Клиодинамические параметры развития сервиса в России

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»

Клиодинамические параметры развития сервиса в России

Федулин Александр Алексеевич, доктор исторических наук,

профессор, ректор

Багдасарян Вардан Эрнестович, доктор исторических наук,

профессор кафедры «История и политология»,

В представленной статье проводится реконструкция длинных клиодинамических рядов развития сервисных составляющих в истории России. Прослеживаются тренды состояния сферы сервиса в советский и постсоветский периоды. Статистически обосновываются кризисные последствия для сервисных отраслей модельной трансформации российской государственности.

Ключевые слова: клиодинамика, сервис, тренды, государственная политика, трансформация, общественные модели

клиодинамический сервис советский

In the present article the author presented the reconstruction of long clio dynamic rows of development of service components in the history of Russia. The article traces the trends of state in a sphere of service in the Soviet and post-Soviet periods. The authors statistically justified the crisis impact on service industries of model transformation of the Russian statehood.

Keywords: clio dynamic, service, trends, public policy, transformation, public model

В представленной работе использовалась методика, получившая развитие в рамках направления клиодинамики. Задача заключалась в построении максимально длинных во времени количественных рядов, соотносящихся прямо или косвенно с номинированными направлениями сервиса (сферы услуг). Исследовательский вызов состоял в соотнесение связанных с ними индикативных показателей с точками государственных прорывов и катастроф в истории России. Рассмотрение проводилось по ряду значимых отраслей оказания услуг населению.

Бытовое обслуживание населения

Казалось бы, научно-технический прогресс сделал многие связанные с ним товары длительного потребления (такие как телевизор или холодильник) тривиальными составляющими быта человека. Их стоимость ввиду роста предложения имеет тенденцию снижения, тогда как динамика продаж возрастает. Такие тенденции в потреблении бытовой техники характерны для большинства стран мира.

Постсоветская Россия и по этой группе показателей демонстрировала аномальное состояние (рис. 1) [18. С.546]. В 1990-е гг. наблюдается падение продаж по всем видам бытовой техники. По большинству видов номинируемой продукции Россия не вышла на исходные рубежи до настоящего времени. И это при том, что реформы затевались, казалось бы, в целях повышения индивидуально-бытового уровня жизни человека. Даже часы - и те стали продаваться в два раза меньше. Идеология переориентации от интересов государства к интересам личности оказалась иллюзорной приманкой. Проиграли в итоге и личность, и государство.

Рис. 1. Динамика продаж товаров бытовой техники в России (РСФСР), тыс. шт.

Перестройка, как известно, начиналась с провозглашения борьбы с некачественной и бракованной продукцией. Инициировалась информационная кампания критики качества производимых товаров. Глубинные причины отставания по показателям качественности от западной товарной продукции были обнаружены со временем в самой системе социализма. Возникла иллюзия, что высококачественный товар может предоставить исключительно частный производитель. В действительности же за годы реформ и перехода к модели рыночной экономики качество товаров массового бытового потребления существенно снизилось. По некоторым видам товаров брак составляет более половины от объема проинспектированной продукции. Очевидно, что причина указанного снижения заключалась в уходе государства от решения задач управления сферой бытового обслуживания населения (рис. 2) [2. С.118].

Рис. 2. Динамика качества отдельных видов товаров массового потребления (% забракованных и сниженных в сортности от общего объема проинспектированных товаров)

Вошедшее в обиход в постсоветский период достаточно широкое понятие сервис нивелировало более частную проблему бытового обслуживания населения. Результатом этой нивелировки явился парадокс разновекторной динамики указанных показателей. В то время как финансовые потоки в сфере сервиса неуклонно возрастали, бытовые услуги в общей структуре сервисной деятельности столь же устойчиво сокращались (рис. 3) [18. С.546]. Таким образом, речь должна идти о формировании государственной политики бытового обслуживания, а вовсе не о глобальной сервисной переориентации.

Рис. 3. Бытовые услуги в структуре платных услуг населению в РФ, %

Транспортные услуги

Резонансное значение в истории мировой экономической мысли имел в свое время труд лауреата Нобелевской премии американца Р.Фогеля «Железные дороги и американский экономический рост: очерки по экономической истории». В методологическом плане он явился веховым рубежом в становлении системных методик применения количественных методов анализа в моделировании процессов общественного развития. Содержательно в исследовании Р. Фогеля математически обосновывалось принципиальное факторное значение, которое сыграли исторические американские железные дороги и железнодорожное строительство в экономической динамике США. По аналогии с Соединенными Штатами, имея в виду, прежде всего, сопоставимость территориальных параметров, следует предположить весомость фактора транспортного развития (и, в частности, железных дорог) и для экономики России.

