Влияние эвакуации населения и предприятий из западных областей Союза Советских Социалистических Республик на социально-экономические процессы в Башкирии в годы Великой Отечественной войны

Размещено на http: //www. allbest. ru/

Институт этнологических исследований им. Р. Г. Кузеева Уфимского федерального исследовательского центра Российской академии наук 450006, Россия, республика Башкортостан, г. Уфа, ул. К. Маркса, 6

Влияние эвакуации населения и предприятий из западных областей Союза Советских Социалистических Республик на социально-экономические процессы в Башкирии в годы Великой Отечественной войны

Кучумов Игорь Вильсович

кандидат исторических наук

старший научный сотрудник

ivku@yandex.ru

Аннотация

война демография башкирский советский

Предметом исследования в статье является роль русского населения в социально-экономических процессах в Башкирской АССР в годы Великой Отечественной войны. Это событие привело к значительным количественным и качественным изменениям социально-демографического состава населения Башкирской АССР, которые сказались на экономическом потенциале региона, прямо или косвенно повлияли на место Башкортостана в политическом пространстве страны. Отголоски тех лет все еще определяют специфику этнического, социального, экономического и в определенной степени политического развития Башкортостана в наши дни. В статье применено сопоставление статистических данных по демографии и экономике со сведениями, извлеченными из нарративных источников. В статье показано, что несмотря на тяжелые утраты экономического и гуманитарного характера, Великая Отечественная война привела к резкому подъему производительных сил региона. Основной вывод исследования заключается в том, что в последующее время республика сделала резкий скачок в экономическом отношении. Следствием этого, а также притока эвакуированной рабочей силы стали изменения в темпах ее урбанизации. Пребывание в Башкирии эвакуированных академических, вузовских и инженерно-технических работников способствовало значительному экономическому и культурному прогрессу региона. В начале 1990-х гг. это позволило региону стать одним из инициаторов и лидеров «парада суверенитетов», повлияв на характер политических процессов в постсоветской России. Кроме того, сформировавшийся в годы войны промышленный потенциал республики позволил ей частично компенсировать трудности, вызванные переходом к рыночной экономике в 1990-е гг.

Ключевые слова: Великая Отечественная война, Башкортостан, экономика, демография, эвакуация, русские, промышленность, рабочая сила, языковая политика, культура

Abstract

Kuchumov Igor' Vil'sovich

PhD in History

Senior Scientific Associate, Kuzeev Institute for Ethnological Studies - Branch of Ufa Federal Research Centre of the Russian Academy of Sciences

450006, Russia, respublika Bashkortostan, g. Ufa, ul. K. Marksa, 6

The subject of this research is the role of Russian population in the socioeconomic processes of Bashkir Autonomous Soviet Socialist Republic (ASSR) during the Great Patriotic War. This event let to substantial quantitative and qualitative changes in socio-demographic composition of population of the Bashkir ASSR, which affected the economic potential of the region, as wells as had direct or indirect influence on the role of Bashkortostan in political space of the country. Reminiscence of those years define the specificity of ethnic, social, economic and to a certain extent political development of Bashkortostan at the present stage.

The article applies the comparison of statistical data on demography and economics with the records derived from the narrative sources.

The article demonstrates that despite the severe economic and humanitarian losses, the Great Patriotic War led to a surge in the economic regard, including influx of the evacuated workforce and acceleration of urbanization. Dwelling of the evacuated academic, university and engineering-technical personnel in Bashkiria contributed to significant economic and cultural progress of the region.

Thus, in the beginning of 1990's, the region became one of the initiators and leaders of the “sovereignty parade”, influencing the character of political processes in post-Soviet Russia. Moreover, the formed during the wartime industrial capacity of the republic allowed partially compensating the difficulties, caused by the transition to market economy in the 1990's.

