При изучении научного наследия Николая Ивановича Кареева (1850-1931 гг.) выявляется примечательная особенность - дисциплинарная принадлежность циклов его работ и отдельных произведений трудно определима. Историки оценивали его труды как классические для теории и методологии исторической науки [16, 17, 18, 21], прикладных исторических исследований [12, 13, 25]; социологи указывали на роль ученого в процессе институционализации социологической науки в России [9, 19, 23]; психологи обозначали работы исследователя как особое направление русской психологической школы [6, 22]; правоведы оценивали как весомый его вклад в развитие своих отраслей знания [24]; политологи указывали на профессиональную постановку и исследование сюжетов и проблем политической науки в работах ученого [8, 26].

Представление о творчестве отдельного ученого как едином методологическом пространстве позволяет уверенно говорить о том, что разработка вопросов отдельных наук об обществе в трудах ученого подчинялась цели формулирования методологических основ гуманитарного знания [10, 11]. Задачу эту Н.И. Кареев прежде всего пытался разрешить на основе научной дисциплины, в качестве специалиста по которой он идентифицировал себя, - истории. Наиболее полное воплощение эта концепция нашла в работах исследователя, написанных в последний период его творчества (с 1917 по 1931 гг.): "Общая методология гуманитарных наук" и "Общие основы социологии".

В своих работах Н.И. Кареев подчеркивал искусственный, дисциплинарный характер привычной для того времени классификации наук - деления гуманитарного знания на науки о психических явлениях (психология, гносеология, логика, этика); примыкающие к ним науки о культурных явлениях (историческое и теоретическое изучение языков, мифологий, религий, искусств и т.д.); социальные (социология, государствоведение, юриспруденция, политическая экономия в историческом и теоретическом освещении) и исторические науки (археология, антропогеография, этнография, демография, общая история) [5. Л.34]. Вместо этой привычной классификации Н.И. Кареев предложил иное деление, выделив 1) номологические; 2) типологические; 3) идиографические науки. В этой классификации к номологической группе относились бы психология и социология ("замыкающие ряд, первыми членами которого являются математика, механика, физика, химия и биология"), в типологическую группу вошли бы большая часть наук о культурных явлениях и социальных наук, к идеографической относились бы все дисциплины исторического цикла [5. Л.34об].

Как же в представлении Н.И. Кареева выстраивались взаимосвязи в системе гуманитарного наук?

Прежде всего, Н.И. Кареева интересовали номологические науки. Н.И. Кареев обращался к выяснению места каждой из дисциплин в системе гуманитарного знания.

Психология, по мнению Н.И. Кареева, - необходимый буфер между естественными и гуманитарными науками [14. С.14]. Наиболее важной для ученого представлялась не столько индивидуальная (интраментальная) психология, сколько ее "интерментальное расширение". По мнению ученого, в современной ему науке "уже давно указывалось на недостаточность психологического изучения человека, взятого особняком" [5. Л.38]. Задачей интерментальной психологии должно быть изучение психических взаимодействий между людьми.

В рамках интерментальной психологии Н.И. Кареев выделял коллективную и социальную психологию. По его мнению, в коллективной психологии должно изучаться психическое взаимодействие в аспекте общности идей, настроений, стремлений, создающей культурное единство племени, народа, нации в языке, религии, литературе, искусстве; в социальной - возникающие на почве психического взаимодействия практические отношения между людьми, лежащие в основе организованной общественности в ее политической, юридической, экономической сторонах [5. Л.35]. С этой точки зрения коллективная психология была бы своего рода "эпилогом к психологии", социальная - "прологом к социологии" [5. Л.35].

