Ценовая и транспортная политика на территории Владимирской губернии в годы Первой мировой войны

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ценовая и транспортная политика на территории Владимирской губернии в годы Первой мировой войны

владимирский губерния война политика

С началом боевых действий в губернии, как и по стране, начался активный рост цен на самые различные продукты, который, в среднем, составлял от 5 до 15% в месяц по данным местных статистиков, в целом же по стране с 1914 г. по 1917 г. рост цен, в среднем на все категории товаров составил 289%.

Одной из причиной роста цен на все группы товаров было нарастание транспортного кризиса. Старый порядок логистики, основанный на категориях срочности грузов (5 категорий), уже на момент 1914 года был нарушен системой срочных и внеочередных воинских эшелонов. Поэтому, во-первых, сформированные поезда простаивали на станциях, пропуская бесчисленные эшелоны направления восток-запад, во-вторых, на станциях отправки не хватало свободных вагонов, которые постоянно находились на маршруте (так называемый «вагонный голод»). Усугубляли ситуацию действия воинских начальников

и губернаторов, реквизировавших «чужие», то есть прибывшие из соседних губерний с целью закупки товаров, вагоны под нужды войны или собственной губернии. В таких условиях у частных пользователей услуг железной дороги имелось очень мало шансов получить уже оплаченный и даже погруженный в вагоны товар. Риски заставляли постоянно повышать цены для компенсации более чем вероятных затрат. Власти всеми силами пытались скрыть факт нарушения работы транспортной системы в масштабах всей страны. Поэтому, несмотря на то, что в прессе косвенно упоминалось о непорядках на железной дороге (к примеру, что месячный план по перевозкам в сентябре-октябре 1915 года был сорван окончательно), прямое упоминание «расстройства транспорта» было законодательным образом запрещено специальным циркуляром Совета Министров. Что касается цен на перевозки по железной дороге, то только за вторую половину 1914 года их рост составил 20%.

В связи с развивающимся транспортным кризисом власти губернского уровня и местное самоуправление действовали совместно и довольно успешно. Была создана программа централизованной закупки, перевозки и хранения продовольствия на городских складах. В январе в Иваново-Вознесенске открылся такой продовольственный склад на 25 000 рублей капитала. Данное явление было замечено центральной прессой и поставлено в пример всем прочим городским думам. Система городских продовольственных складов в губернии централизованно развивалась с середины 1915 года. В её создании приняли участие как городские, земские власти, так и епархиальные комитеты. Представители городской и губернской элиты осознавали тот факт, что при относительном росте заработной платы происходило падение реальных доходов населения. 13 октября 1915 г. очередное заседание Епархиального Комитета помощи раненым и больным воинам приняло решение создать Комиссию по снабжению для борьбы со спекуляцией и дороговизной. В качестве средств борьбы предполагалось закупать продукты первой необходимости и продавать их по низким ценам, используя карточную систему для отдельных категорий товаров. 28 декабря 1915 г. открыто Владимирское общество борьбы с дороговизной на жизненные продукты, в котором объединились силы и средства города и епархии. Отличительной особенностью складов было то, что закупки для них согласовывались с губернской канцелярией. Губернатор, в свою очередь, договаривался о беспрепятственном подвозе заказанных товаров через соседние губернии и гарантировал использование закупленных товаров в социальных нуждах. Отношение от московского порайонного комитета на адрес Владимирского губернатора за 21 сентября 1914 года прямо содержит предложение «<…>не отказать в подтверждении земским и городским учреждениям о необходимости возбуждать ходатайства о внеочередной отправке по железным дорогам или выдавать собственные удостоверения лишь в случаях действительно острой нужды в предметах питания, топлива и других грузов первой необходимости, а отнюдь не для накопления запасов, особенно торговых или для удовлетворения тех или иных коммерческих расчетов и не ранее того, как проверив, что товар уже закуплен лицами и учреждениями, которые просят их удостоверить неотложную нужду в грузе».

