Публицистический сборник "Иного не дано" (1988): опыт критической реконструкции системы взглядов сторонников политики М.С. Горбачева

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Публицистический сборник «Иного не дано» (1988): опыт критической реконструкции системы взглядов сторонников политики М.С. Горбачева

АННОТАЦИЯ

ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЙ СБОРНИК «ИНОГО НЕ ДАНО» (1988): ОПЫТ КРИТИЧЕСКОЙ РЕКОНСТРУКЦИИ СИСТЕМЫ ВЗГЛЯДОВ СТОРОННИКОВ ПОЛИТИКИ М.С. ГОРБАЧЕВА

Конников Григорий Самуилович

Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена

кафедра ЮНЕСКО

магистр

г. Санкт-Петербург, Россия

Статья посвящена анализу системы взглядов сторонников политики М.С. Горбачева на примере публицистического сборника «Иного не дано». Цель исследования - произвести структурно-содержательныи? анализ данного направления публицистического дискурса эпохи.

Перестрои?ки, позволяющии? критически реконструировать его основные идеологемы и выявить их особенности. Методологическои? основои? работы является дедуктивно-индуктивныи?, структуралистскии? и сравнительно-аналитический методы, которые использованы в целях анализа структуры и содержания идеологического проекта, а также реконструкции тои? идеи?нои? парадигмы, которая была предложена их авторами обществу. В финале делается вывод о противоречивости идейной парадигмы сторонников М.С. Горбачева.

С одной стороны, авторы «Иного не дано» не предлагали новые идеи, вращаясь в кругу марксизма-ленинизма, дискурсивно расширенного М.С. Горбачевым, тем самым демонстрируя весьма узкий диапазон истинной дискуссионности.

С другой стороны, авторы «мечтали» о многопартийности, свободе слова, свободных выборах и капитализме, что иногда «угадывалось» в их статьях. И именно с такой усеченной моделью взглядов статусная советская интеллигенция вступила в период радикальной трансформации всей общественно-политической системы.

Ключевые слова: Перестройка, М.С. Горбачев, «Иного не дано», идеология, идеологические проекты, публицистика, Ю.Н. Афанасьев, советская интеллигенция

АBSTRACT

JOURNALIST COLLECTION «THERE IS NO OTHER WAY» (1988): CRITICAL RECONSTRUCTION OF THE M.S. GORBACHEV'S POLICY SUPPORTERS SYSTEM OF VIEWS

Konnikov Grigory Samuilovich

Herzen State Pedagogical University of Russia

UNESCO Chair

master

Saint-Petersburg, Russia

The article is devoted to the analysis of the system of views of supporters of the policy of M.S. Gorbachev on the example of the journalistic collection «There is no other way». The purpose of the study is to make a structural and informative analysis of this direction of the publicistic discourse of the era of Perestroika, which allows to reconstruct critically its main ideologems and identify their features.

The methodological basis of the work is the deductive-inductive, structuralist and comparative-analytical methods, which are used to analyze the structure and content of the ideological project, as well as to reconstruct the ideological paradigm that was proposed by the authors to society. The final conclusion is contradiction of the ideological paradigm of supporters of M.S. Gorbachev.

On the one hand, the authors of “There is no other way” did not propose new ideas, revolving in the circle of Marxism-Leninism extended by M.S. Gorbachev, thereby demonstrating an extremely narrow range of true discussion. On the other hand, the authors “dreamed” of a multiparty system, freedom of speech, free elections and capitalism, which was sometimes “guessed” in their articles. And it was with such a truncated model of views that the status intelligentsia entered a period of radical transformation of the entire socio-political system.

Keywords: Perestroika, M.S. Gorbachev, “There is no other way”, ideology, ideological projects, journalism, Y.N. Afanasiev, soviet intelligentsia

