Размещено на http://www.allbest.ru/

Положение женщины в Кентском обществе VII века

Болдырева Ирина Ивановна

кандидат исторических наук, доцент кафедры философии и гуманитарной подготовки

Воронежский государственный медицинский университет

Воронеж, Россия

Рассматриваются особенности статуса женщины в англосаксонском обществе VII века на материале судебников кентских правителей Этельберта, Уитреда, Хлотаря и Эдрика. Актуальность и новизна исследования обусловлены недостаточной изученностью правового положения раннесредневековых женщин в отечественной историографии. В статье обсуждаются типичные правонарушения в отношении женщин и девиц, их имущественное положение и порядок заключения брака. Особое внимание уделяется проблемам толкования отдельных титулов законодательства Этельберта, проливающих свет на положение женщины в раннем англосаксонском обществе. Автор отмечает существование в Кенте сложной иерархии женской прислуги, показывает, что основными событиями в жизни женщины было вступление в брак, рождение детей и кончина супруга. Вопрос о праве кентской женщины VII века владеть и распоряжаться земельным имуществом, по мнению автора, не может быть решен однозначно. Отмечается, что ранние англосаксонские законы в отличие от ряда континентальных правд не включают информацию о дифференциации штрафов и вергельда в зависимости от пола потерпевшего. Данная черта могла быть связана как со спецификой англосаксонской правовой традиции, так и с особенностями раннесредневекового законодательства.

Ключевые слова: женщина в раннее Средневековье; англосаксонское право; королевство Кент; варварские правды; законодательство Этельберта.

Введение

Правовое положение женщины остается одной из наиболее сложных проблем зарубежной и отечественной медиевистики. Еще в 70-е годы прошлого века в рамках изучения генезиса феодализма на материале варварских правд Г. М. Данилова предприняла попытку дать оценку статуса женщины у раннесредневековых славян и германцев. В частности, объектом ее анализа стали титулы «об охране женской чести», а также титулы, оговаривающие право наследования женщиной имущества и земли [Данилова, 1974, с. 136--153].

К вопросу о месте женщины в памятниках англосаксонского права отечественные медиевисты обращались лишь в общих работах по средневековой английской истории. В одном из разделов монографии К. Ф. Савело, освещающей процесс формирования в Англии раннефеодального общества, изучается отношение государства к семейному коллективу и в этой связи дается краткая характеристика имущественных прав представительниц слабого пола [Савело, 1977, c. 70--74]. Целью настоящей статьи стал анализ правового положения женщины в ранний англосаксонский период на примере кентского общества VII века.

Возникшее на юго-восточной окраине Британских островов королевство Кент сыграло особую роль в исторических судьбах Британии. В правление короля Этельберта (ум. 616) Кент становится первым варварским государством на территории Англии, которое принимает христианскую религию. Впоследствии отсюда христианская вера распространяется на другие варварские королевства. Именно Кент является родиной древнейших памятников англосаксонской правовой культуры. Три сборника кентских королевских законов, сохранившиеся в Рочестерском манускрипте (Textus Roffensis, XII век), датируются VII веком. Самый ранний из них был составлен королем Этельбертом в 601--604 годах на основе норм обычного права. Об этом кодексе упоминает Беда Почтенный в своей «Церковной истории» (ок. 731) [BEH, 1969, p. 150; Die Gesetze …, 1903, s. 3--8]. Следующий по времени судебник хлотхере и Эдрика является примером законотворчества двух представителей одной и той же правящей династии, которые в 70--80-е годы VII века поочередно занимали кентский трон [BEH, 1969, p. 352, 430, 564; Die Gesetze …, 1903, s. 9--11]. Наиболее поздний образец кентского права VII века представлен кодексом короля Уитреда (691--725). Судя по пространному прологу, этот юридический сборник был утвержден в самом начале его правления и может быть датирован 695--696 годами [Die Gesetze …,1903, s. 13--14].