Работа системы централизованных закупок была не идеальна. Широко использовалась практика «параллельных» закупок, когда вместе с городскими товарами по льготным условиям провозились товары частных предпринимателей. В отчетности Иваново-Вознесенской городской думы содержится несколько требований губернской канцелярии прекратить такую практику, а также жалобы на обман со стороны продавцов и закупщиков от городских властей. Так, в декабре 1914 года некто Павел Артемьевич Кузнецов добился отправки вне очереди сначала 2 вагонов пшеничной муки, а затем еще 16 вагонов разных грузов вне очереди. Как выяснилось позже, продавалось все не по таксированным ценам, не соблюдая условий льготной доставки. Виновники нарушения, выдавшие разрешение торговцу, так и не были определены. Случались и более банальные нарушения, когда торговцы, получившие со склада товар, «забывали» расплатиться за полученное продовольствие, о чем периодически приходилось им напоминать. Помимо того, что торговцы, сотрудничавшие с городскими властями, получали право пользования внеочередными перевозками, они еще и получали вознаграждение или комиссионные за закупку продовольствия на деньги города. Поскольку участие в поставках продовольствия было довольно выгодным делом, то сообщество предпринимателей внимательно следило за своими членами, с тем, чтобы, увидев нарушение, немедленно его открыть властям и либо окончательно вытеснить конкурента из дела, либо сократить его вознаграждение. Освободившиеся деньги распределялись между «честными» торговцами. Характерна ситуация с «наказанием» иваново-вознесенских торговцев Куражевых и Латышевых, которых летом 1915 года сначала лишили повышенного вознаграждения за «недовес» (с 4 до 3%) а затем и вовсе на несколько недель отстранили от участия в городских закупках за попытки оказать давление на членов городской управы и требования повысить вознаграждение.

Помимо «накладок», связанных с работой предпринимателей и комиссионеров, возникали и административные барьеры. Не всегда помогало даже вмешательство губернатора. Так, губернская администрация заказала в августе 1916 года 300 вагонов муки по низкой цене. Десять вагонов во Владимир, 35 - в уезд, 10 - потребительскому обществу, 245 - городам и уездам, всего на 165 000 рублей. Деньги собрали, но не успели сделать закупку из-за задержки почтовых отправлений. Пришлось покупать новую партию и доплачивать по 500 рублей за вагон, однако получили к сентябрю 1916 года всего 6 вагонов, по 5 фунтов муки на человека, в конце октября еще 3. Причина была банальна - отсутствие свободных вагонов. Часто применялась практика временного закрытия губернских железных дорог для провоза частных грузов. Так, иваново-вознесенские промышленники Куражев и Латышев, купившие в Уфимской и Самарской губерниях зерно, вынуждены были через городскую управу обращаться к губернатору с просьбой помочь в вывозе зерна из губерний, которые в марте 1915 г. закрыли свои железные дороги для частных отправителей. Выход был найден - воспользоваться водным транспортом, но и погрузка на пароходы была невозможна, в связи с тем, что в указанных губерниях был полностью запрещен вывоз продовольствия куда-либо, кроме действующей армии. При этом деньги за товар были уже уплачены, и торговцы, как и город, оплативший часть зерна, несли убытки. Часто заказчики грузов получали от распорядителей транспортных потоков (например, московского порайонного комитета) завуалированные отказы в помощи: «<…> разрешить поставку со ст. Петропавловск Омской железной дороги муки не можем, так как исчерпаны перевозкой интендантских и продовольственных грузов для местностей постигнутых неурожаем; провозная способность Омской железной дороги снижена, наличием на ней значительного количества невыполненных ранее выданных ПК нарядов на внеочередную погрузку грузов и запрещениями управления железной дороги на выдачи порайонным комитетам нарядов на погрузку грузов на станциях Омской железной дороги».

