Документальное свидетельство эпохи "военного коммунизма"

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»

Документальное свидетельство эпохи «военного коммунизма»

Клицунов Денис Петрович, аспирант кафедры «История и политология»

г. Москва

Аннотация

В работе исследуются особенности проведения продполитики (как составной части военного коммунизма) на примере одного села, особенности реакции крестьян на действия властей. Документальные материалы, приведенные в работе, дают возможность более объективно взглянуть на соответствие политического курса реалиям гражданской жизни и социально-экономической ситуации.

Ключевые слова: военный коммунизм, продовольственная разверстка, реакция крестьян и политика властей

The author presented a research of the peculiarities of product policy (as part of military communism) on the example of a village, features of the reaction of the peasants to the activities of authorities. The article presents a documentary material, which provides a more objective look at the compliance of policy realities with the civilian life and socio-economic situation.

Keywords: War Communism, food allocation, the reaction of the peasants and the authorities' policy

История российская - явление парадоксальное… Прав был, видимо, один из классиков, что: «Умом Россию не понять…». Но понять придется, ибо без «понятия» нет возможности всерьез рассуждать о том, что в нашем прошлом не так и чего стоит избегать в нашем настоящем…

В истории России немало узловых моментов, которые трактуются в зависимости от того, кто и с каких позиций изучает тематический аспект. Один из самых трагических моментов истории российской - история русских революций, история выхода России из интегрального кризиса. Тема эта трактуется до сих пор достаточно субъективно, и одна из главных причин подобного подхода - нежелание исследователей ни привлекать документы, ни разбираться в них. военный коммунизм власть политический

Казалось, документы эти, что называется «на поверхности» - приди и возьми. Но напомним еще одну «истину»: «документы лгут так же, как и очевидцы». И в это есть своя «правда»: количество привлеченных к исследованию документов ничего не дает исследователю, кроме «галочку» в списке публикаций. Важен даже не объем документа, важен тот смыслё который был заложен автором свидетельства в документ его эпохи, в его собственное видение самой эпохи. И здесь важна любая мелочь, любой аспект.

В Центральный комитет Российской Коммунистической партии

<от> Члена РКП и делегата Всероссийского съезда железнодорожного и водного транспорта Ивана Васильевича Курмакина

Докладная записка

Мне по окончании съезда с согласия руководства пришлось воспользоваться отпуском для поездки на родину в село Конь-Колодезь Задонского уезда Воронежской губернии за семилетним сыном. Когда я прибыл в указанное место я был поражен теми порядками и тяжелыми испытаниями, переживаемыми крестьянами, а именно: крестьяне в связи с проведением хлебной разверстки, выражаясь словами представителей волостных и уездных властей, были обобраны «под корешок», т.е. без всякого преувеличения и до последнего единого фунта хлеба всех видов. Указанная разверстка дала следующие результаты: люди, доведенные до такой разверстки вынуждены питаться всевозможными суррогатами как то: мякиной, липовой древесной мукой, желудями, лебедой и т.п. Точно такое же питание распространено и на детей крестьян включительно до грудных. Фуража для домашнего скота нет, лошадей осталось очень и очень малое количество, да и те еле ноги таскают, а с наступлением весеннего сева яровых хлебов - то у крестьян не оказалось семян и если им и пришлось получить семенной хлеб, то в слишком малом количестве и нет гарантии, которая бы говорила на полное обсеменение согласно планового задания посевной площади.

Говоря об указанной разверстке под корешок я должен сказать, что таковая прошла не только в вышеописанном селе моей родины, но такие явления проделаны во всей Воронежской губернии нисколько не считаясь с тем, что 1920-й год не был урожайным годом, даже не считаясь с основными принципами самой хлебной разверстки, с семьей бедного крестьянина, со вдовами у коих сыновья служат в Красной армии. Лозунгом проведения хлебной разверстки был: бери за душу мужика и отнимай до последнего зерна. Должен сказать, что отобранный хлеб, как картофель в настоящее время в большом количестве гниет и если крестьяне не могли выполнить посевную кампанию овсяного сева, то я должен сказать, что они по той же причине полностью не обсеменят потребное задание проса и картофеля. Вот в целом те результаты указанной разверстки. Но этого мало, я должен сказать о той работе с людьми называющих себя «советскими работниками и коммунистами», т.е. я хочу сказать о их отношении к крестьянину, об их подходах и методах. Дабы ответить на этот вопрос я буду краток: методы и в целом отношение указанных работников к крестьянам нисколько не отличаются от царских жандармов и урядников.

