Падение Империи

Размещено на http: //www. allbest. ru/

«Падение Империи»

Исследовательская работа

Белогуб Александры

Москва, 2013

ВВЕДЕНИЕ

Моя работа посвящена падению Российской Империи в 1917 году. В исторической литературе не прекращаются споры о причинах революции. Необратимы ли были события? Существовала ли возможность сохранить монархию?

Изучение мотивов принятия решений Николаем II в 1915-1917 гг. играет огромную роль.

Целью моей работы является изучение вопроса о том, как именно Император оценивал политическую ситуацию в стране; на основании какой системы ценностей он принимал решения.

В мои задачи входит изучение историографии проблемы; изучение основных источников: дневники Николая, переписка царской семьи, мемуары ближайшего окружения; сделать выводы о системе ценностей Императора.

Мое исследование опирается на результаты конференций в Царском Селе 2010-2012. Моя работа отражает результаты конференции 2012 года.

Моя первая глава основана на изучении работы Авреха «Царизм накануне свержения». На данный момент Аврех является ключевым автором в отечественной историографии. Аврех приходит к выводу, что в 1915-1916 гг. Император отказался от компромисса с либералами. Это выражалось в том, что он отправил в отставку либеральных министров и не создал «правительство народного доверия»; стал главнокомандующим в 1915г.; отказался устранить Распутина от семьи. Эта политика привела к образованию союза либеральных и революционных партий против правительства.

Вторая глава основана на изучении дневников Николая II 1914-1916гг и комплекса Феодоровского городка, который олицетворяет систему ценностей царской семьи: «Православие. Самодержавие. Народность». Николай был глубоко религиозен и стремился преодолеть барьер между царем и его народом (в данном случае с солдатами).

Я взяла еще один источник: «Пророчества дому Романовых». Император был очень религиозен и не мог не знать о существовании пророчеств.

В последней главе написаны мои наблюдения и выводы. Николай мог пойти на компромисс с либералами, успокоив общество, но не сделал этого. Почему? Возможно, он не мог представить другого способа управления Россией. А возможно, считал это испытанием его веры.

ГЛАВА I.

« Возникает, однако, вопрос: какие механизмы имелись в природе и структуре самодержавной власти… Вопрос этот имеет принципиальное значение, ибо в противном случае все сведется к личной воле, уму или глупости самодержца.»

А.Я. Аверх «Царизм накануне свержения»

В своей книге «Царизм накануне свержения» доктор исторических наук А.Я.Аврех (1915-1988) изучает период начала 20 века русской истории, причины и следствия событий предшествовавших русской революции , положившей конец Российской Империи. По мнению автора, личность монарха, обладающего практически неограниченной властью, играет решающую роль в социально-политической системе страны.

Основные вопросы, которые А.Я. Аверх осветил в своёй работе:

- что представлял собой Николай II, как личность, как глава государства, политическая фигура;

- насколько значительным было влияние Григория Распутина, на решения принимаемые государем.

Прежде всего, хочется отметить, что в своём исследовании автор опирается на мемуары современников, государственных и политических деятелей, людей, знавших императора и его семью лично - Владимир Иосифович Гурко, Александр Васильевич Мосолов, Георгия Шавельского, Александр Викторович Бубнов, Александр Николаевич Наумов, Петр Николаевич Врангель, Александр Иванович Воейков, Александр Кизеветтер. Оценки современников личности Николая II во многом противоречивы, но все сходятся в одном: царская семья и лица к ней приближенные имели огромное влияние на Николая II.

Владимир Иосифович Гурко (30 ноября 1862-- 18 февраля 1927) -- русский государственный деятель. По мнению Гурко, в отличие от Александра III, Николай II не производил впечатления сильного человека. Управление Империей привлекало Николая меньше, в государственных делах не был заинтересован. В своем дневнике Николай писал: «Опять министры с их докладами». По мнению Гурко, слабоволие Николая заключалось в том, что царь не мог повелевать. Чем и обусловлена смена министров: он не мог заставить осуществить свои идеи, надеясь, что это удастся его преемнику. Николай II не испытывал привязанности к сотрудникам. Чем больше была инициативность министра, тем короче становился период царского расположения. Гурко считает, что разобраться в причинах крушения Российской Империи без изучения личностей Николая II и Александры Федоровны невозможно.

Похожую характеристику царю дает Александр Васильевич Мосолов ((19 февраля 1854 - 1 октября 1939) - русский военачальник, придворный чиновник, дипломат; генерал-лейтенант (декабрь 1908) лейб-гвардии конного полка). В течение 16 лет был начальником канцелярии министерства двора, то есть имел возможность непосредственно наблюдать царя.

Мосолов отмечал, что для Императора «министр был чиновником, подобно всякому другому». Чем больше министр настаивал на принципах, тем быстрее расставался с ним Николай. Император никогда не оспаривал утверждений собеседника, с которым был не согласен. Приехав домой, после очередного доклада у Императора, министр находил личное письмо от царя, где говорилось об отставке. По мнению Мосолова, это была трусость.

Георгий Шавельский (6 января 1871 -- 2 октября1951) -- священнослужитель Православной Российской Церкви, хорошо знавший царя, отмечает, что для императора был характерен оптимизм, соединенный со спокойствием и беззаботностью в отношении будущего, с безразличным переживанием худого настоящего. Он вспоминает диалог императора с одним из чиновников: «Я, Сергей Дмитриевич, -- заявил царь своему собеседнику,-- стараюсь ни над чем не задумываться и нахожу, что только так и можно править Россией. Иначе я давно был бы в гробу».

