Документы партийных и государственных органов власти как источники по истории национального строительства в автономиях Северного Кавказа

Размещено на http://www.allbest.ru/

Документы партийных и государственных органов власти как источники по истории национального строительства в автономиях Северного Кавказа

Актуальность темы статьи заключается в том, что «архивная революция» постсоветского времени привела к значительному увеличению объёма доступной историкам информации о национальном строительстве на Северном Кавказе 1920-х гг. Но в условиях идеологического плюрализма историки подчас дают односторонние, эмоционально окрашенные оценки источников, что может негативно повлиять на общественное мнение по вопросам национальной политики. В данной связи возрастает злободневность объективного источниковедческого исследования комплекса документов партийных и государственных органов власти. Среди актуальных аспектов темы - оценка соперничавших проектов территориального переустройства Северного Кавказа, выдвигавшихся в первой половине 1920-х гг., а также характеристика позиций по вопросам национального строительства Кавказского (впоследствии - Юго-Восточного) краевого бюро РКП(б), Северо-Кавказского краевого комитета РКП(б)-ВКП(б), областных комитетов РКП(б)-ВКП(б), исполкомов Советов, территориальных органов РККА и ВЧК-ОГПУ.

Цель статьи - определить характеристики документов партийных и государственных органов власти как источников по истории национального строительства на Северном Кавказе в 1920-х гг. Это делает необходимым установить различия позиций центральных, краевых и местных органов власти, методы их выражения в аналитических докладах и стенограммах заседаний комитетов РКП(б)-ВКП(б), информационных обзорах и сводках ВЧК-ОГПУ.

Тема оценивалась в советской историографии идеализированно, поскольку она должна была подтверждать оптимальность «ленинской национальной политики» (характерны обобщающие монографии А. Л. Летифова [12] и М. А. Магомедова [13]). Значительная часть источников, содержавшая «неудобные» оценки событий Гражданской войны, НЭПа и коллективизации на Северном Кавказе, либо созданная представителями партийных оппозиций (например, воспоминания А. Г. Шляпникова), была исследована недостаточно. В период становления постсоветской российской государственности (1990-е гг.) идеологические и цензурные ограничения пали, что привело к созданию исследователями инновационных концепций в русле теорий модернизации и нациестроительства (Н. Ф. Бугай и Д. Х. Мекулов [3], Е. С. Тютюнина [24]). Возросло влияние на отечественных историков зарубежной историографии, её концептуальных подходов и приоритетов исследований. Но одновременно проявилась негативная тенденция изолированного изложения истории автономий и народов, преуменьшения интегрирующей роли федеративного государства [22]. В новейшей российской историографии (2000-2017 гг.) оценки национально-государственного строительства раннесоветского периода становятся более взвешенными и документально обоснованными. Это особенно проявляется в работах А. Х. Даудова [9], И. Б. Дидиговой [10], Х. Б. Мамсирова [14], Д. А. Аманжоловой [1], Т. П. Хлыниной, Е. Ф. Кринко и А. Т. Урушадзе [25].

Принципиальное значение имеет расширение корпуса опубликованных и прокомментированных источников. В их числе - переписка партийных и государственных руководителей РСФСР/СССР [2], директивные и аналитические документы ЦК РКП(б)-ВКП(б) [27], информационные обзоры и сводки ВЧК-ОГПУ о политическом состоянии советского общества, в том числе автономий Северного Кавказа [23], документы о национально-культурном строительстве [15].

Анализ неопубликованных источников целесообразно построить по принципу их видовой принадлежности. В рамках данной статьи мы уделим внимание документам партийных органов: ЦК РКП(б)-ВКП(б), краевых бюро ЦК, Северо-Кавказского краевого комитета РКП(б)-ВКП(б), а также документам Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР, исполкомов Советов краевого и областного уровней, территориальных органов ВЧК-ОГПУ. Мы исходим из гипотезы, что в условиях политического режима 1920-х гг. единым центром принятия властных решений были Политбюро и Секретариат ЦК большевистской партии, а остальные органы власти носили соподчинённый специализированный характер.

