Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное агентство по образованию

Государственное учреждение Высшего профессионального образования

Рязанский государственный радиотехнический университет

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по курсу “История”

Марина Мнишек

Выполнил:

студент гр.7044 Захаркин Алексей

Рязань 2018

Содержание

Введение

Личность Марины Мнишек

Обручение, коронация, брак

Московская катастрофа

Тушинская царица

“Маринкина башня”

Заключение

Литература

Введение

Марина Мнишек - является одной из наиболее выдающихся фигур русской Смуты начала XVII века. Марина - полька, являлась женой двух самозванцев и первой венчанной на царство русской “императрицей. Её считали виновницей всех бед и несчастий, которые обрушились на Русское государство, а так же называли еретичкой и даже колдуньей. Ссылаясь на документы из русских и польских архивов, необходимо дать более взвешенный портрет Марины, взглянуть на неё не только как на отрицательного персонажа, но и как на жертву трагических обстоятельств, а заодно поставить вопрос: что именно принесла в русскую историю эта польская женщина?

Хоть она и была полькой, но осталась в памяти русской царицей . В истории сохранился приписываемый ей “Дневник”, но страниц этого “Дневника” они никогда не писала. Она имела нескольких мужей, но они на самом деле не были её мужьями. Она жила в домах, в которых никогда не бывала. Её смерть связывают с заточением в “Маринкиной башне” Коломенского кремля, но умерла она совсем в другом месте… “Девка-иноземка” из народных песен , обернувшаяся сорокой, она выступает в русских былинах подручницей Змея-Горыныча- а ведь её небесной покровительницей была Святая Дева Мария! Всего девять дней пробывшая на русском престоле, она в течение девяти лет- с 1605 по 1614год - находилась в самом центре своей эпохи.

Хочеться разобраться, кем же на самом деле являлась эта женщина - первой русской императрицей или самозванкой?

Цель контрольной работы - всесторонне изучить личность Марины Мнишек.

Задачи:

1. Изучить личность Марины Мнишек.

2. Исследовать ее путь до престола.

3. Рассмотреть воцарение Марины на престол и заточение в “Маринкину башню”.

Личность Марины Мнишек

Ничто не готовило Марину Мнишек к судьбе будущей русской царицы. Она родилась около 1588/89 года (точная дата неизвестна) в семье сандмирского воеводы Юрия (Ежи) Мнишека и дочери сандмирского хорунжего Ядвиги Тарло. Марина - в латинском варианте Марианна четвертая дочь воеводы. Всего же в семье было пятеро сыновей и пять дочерей.

Первые годы жизни Марины-Марианны прошли в родительском замке Тарлов (доставшемся Юрию Мнишку в приданное) в Лашках Мурованных в Самборском повете. Для тех, кто привык к демоническому образу Марины Мнишек, может оказаться неожиданным то, что к моменту появления русского “царевича” в Речи Посполитой ей было всего пятнадцать лет. Понятно, что ожидать от неё в таком возрасте самостоятельных поступков не приходится. Она во всём была послушна воле родителей, и на страницах исторических документов нет ни единого намёка на возможность самостоятельного выбора ею своей судьбы при встрече с самозванцем. Можно согласиться с мнением профессора Александра Гиршберга, который писал: “Главным фактором в этих событиях были тайные интриги Юрия Мнишка; роль же его дочери, Марины, скорее пассивна, нежели активна; она явилась почти жертвой честолюбивых стремлений отца и своей собственной безумной гордости”.

Если братья Марины Мнишек уезжали изСамбора получать образования в университеты Франции и Италии, то дочери оставались дома и готовили к будущему замужеству. Сознание собственной исключительности, дополнение семейными преданиями о происхождении рода от лучших слуг императора Священной Римской и мери, диктовала детям сенатора Речи Посполитой необходимость посвятить себя высокой миссии.

