Размещено на http://www.allbest.ru/

220

220

УДК 930.22(470):94(514.11)“1936/1940”+94(571.6)“1936”

Амурский гуманитарно-педагогический государственный университет

Позиция СССР по вопросу о Сианьских событиях 1936 года

Волкова Ирина Владимировна

Внутригосударственные конфликты, столь часто возникающие в процессе борьбы за власть, могут иметь, однако, и далеко идущие международные последствия. Это зачастую вызвано тем, что противоборствующие группировки так или иначе включены в систему межгосударственных отношений, а следовательно, пользуются если не поддержкой, то, по крайней мере, лояльностью иностранных государств, ведущих активную политику в зоне конфликта. Столкновение же интересов таких внешних игроков или непоследовательность их позиции угрожают эскалацией конфликта.

Примеры подобных ситуаций можно найти и в настоящее время, и в исторической ретроспективе. Так, зарубежные средства массовой информации представляют Россию в качестве если не инициатора, то основного участника конфликта на Украине, подменяя тем самым заинтересованность Москвы в сохранении дипломатического, экономического и политического влияния в регионе стремлением к силовому давлению и дестабилизации обстановки.

С подобной ситуацией, пусть и в меньших масштабах, столкнулось внешнеполитическое ведомство СССР в отношении к Сианьским событиям, развернувшимся в Китайской республике в декабре 1936 года. Конфликт стал следствием борьбы за лидерство в стране двух политических сил -- компартии Китая (далее -- КПК), пользовавшейся поддержкой некоторых генералов милитаристов, и партии гоминьдан (далее -- ГМД), сформировавшей правительство в Нанкине. В результате прибывшая в Сиань делегация высокопоставленных представителей гоминьдана во главе с Чан Кайши была арестована войсками генералов Чжан Сюэляна и Ян хучэна. Это привело к серьезному осложнению внутриполитической ситуации в Поднебесной.

1. Внутриполитическая ситуация в Поднебесной и состояние советско-китайских отношений накануне Сианьского кризиса 1936 года

Динамично развивавшийся диалог Москвы с нанкинским правительством и связи с КПК в условиях эскалации кризиса вполне могли быть представлены как происки Кремля в конфликте, который был не только не выгоден, но и потенциально для него опасен. Попытка отстранения от власти в Китае Чан Кайши еще более расшатывала и без того крайне нестабильную обстановку в республике и создавала угрозу усиления японской агрессии в Поднебесной. В этих обстоятельствах только взвешенная и последовательная политика Советского Союза могла способствовать мирному разрешению конфликта.

Предпосылкой для Сианьского инцидента стало очередное осложнение отношений между возглавляемой Чан Кайши партией гоминьдан и Коммунистической Партией Китая по вопросу противостояния японской военной экспансии в Поднебесной. Однако сложившийся кризис имел и политические основания, поскольку его участники были непримиримыми соперниками в борьбе за объединение Китая под своей властью. Обе стороны стремились использовать рост антияпонских настроений для достижений своих политических целей.

В решении, принятом Политбюро ЦК КПК от 25 декабря 1935 года «О современном положении и задачах партии», возможность вовлечения сторонников Чан Кайши в единый антияпонский фронт была исключена, поскольку они все еще рассматривалась руководством КПК в качестве главного врага китайского народа. Стратегическая линия Мао Цзэдуна фактически означала войну на два фронта -- против Японии и гоминьдана, что было невозможно в условиях низкой боеспособности китайской Красной Армии. Руководство КПК надеялось, что все решит неизбежное военное столкновение между СССР и Японией, которое приведет к мировой войне и, как следствие, мировой революции [Дубинский, 1980, с. 41--47].

В указанном постановлении ЦК КПК по этому поводу отмечалось следующее: «Поскольку оказались безуспешными все предпринятые Советским Союзом по отношению к Японии миролюбивые акции, а также в силу активных провокационных действий японского империализма, направленных против Советского Союза, СССР всегда готов выступить против этого агрессора. Таким образом, разгром японского милитаризма становится общей целью китайской революции, японской революции и борьбы Советского Союза против этого агрессора» [Браун, 1974, с. 210].