Качество товара часто было низким. В широком масштабе в зерно стали подмешивать гальку, в сахар гипс или песок и так далее, чего до начала боевых действий не наблюдалось. В целом, отмечается рост фальсификации товаров в стране, доходившей вплоть до сушки и продажи спитого чая. Тем не менее, население было обеспечено в минимальном объеме дешевым продовольствием с городских складов. Для покупателей вводилось ограничение по объему покупаемого в одни руки продовольствия. Сохранялась и частная торговля по «вольным» ценам, можно было купить товара сверх норм и карточек, но по ценам в 2-3 раза выше. Но не везде и не в отношении всех групп товаров действовали эти правила. Больше всего страдали от нормирования закупок кондитеры, которым было запрещено закупать выше нормы сахар даже по ценам свободного рынка, разрешение было получено в Иваново-Вознесенске 15 июня 1915 г., а во Владимире месяцем раньше. При этом потребительские кооперативы чаще всего не принимались в систему централизованных закупок, их членам предлагалось пользоваться обычными городскими складами. В редких случаях кооперативы допускались к соучастию в городских закупках: в Иваново-Вознесенске потребительское общество «Единение-сила» было допущено к заключению договоров с городской управой. Нежелание включать кооперативы в систему городских закупок было связано с тем, что потребительские кооперативы постоянно находились под особым вниманием полиции как политически неблагонадежные организации. Многие рабочие шли в потребительские общества с единственной целью - купить продукты дешевле, особенно интересовал сахар - их называли «сахарники», которым было все равно, куда вступать и какую программу принимать. Поэтому иногда политически активные лидеры пользовались кооперативным движением для создания эффекта массовости своих организаций. Борьба городских и губернских властей с независимыми кооперативами шла по принципу манипулирования правом на использование объемов грузопотока и запасов складов; в определенные периоды прекращался товарный кредит для кооперативов во многих городах губернии, применялась и ценовая война. Однако такие меры были мало полезны, поскольку с 1915 г. по 1916 г. оборот потребительских обществ и кооперативов увеличился до 4,4 раз, что помогало выживать подобным организациям в тяжелейших условиях военного времени.

По материалам официальной прессы можно обнаружить, что помимо организации закупок продовольствия и продажи социальных товаров, предпринимались попытки регулировать цены на рынке. Однако практические меры по регулированию цен ограничивались обязательными постановлениями июля 1914 года по запрету на «искусственное поднятие цен в сельской местности на предметы фуража и продовольствия» с угрозой штрафа в 3000 рублей или 3 месяца ареста. Характерно, что механизма определения «искусственности» поднятия цен не было определено. Точно также было издано положение Совета Министров об уголовной ответственности торговцев и промышленников за повышение цены на предметы продовольствия или необходимой потребности в сентябре 1916 г., без технической инструкции о его применении. Политика ценовой тарификации вступила в действие гораздо позднее. В начале 1915 г. на территории губернии подобные постановления были подкреплены запретом на вывоз из губернии овса, ячменя, сена и соломы с тем же наказанием за нарушение. Попытка ограничить вывоз продовольствия должна была, по идее губернской администрации, сократить спекуляцию и вынудить производителя продавать свой товар по губернским ценам и не создавать искусственного дефицита. Такие же меры предпринимались и городскими властями. К примеру, обязательное постановление городского головы Иваново-Вознесенска, изданное в июле 1915 г., прописывало порядок продажи и вывоза предметов продовольствия из города. Получив разрешение от городского управления отправить на станцию «Иваново» ржаную муку, крупу, пшено, сахар и сахарный песок, поставщики обязаны продавать означенные грузы только жителям города и пригородов. Жителям же разрешено вывозить за пределы города муки ржаной не более 2 пудов, крупы, пшена - не более 10 фунтов, сахара - не более 3 фунтов. Необходимо отметить, что городская управа в данном случае имела больше права ограничивать свободу перемещения товаров, поскольку доставка продовольствия осуществлялась в особом порядке по согласованию количества вагонов для продовольствия между представителями торговли, городской, губернской администрацией и управлением железной дороги. Такие же нормы действовали и при продаже указанных продовольственных товаров потребителям.