Первым органом большевистской партии, руководившим всей работой на макрорегиональном уровне после установления контроля над Северным Кавказом, стало в начале 1920 г. Кавказское бюро ЦК РКП(б) под председательством И. Т. Смилги (вскоре заменённого на Г. К. Орджоникидзе) [17, д. 5, л. 16]. Первоначально Кавбюро вело всю партийную работу и на Северном Кавказе, и в Закавказье, но ввиду коренных различий ситуации в двух макрорегионах в начале 1921 г. этот орган был реорганизован в Юго-Восточное бюро ЦК с дислокацией в г. Ростове-на-Дону. Среди документов Кавбюро ЦК в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) представляют особый интерес протоколы заседаний Кавбюро по вопросам военной политики и районирования, депортации терских казаков Сунженской линии и образования автономий [Там же, д. 1, л. 3]. К данным источникам тематически близка переписка руководителя Кавбюро ЦК Г. К. Орджоникидзе с командующим Кавказской трудовой армией И. В. Косиором (ноябрь 1920 г.) о причинах земельного передела и препятствиях в подавлении повстанческого движения и бандитизма. Данная переписка отложилась в личном фонде Г. К. Орджоникидзе в РГАСПИ [19, д. 123, л. 2, 4-7, 11, 15].

Сравнивая документы Кавбюро и Горского областного комитета РКП(б), а также Грозненской городской парторганизации, отметим различие их позиций по вопросу создания национальных автономий и установления их границ. Кавбюро и Горский обком РКП(б) настаивали на максимальном расширении полномочий и пределов образуемых автономий, увязывая эти вопросы с земельной реформой. Эта позиция прослеживается в обзоре ответственного секретаря Горского обкома К. С. Бутаева о хозяйственно-политическом положении горцев и ходе борьбы за установление советской власти от 10 октября 1920 г. [6, д. 449, л. 386-402]. Грозненская городская парторганизация, в которой преобладали русские, стремилась ограничить территорию только что созданной Горской АССР по экономическим и этнокультурным мотивам, аргументируя свою точку зрения «хозяйственной целесообразностью». Данное мнение выражено в докладе Н. Носова в Народный комиссариат по делам национальностей РСФСР от 17 мая 1922 г. [6, д. 449, л. 297-310; 11, с. 201-202]. К сожалению, документы архивов в г. Грозном серьёзно пострадали, и их приходится приводить по копиям, отложившимся в центральных архивах.

Значительный интерес для анализа нациестроительства 1920-х гг. имеет сравнение проектов административно-территориального переустройства Северного Кавказа, выдвинутых в 1921-1924 гг. Государственная плановая комиссия РСФСР к концу 1921 г. предложила образовать хозяйственную федерацию Закавказья и автономий Северного Кавказа. Партийно-советское руководство Дагестана, в свою очередь, настаивало на создании отдельной национально-территориальной автономии горцев Северного Кавказа с центром в г. Грозном, что отчасти реализовалось в форме Горской АССР 1921-1924 гг. (но она не включала в свой состав Дагестан и Адыгею). Члены Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б) отвергли данные проекты, поскольку они не учитывали слабость местного партийно-советского аппарата управления, изолировали национальные автономии от преимущественно русских по населению городов и зерновых аграрных областей. Важным доводом стали и межэтнические противоречия, приведшие к разделению Горской АССР по инициативе Кабардинской АО [17, д. 5, л. 166]. В результате позиция Юго-Восточного бюро ЦК оказала решающее влияние на текст «Положения о Юго-Востоке России», принятого ВЦИК РСФСР 13 февраля 1924 г. и утверждённого Госпланом РСФСР 10 июня 1924 г. [4, с. 17]. В пределах макрорегиона были созданы автономные области, а также автономные округа - города Владикавказ и Грозный, сельский Сунженский округ. Дагестанская АССР получила прямое подчинение РСФСР по государственной линии, но руководилась Северо-Кавказским крайкомом РКП(б) и полномочным представительством ОГПУ. Основные политико-территориальные изменения производились на протяжении 1924 г., затем национальное строительство до 1928 г. проводилось в стабильных административных границах.