Александр Викторович Бубнов ((1883 -- 2 февраля 1963) -- русский контр-адмирал), наблюдавший царя в ставке, писал о ничтожности Николая как государственного деятеля. Царь «не обладал, к сожалению, свойствами, необходимыми, чтобы править государством», у него просто для этого не хватало ума.

Александр Николаевич Наумов ((20 сентября 1868 -- 3 августа 1950) -- российский государственный и общественный деятель) отмечал, что во время докладов Император никогда не слушал, переводил все на пустяки. Общая оценка личности сводилась к тому, что Николай, обладая несомненным умом и острой памятью, направлял все эти свойства на усвоение вещей мелочного порядка, а к государственным вопросам относился поверхностно.

Петр Николаевич Врангель (15 августа 1878 -- 25 апреля 1928) -- русский военачальник, подводя итог всем оценкам, писал: «Николай II ни точно очерченных пороков, ни ясно определенных качеств не имел, Он был безличен. Он ничего и никого не любил, ничем не дорожил... Талантливых и честных людей он инстинктивно чуждался и тяготел к ничтожным. Преданных не ценил, а доверялся первому попавшемуся. Для трона был непригоден». Серьезно о делах, царь говорил только с министрами на докладах. Со всеми остальными царь старался избежать ответственных разговоров, которые могли бы побудить его к высказыванию личного отношения к чему-либо.

Возможно, пытаясь компенсировать свою отчужденность от своей же среды, Николай II ищет объединяющие мотивы в народности. «Государь, -- указывал Мосолов, -- не пропускал ни одной волости, чтобы не поговорить хотя бы с двумя-тремя крестьянами… Главную надежду на сближение с массами государь, безусловно, возлагал на непосредственную встречу с ними, будь то в войсках или среди крестьянства». Николай старался распространить народность и в своём быту и на государственной службе: «Я, -- жаловался он Мосолову, -- подчеркиваю красным карандашом все иностранные слова в докладах. Только Министерство иностранных дел совершенно не поддается воздействию и продолжает быть неисправимым». На волне увлечения народностью Николай II обвинил Петра I в его увлечении западной культурой и попирании всех чисто-русских обычаев. Тем более нелепым и опасным считает автор заблуждение Николая II в том, что народ еще не достиг гражданской и политической зрелости, его нельзя предоставлять самостоятельности, он сразу попадет под пагубное влияние. Разуверить в этой вере царскую семью не могли никакие факты. Даже за пару дней до революции Николай и Александра Федоровна считали, что все обойдется, что все ошибаются, что весь народ стоит за государя.

Александр Кизеветтер ((10 1866 -- 9 января 1933) -- русский историк, публицист, политический деятель) в рецензии на публикацию переписки писал, что Александра Федоровна играла решающую роль в установлении внутренней политики и в деле правительственных назначений. Мосолов признавал, что умственные способности и кругозор Императрицы соответствовали маленькой немецкой принцессе, неспособной стать настоящей Императрицей.

Александр Сипиридович ((5 августа 1873 года -- 30 июня 1952 года) -- генерал-майор российского корпуса жандармов) утверждал, что Александра Федоровна была честолюбивой и падкой на лесть и сплетни женщиной. Врангель давал ей характеристику ограниченной, истеричной женщины. Александра Федоровна вмешивалась во все дела. Подтверждение этому можно найти в письмах царицы мужу. Императрица всячески напутствовала мужа: писала, что теперь он показывает себя настоящим самодержавцем. В ответ царь ей писал, что нет более приятного чувства, чем гордиться своей женой за то, что она заставляла его быть твердым и держаться своего мнения. Николай проявлял покорность и, фактически, передавал власть в Петрограде Александре Федоровне. Та была безмерно счастлива и довольна. Николая уже ни о чем не просят. Ему приказывают день за днем. «Возьми клочок бумаги и запиши себе, о чем тебе нужно переговорить, и затем дай эту бумажку старику (И. Л. Горемыкину. -- А. А.), чтобы ему легче было запомнить все вопросы». «Вот тебе, дружок, список имен... которые могли быть кандидатами на место Самарина». «Скорей смени министров». По мнению некоторых критиков, достоинства Императрицы были значительнее: ум, образованность, широта взглядов, сильная воля. Из недостатков выделяют мистицизм. Современники и свидетели полагали, что именно на этой черте выросло влияние Распутина. Сильным характером в действительности являлось упрямство, что являлось орудием подчинения супруга.

Полное несоответствие личных качеств с задачами, которые приходилось решать верховной власти, вызывает у Авреха вопрос: может быть личные качества членов царской семьи не могли играть решающей роли? Автор утверждает: «будь в то время другой царь или, что равнозначно, обладай Николай II волей и характером, ход российской истории и судьба монархии были бы иными».

Александр Иванович Воейков (8 [20] мая 1842 -- 27 января 1916) -- русский метеоролог, климатолог и географ - писал, что Императрица под влиянием Распутина вовсе не разрешала важные государственные дела, как это считалось. Число кандидатур, которых поддерживала Александра Федоровна, было ничтожно мало. А Распутин не проводил никаких назначений через Царское Село. Его контакты сводились к личным отношениям с министрами, не имевшими ничего общего с Императрицей.