Психология в своей интерментальной части, по мнению Н.И. Кареева, тесно связана с социологией. Психолог должен иметь в виду, что изучаемые им душевные явления связаны не только с физиологическими процессами в индивидуальном организме, но и с процессами, происходящими в обществе. Так как человек есть не только произведение природы, но и произведение общества, психология и социология должны находиться в тесном взаимодействии между собой [3. Л.52-53]. Взятые в отдельности, эти науки (как психология, так и социология) не могут адекватно отразить сущность социального процесса. Чтобы получить целостную картину, по мнению Н.И. Кареева, следовало объединить социально-психологическое и социологическое исследования.

Социологии Н.И. Кареев отводил место синтеза и базиса социальных наук, их "общей философии" [3. Л.49,5. Л.35об-36]. По мнению ученого, социология - это номологическая наука о природе и генезисе общества [14. С.10]. Общество при этом рассматривалось им с трех точек зрения - экономической, политической и юридической [14. С.60]. Однако социология при этом являлась не суммой общих теорий государства, права и народного хозяйства: по мнению ученого, она должна "брать общество интегрально", так как и право, и государство, и народное хозяйство существуют лишь абстрактно и по сути их проблематика тесно переплетается друг с другом [14. С.114].

Науки, которые в силу своей специализации нацелены на достижение более детальных и точных знаний по сравнению с номологическими, Н.И. Кареев называл типологическими. Их задача, по мнению ученого, состояла в выстраивании взаимосвязей между эмпирическим материалом и номологическими обобщениями социологии и психологии. Так, от государствоведения социология унаследовала представление об обществе как об ограниченном в пространстве извне и организованном внутри целом, имеющем свою историю во времени; политическая экономия создала представление об обществе как о хозяйственном коллективе; правоведение внесло в понятие общества еще понятие личности, предъявляющей обществу притязания относительно жизни, безопасности, достоинства, благосостояния и т.п. [14. С.114].

Связав между собой номологические и типологические науки, Н.И. Кареев обращался к наиболее сложной для него категории идиографических наук. К этой категории Н.И. Кареев относил исторические дисциплины.

Сложности в определении места исторической науки среди других гуманитарных дисциплин определялись предметом ее исследования. Для исследователя было очевидно, что "повествование об отдельных фактах и их описание не может быть содержанием науки [3. Л.5]. Однако, с другой стороны, историзм проник во все теоретические гуманитарные науки, придав их учениям "совершенно иной характер, чем тот, который они имели в период господства в них чистого умозрения" [3. Л.5]. По мнению Н.И. Кареева, гуманитарные науки широко пользуются историческим (эмпирическим) материалом и обрабатывают его индуктивным методом для получения самых общих формул, под которые можно было бы подводить разнообразие явлений культурной действительности [3. Л.11].

Логичным в этом плане для Н.И. Кареева была постановка вопроса: не является ли история лишь особой точкой зрения, особым методом в изучении государства, права, народного хозяйства, религии, литературы, искусства, философии, науки и как наука она не существует? [3. Л.5-8,5. Л.38об]. Понимая, что положительный ответ на этот вопрос упразднил бы историю, Н.И. Кареев дает отрицательный ответ. По мнению ученого, история является особой наукой: она идиографически обобщает эмпирический материал, тем самым делая его пригодным для номологических обобщений в психологии и социологии [5. Л.38об].

Указывая на то, что простое собирание фактов не может быть содержанием науки, Н.И. Кареев настаивал на необходимости выстраивания взаимосвязей между единичными (эмпирическими) и общими (аналитическими) суждениями [5. Л.11]. Однако разнообразие и уникальность событий, происходящих в историческом процессе, делали проблематичной простую индукцию в сфере научного знания и значительно осложняли изучение истории. Данное обстоятельство приводило ученого к выводу, что историческое познание в принципе не способно выявить устойчивые причинно-следственные связи в истории и выйти на обобщающий уровень.

Жестко определяя когнитивные возможности истории, Н.И. Кареев рассматривал ее как своего рода кладовую фактов, смысл которых становится доступным лишь в результате их анализа. Специфика положения исторической науки в системе гуманитарного знания определяла и специфику ее методов, - по мнению Н.И. Кареева, целостное историческое познание предусматривало объединение усилий гуманитарных наук (прежде всего социологии и психологии), которые должны были изучать его при помощи своих собственных специфических методов [3. Л.44, 54].