Попытки заменить эту систему на более действенную стали предприниматься с середины 1915 года через введение системы таксировки цен на продовольственные товары (хотя некоторые городские думы начали проводить работу гораздо раньше). Сохранилась переписка между Иваново-Вознесенской городской думой и Ярославской городской думой о способах и порядке таксировки цен, датированная декабрем 1914 г. Ярославцы сообщали, что у них таксы выносятся на предварительное заключение Комиссий хозяйственной и заведующей городскими скотобойнями. На заседания Комиссий допускаются и заинтересованные стороны в лице мясоторговцев или булочников, смотря по тому, на какой предмет предполагается выработать таксу. При разработке таксы на мясо приглашаются в заседания Комиссий губернский ветеринарный инспектор и городские ветеринарные врачи. В заседаниях комиссий рассматриваются также попутно и поступающие заявления и жалобы на таксирование тех или иных предметов, а затем, уже с заключением комиссии, выработанные таксы поступают на одобрение городской думы и, наконец, в порядке 78 статьи Городового положения на утверждение подлежащей власти. Подобную систему предлагали ввести и в Иваново-Вознесенске, но губернская законодательная база, позволявшая вводить таксы городским управам, была подготовлена только к весне 1915 г.

В качестве стартовой бралась цена лета 1914 года, к ней добавлялся необходимый инфляционный компонент в размере 3-4%. Теперь не было необходимости проводить строгий учет товаров, побуждавший продавцов переходить в подпольную торговлю. За редким исключением можно было торговать любым товаром, в любых количествах, но по фиксированным ценам. В Иваново-Вознесенске городская дума пришла к такой системе таксировки, что покупка товара в определенном количестве проводилась по таксе, а при покупке сверх указанного количества продавец мог назначать любую цену. Таксы разрабатывались земствами и городскими думами и утверждались губернатором. Характеризовать действие этой системы можно двояко. С одной стороны, контроль за ценами на рынке с введением такс было осуществлять довольно просто - достаточно было заявления покупателя в полицию - и нарушивший обязательное постановление продавец платил штраф. С другой стороны, продавцы всячески обходили этот закон, отказывая покупателю продавать товар по таксе, но продавая якобы отсутствующий товар тому, кто согласен его купить за более высокую цену. Кроме того, значительная часть членов городских дум сами занимались коммерцией и всячески старались завысить таксы, при этом они же занимались закупками для города, что позволяло в определенной мере ставить свои условия. Осложняло обстановку и то, что у предпринимателей появилось желание переправлять товар в другие города губернии, где таксы были выше и была возможность заработать больше. Против таких действий принимались меры административного порядка на местном уровне: вводился досмотр подвод на границах городов (ограничивался объем вывоза товара на одно лицо), полиция следила за тем, чтобы торговую деятельность осуществляли только местные торговцы. В городах с железнодорожными станциями полиция следила за тем, чтобы погруженный торговцем товар отвозился на его склад и учитывался. Подобные меры имели небольшую эффективность, поскольку контролировать все товарные потокам даже в масштабе города было невозможно. Торговцы создавали систему искусственного дефицита, чтобы припрятав товар дороже его продать.

К вопросам регулирования цен обратились и центральные власти. 29 июля 1916 года Советом Министров издается положение «Об особом комитете для борьбы с дороговизной», где обозначаются его функции - исследования и принятие мер к снижению цен. В августе 1916 образуется центральная комиссия по твердым ценам на овес, пшеницу, ячмень, горох, чечевицу и гречневую крупу. В сентябре окончательно монополизируется государством хлебная торговля «по ценам, указанным свыше». На 1917 г. планируется создание органов по продовольственному вопросу во главе с Министром Земледелия и комиссиями: по борьбе с дороговизной, финансовой (кредиты), статистическо-экономической, транспортной, мукомольной, сахарной, фуражной, соли и табака, мешков и рогожи, мяса, рыбы и скота, незернового фуража, овощной и винной, яиц, жира и масла, холодильной. Предлагалось созвать местные совещания не только из членов управ городских и губернских, но и из представителей МВД, казенной палаты, фабричных инспекторов, военного ведомства, представителей МПС, земства, местных жителей, купечества и кооперативов. Но этот законопроект так и остался на уровне проекта. Что касается монополизации хлебной торговли по единым ценам, то заявление о ее введении было по большей части декларативно, по крайней мере на территории Владимирской губернии цены определяли городские управы и губернатор. В некоторых губерниях даже введена была продразврестка, или разверстка хлебов, как называли ее в прессе. Но Владимирскую губернию она не затронула, так же как и обязательные нормы сдачи скота и мяса.