По мнению Гурко влияние Распутина на Императрицу сводилось к тому, что он мог внушить Александре Федоровне, что та способна одна отстоять самодержавие царя, которое стремилась присвоить себе, не осознавая этого. Распутин и Вырубова «подсовывали» ей своих кандидатов, будто они ее собственные. Предпочитал обращаться непосредственно к министрам, понимая, что никто не захочет сделать его врагом. Анна Вырубова играла роль связующего механизма между Распутиным и Императрицей. Спиридович писал о ней: «Чтобы удержаться в фаворе у их величеств в течение двенадцати лет, удержаться под напором всеобщей ненависти и временами среди чисто женских недоразумений на почве ревности, надо было иметь что-либо в голове». То же самое писал Гурко. Хитрость заменяла этой женщине ум и политическую осведомленность. При появлении при дворе она прикидывалась простодушной и влюбленной в царя. Тактика Распутина была другой. Неугодных Императрице лиц он не поддерживал, действовал только наверняка, как писал Гурко: «Без ее (Вырубовой) непосредственного участия и деятельной помощи Распутин, невзирая на все свое влияние, достичь ничего не мог». Непосредственное общение с Императрицей было редким. Частые встречи могли ослабить или, даже, уничтожить его авторитет. Пользуясь склонностью Александры Федоровны к мистицизму, Распутин внушил ей мысль, что пока «старец» будет при дворе, наследник будет жить, а царь сохранит престол. Вера Императрицы была эмоциональной, без разума. Иными словами, не имела объективного основания. Обращаясь к Николаю и его жене на «ты», Распутин демонстрировал не только грубость и неотесанность, но и ум человека, понимавшего своих покровителей. Мордвинов признает, что Распутин влиял на Императрицу, а та - на мужа. Но эти настояния имели силу только тогда, когда совпадали с личными мнениями Николая.

Карьера Распутина несколько раз была под угрозой. В 1908-19010 годах Столыпин, Извольский и Лукьянов задались целью убрать «старца» из Петербурга. В 1911 года их попытка удалась, но Распутин вновь возращен усилиями Александры Федоровны

Спустя полвека многие историки полностью согласятся с Мордвиновым: «Распутин никакой политики не делал и делать не мог». Советы Распутины были лишь отражением того, что было в голове самой Императрицы. Историк Евгений Черменский выдвигает тезис о «феноменальной необразованности» Распутина, в качестве главной причины гибели царизма. Солидарен с ним оказывается политический деятель Михаил Родзянко. Оба считали версию о всемогуществе Распутина субъективной и случайной.

До 1914 года Александра Федоровна почти не вмешивалась в государственные дела. А влияние Распутина в довоенные годы было ограничено. С 1914 года Распутин (как и Вырубова) стали проявлять все больший интерес к внутренней политике. Главное внимание уделялось князю Николаю Николаевичу. Целью было сместить того с поста главного командующего. Вражда носила личный характер. Распутин, испугавшись огромной власти Николая Николаевича, решает, что лучшего всего расправиться с князем. Распутин доказывал Александре Федоровне, что Николай Николаевич нацелен сам сесть на престол. Спустя три месяца Александра Федоровна требует, чтобы Николай не сообщал дяде, куда он едет.

В самом начале царица соблюдает осторожность в нажиме на Николая. Но затем просьбы заменяются требованиями. Хотя нажим усиливается, Императрица все еще не требует отставки Николая Николаевича.

По совету Николая Николаевича были проведены замены в Думе. Обер-прокурора Саблера сменил Самарин, министра юстиции Щегловитова - Хвостов, министра внутренних дел Маклакова - Щербатов, военного министра Сухомлинова - Поливанов. Это замены должны были пойти навстречу Думе и «общественности». Назначения испугали Распутина и царицу. - «Извини меня, но я не одобряю твоего выбора военного министра... разве он такой человек, к которому можно иметь доверие?» - было реакцией Императрицы. «Ах, мой дружок, когда же наконец ты ударишь кулаком по столу?... Никто тебя не боится, а они должны... дрожать перед тобой... этому надо положить конец. Довольно, мой дорогой, не заставляй меня попусту тратить слова. … Ты должен показать, что у тебя есть собственная воля и что ты вовсе не в руках Н. и его штаба. … Помни, что наш Друг просил тебя не оставаться там слишком долго... Он знает и видит Н. насквозь». Вероятнее всего, что сам Николай II в этот заговор не верил. Он очень хорошо знал Николая Николаевича как человека, а сам заговор был слишком примитивный и бездоказательный.

В ставке Император пробыл еще две недели, ничего не делая. Вернулся в Петроград только 27-28 июня. По возвращении Николая, дядя Императора был смещен и отправлен на Кавказ. Верховное командование была взято царем. Капитуляция царя была безоговорочной.

Июнь - август 1915 года. Владимир Джунковский, товарищ министра иностранных дел, составил «всеподданнейшую записку», в которой охарактеризовал Распутина с отрицательной стороны. Царь был взволнован запиской и два месяца не подпускал к себе «старца». Записка, о которой царь просил никому не говорить, была передана Александре Федоровне. Так в свою очередь отдала ее флигель-адъютанту Саблину с приказом, провести контррасследование. Поводом для этой записки был устроенный Распутиным скандал в ресторане «У Яра». Оказалось, что градоначальнику ничего не известно о скандале. 15 августа Джунковский был уволен. Именно с этого момента начинается эра «старца» и царицы. Именно о последующем времени (с августа 1915 по ночь с 16 на 17 декабря 1916 года) современники говорят «распутинщина». Все попытки покончить с его вмешательством потерпели крах. Это был период максимального воздействия на царскую семью и абсолютной неуязвимости. В письме Николаю 26 сентября царица просит сослать банкира Рубинштейна в Сибирь без шума, потому что его арестовали в поисках улик против Распутина. Благодаря Распутину же его ссылают в Псков, а месяц спустя Александра Федоровна просит перевести его в ведение Министерства внутренних дел.