Задачей социологических дисциплин было выявление закономерностей в историческом процессе. По мнению Н.И. Кареева, от социологии история восприняла несколько основополагающих методов: сравнительный и эволюционный.

Сравнительный метод позволяет представить статическую картину общества, его горизонтальный срез. Он существует в двух вариациях: сравнительно-исторический метод предполагает анализ явлений, сходных между собой на основании общности происхождения или прямого заимствования (задача при этом состоит в том, чтобы по сходству двух явлений определить их связь между собой, степень родства, характер взаимодействия и взаимного влияния между ними); сравнительно-социологический на основании сходства явлений (не связанных между собой генетически во времени и пространстве) позволяет сделать вывод о сходстве породивших их причин и определить характер этих причин [14. С.23]. Сравнивать при этом можно не только целые исторические образования (например, государства), но и отдельные разрозненные факты из разных областей духовной и социальной культуры.

Обосновывая сравнительный метод в социологии и истории, Н.И. Кареев, однако, не разделял распространенных в то время представлений о том, что его применение позволяет решить все спорные вопросы. По мнению ученого, популярность сравнительного метода была характерна для первоначальной стадии его разработки в социологии, когда он во многом заимствовался из естественных наук [5. Л.7-8].

Н.И. Кареев подчеркивал, что нужно с осторожностью принимать главную посылку сравнительного метода о сходстве причин: в истории фактические причины всегда сложны и ни одна причина не действует вне определенных условий. Причинные ряды переплетаются между собой самым причудливым образом, что приводит к самым неожиданным, случайным результатам. Социологически возможно познание только отдельных каузальных отношений [14. С.26]. Сложности использования сравнительного метода обусловлены и тем, что в области социальной жизни сравнительный метод применяется преимущественно к культурным фактам и к эволюционным связям. Прагматические факты (исторические события и действия людей) настолько индивидуальны, что применение к ним сравнительного метода затруднено, и самое большее, что здесь возможно, - проведение аналогий, позволяющих лучше понимать сравниваемые события [3. Л.9]. Однако когнитивный потенциал этого приема невысок: по мнению ученого, аналогия может иметь вспомогательное значение в методологическом отношении, но ей далеко до точности сравнительного метода в естествознании [3. Л.10]. Эти недостатки обусловили появление в поздних работах Н.И. Кареева скептицизма в отношении сравнительного метода [6. Л.5].

Другим важнейшим методом социологии Н.И. Кареев считал эволюционный, позволяющий представить общество в развитии, динамике, его вертикальном срезе. Если сравнительно-исторический метод занимался сходными историческими явлениями, выявлением реально существующих их типов, то задача эволюционного метода состояла в анализе процессов их развития, стадий и фаз этого процесса - последовательностей в изменении строений и форм, подчиняющиеся учету и более или менее правильно повторяющиеся [14. Л.28]. Общие формулы эволюционных процессов должны были быть получены индуктивным методом, посредством анализа большого количества единичных случаев. Эволюционный метод также был заимствован из естествознания.

Однако, по мнению Н.И. Кареева, эволюционный метод также не вполне применим в истории: "линия истории даже не кривая, поддающаяся вычислению, а ломаная, то с более длинными, то с более короткими частями, то идущая вперед, то поворачивающая назад" [14. Л.27-28]. Более того, в истории "мы имеем дело не с переходами от одного к другому, а с усложнением старого новым, возникшим и развившимся до некоторой обособленности в самом старом" [14. Л.229].

На примере сравнительного и эволюционного метода Н.И. Кареев оговаривал те сложности, с которыми связывались попытки применения обобщающих, генерализирующих методов в исторических исследованиях с целью преодоления разрыва между историей и социологией. Пытаясь решить задачу возможности и необходимости осуществления исторического анализа социологическими средствами, анализируя проблему соотношения всеобщего и индивидуального в гуманитарных науках, Н.И. Кареев разработал особый типологический метод [14. Л.21; подробнее: 20].