Отказавшись от всякого сотрудничества с Чан Кайши, Компартия Китая продолжала поиски союзников. Так осенью 1936 года между КПК и генералами Чжан Сюэляном (губернатором провинции Шэньси), Ян хучэном (командующим 17-й гоминьдановской армией) было заключено соглашение о совместной борьбе против японских захватчиков. Данные действия КПК не соответствовали мнению китайской делегации в Коминтерне. Исполнительный комитет Коминтерна (далее -- ИККИ) учитывал, что правительство Чан Кайши имело в распоряжении огромную армию, контролировало значительные экономические ресурсы страны, а также тот факт, что среди части лидеров гоминьдана росла уверенность в неизбежности войны с Японией [Дубинский, 1980, с. 47--52]. Следовательно, именно нанкинскую администрацию следовало рассматривать как наиболее эффективного союзника в противостоянии агрессии Токио.

Однако, хотя точка зрения Исполкома Коминтерна фактически выражала авторитетное в мировом коммунистическом движении мнение Москвы, в конце 1936 года о консолидации сил гоминьдана и КПК в борьбе с японскими интервентами говорить не приходилось. Сианьские события поставили под угрозу реализацию осознаваемой обеими сторонами необходимости усиления сопротивления захватническим планам Токио и формирования единого антияпонского фронта.

Несмотря на то, что в конце 1936 года антияпонское движение в Китае приобрело широкий размах и внутри гоминьдана усилилось недовольство политикой уступок Японии, Чан Кайши был не готов идти на компромиссы с КПК и мириться с соглашением, достигнутым между коммунистами, Чжан Сюэляном и Ян хучэном. Вылетев в Сиань 27 октября 1936 года вместе с представителями нанкинского правительства, лидер гоминьдана потребовал разрыва всяких договоренностей с КПК и организации нового карательного похода в подконтрольные компартии районы [Воронцов, 1989, с. 149--151].

Однако такая позиция шла вразрез с мнениями, укрепившимися среди генералитета Северо-Западных провинций. Отчасти это подтверждает запись, сделанная Чан Кайши в личном дневнике 11 декабря 1936 года, описывающая его встречу с одним из чжансюэляновских командиров: «Во время разговора со мной Ли выразил сомнение относительно правильности политики, направленной к подавлению бандитов (имеются в виду сторонники КПК. -- прим. И. В.). Его мнения по этому вопросу совпадали с мнениями Чжан Сюэляна, выраженными мне днем раньше. Видя, что настроение Ли было отравлено вредным влиянием, я крепко его отчитал» [Российско-китайские …, т. 3, 2010, с. 736].

Понимая непреклонность политики лидера гоминьдана, в ночь на 12 декабря 1936 года, опираясь на поддержку своих воейск, генералы Чжан Сюэлян и Ян хучэн арестовали Чан Кайши и сопровождавших его военных и политических деятелей, среди которых были Чэн Чэн, Цзян Динун, Вэй Лихуан, Вэй Лихуан, Цзян Дацзюй, Чжу Шаолян, Шао Лицзы и др. (всего 17 человек) [An Illustrated …, 1995, p. 21--26]. Нанкинскому правительству руководители выступления выдвинули требования из восьми пунктов, среди которых можно выделить следующие, имевшие принципиальное значение:

«-- реорганизация нанкинского правительства на основе включения в него представителей всех партий и группировок для совместной борьбы за спасение родины;

-- прекращение всякой гражданской войны;

-- сопротивление японскому вторжению на территорию Китая» [Российско-китайские …, т. 3, 2010, с. 733].

Решительные действия Чжан Сюэляна и Ян хучэна серьезно осложнили политическую ситуацию внутри Китая. Вновь до крайности усилилась вероятность начала нового витка гражданской войны.