Для понимания приоритетов партийно-государственной политики важно решение расширенного пленума краевого экономического совещания Юго-Востока России. В нём особо подчёркивалось, что главенствуют принципы экономического тяготения местностей, сокращения расстояний между населением и административными центрами, усиления роли крупных городов - пролетарских центров. Национальный подход к районированию осуждался как экономически необоснованный и политически вредный, органам власти предлагалось максимально избегать перекройки внутрикраевых границ между автономиями [7, д. 52, л. 2-4]. Добавим, что на протяжении 1920-х гг. партийно-государственная власть испытала на Северном Кавказе две различные модели территориального управления: децентрализованную в 1920 г. - первой половине 1924 г. и более централизованную во второй половине 1924 г. - 1930 г. Первая из них жёстко увязывала между собой административно-территориальный и этнический факторы районирования, а вторая - нет.

По мере стабилизации политического положения на Северном Кавказе статус региональной партийной организации повысился, что нашло выражение в создании выборного Северо-Кавказского краевого комитета РКП(б) в 1924 г. - правопреемника Кавказского и Юго-Восточного бюро ЦК. Сосредоточим внимание на деятельности крайкома по руководству районированием и «коренизацией» партийно-советского аппарата власти, проводимой на основании директив XII съезда РКП(б). В структуре крайкома эти задачи возлагались на национальную комиссию, а также на отдел агитации и пропаганды. Сопоставляя подвиды источников, устанавливаем наибольшую информативность протоколов заседаний секретариата крайкома РКП(б), а также аналитических докладов и записок, присланных руководством автономий и представителями местных органов ОГПУ. В то же время, стенограммы краевых и областных партийных конференций, протоколы заседаний обкомов содержат более обезличенную информацию, необходимо сверять черновики расшифровок стенограмм с заверенными чистовиками (при правке происходило «сглаживание» оценок событий) [26, д. 208, л. 21-30, д. 605, л. 111-116].

Ведущими направлениями деятельности Северо-Кавказской краевой партийной организации РКП(б) в сфере нациестроительства, как фиксируют фонды Центра документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО), были: определение статуса и границ автономных административных единиц, установление этнических квот в партийных и государственных органах власти, в учреждениях культуры и образования; обеспечение баланса интересов между «титульными» народами автономий и национальными меньшинствами; языковая и конфессиональная политика; идеологическое воздействие на полиэтничное население; разрешение земельных споров между административными единицами: округами, Дагестанской АССР и автономными областями, автономными округами. Важнейшие директивы центральных органов власти излагали, как правило, представители ЦК РКП(б) на краевых партийных конференциях и пленумах крайкома и окружных комитетов, краевых съездах Советов (например, таковы выступление А. И. Рыкова на Первом съезде Советов Северо-Кавказского края в 1924 г., выступление А. И. Микояна на заседании Армавирского окружного комитета ВКП(б) в 1928 г.).

Следует учитывать, что, в отличие от «русских» областей Северо-Кавказского края, в автономиях не прекращалось все 1920-е гг. сепаратистское повстанческое движение под лозунгами радикального ислама, а политический контроль над территорией автономий (особенно над высокогорными местностями Дагестана и Чечни) оставался непрочным, что вынуждало периодически создавать революционные комитеты - чрезвычайные органы управления. Исключительно сложная политическая ситуация в Чеченской автономной области, слабость партийно-советского аппарата местного управления, несоблюдение классовой линии в кадровой политике подтверждаются в докладной записке председателя краевой комиссии Д. Нагиева в президиум Северо-Кавказского крайисполкома Советов от 4 августа 1928 г. [5, д. 1149, л. 32-56].