Keywords: labor force, industry, Russian people, the evacuation of the population, demography, economy, Bashkortostan, world war II, language policy, education

Великая Отечественная война привела к значительным количественным и качественным изменениям социально-демографического состава населения Башкирской АССР, которые сказались на экономическом потенциале региона, прямо или косвенно повлияли на место Башкортостана в политическом пространстве страны. Стремительные перемены, произошедшие в структуре населения республики в те годы под воздействием внешних обстоятельств, имели долговременные последствия. Их отголоски все еще определяют специфику этнического, социального, экономического и в определенной степени политического развития Башкортостана в наши дни. В историографии, как правило, сосредотачивают внимание на негативных сторонах военного времени. Однако известно, что войны, наряду с разрушениями и огромными жертвами стимулируют резкий подъем экономики отдельных регионов. В случае, если страна одерживает в войне победу, импульс развития, полученный в военные годы, позволяет, при благоприятных обстоятельствах, совершить резкий рывок в экономическом развитии. Республика Башкортостан как раз являет собой такой пример. Кроме того, изучение ее функционирования в годы войны позволяет показать, как находящийся далеко от государственных границ и не участвовавший во внешнеполитических делах регион благодаря разразившемуся глобальному конфликту стал его актором, и под действием факторов, находящихся далеко вне его территории, во многом изменил структуру своего хозяйства.

Башкирия стала одним из крупных мест эвакуации населения и промышленных объектов из районов, оккупированных захватчиками. За годы Великой Отечественной войны в республику было эвакуировано 247 тыс. чел. [8, с. 33] Выбор республики как места крупного сосредоточения эвакуированных предприятий определялся ее стратегическим положением - нахождением в глубоком тылу, наличием крупных залежей рудных и нерудных ископаемых и энергетических ресурсов (нефть, уголь), сети рек, близостью к центрам уральской металлургии. Среди эвакуированных в республику предприятий большинство составляли производственные мощности машиностроительной, электротехнической, химической, пищевой и легкой промышленности [2, с. 54]. Большинство эвакуированных предприятий (численностью 86 [3, с. 119]) было размещено в городах и рабочих поселках БАССР [3, с. 43-45, 66, 489-491]. Крупным центром концентрации эвакуированного промышленного потенциала и местом сосредоточения квалифицированных работников стала Уфа, где уже в начале войны (по состоянию на 1 января 1942 г.) разместилось 30 заводов и фабрик, прибывших с западных областей страны, 104 тыс. рабочих, служащих и членов их семей [8, с. 32; 2, с. 245]. В столицу Башкирии было преимущественно передислоцировано машиностроительное, электротехническое, химическое производство, а во второй по численности город республик, Стерлитамак, - выпуск нефтяного оборудования, станков, соды и цемента [2, с. 54]. Как свидетельствуют документы, в условиях дефицита материальных и людских ресурсов республика не сразу смогла адаптироваться к столь стремительным и крупным изменениям в ее хозяйстве [12, с. 110-115].

