Оправдывая поражение: Оршанская битва 1514 г. глазами летописцев

Размещено на http://allbest.ru

Белорусский государственный технологический университет

Оправдывая поражение: Оршанская битва 1514 г. глазами летописцев

Александр Казаков

кандидат исторических наук

Минск, Республика Беларусь

Известие о поражении 8 сентября 1514 г. попало во многие летописи, которые создавались и редактировались в летописных центрах, подконтрольных Москве. Почти все они давно были введены в научный оборот, изданы и использовались многими историками, которые обращались к теме Оршанской битвы Например, см.: Голицин Н.С. Русская военная история. -- Ч. 2: От Иоанна III до Петра I. -- СПб., 1878. -- С. 107; Gцrski K. O rozwoju sztuki wojennej w Polsce w wieku XV // Biblioteka Warszawska. -- 1890. -- T. II. -- S. 407-422; T. III. -- S. 85-98; Кашпровский Е.И. Борьба Василия III Ивановича с Сигизмундом I из-за обладания Смоленском (1507-1522) // Сборник историко-филологического общества при институте кн. Безбородко. -- Вып. II. -- Нежин, 1899. -- С. 242-250; Herbst S., Walicki M. Obraz bitwy pod Orsz^. Dokument historii sztuki i wojskowosci XVI w. // Rozprawy komisji historii kultury i sztuki. -- T. I. -- Warszawa, 1949. -- S. 33-68; Лобин А.Н. Битва под Оршей сентября 1514 г. -- СПб., 2011 и др.

Однако в историографии еще не предпринималось попыток критического анализа сообщений русских летописей об этом событии как особого корпуса источников Польский исследователь Иероним Граля предпринял критический разбор сообщения Лицевого свода об Оршанской битве 1514 г., затронув и некоторые другие летописи (Grala, H. Wygrac klзskз. Bitwa pod Orsz^. w Moskiewskiej Narracji // Mowi^. wieki. -- 2014. -- № 9. -- S. 74-81). Нужно отметить, что рассказ лицевого свода о сражении повторяет текст Никоновской летописи..

Отдельно стоит упомянуть, что нет его и в самой основательной на сегодняшний день работе по Оршанской битве, принадлежащей Алексею Лобину. Автор, активно использующий летописи, лишь огульно отмечает их тенденциозность Лобин А.Н. Битва под Оршей... -- С. 17., хоть в то же время подвергает тщательной критике (как в широком, так и в узком смысле) польские источники.

Специфика летописных повествований об Оршанском сражении, возникших в интеллектуальном пространстве Великого княжества Московского, очевидна: это нарратив о крупном поражении, созданный проигравшей стороной, что не может не накладывать отпечаток на его содержание.

Цель данной работы -- оценка достоверности сообщений русских летописей о битве под Оршей, а также возможности их использования в дальнейших исследованиях. Мы не будем углубляться в историю создания текстов, а сосредоточимся на анализе содержания памятников.

Определить достоверность тех или иных сведений поможет их сопоставление с информацией из другого комплекса первоисточников. Его основу составляют послания короля польского и великого князя литовского Сигизмунда Старого и папского легата Якоба Пизо, хроника Деция, повествование Станислава Гурского и трактат Сигизмунда Герберштейна Acta Tomiciana. -- T. III. -- Posnaniae, 1853. -- P. 1-12, 181-185, 202-207; Decii L.J. De Sigismundi regis temporibus liber 1521. -- Krakow, 1901. -- P. 73-79 (польский перевод: Decjusz J.L. Ksiзga o czasach krola Zygmunta. -- Warszawa, 1960. -- S. 77-83); Герберштейн С. Записки о Московии: В 2 т. -- Т. 1. -- М., 2008..

Объектами нашего внимания станут летописи, в которых упоминается Оршанская битва, а именно: Псковская первая, Псковская третья (по Архивскому второму списку), Новгородская четвертая (по Академическому списку), Новгородская по списку Дубровского и по Музейскому списку, Софийская вторая, Воскресенская, Никоновская (Патриаршая), Ермолинская, Типографская, Вологодско-Пермская, Владимирская, Уваровская (Летописный свод 1518 г.), Иоасафовская, Устюжская летописи, Постниковский летописец и Русский хронограф Полное собрание русских летописей (далее -- ПСРЛ). -- Т. 4: Псковская первая летопись. -- СПб., 1848. -- С. 290; Псковские летописи. -- Вып. 2. -- М., 1955. -- С. 260; ПСРЛ. -- Т. 4. -- Ч. 1: Новгородская четвертая Летопись. -- М., 2000 (Репринт издания 1929 г.). -- С. 470; ПСРЛ. -- Т. 43: Новгородская летопись по списку П.П. Дубровского. -- М., 2004. -- С. 214-215; ПСРЛ. -- Т. 6. -- Вып. 2: Софийская вторая летопись. -- М., 2001. -- Стб. 402-403 (Репринт издания 1853 г.); ПСРЛ. -- Т. 8: Продолжение летописи по Воскресенскому списку. -- СПб., 1859. -- С. 257-258; ПСРЛ. -- Т. 13. -- Ч. 1: Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. -- СПб., 1904. -- С. 21-22; ПСРЛ. -- Т. 22: Русский хронограф. -- Ч. 1: Хронограф редакции 1512 г. -- СПб., 1911. -- С. 537; ПСРЛ. -- Т. 23: Ермолинская летопись. -- СПб., 1910. -- С. 201; ПСРЛ. -- Т. 24: Типографская летопись. Петроград, 1921. -- С. 217; ПСРЛ. -- Т. 26: Вологодско-Пермская летопись. -- М.; Ленинград, 1959. -- С. 304-305; ПСРЛ. -- Т. 30: Владимирский летописец. -- М., 1965. -- С. 141; ПСРЛ. -- Т. 28: Летописный свод 1518 г. -- М.; Ленинград, 1963. -- С. 350; ПСРЛ. -- Т. 34: Постниковский леописец. -- М., 1978. -- С. 11; ПСРЛ. -- Т. 37: Устюжские и Вологодские летописи ХУ1-ХУШ вв. -- Ленинград, 1982. -- С. 53-54, 101; Иоасафовская летопись. -- М., 1957. -- С. 165. Музейский список Новгородской летописи: Государственный исторический музей, Музейское собрание, ркп. № 2060 (в данной работе будет использоваться сообщение об Оршанской битве по цитате в: Новикова О. Новгородские летописи начала XVI в.: текстологическое исследование // Новгородский исторический сборник. -- Вып. 9 (19). -- С. 241-242). Мы не будем останавливаться на тех летописных памятниках, где лишь упомянут факт сражения без какой-либо дополнительной информации, например, на Сокращенном новгородском летописце..