3. Позиция Советского Союза в отношении Сианьских событий декабря 1936 года

Арест Чан Кайши мог иметь и серьезные международные последствия. В справке НКИД СССР «События в Сиани в декабре 1936 г.: причины, участники, роль КПК и СССР» от 15 апреля 1940 года, направленной В. М. Молотову, дается следующая оценка сложившейся обстановки: «Сианьские события приобретали особое значение в связи с тем, что, вопервых, происходили они во время, когда японская военщина готовила против Китая очередной удар и, во-вторых, что к моменту возникновения этих событий, <…> нанкинское правительство, возглавляемое Чан Кайши, в известной мере выправило курс своей внешней политики, поворачиваясь все более и более в сторону сопротивления японской агрессии» [Российско-китайские …, т. 3, 2010, с. 734].

В связи с этим Москва оказалась перед сложным выбором. С одной стороны, с идеологической точки зрения, представлялось предпочтительным одобрить действия Чжан Сюэляна и тем самым продемонстрировать свою поддержку силам, вступившим в союз с КПК. Однако это способствовало бы дальнейшему разрастанию конфликта между коммунистами и гоминьданом. С другой стороны, представлялось возможным выступить на стороне нанкинского правительства из сугубо прагматических интересов -- укрепления собственной безопасности на Дальнем Востоке, несмотря на радикально антикоммунистические позиции Чан Кайши.

В результате СССР занял весьма сдержанную позицию. Избегая резкой критики действий Чжан Сюэляна, Кремль однозначно отверг свою причастность к событиям в Сиане с целью пресечения распространения подобных слухов японской печатью. В то же время, высказавшись за скорейшее урегулирование разногласий между ГМД и КПК, продемонстрировал свою поддержку правительству Чан Кайши. Используя свое влияние на обе стороны, Советский Союз стремился принудить их к мирному разрешению конфликта. Действия Москвы могут объясняться следующими причинами:

1. Обострение ситуации, возможное возобновление гражданской войны в Китае, а следовательно, ослабление центрального аппарата власти были не выгодны СССР. В условиях втягивания гоминьдановской армии в новый внутренний конфликт Китай оказался бы неспособным скольконибудь действенно противостоять военной экспансии Японии, что угрожало безопасности дальневосточных регионов Советского Союза.

2. В случае смерти Чан Кайши к власти в гоминьдане могли прийти политики, готовые ради подавления КПК согласиться на компромисс с Японией.

3. Даже при поддержке СССР и при учете роста среди населения Поднебесной патриотических настроений в середине 1930-х годов КПК не располагала достаточными вооруженными силами для эффективного противостояния Японии. Не имея достаточного политического влияния в стране, компартия была не способна возглавить единый фронт для отпора агрессору. Кроме того, китайские коммунисты по-прежнему рассматривали сопротивление Японии в качестве сопутствующей цели, отдавая приоритет внутренней борьбе за власть и расширению революционного движения.

4. Сохранение за нанкинским правительством контроля над экономически важными регионами страны, наличие у него многочисленной, боеспособной армии, делали кандидатуру Чан Кайши наиболее предпочтительной на роль национального лидера, руководителя единого антияпонского фронта.

Эти основания реализовались в конкретных действиях советского внешнеполитического ведомства. Уже 14 декабря 1936 года газеты «Правда» и «Известия» опубликовали передовицы, отражавшие официальную позицию СССР относительно Сианьского инцидента. Основная ответственность за организацию восстания возлагалась в них на действия японских спецслужб и их «агента» Ван Цзинвэя, «которые используют все средства для облегчения японскому милитаризму дела закабаления страны» [Сианьские …, 1936].