Следствием такой вынужденной иммиграции стал резкий рост численности населения промышленных зон, который произошел буквально за несколько месяцев и не имел прецедентов в истории исследуемого региона: например, если в предвоенные годы в Сталинском (ныне Орджоникидзевский) районе Уфы - тогдашнем средоточии индустрии столицы БАССР - насчитывалось 5 тыс. жителей, то к февралю 1942 г. уже 130 тыс. чел.! [2, с. 245]. Всего же на 1 января 1942 г. в городах и сельской местности Башкирии было размещено 278 170 чел. [2, с. 245] К 1 января 1943 г. их численность снизилась до 254,4 тыс. чел. (без учета спецпереселенцев), причем 102 тыс. чел. размещались в городах, а 143,4 % - на селе [11, с. 85]. В результате этого с начала 1941 г. до начала 1943 г. численность городского населения Башкирской АССР выросла с 604 тыс. чел. до 811 тыс. чел. [11, с. 84], т.е. на 134,8 % (в это число входили не только эвакуированные, но и мобилизованные в города из села на работу и учебу). Подобная тенденция роста численности населения в результате прибытия эвакуированных была характерна для всего уральского региона, где за годы войны она практически компенсировала утраты, связанные с мобилизацией людей на фронт: в 1941-1945 гг. численность уральцев понизилась лишь на 5%, причем городское население возросло на 20% [11, с. 84]. Регион не впервые за свою историю принимал на свою территорию иммигрантов. Если сравнивать эвакуационную миграцию населения в Башкирию в годы войны с предшествующими массовыми переселениями сюда колонистов, то она напоминает освоение Урала в ходе горнозаводского строительства в XVIII в. Как и та давняя колонизация, эта привела к скачкообразному росту численности в Башкирии задействованного в ключевых отраслях экономики квалифицированного населения (преимущественно русского). Подобно предшествующим миграциям населения на Южный Урал, военная эвакуация носила двоякий характер - с одной стороны, она была принудительной (перемещение персонала государственных учреждений), а с другой - стихийной (беженцы). Однако данная миграция была вызвана войной и поэтому прошла в сжатые сроки [2, с. 53]. Военная эвакуация имела отличия от предшествующих переселений и по времени пребывания вынужденных мигрантов на территории Башкирии. Если в период XVIII-XIX вв. и Гражданской войны некоторые группы мигрантов использовали регион как перевалочный пункт в своем продвижении в Сибирь или другие местности страны, то часть эвакуированного в войну населения после освобождения от захватчиков территорий своего проживания вернулась обратно, а часть навсегда осталась проживать в Башкирии в связи с сохранением здесь в послевоенное время многих эвакуированных предприятий и учреждений. Таким образом, характер военной эвакуации населения в Башкирию как миграционного процесса был смешанным, возвратно-безвозвратным.

Однако качественный состав новых иммигрантов значительно отличался от предшествующих волн переселенцев. Если в ходе массовых иммиграций в Башкирию, имевших место до 1941 г., подавляющее большинство колонистов составляли крестьяне-земледельцы, то в годы Великой Отечественной войны в БАССР оказалось немалое число квалифицированных (работники промышленных предприятий) [8, с. 34] и высококвалифицированных (преподаватели высших учебных заведений, сотрудники научно-исследовательских учреждений) кадров.

Еще одной формой вынужденной иммиграции населения в Башкирию была эвакуация сюда раненых. За время войны в эвакогоспиталях, развернутых на территории БАССР, лечилось 218 тыс. раненых и больных [9, с. 205].

В первой половине 1940-х гг. население Башкирии столкнулось и с такой разновидностью миграции, которую тоже можно определить как вынужденную возвратную эмиграцию. В годы войны в республике было сформировано 14 воинских соединений (подсчитано по: [4, с. 14], В годы войны в республике было сформировано 14 воинских соединений, с 22 июня 1941 г. по 30 июня 1944 г. мобилизовано 559 671 чел., непосредственно - 118 610 чел. [3, с. 417].

Основная часть эвакуированных была выходцами из Украинской и Белорусской ССР, западных и центральных областей РСФСР, т. е. в этническом отношении в большинстве своем состояла из восточнославянского населения. Полностью или частично в Башкирскую АССР были передислоцированы предприятия, ранее находившиеся в Москве, Ленинграде, Рыбинске, Калуге, Рязани, Туапсе, Клину, Щекино, Волчанске, Орше, Бердянске, Одессе, Полтаве, Запорожье, Витебске, Гродно и др. мест [8, с. 34; 3, с. 489]. Территории, с которых прибыли эвакуированные, были практически мононациональными регионами (полиэтничными в основном являлись зоны совместного расселения русских и украинцев) и, следовательно, не обладали опытом совместного проживания в полиэтничном пространстве, что нередко приводило к определенным межнациональным трениям. Большинство населения эвакуируемых территорий было русским, в ряде областей доминировали украинцы и белорусы.

