г. победил в состязаниях на колесницах [6, с. 301], его сыновья Гиппий и Гиппарх, возможно, были победителями в скачках на Пифийских играх ок. 540 г. [26, р. 75]. Клисфен, тиран Сикиона, выигрывал и на Олимпийских, и на Пифийских играх [6, с. 307-308; 16, с. 255], в 480 г. в Олимпии победил тиран Регия Анаксилай, тиран Акраганта Ферон также выиграл колесничные состязания в Олимпии. И этот список может быть продолжен [12, с. 23-24; 30, р. 32-37].

Согласно традиции, олимпионики и победители иных игр приносили жертвы в святилища, устраивавшие ристалища. Например, тиран Гелы Гелон посвятил колесницу-победительницу храму Зевса в Олимпии в 488 г., а Бакхиады, контролировавшие Истмийские игры, построили здесь храм Посейдона [28, р. 54-56; 33, р. 61]. Однако победителя чествовали не только на играх, но и в собственном полисе, и авторитет его был непререкаем до конца жизни. Кроме того, полис устанавливал статую в его честь. Характерно, что Солон, с одной стороны, возвел на государственный уровень процедуру награждения, а с другой - сократил награды, выплачиваемые городом за победу. Законодатель мотивировал это тем, что «атлеты венцы принимают за победу не столько над неприятелем, сколько над отечеством» [8, с. 71]. Солон трезво оценивал опасность, исходящую от атлетов, для стабильности гражданской общины и не признавал пользы в наличии внутри городских стен кулачных бойцов, бегунов и прочих атлетов [14, с. 31-32]. Иными словами, Солон не мог нарушить устоявшейся традиции, но отчетливо видел угрозу тирании, исходившую от аристократов-олимпиоников.

Еще одним «источником» популярности тиранов были военные победы, что также лежало в русле арете [9, с. 76]. Питтак, тиран Митилены, во время войны против Афин за Сигей одержал верх в поединке с военачальником афинян Фриноном, который, кстати, был олимпиоником [18, с. 73]. Первый из тиранов Сикиона Орфагор прославился в войне против Аргоса, удача в битвах сопутствовала и его преемнику Клисфену [4, с. 211]. Кипсел из Коринфа был самым удачливым полемархом за всю историю полиса и использовал свою популярность для захвата власти. Писистрат также был полемархом в Афинах до первой попытки стать тираном и выиграл войну против Мегар [6, с. 27-28].

Широко известен тот факт, что тираны окружали себя поэтами и художниками [2, с. 139]. Сохранившиеся свидетельства позволяют на примере Писистрата показать причины «культуртрегерства». Так, в правление Писистрата были записаны (и в связи с интересами Афин отредактированы) поэмы Гомера [23, с. 331], где видную роль играют предки тирана - Нестор и его сыновья. И это при том, - отмечают И. Е. Суриков и А. А. Молчанов, - что к непосредственным линиям сюжета они отношения не имеют. На этот же период приходится возобновление интереса к мифологическому образу героя Тесея, который по своему божественному родителю Посейдону приходился ближайшим родственником Нелеидов [17, с. 40]. То есть, оказывая ему почести, Писистратиды способствовали легитимации своего правления. Тем более что прямых потомков Тесея в архаическую эпоху в Аттике уже не было. Наконец, для правления Писистратидов примечательно частое обращение к «нелеидским» сюжетам в вазописи [15, с. 127-130].

Акцентирование генеалогической связи с царями Пилоса и их прародителем Посейдоном у Писистратидов отмечается уже в VII в. до н.э. Архонт-эпоним 669/668 г. носил имя Писистрат и принадлежал, вероятнее всего, к этому роду. Будущий тиран Афин получил свое имя, согласно Геродоту [6, с. 256], в память о сыне Нестора. Позднее именем Писистрат будет наречен внук тирана [25, с. 286]. Если учесть, что имена персонажей Гомера весьма редки в среде аристократии архаического и классического периода, то «навязчивая» андронимия Писистратидов выглядит как пропагандистский ход, служащий легитимации притязаний этого рода на верховную власть в Афинах. В это же русло укладывается употребление «конных» имен, связанных с культом Посейдона [15, с. 130].