Чжан Сюэлян, уже лишившийся большей части своих подконтрольных территорий именно в результате политики непротивления агрессии Японии, в свою очередь, был представлен в публикации в качестве исполнителя этих планов [Там же]. Оценивая роль бывшего правителя Маньчжурии в рассматриваемых событиях, «Известия» отмечали, что его действия «не являются подходящим методом объединения живых сил страны в борьбе против внешнего врага. Ближайшим результатом выступления подобного рода может явиться новая вспышка междоусобной войны, которую японский империализм поспешит использовать для дальнейших агрессивных действий против Китая» [Восстание …, 1936]. Кроме того, в этом же номере «Правды» ТАСС выступил с официальным опровержением сообщения японской газеты «Ници-ници» о поддержке СССР «правительства» Чжан Сюэляна и заключении с ним «оборонительно-наступательного союза» [Опровержение …, 1936].

Эти публикации вызвали в целом положительный отклик со стороны нанкинского правительства. хотя следует отметить, что шанхайская цензура не пропустила их в печать, сочтя критику бывшего председателя правительства Ван Цзинвэя неуместной и излишне резкой. Высказал свои сомнения по поводу его возможного участия в Сианьских событиях и посол Китая в СССР Цзян Тинфу в беседе с НКИД М. М. Литвиновым [Документы …, т. 19, 1974, с. 668]. Тем не менее это не повлияло на официальную точку зрения Москвы.

Рассматривая позицию Японии в сложившейся ситуации, необходимо учитывать, что для правящих кругов страны Восходящего солнца арест Чан Кайши вполне мог послужить обоснованием для расширения своего военного присутствия в Поднебесной. По информации полпредства СССР в Токио, представленной в отмечавшейся выше справке НКИД, в связи с Сианьскими событиями в Китае в японской армии были отменены отпуска офицерам и готовилась отправка в Китай Осакской дивизии. Распространение же в печати идей о «наступлении коммунизма на Китай» оправдывало политику жесткого применения военной силы, избранную кабинетом хирота [Российско-китайские …, т. 3, 2010, с. 737].

С целью пресечения распространения под влиянием японской печати в китайской и западноевропейской прессе сообщений о якобы причастности СССР к действиям Чжан Сюэляна временному поверенному в делах СССР в Китае И. И. Спильванеку были даны четкие инструкции. Заместитель НКИД СССР Б. С. Стомоняков рекомендовал сделать официальное заявление о том, что советское правительство после занятия Маньчжурии японскими войсками никогда не поддерживало отношений с Чжан Сюэляном и, более того, что «оно не может нести ответственности за действия китайской Красной армии» [Документы …, т. 19, 1974, с. 670]. Подобного рода декларации, подчеркивавшие нейтральность Москвы относительно Сианьского выступления, должны были, с одной стороны, продемонстрировать КПК нежелание со стороны Кремля дальнейшего углубления конфликта, а с другой, сформировать положительное отношение к позиции СССР в Нанкине. Последнее было достаточно важно, поскольку внутри гоминьдана не существовало единого подхода к вопросу о методах урегулирования сложившейся кризисной ситуации.

Как отмечал в своем докладе Б. С. Стомонякову от 27 января 1937 года И. И. Спильванек, особенно опасной для интересов СССР в Китае была позиция, занятая по вопросу освобождения Чан Кайши группой нанкинских политиков, возглавляемой военным министром Китайской Республики хэ Инцинем и министром иностранных дел Чжан Цюнем. Они сходились во мнении, что в сложившихся обстоятельствах первостепенное значение имел вопрос о власти и организации центрального правительства без Чан Кайши. Кроме того, министры рассчитывали путем подавления антияпонских настроений в стране обеспечить себе содействие со стороны Токио.

Японский посол Кавагое еще в сентябре 1936 года провел несколько встреч с Чан Кайши, стремясь склонить его к сотрудничеству с кабинетом Танака. Однако тогда все эти попытки не увенчались успехом [Сапожников, 1977, с. 80]. В изменившейся ситуации, по словам советского поверенного в Китае, Кавагое в беседе с Чжан Цюнем «заверил его в полной поддержке Японии в борьбе против Чжан Сюэляна и китайской красной армии на северо-западе и что во время такой борьбы со стороны Японии не будет сделано ничего, могущего затруднить деятельность правительства, но без Чан Кайши» [Российско-китайские …, т. 3, 2010, с. 752].