Подобно другим ранним законам, тексты англосаксонских судебников сопряжены со сложностями толкования благодаря неоднозначным формулировкам титулов и архаическому языку. Присутствующая здесь информация о положении женщины в обществе достаточно фрагментарна. Чаще всего представительницы слабого пола фигурируют в законодательстве Этельберта. В судебниках его преемников правовому статусу женщины посвящены лишь два титула [Die Gesetze …, 1903, Hloth?re und Eadric, 6; Wihtr?d, 12]. В структуре кодекса Этельберта статьи, относящиеся к представительницам слабого пола, можно разделить на несколько тематических групп: о насилии / незаконных связях (титулы 10--11, 14, 16, 31, 85); о других правонарушениях (титулы 73, 74); о правонарушениях, совершенных в отношении вдов (титулы 75, 76); о заключении брака и имущественном положении женщины (титулы 77--84).

кентский вдова англосаксонский брак

Оскорбление служанок

Еще Г.М. Данилова обратила внимание на наличие в раннесредневековом праве титулов «об охране женской чести». В капитуляриях к «Салическому Закону», в Баварской (Lex Bajuwariorum, VII--VIII века) и Аламаннской (Lex Alamannorum, VIII век) Правдах присутствуют статьи о наказании того, кто развяжет головной убор, сорвет с женщины платок или одежду. Строго карались прикосновения к женщине у салических франков. С течением времени эти нормы исчезают из правовых кодексов. Такую особенность Г. М. Данилова связывала с отголосками матриархата и высоким удельным весом представительниц слабого пола в варварских обществах, который в последующие столетия снижается.

В законах короля Этельберта, близких к континентальным правдам по хронологии, тематика «женской чести» может быть выделена весьма условно. Англосаксонского кодификатора начала VII века оскорбление женщины интересовало постольку, поскольку ущемляло интересы ее хозяев, представителей определенного сословия.

Судебник Этельберта перечисляет штрафы за соблазнение служанок людей, принадлежащих к различным ступеням социальной иерархии: короля (cyning), нобилей (eorles), свободных общинников (ceorles). Поскольку о воле женщины ничего не сказано, не исключено, что речь идет о насилии.

При этом сумма взимаемого штрафа ставится в зависимость от общественного положения господина и статуса прислуги:

Если какой-нибудь человек ляжет с королевской девушкой-служанкой [m?gdenman], пусть уплатит 50 шиллингов.

Если она -- рабыня, которая перемалывает зерно [grindende ?eowa], пусть уплатит 25 шиллингов. [Если она] третья [по статусу] -- 12 шиллингов.

Если кто-то ляжет со служанкой эрла, которая подносит вино [eorles birele], пусть уплатит 12 шиллингов.

Если кто ляжет со служанкой кэрла, подносящей вино [ceorles birelan], пусть заплатит 6 шиллингов; для рабыни, второй [по статусу, штраф составляет] 50 скеаттов; для рабыни, третьей [по статусу, штраф составляет] 30 скеаттов [Die Gesetze …, 1903, ?thelberht 10--11, 14, 16].

Сложная иерархия женской прислуги, по всей видимости, сказывалась не только в сфере права, но и в том, что касается социального статуса и престижа ряда женских профессий. Служанки самого высшего ранга были защищены мундебюрдом (mundbyrd) своего хозяина -- денежной выплатой королю, полагавшейся за нарушение права покровительства, а значит, их соблазнение расценивалось как серьезный проступок.

Приведенные титулы свидетельствуют о некоторых важных исторических реалиях из жизни кентского общества начала VII века. Видимо, в этот период подобные правонарушения являлись достаточно распространенными. Одновременно эти нормы следует воспринимать скорее в контексте охраны имущества и права покровительства представителей различных общественных сословий, чем в контексте защиты «женской чести».

Супружеская измена

Особое отношение средневекового общества к женскому целомудрию все же находит отражение в раннем кентском праве. Законы короля Этельберта предусматривают наказание за супружескую измену: Если свободный человек ляжет с женой свободного, пусть уплатит ее /его / свой вергельд и за свой счет приобретет другую женщину и ту другую приведет к нему домой [Die Gesetze …, 1903, ?thelberht 31] .

Нарушение супружеской верности считалось весьма тяжким преступлением и каралось выплатой вергельда. Из текста титула не вполне понятно, чей вергельд должен был выплатить обидчик. Континентальные параллели заставляют предположить, что речь могла идти о вире женщины [Rivers, 1991]. С другой стороны, в законах уэссекского правителя Альфреда, созданных два столетия спустя, штраф, налагаемый на соблазнителя, вычисляется исходя из вергельда мужа [Die Gesetze …, 1903, ?lfred, 10].

