Попытка объединения российской эмиграции в 1950-е годы (по материалам совещаний эмигрантских организаций в Фюссене, Штутгарте, Висбадене)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

269

Попытка объединения российской эмиграции в 1950-е годы (по материалам совещаний эмигрантских организаций в Фюссене, Штутгарте, Висбадене)

Климович Людмила Валерьевна

Окончание Второй мировой войны связано с новой волной эмиграции. В отечественной историографии это явление принято называть «второй волной эмиграции». В нее попали люди разного социального положения и разных судеб: бывшие военнопленные, «остарбайтеры», которые не вернулись в Советскую Россию и остались на Западе. Общим для эмигрантов второй волны было то, что они выросли в Советском Союзе и в своем подавляющем большинстве не знали монархической России. Таким образом, эмигранты разных волн вынуждены были существовать совместно. Как следствие, постепенно стали образовываться общественно-политические объединения, куда входили представители разных волн эмиграции, выступавшие за свержение большевизма, но предлагавшие для этого разные пути и способы.

Интересным объектом для изучения выступает попытка объединения организаций разной политической направленности, осуществленная по инициативе Американского комитета по освобождению народов России посредством проведения совещаний политических объединений эмиграции.

Этого «сюжета» касались историки российской эмиграции, но должного освещения в историографии он не получил. Стоит отметить работы А.В. Попова [Попов, 2004], С.В. Карпова [Карпов, 2000], М. Назарова [Назаров, 1994], назвавшего эти совещания «политической биржей», А.В. Антошина [Антошин, 2008], а также Ю. Фельштинского и Г. Чернявского, которые затрагивают этот вопрос в отношении биографии Б.И. Николаевского [Фельштинский и др., 2012]. Интересна и одна из первых работ в немецкой историографии по этому вопросу х.-Е. Фолькмана [Volkmann, 1965].

Идея объединения организаций разной политической направленности возникла еще в 1948 году. Так, в письмах к К.Г. Кромиади С.П. Мельгунов высказывает свои доводы о необходимости объединить усилия и просит поддержать только что образовавшуюся под его руководством организацию «Союз борьбы за свободу России» [FSO 01-034. Д. Письмо С.П. Мельгунова Г.К. Кромиади от 12.07.1948 г.]. В связи с тем, что попытка объединиться самостоятельно ни к чему не привела, автор пишет: «Я полагал, что надо пытаться создавать деловой контакт между нашим Союзом, Лигой и СБОРН … Но контакт с Лигой у нас не выходит …» [FSO 01-034. Д. Письмо С.П. Мельгунова Г.К. Кромиади от 15.02.1949 г.]. Касаясь разговора с А.Ф. Керенским, С.П. Мельгунов сообщает Г.К. Кромиади, что реальность объединения все-таки возможна, отмечая в то же время сложность установления контакта с солидаристами (НТС) [FSO 01-034. Д. Письмо С.П. Мельгунова Г.К. Кромиади от 03.11.1949 г.]. Установление деловых отношений между С.П. Мельгуновым и солидаристами официально было объявлено в декабре 1950 года на страницах журнала «Посев». Опубликованное совместное заявление призывало создать «Российский демократический блок», в качестве основной задачи которого было заявлено сотрудничество и общее представительство в иностранном мире [Посев, 1950, с. 2]. Общие вопросы взаимодействия обсуждались в переписке В.Д. Поремского и Г.К. Кромиади [FSO 01-034. Д. Письма В. Д. Поремского к Г.К. Кромиади 1947--1948 гг.].