Как и следовало бы ожидать, в большинстве своем летописи приводят довольно скудную информацию об Оршанской битве. В них отмечается факт сражения, а также сообщается о некоторых обстоятельствах. Лишь Воскресенская, Никоновская, Псковские и в большей степени Устюжская летописи дают нам некоторые сведения о ходе самой битвы и сообщают кое-какие детали.

Сообщения о сражении в Софийской второй, Вологодско-Пермской, Уваровской, Иоасафовской, Никоновской (краткой редакции) летописях, в Постниковском летописце и одном из вариантов Русского Хронграфа достаточно кратки и схожи по содержанию: «И в ту пору пришли воеводы лядцкие и литовские со многими людьми безвестно, по того изменника Глинского присылке, и воеводы великого князя билися, иных многых воеводскых и паньскых детеи и людеи многих побили, а великого князя воеводы князь Михаило Булгаков да Иван Ондреевич и иные воеводы по грехом литовским людем в руки попали».

Общей чертой этих летописей является умалчивание о конечном итоге битвы. Как видим, воеводы великого князя московского нанесли противнику значительный урон («многых воеводскых и паньскых детеи и людеи многих побили»), но в то же время сами попали в плен.

О потерях Софийская вторая летопись. -- Стб. 402-403; Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. -- С. 22; Вологодско-Пермская летопись. -- С. 304-305; Летописный свод 1518 г. -- С. 350; Постниковский летописец. -- С. 11; Иоасафовская летопись. -- С. 165; Русский хронограф. -- Ч. 1: Хронограф редакции 1512 г. -- С. 517. Софийская вторая летопись. -- Стб московского войска ничего не сообщается. Необходимо отметить, что Вологодско-Пермская летопись говорит о сражении более объективно, отмечая его большой масштаб и высокие потери с обеих сторон («и бои бысть велии, обоих стран людеи падоша мнози под Оршею»), а Постниковский летописец вовсе опускает эти обстоятельства.

Однако Иоасафовская и Никоновская (краткой и пространной редакций) летописи, напротив, еще более подчеркивают успехи московских ратников, которым якобы удалось убить не только многих «воеводских детей», но и «воевод» противной стороны, т. е. вражеских военачальников.

На самом же деле о гибели кого-либо из главных командиров в сообщениях победителей ничего не говорится.

Известно лишь, что пали четыре знатных поляка, которые командных постов не занимали. В целом же потери войска князя Константина Острожского оценивались в 400-500 человек убитыми и множеством раненых Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 205; Decii L.J. De Sigismundi regis temporibus liber 1521. -- P. 79. Нужно учитывать, что эти цифры звучали в стане победителей, поэтому могут быть занижены (Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 6, 205; Decii L.J. De Sigismundi regis temporibus liber 1521. -- P. 79)..

Нетрудно заметить, что еще одним общим местом рассмотренных выше летописных сообщений является упоминание о внезапности нападения неприятеля, который сумел достичь эффекта неожиданности благодаря помощи князя Михаила Глинского («пришли воеводы лядцкие и литовские со многими людьми безвестно (тут и далее выделено нами. -- А.К.), по того изменника Глинского присылке».

Это самое распространенное обстоятельство сражения; о нем говорят все летописи, кроме Типографской, Псковской первой, Владимирской, Устюжской и Русского хронографа (в одной из редакций). Таким образом, вина за поражение возлагается на князя-изменника. Но действительно ли Острожский подошел неожиданно и сумел сделать это благодаря Глинскому?

Здесь будет уместно вспомнить о ходе основных событий, предшествовавших Оршанской битве.

Планомерная осада Смоленска большими московскими силами началась в конце мая 1514 г. Lietuvos Metrica. Knyga Nr. 7 (1506-1539). -- Vilnius, 2011. -- № 159. -- Р. 303- Сигизмунд начал собирать войско, но этот процесс проходил настолько медленно, что окончился уже после падения города.

Сначала пунктом сбора был назначен Минск, откуда армия, возглавляемая королем, переместилась под Борисов. Там она провела некоторое время и лишь в конце августа выступила в поход под командованием гетмана князя Константина Острожского Первое столкновение с неприятелем произошло на р. Бобр 27 августа (Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 182; Decii L.J. De Sigismundi regis temporibus liber 1521. -- P. 75)..

Вышеизложенных сведений уже достаточно, чтобы усомниться в неведении московских воевод о приближении врага. Могло ли остаться для них незамеченным, что достаточно крупные литовско-польские силы собрались под Борисовом?

Очевидно нет, если у них присутствовало хоть какое-то подобие разведки. Да и навряд ли процесс сбора войска, который проходил медленно, остался для московского командования тайной. К тому же, личное присутствие монарха в армии говорило о том, что замышляется крупная военная акция, и нужно быть начеку.

Более того, события на театре боевых действий между Борисовом и Оршей в конце августа -- начале сентября позволяют убедиться, что московские воеводы не только знали о подходе неприятеля, но и могли получать оперативные сведения о его перемещении.

Каков был характер действий московских войск после захвата Смоленска? Пользуясь отсутствием поблизости крупных сил противника, московские полки устремились вглубь Великого княжества Литовского, опустошая его территорию (что, однако, не исключало занятия крепостей, которые бы поддались без боя, как это сделали Мстиславль, Кричев и Дубровно).

Силы под командованием князя Михаила Булгакова Голицы и князя Михаила Глинского имели другую задачу -- прикрывать смоленское направление от возможных действий противника: «Тогда же князь великий послал слугу своего князя Михаила Глинского со многими людми беречи своеа отчины града Смоленска и иных градов от своего недруга от Жихдимонта короля полскаго; а в Борисове, и к Менску, и на Друцких полях стояли великого же князя воеводы, боярин и воевода князь Михайло Иванович Булгаков да брат его князь Дмитрей Иванович Булгаков и иные его воеводы с людми» Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. -- С. 21. Аналогичные сведения дают и другие летописи..

Как видим, московские силы были посланы по направлению Орша -- Минск, заняв таким образом главную дорогу, ведущую к Смоленску. Фраза «беречи своеа отчины... от своего недруга от Жихдимонта» недвусмысленно указывает на то, что нападения неприятельских сил Василий III ожидал.