Перестройка, инспирированная Михаилом Горбачевым, явилась последней по времени масштабной попыткой демократизации политической системы в российской истории. Одна из ключевых ролей в этом процессе отводилась, по замыслу реформаторов, советской интеллигенции, которая в рамках относительной свободы слова, существовавшей в перестроечную эпоху, должна была поддерживать горбачёвский реформаторский курс. Публицистические тексты, написанные различными авторами, получившими от властей фактический карт-бланш на идейное творчество, в конечном счёте и сформировали идеологический фундамент Перестройки, поскольку никакой целостной программной платформы своего реформаторского проекта Горбачев и его ближайшие соратники не разработали, ограничившись лишь отдельными разрозненными высказываниями по тем или иным политическим темам. В этой связи особо важную роль в идейном оформлении Перестройки сыграл публицистический сборник «Иного не дано» (далее - Сборник). В 1988 году в целях его подготовки московское издательство «Прогресс» сформировало авторский коллектив из 34 человек - представителей самых разных специальностей, профессий и, если так можно сказать, политических биографий. Каждому из авторов было предложено высказаться на тему Перестройки и её перспектив: «В “Прогрессе” предложили авторам: напишите, то считаете нужным. Что вы думаете о перспективах новой политики КПСС, о том, что и кто мешает ее реализации. А мы это издадим. Так и вышло. Довольно простой принцип, как видите…» [2, с. 5-6], -- так описал процесс подготовки Сборника его ответственный редактор-составитель, доктор исторических наук Ю.Н. Афанасьев.

Структурно-содержательный анализ материалов Сборника позволяет реконструировать и критически проанализировать тот комплекс идеи?, опираясь на которые, представители данной группы позднесоветскои? общественности сознавали суть начатых Горбачёвым преобразований и пытались отыскать в этом контексте место собственным политическим взглядам.

Актуальность даннои? работы заключается в том, что предложенный подход к анализу публицистических работ рассматриваемой эпохи позволяет понять важные, однако, по сеи? день не вполне осмысленные обществом причины, по которым Перестройка не сумела реализовать цели, заявленные её инициаторами.

Научная новизна работы проявляется в том, что в существующеи? научнои? литературе по истории Перестрои?ки на сегодня отсутствуют как специальные работы, так и разделы в обобщающих трудах, посвяще?нные анализу идеологических проектов указанной эпохи. Проблемы, рассматриваемые в рамках настоящего исследования, лишь частично были затронуты в ряде обобщающих работ, в частности, в книгах и статьях М.Я. Геллера, Д.Я. Травина, И.В. Кузнецова, А.В. Юрчака, Н.В. Елисеевои?, А. Береловича и др. Таким образом, возникает необходимость восполнить данныи? исследовательскии? пробел.

Инициировав Перестройку в 1985 году, Михаил Горбачев сразу же очертил ее границы ленинской системой взглядов. Советский Союз следовало демократизировать сообразно тому, как это, по убеждению Горбачёва, «завещал» Владимир Ленин: «Товарищи! В демократизме, живом творчестве трудящихся В.И. Ленин видел главную силу развития нового строя. <…> Демократия -- это тот здоровый и чистый воздух, в котором только и может полнокровно жить социалистический общественный организм» [7, с. 54].

Важнейшим инструментом демократизации, согласно замыслу Горбачева, являлась Гласность, под которой понималось существенное расширение пространства публичного критического обсуждения существующих проблем. Здесь также делалась прямая отсылка к «заветам Ильича»: «Принципиальным для нас является вопрос о расширении гласности. Это вопрос политический. Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчество масс, их участия в управлении. <…> Иной раз, когда речь заходит о гласности, приходится слышать призывы поосторожнее говорить о наших недостатках и упущениях, о трудностях, неизбежных в любой живой работе. Ответ тут может быть только один, ленинский: коммунистам всегда и при всех обстоятельствах нужна правда. (Продолжительные аплодисменты)» [7, с. 60].

Необходимо отметить, что Гласность в рамках перестроечной политической парадигмы не являлась свободой слова в её традиционном либеральном понимании. Под Гласностью, помимо упомянутого выше критического обсуждения существующих проблем, понимались также открытость и прозрачность решений, принимаемых партийными органами. В целом, регулятором и средоточием Гласности по факту оставались партия и прочие органы власти. Именно их решения, в конечном счёте, оказывались центральным сюжетом информационного потока: «<…> нам надо сделать Гласность безотказно действующей системой. Она нужна в центре, но не менее, а, может, даже более нужна на местах, где живет и работает человек. Он хочет и должен знать не только то, что решается в государственном масштабе, но и то, какие решения принимаются местными партийными и советскими органами, администрацией предприятий и профсоюзами» [7, с. 60-61].