В результате, при увеличении численности населения в 1939-1959 гг. в целом по СССР на 9,5% население районов Урала возросло на 32% Вследствие этого при увеличении абсолютной численности населения коренных национальностей удельный вес некоторых из них во всем населении ряда республик уменьшился (13, ф. 1562, оп. 36, ед. хр. 3, л. 9).

Табл. 1 Доля жителей доминирующей национальности отдельных территорий в 1939 г., часть населения которых была эвакуирована в БАССР в годы Великой Отечественной войны [7, c. 59, 63, 64, 65, 69, 70]

Переселение в Башкирию значительных масс людей вызвало множество проблем, связанных с социально-экономической, профессиональной и культурной адаптацией переселенцев, осложненных к тому же условиями военного времени. Как уже отмечалось, эвакуация населения из западных областей страны в Башкирию происходила в сжатые сроки, а численность эвакуируемых была значительной. Республика, как и другие районы страны, не была готова к таким масштабным и внезапным иммиграциям, а резкое ухудшение вследствие войны экономической ситуации создало дополнительные трудности для размещения прибывавших в Башкирию сотен тысяч человек. Их необходимо было расселить, обеспечить им бытовое обслуживание и трудоустроить. Как свидетельствуют документы, эти вопросы не всегда удавалось решить положительно [12, с. 106-109, 129-134, 138-139, 152, 153, 155-156, 162-163, 166; 15, с. 443].

В условиях резкого ухудшения условий жизни и повышения численности и плотности населения возникали трения на бытовой почве между вновь прибывшими и старожилами, иногда приводившие к стремлению эвакуированных вернуться на свою родину или переменить место эвакуации (например, многие рабочие и служащие прибывшего из Москвы завода № 161, не привыкнув к тяжелым условиям существования, не выражали желания остаться после войны в Уфе) [12, с. 124-126]. То, что такие настроения были довольно массовыми, свидетельствуют документы. Как и в XVIII в., имели место и случаи дезертирства рабочих со своих предприятий на родину, которые тоже были отнюдь не единичными. Сообщалось, что из 1172 прибывших к марту 1942 г. в Стерлитамак рабочих бакинских нефтяных предприятий дезертировало 221 чел. [12, с. 126-127].

Сохранились свидетельства, что некоторые колхозники отказывались предоставлять эвакуированным квартиры, имело место недовольство населения в связи с размещением эвакуированных и даже сопротивление отдельных районных руководителей размещению прибывавшего с запада страны граждан [12, с. 16, 18, 109, 118, 121-122, 132, 136, 154, 156, 176-178]. Хотя на размещение и трудоустройство эвакуируемых отводилось три дня [15, с. 409-410], в сельской местности иногда до 70-80 % вновь прибывших в республику граждан не обеспечивались работой [15, с. 444; 12, с. 138-140, 145], однако наряду с работающими снабжались продовольствием. Это обстоятельство постоянно было в центре внимания властных органов, периодически обязывавших местных руководителей принять меры по трудоустройству эвакуированных (обычно это имело место в сельских районах). Увеличение численности населения в результате эвакуации, вносившее дополнительные трудности в жизнь постоянных жителей той или иной местности, вызывало у последних проявления недовольства, нередко переносившегося на национальную принадлежность вновь прибывших [12, с. 153]. Дополнительную напряженность вносило и то, что эвакуированное в сельскую местность (а как было сказано выше, численность эвакуированных туда превышала численность эвакуантов-горожан), русское население могло расселяться в районах, где преобладали нерусские этнические группы, которые, как говорилось выше, не обладали достаточным опытом и традициями толерантного межнационального общения [12, с. 136, 146, 147, 148, 152-153]. Как отмечалось партийными работниками, «можно было бы привести много, много примеров междунациональной ненависти, в том числе антисемитизма, имеющегося в ряде районов Башкирии» [12, с. 148].