Подобное соглашение, угрожавшее превратить практически весь Китай в прояпонское марионеточное государство, шло в разрез с политикой СССР на Дальнем Востоке. Предпринятые ранее неоднократные попытки СССР заключения Тихоокеанского пакта с участием в нем США, Англии, Франции и Голландии оказались несостоятельными. Европейские державы и США стремились путем территориальных уступок Японии в Китае защитить собственные экономические интересы в АТР, направив агрессию Токио на север [Сипполс, 1979, с. 138--139]. Подписанный 12 марта 1936 года протокол о взаимной помощи между СССР и МНР, хотя и препятствовал дальнейшему расширению влияния Токио в Монголии и далее в Синьцзяне, не мог в полной мере обеспечить безопасность дальневосточных регионов Советского Союза [Капица, 1958, с. 262--264].

В связи с этим еще более возрастала заинтересованность Москвы в мирном разрешении Сианьского конфликта. Последнее сближало позицию Кремля с мнением другой политической группировки в гоминьдане, возглавляемой руководителем исполнительной палаты Кун Сянси, изначально настаивавшем на переговорах с КПК и Чжан Сюэляном.

В сложившихся обстоятельствах СССР сделал ставку в урегулировании Сианьского инцидента на умеренные круги гоминьдана еще по причине политической слабости КПК и непопулярности ее среди китайской общественности. Кроме того, продолжение контактов Кремля с представителями Компартии могло способствовать укреплению мнения о причастности Москвы к организации выступления против Чан Кайши или, по крайней мере, осведомленности о таких планах, поскольку китайским политическим и военным кругам уже было хорошо известно о связи Чжан Сюэляна с КПК [Российско-китайские …, т. 3, 2010, с. 755].

Действия же нанкинского правительства и Чан Кайши в период, предшествовавший Сианьским событиям, способствовали его восприятию в Китае и за рубежом в качестве наиболее вероятного лидера единого фронта сопротивления японской агрессии. В частности, в справке НКИД СССР от 15 апреля 1940 года, посвященной событиям 1936 года, отмечалось, что «поворот Нанкина к политике более решительного сопротивления Японии вызывался наличием в Китае к тому времени мощного антияпонского движения и был несомненно связан с процессом консолидации национальных сил Китая и концентрацией власти в руках центрального правительства, возглавляемого Чан Кайши» [Там же, с. 734].

Подтверждением этому может служить подавление выступления против гоминьдановского правительства генералов Бай Чунси и Ли Цзунжэня, использовавших с этой целью антияпонские лозунги. В результате Нанкину удалось без военных действий взять под контроль провинции Гуандун и Гуанси. Это еще более способствовало централизации власти в стране и укреплению авторитета Чан Кайши.

Таким образом, активное участие Советского Союза в урегулировании Сианьского инцидента исключительно мирными методами, посредством оказания поддержки умеренно настроенным политикам в гоминьдановском правительстве и демонстрации неприятия силового разрешения конфликта даже исходя из идеологических разногласий с Чан Кайши, стало важной внешнеполитической задачей для советского дипломатического ведомства. При этом НКИД СССР оставил за собой роль теневого игрока в китайских делах, отказавшись от прямого предложения посредничества в урегулировании конфликта, высказанного послом Китая в СССР Цзян Тинфу в беседе с М. М. Литвиновым [Документы …, т. 19, 1974, с. 668--669].