В связи с этим также примечательно, что от Борисова сторожевые отряды выдвинулись именно к Минску, который был назначен местом сбора для литовско-польского войска, а не в сторону, например, столицы Вильны Летописец Великого княжества Литовского и Жомоитского (Летопись Рачин- ского) сообщает, что на момент падения Смоленска Сигизмунд был в Минске, и, скорее всего, там уже собрались значительные силы (Летопись Рачинского // ПСРЛ. -- Т. 35. -- М., 1980. -- С. 168)..

Таким образом, поведение московского командования говорит о том, что оно знало о планах врага (которые секретом вовсе и не являлись) и было готово ему противостоять.

Источники не сохранили прямых свидетельств о маршруте движения литовско-польского войска к Орше, однако его можно приблизительно реконструировать по стычкам с передовыми московскими отрядами.

Видимо, какое-то боевое соприкосновение с противником произошло уже на Березине.

Московское войско появилось на противоположном от расположения литовско-польских сил берегу реки. Сигизмунд приказал своим воинам переправиться и атаковать неприятеля, однако тот, едва вступив в бой, отошел Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 182; Decii L.J. De Sigismundi regis temporibus liber 1521. -- P. 75.. Видимо, это был небольшой сторожевой отряд.

Литовско-польское войско двинулось вслед за отступающим неприятелем.

Далее источники говорят о столкновении, которое произошло то ли 27 Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 182; Decii L.J. De Sigismundi regis temporibus liber 1521. -- P. 75., то ли 28 августа Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 4. Гурский сообщает, что войсками в бою 28 августа командовал Люблинский староста Ян Пилецкий..

Другие добавляют, что оно имело место на р. Бобр Летопись Рачинского. -- С. 168: «И сторожовые полки литовского воиска з сторожовыми полки московскими споткалися на Бобрэ рецэ...» По М. Стрыйковскому, один бой произошел на Березине, второй -- на Бобре (Stryjkowski M. Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wszystkiej Rusi. -- T. 2. -- Warszawa, 1846. -- S. 379). Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 203..

Скорее всего, стычек было две. Пизо, рассказывая об этих событиях, сообщает о двух боях, один из которых произошел на следующий день после другого . А в реестре московских пленников 1519 г. упоминаются лица, которые были «на Бобре и на Малявицы поиманы» Lietuvos Metrica. Knyga Nr. 7 (1506-1539). -- № 387. -- P. 635; Антонов А.В., Кром М.М. Списки русских пленных в Литве первой половины XVI века // Архив русской истории. -- Вып. 7. -- 2002. -- С. 155..

Попытки локализовать Малявицу приводят к единственному варианту -- современной деревне Малявка Толочинского района Витебской облас- ти Аляхновіч А. Калі нам святкаваць юбілей? // Малое Палессе. Псторыка-края- зна^ы літаратурна-мастацкі альманах Друцка-Бярэзшскага краю. -- 2011. -- С. 36. Эта деревня нанесена на «Генеральную карту театру войны 1812 г.», а также на карту Могилевской губернии 1821 г. (см. иллюстрацию).. Она находится в 8 км к востоку от городского поселка Бобр и примерно на том же расстоянии к юго-востоку от деревни Старый Бобр, которые расположены на одноименной реке.

Таким образом, наиболее вероятно, что авангард Острожского дал бой врагу дважды: 27-го -- на р. Бобр и 28-го -- возле деревни Малявица Следует отметить, что это всего лишь предположение. Столкновение на Бобрэ рецэ могло произойти и в другом месте, например, в районе современной деревни Большое Городно Крупского района Минской области, стоящей на берегу этой реки. Оба раза на обратном пути из Москвы (1517 и 1526 гг.) имперский дипломат Сигизмунд Герберштейн проезжал из Орши в Борисов дорогой, которая вела через Друцк (Druzek, Drutzeckh) и Городно (Grodno): Герберштейн С. Записки о Московии. -- Т. 1. -- С. 632, 633, 694, 695..

Следующая стычка произошла 1 сентября на Дрови Летопись Рачинского. -- С. 168; Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 4, 182; Decii LJ. De Sigismundi regis temporibus liber 1521. -- P. 75. М. Стрыйковский сообщает, что в этом бою победу одержал Иван Сапега, будущий витебский воевода (Stryjkowski M. Kronika Polska... -- S. 379). Т. Корзон предположил, что Дровь идентична Друти, М. Плевчиньский же это утверждает (Korzon T. Dzieje wojen і wojskowosci w Polsce. Epoka przedrozbiorowa. -- T. I. -- Krakow, 1912. -- S. 253; Plewczynski M. Wojny i wojskowosc polska XVI w. -- T. 1: Lata 1500-1548. -- Zabrze, 2011. -- S. 189). В соответствии с данными «Исторического атласа Беларуси», дорога на Борисов уходила из Орши почти строго на запад, а после пересечения р. Адров она раздваивалась: одна шла через Коханово и Толочин, другая же -- через Друцк и Городно (Вялікі пстарычны атлас Беларусі. -- Т. 1. -- Мінск, 2009. -- С. 110, 117, 118, 119). Однако, есть основания полагать, что дорога из Орши к Борисову ответвлялась от дороги, ведущей на юг к Могилеву, как это можно видеть на картах Оршанского и Копысского уездов 1792 г. (материалы генерального межевания), а также на карте Могилевской губернии 1821 г. (см. иллюстрацию).. В этом названии нетрудно узнать р. Адров, которая протекает совсем недалеко от Орши и впадает в Днепр в пяти километрах южнее этого города. Где именно на Дрови состоялся бой, сложно сказать, но искать его следует где-то вдоль путей, ведущих из Борисова в Оршу, по которым могли идти войска .

Хронология и география вышеописанных столкновений позволяет нам составить общее представление о динамике боевых действий: войско Острожского продвигалось к Орше, вступая в бой с отрядами неприятеля, который отходил к Днепру.

Разумеется, воеводы прекрасно знали о перемещениях противника и имели достаточно времени для сбора рассосредоточенных по окрестностям загонов (если в этом была необходимость). Очень важно, что полностью конное московское войско могло дать фору в мобильности литовско-польскому, состоявшему из кавалерии, пехоты и артиллерии.

Исходя из даты столкновения на Адрове (1 сентября), можно предположить, что авангард Острожского вышел к Орше 2 сентября. Основные же силы, видимо, прибыли несколькими днями позднее.

