Взгляды адыгской интеллектуальной элиты XIX – начала ХХ века на проблему российско-кабардинского исторического взаимодействия

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Взгляды адыгской интеллектуальной элиты XIX - начала ХХ века на проблему российско-кабардинского исторического взаимодействия

Одной из главных задач политического руководства страны на протяжении всей истории становления и развития Российского многонационального государства являлась разработка практических механизмов мирного сосуществования и взаимодействия в рамках одного полиэтнического пространства. Особого внимания в данном контексте заслуживают российско-кавказские взаимоотношения. Историки, развивая или отвергая сложившиеся в имперской и советской историографии представления, приступили к новому прочтению документальных материалов, отражающих сложный характер российско-кавказского исторического взаимодействия, в том числе взаимоотношений Кабарды и России в XVI-XIX веках. Историографический анализ проблемы позволит определить степень ее изученности, проследить процессы преемственности и инноваций в исторической науке, определить круг вопросов, нуждающихся в дальнейшем изучении.

Региональная общественно-политическая мысль зародилась в начале XIX века под воздействием русской и европейской культур, своеобразно преломив их главные ценности через призму задач национального развития [3].

Для горской интеллигенции 60-70-х гг. XIX века, как и для российской, отстаивание европейских идеалов свободы являлось доминирующей чертой мировоззрения, но европеизация в ее понимании должна была привести, по утверждению С.А. Айларовой, не к разрыву в культурно-исторической преемственности Северного Кавказа, а к гармонизации либеральных форм жизни и сознания с сохранением национальной специфики местных культур [4].

С точки зрения З.Я. Емтыль, генезис адыгской национальной интеллигенции носил нетрадиционный характер, поскольку первостепенная роль в ее формировании принадлежала не социально-экономическим и культурным процессам, а сложным социально-политическим изменениям, связанным с утверждением российского господства в регионе [6, с. 122]. В условиях адаптации к новым общественно-политическим реалиям в среде адыгов и других этнических общностей возникла потребность в выделении такой социальной группы, которая была способна выработать новые общественно значимые идеи, направленные на формирование ценностных основ их существования и дальнейшего развития. Как полагает М.А. Кошев, горская интеллигенция выступила своеобразным катализатором процесса национального самоопределения северокавказских народов и стремилась использовать благоприятный политический момент для национальнодемократического развития региона [7, с. 96].

Местная интеллектуальная элита выступала посредником между имперской властью и этническими группами в период масштабных общественных преобразований второй половины XIX века. Модернизационной идеологией, которую исповедовали представители северокавказской интеллигенции, в том числе и кабардинской, являлось просветительство. В нем виделся главный фактор перестройки местных обществ на новых гражданских началах [3].

Российско-кавказские взаимоотношения рассматривались интеллигенцией XIX века через призму просветительской теории общественного договора. Процесс вхождения Северного Кавказа в состав Российской империи осмысливался «как исторически выстраданная форма обретения местными народами безопасности и общественного порядка, гражданственности, европейски-развитых государственных норм» [Там же].

Проблема присоединения Кабарды к России так или иначе поднималась в работах Измаила Атажукина, Шоры Ногмова, Хан-Гирея, Адиль-Гирея, Владимира Кудашева и других представителей адыгской интеллигенции [1; 2; 5; 8; 9; 11]. Они отмечали важность политической ориентации адыгов на Москву в середине XVI века, ставшей следствием военной опасности со стороны турок и крымских татар, и видели возможность дальнейшего культурного развития кабардинского общества в дружбе и сотрудничестве с Российским государством.

Генерал-майор Ф.А. Бекович-Черкасский и полковник Г.Х. Гасфорт в своем рапорте на имя главнокомандующего на Кавказе И.Ф. Паскевича подчеркивали, что главной целью российской политики в отношении местного населения является водворение «спокойствия между всеми доселе полудикими племенами», учреждение «возможного гражданского образования» и превращение горцев в «мирных и полезных подданных Его Императорского Величества» [10, с. 251].

«Полезный чиновник» [12, д. 13, л. 5] Ш.Б. Ногмов в установлении российско-кабардинских связей особое значение придавал деятельности князя Темрюка Идарова, усилиями которого было достигнуто соглашение 1557 г. о союзе Кабарды с Московским государством [9, с. 122].

По данным Хан-Гирея, по Кучук-Кайнарджийскому договору 1774 г. Кабарда приобрела статус подданной России [11, с. 191]. Фактическое её завоевание автор связывает с деятельностью А.П. Ермолова, с экспедицией 1821 г., отправленной в Кабарду «для выселения их аулов на равнины и очищения подножья гор от скопища грабителей, производивших набеги на русские границы» [Там же, с. 192].

Подполковник Казы-Гирей в своем письме и докладной записке наместнику Кавказа М.С. Воронцову подчеркивал, что только «из пользы России… может истечь благо» для адыгов [14, д. 8, л. 2]. Офицер неоднократно заявлял о необходимости поиска мирных способов завоевания региона, благодаря которым у горцев «ослабится ненависть к русским и родится доверие» [Там же, л. 6].