Интересно, что ранние англосаксонские судебники упоминают супружескую измену с целью определения меры пресечения для соблазнителя. О наказании женщины за прелюбодеяние у англосаксов впервые говорится во втором кодексе Кнута Великого (начало 20-х годов XI века) [Die Gesetze …, 1903, II Cnut, 53]. Однако это не означает, что в VII веке подобные проступки не имели для женщины последствий. Законодательство раннесредневековых народов испытало на себе большое влияние обычного права и никогда не было полным или исчерпывающим.

Брачное соглашение и похищение невесты

В раннем Кенте супружеская неверность или насилие рассматривались как серьезный повод для развода, а обидчик, помимо выплаты денежной компенсации, брал на себя все расходы, связанные с заключением нового брачного союза. Брак у англосаксов воспринимался как деловая сделка, и за невесту полагался выкуп. Несоблюдение родственниками невесты условий соглашения расценивалось как обман, и в этом случае девушка возвращалась домой:

Если кто-то возьмет себе невесту, пусть выкупит ее, заплатив брачный выкуп, если нет обмана [gif hit unfacne is].

Если же откроется обман, после того, как [он] отведет [ее] домой, пусть отдадут его имущество [Die Gesetze …, 1903, Aethelberht, 77-- 77.1].

Вероятно, под обманом имелось в виду сокрытие информации о проблемах со здоровьем невесты, наличии увечий или внешних изъянов. Такое предположение подтверждают отдельные континентальные параллели. Например, в эдикте короля лангобардов Ротари (ок. 643 года) сказано: Если после того как девушка или женщина будут обручены, окажется, что они больны проказой или охвачены дурным духом --безумием, или обнаружится, что [у нее] выколоты оба глаза, пусть тогда жених заберет свои вещи, [которые он вручил в качестве меты,] и не принуждается взять ее против [своей] воли в жены, а также не будет обвинен по этой причине, так как [он] не бросает ту на произвол судьбы, а по причине [ее] явной погрешности [и] перенесенной болезни [ЗЛ, 1992, Эдикт короля Ротари, 180].

Нельзя также исключать, что речь могла идти о заблуждении жениха по поводу невинности избранницы. В последнем случае она навсегда теряла свое доброе имя, и ее шансы удачно выйти замуж становились призрачными.

В законодательстве Этельберта упоминается еще одна интересная категория правонарушений, которая отсутствует в более поздних правовых сборниках -- умыкание невесты: Если кто-то силой захватит девушку, [должен уплатить] опекуну 50 шилл. и после этого выкупить у опекуна разрешение [на брак] [Die Gesetze …, 1903, ?thelberth, 82].

По всей видимости, похищение девушки женихом представляло собой одну из древнейших традиций, связанных с заключением брака. В раннее Средневековье государство стремилось бороться с этой практикой, свидетельством чему являются многочисленные титулы варварских правд, предусматривающие штрафы и денежную компенсацию. Еще «Закон бургундов», составленный во второй половине V века при короле Гундобаде (473--516), предписывал за похищение девиц выплату нескольких вергельдов. Если провинившийся не располагал такими средствами, его выдавали родителям потерпевшей [LG, 1892, 12]. «Салический закон» предусматривал штрафы не только для похитителя, но и для его сообщников [СП, 1950, 13].

В законах Этельберта, равно как в континентальных правдах, отсутствует требование вернуть похищенную девушку домой. В кентском обществе начала VII века вступление в брак с похитителем не запрещалось, но, напротив, считалось наиболее логичным вариантом развития ситуации. Сначала обидчик должен был выплатить 50 шиллингов опекуну в качестве компенсации и затем уплатить положенный выкуп [Die Gesetze …, 1903, ?thelberht, 82]. Таким образом, государство могло гарантировать надлежащее оформление супружеского союза и пресечь возможные попытки жениха пренебречь своими финансовыми обязательствами. Похищение просватанной девицы также не было редкостью. В этом случае полагалась компенсация жениху, которая составляла 20 шиллингов [Die Gesetze …, 1903, ?thelberht, 83].