Что в этих условиях предпринимал Василий III? Обратимся к версии, которую предлагает официальное московское летописание: «Воеводы же великого князя князь Михайло Булгаков с товарищи, послышав Глинского измену, что с королем и с паны его ссылается и наводит их на великого князя людей, а сам хочет бежати, и они его, изымав, послали к великому князю. И князь великий, Глиньскаго оковав, послал на Москву и велел его заточити. А по изменников Глиньского ссылке для его споны послал на Дрютские поля со князем Михаилом снятися бояр своих Григория Федоровича да конюшего и боярина своего Ивана Андреевича (Челяднина. -- А. К.) и иных воевод своих с людми своего дела беречи; а велел им сниматися с воеводами, з боярином и воеводою со князем Михаилом Ивановичем Булгаковым и с иными воеводами, а велел им постояти на Непре, а сжидатися с теми людми, которые посланы к Меньску и к Борисову и на Дрюцкие поля; и как соберутся с людми, и князь великий велел князю Михаилу Булгакову и всем воеводам за собою идти» Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. -- С. 21. Упоминаемый среди военачальников Григорий Федорович Давыдов, видимо, в Оршанской битве участия не принимал. Вероятно, он приезжал для наведения местнического порядка среди воевод и покинул войско незадолго до битвы (Лобин А.Н. Битва под Оршей... -- С. 153)..

Нужно отметить, что хронология событий здесь нарушена. На момент поимки Глинского Челяднин уже был в войске и выполнял роль командующего Устюжские и Вологодские летописи ХУ1-ХУШ вв. -- С. 101.. Значит, его армия пришла на Дрютские поля для объединения с силами Булгакова еще раньше.

Однако это сообщение наиболее интересно своей противоречивостью. С одной стороны, для противодействия замыслам Глинского, который «наводил» на московских воевод силы врага, Василий посылает на помощь Булгакову еще одно войско.

С другой стороны, великий князь дает приказ объединенной рати не оборонять смоленское направление, а «за собою идти», как если бы не было никакой опасности, что хорошо вписывается в версию о якобы внезапном нападении Острожского.

Выходит, задачей Челяднина и Булгакова, и не подозревавших о приближении большой неприятельской армии, было дождаться возвращения посланных по направлению к Минску отрядов и отступить к Москве. Ну а дальше разворачиваются драматические события: «Воеводы же великого князя князь Михайло Иванович Булгаков, снявшися з Григорьем Федоровичем и с Ываном Андреевичем, осталися на Непре, зжидаяся с теми людми... которые были от них посланы на Дрюцкие поля, и к Борисову, и к Менску. И в те поры, по того изменника князя Михаила Глиньскаго ссылке, приидоша на них безвестно королевы воеводы... со многими людми...» Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. -- С. 21-22. Устюжские и Вологодские летописи XVI-XVIII вв. -- С. 101. Видимо, под словами «посла воивод своих с силою противу силы королевския» имелся ввиду приказ воеводам остановить неприятеля, ибо перечисленные там командующие уже находились на театре военных действий. Необходимо также обратить внимание на время, за которые произошли эти события. Успеть получить весть о выступлении вражеского войска и послать приказ воеводам Василий мог в том случае, если поимка Глинского произошла сравнительно задолго до того, как Острожский покинул лагерь под Борисовом..

В свете уже известных нам данных о боях между Борисовом и Оршей очевидно, что посланные и к Борисову, и к Менску люди имели возможность вовремя сообщить командованию о приближении неприятеля. Это подтверждает Устюжская летопись, в соответствии с которой весть об этом достигла не только московских военачальников, но и самого Василия.

Великий князь оперативно отреагировал на угрозу: «И приде весть великому князю в Дорогобуж, что по совету княжю Михаила Глинскаго король посла силу свою к Орши городу... И князь великии Василеи Иванович посла воивод своих с силою противу силы королевския, посла князя Михаила Голицу, Ивана Андреевича, да князя Ивана Семеику, князя Ивана Пронского, и иных многих воивод, и князеи, и бояр, и детеи боярских»21.

Сказанного вполне достаточно, чтобы полностью опровергнуть утверждение летописцев о якобы неожиданном нападении литовско-польского войска А. Лобин не подвергает сомнению это известие. По его выражению, столкновение с неприятелем стало для московских воевод «неприятным сюрпризом» (Лобин А.Н. Битва под Оршей... -- С. 143). Там же; Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 4..

Однако можно упомянуть еще об одном обстоятельстве, а именно о переговорах, состоявшихся между военачальниками обеих сторон на Днепре незадолго до сражения. Острожский при помощи этих переговоров хотел усыпить бдительность врага, а сам подготовил переправу там, где Челяднин (который стал во главе объединенного войска) ее не ожидал.

По сообщению Станислава Сарницкого, литовско-польская армия провела под Оршей два дня, прежде чем переправилась на левый берег Днепра Wypisy zrodlowe do historii polskiej sztuki wojennej. -- Z. 4: Polska sztuka wojenna w latach 1454-1562. -- Warszawa, 1958. -- S. 140. Устюжские и Вологодские летописи XVI-XVIII вв. -- С. 53, 101. Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 205; Decii L.J. De Sigismundi regis temporibus liber 1521. -- P. 75. Согласно Устюжской летописи, Глинский пытался отъехать в Оршу (Устюжские и Вологодские летописи XVI-XVIII вв. -- С. 53, 101). Это обстоятельство позволяет предположить, что войско Острожского было еще далеко. Е. Кашпровский, ссылаясь на послание Сигизмунда Яну Ласскому, говорит, что Глинский был арестован за три дня до битвы (Кашпровский Е.И. Борьба Василия... -- С. 243, прим. 1). Однако, согласно источнику, за три дня до сражения он был отослан в Москву (Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 185).. Можно сделать осторожное предположение, что эта тайная переправа могла послужить источником мифа о неожиданном нападении Острожского на московских воевод. Если это так, то летописцы исказили первоначальный смысл до неузнаваемости, придав тактической хитрости стратегический размах.

Что же касается роли в этой истории Глинского, то здесь можно предложить следующие соображения. Тайно сносясь с Сигизмундом, он не мог сообщить ничего такого, что могло бы помочь Острожскому скрытно от врага привести свою армию на Днепр. Даже если предположить, что Глинский все же передал какие-то ценные сведения литовскому командованию, в его интересах было после поимки всячески сотрудничать, ведь за куда меньшую измену, нежели отъезд к врагу непосредственно из войск во время войны, великий князь мог покарать смертью. Да и в интересах московских властей было устроить князю самый пристрастный допрос. Во всяком случае известно, что при Глинском нашли письма от Сигизмунда . Поэтому воеводы, скорее всего, знали содержание тайных переговоров между ними. Более того, они могли получить от Глинского информацию о противнике, которую не смогла добыть разведка. Нужно отметить, что история с отъездом Глинского произошла в конце августа , т. е. примерно в то время, когда Острожский лишь выдвигался из-под Борисова либо только намеревался выступить.