Совещание в Фюссене: выработка общей платформы

В январе 1951 года представители эмиграции собрались на совещание в г. Фюссен (Германия) с целью создания единого фронта борьбы с большевизмом. На заседаниях обсуждались два основных вопроса: политическая платформа объединения и созыв конгресса российской эмиграции [см.: Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 2, л. 1]. По инициативе Американского комитета по освобождению народов России на встречу были приглашены разные по своим политическим взглядам организации: Лига борьбы за народную свободу, Национально-трудовой союз, Союз борьбы за освобождение народов России, Союз борьбы за свободную Россию. Достаточно разношерстный состав представителей как первой, так и второй волн эмиграции уже изначально ставил под сомнение возможность конструктивного диалога [см.: Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 3, л. 1]. Начало «холодной войны», обострение международных противоречий заставило эмигрантов жить с ощущением неуверенности в завтрашнем дне и ожиданием скорой войны, о чем свидетельствует желание «… организовать Общероссийский Антикоммунистический Центр, дабы таким путем подготовить наше Зарубежье к встрече надвигающихся грозных событий» [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 4, л. 1] Разрозненность в идеологическом плане российской эмиграции, ее материальная неустроенность, разное поведение во время Второй мировой войны -- все это, по мнению собравшихся, должно было уйти на второй план в связи с необходимостью создания единого фронта «перед лицом большевизма». На совещание были приглашены представители не всех эмигрантских объединений, что ставило под сомнение объективность принимаемых им решений. Участвовавшие в совещании организации считали, что они вправе брать ответственность за всю эмигрантскую общину и выступать от ее лица. Конечно, такая позиция не могла быть принята большей частью эмиграции.

В основе политической платформы СБОРН лежало признание завоеванных прав в революции 1917 года (без уточнения, в февральской или октябрьской) и отказ от реставрации монархии в какой-либо форме. Таким образом, происходит принятие революции 1917 года и всех тех изменений, которые она повлекла за собой, хотя, важно отметить, для послереволюционной эмиграции вопрос реставрации имущественных отношений и политической системы был одним из главных. В области национальных отношений провозглашалось «равенство всех прав и национальностей, населяющих страну, признание за ними права самоопределения, вплоть до отделения и ведения работы к созданию Свободного Союза Свободных Народов» [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 5, л. 1].

Национально-трудовой союз выдвинул схожие предложения: «Признание, в качестве единственного пути решения вопросов государственной и социальной жизни в освобожденной России, -- свободного волеизъявления народа. Упразднение колхозов как системы партийно-государственной эксплуатации. Признание равноправия всех народов» [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 9, л. 1].

Одним из дискутируемых стал национальный вопрос: все организации признавали равенство в правах всех народов, населяющих Советскую Россию, при этом три организации -- Лига борьбы за народную свободу, Союз борьбы за освобождение народов России, Союз борьбы за свободную Россию -- выступали за создание в России свободного содружества народов [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 10, л. 1]. Данная установка, конечно же, могла привести к разделению Советской России и это понимали представители эмиграции. Поэтому дискуссия оказалась настолько бурной, что 21 января 1951 года НТС заявил о невозможности согласования точки зрения по национальному вопросу: «отказ от декларированного единства государства российского может иметь губительные последствия» [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 20, л. 1]. Меньшевики на своем заседании отмечали, что «солидаристы ушли с заседания совещания вследствие несогласия по национальному вопросу» [Протокол № 38 заседания ЗД^* от 30 января 1951 года].

Несмотря на разногласия, участники совещания все-таки смогли выработать общую политическую платформу объединения, которая была оглашена 21 января в Фюссене: «1. Возврат народам России тех прав, которые были завоеваны ими в февральской революции 1917 года. Признание равноправия всех народов России … 2. … сохранение единства семьи свободных народов России. 3. … признание невозможности возврата утерянных во время революции имуществ и имущественных прав» [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 23, л. 1].

В основных бесспорных вопросах лидеры эмигрантской общины пришли к общему знаменателю. Совещание четырех организаций проходило при поддержке Американского комитета, который вносил коррективы в политическую платформу объединения. Американский комитет настаивал на исключении из постановления о создании «Совета борьбы за свободную Россию» фразы «В то же время “Совет борьбы за свободную Россию” считает основной задачей сохранение единства семьи свободных народов России» [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 24, л. 1], аргументируя это тем, что такая позиция оттолкнет от сотрудничества национальные меньшинства, -- со стороны Американского комитета выдвинутое требование было обязательным [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 25, л. 1].