В условиях начавшейся индустриализации и коллективизации Северо-Кавказский крайком ВКП(б) с санкции Политбюро ЦК взял курс на усиление экономического и политического потенциала автономий, что выразилось в присоединении г. Грозного к Чеченской автономной области (АО), а г. Владикавказа - к СевероОсетинской АО. При явных преимуществах (усиление «пролетарского ядра» и модернизация экономики) эти меры имели долгосрочные конфликтогенные последствия межэтнического характера. Так, ответственный инструктор ЦК ВКП(б) Т. Кариб в своей докладной записке об обследовании парторганизаций всех автономий Северного Кавказа (июнь 1929 г.) отмечает негативные взаимоотношения между партийно-советскими работниками разных национальностей. По его мнению, Северо-Кавказский крайком ВКП(б) не принимал мер к урегулированию отношений между парторганизациями городов и автономий [Там же, л. 57-86].

Следующий вид источников по истории национального строительства - это документы органов исполнительной власти. На всероссийском уровне к ним относятся документы Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР, существовавшего с 1917 г. по 1923 г., а также комиссий Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) Советов, работавших на Северном Кавказе. В числе документов Наркомнаца важны протоколы заседаний его коллегии и Совета национальностей, протоколы заседаний структурных подразделений ведомства, отчёты о работе Наркомнаца и его территориальных отделов, обзоры и сводки о деятельности [6]. Они отложились в фонде 1318 Государственного архива Российской Федерации (фонд Наркомнаца), а также в фонде 1235 (ВЦИК Советов РСФСР), содержащем доклады Наркомнаца в ВЦИК и их взаимную переписку. В частности, для оценки факторов создания Горской АССР и обстоятельств её функционирования полезно обратиться к очерку «Автономная Горская Социалистическая Республика» (осень 1921 г.), направленному в Наркомнац [Там же, д. 449, л. 128-156]. Мы предполагаем в будущем уделить внимание исследованию национальных представительств - отделов автономных республик и областей при Наркомнаце РСФСР, осуществлявших представительство и защиту этнотерриториальных интересов. Необходимо выявить различия позиций национальных представительств различных автономий Северного Кавказа, установить ведущие направления их активности. Малоизученность данного аспекта темы отмечается в новейшей монографии Т. П. Хлыниной, Е. Ф. Кринко и А. Т. Урушадзе [25, с. 106-109].

Документы комиссии ВЦИК Советов РСФСР во главе с В. И. Невским, работавшей в 1920-1921 гг. в Чечне и Ингушетии по вопросу урегулирования горско-казачьих взаимоотношений, в частности, доклад В. И. Невского во ВЦИК, отложились в фондах РГАСПИ [16, д. 296, л. 81, 85; 18, д. 69, л. 1]. Источники характеризуют остроту разногласий между сторонниками умеренного и радикального течений большевистского руководства по вопросу расказачивания и земельного передела в пользу горских народностей.

На интервале 1922-1929 гг. представляют интерес документы региональных органов государственной власти. Так, заключение Второго съезда Советов Горской АССР о политическом и экономическом положении автономии (март 1922 г.) содержит важные сведения о причинах внутренних противоречий в республике, состоянии земельного, религиозного и миграционного вопросов, слабости полномочий комиссий ВЦИК по пограничным и земельным спорам [6, д. 449, л. 356-362]. Экономическое и социально-политическое положение Чечни характеризуется в докладе председателя революционного комитета (ревкома) Чеченской автономной области Т. Эльдарханова представительству при Наркомнаце РСФСР от 25 августа 1923 г. [Там же, д. 476, л. 52 - 67 об.]. Системные данные о подавлении восстаний и мятежей содержатся в докладной записке председателя и секретаря Северо-Кавказского краевого исполнительного комитета Советов во ВЦИК РСФСР от 13 декабря 1927 г. о результатах борьбы с бандитизмом [5, д. 1132, л. 7-9].