На первом месте у них арест, ссылка, выражаясь их словами в так называемый «собачий ящик» и угроза Чека и очень часто угрожают оружием даже на общих сельских собраниях. Конечно, такое отношение дало свои последствия: крестьяне все запуганы, их всякая здоровая мысль в корне убита, они не только не могут говорить, но и не могут мыслить, они - жалкие рабы в руках сильных деспотов. Должен сказать, что вся описанная мною история - история формального издевательства известна и губернским властям, но еще до сих пор ими ничего не предпринимается к ликвидации указанных издевательств. Что же касается самих крестьян в целом всей Воронежской губернии по отношению к Советской власти, то у них (из личных моих наблюдений на общих собраниях и частных разговоров с крестьянами других уездов) поселилась вера на близкий приход их внешнего и внутреннего освобождения и это освобождение они с нетерпением ждут со стороны Советской власти. Чутье крестьянина несмотря на скудное разъяснение о Советской власти слишком велико и их внутренний инстинкт благодаря тяжелого их переживания еще сильнее закрепляет их в преданности к Советской власти и сколько мне не приходилось расспрашивать крестьян, то ответ один и тот же: у нас, как мы чувствуем, подрывают советскую власть, нас хотят голодом изморить, но это им не удастся.

Мы перенесли, мы траву будем есть, но дождемся, что все те кто нас до этого довел, не считаясь с декретами Советской власти, будут жестоко наказаны. Я еще упустил сказать, что сельсоветы не являются избранными, а назначенными и все это проделывается «коммунистами». За последнее время наблюдается массовый уход крестьян за поисками хлеба. Станция Воронеж забита этими голодными и забитыми людьми, много их давит поезд от большого переполнения. Были случаи и очень часто, например, арестовывают крестьян, держат их по нескольку месяцев в тюрьме и выпускают как невиновного или арестовывают крестьянина и вместе с ним арестовывают его корову совершенно не считаясь с кучей его детей и держат его и корову. Очевидец этого случая я сам лично видел крестьянина с. Карачун возвращавшегося с г. Задонска с коровой, ночевавшего у моей матери. Для иллюстрации этой картины я должен сказать следующее: мне лично пришлось говорить с председателем волпосевкома, он же - член волисполкома и Хлевенского райпарткома, в его речи я услышал: вот какие крепкие крестьяне, едят мякину и всякую дрянь, но почему-то не дохнут. Фамилия этого «коммуниста» Якунин. Мало того, что у крестьян взяли до последнего зерна, но под предлогом проверки хлеба забирались в сундуки и брали платья, рубашки и холстину, а некоторые члены сельхозсовета и до сих пор ходят надев на себя чужую шубу или притаив себе 25 пудов картофеля, зернового хлеба, яиц из общего фонда государственной разверстки, курят самогонку и все это проходит безнаказанно.

Крестьянские мельницы стоят и крестьянам не разрешают хотя бы размолоть ту лебеду и они принуждены толочь ее в ступах, а люди из этой пыли вынуждены печь хлеб, как для себя, так и для своих детей, ибо общественных хотя бы детских столовых нет, несмотря на то, что в селах имеются прекрасные помещения, но об этом ни один коммунист не заикался. Книг, газет нет, а если и можно достать какую-либо брошюру, то по спекулятивным ценам, как это делается в г. Задонске с декретами, с кодексом о труде и с Конституцией. С наступлением весны, вернее с приходом ярового сева, крестьянин еще больше пришел в уныние. Он сидит, в то время, когда день год кормит, причина та, что нет семян. Все это видит мужик и чувствует, но сказать и жаловаться ему не разрешено, да куда жаловаться и кому когда там, поистине нужно сказать, сидят люди с определенной целью: вести борьбу против советской власти посредством подрывания изнутри и эта форма ярко бросается в глаза.

В заключение своей докладной записки я прошу центральный комитет Российской Коммунистической партии поверить этому описанию и для наглядности выслать комиссию, которая бы врезалась в самую гущу крестьян и только там она узнает истинное страдание крестьянских масс и только там она может собрать материалы и узнать первых виновников, а через них и легко узнать остальных и путем тщательной чистки можно выхватить тех «коммунистов» с предательской целью вошедших в ряды Коммунистической партии. Эту комиссию ждут и крестьяне, и, увидя ее, я должен сказать, что они удесятерят все свои силы и средства к укреплению Советской власти.

Делегат Всероссийского съезда железнодорожного и водного транспорта член РКП № партбилета 798416. И. Курмакин. Адрес: гор. Иркутск, Свердловский учкпрофсож. Инструктор Иван Васильев Курмакин [1. 16-17].

Итак, перед нами очередной документ эпохи, которую принято до сих пор называть «военный коммунизм». Но подобного рода документы свидетельствуют и о другом - большевистская власть объявила настоящую войну крестьянству, которое рассматривалось как настоящий враг, противник в войне, развернувшейся вокруг «строительства социализма в одной, отдельно взятой стране». Причем, в отличие от Гражданской войны, охватившей всю территорию бывшей Российской империи сразу после 25 октября 1917 года, эта война (против крестьянства) приняла совершенно немыслимые для цивилизованного общества формы и методы, главным из которых был голод. Именно голод мог заставить подчиниться самого строптивого, самого упорного и самого «инакомыслящего».