О Марине в первые годы её жизни мало что можно сказать, кроме самых общих сведений о том, что она умела читать и писать и в целом была вполне образованной и подготовленной к светской жизни по меркам Речи Посполитой. Характер её воспитания определялся монахами - бернардинцами, духовную связь с которыми она сохраняла даже во время своего несчастливого путешествия в московское государство. Скорее всего, воспитателям и учителям Марины Мнишек и других

Московская катастрофа

Торжества по случаю свадьбы царя Дмитрия Ивановича и царицы Марии Юрьевны продолжались больше недели. О напряжении, которое нарастало в Москве с 9 по 17 мая, т.е в те самые дни, когда большинство приехавших вместе с “царицей” и сандомирским воеводой Юрием Мнишком поляков весело пировали, свидетельствовали многочисленные источники. Признаки измены видели все- все, кроме самого самозванца, всецело занятого торжествами и не желающего показывать польским сторонникам слабость своего царствования.

Московское веселье было для него таким же триумфом, как для Марины Мнишек - краковская помолвка. Вот только оба они не могли различить ясно, где кончалось торжество и начиналось лицемерие со стороны веселящихся вместе с ними подданных. За неполный год, проведённый на троне, царь Дмитрий Иванович много потрудился над тем, что бы утвердить новую модель московского государя, готового встать в один ряд с европейскими королями и императорами.

На следующий день после коронации царицы “Марины Юрьевны”, 9 мая, в праздник “Николы вешнего”, в Кремле с рассвета снова заиграли барабаны и трубы. “Эти свадебные дни были проведены в роскоши и веселье, в пирах и трапезах, с пением и плясками,- писал современник событий Конрад Буссов, автор “Московской хроники”.- Тут были не только всякие музыкальные инструменты, какие можно было только придумать, но так же и самый прекрасный хор из 32 голосов, какого может только пожелать властитель Димитрий”. Однако свадебные торжества в такой великий церковный праздник многими были восприняты как кощунство. “В этот ни за что на свете нельзя было играть свадьбу”,- передавал мнение москвичей голландец Исаак Масса. О том, что смущало жителей столицы, можно судить по исторической песне “Григорий Отрепьев”:

Его свадьба была в неуказанный день:

Да не вчерашний праздник Миколин день

Да бояра - ты пошли ко заутрени,

Да Гришка с Маришкой в баину пошол;

Да бояра - ты идут от заутрени,

Да и Гришка с Маришкой из баины идее…

На следующий день царь сменил свой русский костюм на любимый гусарский. Также и царица, по свидетельству Конрада Буссова, вернула себе привилегию носить польское платье: “На следующий день,9 мая, Дмитрий приказал принести своей царице новые польские платья с просьбой, что бы она надела и носила их из уважения к нему, поскольку вчера был день русских вельмож и он хотел угодить всей стране, а сегодняшний и последующие дни будут принадлежать ему. Он будет царствовать и поступать, как ему будет угодно, а не так, как хотят этого московиты. С того дня царица одевалась по-польски”.

С первого же дня царствования Марины Мнишек её супруг делал всё, что бы угодить ей. А в это время её интересы были принесены в жертву политическим расчётам её родным отцом и послом, представлявшим милую родину.

За обедом царь и царица сидели каждый на своём троне (у царицы Марии Юрьевны он был чуть поменьше). Рядом с Дмитрием находились рынды и мечник, царица сидела в окружении жены хорунжего Сигизмунда Тарло (родственника её матери) и “одной московской княгини”. На обеде присутствовали члены Боярской думы (“сенаторы московские”), другие царские слуги, а также родственники и друзья сандомирского воеводы, но, увы, не сам отец царицы.

Зато остальные участники свадебных торжеств, приехавшие из Речи Посполитой, пировали в этот день вовсю, и даже слишком. Позднее Конрад Буссов справедливо определит причины сгущавшегося в столице недовольства “царём”: “Поляки на радостях так перепились, что при разъезде, направляясь на свои квартиры, сильно бесчинствовали. Они порубили и поранили саблями московитов, встретившихся им на улице. Жён знатных князей и бояр они повытаскивали насильно из карет и вдоволь поиздевались на ними, что русские молча запоминали, думая свою думу”.