Легитимации своего статуса тираны пытались добиться не только на полисном уровне, но и на межполисном. Как уже упоминалось, богатые дары (непременно с посвятительными надписями) приносились в святилища после побед на панэллинских играх. Помимо этого, подношения делались, прежде всего, в Дельфы, и без всякого повода. Тираны прекрасно осознавали, во-первых, «политический вес» Дельфийского оракула, во-вторых, жрецы из Пифо сами стремились к активному участию в межполисной политике [5, с. 28, 43; 29, р. 311]. Изменение позиции Пифо к тирании произойдет в классическую эпоху, что будет обусловлено переориентацией Дельф на сотрудничество со Спартой и антитираническими настроениями эллинов [13, с. 163; 32, р. 124-125, 418].

Из наиболее весомых даров, принесенных тиранами, стоит упомянуть сокровищницу коринфян, о которой Геродот заметил, что она «в действительности… была не государства коринфян, а Кипсела, сына Эетиона» [6, с. 15]. Возможно, сокровищница сикионцев также была построена тираном Клисфеном [16, с. 263]. Практика «задаривания» Дельфийского оракула была широко распространена в среде аристократии и не была исключительно прерогативой тиранов. Так, Алкмеониды во время своих изгнаний из Афин при Писистратидах в 546-527 гг. и 514-510 гг. находили убежище в Дельфах, где приняли участие в реставрации храма Аполлона, пострадавшего от пожара [21, с. 27]. Возможно, вкупе со Спартой они оказали давление на пифийское жречество, которое санкционировало разрыв ксении между Спартой и Писистратидами, что и привело к изгнанию последних из Афин [3, с. 29-30; 6, с. 255-256; 10, с. 51; 32, р. 125-130].

Очевидно, что религиозная политика узурпаторов приносила свои плоды, так как некоторые из них остались в памяти народной как мудрецы общеэллинского масштаба: в каноне семи мудрецов в редакции Диогена Лаэртского присутствуют Периандр и Писистрат [8, с. 57], а Павсаний упоминает Периандра [16, с. 291; 26, p. 120-121].

Таким образом, через религиозную политику ранние тираны стремились к сакральной легитимации своей власти. Религиозная политика тиранов была абсолютно прозрачна для представителей аристократии, но демосом принималась за чистую монету, и поэтому может быть квалифицирована как популистская. Она включала в себя завоевание поддержки общепризнанных оракулов, организацию агонов в собственных полисах и участие в общеэллинских состязаниях, строительство крупных храмов, активную мифотворческую деятельность, в рамках которой учреждались новые культы, в той или иной степени связанные с родом тирана.

Список источников

тирания греческий религиозный политика

1. Андреев Ю.В. Тираны и герои. Историческая стилизация в политической практике старшей тирании // Вестник древней истории. 1999. № 1. С. 3-7.

2. Андреев Ю.В. Цена свободы и гармонии: несколько штрихов к портрету греческой цивилизации. СПб.: Алетейя, 1999. 400 с.

3. Аристотель. Афинская полития / пер. и примеч. С. И. Радцига. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1937. 255 с.

4. Аристотель. Политика / пер. С. А. Жебелева. М.: АСТ; Транзиткнига, 2005. 393 с.

5. Берве Г. Тираны Греции / пер. с нем. О. Е. Рывкиной. Ростов н/Д: Феникс, 1997. 640 с.

6. Геродот. История / пер. и примеч. Г. А. Стратановского. Л.: Наука, 1972. 600 с.

7. Гомер. Илиада. Одиссея / пер. с древнегреч. Н. Гнедича, В. Жуковского. М.: Эксмо, 2006. 896 с.

8. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / пер. М. Л. Гаспарова. М.: Мысль, 1986. 571 с.

9. Зайцев А.И. Культурный переворот в Древней Греции VIII-V вв. до н.э. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2000. 320 с.