Проявления этнической нетерпимости к эвакуированным имели место практически у всех групп населения республики и затрагивали все временно прибывшие в нее национальности, однако, как показывают документы, эти явления, как и в предшествующие периоды, были связаны почти исключительно с экономическими проблемами, которые испытывали все жители Башкирии. В частности, в Уфе, где абсолютно преобладало русское население, на бытовом уровне иногда имело место создание горожанами зачастую невыносимых условий проживания для эвакуированных и размещенных в домах уфимцев русских из западных частей страны [12, с. 154]. Естественно, эту форму конфликтов нельзя считать межэтнической. К таковым можно отнести проявления в городах и сельской местности антисемитизма по отношению к эвакуированным, или негативное отношение к вновь прибывшим русским в преимущественно нерусских районах республики [12, с. 136, 146, 147]. В связи с этим властями проводилась разъяснительная работа «о причинах эвакуации… о необходимости чуткого, человеческого отношения» к эвакуированным [12, с. 119, 120], в наиболее вопиющих случаях привлекались правоохранительные органы [12, с. 137].

Русское население издавна доминировало в ключевых и наиболее развитых отраслях экономики, а значительная часть нерусских этнических групп продолжала жить в сельской местности и была занята малоквалифицированным, низкооплачиваемым трудом. Культурный уровень нерусского населения тоже был низким - оно могло потреблять информацию только на своих родных языках. Это не позволяло большинству его представителей интегрироваться в передовые отрасли экономики, получать хорошее образование, образовывать значительные по численности новые социальные группы - рабочий класс, интеллигенцию. Даже в аграрной сфере специалистов высшей классификации среди нерусского населения было крайне мало. В 1943 г. из общего числа студентов 131 человек сельхозинститута башкир было всего 5 человек, татар - 13. В педагогическом институте (582 студента) эти цифры составляли соответственно 9 и 56, а в медицинском (420 студентов) - 13 и 6 [12, с. 235, 237]. Несмотря на значительные усилия государства и вопреки бравурным заявлениям официальной пропаганды, в довоенные годы масштаб вовлеченности нерусского населения в процесс активного межэтнического взаимодействия и степень его модернизации оставались низкими.

Эвакуированные предприятия размещались преимущественно в городах и промышленных центрах, где численно преобладало русское население. Разумеется, что это еще больше увеличило диспропорции в вовлечении различных этнических групп в промышленное производство, участии их в квалифицированном труде, усилило различия в уровне социально-экономического развития народов, населявших БАССР.

Накануне войны руководство республики было вынуждено признать, что «большинство учащихся нерусских школ не обладают достаточным запасом русских слов, не умеют связно рассказать прочитанное и писать без ошибок» [14, с. 438]. Война показала, что незнание значительной частью нерусского населения республики русского языка (конечно, это было характерно для всей страны) создает серьезные трудности для полноценного использования человеческих ресурсов региона в боевых действиях. Одним из последствий такой ситуации стало то, что личный состав сформированной в годы войны из башкир и татар 112-й Башкирской кавалерийской дивизии в большинстве своем не владел русским языком и ему пришлось срочно обучать уже прямо в период боевых действий [12, с. 28]. Незнание русского языка ограничивало возможности использования нерусскими военнослужащими современной боевой техники - например, башкирские национальные части являлись преимущественно кавалерийскими. В принципе, это было одной из причин того, что советскому руководству пришлось создавать воинские соединения, чей кадровый состав был преимущественно моноэтничным [5, с. 153-175, 211-219].

Недостаточное знание или вообще незнание русского языка значительной частью населения республики ограничивало возможности его идеологической обработки [12, с. 70-71, 76-78, 89-100], что в корне противоречило индоктринальному характеру советского общества. Все эти изъяны выявились в военные годы и вызвали впоследствии широкое внедрение русского языка в образовательные практики послевоенного времени, охват обучением на русском языке всего населения страны. Именно это, а не какой-то злой умысел советских вождей, в чем их часто любят упрекать в национальных республиках, стали причиной массированного внедрения русского языка в систему среднего образования.