Оборотной стороной отсылок к «заветам Ильича» оказывалось отсутствие у самих идеологов Перестройки целостного мировоззрения, тем более такого, которое могло бы стать альтернативой советскому. Большинство из авторов Сборника были людьми зрелыми и даже пожилыми, в значительной степени воспитанными на советской идеологии, привыкшими к сакрализации осевых «марксистско-ленинских» фраз и понятий. Ленин, партия, социализм --без этих Master-Signifiers («мастер-означающих») не обходился практически ни один из текстов; это те понятия, которые воспринимались как священные и, по сути, магические, «примордиальные». «Сакрально-исконная» всемогущность этих слов принималась на веру. Следует также отметить, что все перечисленные «сакральные» понятия использовались авторами посредством «произвольной экзегезы» -- то есть каждый автор толковал их так, как было выгодно в рамках его текстуального построения. И, повторюсь, как можно предположить, далеко не всегда это было вызвано не только конъюнктурными соображениями, но и вполне искренней приверженностью советской системе ценностей.

«Не было такого [альтернативного социалистическому, -- Г.К.] идейного идеала и у меня тоже», -- признавался в этой связи в 2015 году Ю.Н. Афанасьев. Потому что и в голове в этом смысле была какая-то каша. В этой каше вертелась мысль, что так, как мы жили до этого, жить нельзя. А как надо, и что нужно было бы в плане позитива, к сожалению, даже в 80-х годах на этот счет у нас каких-то четких представлений (я про себя говорю), к сожалению, не было» [4]. Не было, по его мнению, и четкой программы к действию: «Когда мы произносим слово «перестройка», казалось бы, естественный вопрос -- вопрос здравого смысла и элементарной логики: о чем, собственно, идет речь? Перестройка чего и во что? Как определить предмет перестройки? Ее цель, задачи? Что во что перестраивалось с 1985 по 1991 год и перестраивалось ли что-то вообще? Странным образом сам Горбачев написал много книг, его сторонники тоже создали горы литературы, произнесено такое количество слов, что утонуть можно во всем этом! Но вот ответа на простой вопрос: что и во что перестраивалось или хотя бы что и во что предполагалось перестраивать? -- вы не найдете. Его нет в толстых книгах Михаила Сергеевича, его сторонников. Нет такого ответа до сих пор и вообще» [10].

Несмотря на то, что анализ многих текстов Сборника позволяет предположить, что его авторы на самом деле желали бы видеть в «своей стране будущего» более радикальные изменения, чем те, которые очертили Горбачёв и его команда, публицисты «Иного не дано», тем не менее, избегали формулировок, которые предполагали бы внесение в общественную жизнь страны мало-мальски радикальных изменений, особенно таких, которые выходили бы за рамки официального перестроечного реформаторского дискурса. Как можно предположить, авторы Сборника, в первую очередь, боялись «испугать» генсека слишком радикальными идеями и «отшатнуть его вправо», в объятия коммунистических ортодоксов. Несмотря на то, что Горбачев инициировал Перестройку и демократизацию, он продолжал зависеть как от консервативного партаппарата, так и от собственных идейных стереотипов. Авторы Сборника, как следует предположить, стремились это учитывать. И поэтому считали возможным лишь «слегка подталкивать» генсека, «мягко обучая» его тому, чего они хотели в итоге получить от процесса реформирования СССР. Публицисты «Иного не дано», как можно заключить, стремились стать некой лоббистской группой, осторожно продавливающей «в сознание генсека» свои воззрения и свою идеологию, в целом не выходящую за пределы социалистической парадигмы.

Исходная ограниченность идейных построений авторов Сборника советско-ленинской парадигмой, страх радикализации реформ и отсутствие альтернативного советскому опыта - всё это вело к формированию у публицистов «Иного не дано» целого ряда теоретических установок, фактически блокировавших возможность формулирования принципиально новой и целостной, а самое главное, адекватной реальным вызовам (идеологическим, социальным, национальным, экономическим), с которыми столкнулся СССР в период Перестройки, идейной парадигмы.

Сonditio sine qua non для авторов Сборника являлось использование высказываний В.И. Ленина как теоретико-методологического базиса всех рассуждений, не подлежащего критике или сомнениям.

Больше других на Ленина ссылался кандидат исторических наук, дипломат Евгений Амбарцумов. В статье «О путях совершенствования политической системы социализма» он процитировал Ленина «рекордные» 14 раз. Согласно Амбарцумову, Ленин являлся авторитетом, мысли и подходы которого были актуальны при решении любой существующей проблемы: «Сейчас, очевидно, пора вернуться к смыслу и духу подхода Ленина».