Говоря о методе типологического анализа в истории, Н.И. Кареев придавал ему значение промежуточного звена между историей, занимающейся изучением отдельных конкретных обществ, и социологией, наукой об обществе, взятом отвлеченно. Типологией для ученого выступал такой момент соотношения истории и социологии, в котором снималась односторонность двух первых; плавный переход от одной науки к другой [14. Л.78]. Историк пояснял, что в этом случае предметом изучения были "не отдельные конкретные общества и не общество отвлеченно взятое, а тот или другой социологический тип, под который можно подвести известное количество отдельных общественных организаций, данным нам в истории, и который вместе с тем является все-таки лишь одною из частных форм, какие принимает общество вообще" [14. Л.78]. Типологический метод, по мнению Н.И. Кареева, и есть самая высокая степень обобщения фактического материала, которую себе может позволить историк, не выходя за рамки этой науки, переход от собственно истории (как науки о единичном) к социологии (как науке об обществе вообще). Типологическое изучение должно совершаться путем устранения всего оригинального и усиления схематизации.

Утвердительно отвечая на вопрос о корректности применения типологического метода в истории, Н.И. Кареев полагал, что типологические построения позволяют выявить сходство и различия изучаемых объектов, найти надежный способ их идентификации и отобразить в теоретически развитой форме закономерности исследуемой системы. Аргументируя свой ответ, он называл типологию одной из разновидностей сравнительного метода, уже получившего известное применение в современной ему зарубежной историографии [7].

Особый интерес представляет и другая методологическая проблема, затронутая Н.И. Кареевым: использования исторической наукой методов психологии. По словам ученого, так как "вся культура имеет свое происхождение в психических переживаниях людей", то трудно переоценить то значение, которое имеет для теоретических гуманитарных наук психология [3. Л.13]. Сама задача истории имеет "психологическую природу", поскольку мотивы человеческих действий относятся к числу внутренних переживаний людей, а культура представляет собою внешнее выражение психической деятельности людей в качестве ее проявлений и продуктов [1. Л.38].

Прежде всего, по мнению Н.И. Кареева, методы психологии должны применяться по отношению к "прагматическим фактам" (исторических событий и поступков людей). Ученый подчеркивал, что сам исторический метод анализа и синтеза причин и следствий "прагматических фактов" уже носит психологический характер и отличается от методов естественных наук [2. Л.13]. Историку приходится "проникать во внутренний мир отдельных людей, их групп, целых масс, вживаться в их психику, перевоплощаться в них"; при этом в познающем нужна "специальная настроенность, чтобы понять чужую душу" [5. Л.39-40].

Представления о необходимости психологического "понимания" - "переживания", интуитивного проникновения, вживания в чужой внутренний мир - вошли составной частью в методологию истории, разработанную Н.И. Кареевым [5. Л.32об]. Исследователь писал: "Я знаю вообще, что во мне происходит душевная жизнь, и потому найду ложным утверждение всякого солипсиста, признающего только свою одушевленность: я знаю, что по крайней мере, отрицание одной чужой одушевленности (т.е. моей) ложно, как могу знать, что будет ложным отрицание, по крайней мере, некоторых объектов истории" [5. Л.32об].

Проникновение "в чужую психику" в историческом исследовании требуется не только при обращении к жанру индивидуальной биографии; настроения и стремления разных групп населения - "партий, классов, сословий, отдельных поколений, целых наций" могут быть поняты только путем вживания в эту коллективную психику [1. Л.39-40, 14.С. 206-207].