В условиях смертельной угрозы была сделана ставка на наиболее квалифицированную и профессионально подготовленную часть населения, которая по этническому составу была на тот момент преимущественно русской. В связи с этим в период Великой Отечественной войны наметился определенный отход от следования выработанному ранее этнополитическому вектору развития республики, что не раз вынужденно отмечалось в соответствующих решениях руководящих органов БАССР. Властям пришлось временно отказаться от проводившейся в мирное время патерналистской политики социального развития отдельных этнических групп и поддержания этнического «фасада» автономии. На несколько лет «социалистическое содержание» подавило «национальную форму». Были закрыты или объединены техникумы и училища, готовившие национальные кадры. Так, были объединены Серменевское и Темясовское педагогические училища с переводом студентов вторых и третьих курсов в с. Темясово; татарское и чувашские педагогические училища в г. Белебее; закрыта Серменевская школа сельскохозяйственного образования [9, с. 88]. На первом этапе войны башкиры практически отсутствовали в составе бюро обкома ВКП(б), ослабло внимание к приему башкир в партию и т.д. Лишь после коренного перелома ситуации на фронтах власти вновь стали проявлять заботу о «национальной» форме республики [9, с. 70-71]. Однако даже в 1945 г. башкирский поэт Х. Карим признавался: «...чувствуется, что в башкирских и татарских работниках не так-то нуждаются. Приезжему человеку насквозь видно, как затирается сущность национальной республики. Башкирский язык упразднили даже с вывесок» [9, с. 70-76]. Эвакуированные в Уфу научные работники гуманитарных специальностей практически не занимались изучением башкирской тематики, а Башкирский научно-исследовательский институт языка и литературы, являвшийся центром научного обеспечения исторической легитимности и «национальной» формы республики, в 1943 г. состоял лишь из 6 сотрудников [9, с. 91]. Эвакуированный в Башкирию Рыбинский авиационный институт, ставший в 1942 г. Уфимским авиационным институтом им. С. Орджоникидзе, также почти не принимал участия в формировании национальной технической интеллигенции (см. табл.).

Табл. 2 Национальный состав студентов Уфимского авиационного института им. С. Орджоникидзе, по состоянию на 20 октября 1944 г. [9, с. 93]

В военные годы партийные органы частично ослабили идеологический контроль над отдельными сегментами общества по причине сосредоточения на вопросах военного противостояния с оккупантами и сокращения кадров идеологических работников [9, с. 69-72]. На короткое время у представителей национальной интеллигенции появилось больше возможностей для самовыражения, обсуждения острых вопросов современного состояния и перспектив развития своих этносов. Документы сохранили для нас свидетельства идейного нонконформизма некоторых представителей творческой элиты, выразившегося в критическом отношении к проводимой руководством страны внутренней и внешней политике, что свидетельствовало об отсутствии в сталинском СССР даже в военное время монолитности общества, тотального страха, во всяком случае, его интеллектуальной прослойки, в том числе и на региональном уровне. Отдельные представители интеллигенции, обладая широким кругозором и знаниями, умея анализировать окружающую действительность, в своих неофициальных высказываниях давали негативные оценки ряду явлений в жизни страны.

«Антисоветские» установки республиканских интеллектуалов отличались в зависимости от этнической принадлежности их носителей. Если представители русской (или воспитанной на традициях русской культуры) интеллигенции подвергали критике внешнюю или внутреннюю политику страны, причем нередко предвосхищая гораздо более поздние политические оценки [12, с. 274, 293-295], то для определенной части национальной творческой элиты эти сюжеты дополнялись сетованиями на ущемленное положение их народа и колониальную зависимость республики от Москвы [12, с. 277-283]. Происходила идеализация прошлого своих народов, имели место настороженное отношение к русской культуре, склонность к культурному самоизоляционизму, игнорирование многонационального характера региона, иногда даже доходившее до обвинений русского народа в прегрешениях перед башкирами [12, с. 273-274, 277-283]. Необходимо заметить, что такого рода претензии возникали не на пустом месте, а отражали существовавшие еще до войны и уходящие далеко в историю значительные социально-экономические диспропорции в развитии этнических групп в БАССР, которые особенно усилились в кризисные военные годы; кроме того, предвоенные репрессии, выкосившие и без того малочисленную национальную культурную элиту, способствовали увеличению разрыва в культурном развитии между нерусским населением и русскими (в источниках, в частности, отмечается, что накануне войны Башкирия испытывала большой недостаток в актерах и режиссерах с высшим образованием из башкир [14, с. 454].