«А главное, -- развивал ту же мысль В.А. Фролов, -- все делать по Ленину, не отступая от него ни на шаг и не допуская трактовки его положений, зависящей от желаний и умонастроений отдельных, даже очень высоких личностей» [11, с. 411].

По мысли кандидата философских наук В.П. Киселева, возвращение к Ленину означало автоматическую «десталинизацию», то есть, как следовало из контекста, демократизацию: «Важно то, что сейчас в СССР идет процесс решительной десталинизации, возвращение к ленинским идеям» [8, с. 368].

Из последней цитаты видно, что авторы Сборника оказывались перед сложной задачей: посредством апелляции к идеологу и строителю тоталитарного государства обосновать необходимость либерализации (в категориях Перестройки - «демократизации») общественной жизни в СССР. В итоге, активно используя ленинские цитаты как своего рода универсальный инструмент легитимации собственных рассуждений, авторы зачастую уходили весьма далеко от «аутентичного Ленина», формально сохраняя приверженность «ленинским основам». А.В. Юрчак довольно точно описал эти «методологические хитрости» перестроечных идеологов так: «Иными словами, партийным теоретикам следует научиться исправлять и дополнять ленинские тексты, при этом не отходя от самого Ленина -- то есть исправлять и дополнять их так, как это делал бы сегодня он сам, если бы был жив» [12].

Ни один из авторов Сборника не высказал мысль о том, что ленинские взгляды хоть в малой степени следовало подвергать историческому или, тем более, политическому критическому рассмотрению и анализу. Встречались лишь попытки с очень большой степенью осторожности представить Ленина не только нерушимым и неизменным авторитетом, но также ищущим творцом и экспериментатором. Это должно было, как можно понять, не только придать Ленину имидж «предтечи Перестройки», но и предоставить авторам Сборника простор для собственного теоретического творчества^. Авторы Сборника игнорировали тот факт, что сам Ленин к не санкционированному им самим «теоретическому экспериментаторству» относился весьма скептически. Биограф Н.И. Бухарина С. Коэн в этой связи писал: «Подобно зрелому Бухарину, Богданов был “ищущим марксистом”, он отказывался рассматривать марксизм как закрытую, незыблемую систему и всегда был чуток как к несовершенствам марксизма, так и к достижениям соперничающих с ним школ. Ленин, относившийся с недоверием к теоретическим новшествам Богданова, раздраженный его политической оппозицией, утверждал, что одно с другим связано, и клеймил его как человека во всех отношениях недостойного». [13. С. 41.] (впрочем, как будет видно из дальнейшего, этой предоставленной самим себе возможностью они по сути так и не воспользовались). Так, в статье «Перестройка и историческое знание» Юрий Афанасьев рассуждал на тему завещания Ленина следующим образом: «И надеяться, что Ленин уже тогда разработал концепцию социализма (не построения, а социализма) и что нам лишь остается извлечь ее с помощью научных процедур из ленинского наследия и реализовать в теперешних условиях, -- это натяжка. Мы, как мне кажется, должны с помощью Ленина, опираясь на разработанные им принципы построения социализма, анализировать современную действительность и разрабатывать современную теорию построения социализма, теорию социализма вообще. Такое отношение к ленинскому завещанию было бы, по моему убеждению, с одной стороны, более корректным, а с другой -- более мобилизующим нас на активные творческие поиски сегодня. И Ленин предстал бы еще более величественным, если бы был показан человеком, ищущим и не всегда находящим ответы на возникающие вопросы» [3, с. 499]. Схожим образом рассуждал В.П. Киселев: «Назрела необходимость осуществить преобразования и политической системы, которую, как считал Ленин, надо постоянно доделывать и переделывать. Перестройка немыслима без всестороннего обновления, без использования и развития социалистического плюрализма» [8, с. 369].

Несмотря на то, что цели, к которым в реальности стремился исторический В.И. Ленин, находились в диаметрально противоположной плоскости относительно того в целом либерального курса, которым пытался идти М.С. Горбачёв, авторы выражали уверенность (зачастую искреннюю) в том, что при Ленине существовала внутрипартийная демократия, которую следовало как можно полнее «возродить». При этом игнорировался тот очевидный исторический факт, что Ленин как глава партии и советского государства был главой «государства диктатуры пролетариата», то есть диктатором (по одному из его собственных определений - «всесильным дирижёром» [9] и ни в коей мере не являлся сторонником плюрализма мнений, -- даже в пределах социалистического спектра, -- выходящего за пределы его собственных ключевых установок [6, с. 61-63].

