Организация медицинской помощи военнослужащим Красной Армии в период Великой Отечественной войны

Отдых при части устанавливался сроком до 7 дней и мог быть продлен до 30 дней. Отпуск по болезни предоставлялся в исключительных случаях и на срок 30 дней с возможным продлением на срок не более 3 месяцев.

Расписание болезней определяло 114 болезней и физических недостатков, при наличии которых военнослужащие могли быть признаны ограниченно годными, временно или вовсе негодными к прохождению военной службы [32. Л. 20-37].

Наставление по определению годности одной из основных задач ВВК выделяло правильное применение метода индивидуальной оценки временной или постоянной негодности к службе, обращая особое внимание на определение боеспособности у военнослужащих, имевших боевой опыт и у начальствующего состава кадра. В нем отмечалось: «Надо учесть, что лица начсостава кадра являются специалистами, для которых служба в армии является пожизненной профессией. Их подготовка и опыт позволяют при пониженной трудоспособности на работе по занимаемой должности перевести на другую» [32. Л. 38-39].

Наставление требовало также принимать во внимание особые условия службы и быта в военное время, но одновременно предупреждало, что это не могло быть основанием для огульного освобождения от службы лиц, имевших заболевания или недостатки, не исключавшие возможность работы на различных вспомогательных должностях.

Из всех экспертных исходов наибольшее значение имело полное выздоровление военнослужащих и определение их годными к строевой службе. По официальным данным число возвращенных в строй во время войны превысило 70% всего количества раненых. В некоторых эвакогоспиталях этот процент был более высоким (по Тульской области - 81%, по Ростовской области - 83%). Вместе с тем, за первые 9 месяцев войны, когда через госпитальную сеть прошло около 3 млн. раненых, число возвращенных в строй составляло лишь 60% [4. Т. 1. С. 183].

Военнослужащие, получившие ранения в боях за Родину и вернувшиеся в строй, пользовались заслуженным авторитетом и уважением у сослуживцев и командиров. На них возлагалось выполнение наиболее ответственных боевых задач. Факт ранения учитывался при выдвижении на вышестоящую должность, присвоении очередного воинского звания, представлении к государственным наградам и знакам отличия.

Если экспертным исходом был отпуск по болезни, то медицинскую помощь военнослужащим, выписанным из госпиталей, согласно приказу наркомздрава СССР и Главного военно-санитарного управления Красной Армии № 578 от 8 декабря 1942 года, оказывали гарнизонные лечебные учреждения, а в случае их отсутствия - местные органы здравоохранения [6. №2. С. 12].

Другим совместным приказом наркомздрава СССР и Главного военно-санитарного управления Красной Армии «О лечении военнослужащих, уволенных в долгосрочный отпуск по болезни» (№ 64/77 от 21 февраля 1943 года) в обязанности ВВК, состоявших из врачей районных больниц вменялось: немедленное освидетельствование всех военнослужащих, прибывающих в отпуск по болезни с целью назначения необходимого курса лечения; ежемесячная проверка состояния здоровья отпускников; переосвидетельствование их через 6 - 12 месяцев, если об этом было указано в заключении, выданном при выписке из госпиталя [33. Л. 10].

Специальной инструкцией, объявленной приказом наркомздрава СССР № 198 от 24 апреля 1942 года, устанавливался порядок отбора и направления раненных бойцов и командиров на курорты страны для лечения в госпиталях-санаториях. Курс лечения в них определялся, как правило, в 40 дней [6. №4. Сс. 22-24]. В целях расширения сети санаторно-курортных учреждений наркомат здравоохранения СССР осенью 1944 года передислоцировал из отдельных госпиталей, расположенных в Южно-Уральском и Средне-Азиатском военных округах, 5 100 коек в Крым и 2 350 коек в Минеральные Воды [7. С. 180].

При неблагоприятном экспертном исходе в виде определения военнослужащего негодным к военной службе устанавливалась степень утраты трудоспособности с зачислением раненого в соответствующую группу инвалидности.