О том, что голод не вспыхнул произвольно, а был организован, свидетельствуют действия как местных, так и центральных властей: сделать все, чтобы подвести крестьянство к той черте, после которой деревенские жители готовы будут выполнять любое их приказание или распоряжение. На «союз» с властью крестьянство шло ради спасения семьи, хозяйства. И этот процесс вполне оправдан, здесь нет никакой корысти для крестьянства (даже учитывая особенности ментальности последнего). [2. 134-137]

Но голод оказался не единственным средством воздействия на крестьянство со стороны власти. Власть, ни на йоту не отступая от марксизма, делала все, чтобы «развалить» единоличное крестьянское хозяйство, используя для этого все возможные средства как экономического, так и внеэкономического воздействия.

В то же время крестьянство не собиралось сдавать экономические позиции и оказывало сопротивление. Конечно, это сопротивление носило скорее спонтанный, эмоциональный характер (как, впрочем, и любое действие со стороны крестьянства). Но, как показала история Гражданской войны в России, крестьянство со всей своей «эмоциональной ментальностью» достигало тех результатов в политическом противостоянии, которые так и остались недоступными для большинства политических партий, имевших в своем «арсенала» более чем мощный набор средств для гражданского противостояния. [3. 34]

Но сначала Первая мировая война, затем Февральская революция (весна-осень 1917 года), далее Октябрьская революция, потянувшая за собой Гражданскую войну, - все это послужило причиной интегрального социально-экономического кризиса, который поставил крестьянское хозяйство на грань выживания.

Крестьянин, как человек, живущий интересами и проблемами исключительно своего хозяйства, не мог, с одной стороны, просто взять и уступить насилию, он сопротивлялся. Но, с другой стороны, крестьянин не был политиком (каковым его пытаются представить современные исследователи). Никогда на протяжении всей своей истории крестьянин не стремился увязнуть в политической борьбе, в политическом противостоянии, в политической авантюре. И в Гражданской войне крестьянство выступило так называемой «третьей силой». Оно отстаивало не политические лозунги (зачастую парадоксальные) различных партий (будь то большевики, кадеты, эсеры или анархисты), а защищало исключительно себя, свои интересы. [4. 56]

Крестьяне, как самодостаточный социальный слой, не спешили примыкать к какой-либо силе. Они ждали, когда та или иная политическая партия, политическая сила сама обратится к ним, ища союзников, ища тех, кто поможет выиграть в Гражданской войне (от которой к 1920 году все заметно устали), и предложит очень выгодные условия «общественного договора», который бы устроил само крестьянство.

Но, несмотря на свои многовековые знания, свой многовековой жизненный опыт, крестьянство допустило очень серьезную ошибку, оно пошло на союз с левыми радикалами - с большевиками (от которых отшатнулись левые эсеры, считавшиеся главными союзниками крестьянства). Крестьяне поверили большевикам, что «собственность на землю» будет отменена, что вся земля станет общенародным достоянием. Причем, это затмение крестьянских умов просто удивительно. Да, в октябре (по старому стилю) 1917 года был принят очень важный для России документ «Декрет о земле», но уже в начале 1918 года на свет появился еще один не менее важный документ - о социализации земли. Кстати, эсеры, ознакомившись с данным документом, пришли к выводу, что большевики сначала «позаимствовали» у них «Декрет о земле», а затем термином «социализация» обманули не только само крестьянство, но и социалистов-революционеров. [5. С.23]

Крестьянство самообманулось - оно потеряло не только землю, но и собственное хозяйство, а значит, и собственную свободу.

Каков итог? Он - в опубликованном нами выше документе: «крестьяне в связи с проведением хлебной разверстки, выражаясь словами представителей волостных и уездных властей, были обобраны «под корешок», т.е. без всякого преувеличения и до последнего единого фунта хлеба всех видов. Указанная разверстка дала следующие результаты: люди, доведенные до такой разверстки, вынуждены питаться всевозможными суррогатами как-то: мякиной, липовой древесной мукой, желудями, лебедой и т.п. Точно такое же питание распространено и на детей крестьян включительно до грудных. Фуража для домашнего скота нет, лошадей осталось очень и очень малое количество, да и те еле ноги таскают, а с наступлением весеннего сева яровых хлебов - то у крестьян не оказалось семян, и если им и пришлось получить семенной хлеб, то в слишком малом количестве и нет гарантии, которая бы говорила на полное обсеменение согласно планового задания посевной площади» .[6. С.73]

Можно без всяких сомнений говорить о том, что к концу 1920 года в России, в ее крестьянских районах, налицо был настоящий социально-экономический апокалипсис - голод, страх, разруха…

Понимали ли большевики, к чему может привести подобная политика, особенно в деревне?