Среди товаров народного потребления особое место в период мировой войны заняли сахар и топливо. К этим товарам раньше всего был применен особый порядок торговли и провоза. Именно в отношении сахара впервые была введена государственная монополия на закупки. Согласно постановлению Министра Земледелия от 20 января 1916 года, производители сахара не имели права продавать свой товар без разрешения центрального бюро по объединению закупок сахара. В апреле 1916 г. вовсе прекращен отпуск населению сахара рафинада, который полностью шел в действующую армию. А в мае было разрешено реквизировать любой груз сахара без разрешительной визы центрального бюро по объединению закупок сахара. При этом авторы законов ссылались на опыт прочих воюющих стран, например, Германии, в которой населению доступен только сахарин.

Если пропажа сахара из свободной продажи сама по себе не была большим бедствием, то начавшиеся с осени 1915 г. проблемы с топливом уже представляли серьезную опасность для населения. Связаны топливные проблемы были прежде всего с транспортным кризисом. Так, Петербург, ранее отапливаемый углем, получаемым по морскому пути (в основном английским), был вынужден закупать уголь в Донецком угольном бассейне. Многочисленные воинские эшелоны сбили очередность поставки угля, нефти, керосина, тем более что топливо по старой системе очередности грузов имело небольшой приоритет (поскольку в дороге не портилось). В такой ситуации городские управы вынуждены были помимо заботы об обеспечении продовольствием населения заняться снабжением углем и нефтью. В губернии с 11 апреля 1915 г., согласно положению о чрезвычайной охране, был введен обязательный ежемесячный учет запасов угля, нефти, дров и торфа.

В 1916 году ситуация с топливом еще более осложнилась. Если дров в губернии еще более-менее хватало для удовлетворения собственных нужд, то угля и нефти невозможно было купить или доставить, если покупка все же состоялась. Характерно «заключение» Министерства Торговли и Промышленности от 30 апреля 1916 года: «<…> совещание при уполномоченном пришло к заключению, что положение каменноугольной промышленности в данное время очень тяжело и внушает серьезное опасение на будущее. Отрицательно на количество минерального топлива влияют не только случайные явления, как забастовки рабочих, отдаленность рудников от железной дороги <…> нужно переходить на антрацит или суррогаты, посему население должно быть проинформировано о том, что пользоваться углем в сложившихся обстоятельствах не патриотично и вредно <…> переходите на торф, организуйте его производство». При таком подходе более-менее налаженная система организации товарных эшелонов на нужды губернии через систему городских заказов, подкрепленных авторитетом губернатора, с доставкой топлива не работала. На просьбы выделить вагоны под топливо следовал категорический отказ. Необходимо отметить, что еще в 1915 году схожая система работала нормально. Созданные в начале 1915 года порайонные комиссии через местные ВПК принимали заявки на свободные вагоны и помесячно планировали снабжение топливом; ВПК, в свою очередь, взаимодействовали с местными органами власти. Но порайонным комиссиям были четко расставлены приоритеты доставки топлива для оборонных предприятий, так что рядовые потребители и предприятия были вынуждены обращаться к губернатору, но безрезультатно.

Одним из способов регулирования цен был поддержка производителя-крестьянина. Для помощи сельскому населению в реализации товаров проводился ряд мер на губернском уровне. Во-первых, напрямую, обязательным постановлением от 25 июля 1914 г. было запрещено поднятие цен на продовольствие и фураж в сельской местности под угрозой штрафа или ареста. 19 февраля 1916 г. все перекупщики были обязаны зарегистрироваться и вести деятельность только по месту регистрации. Таким образом, деревня законодательно была избавлена от «пришлых» перекупщиков. На Владимирскую губернию не распространялась продразверстка 1916 года, так что для крестьянина были созданы все условия. Кроме того, согласно циркуляру Министерства Земледелия, все имеющиеся на территории губернии военнопленные могли предоставляться крестьянам для помощи в уборочной и посевных кампаниях.