Выстраивая отношения с КПК в рассматриваемый период, СССР активно использовал авторитетное для китайских коммунистов мнение ИККИ. Исполком Коминтерна в своей рекомендации ЦК КПК отмечал, что «выступление Чжан Сюэляна <…> объективно может только повредить сплочению сил китайского народа <…> и поощрить японскую агрессию в отношении Китая» [Китай …, 1991, с. 32--33]. В связи с этим ИККИ предлагал лидерам КПК твердо придерживаться курса на консолидацию всех сил для защиты независимости страны. Кроме того, следовало не только не выступать против Чан Кайши, а принять все меры, чтобы добиться его освобождения. По мнению академика РАН С. Л. Тихвинского, «позиция советского правительства и Коминтерна оказала решающее воздействие на мирное разрешение сианьского конфликта» [Тихвинский, 1996, с. 295].

16 декабря 1936 года Чжан Сюэлян дал согласие на прилет в Сиань Сун Мэйлин и Сун Цзывэня для ведения переговоров. Параллельно ЦК КПК начал переговоры с Чан Кайши, который согласился прекратить гражданскую войну и начать обсуждение вопроса о едином фронте, после чего 25 декабря 1936 года он был освобожден [Дубинский, 1980, с. 47--52].

Но и после возвращения лидера гоминьдана в Нанкин Советский Союз продолжал придерживаться курса на стимулирование переговорного процесса между КПК и ГМД. В дневнике лидера Коминтерна Г. М. Димитрова сохранилась запись от 19 января 1937 года об указаниях И. В. Сталина по китайскому вопросу. Директива для ЦК КПК предполагала: «курс на поддержку всех мероприятий Гоминьдана и нанкинского правительства, направленных на прекращение гражданской войны и объединение всех сил китайского народа в борьбе против японской агрессии» [Российскокитайские …, т. 3, 2010, с. 616]. В феврале 1937 года, в соответствии с достигнутыми в Сиани договоренностями, пленум ЦИК гоминьдана выразил согласие прекратить гражданскую войну и продолжить переговоры по предложениям ЦК КПК относительно условий создания единого фронта [Воронцов, 1989, с. 158].

внешнеполитический стратегия комиссариат международный

Выводы

Таким образом, позиция СССР в отношении Сианьского кризиса продемонстрировала готовность Кремля уже в 1936 году строить взаимовыгодное сотрудничество с Китаем не на основе родства политических программ их лидеров, а на основе близости реальных геополитических задач, продиктованных международной обстановкой, несмотря на разность идеологических платформ. Так, в середине 1930-х годов были заложены важные предпосылки для создания единого общенационального фронта борьбы с Японией, начавшей 7 июля 1937 года широкомасштабную агрессию против Китая. Однако, учитывая недостаток вооружения, опыта ведения боевых действий и слабость организационной поддержки со стороны руководства КПК, именно гоминьдану под руководством Чан Кайши предстояло объединить силы Поднебесной для организации борьбы с военной экспансией страны Восходящего солнца.

Источники

1. Браун О. Китайские записки (1932--1939) / О. Браун ; перевод с немецкого В. А. Жаворонкова, А. А. Звонова, Ю. Медведевой. -- Москва : Политиздат, 1974. -- 307 с.

2. Восстание Чжан Сюэляна : международное обозрение // Известия. -- 14 декабря 1936.

3. Документы внешней политики СССР : в 24 т. -- Москва : Политиздат, 1974. -- Т. 19 : 01 января 1936 -- 31 декабря 1936. -- 798 с.

4. Опровержение ТАСС // Правда. -- 14 декабря 1936.

5. Русско-китайские отношения в хх в. : материалы и документы. -- Москва : Памятники исторической мысли, 2010. -- Т. 3 : Советско-китайские отношения, сент. 1931 -- сент. 1937. -- 859 с.

Литература

1. Воронцов В. Б. Судьба китайского Бонапарта / В. Б. Воронцов -- Москва : Политиздат, 1989. -- 336 с.

2. Дубинский А. М. Советско-китайские отношения в период японо-китайской войны. 1937--1945 гг. / А. М. Дубинский. -- Москва : Мысль, 1980. -- 279 с.