Александра Федоровна и Распутин входит во вкус управления страной. Императрица принимает доклады от министров, отдает распоряжения. Это происходит пожеланию самого царя. «Да, действительно, тебе надо быть моими глазами и ушами там, в столице, пока, я мне приходится сидеть здесь.- пишет Николай 23 сентября. - На твоей обязанности лежит поддерживать согласие и единение среди министров -- этим ты приносишь огромную пользу мне и нашей стране! О бесценное Солнышко, я так счастлив, что ты наконец нашла себе подходящее дело! Теперь я, конечно, буду спокоен и не буду мучить-ся, по крайней Мере о внутренних делах».

Влияние «старца» к осени 1916 года настолько велико, что он вмешивается в дела юго-западного фронта. Когда Император приостанавливает наступление, Распутин доволен. Алексей Брусилов (русский военачальник) уговаривает царя продолжить наступление, на что царица ему пишет, что Распутен расстроен отклонением от своего (Николаевского) плана. В следующем письме Александра Федоровна пишет, что Распутин вне себя от непослушания Брусилова и надеется, что Николай будет настаивать на своем. Через два дня наступление остановлено.

По отношению к Распутину, Император был более сдержан, чем его жена. Иногда, царь был настроен даже скептически. Но Морис Палеолог (французский посол) считал, что в моральном и религиозном отношении царь полностью подчиняется «старцу». Родзянко же считал, что до последних дней Николай сомневался, не смотря на то, что царица смогла расположить Императора к Распутину.

Итак, все упирается в Императрицу. Те из царского окружения, кто видел губительную роль Распутина, видели решение в изоляции Александры Федоровны от мужа. Наиболее популярной была мысль о заточении ее в монастырь. «Царем правила царица, а ею - Распутин». Это вывод, к которому приходит Аверх. «Распутинщина» - явление, которое выходит за рамки отношений царской семьи и самого Распутина. По мнению многих историков условия возникновения данного явления лежат в порочности высшего общества.

Сановники презирали и ненавидели «грязного мужика», в тоже время угождали ему, тем самым закрепляя его славу, как писал Шавельский. Само общество потакало влиянию Распутина на назначения высших должностей. В высшем обществе очень много лиц считали честью быть знакомыми со «старцем», поэтому он привык, что ему все позволено. К нему в квартиру постоянно приходили генералы и чиновники, статские советники и сенаторы. Сам митрополит относился к Распутину с почтением. «Больное время и прогнившая часть общества, -- обобщал Шавельский, -- помогли ему (Распутину. -- А. А) подняться на головокружительную высоту, чтобы затем низвергнуться в пропасть; в известном отношении увлечь за собой Россию».

Аверх задается вопросом: если царская семья была в полной уверенности в правильности своего курса, то почему от одобрения или неодобрения Распутина зависело исполнение задуманного?

Распутин, представлявший народ и Бога (Императрица почитала «старца» за выражение народной воли, в переписке слова «божий человек» рядом с именем Распутина встречаются не раз), внушала царской чете уверенность в правоте. «Старец» подтверждал полномочия царской четы. Если бы Александра Федоровна не была заражена мистикой, то, можно предположить, у нее был бы иной «друг». Подсказанная им политика и линия поведения была бы распутинской.

Такой советчик имелся у Николая еще до появления «старца», он сохранил расположение Императора до самого конца. Некто Клопов - новгородский землевладелец, который был введен во дворец одним из великих князей. Как считал Гурко: «человек необыкновенно чистый, далеко не глупый, но совершенно неприспособленный к какому-либо практическому труду». В результате просьбы царя в 1897 году, бороться с неурожаем, получился конфуз. Однако, их отношения не прекратились. Клопов был «закулисным» советником царя по вопросам внутренней политики. В последний раз советник появляется незадолго до революции. Этот скромный и честный человек не мог конкурировать с Распутиным, хотя, мог бы занять место «друга». Процесс изоляции зашел так далеко, что Николай был отдален даже от своего непосредственного окружения. Отсюда следует вывод: режим замыкается настолько, что изолирует себя от непосредственного окружения.

Самоизоляция верхушки спровоцировала появление камарильи - группа приближенных к власти людей, которая старается влиять на государственные дела в личных интересах. Главная ее цель в сохранении существующего режима. Но изоляция была настолько глубокой, что лишь небольшая часть приближенных думала о судьбе режима и вмешательстве в политику царя. Дворцовый комендант Воейков был самым ловким. Но имел дурную привычку принимать все легковесно. По части парада или коммерции был первым, но был недалек в государственных делах. Профессор Федоров был самым умным царским лейб-медиком, но его девизом был «мая хата с краю». Гофмаршал Долгоруков был «слишком прост умом», чтобы на что-то влиять. Флигель-адъютант Нарышкин, начальник походной полиции, всегда молчал. Граф Шереметьев не шел дальше исполнения обязанностей. Фредрикс был личным другом семьи и не вмешивался в политику, не давал советов. Был охарактеризован князем Николаем Михайловичем, как ничтожество. Способствовал некоторым назначениям, которые не носили политического характера. Обычно рекомендовал разных людей на ту или иную должность офицеров полка, которым сам же управлял. Держался подальше от Вырубовой и Распутина. Саблин был к семье ближе. Он не имел никаких средств на существование, его содержал Манус (биржевой делец), отдававший ему приказы ругать или хвалить того или иного министра, в зависимости от того, как Манусу было удобнее. Приказы менялись очень быстро, и Саблин часто попадал в трудное положение. Князья имели не больше влияния: боялись царя и прятались за чужими спинами в решительный момент. Окружение царя в ставке приносит ощущение тусклости и безволия. Честных людей заменяли эгоисты, думавшие о своем интересе. Ни один из них не мог быть беспристрастным союзником Николаю. Ближайшая свита царя считала нужным знать только свои обязанности и дела. Видимо, царь не хотел окружать себя другими людьми.