Третий вид источников по истории национального строительства на Северном Кавказе, рассматриваемый в статье, - это информационные обзоры и сводки органов государственной безопасности (ВЧК-ОГПУ). Применительно к началу 1920-х гг. данные документы слабо отличались от аналогичных источников Особых отделов частей РККА, поскольку в автономиях Северного Кавказа до 1925 г. шли полномасштабные военные действия с применением регулярных вооружённых сил. Такие сведения содержит, например, информационная сводка Терской областной ЧК о положении в Чечне на 18 февраля 1921 г. [21, д. 177, л. 254 - 254 об.], а также информационный обзор штаба 9-го стрелкового корпуса о бандитизме (июль-сентябрь 1924 г.) [20, д. 276, л. 108 - 108 об.].

Позже, с 1924-1925 гг. в центр внимания составителей документов - сотрудников Информационного отдела ОГПУ, а также полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю и Дагестанской АССР - выдвигаются вопросы землеустройства, местных выборов, отношения жителей местностей к общегосударственным политическим событиям. Соответственно, происходит разделение государственных информационных сводок на специализированные сводки и обзоры. Наряду с регулярными (еженедельными, ежемесячными) появляются сводки, созданные в связи с отдельными политическими кампаниями. Следует учитывать, что степень точности информации уменьшается от местных сводок к всесоюзным, но опубликованы на сегодняшний день в основном документы центральных органов ОГПУ. Это создаёт необходимость перепроверки сведений по источникам, отложившимся в фондах Северо-Кавказского краевого комитета РКП(б)ВКП(б) и краевого исполкома Советов [8, д. 34, 51, 115; 26, д. 200, л. 177-191, д. 595, л. 123 - 124 об.].

По мере развертывания сплошной коллективизации информационные сводки и обзоры ОГПУ становятся всё более политизированными и поверхностными, многие первичные сообщения засекречиваются либо приводятся без ссылочных данных (номер сводки территориального органа, точная дата, точное место события). По рассекреченным в настоящее время материалам можно судить, что форсированная коллективизация и усиление атеистической пропаганды привели с осени 1928 г. к мятежам в автономиях Северного Кавказа под исламскими и антиколхозными лозунгами. Для подавления таких протестов потребовалось провести полноценные войсковые операции в Чечне, Ингушетии и Кабардино-Балкарии. Информация об этом содержится в справке штаба Северо-Кавказского военного округа (СКВО), составленной 30 марта 1930 г., о подавлении вооружённого выступления в Чечне [20, д. 366, л. 283 - 284 об.]. Важную информацию о причинах мятежей и состоянии партийно-государственных органов даёт доклад командования СКВО крайкому ВКП(б) о результатах ликвидации вооружённых выступлений в автономных областях (апрель 1930 г.). В нём командующий округом И. П. Белов и член Реввоенсовета округа Кожевников пишут: «Имевшиеся органы Советской власти зачастую подменялись “уполномоченными” и “представителями”. Единственный орган, который хорошо знают, а больше боятся даже в самых глухих аулах, - ГПУ, которое в ряде случаев подменяет собой Советскую власть» [Там же, л. 283 - 283 об.].