10 (20) мая царица Мария Юрьевна принимала духовенство во главе с патриархом Игнатием. Ей подарила щедрые подарки: “рысьи меха, соболей, бокалы, парчу”.Вскоре, многие из церковных иерархов будут анафемствовать “Ростригу”, посадивших на царство не крещённую в православие девку “люторские веры”, и забудут, как сами приветствовали свою “императрицу”.

До королевских подарков царю и царице, привезённых польскими послами, дело дошло только на третий день после свадьбы, в воскресенье 11(21) мая. Это были” 33 штуки особенных бокалов, разнообразных и очень искусной работы, и очень дорогая цепь”.

12 (22) мая “танцевали до утра”. Чтобы ещё больше порадовать царицу, скучавшую по польской кухне с самого приезда в столицу, снова разрешили готовить блюда для царского стола царицыным кухмистрам, а прислуживать “дворянам царицы и чашничим”. Внимательно наблюдавшие за всем происходящим московские жители успели к этому времени ещё более утвердиться в своих подозрениях по поводу царя Дмитрия Ивановича, вспомнив другие обычаи, которые он нарушал во время свадебных торжеств. Конрад Буссов писал об этом: “12 мая в народе стали открыто говорить, что царь- поганый, он не ходит больше в церковь так часто, как раньше, живёт, во всём придерживаясь чужеземных церемоний и обычаев, жрёт нечистую пищу, в церковь ходит не помывшись, не кладет поклонов перед святым Николаем, и хотя с первого дня свадьбы до сегодняшнего дня каждое утро приготовляется в баня, он со своей языческой царицей ещё не мылся. Должно быть, он не московит.”.

14 (24) мая, в среду (постный день!), царица Мария Юрьевна “угощала всех панов московских в своих палатах”. Повсюду уже были видны приметы нараставшего недовольства и готовившегося бунта против поляков. Однако царю Дмитрию Ивановичу, увлечённому только-только разгоравшимся весельем, нельзя было даже и сказать об этом. Смельчаков, решавшихся доносить о том, что они видели некие “сборища”, грозившие “изменой”, наказывали, чтобы другим неповадно было портить государю радостное расположение духа. Все же жолнеры на свой страх и риск усилили охрану и, вооружившись, оставались “в полной готовности”.

Ночью, 15 (25) мая, поляки, боявшиеся бунта и заговоров, поймали “шесть шпионов, которые пришли в крепость на разведку”. Участь этих людей была плачевна: “трёх убили, а трёх замучали”. И это только те, о ком было известно. Полякам и литовцам в Москве приходилось думать уже не о продолжении праздника, а об усилении охраны. Сандомирский воевода Юрий Мнишек попытался повлиять на царя. 16 (26) мая он пришёл с докладом к Дмитрию, но тот всё ещё пребывал в эйфории. Его хвалёная проницательность и умение опережать события куда- то подевались. Царь, уверенный, что по- прежнему всё будет сделано по одному его желанию, посмеялся над страхами своего тестя, “удивляясь и говоря, что поляки весьма малодушны”. Но, может быть, здесь было и другое - нежелание признаться самому себе, что наступит расплата за ошибку, что он переоценил степень терпимости жителей Москвы по отношению к новой царице Марии Юрьевне.

Во всяком случае, верному Петру Басманову был отдан приказ усилить охрану поляков и литовцев.

Но царь опоздал со своим распоряжением. Его опередил глава заговора, боярин князь Василий Иванович Шуйский. Решающим оказалось то обстоятельство, что все городские ворота Москвы оказались в руках заговорщиков. В столицу впустили стоявшее неподалёку войско, собиравшееся в это время для походав Крым. Тем самым мятежные бояре получили решающее преимущество над охраной царя Дмитрия Ивановича.

Сказка обернулась для Марины Мнишек жестоким столкновением с действительностью. До сих пор события сами вели её, и всё, что ей оставалось,- это подчиняться ритуалам, в которых ей было отведено почтенное первое место. Она только-только начала осваиваться в роли царицы, а жизнь самым варварским способом показала ей, что не терпит отношения к себе как к декорации для чьей- то пьесы.