С другой стороны, крестьянство не имело возможности продавать излишки продовольствия в соседних губерниях, а также (и это было решающим фактором) по свободным ценам, а поскольку продавать приходилось практически за бесценок, то крестьянство вообще перестало продавать что-либо из излишков и стало активно потреблять произведенную продукцию: хлеб, крупы, масло, молоко и мясо. Постоянные угрозы реквизиции мяса, которое входило в обязательную часть рациона армии и требовалась крупным промышленным городам, привели к тому, что забой скота крестьянами принял такие катастрофические размеры, что государство было вынуждено принять закон о мясопустных днях. Дело в том, что в теплое время года крестьяне просто не успевали приготовлять и съедать все мясо забитых ими животных, так что мясо они как раз и продавали в ближайшем городе. Сложилась парадоксальная ситуация, когда централизованно невозможно было закупить мяса для армии и крупных городов, между тем рынки уездных городов были заполнены свежим мясом.

Одним из путей решения проблемы обеспечения мясом как армии, так и городского населения было выбрано введение так называемых «мясопустных дней». Практика принудительного поста на территории империи распространялась не на всех граждан (по большей части на армию, заключенных, пациентов государственных больниц и т.д.) и не в полном объеме. Она касалась потребления мяса, а не его заготовки и приготовления. Но с начала 1916 года в губернской и центральной прессе начали обсуждаться вопросы введения «мясопустных» дней на иных основаниях.

Первым шагом стало введение централизованного учета забоя и распределения в России, которое было определено в полномочия земств с марта 1916 года. Результат трехмесячной работы оказался неутешительным, подтвердились самые худшие прогнозы. Первоначально законопроект через Думу не прошел, поэтому только 30 июня 1916 года был принят в особом порядке закон «О мерах к сокращению потребления населением мяса и мясных продуктов от крупного рогатого скота, телят, овец, ягнят, свиней и поросят». Во вторник, среду, четверг и пятницу нельзя было производить забой скота, продавать и готовить из мяса. Полиция и надзорные над торговлей органы были призваны следить за тем, чтобы на рынках, в магазинах и в ресторанах не подавались мясо и блюда из мяса, а бойни были бы закрыты. Нарушители лишались на некоторый период лицензий, а физические лица подвергались административному преследованию. Закон не был совершенен. И прежде всего это касалось самого процесса забоя скота. Правила действовали для всех, за исключением служб, занятых заготовкой продовольствия для армии. Согласно техническому регламенту, из туш употреблялись только лучшие части, а оставшиеся в дело не шли. Распространена была практика либо бесплатной раздачи неимущим этих субпродуктов, либо их продажи. Но в связи с новым законом это стало невозможно. На складах стали скапливаться и гнить значительные объемы субпродуктов. Проблема стояла настолько остро, что потребовалось обращение нескольких губернаторов в Совет Министров с вопросом о порядке продажи излишков. Разрешение было дано в сентябре 1916 г. Однако и данного послабления было недостаточно. В ответ на многочисленные жалобы с мест Министерство Земледелия вынуждено было выпустить специальную разъяснительную телеграмму о применении мясопустного закона в ноябре 1916 г. В ней было указано, что согласно статье 5, продажа убоя, получаемого при заготовках мяса армии, а равно при массовом убое в целях заготовки мяса впрок, допустима во все дни. Также для питания рабочих было разрешено заготовлять мясо впрок во все дни. При определении нормы убоя скота местными органами власти надлежало указывать количество убоя на колбасы, которые не входит в норму, разрешался льготный отпуск мяса больницам. По рецептам врачей обычное потребление мяса в мясопустные дни больными возможно при закупке мяса на несколько дней. Неудобный для рядовых граждан закон о мясопусте был практически отменен обязательным постановлением управляющего Министерством Земледелия от 17 декабря 1916 года. Хотя постановление отменяло «мясопуст» только на срок с 20 по 31 декабря 1916 г., в 1917 г. он так и не был возобновлен в полном объеме. Свою задачу закон выполнил - снизил опасность массового забоя скота в деревне и несколько нормализовал обстановку с мясом как в масштабах губернии, так и страны. Помимо села, в помощи нуждался и город. Ценовая программа в губернии была рассчитана не только на сдерживание цен на продовольствие и топливо. Одной из ключевых проблем как губернии, так и России в целом было постоянное повышение цен на жилье. Оно началось практически с начала призывной кампании 1914 года и касалось в основном больших городов, где собирались не только призывники, но и провожающие их члены семейств, которые снимали множество квартир, комнат и углов. Ожидавшегося снижения цен в связи с оттоком населения из городов после отбытия войск на фронт не произошло. Рост платы в период 1914-1915 гг. составлял по разным данным от 20% до 30%. Семьи, лишившиеся кормильцев, вынуждены были столкнуться не только с ростом цен на товары первой необходимости и топливо, но и с постоянно повышающейся арендной платой при сохранявшемся на прежнем уровне заработке. Многочисленные обращения жителей городов губернии заставили сначала городские, а затем и губернские власти задуматься о механизмах регулирования цен на рынке жилья. Согласно обязательному постановлению губернатора от 4 сентября 1915 года, было запрещено поднятие цен на аренду жилья выше норм, указанных губернским присутствием по квартирному налогу. Нарушителям грозил арест до 3 месяцев или штраф до 3000 рублей.