3. Капица М. С. Советско-китайские отношения / М. С. Капица. -- Москва : Госполитиздат, 1958. -- 424 с.

4. Китай : история в лицах и событиях / под общ. ред. С. Л. Тихвинского. -- Москва : Политиздат, 1991. -- 254 с.

5. Сапожников Б. Г. Китай в огне войны (1931--1950) / Б. Г. Сапожников. -- Москва : Наука, 1977. -- 351 с.

6. Сиполс В. Я. Дипломатическая борьба накануне второй мировой войны / В. Я. Сиполс. -- Москва : Международные отношения, 1979. -- 320 с.

7. Тихвинский С. Л. Путь Китая к объединению и независимости : 1898--1949 : по материалам биографии Чжоу Эньлая / С. Л. Тихвинский. -- Москва : Восточная литература, 1996. --575 с.

8. An Illustrated History of China's War of Resistance Against Japan. -- Beijing : Foreign Languages Press, 1995. --142 p.

Аннотация

Рассматривается внешнеполитическая стратегия Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) Советского Союза относительно Сианьских событий конца 1936 года в Китае. Проанализировано влияние на позицию СССР международной обстановки на Дальнем Востоке, развития советско-китайских отношений накануне Сианьского кризиса, реакции Японии на внутриполитическую ситуацию в Китайской республике. Утверждается, что резкое обострение длительного конфликта между Коммунистической партией Китая и нанкинским правительством, повлекшее арест Чан Кайши войсками Чжан Сюэляна и Ян Хучэна, препятствовало формированию единого национального фронта для отражения военной экспансии Японии. Автор показывает, что в условиях возможного расширения агрессии Токио в Китае и угрозы безопасности дальневосточным регионам Советского Союза Кремль выстраивал свою внешнюю политику исходя из реальных геостратегических задач. В связи с этим идеологическая солидарность с китайскими коммунистами уступает место сугубо прагматическим интересам укрепления обороноспособности своих дальневосточных рубежей. Подчеркивается, что несмотря на открыто антикоммунистические взгляды гоминьдановского руководства Москва делает ставку на Чан Кайши как наиболее подходящую фигуру на роль национального лидера, способного к объединению политических сил Поднебесной. Автор делает вывод, что НКИД СССР прилагает все усилия для мирного урегулирования Сианьского инцидента.

Ключевые слова: Сианьские события; Чан Кайши; Чжан Сюэлян; гоминьдан; НКИД СССР; Коминтерн.

The foreign policy strategy of the People's Commissariat for Foreign Affairs (PCFA) of the Soviet Union relative to Sian events of the end of 1936 in China is considered. The impact of the international situation in the Far East on the position of the USSR, the development of Soviet-Chinese relations on the eve of the Sian crisis, the reaction of Japan on the political situation in the Republic of China are analysed. It is stated that the sharp escalation of a long conflict between the Communist party of China and the Nanjing government, which resulted in the arrest of Chiang Kai-shek by the troops of Shenyang Zhang and Yang Chucena, prevented the formation of a unified national front to reflect the military expansion of Japan. The author shows that in the context of possible expansion of Tokyo's aggression in China and threats to the security of the Far Eastern regions of the Soviet Union the Kremlin built its foreign policy based on real geo-strategic objectives. In this regard, the ideological solidarity with the Chinese communists gives way to the purely pragmatic interests of strengthening the defence of Far Eastern borders. It is emphasized that despite the openly anti-communist views of Kuomintang leadership Moscow relies on the Chiang Kai-shek as the most suitable figure for the role of a national leader, able to unite the political forces of China. The author concludes that PCFA of the USSR made every effort for the peaceful settlement of Sian incident.

Key words: Sian events; Chiang Kai-shek; Zhang Xueliang; Kuomintang; People's Commissariat for Foreign Affairs of the USSR; Comintern.

Размещено на Allbest.ru