Некоторые представления о характере инвалидности, которую устанавливали ВВК эвакогоспиталей, дает исследование, проведенное Я. Д. Гроссманом. Из уволенных с военной службы в период войны раненные в область нижних конечностей составляли 43, 2%, в область верхних конечностей - 40, 3%, в область груди - 4, 2%, черепа - 3, 5%, таза - 2, 4%, лица - 2, 1%, глаз - 1, 5%, живота - 1, 3%, позвоночника - 0, 8%, шеи - 0, 5%, половых органов - 0, 2%. У 17, 3% инвалидов были ампутированы конечности. Обращает на себя внимание молодой возраст инвалидов. К концу войны инвалидов, имевших возраст до 20 лет было 6, 6%, 20 - 29 лет - 32, 4%, 30 - 39 лет - 37, 8%, 40 лет и старше - 23, 2%. 70% из них нуждалось в стационарном лечении [1. Cc. 91, 95, 103, 106].

По группам инвалидности раненые распределялось следующим образом: I группу имело 2, 4%, II группу - 53, 2%, III группу - 44, 4%. Эти сведения, по мнению Я. Д. Гроссмана небезупречны, поскольку госпитальными экспертными комиссиями иногда допускались ошибки при определении группы инвалидности. Данный вывод подтверждает содержание приказа по наркомздраву СССР № 67 от 3 февраля 1944 года «О медицинском освидетельствовании военнослужащих»: «За последнее время в некоторых областях отмечаются случаи, когда после выписки из госпиталей в воинские части направлялись военнослужащие, негодные по состоянию здоровья к несению военной службы» [6. №2. С. 38].

Характерные ошибки в определении степени трудоспособности допускались, например, вследствие выполнения требований приказа наркомздрава СССР № 305 от 16 мая 1944 г. «Об улучшении обслуживания военноослепших в эвакогоспиталях и слепых инвалидов Отечественной войны». На основании приказа в глазных отделениях эвакогоспиталей были введены индивидуальные и групповые занятия с ослепшими военнослужащими по привитию им навыков самостоятельного ориентирования в пространстве и гигиеническому самообслуживанию. Их обучали также чтению и письму по Брайлю и приемам письма по-зрячему [6. №2. Сс. 30-31]. Занятия способствовали выведению инвалидов из беспомощного состояния, помогали им осознавать себя не обременительными для окружающих.

Порой это приводило к парадоксальной ситуации, когда инвалидов с полной слепотой на оба глаза экспертные комиссии относили ко второй или даже к третьей группе. Мотивировалось это тем, что инвалиды в период лечения освоили приемы самообслуживания, простейшие трудовые процессы и могли быть использованы на работе, несмотря на явную очевидность того, что они нуждались в постоянном уходе и должны были быть отнесены к первой группе инвалидности.

В связи с частичным восстановлением трудоспособности определенная часть инвалидов подвергалась переосвидетельствованию с установлением более низкой группы инвалидности. Эта работа продолжалась в послевоенное время. По данным экспертных комиссий на 1 января 1946 года инвалидов I группы было 2%, II группы - 42% и III группы - 56% [1. C. 98].

Всему рядовому и младшему начальствующему составу, убывавшему по выздоровлении одиночным порядком из госпиталей в свои части, батальоны выздоравливающих, запасные части или в отпуск по болезни, а также уволенным в запас выдавалось, кроме справки о ранении, проходное свидетельство для свободного следования к месту назначения или жительства.

Установление фактов членовредительства

Войсковым и тыловым медицинским учреждениям на протяжении всей войны приходилось решать еще одну непростую задачу, связанную с распознаванием способов и установлением фактов членовредительства, за совершение которых предусматривалась самая строгая уголовная ответственность вплоть до применения смертной казни.

Во фронтовой обстановке наиболее распространенными были огнестрельные самоповреждения. Об этом свидетельствует анализ материалов военных архивов. Практически все изученные автором фонды фронтов, армий и флотов имеют документы, содержащие подобные факты. Кроме огнестрельных наблюдались рублено-резанные самоповреждения, а также умышленные повреждения кистей и стоп колесами транспортных средств.