Возможно, той же проблематике посвящен титул 84 законов Этельберта. В историографии существует два основных варианта его прочтения. Оба они нашли отражение в переводе, недавно выполненном М. В. Земляковым:

Вариант 1. Если произойдет возвращение (g?ngang) [похищенной девушки], [пусть он уплатит распорядителю] 35 шилл. и 15 шилл. королю.

Вариант 2. Если будет совершен разбой на дороге (g?ngang) [в отношении девушки, пусть виновный уплатит] 35 шилл. [пострадавшей] и 15 шилл. королю [Die Gesetze …, 1903, ?thelberht, 84; Земляков, 2014, с. 286].

Неоднозначность интерпретации здесь вызвана сложностями в установлении семантики слова g?ngang, которое в англосаксонских текстах встречается лишь единожды. При буквальном переводе этого титула мы имеем следующее: «Если произойдет g?ngang, то [пусть виновный уплатит] 35 шилл., а королю 15 шиллингов». В подобных случаях исследователи полагаются на данные лингвистики, особенности логической организации текста и наличие аналогий в других законодательных памятниках.

В историографии справедливо отмечается четкая структурированность судебника Этельберта, в котором родственные титулы, как правило, объединены в отдельные кластеры [Wormald, 1999, p. 96]. Если учитывать, что в титулах 82--83 говорится о похищении невесты, а в титуле 85 -- о прелюбодеянии с женой эсне (esnes cwynan), титул 84, почти наверняка, продолжает «женскую» тематику законодательства Этельберта.

В научной литературе первой половины -- середины XX века преобладало мнение, что речь может идти о возвращении похищенной девушки домой. Это мнение нашло отражение в переводах англосаксонского законодательства на немецкий и английский языки ведущими историкамиправоведами того времени, такими как Ф. Либерманн, Д. Уайтлокк, Ф. Аттенбург [Die Gesetze …, 1903, p. 8; EHD, 1979, p. 393; LEEK, 1922, p. 15]. Некоторые современные исследователи отдают предпочтение второму варианту перевода, при котором g?ngang понимается как «разбой / нападение на большой дороге» [Hough, 1993]. Интересно, что оба варианта могут быть подкреплены текстами континентальных правд. Так, «Бургундская Правда» не исключала возможность возвращения девицы «беспорочной» (incorrupta) к своим родителям [LG, 1892, 12.2]. Законы короля франков хлодвига и ранние законы аламаннов содержат статьи против разбоя на дорогах, жертвой которого могла стать представительница слабого пола [PLA, 1966, 18.4; PLS, 1962, 31]. В «Аламаннской Правде» упоминается о сексуальных оскорблениях девиц на пути из одного селения в другое [LA 1966, 56.1--2]. Одну из наиболее близких параллелей к законам Этельберта содержит меровингская «Салическая Правда», где после титулов о похищении чужой невесты помещен титул о нападении на девушку и ее изнасиловании во время свадебного поезда [PLS, 1962, 13.12--14]. Не исключено, что в титуле 84 древнейшего англосаксонского кодекса речь идет о том же проступке.

Имущественный статус женщины

Еще одна группа титулов, с 78 по 84, содержит ценную информацию об экономическом статусе англосаксонской женщины. В титуле 81, освещающем имущественное положение бездетной вдовы, у англосаксов впервые упоминается «утренний дар» (morgengyfe) -- подарок мужа новобрачной после свадебной ночи. «Утренний дар» существовал у многих германских народов и фигурирует в целом ряде раннесредневековых правд [LG, 1892, 42.2; LA, 1966, 56.2; LR, 1954, 41 (37).2, etc]. Судебник короля Этельберта не уточняет, что входило в утренний дар и могла ли англосаксонская женщина VII века владеть землей. Однако уже в IX веке представители нобилитета завещали родственницам земельную собственность [Болдырева, 2014, c. 60--61].

В зарубежной историографии присутствует мнение, согласно которому еще до IX века «утренний дар» мог включать земельные владения [Stenton, 1957, p. 9]. Однако К. Ф. Савело ставила эту вероятность под сомнение [Савело, 1977, c. 71--72]. Нельзя исключать, что имущественный статус женщины у англосаксов менялся постепенно. Аналогичные процессы происходили у континентальных германцев. Например, первоначальная редакция «Салической Правды» допускала передачу земельного наследства строго по мужской линии. Лишь эдикт короля хильперника (561-- 584) скорректировал эту норму, разрешив наследовать землю дочерям и сестрам при отсутствии других наследников [PLS, 1962, 59.5, Capit. 4.108; Данилова, 1974, c. 141--143].