Ранним утром 17 (27) мая со всех сторон к Кремлю повалили люди с криками: “В город! В город! Горит город!” О пожаре кричали специально, чтобы не насторожить противника. “Немецкая” и стрелецкая охрана царя Дмитрия Ивановича была сметена, а сам он застигнут врасплох в своих дворцовых покоях. Капитан Жак Маржерет, возглавлявший “немецкую” охрану, записал, что сначало “был убит в галерее против покоев императора” его “секретарь” Пёрт Фёдорович Басманов и “несколько стрелков из телохранителей”. Первый удар нанёс Михаил Татищев (по некоторым источникам, именно Пётр незадолго до событий “испросил свободу” своему будущему убийце). Ведомые Михаилом Татищевым люди ворвались в царскую комнату. Царь Дмитрий Иванович использовал последнее средство, чтобы спастись, и выпрыгнул под натиском нападавших в окно). Дальше версии произошедшего разнятся. По одной, царь был сразу же убит, по другой его сначала взяли под охрану оставшиеся верными стрельцы, чтобы ещё раз отвести к царице - матери в Вознесенский монастырь. Та будто бы отказалась от своего лжесына и тем самым подписала ему смертный приговор.

Марина Мнишек повезло. Её ещё не успели как следует запомнить, да она к тому же слишком рано попалась на пути ворвавшихся в Кремль заговорщиков, целью которых был самозваный царь Дмитрий Иванович, и на её не обратили внимания. Предпочтение в рассказе о том, что произошло с “царицей”, нужно отдать автору “Дневника Марины Мнишек”, знавшему всё из первых уст. В ранний час в дворцовых покоях метались простоволосые женщины в наспех надетых поверх рубашек юбках. Ни сама Марина Мнишек, ни её фрейлины не имели времени на то, что бы одеться как следует. Дурная весть об убийстве царя Дмитрия Ивановича быстро разнеслась по дворцу, вызвав панику. Из верхних покоев дворца Марина бросилась в подвал, где, “под сводами”, укрылись и другие. Потом для неё наступил самый тяжелый момент, так как “ей там не советовали оставаться” (видимо, боялись, что там её начнут искать). Вняв совету, Марина стала в одиночку пробираться обратно наверх, что бы соединится с женщинами своей свиты. В утреннем сумраке дворцовых лестниц и переходов все находившиеся во дворце “боярыни”, без румян и белил, без причесок и украшений, без богатых платьев были для мятежников на одно лицо. Возбужденная охотничьим гоном толпа опять даже не заметила Марину, оттолкнув её как досадную помеху. “Когда она поднималась, её столкнули с лестницы, не зная, кто это, ибо, думаю, если бы её узнали, то ей бы не остаться в живых”, - писал автор “Дневника”.

На этом опасности не закончились. Находившийся при Марине Мнишек камердинер Ян Осмольский погиб, защищая вход в те покои, где она укрывалась со своими женщинами. Кроме него из ближайшей свиты Марины была тяжело ранена и скончалась через несколько дней пани Хмелевская. Как писали в своём отчёте послы Николай Олесницкий и Александр Госевский, царица и все находившиеся при ней женщины были ограблены и “остались в одних рубашках”. По свидетельству Конрада Буссова, от бесчинствующей черни, рвавшейся грабить царицыны покои, Марину Мнишек спасла только смекалка. Благодаря своему небольшому росту она смогла спрятаться под юбкой у одной из своих фрейлин.

Смертельная опасность миновала только тогда, когда вход мятежа вмешались бояре, начавшие наводить порядок в Кремле. Они взяли Марину и её свиту под охрану. Бояре сохранили царицыны драгоценности и вещи, чтобы не досталось грабителям (и отправили всё её имущество в казну за своими печатями).

Марина Мнишек и её свита стали в Москве свидетелями избрания нового царя Василия Ивановича Шуйского.

Марине Мнишек вместе с отцом, дядей и братом в качестве места ссылки был определён Ярославль. Там Марина, как и все остальные, жила слухами о происходивших вокруг событиях. Одно из таких событий - появление якобы выжившего Дмитрия Ивановича.