В лечебных учреждениях, отдаленных от фронта, встречались более изощренные способы членовредительства, многие из которых распознавались с трудом. Частым было применение ядовитых и раздражающих химических веществ: вдыхание паров азотной кислоты, брома, йода, аммиака вызывало катар верхних дыхательных путей, впрыскивание скипидара, спирта, керосина - флегмону, введение парафина - опухоль, прижигание век - конъюнктивит. Курение чая, употребление внутрь табака, большой дозы кофеина, очень крепкого кофе вызывало симптомы тахикардии. Пальцами рук или тонкими щипцами провоцировалось появление паховой грыжи. Втиранием в кожу медного купороса делалась попытка фальсифицировать экзему или язвы, схожие с наблюдавшимися при венерических заболеваниях. Введением в прямую кишку большого количества мыльного раствора и разбухающих предметов (губки, мешочка с горохом и т. п.) вызывалось ее ослабление и выпадение при незначительном напряжении [34. Л. 266].

На эти и другие способы самоповреждения обращалось внимание медицинских работников в приказе НКО № 0546 от 9 июля 1942 года «О борьбе с членовредительством». Приказ отмечал, что перечисленные факты членовредительства установлены у военнослужащих, уже освобожденных от выполнения обязанностей военной службы. В целях недопущения случаев попустительства в отношении лиц, уклонявшихся от военной службы, приказ требовал в дальнейшем при освидетельствовании военнослужащих руководствоваться специально изданным и разосланным в медицинские учреждения «Кратким пособием по распознаванию некоторых видов самоповреждения» [34. Л. 267].

Отличительный знак ранения

Опыт войны показал, что чаще получали ранения те из военнослужащих, кто проявлял в бою лучшие качества защитника Родины, кто, невзирая на опасность, смело шел на врага и побеждал его. В связи с этим особое значение имело учреждение Государственным Комитетом Обороны 14 июля 1942 года отличительных знаков для раненных военнослужащих Красной Армии.

Положение об этих знаках, объявленное приказом НКО № 213 тем же числом, устанавливало, что правом ношения отличительного знака ранения пользуются военнослужащие Красной Армии, получившие ранения в боях с противником или раненные противником при исполнении своих служебных обязанностей. За каждое одновременное ранение военнослужащий имел право ношения одного отличительного знака в зависимости от характера ранения.

Согласно Положению ранения по своему характеру подразделялись на легкие и тяжелые. К категории легких ранений были отнесены: ранения мягких тканей без повреждения внутренних органов, костей, суставов, нервных стволов и крупных кровеносных сосудов, а также ожоги 1 и 2-й степени. К категории тяжелых ранений относились: ранения с повреждениями костей, суставов, внутренних органов, крупных нервных стволов и крупных кровеносных сосудов, а также ожоги 3 и 4-й степени. Факт каждого ранения должен был быть удостоверен справкой о ранении, выданной военно-лечебным учреждением, и выпиской из приказа по части.

Отличительный знак изготавливался в виде нашивки из шелкового галуна прямоугольной формы длиной 43 мм, шириной 5 - 6 мм темно-красного цвета при легком ранении и золотистого цвета при тяжелом ранении. Нашивки крепились на тканевом прямоугольном щитке цвета обмундирования и располагались на правой стороне груди выше орденов.

Право ношения знаков ранений отмечалось в красноармейской книжке, удостоверении личности и в послужном списке. За незаконное ношение знака ранения виновные привлекались к уголовной ответственности [35. Л. 124-125].

Завершая изложение вопросов лечения раненых в годы войны, следует отметить, что военно-медицинская служба в условиях чрезвычайной насыщенности воюющих армий средствами поражения и их применения в ожесточенных, кровопролитных боях, в целом смогла обеспечить выполнение войсками стоявших перед ними задач. Этим она снискала любовь и уважение личного состава действующей армии, всех воинов Вооруженных Сил СССР.

Свою признательность советским военным медикам неоднократно выражали представители союзнических армий. Примером тому может служить письмо генерал-лейтенанту медицинской службы Е. И. Смирнову от главного хирурга армии США бригадного генерала Пауля Р. Хеулея, в котором подчеркивалось: «Высшая степень совершенства, достигнутая Вашей медицинской службой, вызывает искреннее восхищение медицинской комиссии Армии Соединенных Штатов» [36. Л. 1].