Показательна в этом плане статистическая реконструкция темпов железнодорожного строительства в российской истории (рис. 4 а) [4-9]. Как и в США, сверхвысокая динамика увеличения сети железных дорог точно соотносилась с периодом модернизационного перехода. Созданная в конце XIX-начале XX вв. транспортная инфраструктура стала основанием осуществленного Россией в двадцатом столетии социально-экономического прорыва. За исключением военных лет, в Российской империи и СССР шло погодовое увеличение масштабов железнодорожной сети. По показателю абсолютной протяженности железных дорог происходило последовательное сокращение отставания от ранее стартовавших в реализации соответствующего направления транспортной политики Соединенных Штатов (рис. 4 б). Установившаяся в 1990-е гг. нулевая точка темпов роста явилась своеобразной аномалией по отношению к предшествующему историческому опыту.

Рис. 4: а) динамика ввода в строй новых железных дорог в России, тыс. км;б) соотношение протяженности российских железных дорог по отношению к уровню США, %

Наиболее индикативными показателями транспортного развития страны традиционно выступают статистические параметры грузооборота и пассажирооборота (рис. 5 а, б) [5]. Для советского периода в обоих случаях фиксируется восходящая траектория их динамики. С начала 1990-х гг. происходит системный обвал, превышающий даже масштабы упадка в других экономических секторах. До настоящего времени и по грузообороту, и по пассажирообороту Россия находится ниже своего уровня сорокалетней давности. Причем, по пассажирообороту не преодолена до сих пор сама тенденция погодового упадка. Российские граждане стали меньше передвигаться по стране не только в сравнении с советским временем, но и с периодом 1990-х гг. Характерно, что такой же спад по показателям грузооборота, применительно к железнодорожному транспорту, фиксируется как на интервале дезинтеграции СССР, так и гибели Российской империи, позволяя говорить о факторной связи дезинтеграционных процессов с кризисом транспортных систем (рис. 5 в).

Рис. 5: а) динамика грузооборота транспорта в России, в млн.т.;

б) динамика пассажирооборота железнодорожного транспорта в России, млн.чел.; в) динамика грузооборота железнодорожного транспорта в России, млрд.т-км

Услуги связи

Широко распространенное в современном обществоведческом дискурсе понятие «информационное общество» отражает реальный процесс возрастания значимости факторов информатизации и связи. Следствием начавшейся с конца 1970-х гг. технологической революции явилось развитие новых, сетевых моделей управления. Государства, овладевшие информационными управленческими технологиями, выводили качество управления страной на принципиально иной уровень. Советский Союз к середине 1980-х гг. также вплотную подошел к рубежу осуществления информационного перехода, обладая всеми необходимыми для его реализации предпосылками. Однако последовавший затем обвал системы государственного управления нанес непоправимый ущерб накопленным потенциалам. В итоге вместо создания собственной информационной сети Российская Федерация примыкает к уже созданным на Западе сетевым структурам, занимая в них периферийное положение технологического аутсайдера.

Сложность статистической оцифровки результатов субполитики в сфере информатизации и связи на длительной историко-временной шкале преломления определяется динамизмом смены информационных технологий. Так, к примеру, почтовая или телеграфная корреспонденция, игравшая в первой половине ХХ в. роль основного носителя информации, была к концу столетия в значительной степени вытеснена на второй план развитием Интернет-коммуникаций. В этой связи более целесообразным представляется, во-первых, использование не абсолютных показателей, а относительных к уровню других, решающих сходные стратегические задачи государств. В том случае, если изменение факторной роли оцениваемой формы связи имело объективный характер технологического перехода, векторально динамика соответствующих показателей по различным странам должна совпадать. Таким образов, фактор мировой технологической трансформации выводится за скобки и акцентировано фиксируется собственно результативность управления. Во-вторых, существующие индикаторы развитости системы связи следует дифференцировать по времени их факторной актуализации: 1) коммуникационные связи индустриальной эпохи - почта, телеграф (измеряются на интервале имперского и советского периодов истории); 2) коммуникационные связи, актуально действующие как в индустриальном, так и информационном типах общества - телефон (измеряются на интервалах советского и современного периодов истории); 3) коммуникационные связи, получившие развитие на этапе перехода к модели информационного общества - персональные компьютеры, Интернет, мобильная телефонизация. Существенное влияние на формирование инфраструктур систем связи оказывали территориальные параметры государства, что определяет условие сравнения России по замеряемым параметрам с территориально сопоставимыми странами.