Кем был этот человек на самом деле? Загадка происхождения второго Лжедмитрия волновало всех, кто узнавал о его существовании. Но разгадать её никому так и не удалось - ни его врагам, ни его союзникам. Царь Василий Шуйский напрасно пытался расспрашивать пойманных “языков”, служивших у самозванца или просто видевших его. Агент канцлера Льва Сапеги только подвёл своего патрона, высказав перед королём предположение о тождестве двух Дмитриев. Ни иностранным писателям, ни русским летописцам не удалось собрать никаких достоверных свидетельств. Тайна происхождения второго самозванца была надёжно упрятана от посторонних глаз.

Лжедмитрия II не уважали, но чем больших успехов добивалось его воинство, тем больше людей стремилось занять место в окружении самозванца. Из Москвы потянулись к нему князья и бояре. “В Тушине довольно быстро сложилось все, что было пристойно для столичной резиденции. При царе функционировали Боярская дума, государев двор, приказы, Большой дворец, казна и иные учреждения. Конечно, на высоких постах оказались незнатные, а иногда и вовсе “беспородные” люди. Тот же Заруцкий получил чин боярина, главы Казачьего приказа и стал командующим всех отрядов и станиц казаков. В Думе у самозванца заседали Рюриковичи (князья Засекины, Сицкие, Мосальские, Долгоруковы и т.п.), Гедиминовичи (князья Трубецкие), аристократы с Северного Кавказа (князья Черкасские). Боярскую думу возглавили Салтыковы.

С осени 1608 года, Тушино получило своего “названного” патриарха: был привезен из Ростова местный митрополит Филарет.

Тушинская царица

10 (20) сентября 1608 года гетман Ян Сапега отвёз “царицу” в “обозы” самозванческого войска. Марине предстояло снова воцариться в России, точнее в той части государства, которая управлялась из Тушина.

Так должно было произойти. Но произошло ли? Нельзя даже сказать с уверенностью, сама ли она принимала решение о приезде в полки нового самозванца или всё опять произошло по воле расчётливого родителя, сандмирского воеводы Юрия Мнишка.

Немецкий хронист Канрад Буссов так описал в “Московской хронике” метания Марины Мнишек: “…И хотя царица прекрасно поняла, что её кормят напрасными надеждами, ей всё же пришлось высказать больше радости, чем у неё было на душе, для того, чтобы никто не заметил фальшивую игру. Однако она не поехала прямо в лагерь к Дмитрию, а приказала разбить в четверти мили оттуда отдельный лагерь для себя и тех, кто был при ней, и они с Дмитрием стали посылать вести друг другу и наконец, порешили, чтобы отец царицы ехал в Польшу, а она осталась в лагере у своего супруга Дмитрия. Но от супружеской жизни они должны были воздержаться, пока Дмитрий не овладеет московским престолом и не сядет на него. В этом Дмитрий должен был поклясться перед Богом, после чего он в радости отправился к царице: оба отлично справились со своим делом и приветствовали друг друга с плачем и слезами, очень ласково и любовно. В этот день благодаря этой комедии многих людей поразила полная слепота. Перед всем народом она показала Дмитрию надлежащее уважение, как если бы он был её возлюбленным супругом государем, и он ей также. Это разнеслось по всей стране, и многие поэтому решили, что он являлся истинным Дмитрием. Отовсюду князья и бояре во множестве шли к нему в лагерь

Единственным компромиссом со стороны Марины Мнишек стало то, что она позволила раньше времени создать видимость того, что “царь Дмитрий”, которого изображал тушинский вор, и есть её законный супруг.

Воевода Юрий Мнишек не был бы самим собой, если бы и в этом случае не выговорил себе обещаний денег и новых территорий у самозваного “сына”. Позднее, участвуя в заседаниях польского сейма 1611 года, отец Марины Мнишек свидетельствовал о том, что Тушинский вор - не тот человек за которого он себя выдавал, и всячески подчеркивал патриотическую миссию своей дочери в Московском государстве. Но осенью 1608 года он не хотел везти её обратно в Речь Посполитую, где она была бы, по крайней мере, в безопасности, а напротив, всё более и более делал её заложницей собственной алчности.