Над вопросами роста цен на жилье задумались и центральные власти. В октябре 1915 г. в Совете Министров состоялось совещание о ценах на аренду жилой площади, на котором было принято предварительное решение о замораживании цен на уровне 1 января 1915 года. Принятых мер на местах оказалось недостаточно, потому было издано положение Совета Министров о воспрещении повышения цен на жилые помещения от 27 августа 1916 года. Порядок прописывался четко: если договор был заключен до 19 июля 1914 года, то повышение не могло быть выше 10%. Во всех прочих случаях «отчетной» датой считалось 1 января 1915 года, и выше цены, зафиксированной на этот срок, повышать запрещалось. Однако любое повышение цены необходимо было мотивировать повышением расходов на отопление и оплату труда дворников и швейцаров. По истечению срока найма квартиры (за месяц до окончания) или комнаты (за неделю до окончания) арендатор имел право требовать, в том числе и через полицейских чинов, продления договора на год. Арендодатель был обязан продлить договор на тех же условиях. Наиболее малоимущие категории арендаторов, снимающих койки или «углы», получали право автоматического продления договора: пока они вносят плату, выселять их было нельзя. Арендодателю был предоставлен только один способ выселить арендатора - если он мог доказать необходимость использования помещения для личных нужд и размещения членов семьи. В случае нарушения постановления и повышения цен, виновному грозило наказание от 4 до 8 месяцев тюрьмы или 3000 рублей штрафа. Срок действия постановления был определен в 3 года, и начинало оно действовать во всех городах Владимирской губернии с 9 сентября 1916 года. Архивные материалы не содержат материалов, касающихся вопросов, связанных с нарушением ценового законодательства в сфере аренды жилых помещений. С конца 1915 года прекращают фиксироваться и жалобы населения на рост квартирной платы, так что с большой долей уверенности можно сказать, что в данном направлении губернскими властями была проведена результативная работа.

Ни местной администрации, ни центральным органам власти не удалось полностью компенсировать причины возникновения дороговизны и дефицита в силу несогласованности действий и противоречий при определении властных полномочий. Единственной сферой, где губернская власть добилась наибольших успехов, было решение транспортных проблем за счёт привлечения административного ресурса, но и в данном вопросе все успехи также перечёркивались отсутствием согласованности между действиями губернаторов разных губерний, коррумпированностью чиновников по закупкам и нечистоплотностью поставщиков, а с середины 1916 г. и развалом системы железнодорожного транспорта.

Размещено на Allbest.ru