Случай измены был слишком удобным объяснением провала, чтобы им не воспользоваться, что и сделали московские летописцы. Тот же мотив эксплуатировал Сигизмунд, сообщая Папе Льву X о потере Смоленска Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 182..

По-иному объясняет разгром под Оршей летописный отрывок 1456-- 1534 гг., присоединенный к одной из редакций Русского хронографа: «Сие бысть попущение Божие за возношение наших: даша бо преити Днепр реку Литве всей, то же почаша битися с ними, а сами велми тогда истомни беша, и тако одолены быша» Русский хронограф. -- Ч. 1: Хронограф редакции 1512 г. -- С. 537..

Таким образом, уставшее московское войско проиграло битву неприятельской армии, видимо, полной сил. Однако летопись молчит о том, что именно стало причиной его утомления. Такая попытка оправдать поражение не выдерживает критики. Наши знания о действиях войск накануне битвы говорят о том, что фактор усталости играл как раз против армии Острожского, которая совершала марш и форсировала Днепр 7 сентября и, судя по всему, также в ночь перед сражением.

Нельзя не отметить одну особенность рассматриваемого летописного отрывка. Это единственный московский источник, указывающий на тактическую ошибку воевод: пребывая в самоуверенности, они позволили вражеской армии целиком переправиться на левый берег Днепра. Интересно, что это перекликается с рассказом, который повторяли многие источники со стороны победителей. Надменные московиты якобы нарочно не стали мешать переправе неприятеля, уверенные в своем численном превосходстве Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 4, 204; Decii L.J. De Sigismundi regis temporibus liber 1521. -- P. 76 и др. Дата ошибочна. Сражение произошло 8 сентября. Новгородская летопись по списку П.П. Дубровского. -- С. 215. В Новгородской четвертой летописи по Академическому списку, который лег в основу списка Дубровского (подробнее об этом ниже), сообщение об Оршанской битве текстуально отличается, но оправдательные мотивы те же: «Да был бои великого князя воеводам с Литвою под Оршею по грехом нашим, зане же не надеалися бою, и того ради расплошилися, а сила не нарядна была, а иные люди в розъезде были, и того ради много зла бысть: воевод многых поимали, а силу иных побили» (Новгородская четвертая летопись. -- С. 470).. При этом величина московской армии оценивалась в 80 тыс. человек. Можно предположить, что автор хронографа позаимствовал этот легендарный рассказ.

Особым образом разгром под Оршей оправдывается в новгородском летописании, а именно в Новгородской четвертой (по Академическому списку) и Новгородской летописи по списку Дубровского. Приведем сообщение последней об Оршанской битве целиком: «Того же (7022. -- А.К.) лета князь велики Василеи Иванович всеа Руси послал князеи и воевод своих ко граду Орше со многою силою, и тамо ся учинил бои князем нашим и воеводам с королем: и по великим грехом побиша литва наших множество, а иных живых переимаша воевод и бояр и ведоша их с собою в Литву, а инии убегоша в Смоленеск. Сеи же бои бысть месяца сентября 936 на память святых праведных Иакима и Анны лета 7023 занеже не надеялися наши бою и того ради располошалися, а сила не нарядна была, а инии в отъезде были, а литва пришла изнарядяся на них» .

Как и в Русском хронографе, Глинский в связи с Оршанским сражением не упомянут вовсе. Однако идея о неожиданном нападении вражеского войска присутствует, но в иной форме («занеже не надеялися наши бою и того ради располошалися»). Тут же находим два обстоятельства, которые не упомянуты в других летописных памятниках: 1) «сила не нарядна была»; 2) «инии в отъезде были».

Сперва рассмотрим второе утверждение -- об отсутствии в войске некой части ратников на момент битвы. Оно представляется весьма сомнительным в свете того, что, как было показано выше, московские воеводы знали о приближении вражеской армии. Как уже отмечалось, полностью конные московские полки имели значительное преимущество в скорости передвижения перед литовско-польским войском, которое состояло из кавалерии, пехоты и артиллерии. Вполне вероятно, что мобильные отряды москвичей были действительно посланы в разные направления для добычи фуража и провианта, что являлось обычной практикой войны на чужой территории.

Однако воеводы Василия III имели возможность вовремя стянуть под Оршу эти загоны, чтобы противостоять неприятелю в полном числе, т. к. своевременно получали информацию о его перемещении. Возможно, что их отступление за Днепр было вызвано стремлением выиграть время, чтобы дать возможность подойти остаткам тех, кто спешил к месту сбора. Правда, не менее вероятной представляется иная мотивация: Челяднин мог ожидать подхода подкреплений. Необходимо добавить, что источники ничего не говорят об отделении от основных сил каких-либо значительных отрядов, посланных по разным направлениям. Напротив, как мы уже увидели, московские полки стояли в разных местах, однако в одном направлении -- от Орши к Минску -- и по мере отступления к Днепру собирались в один кулак.

Теперь обратимся к другому обстоятельству, упомянутому в новгородской летописи: «а сила не нарядна была». Это сообщение может быть истолковано по-разному, т. к. слово «наряд» и производные от него имели несколько значений даже в рамках военной тематики Словарь русского языка ХІ-ХУІІ вв. -- Вып. 10 (Н-Наятися). -- Москва, 1983. -- С. 227-234.. Возможно, здесь подразумевалось, что московское войско не было должным образом обеспечено необходимым вооружением, каким-то военным оснащением (пушками, например), либо не было готово к бою организационно. Последнее видится более вероятным, т. к. «ненарядной» московской силе противопоставляется враг, который пришел «изнарядяся» -- т. е. приготовившись к битве Там же. -- Вып. 6 (Зипунъ-Иянуарий). -- Москва, 1979. -- С. 185. В 1515 г. псковский наместник Андрей Сабуров ходил в рейд на Браслав во главе трехтысячного отряда. Благодаря тому, что он шел к городу «не воюючи», ему удалось убедить его жителей в мирных намерениях: якобы он бежал от московского князя к литовскому. Сначала Сабуров отошел от города, делая вид, что продолжает путь, а на следующий день, «изнарядяся с силою своею» (т. е. приготовившись к бою), напал на потерявших бдительность жителей Браслава.. По мнению А. Лобина, обе фразы («а сила ненарядна была», «а инии в отъезде были») указывают на некомплект в войске Лобин А.Н. Битва под Оршей... -- С. 103, 143.. Впрочем, рассуждения о значении этих слов могут потерять смысл при отрицательном ответе на вопрос: знал ли сам летописец, скорее всего, далекий от военного дела, что точно он имел ввиду?