Мы склонны согласиться с мнением немецкого историка х-Е. Фолькмана, который считает, что позиция Американского комитета была основана на поощрении, в том числе финансовом, процесса отделения «российских национальностей» и стремлении с разгромом большевизма произвести раздел России, тем самым устранив ее как политического и экономического противника [Volkmann, 1965, p. 244].

Конечно, такая позиция Американского комитета вызвала негативную реакцию у представителей эмигрантского объединения. Для «Союза борьбы за свободу России» под руководством С. П. Мельгунова неприятие мнения Американского комитета стало принципиальным при вынесении решения об участии в объединении: «Союз считает, что отказ от сохранения единства народов России является в то же время отказом от стремления объединить народы России в их борьбе против большевизма» [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 28, л. 1].

Опасения эмиграции относительно позиции американцев имели под собой основания: еще в 1950 году на заседании Заграничной делегации РСДРП сообщалась информация о том, что «в Вашингтоне ведутся переговоры с украинцами в лице даже бандеровцев, а ровно и с другими национальными меньшинствами, но никаких переговоров нет с русскими. По слухам, даже вырабатываются границы будущей России, отделенной от независимых государств.

Первое совещание не принесло желаемых результатов, поскольку главным вопросом разногласий стал национальный. Итоговая резолюция по национальной проблеме выглядела следующим образом: «Единственно правильным … является не раздробление, а сохранение единства семьи свободных народов России, построенной на основе федерации и культурно-национальной автономии» [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 38, л. 1].

Другим острым вопросом стал финансовый. Совещание было созвано по инициативе Американского комитета, он же выступил спонсором мероприятия. В то же время эмигранты хотели оставаться независимыми не только в своих решениях, но и в распределении средств: «установить с Американским комитетом принципы финансовых взаимоотношений, руководствуясь при этом необходимостью полной независимости в расходовании полученных сумм» [Там же].

Итогом совещания можно считать решение создать общий координационный центр -- Совет освобождения народов России.

В совещании приняли участие всего 4 эмигрантские организации, и, как охарактеризовала эту встречу газета «Наша страна» Ивана Солоневича^*, события происходили за спиной подавляющего большинства эмиграции [Наша страна, 1951, с. 2] Критикуя закрытость совещания, И. Солоневич говорит: «К сожалению, Фюссенский съезд был попыткой создания политического представительства русской эмиграции без участия подавляющего большинства этой эмиграции. Провал был неизбежным финалом этой затеи» [Наша страна, 1951, с. 3]. На страницах газеты можно найти также высказывания, осуждающие сотрудничество с американцами [Наша страна, 1951, с. 2]

Штутгарт, август 1951. Дискуссии продолжаются

Очередное совещание собралось через полгода, в августе 1951 года, в Штутгарте. В этот раз был образован Совет и его исполнительный орган -- Комитет. На время между проведением совещаний было создано Бюро, в состав которого вошли по одному представителю от каждой организации.

Формирование совета предполагалось тремя путями: от пяти организаций, составлявших ядро объединения (Лига борьбы за народную свободу, Национально-трудовой союз, Российское народное движение (под руководством А.Ф. Керенского), Союз борьбы за освобождение народов России, Союз борьбы за свободную Россию), по 4 человека; от других эмигрантских организаций, поддерживающих политическую платформу Совета освобождения народов России, до 20 человек; в таком же количестве персональные приглашенные независимо от их национальности: представители общественности, военных кругов, казачества и видные деятели культуры, разделяющие платформу Совета освобождения народов России [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 39, л. 1]. При этом существовал запрет принимать в единый антибольшевистский фронт «группировки, стремящиеся к реставрации дореволюционного строя или установлению той или иной формы тоталитарной диктатуры» [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 40, л. 1], что еще раз подтверждает принятие революции 1917 года.

Одним из достижений совещания можно назвать расширение его границ: было принято решение пригласить другие организации, а также представителей национальностей [Проект резолюции Нью-Йоркской группы РСДРП по вопросу о создании Совета освобождения народов России, представленный Р.А. Абрамовичем, С.М. Шварцем. 5 октября 1951 года].