В судебнике Этельберта имущественные права вдовы ставились в зависимость от наличия у нее детей. После смерти супруга женщина, имеющая детей, могла претендовать на половину имущества (sc?t) [Die Gesetze …, 1903, ?thelberht, 78]. Бездетная вдова теряла право на свое имущество (fioh) и «утренний дар» в пользу родственников по линии отца [Die Gesetze …, 1903, ?thelberht, 81].

Толкование титулов 79--80 кодекса Этельберта (Gif mid bearnum bugan wille, healfne sc?t age. Gif ceorl agan wile swa an bearn) [Die Gesetze …, 1903, 79--80] сопряжено с рядом сложностей. Большинство исследователей полагают, что здесь идет речь о разводе, инициированном женой, которая, уходя от мужа вместе с детьми, получала половину имущества. Если же супруг хотел оставить детей себе, он выделял женщине долю одного ребенка [Die Gesetze …, 1903, 8; EHD, 1979, 393; LEEK, 1922, 15]. При таком прочтении англосаксонская женщина VII века обладала известной независимостью. В новейшей историографии К. хок и Л. Оливер, опираясь на данные лингвистики и континентальные параллели, доказывают, что эти нормы могли относиться не к разведенной женщине, а к вдове, что вполне логично, учитывая содержание титулов 78 и 81. После смерти мужа женщина наследовала половину имущества, если оставалась жить с детьми. Однако если она принимала решение снова выйти замуж, то получала долю наследства, равную доле ребенка [Hough, 1994; Oliver, 2002, Pp. 113--114]. Таким образом, возможность вступившей в брак вдовы распоряжаться наследством первого супруга закон ограничивал весьма ощутимо.

Правовое положение вдовы

Интересно, что в единственном титуле, упоминающем женщин в более позднем кентском законодательстве хлотхере и Эдрика, представительница слабого пола тоже фигурирует как вдова. Этот титул оговаривает положение ребенка после смерти главы семейства. Согласно судебнику, вдова сохраняла за собой право воспитывать детей. Вместе с тем детям назначался опекун из отцовского рода, который присматривал за их наследством до достижения десятилетнего возраста [Die Gesetze …, 1903, Hloth?re und Eadric, 6]. Право воспитывать ребенка вдова, по всей видимости, не утрачивала, даже если снова вступала в брак.

В раннее Средневековье, когда кровопролитные войны были обыденным явлением, раннее вдовство встречалось нередко, и вдовы представляли собой достаточно многочисленную социальную группу. Причины повышенного к ним внимания законодателей были комплексными и заключались, во-первых, в необходимости определения экономического статуса этих женщин, во-вторых, в необходимости защиты их интересов. Раннесредневековые судебники обычно предусматривали повышенные штрафы за преступления, совершенные против вдов. В кодексе короля Этельберта перечисляются их различные категории:

Пусть [за нарушение] мунда наиболее знатной вдовы уплачивается 50 шилл.

[За нарушение мунда] второй [по статусу вдовы следует уплатить] 20 шилл., третьей [по статусу] -- 12 шилл., четвертой [по статусу] -- 6 шилл [Die Gesetze …, 1903, ?thelberht, 75].

Самые знатные вдовы, упоминаемые Этельбертом, очевидно, принадлежали к королевской семье и находились под королевской опекой, поскольку мюндебюрд короля составлял 50 шиллингов. Нарушение мунда могло подразумевать соблазнение вдовы, насилие, попытку жениха заключить брак без разрешения опекуна, которое полагалось выкупить, или совершение против женщины каких-либо других серьезных проступков. Если вдову похищали силой, то мунд компенсировался в двукратном размере (то есть выплачивался двойной мундебюрд) [Die Gesetze …, 1903, ?thelberht, 76].