Таким образом, применение субъективного метода предполагало реконструкцию психологии людей, отделенных от исследователя пространственной, временной или социальной дистанцией. Эта реконструкция, как считал Н.И. Кареев, должна быть столь тщательной и подробной, чтобы у исследователя возникло чувство живой сопричастности к далекой от него жизни. Однако ученый с сожалением отмечал, что попытка психологического "понимания" в истории часто заставляет прибегать к девинации, являющейся скорее плодом интуиции, нежели логическим доказательством [1. Л.39].

Причина девинации - прежде всего в неоднозначности эмпирического материала, предлагаемого исторической наукой для психологических обобщений. В истории невозможен эксперимент, который в психологии является необходимым условием научного исследования [3. Л.17]. Однако, к числу отдельных фактов, с которыми имеют дело гуманитарные науки и в особенности история, принадлежат внутренние переживания людей: они не могут быть предметом непосредственного наблюдения-констатирования, но пригодны для художественного, синтетического воспроизведения и для научно-исследовательского характера [1. Л.38]. По словам Н.И. Кареева, "чужие душевные переживания мы познаем по их словам и действиям, <…> причем особенно важный материал представляют собой все написанное отдельными людьми вообще и в особенности о себе самих (в дневниках, в письмах, мемуарах, автобиографиях)" [1. Л.39-40].Н.И. Кареев настаивал на психологической "интерпретации" этих источников - при их анализе необходимо руководствоваться "аналогиями со своим личным внутренним опытом и теми знаниями, которые приобретены из постоянного общения с другими людьми", а также "научным знанием (психологическим и историческим в широком смысле слова) [1. Л.39-40]. Однако, по мнению ученого, психологическая интерпретация источника не исключает его источниковедческой (филологической или археологической) критики [1.Л. 19].

Признав "понимание" внутреннего мира других людей неотъемлемой частью любого гуманитарного исследования, Н.И. Кареев должен был отыскать ответ на важный вопросы методологического порядка. Возможно ли создать формализированную методику "понимания" как познавательной процедуры или в каждом отдельном случае исследователь может полагаться исключительно на собственную интуицию, художественное воображение и способность к сопереживанию? Насколько допустимы и оправданны "суждения по аналогии" при изучении людей, принадлежащих к другим эпохам и другим культурам; людей, чьи взгляды и убеждения формировались в условиях, существенно отличающихся от современных?

Н.И. Кареев интерпретировал "понимание" не только как интуитивное вживание в чужой внутренний мир, но и как специфическую технику исторического исследования. Этот особый научно-методический прием, по его мнению, состоял в "гипотетической реконструкции" и систематизации "интерментальной или коллективной психологии" людей прошлого. Задача историка состоит не в том, чтобы заниматься историей событий и быта (элиминация мыслей, чувств, настроений, стремлений людей превратила бы науку в "простую регистрацию одной внешней видимости"), а в том, чтобы воссоздать те принципы "внутренних переживания с их наружными проявлениями" (обычаи и привычки, имеющие "массовый характер"), которые не осознавались современниками, представить эти принципы в виде стройной и целостной системы, проследить их эволюцию [14. С.37-38]. Тем самым Н.И. Кареевым была поставлена проблема мировоззренческой дистанции между прошлым и настоящим с помощью реконструкции ментальных систем, присущих другим эпохам.

Подводя итоги, можно сделать вывод о том, что, идентифицируя себя как историк, Н.И. Кареев одной из своих задач видел обоснование статусной роли близкой ему дисциплины и определения ее функциональных особенностей других гуманитарных наук. Вопросы определения методологического инструментария и познавательных возможностей исторической науки занимают центральное место в поздних работах Н.И. Кареева. Утверждение историка о том, что собственно историческое познание не существует, в определенной степени противоречит принципам позитивизма, которые ориентируют исследователей, независимо от сферы научных интересов, на выявление объективных закономерностей, определяющих ход естественных и социальных процессов. Отстаивая эту позицию, Н.И. Кареев обосновал специфику исторического знания, но вместе с тем и сохранил за историей статус одной из отраслей науки.

общая методология гуманитарных наук кареев

Источники и литература