Летописные фразы о «ненарядной» силе и отъездах выглядят как раскрытие основного оправдательного тезиса, ложность которого уже была показана, -- «не надеялися наши бою». Видимо, летописец вообразил, к чему могла привести беспечность воевод («того ради располошалися»). Стоит сказать еще о некоторых обстоятельствах, исключающих неготовность московских сил к сражению. Во-первых, битва началась лишь около двух часов по полудни, и начал ее именно Челяднин, тогда как Острожский избрал оборонительную тактику. Соответственно, у московской рати было время «изнарядиться». Во- вторых, Челяднин задумал и пытался осуществить обходной маневр неприятельских позиций, что также не похоже на действия командующего, которого застали врасплох Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 5, 204; Wypisy zrodlowe... -- S. 142. В соответсвии с Устюжской летописью, московские воеводы Булгаков и Челяднин действовали несогласованно, что будет рассмотрено ниже. А. Лобин ошибочно утверждает, что Булгаков был вынужден самовольно начать атаку своим полком, т. к. он нес потери от неприятельского обстрела (Лобин А.Н. Битва под Оршей... -- С. 158)..

Кроме того, обращает на себя внимание, что в списке Дубровского часть текста с объяснением причин поражения выглядит вставкой (см. цитату выше). За фразой, описывающей разгром московского войска и оканчивающейся словами «а инии убегоша в Смоленеск», следует другая, которая и содержит оправдание поражения. Причем начинается она с уточнения года этого события -- 7023, тогда как сама летописная статья, содержащая события и до, и после Оршанской битвы, помечена 7022 годом.

В списке Дубровского, составленном в 1547-1548 гг. Новикова О. Из истории новгородского летописания XVI в.: Новгородская летопись по списку П.П. Дубровского и родственные ей памятники // Очерки феодальной России. -- Вып. 9. -- М.; СПб., 2005. -- С. 21., этот пассаж был заимствован из Академического списка, который возник в третьем десятилетии XVI в. Новикова О. Новгородские летописи... -- С. 222. В основе последнего лежал Новгородский свод, доведенный до 1513 г. К нему восходит еще одна редакция, Голицынская, которая имеет три списка: Музейский, Троицкий и собственно Голицынский.

Сам факт, что общий свод «разветвился» на списки, начиная со статьи под 1514 г., наталкивает на размышления о своей неслучайности. Еще интереснее, что статья за 1514 г. в Голицынском списке не сохранилась по причине утраты листа, а в Троицком до нас дошли лишь ее обрывки -- начало и конец Подробнее о создании этих списков см.: Новикова О. Новгородские летописи... Результат сравнения Голицынского и Троицкого списков позволяет предположить, что содержание утраченного листа Голицынского списка было таким же, как в Троицком (Там же. -- С. 241).. Впрочем, сохранившийся фрагмент текстуально расходится с сообщением об Оршанской битве как в Академическом списке, так и в Музейском «В лето 7023 сентября 8 день, на рожество Святеи Богородицы бои был под Оршею великого князя воеводам с королевою... бою князь Михаило Иванович Булгаков, да Иван Ондреевич и иные воеводы и дети боярские» (Российская государственная библиотека. -- Фонд 304/1 (Троицкое собрание). -- № 805. Цит. по: Новикова О. Новгородские летописи... -- С. 241).. Последний заслуживает особого внимания, т. к. рисует картину полного разгрома, не прибегая к каким- либо оправданиям: «Тое же осени месяца сентября 8 день бои был великого князя воеводам князю Михаилу Голици да Ивану Ондреевичу с литовскими воеводами с князем Костянтином с Острожским под Оршею. Воеводу великого князя побили, а иных поимали, множество людей побили и в полон повели москвичей, новгородцев и иных городов. А богатства и конеи бесчислено поимали» Цит. по: Новикова О. Новгородские летописи... -- С. 241-242. Ниже в Троицком списке содержится уже знакомая инвектива в адрес Глинского: «Тогда же изменил великому князю Василию Михаило Олгович Глинскои. Привел королевых воевод на воевод великого князя тайно под Оршю» (Там же. -- С. 242, прим. 57). Лобин А.Н. Битва под Оршей... -- С. 103..

Итак, оправдательные мотивы «а сила не нарядна была», «а инии в отъезде были» мы находим лишь в одном из списков позднего новгородского летописания -- Академическом, откуда они были заимствованы в списке Дубровского. Однако А. Лобин, не сомневаясь в правдивости этого сообщения, говорит: «важно учитывать многочисленные “отъезды” помещиков, отмеченные в разных летописях».

По его мнению, отсутствие части ратников в войске значительно ослабило его в битве 8 сентября. Российский исследователь (вместе с другим историком Михаилом Бенциановым) также полагает, что московское командование пыталось компенсировать эту недостачу, привлекая под знамена военную силу из пограничных с Великим княжеством Литовским территорий .

В летописных сообщениях об Оршанской битве, при всей их тенденциозности и лапидарности, все же можно почерпнуть сведения, заслуживающие доверия. Некоторые детали боя передают Воскресенская и Никоновская летописи Бенцианов М., Лобин А. К вопросу о структуре русской армии в битве при Орше // БШбш Б1ауюа й Ва1сатса РйгороШаиа = Петербургские славянские и балканские исследования. -- 2013. -- № 2. -- С. 173-174. Сокращенный вариант этого рассказа содержится в Ермолинской летописи. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. -- С. 22; Продолжение летописи по Воскресенскому списку. -- С. 258.. Там говорится о гибели одного из воевод от вражеского пушечного ядра: «и убиша из пушки в передовом полку воеводу князя Ивана Ивановичя Темку Ростовского»50. Указание на то, что этот воевода был именно в передовом полку, позволило установить порядок объединения ратей Булгакова и Челяднина. Дело в том, что роспись войска под Оршей в Разрядных книгах не сохранилась, в отличие от росписи корпуса Булгакова. И.И. Темка-Ростовский был изначально в подчинении у Булгакова, а затем в передовом полку объединенного войска, следовательно, под Оршей произошло не просто объединение, а слияние двух армий Лобин А.Н. Битва под Оршей... -- С. 151. Разрядная книга 1475-1605. -- Т. 1. -- Ч. 1. -- М., 1977. -- С. 142.