Чтобы свести концы с концами в истории признания ею Лжедмитрия II, стали считать, что Марина Мнишек была тайно обвенчана с самозванцем.

Брак, тайный или явный, был бы сопряжен для Марины Мнишек с определёнными обязательствами и участием в церемониях. Марина же практически не участвовала во внутренней жизни Тушина. О её присутствии там молчат почти все источники.

Впрочем, известно, что у Марины Мнишек появилась полагавшаяся “царице” московская свита.

Ассекурация Марины Мнишек примечательна ещё и тем, что содержит титул, который она использовала в Тушине: “Марина, милостью Божьей царица и великая княгиня всея Руси и других многих, принадлежащих Московской монархии, государств и орд татарских госпожа”. Её врагами по-прежнему были царь Василий Шуйский и бояре, изменившие данной ей присяге, а главными сторонниками - польское рыцарство.

27 декабря (6)января 1610 года Дмитрию удалось, наконец, провести свою стражу и он бежал из Тушинского лагеря. До последнего момента Марина Мнишек ничего не знала об этом побеге. Те, кто ему помогал, вывели его из царского “дворца” только самого Дмитрия и его шута Петра Козлова, уехавших то ли в санях с тесом, то ли “в навозных санях”.

Николай Мархоцкий, вспоминая впоследствии об уходе Дмитрия, записал, что “царица со своим приятелем (наверное, имелся в виду брат царицы саноцкий староста Станислав Мнишек. - В.К.) осталась в обозе”. Осталась не просто без своего “царя”, а без всякой надежды. Марина Мнишек заметалась, пытаясь найти опору то у своего отца, то у короля. Пока не услышала слова нежности и заботы оттуда, откуда она, может быть, и не чаяла их услышать, - из Калуги.

Две записки “царя Дмитрия”, разысканные И. О. Тюменцевым, лучше всего объясняют мотивы поведения Марины: “Тому Бог свидетель, что печалюсь и плачу я из-за того, что о тебе, моя надежда, не ведаю, что с тобою делается, и о здоровье твоём не знаю, хорошо ли ты ж, моя надежда, любимая, и дружочек маленький, не даёшь мне знать, что с вами происходит, мой ты друг, знай, что у меня за рана, а больше писать не смею! “

Невероятно, как могла сохраниться эта сумбурная записка! Но сколь ярко отразились в ней противоречивые чувства любви и жалости, нежности и страха. Что ещё нужно объяснять относительно любви самозванца, писавшего к Марине: “Моя птичка любименькая… верь, моё сердце…” Царь Дмитрий проявлял “беспокойство” о судьбе жены и звал свою любимую приехать к нему.

Марине предстоял не лёгкий выбор. Ей не приходилось объяснять все опасности, связанные с дальнейшим пребыванием в воюющем государстве. Но, видимо, настал тот момент, когда все здравые мысли оказываются подчинены чувствами. И кто может осудить её за это?!

С самого начала Марине Мнишек позволили покинуть подмосковные “таборы”, но только на свой страх и риск. Так она и поступила. Дату отъезда Марины из Тушина - 13 (23) февраля 1610 года - привел в своём дневнике Иосиф Будило. По сведениям Конрада Буссова, Марина Мнишек самостоятельно наладила обмен посланиями с Калугой через своего “самого преданного коморника” Юргена Кребсберга, “родом из Померании”. В Калуге его, как пишет немецкий хронист, “приняли с радостью” и ответили “царице”, чтобы она тайно выбиралась “в Калугу к Дмитрию, а не дала бы полякам увезти себя оттуда к королю в Смоленск”.

Бегство Марины Мнишек вызвало в Тушино ропот: “После её выезда в лагере было великое волнение. Множество рыцарства восстало на князя Рожинского, которого обвиняли, что он или своим умыслом погубил её, или отправил в какую- либо пограничную крепость”.