Итогом второй встречи стало создание организационной структуры, однако национальный вопрос вызвал еще больше дискуссий. «Неудача всех попыток создать российский политический центр до сих пор неизменно разбивались о сопротивление НТС и группы Мельгунова всякой формуле по национальному вопросу, которая на деле допускала бы действительно свободное самоопределение народов» [Абрамович, 1952, с. 7].

После второго совещания мы находим следующие эмигрантские отклики: «Комитет Объединенных Власовцев считает, что в Совет Освобождения Народов России должны быть приняты все политические организации антикоммунистической российской эмиграции, за исключением крайне левых. Вхождение должно быть осуществлено на паритетных началах» [Новое русское слово, 1951]. В свою очередь Комитет Объединенных Власовцев рекомендовал своим членам отказаться от каких-либо выступлений в поддержку Объединения.

Наибольшие опасения в эмигрантской общине вызвала зависимость объединения от американских средств: «Высший Монархический Совет считает основательными и справедливыми опасениями, что полная зависимость создаваемого по американской инициативе представительного органа российской эмиграции от директив американского комитета может обречь все начинание на неудачу и провал» [Там же].

Появление А.Ф. Керенского вновь на политической арене вызвало интерес европейских стран к совещанию, о чем свидетельствует освещение событий на страницах западной прессы в свете участия в них Александра Федоровича [Suddeutsche Zeitung, 1951; Frankfurter Frandschau, 1951].

Третье совещание в Висбадене: разногласия усиливаются

Очередное совещание было созвано в Висбадене 1--7 ноября 1951 года. Стенограмма заседания показывает, что острыми вопросами оставались национальный и финансовый -- американцы готовы были давать деньги на объединенную организацию, но «ни проекта договора, ни проекта письменного соглашения с Американским Комитетом не выработано … » [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 47, л. 13]

Третье совещание так же, как и предыдущее, больше напоминало политические дебаты более с желанием высказать свою точку зрения, нежели стремлением прийти к общему знаменателю. На совещании был заслушан отчет о проделанной работе Бюро за время между созывами: было организовано Прессбюро, выпущен бюллетень «Освобождение», представлена смета на 10 тысяч марок, которые были получены от Американского комитета. Обсуждаемым вопросом стало приглашение представителей национальностей -- все присутствующее эмигранты сошлись во мнении, что необходимо приглашать, только не было определено, на каких основаниях. Вопрос о возможности самоопределения народов вплоть до отделения стал краеугольным в обсуждении национального вопроса [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 47, л. 71]. В итоге собравшиеся сошлись на формулировке предыдущего совещания.

Следующим пунктом стало обсуждение проблемы границ до 1939 года: «В вопросе восстановления суверенности порабощенных во время Второй Мировой войны государств -- восстанавливается государственный суверенитет Прибалтийских народов Эстонии, Латвии и Литвы …». После ожесточенной дискуссии сошлись во мнении, что «границы могут быть изменены в порядке волеизъявления народа» [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 47, л. 110].

В ходе обсуждения вопроса о национальностях не было выработано единой позиции, члены разных политических организаций, ставили под сомнения прием в свои ряды представителей, которые не поддерживают точку зрения единой и неделимой России. В дальнейшем было проведено совещание с представителями национальностей и Американским комитетом освобождения народов России. Попытка прийти к общему знаменателю в очередной раз была перенесена на неопределенной срок. Каждая организация трактовала по своему итоги обсуждений, к примеру, НТС в своем журнале «Посев» опубликовал резолюцию еще по совещанию в Штутгарте, в связи с чем получил осуждающее письмо от Американского Комитета [Архив НТС, ф. 4, п. 52б, д. 55, л. 1] с угрозой прекратить поддержку со его стороны.

Газета «За Россию», выпускаемая НТС, назвала итог встречи в Висбадене «Висбаденское разочарование»: «пресловутый национальный вопрос оказался камнем преткновения исключительно по вине Американского Комитета. Он пригласил на совещание представителей сепаратистских организаций … Помощь, которую американцы захотели бы оказать русскому делу (в своих собственных интересах добавить), не дает им права ни в малейшей степени посягать на независимость организаций, представляющих волю свободной России» [За Россию, 1952, с. 2]. Надо сказать, что это достаточно объективная оценка произошедших событий. После Висбадена, по словам руководителя НТС в 1984--1995 годах Е. Р. Островского (Романова), НТС не принимал участие в заседаниях как организация, но не запретил отдельным членам участвовать в нем [Романов, 1999, с. 112].