Только три человека из всего окружения выгодно отличались: начальник военно-походной канцелярии Владимир Орлов (до Нарышкина), его помощник флигель-адъютант Александр Дрентельн и капитан I ранга Ден, помощник Нарышкина. Первые два были удалены за открытую анти-распутинскую позицию. Третий редко был в ставке и, скорее всего, редко выступал открыто против Распутина. Пропасть между Императором и страной росла. Редко приезжающие министры тянули каждый в свою сторону. Единство отсутствовало. Самовлюбленные карьеристы, озабоченные лишь своими деньгами и карьерой. Они и не думал оберегать престол. Главная цель камарильи - устранять тех монархов, которые своей политикой создают угрозу монархии. По мнению Ключевского, это было исправлением «случайности рождения».

Николай видел только то, что ему позволяла в переписке жена. Письма были односторонними. Под этим понятием имелась ввиду неспособность или нежелание монарха в силу личных свойств обеспечивать основной закон власти. Воля господствующего класса обеспечивала властью одного человека. И единственный способ привести ее в соответствие с желанием класса феодалов, если оно нарушено, - это замена монарха более пригодным. Иными словами, совершение дворцовых переворотов. Примером классического переворота служит убийство Павла I.

Именно под этим углом Аверх считает нужным рассматривать конфликт между камарильей и царской семьей и Распутиным.

В конце ноября члены императорской семьи предприняли демарш. Было решено, что князь Павел, как самый старший в роду, будет говорить с царицей от имени всего рода. На аудиенции 3 декабря, Павел просит от лица всей семьи даровать конституцию, «пока еще не поздно». Отказ. Набравшись смелости, князь говорит о Распутине. Императрица считает, что все это клевета. Результат беседы с Александром Михайловичем такой же. Князь дал совет царице заниматься семьей и не лезть в государственные дела. Императрица отказалась продолжать разговор. На следующий день с Николаем говорил его брат Николай. Безрезультатно. Разговор Императрицы с ее сестрой Елизаветой закончился ссорой.

В ноября Шавельский разговаривал с царем. Заявил, что тот может не надеяться на армию. Сказал, что в гвардии идут разговоры о государственном перевороте и даже о смене династии. Этот разговор тоже был передан Императрице. «И ты его слушал!» «Еще рясу носит, а говорит мне такие дерзости». В отчаянии Шавельский просит аудиенции Императрицы у Вырубовой. Ему отказывают. Грабе ему на это говорил: «Теперь Вы убедились, что мы значим?.. С нами кушают, гуляют, шутят, но о серьезных вещах с нами не говорят, а уж вопросов государственных никогда не касаются». А если сам заговоришь, то перебьют. Так и случилось с генералом Ивановым, когда тот пытался начать соответствующий разговор. Его перебили вопросом о прошлогодней погоде на юго-западном фронте. Ошарашенный генерал ответил, что «холодная». На что получил ответ - «До свидания».

Царь не мог не понимать, что десятки обеспокоенных людей ему говорят одно и то же, предупреждают о смертельной опасности, то за этим не может не стоять что-то действительно важное. По реакции Николая II видно - аргументы на него действовали: он плакал, благодарил, делал попытки последовать советам. Почему же тогда решающее слово было за Императрицей и «старцем»?

Но какую цену в глазах царской четы могли иметь люди, которые жили за счет их милостей и подачек?

Все их доводы резко падали в цене.

Даже сам характер был одинаковым, выдавая мизерность князей. Все беседы проходи по одинаковой схеме: угроза престолу, угроза самим князьям, угроза России.

Государство на последнем месте.

Убедительным показателем недееспособности камарильи было убийство Распутина.

По всеобщему признанию результат оказался противоположным. Распутинская политика приняла открытый характер, стало очевидно, что дело в строе, а не в Распутине.

Исследователь делает вывод, что убийство Распутина являлось предварительным шагом к перевороту, а не попыткой инсценировать взрыв негодования.

Заговорщики понимали, что убить Николая - взять грех на душу. Убив «старца», можно было сэкономить два других убийства - растерявшегося Николая и его супруги.

Вместе с тем он правильно полагает, что точному смыслу целью убийц было свержение самодержавия за счет государственного переворота.

И главная иллюзия состоит в непогрешимости суждений и решений верховной власти. Чем больше уверенность царской четы в своей правоте, тем мельче подчиняющееся этому постулату окружение. И наоборот, чем больше окружение угождает, тем больше царская семья убеждается в правоте. Угодники начинают определять направление политики. Они могли быть из любых слоев.

Семья последнего Императора выбрала «простых» угодников. Все это, по мнению исследователя, объясняет легкость принятия Февральской революции.