В условиях тогдашней советской действительности «свободомыслие» отдельных представителей национальной творческой интелигенции приводило к репрессивным акциям со стороны властей, стремившихся таким образом укрепить общественно-политическое единство многонационального общества, шельмованию творческих кадров [12, с. 283-288], что служило дополнительным поводом к взаимному недоверию и подозрительности среди представителей разных этнических групп. В конце и сразу после окончания войны начал восстанавливаться контроль над умонастроениями творческой элиты, входила в привычное русло массовая идеологическая обработка населения [9, с. 76-77].

Переселение в Башкирию в кратчайшие сроки значительного числа обладающего высокой профессиональной квалификацией населения, занятого в основном в сфере производительного труда, а также масштабный перевод сюда средств производства привели к тому, что уже в 1943 г. стоимость продукции промышленности БАССР составила 1950 млн. руб. и возросла в сравнении с 1940 г. в три раза. За этот же период на 68% увеличился выпуск чугуна, на 46% - стали, на 35% - проката [2, с. 58; 3, с. 119-120]. Возникли новые отрасли производства, ранее в Башкирии отсутствовавшие - авиационное моторостроение, электротехническая, станкостроительная, химическая промышленность, значительно вырос потенциал легкой, местной и пищевой промышленности [2, с. 58; 10, с. 46]. В 1943 г. промышленное производство выросло в республике в 31,5 раз по сравнению с 1940 г., с июня 1941 г. до конца 1953 г. в республике было построено и сдано в эксплуатацию 360 новых заводов, фабрик, цехов, промыслов, промышленных установок [6, с. 220-221].

Военные годы в первую очередь нанесли Башкирии большой демографический ущерб. Однако его не следует оценивать только цифрами погибших и искалеченных. В короткое время была утрачена часть населения, обладающая большим созидательным потенциалом, занятая в основополагающих отраслях региональной экономики. Значительная доля этих людей не воспроизвела потомства, которое тоже могло бы внести вклад в развитие республики. Регион недосчитался квалифицированных рабочих, деятелей культуры, искусства, науки. Дисбаланс полового состава населения привел к изменению традиционных семейных устоев и ценностей, которые в дальнейшем подверглись новым испытаниям в условиях модернизации общественных и личностных отношений.

Вместе с тем трагические военные годы дали импульс процессам, которые способствовали крупным положительным изменениям в рассматриваемом регионе. В первую очередь следует отметить резкий скачок, который сделала республика в экономическом отношении. Хотя после окончания войны часть предприятий была реэваукирована из республики, импульс экономического развития, заданный военными годами, был не только не утрачен, но и постоянно наращивался. Следствием резкого увеличения экономической мощи республики и притока рабочей силы стали изменения в темпах ее урбанизации. В годы войны республика на время получила элиту работников умственного труда из западных областей СССР (подробнее см.: [1, с. 14-17]). Пребывание в Башкирии эвакуированных академических, вузовских и инженерно-технических работников, стимулированное военной обстановкой повышенное внимание к подготовке местных квалифицированных кадров создали условия для возникновения в 1951 г. в республике регионального отделения всесоюзной Академии наук, которое в дальнейшем способствовало значительному экономическому и культурному прогрессу региона.

В начале 1990-х гг. это позволило региону стать одним из инициаторов и лидеров «парада суверенитетов», повлияв на характер политических процессов в постсоветской России. Кроме того, сформировавшийся в годы войны промышленный потенциал республики позволил ей частично компенсировать трудности, вызванные переходом к рыночной экономике в 1990-е гг.