Опираясь исключительно на помощь и поддержку Москвы, подчеркивал В.Н. Кудашев, «кабардинцы могут сохранить свою независимость, самостоятельность и самобытность от притязаний крымских ханов и других соседей» [8, с. 46]. Без российского покровительства, считает автор, кабардинцы могли погибнуть, «во всяком случае, народ не достиг бы того изобилия, в каком находится» [Там же, с. 62]. Украинский историк Н.П. Василенко писал о В.Н. Кудашеве, что это был человек, «горевший каким-то не сознанным кабардинским патриотизмом, желавший быть полезным своему народу и его культурному развитию» [13, д. 12, л. 7], под которым представитель кабардинской интеллигенции подразумевал, с одной стороны, «развитие Кабарды на национальной основе, с другой - он так сжился с Россией и с русскими… что хотел приобщения кабардинцев к русской культуре» [Там же]. Подобная двойственность сознания была характерна большинству представителей северокавказской интеллигенции XIX - начала XX века.

Региональная интеллектуальная элита обосновывала предпочтительность сотрудничества завоевательной политике имперских властей, призывала к поиску мирных путей в решении российско-горского конфликта. Б. Шарданов подчеркивал, что «нельзя ко всем иметь общую мерку, если азиата устрашает сила репрессий» [15, с. 10], то с черкесом дело обстоит сложнее. «Загляните к нему глубже в душу, дайте ему почувствовать, что вы его любите, и вы с ним сделаете все», - писал он [Там же].

Таким образом, представители адыгской интеллектуальной элиты XIX - начала ХХ века, опираясь в своих работах на идеи гуманизма, выступали против любого нарушения прав и свобод представителей той или иной северокавказской этнической группы имперскими органами власти, отстаивали возможность плодотворного поиска компромиссных способов «покорения» местных обществ, альтернативных насильственным. Одновременно национальная интеллигенция выступала за единение Кабарды с Россией, видя в ней будущие перспективы развития адыгских народов.

Региональная интеллектуальная элита выполняла функцию прямого субъекта духовного производства. Без обеспечения сохранности и трансляции, упорядочивания и распространения культурных ресурсов, удержания норм и ценностей, исторической памяти было невозможно ни сохранение горских обществ, ни их адаптация к изменяющимся условиям существования в границах Российской империи.

Список источников

адыгский дореволюционный элита интеллектуальный

1. А.-Д.Г. Обзор последних событий на Кавказе // Военный сборник. СПб, 1859. №10. С. 475-518.

2. А.-Д.Г. Очерк горских народов правого крыла Кавказской линии // Военный сборник. СПб., 1860. №11. С. 273-324. 3. Айларова С.А. Общественно-политическая мысль народов Северного Кавказа (XIX век) [Электронный ресурс]: автореф. дисс. … д.и.н. Владикавказ, 2003. URL: http://cheloveknauka.com/obschestvenno-politicheskaya-mysl-narodovsevernogo-kavkaza (дата обращения: 05.05.2017).

4. Айларова С.А. Проблема взаимодействия модернизирующих реформ и этнической культуры в творчестве Чаха Ахриева [Электронный ресурс]. URL: http://svarkhipov.narod.ru/vip/aila.htm (дата обращения: 12.12.2016).

5. Атажукин Из. Краткое описание жителей горских Черкес. Записка о жителях Кавказа Большой и Малой Кабарды // Дзамихов К.Ф. Адыги: вехи истории. Нальчик, 1994. С. 72-102.

6. Емтыль З.Я. Адыгская интеллигенция: история становления и общественная деятельность (конец ХIХ - начало ХХ в.). Краснодар: КубГТУ, 2004. 156 с.

7. Кошев М.А. Люди, события, факты истории народов Северного Кавказа в очерках, иллюстрациях, документах (конец XIX-XX в.). Майкоп: Качество, 1999. 195 с.

8. Кудашев В.Н. Исторические сведения о кабардинском народе. Нальчик: Эльбрус, 1991. 192 с.

9. Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа, составленная по преданиям кабардинцев. Нальчик: Полиграфкомбинат им. Революции 1905 года; Эльбрус, 1994. 232 с.

10. Рапорт генерал-майора князя Бековича-Черкасского и полковника Гасфорта командиру Отдельного Кавказского корпуса И.Ф. Паскевичу о расселении, численности и занятиях народов Северного Кавказа // Нагоев М.Б. Общественно-политическая мысль адыгов в первой половине ХIХ в.: исследования и материалы. Нальчик: КБГУ, 2007. С. 250-267.

11. Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик: Эль-Фа, 2008. 365 с.

12. Центральный государственный архив Кабардино-Балкарской Республики (ЦГА КБР). Ф. Р-1209. Оп. 1.

13. ЦГА КБР. Ф. Р-1209. Оп. 12.

14. ЦГА КБР. Ф. Р-1209. Оп. 14 доп.

15. Шарданов Б. Забытый народ // Кубань. Екатеринодар, 1906. №76.

Размещено на Allbest.ru