Степень детализации сведений в информационных сводках и обзорах ОГПУ, их регулярность позволяют создать в будущем количественную модель развития общественных настроений в автономиях Северного Кавказа, сравнивая происходившие процессы стадиально и на уровне различных автономных образований [23, т. 2, с. 58, 70, 79, 89, 110, 124, 235, 258, 299, 312, 416, 461-462]. В частности, можно выделить три этапа развития политических настроений в автономиях за 1920-е гг. Первая половина 1920-х гг. прошла в непрерывных мятежах и поиске органами власти методов умиротворения региона в рамках стратегии «позитивной дискриминации центра», расширения прав автономий. 1925 - начало 1927 г. стали этапом относительной стабилизации, упрочения организационных форм партийно-государственного аппарата и в то же время централизации управления. С весны 1927 г. по 1929 г. включительно политические настроения в автономиях Северо-Кавказского края всё более радикализируются вследствие начала коллективизации.

В итоге исследования мы пришли к следующим выводам. Реальным центром принятия властных решений относительно национального строительства на Северном Кавказе в 1920-х гг. был ЦК РКП(б)-ВКП(б), а опосредующим макрорегиональным центром управления в макрорегионе - Кавказское, затем Юго-Восточное бюро ЦК, Северо-Кавказский краевой комитет РКП(б)-ВКП(б). Советские органы полностью являлись соподчинённой по отношению к партийным органам инстанцией.

Ведущими направлениями деятельности партийных и государственных органов власти в сфере нациестроительства были: определение статуса и границ автономных административных единиц, установление этнических квот в партийных и государственных органах власти, в учреждениях культуры и образования; обеспечение баланса интересов между «титульными» народами автономий и национальными меньшинствами; языковая и конфессиональная политика; идеологическое воздействие на полиэтничное население; разрешение земельных споров между административными единицами: округами, Дагестанской АССР и автономными областями, автономными округами.

На протяжении 1920-х гг. органы власти применили поочерёдно две стратегии национального строительства: создание единой Горской АССР как экономической и политической формы интеграции народов Северного Кавказа (1920 г. - начало 1924 г.), а позже - рецентрализация управления в рамках Северо-Кавказского края как административно-экономического, а не этнизированного образования. Первая из них жёстко увязывала между собой административно-территориальный и этнический факторы районирования, а вторая - нет. Внутри края, как свидетельствуют документы партийных и государственных органов власти, равный статус получили автономные области.

Изученная совокупность источников даёт возможность достаточно полно и объективно охарактеризовать направленность государственной национальной политики 1920-х гг. в макрорегионе, выявить условия и препятствия на пути стабилизации межэтнических отношений. Установлены различия позиций центральных, краевых и местных органов власти в отношении земельного передела в Чечне и Ингушетии (начало 1920-х гг.), а также по проектам районирования в первой половине 1920-х гг. Эти противоречия объяснялись разным пониманием целей и приоритетов национального строительства.

государственность интеграция народ

Список источников

государственность интеграция народ

1.Аманжолова Д. А. Советская этнополитика (1929-1941 гг.) // Этнический и религиозный фактор в формировании и эволюции российского государства: монография / отв. ред. Т. Ю. Красовицкая, В. А. Тишков. М.: Новый хронограф, 2012. С. 207-262.

2.Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927: сборник документов / сост. А. В. Квашонкин, О. В. Хлевнюк, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая. М.: Российская политическая энциклопедия, 1996. 423 с.

3.Бугай Н. Ф., Мекулов Д. Х. Народы и власть: «социалистический эксперимент». 20-е годы. Майкоп: Меоты, 1994. 424 с.

4.Весь Северный Кавказ (справочник по вопросам административно-экономического и культурного строительства края) / под ред. А. Овчарова. Ростов н/Д.: Севкавкнига, 1931. 348 с.

5.Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р-1235. Оп. 140.

6.Государственный архив Ростовской области (ГАРО). Ф. Р-1485. Оп. 8.

7.Даудов А. Х. Государственное устройство Горской АССР // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. 2012. № 1. С. 31-41.

8.Дидигова И. Б. Анализ административно-территориального устройства народов Северного Кавказа в российской историографии с учетом новых реалий и современности // Историческая и социально-образовательная мысль. 2015. Т. 7. № 4. С. 22-30.

Размещено на Allbest.ru