Вслед за Лениным и идеологи Перестройки вынуждены были трактовать политический плюрализм в ограничительном духе. И хотя авторы Сборника явно уже задумывались о необходимости фактического преодоления ст. 6 Конституции СССР, узаконивавшей в стране однопартийную систему, однако, стремясь остаться в рамках горбачевского, жёстко привязанного к «ленинским заветам», дискурса, не отвергали этот важнейший коммунистический постулат и не предлагали упразднения указанной статьи. Вместо этого авторы Сборника ставили вопрос о параллельном (компромиссном) сосуществовании КПСС с ее «руководящей ролью», с одной стороны, и неких общественных «принципиально-социалистических» организаций, имеющих право участвовать в выборах на правах фактического сателлита КПСС, с другой.

Так, литературовед, критик и журналист, кандидат филологических наук И.И. Виноградов, более открыто, чем остальные авторы Сборника, говоривший о возможности политического плюрализма, в то же время не отказывался от сохранения за КПСС монополии на партийность. Он выражал согласие «с очевидной необходимостью решительного теоретического пересмотра фундаментальной догмы сталинского режима, гласящей, что в бесклассовом обществе (или в обществе, состоящем из дружественных классов) нет объективной базы для существования нескольких разных политических союзов, объединений, партий -- как бы их ни называть» [5, с. 293]. Виноградов писал, что «даже если, предположим, в ходе дальнейшей демократизации нашего общества статус партии по-прежнему будет признано целесообразным основывать именно на классовом принципе (что, замечу, в условиях новой действительности социалистического общества вряд ли все-таки целесообразно, ибо переводит проблему в догматически-формальный план) и если в соответствии с этим КПСС по-прежнему будет оставаться единственной партией в стране, это вовсе еще не означает, что должна быть закрыта дорога для других политических объединений и союзов, имеющих право выхода на избирательную арену со своими предложениями и программами практически-организационного характера (в пределах общеобязательной принципиально-социалистической направленности) для объединений и союзов на иной, не классовой, а, например, духовно-мировоззренческой, культурной-организационной или программно-экологической основе» [5, с. 293].

Таким образом, И.И. Виноградов не ставил вопрос о ликвидации руководящей роли КПСС, но лишь предлагал ей сохранять доминирующие позиции в условиях свободной конкуренции (по сути лишь словесной, но не организационно-политической) с беспартийными (фактически «вспомогательными») политическими силами: «Сколько, например, поднимется недоумений, споров и даже прямого негодования в связи с неизбежно рождающимся из нашего привычного сознания вопросом о том, не означает ли полное развертывание политической демократии в тех (или сходных) формах, как это было вкратце обозначено выше, снижения, а то и ликвидации руководящей роли партии -- как будто руководящая роль политической организации тождественна ее автоматическому, законодательно обеспеченному монопольному положению в качестве определенной структуры, а не вырабатывается и не завоевателя в свободном политическом соревновании за доверие народа!..» [5, с. 294]. Казалось бы, от этих рассуждений оставался всего один шаг до признания принципа многопартийности, однако ни Виноградов, ни другие авторы Сборника этот шаг так и не сделали.

Речь, таким образом, шла лишь о «социалистическом плюрализме мнений», а не о полноценном идейно-политическом плюрализме. Возможно, что некоторые из авторов «тайно» надеялись, что через этот этап, связанный с развитием внутри самой КПСС - под влиянием демократических общественных движений - либеральных идейных тенденций, со временем стране удастся прийти к реальному политическому плюрализму. Примерно так, по его позднейшим признания, думал, в частности (впрочем, не входивший в состав авторов сборника), один из «перестроечных идеологов» - И.Б. Чубайс, касаясь темы Демплатформы внутри КПСС: «Как раз во времена перестройки и горбачевского правления возникло мощное гражданское движение, в котором участвовал и я. И моя личная идея заключалась в том, что нужно перейти к многопартийности через раскол КПСС, через создание демократической платформы внутри КПСС, чем я и занимался» [1].