10. Залюбовина Г.Т. Архаическая Греция: особенности мировоззрения и идеологии. М.: Прометей; МПГУ им. В. И. Ленина, 1992. 92 с.

11. Залюбовина Г.Т. Е?уЭвейб и ?уЭвейб в общественной жизни эллинов архаического и классического периодов // Социально-политические, идеологические проблемы истории античной гражданской общины: межвузовский сборник научных трудов. М.: МГЗПИ, 1991. С. 30-51.

12. Зельин К.К. Олимпионики и тираны // Вестник древней истории. 1962. № 4. С. 21-29.

13. Кулишова О.В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII-V вв. до н.э.). СПб.: Гуманитарная Академия, 2001. 432 с.

14. Макаров И.А. Идеологические аспекты ранней греческой тирании // Вестник древней истории. 1997. № 2. С. 25-42.

15. Молчанов А.А., Суриков И.Е. Писистратиды - потомки отказавших в гостеприимстве (актуализация династического мифа) // Закон и обычай гостеприимства в античном мире: доклады конференции. М.: ИВИ РАН, 1999. С. 122-130.

16. Павсаний. Описание Эллады: в 2-х т. / пер. С. П. Кондратьева. М.: Ладомир, 2002. Т. 2. 503 с.

17. Плутарх. Избранные жизнеописания: в 2-х т. / пер. с древнегреч. М.: Правда, 1990. Т. 1. 592 с.

18. Полиэн. Стратегемы / пер. А.К. Нефёдкина. СПб.: Евразия, 2002. 608 с.

19. Суриков И.Е. Аристократия и демос: политическая элита архаических и классических Афин. М.: Русский Фонд содействия образованию и науке, 2009. 256 с.

20. Суриков И.Е. Греческий полис архаической и классической эпох // Античный полис: курс лекций. М.: Русский Фонд содействия образованию и науке, 2010. С. 8-54.

21. Суриков И.Е. Перикл и Алкмеониды // Вестник древней истории. 1997. № 4. С. 14-35.

22. Тексты дельфийских оракулов и корреспондирующих с ними исторических свидетельств // Кулишова О. В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII-V вв. до н.э.). СПб.: Гуманитарная Академия, 2001. С. 353-404.

23. Туманс Х. Рождение Афины. Афинский путь к демократии: от Гомера до Перикла (VIII-V вв. до н.э.) / вступ. ст., науч. и лит. ред. Э. Д. Фролова. СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2002. 544 с.

24. Фролов Э. Рождение греческого полиса. Л.: Издательство Ленинградского ун-та, 1988. 232 с.

25. Фукидид. История / изд. подг. Г. А. Стратановский, А. А. Нейхард, Я. М. Боровский. Л.: Наука, 1981. 543 с.

26. Boardman J. Greek Sculpture: The Archaic Period. L.: Thames & Hudson, Ltd., 1978. 252 р. 27. Brandt H. Pythia, Apollon und die aelteren griechischen Tyrannen // Chiron. 1998. Bd. XXVIII. S. 188-211.

28. Broneer O. Isthmia: in 3 vols. Princeton: American Sch. of Class. Stud., 1971. Vol. I. The Temple of Poseidon. 188 p.

29. Forrest W.G.G. Delphi 750-500 B. C. // The Cambridge Ancient History. N. Y.: Cambridge University Press, 2008. Vol. III. Pt. 3. The Expansion of the Greek World, Eighth to Sixth Centuries B. C. / еd. by J. Вoardman, N. G. L. Hammond. P. 305-320.

30. Kyle D. Athletics in Ancient Athens. Leiden: Brill, 1987. 240 p. 31. Malkin I. Religion and Colonization in Ancient Greece. Leiden: Brill, 1987. 298 р.

32. Parke H.W., Wormell D.E.W. The Delphic Oracle: in 2 vols. Oxford: Blackwell, 1956. Vol. I. The History. 436 p.

33. Salmon J.B. Wealthy Corinth. A History of the City to 338. Oxford: Clarendon Press, 1984. 464 р.

Размещено на Allbest.ru