А ближайшее окружение царя сразу же покинуло самодержца. Уже само существование конфликта между камарильей и царской семьей говорило о распаде абсолютизма.

Политические и тактические разногласия вели к дальнейшему ухудшению кризиса и ослаблению сопротивляемости надвигавшейся революции.

ГЛАВА II.

По мнению Авреха схема влияния на Николая II выглядит так: старец пишет Императрице, а та оказывала влияние на мужа. Это был механизм в случае, если нужно было помочь тем лицам, с которыми у царской четы не было личных счетов. Другая схема была в отношении провинившихся или неугодных семье лиц. Тут посредницей была Вырубова, фрейлина и подруга Александры Федоровны. С этим согласен Касвинов : «Если сопоставить даты царицыных писем, содержащих наставления Распутина, с датами императорских указов тех дней, можно увидеть, каким обширным было его влияние на ход государственных дел». Адмирал Бубнов считал, что государством правила Александра Федоровна, а ею - Распутин.

В то же время многие современники Николая II придерживались абсолютно противоположной точки зрения. Дворцовый комендант Воейков писал: «…число лиц, кандидатуры которых поддерживала императрица, было прямо ничтожно». А все назначения сводились к личным отношениям с министрами, ничего с императрицей не имевшим. Мордвинов пишет, что царь соглашался только с мнениями не противоречащим его собственным. Черменский считал, что Распутин не мог играть огромную роль в политике, так как был «феноменально необразован». Он утверждает, что желания Распутина просто совпадали с мнением Императора, и решения царь принимал сам. А Отсутствие единого мнения на проблему обусловлено разнообразием взглядов на нее в исторических источниках. Это свидетельства близких людей, дневники и переписка. Есть также мнение Гурко, который утверждает, что Николай не допускал мысли расстаться с Императрицей, потому выносил ее гнет, из которого стремился выйти. Французский посол Морис Палеолог говорил, что Распутин не влиял на Императора так же, как на Императрицу.

Основываясь на дневниках, трудно говорить об исключительном положении Распутина. Царь виделся со старцем, но вряд ли можно сделать те выводы, которые делают историки. В период с 1915 по 1916 год имя старца упоминается 24 раза. В то время как имя Николая Николаевича - 42 (из них с января по август, пока князь был главнокомандующим - 37), а фамилия Алексеев (который, после отставки князя в июне 1916 года, занял его пост) - 44. Интересно сопоставить количественные упоминания именно с этими людьми, ведь именно их отставка приписывается влиянию Распутина. И тем не менее, роль Николая Николаевича более значима, чем роль старца.

В первую очередь историки опираются на материалы переписки Николая с женой, когда говорят о влиянии Императрицы на политику. И на первый взгляд, действительно кажется, что Александра Федоровна руководит мужем: «Мой милый!.. Я, может быть, недостаточно умна, но у меня сильно развито чувство, а оно часто помогает больше, чем ум. Не сменяй никого до нашей встречи, давай спокойно все обсудим вместе». «А сейчас Он [Распутин] считает, что было бы целесообразно не слишком настойчиво наступать на западном участке фронта…» . Эта переписка подтверждает теорию Авреха . Николай любил порядок и дисциплину. Каждый день он заносит записи в дневники: обычно о погоде, людях, которых принимал, какие были доклады, как отдыхал, какие были впечатления, чувства и другое. Царь ни разу не отметил, что его заставили отказаться от принятого решения, внушили ему какую-то мысль или старались повлиять на принятие решения. Дневники содержат записи, говорящие об обратном: «Господь да благословит поездку мою и решение мое»; «Вчера поговорил с Шуваевым - думаю назначить его Военным министром».

Большую роль в жизни Императора играла его семья. Только в записях о семье Николай проявляет эмоции. О своих письмах к жене упоминается много, а письма Императрицы не упоминаются вообще. Можно сделать предположение, что Николай не придавал значения этим письмам.

ГЛАВА III.

Если религиозность Императрицы носит фанатический характер, то Николай II был истинно верующим и производил впечатление фаталиста. С. А. Нилус пишет: «6 января 1903 года на Иордане у Зимнего Дворца при салюте из Петропавловской крепости одно из орудий оказалось заряженным картечью, и картечь ударила только по окнам дворца, частью же около беседки на Иордане, где находилось духовенство, свита Государя и сам Государь. Спокойствие, с которым Государь отнесся к происшествию, грозившему ему самому смертию, было до того поразительно, что обратило на себя внимание ближайших к нему лиц окружавшей его свиты. Он, как говорится, бровью не повел и только спросил:

- Кто командовал батареей?

И когда ему назвали имя, то он участливо и с сожалением промолвил, зная, какому наказанию должен будет подлежать командовавший офицер:

- Ах, бедный, бедный (имярек), как же мне жаль его!

Государя спросили, как подействовало на него происшествие. Он ответил:

-До 18-го года я ничего не боюсь».

Следующее пророчество стало известно Императору 20 июля 1903 года. Монахиня Дивеевской пустыни матушка Серафима пишет: «…поехали к Елене Ивановне Мотиловой. Государю было известно, что она хранила переданное Мотовиловым письмо, написанное преподобным Серафимом и адресованное Государю Императору Николаю II. <…> Государь принял письмо, с благоговением положил его в грудной карман, сказав, что будет читать письмо после. <…> Когда Государь прочитал письмо, уже вернувшись в игуменский корпус, Он горько заплакал. Придворные утешали Его, говоря, что хотя батюшка Серафим и святой, но может ошибаться, но государь плакал безутешно. Содержание письма осталось никому неизвестно».