Титулы 73 и 74 судебника Этельберта

Проступки, совершаемые самими женщинами, в судебнике Этельберта не конкретизируются. В титуле 73 сказано, что если свободная женщина (fri wif locbore) сделает что-либо неподобающее, то уплачивается компенсация в 30 шиллингов. О какого рода правонарушениях идет речь, из текста не ясно. Вопросы также вызывает значение слова locbore. Переводчики этих законов, как правило, предлагают два варианта прочтения, которые в равной степени приемлемы, с точки зрения лингвистики: `с длинными волосами' (loc -- прядь волос / локон; bora в составных словах -- тот, кто что-либо носит) [Die Gesetze …, 1903, p. 7; EHD, 1979, p. 393; LEEK, 1922, p. 15] и `с ключами / ответственная за то, что под замком' (loc -- ключ / замок / то, что под замком) [Oliver, 2002, 76--77, Pp. 110--111]. В первом случае подчеркивается, что это свободная женщина, поскольку длинные волосы в «Салической правде» являются признаком свободного рождения [СП, 1950, 24.2, 24.4]. Второй вариант прочтения, возможно, намекает на род занятий дамы, однако что-то определенное по этому поводу сказать сложно.

Характер проступка, совершенного представительницей слабого пола, в кентском праве уточняется лишь единственный раз: в титуле 12 судебника короля Уитреда говорится о наказании кэрла за идолопоклонство. Если жена была не причастна к «преступлению», наказанию подвергался только муж. Если же женщина являлась «соучастницей», то оба лишались своего имущества и выплачивали штраф [Die Gesetze …, 1903, Wihtr?d, 12]. Этот титул наглядно демонстрирует, что в Кенте спустя почти столетие после принятия христианства существовали семьи, где супруги придерживались разных религиозных взглядов.

Интерес с точки зрения специфики англосаксонского права также представляет титул 74 судебника Этельберта, где сказано, что штраф за причинение девушке насилия будет таким же, как штраф за насилие в отношении свободного человека (M?g?bot sy swa friges mannes) [Die Gesetze …, 1903, ?thelberht, 74]. Эта емкая формулировка может относиться к очень широкому кругу проступков, которые фигурируют в законодательстве Этельберта, в том числе к нанесению телесных повреждений. характерно, что убийство женщины или насилие по отношению к ней в некоторых германских обществах влекло за собой повышенные штрафы. В «Баварской Правде» это аргументировалось тем, что женщина не имеет возможности себя защитить [СП, 195, 24.5--7; LA, 1966, 48, 49, 50; LB, 1926, 4.29].Если у салических франков жизнь женщины оценивалась в зависимости от ее способности иметь детей [СП, 195, 24.5--7], тоанглосаксонское законодательство никогда специально не оговаривает женский вергельд. Очевидно, он определялся сословием, к которому она принадлежала по рождению, и оставался неизменным на протяжении жизни.

Выводы

Законодательные тексты раннего англосаксонского периода, как правило, именуют женщину женой (wif), девой (m?g?, m?g?man) или вдовой(widuwe), из чего можно заключить, что ее правовой статус был тесно связан с семейным положением, а основными жизненными событиями являлись вступление в брак, рождение детей и кончина супруга. Отдельные именования передают информацию о роде занятий представительниц различных категорий зависимого населения. Самый ранний англосаксонский судебник, составленный королем Кента Этельбертом свидетельствует о существовании у англосаксов брачного соглашения, которое в VII веке, видимо, носило устный характер. Серьезным правонарушением считалось прелюбодеяние. Среди распространенных проступков были незаконные связи (изнасилование?) с чужой прислугой и похищение невест. Особое внимание кентские законы уделяют положению вдов, которые обладали некоторой самостоятельностью, в частности, правом воспитывать ребенка. Имущественное положение кентской вдовы зависело от наличия у нее детей. По поводу возможности женщины владеть и распоряжаться земельным имуществом кентское законодательство сведений не сохранило. В равной степени ранние англосаксонские законы, в отличие от целого ряда континентальных правд, не содержат информацию о дифференциации штрафов и вергельда в зависимости от пола потерпевшего. Обозначенная специфика могла быть обусловлена как особенностями англосаксонской правовой традиции, так и особенностями раннесредневекового законодательства, которое отразило лишь малую часть существовавшей правовой практики.

Источники и принятые сокращения

1. ЗЛ -- Законы лангобардов. Обычное право древнегерманского племени к раннему этногенезу итальянцев / пер. Е. А. Шервуд. -- Москва : Наука, 1992. -- 286 с.