Как справедливо отмечает М. Назаров: «в Висбадене участники не смогли договорится даже о том, что называть “Россией”» [Назаров, 1994, с. 371]. Представители национальностей не были удовлетворены обещанием плебисцита и требовали признания самостоятельности своих народов. С такой точкой зрения совещание согласно не было. Но и единства среди эмигрантских политических организаций не существовало: НТС и С.П. Мельгунов категорически отрицали компромисс с представителями национальностей, в то время как Б. Н. Николаевский^* искал компромисс.

Рассмотренные совещания были первой попыткой объединения эмигрантских сил. В дальнейшем, в 1952 году, был создан Координационный центр антикоммунистической борьбы, в 1953 году, -- Межнациональный антибольшевистский центр. хроника первых трех совещаний наглядно показывает, что при вмешательстве извне, в данном случае Американского комитета, невозможно отстаивать свое мнение и продвигать свои идеи в жизнь. жесткая позиция американцев по национальному вопросу не позволила другим организациям пойти на компромисс и договориться. Проводимые совещания внесли разногласия и в ряды самих организаций, которые принимали активное участие. Так, одной из причин раскола меньшевиков стало выступление Г. Аронсона, Б. Двинова и Б. Сапира, которые заявили протест против участия в Совете освобождения народов России [см. Заявление Г. Аронсона, Б. Двинова и Б. Сапира 5 ноября 1951 года].

Можно выделить несколько причин неудач проведенных совещаний. Во-первых, отсутствие единства политических взглядов в эмиграции: признавая большевизм врагом России, каждая организация видела Россию без большевиков в своем свете. Во-вторых, отсутствие единства в рядах самой эмиграции, в которую уже вошли представители как первой, так и второй волны, сильно различающиеся воспитанием, менталитетом, взглядами и испытывающие недоверие друг к другу. В-третьих, деятельность Американского комитета сеяла разногласия между организациями, сковывала их действия.

Рассмотренный «сюжет» является наглядным примером того, насколько разные представители России оказываются в эмиграции. Сложно говорить о единстве послевоенной эмиграции и существовании «Зарубежной России» (термин, который применяют к послереволюционной эмиграции). хотя стоит отметить, что и в 1920--1930-е годы русская эмиграция также не смогла создать единый центр.

Литература

эмигрантский община послевоенный

1. Антошин А.В. Российские эмигранты в условиях «холодной войны» / А.В. Антошин. -- Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2008. -- 659 с.

2. Карпов С.В. Российская эмиграция в информационной войне против Советского Союза / С.В. Карпов // Зарубежная Россия. 1917--1939 гг.: сборник статей. -- Санкт-Петербург: Европейский Дом, 2000. -- С. 108--112.

3. Назаров М. Миссия русской эмиграции / М. Назаров. -- Москва: Родник, 1994. -- 416 с.

4. Попов А.В. Мюнхенский институт по изучению истории и культуры СССР и «вторая волна» эмиграции / А.В. Попов // Новый исторический вестник. -- 2004. -- № 10. -- С. 54--71.

5. Фельштинский Ю. Через века и страны: Б. И. Николаевский: судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века / Ю. Фельштинский, Г. Чернявский. -- Москва: Центрполиграф, 2012. -- 543 c.

6. Шмаглит Р.Г. Русское зарубежье в XX веке: 800 биографий / Р.Г. Шмаглит. -- Москва: АСТ: Зебра Е, 2007. -- 254 с.

7. Volkmann H.E. Die politischen Hauptstromungen in der russischen Emigration in Deutschland nach dem Zweiten Weltkrieg / H.E. Volkmann // Osteuropa. Zeitschrift fur gegenwarsfragen des ostens. -- Stuttgart, 1965. -- Heft 4, April. -- Pp. 243--252.

Размещено на Allbest.ru