Ключевой вопрос экономической реформы -- «соединение плана и рынка» -- также обнажал страх и неспособность авторов Сборника выйти за рамки советско-социалистической системы взглядов. Авторы всеми силами защищали традиционное для СССР плановое начало, аргументируя это тем, что даже капиталистические страны осознают его пользу и регулируют стихию рынка. Такой аргументацией пользовался, к примеру, Василий Селюнин: «…совместимо ли централизованное управление экономикой с рыночными регуляторами? <…> ответ очевиден: весь мировой опыт учит, что эти вещи превосходно совмещаются и наибольших успехов достигают те экономики, где найдена верная мера этого совмещения, где применены способы, обеспечивающие реальный центризм».

К самому же рынку авторы относились осторожно, воспринимали его не как цель реформы, а как ограниченное средство, призванное решить те или иные конкретные задачи. Так, часть своей статьи Н.Н. Моисеев посвятил тому, чтобы показать, что именно рынок мог дать советской экономической системе: «Основная особенность рынка -- он облегчает проявление закона стоимости. Труд высшая ценность Человека, это ему он обязан своим становлением, возникновением общества, его прогрессу и его будущему. Оценка человека по труду -- это высшее проявление социальной справедливости, великий принцип социализма». Однако сразу же после этого Н.Н. Моисеев деконструировал положительный образ рынка, призывая относится к нему с опаской: «Однако нельзя не видеть и многих отрицательных сторон рыночного способа распределения. Рынок не учитывает часто специфические общегосударственные задачи, в решении которых нуждается все общество в целом. Рынок, в частности, рождает мафию и коррупцию, он создает весьма удобренную почву для произрастания различных злоупотреблений». И именно поэтому недопустимо «бесконтрольное» существование рынка: «Но рынок -- это все же стихия: с помощью рынка план ГОЭПРО не реализуешь. Вот почему и на рынок нужна определенная управа. Выполняя важнейшие общественные функции, он отнюдь не независим от государства, от промышленности и крупного товарного производства. Существует много рычагов, с помощью которых можно управлять рынком, активно воздействовать на процессы, которые он порождает. Только пользоваться этими рычагами надо с умом и осторожно».

Вместо тезиса о либерализации экономики (насущная необходимость которой подтверждалась всем ходом развития страны в последние годы Перестройки, а также в первые месяцы после крушения СССР), авторы довольствовались усечено-либеральным рассуждениям, пытавшимся соединить рынок с планом и запретом на частную собственность.

Таким образом, коллективный дискурс авторов Сборника «Иного не дано» представлял собой либеральный по своему духу идейный тренд, жестко ограниченный «вехами» ортодоксального «марксизма-ленинизма», опиравшегося на многочисленные «табу» и мифы, на которых основывалась советская идеология (при том что спущенная «сверху» Гласность, помимо желания инициаторов Перестройки, неуклонно деконструировала и разрушала эти мифы).

Советская система ценностей оказала влияние на предложения авторов Сборника. Они оказывались не в силах отделаться от идей прошлого, несмотря на то, что частично были «вооружены» современными идеями и представлениями. Эта внутренняя противоречивость менталитета авторов наглядно прослеживается на примере их разговоров о проблеме возрождения «ленинской внутрипартийной демократии», которой на самом деле не было в советском прошлом в том виде, в котором ее описывали авторы. Точно так же авторы, пытаясь модернизировать экономический сектор и добавив в него рыночные (т.е. де-факто - капиталистические) элементы, обращались к опыту не капиталистических стран, а советского прошлого -- к НЭПу Ленина. И несмотря на то, что сам Ленин воспринимал НЭП как вынужденную уступку капитализму, а не как магистральный путь развития социализма, перестроечные публицисты настойчиво апеллировали к «ленинскому плану нэпа» и призывали ему следовать. Они пытались найти идеалы, аргументы, модели и системы исключительно в советском прошлом. Выход же за пределы советско-социалистической парадигмы сопровождался настороженностью, что было ярче всего заметно в тексте Н.Н. Моисеева. Реформаторский проект Горбачева рассматривался авторами Сборника как путь очищения от неправильных действий власти, совершенных в период после смерти Ленина.

Иными словами, Перестройка, инспирировав открытую (хотя и тематически усечённую) критику прошлого, так и не нашла новую опору в настоящем.

Сборник «Иного не дано» не столько предлагал новые идеи, сколько демонстрировал отсутствие широты взглядов «ведущих перестроечных идеологов» и крайне узкий диапазон истинной дискуссионности.