Библиография

1. Гроссман Я. Д. Проблемы медико-санитарного обслуживания инвалидов Отечественной войны// Санитарные последствия войны и мероприятия по их ликвидации. Труды Первой конференции 22-24. 04. 1946 г. М. : Медгиз, 1947. 263 с.

2. Медицинское обеспечение Советской Армии в операциях Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. / Под общ. ред. нач-ка ЦВМУ МО СССР ген. -лейт. Э. М. Нечаева. М. : Воениздат. Т. 2, 1993. 415 с.

3. Наставление по санитарной службе Красной Армии. Изд. 2-е. М. : Медгиз, 1942. 209 с.

4. Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. В 35-ти томах/ Гл. ред. Е. М. Смирнов. М. : Медгиз. Т. 1. 1952. 431 с. ; Т. 35. 1955. 491 с.

5. Руководство для ротных санитаров и санитаров-носильщиков. М. : Медгиз, 1941. 95 с.

6. Сборник приказов и инструкций Наркомздрава СССР. М. : Медгиз, 1942. № 4. 85 с. 1943. № 2. 56 с.

7. Смирнов Е. И. Война и военная медицина. 1939-1945 годы. М. : Медицина, 1979. 524 с.

8. Отчет о работе военных хирургов Западного фронта за июнь-август 1941 г. // Архив Военно-медицинского музея министерства обороны Российской Федерации (далее-Архив ВММ). ОФ-4970. Л. 1-5.

9. Справка о работе Передельской сельской больницы в период оккупации// Государственный архив документов новейшей истории Калужской области (далее-ГАДНИКО). ФП-4573. Оп. 1, Ед. хр. 442. Л. 1-9.

10. Справка о работе Гнездиловской сельской больницы в период оккупации// ГАДНИКО. ФП-4573. Оп. 1. Ед. хр. 483. Л. 1-11.

11. Описание санитарной и лечебной помощи военнопленным Орловского лагеря в период германской оккупации. Ноябрь 1941 г. -июль 1943 г. // Архив ВММ. ОФ-55074. Л. 1-6.

12. Письмо секретаря ЦК ВЛКСМ О. Мишаковой секретарю ЦК ВКП (б) А. А. Андрееву от 28 ноября 1941 г. // Российский государственный архив социально-политической истории (далее-РГАСПИ). Ф. 603. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 24-26.

13. Приказ НКО СССР № 0121 от 14. 02. 1942 г. // Архив военно-медицинских документов Военно-медицинского музея министерства обороны Российской Федерации (далее-АВМД). Ф. 1. Оп. 47164. Д. 190. Л. 31-32.

14. Приказ командующего Западным фронтом № 0015 от 14. 07. 1941 г. // Центральный архив министерства обороны Российской Федерации (далее-ЦАМО). Ф. 208. Оп. 2511. Ед. хр. 20 Л. 331-332.

15. Приказ НКО СССР № 281 от 23. 08. 1941 г. // Архив ВММ. ОФ-35840. Л. 1-3.

16. Сборник положений об учреждениях санитарной службы военного времени// АВДМ. Ф. 6198. Оп. 69722. Д. 6.

17. Приказ заместителя НКО СССР № 328 от 5. 10. 1941г. // РГАСПИ. Ф. 603. Оп. 1. Ед. хр.!. Л. 58-59.

18. Приказ НКО СССР № 0267 от 8. 04. 1942 г. // АВМД. Ф. 1. Оп. 47164. Д. 190. 92-93.

19. Постановление ГКО № 1751 от 14. 05. 1942 г. // АВМД. Ф. 1 Оп. 47164. Д. 190. Л. 176.

20. Правила перевозки раненых (Утверждены НКО СССР и НКПС СССР 26. 05. 1941 г.) // РГАСПИ. Ф. 603. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 41-46.

21. Приказ НКО СССР № 0198 от 19. 02. 1942 г. //АВМД. Ф. 1. Оп. 47164. Д. 190. Л. 79.

Размещено на Аllbest.ru