2. Земляков М. В. Становление законодательства в раннесредневековой Англии : законы кентских королей VII в. / М. В. Земляков // Средние века. -- 2014. -- Вып. 75 (1--2). -- С. 262--272.

3. CП -- Салическая правда / пер.Н. П. Грацианского. -- Москва : Моск. гос. пед. ун-т, 1950. -- 168 с.

4. BEH -- Bede's Ecclesiastical History of the English people / ed. & trans. B. Colgrave, R. A. B. Mynors. -- Oxford : Clarendon Press, 1969. -- 618 p.

5. Die Gesetze der Angelsachsen / hrgs. F. Liebermann. -- Bd. I. Halle : Max Niemeyer, 1903. -- 675 s.

6. EHD -- English Historical Documents c. 500--1042 / ed. D. Whitelock. --Vol. I. -- 2nd ed. -- L. ; New York : Eyre Methuen, Oxford University Press, 1979. -- 952 p.

7. LA -- Lex Alamannorum // Monumenta Germaniae Historica. Legum Sectio I. T. 5. P. 1 : Leges Alamannorum / ed. K. Eckhardt. -- Hannoverae : Impensis Bibliopoli Hahniani, 1966. Pр. 35--157.

8. LG -- Liber Constitutionum sive Lex Gundobadae. Monumenta Germaniae Historica. Legum Sectio I. T. 2 P. 1 : Leges Burgundionum / ed.L. R. de Salis. -- Hannoverae : Impensis Bibliopoli Hahniani, 1892. -- Pр. 29--116.

9. LB -- Monumenta Germaniae Historica. Legum Sectio I. T. 5. P. 2 : Lex Baiwariorum / ed. E. L. Schwind. -- Hannoverae : Impensis Bibliopoli Hahniani, 1926. -- 491 p.

10. LEEK -- The Laws of the earliest English Kings /ed. F. L. Attenborough. -- Cambridge : Cambridge University Press, 1922. -- 256 p.

11. LR -- Monumenta Germaniae Historica. Legum Sectio I. T. 3. P. 2 : Lex Ribuaria / hrgs. F. Beyerle, R. Buchner. -- Hannoverae : Impensis Bibliopoli Hahniani, 1954. -- 217 p.

12. PLA -- Pactus Legis Alamannorum / ed. K. Eckhardt.Monumenta Germaniae Historica. Legum Sectio I. T. 5. P. 1 : Leges Alamannorum. -- Hannoverae : Impensis Bibliopoli Hahniani, 1966. -- Pр. 21--34.

13. PLS -- Monumenta Germaniae Historica.Legum Sectio I. T. 4. P. 1 : Pactus Legis Salicae / ed. K. Eckhardt. -- Hannoverae : Impensis Bibliopoli Hahniani, 1962. -- 327 p.

Литература

14. Болдырева И. И. Женщина в англосаксонском обществе конца IX -- середины XI веков : социальный статус и художественный образ / И. И. Болдырева. -- Воронеж : Истоки, 2014. -- 211 с.

15. Данилова Г. М. Проблемы генезиса феодализма у славян и германцев /

16. Г. М. Данилова. -- Петрозаводск : Изд-во «Карелия», 1974. -- 231 с.

17. Савело К. Ф. Раннефеодальная Англия / К. Ф. Савело. -- Ленинград : Изд-во Ленингр. гос. ун-та, 1977. -- 144 с.

18. Hough C. A Reappraisal of ?thelberht 84 / C. Hough // Nottingham Medieval Studies. -- 1993.-- Vol.37. -- Pр. 1--6.

19. Hough C. The Early Kentish “Divorce Laws” : A Reconsideration of thelberht, chs 79 and 80 / C. Hough // Anglo-Saxon England. -- 1994. -- Vol. Pр. 19--34.

20. Oliver L. The Beginnings of English Law / L. Oliver. -- Toronto : University of Toronto Press, 2002. -- 297 p.

21. Rivers T. J. Adultery in Early Anglo-Saxon Society : ?thelbert 31 in Comparison with Continental Germanic Law / T. J. Rivers // Anglo-Saxon England. -- 1991. -- Vol.20. -- Pр. 19--25.

22. Stenton D. M. The English Woman in History / D. M. Stenton. -- L. : Allen and Edwin ; New York : Macmillan, 1957. -- 363 p.

Размещено на Allbest.ru