Безусловно, понимали (как автор приведенного документа), но далеко не все. Те, кто был знаком с ситуацией на уровне волость-уезд опасались, что крестьянство (несмотря на годы бедствий) оставалось способным на свершение очень серьезных действий, направленных против своих обидчиков, против властей всех уровней. Дело бы в данном случае не ограничилось только изгнанием, призрак новой гражданской войны представлялся в более суровых очертаниях и более кровавым. [7. С.88]

Другое дело - понимание тех, кто не покидал служебных кабинетов в губернских центрах, в Москве и Петрограде. Думается, что большевистская верхушка была слабо знакома с реальной ситуацией в регионах: туда (в провинцию) «заманить» представителя центральной власти было не просто.

Возникает вопрос: как в таком случае объяснить новую экономическую политику, шедшую в разрез с основной линией партии, с основной линией марксизма?

В большевистской среде оставалось немало прагматиков, которые прекрасно понимали, что следуют немного уступить, дабы не потерять все. Эта позиция проявлялась еще в 1919 году, а к концу 1920 года о необходимости отступления (временного, разумеется, заговорили всерьез не только низовой слой руководящего звена большевистской партии, но и, частично, верхушка, те, кто был в какой-то мере знаком с ситуацией в губернии, кто знал, что происходит в основных хлебопроизводящих районах страны и чем чреваты самоотстранение и самообман, чем опасна недооценка ситуации в стране, уставшей от шести лет войн и революций. [8. С.19]

О большевистской верхушке того времени можно высказать много критических замечаний. Но в одном им не откажешь - в умении вовремя принять важное тактическое решение, настоять на его важности, убедить сомневающихся и победить оппонентов. Именно это и предприняли лидеры большевистской партии (оговоримся, далеко не все), когда осенью 1920-го года было принято решение о поиске иного, чем «военно-коммунистический», пути взаимоотношений не только с крестьянством, но и со всем российским обществом.

Подобное решение далось большевикам очень непросто, известно, что период 1921 года отмечен повышенным уровнем самоубийств в среде большевиков, происходили массовые выходы из партии, многие вслух заговорили о разочаровании в идеалах революции, в идеалах «преданного марксизма», а также о предательстве со стороны «вождей».

Нам представляется важным отметить и факт некоего отстранения крестьянства (в модели корректировки политики большевиков) от решения своей участи. На большевистских съездах произносилось немало слов о союзе рабочего класса и крестьянства, об отказе от политики командования крестьянством. Крестьянство вновь оказалось некой «разменной монетой» в политической борьбе, и в этот раз оно проиграло, даже получив некоторые дивиденды в качестве уступок 1922 года (и последующих пяти лет). [9.112]

1920-е годы стали настоящей «лебединой песней» российского крестьянства. Об этом могут свидетельствовать документы той эпохи, которые в настоящее время стали доступны научной общественности. Нет необходимости выстраивать систему, сложившуюся в России в 1920-е-1930-е годы. Свидетельства (одно из них мы привели) доказывают: политика большевистской власти по отношению к российской деревне на самом деле была политикой раскрестьянивания, политикой искусственной трансформации сельского жителя в обывателя, который беспрекословен во взаимоотношения с власть имущими.

Итак, мы рассмотрели лишь некоторые аспекты «военно-коммунистической» политики, которые представляются нам наиболее важными в анализе политической ситуации, сложившейся в конце 1920-го-начале 1921-го годов. Конечно, в стороне остались иные аспекты, но это - тема для отдельного исследования.

Литература

1. РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 66.

2. Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М.: РКТ-История, 1997. 272 с.

3. Телицын В.Л. Либерал Лев Литошенко и его критика марксизма // Линия судьбы. М.: Собрание, 2007. С. 278-290.

4. Общество и власть 1930-е годы. Повествование в документах. М.: РОССПЭН, 1998. 352 с.

5. На фронте истории Гражданской войны. М.: Собрание, 2009. 495 с.

6. Иванов М.П. На полях Гражданской войны. М.: НТТ, 2003. 181 с.

7. Лившин А., Орлов И. Власть и общество: диалог в письмах. М.: РОССПЭН, 2002. 208 с.

8. Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. М.: РОССПЭН, 1998. 664 с.

9. Ивницкий Н.А. Голод 1932-1933 годов в СССР: Украина, Казахстан, Северный Кавказ, Поволжье, Центрально-Черноземная область, Западная Сибирь, Урал. М.: Собрание, 2009. 288 с.

Размещено на Allbest.ru