Эвакуация значительного количества квалифицированного русского населения в Башкирию позволила республике сделать качественный рывок в экономическом развитии, дала импульс многим процессам и политическим решениям, которые определяли советскую культурную политику в этом регионе вплоть до начала «перестройки» и в какой-то мере определяют ее до сих пор.

Библиография

1. Асфандиярова И. Г., Низамова А. И., Низамова Э. И. Архивные документы об эвакуации промышленных предприятий, образовательных и научных учреждений в Башкирию [Текст] // Археография Южного Урала : историческая память как ресурс гражданской консолидации: Материалы XV Всероссийской науч.-практич. конф., посв. 70-летию Великой Победы / сост. М. У. Мухаметшина, Ф. Г. Нугаева; под ред. А. Б. Юнусовой. Уфа : Полиграфдизайн, 2015. С. 9-22.

2. Ахмадиев Т.Х. Башкирская АССР в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) [Текст] / Т.Х. Ахмадиев. Уфа : Башкнигоиздат, 1984. 224 с.

3. Башкирия в годы Великой Отечественной войны: сб. документов и материалов [Текст] / сост. Т.Х.Ахмадиев, Г.Д.Иргалин, Н.П.Каменев, Г.Р. Мухаметдинов. Уфа : Китап, 1995. 541 с.

4. Башкортостан в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов : хроника основных событий [Текст] / Упр. по делам архивов Респ. Башкортостан, Центр. арх. обществ. об-ний Респ. Башкортостан ; [авт.-сост. Р. А. Валишин]. Уфа : Китап, 2015. 295 с.

5. Безугольный А. «Источник дополнительной мощи Красной Армии…» [Текст] : национальный вопрос в военном строительстве в СССР, 1922-1945 / Алексей Безугольный. Москва : РОССПЭН, 2016. 271 с.

6. Бикмеев М.Н. Башкортостан в годы второй мировой войны [Текст] / М.Н. Бикмеев. Уфа : [б. и.], 2000. 351 с.

7. Всесоюзная перепись населения 1939 года : основные итоги [Текст] / Рос. акад. наук, Науч. совет по ист. демографии и ист. географии [и др. ; сост. Ю. А. Поляков и др. ; редкол.: чл.-кор. РАН Ю. А. Поляков и др.]. Москва : Наука, 1992. 254 с.

8. Гибадуллин Б.Г. Советская Башкирия в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) [Текст] : исторические очерки / Б.Г. Гибадуллин. Уфа : Башкнигоиздат, 1971. 212 с.

9. История башкирского народа : в 7 т. [Текст] / гл. ред. М.М. Кульшарипов; Ин-т истории, языка и литературы УНЦ РАН. Уфа : Гилем, 2011. T. 6. 376 с.

10. На братской земле Башкортостана (из истории эвакуации в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.) [Текст] : сб. док. и материалов. Уфа : Китап, 2010. 182 с.

11. Население России в XX веке: исторические очерки [Текст] / Поляков Ю.А., Жиромская В.Б. (отв. ред.). М. : РОССПЭН, 2001. Т. 2. 1940-1959 гг. 463 с.

12. Региональные особенности национальной политики СССР в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Башкирская АССР : сборник документов и материалов [Текст] / отв. ред. Р.Н. Сулейманова. Уфа : АН РБ, Гилем, 2011. 324 с.

13. Российский государственный архив экономики, г. Москва.

14. Свод законов и нормативных правовых актов Башкортостана [Текст] / Секретариат Гос. Собрания Курултая РБ / сост. Юнусова А.Б., Абсалямов Ю.М. Уфа, 2011. Т. 20. 512 с.

15. Свод законов и нормативных правовых актов Башкортостана [Текст] / Секретариат Гос. Собрания Курултая РБ / сост. Юнусова А.Б., Абсалямов Ю.М. Уфа, 2011. Т. 21. 510 с.

Размещено на Allbest.ru