Марина Мнишек вступила посредницей между самозванцем и гетманом. 28 ноября 1610 года “Марина, милостию Божией царица и великая княгиня всея Руси”, обратилась с письмом к “любезно нам милому пану Яну Петру гетману московского войска, нам расположенному”. Возможно, это был ответ на какое-то послание к ней Яна Сапеги. В письме Марины Мнишек не содержалось ничего, кроме учтивой похвалы действиями гетмана, но и это имело смысл после отказа сапежинцев поддержать царя Дмитрия и угроз самозванца в их адрес.

11 (21) декабря 1610 года “царь Дмитрий” выехал на охоту в сопровождении ближних бояр и ногайских татар. Там он и был убит князем Петром Урусовым (которого совсем недавно по прошению Марины Мнишек выпустили из тюрьмы за убийство человека), таким образом, отомстил за пережитое им по воле самозванца унижение.

Неделю спустя после гибели “царя Дмитрия”, 18 (28) декабря 1610 года, о случившемся под Калугой стало известно в королевском лагере.

Немецкий хронист единственный нашёл слова сочувствия для Марины Мнишек: “Каким печальным и грустным днём этот день 11 декабря был для благочестивой царицы Марины Юрьевны, легко себе представить, так как оба её супруга на протяжении всего только нескольких лет один за другим так плачевно были умерщвлены: Дмитрий I -17 мая 1606 года в Москве, а Дмитрий II - здесь в Калуге 11декабря 1610 года, когда она была на последних месяцах беременности. Вскоре после этого она родила сына, которые русские вельможи с её дозволения и согласия взяли у неё и обещали воспитать его в тайне, чтобы он не был убит преследователями, а если Бог дарует ему жизнь, стал бы в будущем государем на Руси. Её же, царицу, в то время содержали и почитали по-царски”.

“Царица”, что бы о ней ни говорили, не потеряла в тот момент самообладания и даже придумала, как известить гетмана Яна Сапегу о том, что происходит в Калуге. Она послала ему тайную записку, скрытую в свече. Записка эта содержала мольбу о помощи. “Освободите, освободите ради Бога!- взывала Марина к гетману.- Мне осталось жить всего две недели! Вы пользуетесь доброй славой: сделайте и это! Спасите меня, спасите! Бог будет вам вечной наградой”.

Марина не могла в этот момент повлиять на ситуацию в городе. Гетман же, получавший от неё точные известия о происходящем, принял решение об отходе 22 декабря (1 января). Это означало, что к тому времени калужане определились с дальнейшим выбором, а самой Марине перестала грозить явная опасность.

“Маринкина башня”

марина мнишек императрица престол

“Царевич” Иван Дмитриевич был крещён по православному обряду, что сразу же сняло условие, бывшее камнем преткновения в деле с присягой королевичу Владиславу. Но в династических делах сын даже очень отвечает за отца. На ребенка, не прожившего на свете и четырёх лет, перешло отцовское прозвище. Для большинства тех, кто давно уже не поддерживал самозванцев, Марина Мнишек родила “Ворёнка”.

Иначе думали только в Калуге, где разворачивались церемонии представления нового наследника престола. Марина Мнишек, попавшая сразу после гибели “царя Дмитрия” под охрану донцов, стала вместе со своим сыном их знаменем и надеждой на продолжения самостоятельного участия в государственных делах. Отныне дела казачьего предводителя Ивана Мартыновича Заруцкого и Марины Мнишек будут неразрывно связаны друг с другом.

Развязка для Марины Мнишек оказалась ужасной. Ещё 12 ноября 1614 года она была жива. Когда принимали персидского посла, в наказ для его встречи записали такие слова: “Ивашка Заруцкого и Маринку с сыном, для обличенья их воровства привезли к Москве, и в животе их волен Бог, да государь. Живот ли им велит дати, или по их злым делом, велит казнити”. Что произошло затем? Вся боль последних месяцев первой русской императрицы уместилась в одной летописной строке: “На Москве же тово Заруцкого посадиша на кол, а Ворёнка… повесиша, а Маринка умре на Москве”. Автор “Карамзинского хранографа” уточнял, что место казни было “за Москвою рекою”. Арсений Елассонский записал, что Марина Мнишек “спустя несколько дней” после казни сына была передана “неизвестной смерти”.