Тот же летописный рассказ содержит и еще одну любопытную подробность боя: «с королевыми же воеводами многие желныри с пищалми, а место пришло тесно, и биша из лесов великаго князя людеи» Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. С. 22; Продолжение летописи по Воскресенскому списку. -- С. 258.. Это очень важная деталь, т. к. польские источники, хоть и отмечают роль пехоты в сражении, о ее стрельбе из леса умалчивают. Однако об этом говорит Сигизмунд Герберштейн в своем описании битвы. По его словам, Острожский заранее поставил в лесу пехоту и пушки, а потом притворным отступлением заманил неприятеля под их огонь, что и стало переломным моментом сражения Герберштейн С. Записки о Московии. -- Т. 1. -- С. 84-85..

Таким образом, летописные сведения подтверждают это сообщение имперского дипломата, которое позволяет нам судить о разнообразии тактических приемов, использованных гетманом Острожским.

Достаточно оригинально об Оршанской битве рассказывают Псковская первая и Псковская третья (по Архивскому второму списку) летописи. Автор описал столкновение противоборствующих сторон в литературной форме, позаимствовав многие обороты из «Задонщины» Трофимова Н.В. След «Задонщины» в Псковских летописях // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. -- 2004. -- № 2 (16). -- С. 34-43.. Что же касается полезных сведений о ходе сражения, то к ним относится упоминание о том, что во время бегства часть московского войска оказалась перед непреодолимой рекой: «а иные в реки непроходимыя забегоша» Псковская первая летопись. -- С. 290; Псковские летописи. -- Вып. 2. -- С. 260. Нина Трофимова полагает, что летописец и эту фразу заимствовал из «Задонщины», изменив ее «почти неузнаваемо» (Трофимова Н.В. След «Задонщины»... -- С. 38).. Это подтверждается аналогичными сообщениями других источников, которые говорят о гибели многих московских ратников в р. Кропивнице Герберштейн С. Записки о Московии. -- Т. 1. -- С. 84-85; Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 5..

Особого внимания заслуживает уже неоднократно упоминавшаяся Устюжская летопись. Общий текст ее разных редакций доведен до 1517 г. Устюжские и Вологодские летописи XVI-XVin вв. -- С. 4. Рассказ Устюжской летописи о событиях 1514 и 1515 гг. изобилует такими подробностями, сообщить которые мог участник или очевидец событий. Например, в рассказе о поимке Глинского упомянута такая мелочь, как точное время, когда это произошло: «в четвертую стражу нощи» Там же. -- С. 53, 101..

Это позволяет предположить, что источником информации было лицо, близкое к Булгакову, ведь именно он схватил беглеца. Не исключено, что информатор был связан с Псковским регионом. Известно, что Булгаков командовал войском, укомплектованным псковичами и новгородцами, а в летописи также содержится подробный рассказ о рейде псковского наместника А.В. Сабурова на Браслав в начале 1515 г. Там же. -- С. 54, 102.

Что же касается самой Оршанской битвы, то Устюжская летопись является источником уникальных сведений. Прежде всего это указание на место, где произошло сражение. Автор пишет о переговорах, которые затеяла литовская сторона с целью усыпить бдительность неприятеля, чтобы тайно переправить войско через Днепр в другом месте, за 15 верст выше Там же. -- С. 101. Здесь летописец сообщает о переправе через Березину, очевидно, перепутав ее с Днепром. Это заметил еще Николай Карамзин: Карамзин Н.М. История государства Российского. -- Т. 7. -- СПб., 1819. -- С. 69, прим. 121..

Примерно на этом расстоянии от Орши вверх по реке находится устье р. Кропивницы. На наш взгляд, это обстоятельство заслуживает пристального внимания при поисках места битвы Вопрос локализации сражения является одним из наиболее, если не самым дискуссионным в Оршанской проблематике. Типографская летопись, содержащая очень краткое сообщение о битве, помещает ее на расстоянии 5 верст от Орши (Типографская летопись. -- С. 217).. Нужно отметить, что о переговорах и секретной переправе сообщают и польские источники Acta Tomiciana. -- T. III. -- P. 4, 204. Decii L.J. De Sigismundi regis temporibus liber 1521. -- P. 76..

Учитывая, какие детали содержат рассказы о поимке Глинского и рейде Сабурова, можно было бы ожидать того же от описания сражения 8 сентября. Однако это не так, хотя повествование Устюжской летописи о бое уникально. Оно создает впечатление, что Острожскому противостояли два войска под командованием Челяднина и Булгакова, которые изначально не согласовывали своих действий: «И нача с литвою первое битися князь Михаило Голица своим полком, а Иван Андреевич в зависти не поможе князю Михаилу и не бися с литвою в ту пору. И бившеся много и разступившесь розно. И вдругие литва пришла на Ивана Андреевичя, и начать Иван Андреевичь своим полком битися с литвою, а князь Михаило Ивану Андреивичю не поможе. И бившеся много и разъступившеся, а силы паде на обоих ступех обоих стран много. И в третие наступиша литва на князя Михаила на Голицу, и бися князь Михаило с ними своим полком много. И Иван Андреевич в ту пору князя Михаила выдал, а сам побеже, а литва начаша одоляти князю Михаилу, и одолеша, и многих воивод и князеи и бояр поимаша, а иных на бою убиша. А за Иваном Андреевич погнаша, да и того догнавше и поимавше. И в Литву всех воивод и князеи и бояр сведоша, а иные утекоша к Смоленску ранены » Устюжские и Вологодские летописи XVI-XVni вв. -- С. 101..

Этот летописный рассказ -- единственное прямое свидетельство конфликта между двумя воеводами. В российской историографии укоренилась идея о том, что он стал едва ли не главной причиной поражения Например, см.: Голицин Н.С. Русская военная история. -- Ч. 2. -- С. 107; Кашпровский Е.И. Борьба Василия... -- С. 249-250.. По наблюдениям А. Лобина за тем, как менялись воеводские «места» Булгакова и Челяднина, между ними существовал местнический спор Лобин А.Н. Битва под Оршей... -- С. 152-153.. русский битва летопись орша

Однако сознательно обособленные и поочередные действия воевод против неприятеля во время битвы, когда они не оказывали друг другу поддержки, вызывают сомнения, ибо давали Острожскому прекрасную возможность разгромить их по отдельности. Важно, что ничего подобного не говорится в сообщениях победителей: враг там предстает единой силой. Источник информации Устюжской летописи обнаруживает склонность возложить основную вину на Челяднина, который сначала не помог Булгакову «в зависти», а затем и вовсе его «выдал», бежав с поля боя, причем без очевидной причины.