Игумен Серафим Кузнецов пишет по поводу этого письма, что оно было написано собственноручно преподобным Серафимом Царю, которому суждено приехать в Дивеево, где игуменья Мария передала его лично Императору 20 июля 1903г. Информация в письме так и осталась тайной.

Д. Ходнев: «Незадолго до своей кончины преп. Серафим Саровский вручил запечатанный пакет верующей и богобоязненной женщине, Е. И. Мотовиловой, наказав хранить его и передать тому Царю, который приедет в Саров «Особо обо мне молиться». Через семьдесят лет, в 1903 году, этот пакет был вручен Государю во время прославлении преп. Серафима Саровского, - открытия его Св. мощей. Это была рукопись святого, в которой он подготовлял Государя к тяжелым испытаниям. Тогда же и там об этом устно поведала ему и блаженная Паша Саровская».

Протоиерей Ляшевский: «Во время прославления в Дивееве жила знаменитая на всю Россию Христа ради юродивая блаженная Паша Саровская. <…> Госдуарь со всеми Великими Князьями и тремя Метрополитами проследовали из Сарова в Дивеево. В экипаже они все подъехали к келлии блаженной Паши. Матушка игуменья, конечно, знала о предполагавшемся визите и приказал вынести из келлии все стулья и постелить большой ковер. Их величества, все князья и митрополиты едва смогли войти в эту келлию. Параскева Ивановна сидела как почти всегда на кровати, смотрела на Государя, а потом сказала: «Пусть только царь с Царицей останутся». <…>

Матушка игуменья выходила из келлии последняя, но послушница оставалась. И вдруг матушка игуменья слышит: «Садитесь». Государь оглянулся и, увидев, что негде сесть, - смутился, а блаженная говорит им: «Садитесь на пол». <…> Государь и государыня опустились на ковер, иначе бы они не стояли от ужаса, который им говорила Параскевья Ивановна.

Она им сказала все, что потом исполнилось, т.е. гибель России, Династии, разгром Церкви и море крови. Беседа продолжалась очень долго, Их Величества ужасались, государыня была близка к обмороку, наконец, она сказала: «Я вам не верю, это не может быть!» Это ведь было за год до рождения Наследника, и они очень хотели иметь Наследника, и Параскевья Ивановна достала с кровати кусок красной материи и говорит: «Это твоему сынишке на штанишки, и когда он родится, тогда поверишь тому, о чем я говорила вам».

С этого момента Государь начал считать себя обреченным на эти крестные муки, и позже говорил не раз: «Нет такой жертвы, которую бы я не принес, чтобы спасти Россию».

Журнал «Русский Поломник» писал: «Княгиня Наталья Владимировна Урусова, нам лично знакомая, была в переписке с Е. Ю. Концевич, которая нам оставила письма, равно как и Воспоминания покойной княгини. Вот что сообщается ею: «…Когда в начале 1918 года горел Ярославль, и я бежала с детьми в Сергиев Посад, то там познакомилась с графом Олсуфьевым, еще сравнительно молодым. <…> Он принес мне однажды для прочтения письмо, со словами: «Это я храню, как зеницу ока». Письмо, пожелтелое от времени, с сильно полинявшим чернилом, была написано собственноручно Св. преподобным Серафимом Саровским - Мотовилову. В письме было предсказание о тех ужасах и бедствиях, которые постигнут Россию, и помню только, что было в нем сказано и о помиловании и спасении России. <…>И думается, что этот был 1947г.: во всяком случае, в последних годах 20-го столетия.»

Александр Петрович Извольский писал о ночи с 19 на 20 июля 1906 г. вооруженном бунте в Кронштадте: «…В тот день, 20 июля, когда мятеж достигал своего кульминационного пункта, я находился близ Императора в Петергофе…<…>Я не мог подметить в его чертах ни малейшего признака волнения… После доклада Государь сказал: «Если вы видите меня столь спокойным, то это потому, что я имею непоколебимую веру в то, что судьба России, моя собственная судьба и судьба моей Семьи - в руках господа. Что бы ни случилось, я склоняюсь перед Его волей».

Некий монах из Иоанновского монастыря: «будучи при батюшке Иоанне Кронштадтском… несколько раз был свидетелем как к нему ночью приезжал Император Николай II. При последнем приезде Батюшка на его вопросы ему ответил, что есть только три пути для него: уехать за границу, оставить все и стать странником, оставаясь в России, или стать мучеником. Император выбрал путь мученика, вот откуда у него полное непротивление злым разрушительным силам, так как он заранее знал свой путь будущее России. Полное смирение перед волей Божией, а не бесхарактерность, как клевещут на него люди противления».