Тем не менее, анализ Сборника позволяет увидеть особенности общественно-политического дискурса перестроечной эпохи. В нем проявился дуализм. В головах некоторых авторов уже (как показывает специальный анализ их рассуждений на предмет выявления «скрытых смыслов») «угадывались» робкие мысли о многопартийности, свободе слова, свободных выборах и капитализме. Но в то же время «язык времени» не позволял публицистам в полной мере называть вещи своими именами и вести полноценное осмысление текущих событий с использованием актуального социально-политического лексикона. Кроме того, для многих авторов серьезным интеллектуально-психологическим барьером являлся сам момент не только внешнего, но и внутреннего преодоления старой «марксистско-ленинской» дискурсивной парадигмы.

Не чувствуя себя де-факто свободно мыслящими экспертами, авторы Сборника выступали скорее как «греческий хор» при истинном идейном лидере Перестройки - М.С. Горбачеве. И уже в силу одного этого не могли, по определению, ничем серьезным обогатить сокровищницу перестроечной мысли, предвосхитив хотя бы на шаг развитие событий и предугадав уже вплотную приблизившиеся события ближайшего будущего: распад СССР, либерализацию цен, торжество рынка и крах коммунистической идеологии. И именно с этой лимитированной, совещательной и, в общем, теоретически и практически бесполезной моделью реформаторского проекта статусная советская интеллигенция вступила в период радикальной трансформации всей общественно-политической системы…

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

политика горбачев перестройка дискурс

1. Алексей Яблоков о Михаиле Горбачеве на «Радио Свобода». [Электронныи? ресурс]. -- Яблоко. -- 2016 -- 2 марта -- Режим доступа: http://www.yabloko.ru/publikatsii/2016/03/02_1 (дата обращения: 13.06.2019)

2. Афанасьев Ю.Н. Несколько слов от редактора // Иного не дано. М.: Прогресс. -- 1988.-- С. 5-6.

3. Афанасьев Ю.Н Перестройка и историческое знание. // Иного не дано. М.: Прогресс. -- 1988.-- С. 491-506.

4. Афанасьев Ю.Н. (2015) У России перспектив нет. [Видеоинтервью] //-- YouTube. 14 сентября. (https://youtu.be/JxvBp6-f5Oo?t=1m9s). Просмотрено: 13.06.2019.

5. Виноградов И.И. Может ли правда быть поэтапной // Иного не дано. М.: Прогресс. -- 1988.-- С. 277-296.

6. Геллер М.Я., Некрич А.М. Утопия у власти. История Советского Союза с 1917 года до наших днеи?. В 3 ч. Ч 1. Социализм в однои? стане. / Михаил Геллер, Александр Некрич.--М.: МИК, 1995. С.504.

7. Горбачев М.С. Политической доклад Центрального комитета КПСС XXVII съезду Коммунистической партии Советского Союза // Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М.: Политиздат. -- 1986. -- С. 3-98.

8. Киселев В.П. Сколько моделей социализма было в СССР?. // Иного не дано. М.: Прогресс. -- 1988. -- С. 354-369.

9. Коцюбинский Д. Социализм по-русски. (Непредвзятая реконструкция ленинской концепции социализма). [Электронныи? ресурс] - А. - Режим доступа: https://www.academia.edu/9702725/Социализм_по-русски._Непредвзятая_реконструкция_ленинской_концепции_социализма_ (дата обращения: 13.06.2019).

10. Сочнев А. «Советскии? социум был к 1985 году расчеловечен и раскультурен». Историк и один из лидеров перестрои?ки Юрии? Афанасьев о том, как дополитическая культура России отразилась на реформах. [Электронныи? ресурс] - Lenta.Ru. - 2015 - 3 июн.- Режим доступа: https://lenta.ru/articles/2015/06/03/afanasiev/ (дата обращения: 13.06.2018).

11. Фролов В.A. Чтобы это не повторилось // Иного не дано. -- М.: Прогресс. --1988. -- С. 392-411.

12. Юрчак А.В. Если бы Ленин был жив, он бы знал, что делать. Голая жизнь вождя. [Электронныи? ресурс] -- Журнальный зал. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nlo/2007/83/ ur13.html. (дата обращения: 13.06.2019)

13. Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888--1938: Пер. с англ./ Общ. ред., послесл. и коммент. И.Е. Горелова. -- М.: Прогресс, 1988.