Была ли Марина убита или умерла своей смертью? Правы ли польские авторы, сообщавшие, что её утопили, “посадили под лёд”? в точности не известно. Зная порядки того времени, можно предположить, что скорее всего

Марине Мнишек помогли умереть, заключив её в темницу и моря голодом и холодом. А у неё уже не было сил сопротивляться и цепляться за жизнь.

Рассказы о смерти Марины Мнишек в “Маринкиной башне” в Коломне - всего лишь легенда. Зная слепую привязанность московских людей того времени к традиции и прецеденту, можно предположить,что Марина провела свои последние дни в московском Ивановском монастыре - там же, где и другая царица - Мария Петровна, бывшая жена царя Василия Шуйского, насильно пострижена в монахини и отправлена сюда “под начал”.

Голландский поэт Элиас Геркман, собирая свидетельства современников, описал в 1625 году страшную сцену казни малолетнего сына Марины Мнишек: “Затем публично повесили Дмитриева сына, которому было около 7 лет (на самом деле всего около четырёх. - В.К.). Многие люди, заслуживающие доверия, видели, как несли этого ребёнка с непокрытою головою [на месте казни]. Так как в это время была метель и снег бил мальчика по лицу, то он несколько раз спрашивал плачущим голосом: “Куда вы несёте меня?”… но люди, нёсшие ребёнка, не сделавшего никому никакого вреда, успокаивали его словами, доколе не принесли его (как овечку на заклание) на то место, где стояла виселица, на которой и повесили несчастного мальчика, как вора, на толстой верёвке, сплетённой из мочал. Так как ребёнок был мал и лёгок, то этою верёвкою по причине её толщины нельзя было хорошенько затянуть узел и полуживого ребёнка оставили умирать на виселице”.

История “царевича” Дмитрия, когда-то казавшаяся канцлеру Яну Замойскому списанной из комедии Теренция или Плавта, завершалась, на взгляд других современников, сюжетом, достойным древнегреческой трагедии.

Несчастьем было то, что Марина Мнишек оказалась не мифической героиней времён Трои, а реальным историческим лицом.

Заключение

Многие историки, писатели, поэты исследовали образ Марины Мнишек в своих очерках. Но первые биографические очерки, посвященные непосредственно Марина Мнишек, были написаны в России - М.Д. Хмыровым и Н.И.Костомаровым. Они не жалели тёмных красок, описывая историю приехавшей из Польши авантюристки, ставшей женой двух самозванцев. В польской же литературе, напротив, облик дочери сандомирского воеводы готовы были романтизировать, связывая его с триумфом поляков взятием Москвы .

Столь же разительно отличается и интерпретация автором тушинского периода жизни его героини. Автор приводит свидетельства современников, из которых следует, что Марина не смогла скрыть своего разочарования и даже отвращения при знакомстве с Лжедмитрием II, и только окружающие (в первую очередь все тот же Юрий Мнишек) уговорили ее притвориться, что она узнает его. Лишь год спустя, по-настоящему познакомившись с самозванцем (оказавшимся, как и она сама, заложником чужих амбиций), Марина обвенчалась с ним.

Автор как будто стремится доказать: заложница истории, Марина не была ни какой-то особенной гордячкой, ни уж тем более авантюристкой. Но при этом была сильной, по-европейски образованной женщиной и вполне могла бы оказаться первой русской императрицей и править не хуже Екатерины II. Но история, как мы знаем, распорядилась иначе.

Литература

1. Козляков В.Н. Марина Мнишек. М. 2005

2. http://www.profprk.ru/fnpr/09/solid.html

3. http://www.timeout.ru/books/event/3635/

4. Интересный факт: http://ru.wikipedia.org/wiki/%CC%ED%E8%F8%E5%EA_%CC._%DE.

5. РИБ. Т. 1. Стб. 202-203.

6. Мархоцкий Н. История Московской войны… С.86.

7. Гиршберг А. Марина Мнишек… С.337.

Размещено на Allbest.ru