Такая тенденциозность, с одной стороны, еще раз указывает на близость информатора к Булгакову, с другой же -- является серьезным поводом задать вопрос: а имел ли вообще место конфликт, по крайней мере в том виде, в каком нам его представляет Устюжская летопись? Отчего Челяднин мог так завидовать Булгакову, если последний, в отличие от прежних времен, теперь был у него в подчинении? Повторимся, никакие другие источники, в том числе и летописные, о распре между воеводами не говорят, хотя было бы весьма удобно возложить вину за поражение на безалаберных военачальников,66 которые попали в плен «по грехом» .

Таким образом, рассказ Устюжской летописи содержит ценные и уникальные сведения, однако и он имеет признаки тенденциозности.

Подводя итог вышеизложенным наблюдениям, можно сказать следующее. Летописные сообщения об Оршанской битве обнаруживают две основные тенденции. Первой является стремление затушевать неудачу московских воевод и успехи неприятеля. Это достигается разными путями: от умалчивания об итоге сражения до приписывания своей стороне ложных успехов (гибель вражеских военачальников). Вторая -- оправдание поражения рядом обстоятельств.

Одни из них являются выдумкой летописцев (тайное появление войска Острожского на Днепре и роль в этом Глинского, неготовность московских воевод к сражению, усталость войск), другие же следует признать весьма и весьма сомнительными (об отсутствии значительной части ратников на момент битвы). В то же время ряд летописей, такие как Псковские, Новгородская по Музейскому списку и Устюжская, все же, с некоторыми оговорками, повествуют о событии в беспристрастной манере, рисуя достаточно объективную картину. Нетрудно заметить, что эти памятники относятся к периферийному летописанию. Кроме того, ряд летописей доносит до нас достаточно ценные сведения о деталях битвы (указание на место переправы литовско-польской армии, характер действий пехоты с огнестрельным оружием и др.), которые помогают реконструировать события накануне и в день 8 сентября 1514 г.

Свою версию причины раздора между воеводами предложил Е. Кашпровский. Булгаков, получив информацию о намерении Глинского переметнуться к врагу, лишь послал известие командующему Челяднину, а сам устремился на перехват и задержал беглеца. По мнению российского ученого, это было нарушением субординации, т. к. Булгаков действовал, не дождавшись приказа Челяднина (Кашпровский Е.И. Борьба Василия... С. 244). Однако из сообщения Устюжской летописи о поимке Глинского следует, что медлить было нельзя, поэтому Булгаков принял верное решение. К тому же, первое, что он сделал, едва получив важные сведения о готовящемся побеге, -- послал гонца к Челяднину, т. е. поступил как и надлежит покладистому подчиненному.

References

1. Aliakhnovich, A. (2011). Kali nam sviatkavac jubilej? Maloe Palesse. Historyka-krajaznauchy litaraturna-mastacki almanakh Drucka-Biarezinskaha kraju, 35-40 [in Belarusian].

2. Antonov, A., Krom, M. (2002). Spiski russkiKh plennyKh v Litve pervoj poloviny XVI veka. ArKhiv russkoj istorii, (7), 149-196. [in Russian].

3. Bencianov, M., Lobin A. (2013). K voprosu o strukture russkoj armii v bitve pri Orshe. Studia Slavica et Balcanica Petropolitana = Peterburgskie slavyanskie i balkanskie issledovaniya, (2), 155-179. [in Russian].

4. Buganov, V., Koreckij, V. (Ed.). (1978). Postnikovskij leopisec. (Vol. 34, Polnoe sobranie russkih letopisey). Moskva. [in Russian].

5. Bychkov, A. (Ed.). (1859). Prodolzhenie letopisi po Voskresenskomu spisku (Vol. 8, Polnoe sobranie russkih letopisey). Sankt-Peterburg. [in Russian].

6. Filin, F. (Ed). (1983). Slovar' russkogo yazyka XI-XVII vv. (Vol. 10). Moskva. [in Russian].

7. Gerbershtejn, S. (2008). Zapiski o Moskovii. (Vol. 2). Moskva. [in Russian].

8. Golicin, N. S. (1877). Russkaja voennaja istorija. (Vol. 2). Sankt-Peterburg. [in Russian].

9. Karamzin, N. (1819). Istoriya gosudarstva Rossijskogo. (Vol. 7). Sankt- Peterburg. [in Russian].

10. Kashprovskij, E. (1899). Bor'ba Vasiliya III Ivanovicha s Sigizmundom I iz- za obladaniya Smolenskom (1507-1522). Sbornik Istoriko-filologicheskogo obshhestvapri institute kn. Bezborodko, (2), 242-250. [in Russian].

11. Kazakova, N., Serbina, K. (Ed.). (1982). Ustyuzhskie i Vologodskie letopisi XVI-XVIII vv. (Vol. 37, Polnoe sobranie russkih letopisey). Leningrad. [in Russian].

12. Kisterev, S., Timoshina, L., & Kloss, B. (Eds.). (2001). Sofjskaya vtoraya letopis'(Vol. 6.2, Polnoe sobranie russkih letopisey). Moskva. [in Russian].

13. Lobin, A. N. (2011). Bitva pod Orshej 8 sentyabrya 1514 g. Sankt-Peterburg. [in Russian].

14. Nasevich, V. (Ed). (2008). Vialiki histarychny atlas Belarusi. (Vol. 1). Minsk. [in Belarusian].

15. Nasonov, A. (Ed.). (1955). Pskovskie letopisi (Vol. 2, Polnoe sobranie russkih letopisey). Moskva. [in Russian].

16. Novikova, O. (2003). Novgorodskie letopisi nachala XVI v.: tekstolo- gicheskoe issledovanie. Novgorodskij istoricheskij sbornik, (9(19)), 221-244. [in Russian].

17. Novikova, O. (2005). Iz istorii novgorodskogo letopisaniya XVI v.: Novgorodskaya letopis' po spisku P.P. Dubrovskogo i rodstvennye ej pamyatniki. Ocherki feodal'noj Rossii, (9), 3-40. [in Russian].

18. Novikova, O. (Ed.). (2004). Novgorodskaya letopis'po spisku P.P. Dubrov- skogo(Vol. 43, Polnoe sobranie russkih letopisey). Moskva. [in Russian].

19. Platonov, S. (Ed.). (1904). Letopisnyj sbornik, imenuemyj Patriarshej ili Nikonovskoj letopis'yu (Vol. 13.1, Polnoe sobranie russkih letopisey). Sankt- Peterburg. [in Russian].