Духовный писатель Стрижев пишет о пророчестве, связанном с именем иеромонаха Даниила: «…Даниил Болотов пишет знаменитую картину, сюжет из грядущих времен. На огромном холсте изображены Император, Императрица и Наследник, восхищенные на Небеса. Сквозь облака, по которым Они ступают, мчатся рои бесов, рвущиеся в ярости к Цесаревичу…»

Граф Шереметьев: «Государь Император, вместе с Императрицей Александрой Федоровной и с Августейшими Детьми прибыли в Севастополь. <…>Государь неожиданно отправился с Императрицей в Георгиевский монастырь, где он раньше, в прежние годы, неоднократно бывал, но на этот раз в монастыре Его никто не ожидал. Игумен и братия были очень удивлены и обрадованы Высочайшим посещением.<…> Вдруг за дверьми храма, весьма небольших размеров, раздался необычайный шум, громкие разговоры и странная суматоха, одним словом что-то такое, что не соответствовало ни серьезности момента, ни обычному монастырскому чинному распорядку. Государь удивленно повернул голову, недовольно насупил брови и, подозвав меня к себе жестом, послал узнать, что такое произошло, и откуда это непонятное волнение и перешептывание. Я вышел из храма и вот, что я узнал от стоявших монахов: в правых и левых скалах в утесах живут два схимника, которых никто из монахов никогда не видел, и о том, что они живы, известно только по тому, что пища, которая им кладется на узкой тропинке в скалах, к утру бывает взята чьей-то невидимой рукой. <…> И вот произошло невероятное событие, потрясшее всех монахов монастыря: два старца в одежде схимников, тихо поднимались по крутой лестнице, ведущей вверх со стороны моря. О прибытии Государя в монастырь им ничего не могло быть известно, ибо и сам игумен и братия, никто не знал о посещении Государя, которое было решено внезапно, в последнюю минуту. <…> Там, где кончалась деревянная лестница, стояли два древних старца. <…> Когда Государь поравнялся с ними, они оба молча поклонились Ему в землю. Государь видимо смутился, но ничего не сказал и медленно им поклонился. <…> Теперь, после всего происшедшего, думается, что не предвидели ли монахи-схимники своими мысленными очами судьбы России и Царской Семьи и не поклонились ли они в ноги Государю Императору Николаю II, как Великому страдальцу Земли Русской.»

Существуют сведения, что Александра Федоровна в 1910 году ездила в Царицын к юродивой и ясновидящей Марфе, чтобы узнать свое будущее. «Когда юродивая оказалась в присутствии Царицы, она развернула восемь кукол, завернутых в газете. С силой бросив их на пол, закричала: «Это - вы, это - вы! Все вы». Затем из чайника облила куклы красной жидкостью…и подожгла их спичкой. Когда все куклы вспыхнули, она воскликнула: «Вот ваше будущее! Все вы сгорите! Я вижу кровь… Много крови…»

Одно из последних предсказаний Императрице было сделано старицей Десятинного монастыря Марией Михайловной 11 декабря 1916 года. Александра Федоровна пишет Николаю: «Она [старица] благословила и поцеловала нас. <…> Она сказала, что война скоро кончится - «Скажи ему, что мы сыты». Мне она сказала: «А ты, красавица - тяжелый крест - не страшись. За то, что ты к нам приехала, будут в России две церкви строить - не забывай нас, приезжай опять».

Воспоминания Вырубовой об этом визите: «…До отъезда Государыня посетила Юрьевский и Десятинный монастыри. В последнем она зашла к старице Марии Михайловне, в ее крошечную келью, где в тяжелых веригах на железной кровати лежала много лет старушка. Когда Государыня вошла, старица протянула к ней свои высохшие руки и произнесла: «Вот идет мученица - Царица Александра!» Обняла ее и благословила. Через несколько дней старица почила».

Жевахов, побывавший у старицы буквально через несколько дней, вспоминал: «…я расспрашивал ее о грядущих судьбах России, о войне…

«Когда благословит Господь кончиться войне?» - спросил я старицу.

«Скоро, скоро! - живо ответила старица, а затем, пристально посмотрев на меня чистыми бирюзовыми глазами, как-то невыразимо грустно сказала: «А реки еще наполнятся кровью, еще долго ждать, пока наполнятся, и еще дольше, пока выступят из берегов и зальют собою землю».

«Неужели же и конца войне не видно?» - спросил я, содрогнувшись от ее слов.

«Войне конец будет скоро, скоро, - еще раз подтвердила старица, - а мира долго не будет».

Через несколько дней старица скончалась…»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Почти девять десятилетий историки изучают жизнь и деятельность последнего Императора. Полноценное изучение проблемы невозможно без изучения роли супруги Николая II, Александры Федоровны. Было принято считать, Императрица и Распутин оказывали влияние на царя. Но рассмотрев записи в его дневниках, можно сделать вывод, что Император не придавал особого значения письмам с советами и указами жены. А все принятые решения были его собственными. Письма от Императрицы не упоминаются вообще, а имя Распутина упоминается намного реже некоторых приближенных царя.

Бездействие Николая объясняется его фатализмом. Существовало множество известных ему пророчеств, которые предсказывали смерть династии, семьи, Империи. Будучи искренне верующим человеком, Император считал, что его судьба и судьба России в руках Господа, и он готов смириться с ней.

Трагедия жизни Николая II заключалась в неразрешимом противоречии между убеждением хранить основы и традиции государства и попытками либерально настроенной части общества преобразовать его. Речь шла не только о сохранении традиционных форм управления страной, но и о спасении национальной культуры, которая была в смертельной опасности, по ощущению Императора.

николай российский империя распутин

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. «Пророчества дому Романовых» http://www.belmagi.ru/russia/14pror2.htm

2. Дневники Николая II 1914-1916гг.

3. А. Аверх «Царизм накануне свержения» http://scepsis.ru/library/id_1834.html

4. А. Дубова «Царь и Распутин»

5. Е. Оловенцова «Влияние Императирицы Александра Федоровны на политику Российской Империи»

Размещено на Allbest.ru