По показателю почтовых отправлений фиксируется два исторических периода стремительного сокращения отставания России от уровня западных государств - рубеж XIX-начала XX вв. и вторая половина 1960-х-1970-е гг. (рис. 6 а, б, в) [18]. Катастрофы государственности - императорской и советской - явились, соответственно, и временем кризиса почтовой связи. В последнем случае симптомы кризисного положения статистически прослеживаются уже с начала 1980-х гг. Объяснимый спад фиксируется также в период войны и послевоенного восстановления. Корреспонденция с фронта увеличивала абсолютные показатели почтовых отправлений, однако она была ниже возросшей корреспондентской активности английской и американской армии. В остальное время сохранялся статус-кво. Характерно, что диапазон исторического максимума и минимума в Российской империи и СССР по отношению к уровню западных стран фактически совпадал: 14-28% - в первом случае и 12-30% - во втором, что позволяет говорить о наличии некого оптимума успешности.

В постсоветский период сокращение объемов работы почты выражалось в кратных величинах, что, естественно, не может быть сведено исключительно к обстоятельствам информационно-технологического перехода. Некоторое улучшение статистических показателей в 2000-е гг. также свидетельствует о недетерминированности провала показателей предшествующего десятилетия. На факте фиксируемого упадка, очевидно, сказалось, прежде всего, разрушение единого советского пространства, а также психологическая апатия большинства граждан, приведшая к снижению уровня коммуникабельности.

Рис. 6: а) соотношение численности динамики почтовых отправлений в Российской империи и СССР к усредненному уровню почтовых отправлений в ведущих странах Запада, %; б) динамика письменной корреспонденции в России, млрд.;

в) динамика посылок в России, млн. шт.

Такой же надлом снижения абсолютных показателей фиксируется на интервале 1980-х гг. при оценке деятельности служб телеграфа. Стремительное сокращение количества пересылаемых телеграмм продолжается до настоящего времени. В данном случае, вероятно, в значительно большей степени проявилось воздействие фактора информационно-технологического перехода.

Подтверждением наличия этого объективно заданного тренда служит рассмотрение динамики функционирования телеграфа в США. Американский надлом по соответствующему показателю произошел более чем на треть столетия ранее российского, после чего соотносился с трендом устойчивого упадка (рис. 7) [17. С.546].

Показатели телефонизации России в компаративном отражении, антикоррелируют с коэффициентом жизнеспособности страны. В чем причина такого факторного парадокса? Информатизация, с одной стороны, повысила степень манипулируемости обществом. Но, овладев методикой этой манипуляции в интересах страны, государственная власть предоставила в руки внешнего противника инструмент подрыва ее факторных несиловых оснований. Захват почты, телеграфа и телефона, по известному распоряжению В.И. Ленина в октябре 1917 г., обеспечил большевикам установление собственного информационного регулирования государством. Лейтмотивам катастрофы российской государственности в начале 1990-х гг. явился уже вопрос о контроле над телевидением (апофеоз - штурм «Останкино» в октябре 1993 г.). В обоих случаях ресурс информации и связи был использован как механизм подрыва государственности. С другой стороны, коммуникационные связи по всей факторной значимости неоднородны. Одно дело, когда человек является владельцем нескольких телефонных аппаратов. В этом случае дополнительная телефонизация есть не сущностная необходимость, а вопрос повышения комфортности. Совершенно иной ракурс значимости имеет факт установления телефона в населенном пункте, удаленном от основных транспортных инфраструктур.

Рис. 7: а) динамика показателей функционирования телеграфа в России: число отправленных телеграмм, млн. шт.; б) динамика числа отправленных телеграмм в США, млн.шт.

В этом смысле индикативным показателем является динамика телефонизации в сельской местности. В советское время она имела тренд возрастания. Сегодня темпы роста обеспеченности села телефонной связью снизились до минимального уровня. Наблюдается явный диссонанс в реализуемой политике государства в городах и сельской местности (рис. 8) [18].

Рис. 8. Темпы роста численности телефонных станций местной телефонной сети в % к предыдущему году

Современный этап исторического развития России характеризуется процессом активной информатизации. Однако возникает вопрос о степени управляемости этим процессом. Для сравнения в данном случае были взяты статистические показатели Китайской Народной республики. Как и Россия, Китай решает задачу перехода к обществу информационного типа. Российские стартовые условия в информационной сфере, основанные на инфраструктурах развития СССР, являлись куда как более предпочтительными. Однако по всем динамическим показателям развития информации и связи Китай на протяжении 1990-х-200-х гг. минимизирует в целом свое отставание. В качестве другого объекта сравнения взят Иран, позиционируемый как традиционалистское, законсервированное государство. Будучи рассмотрена в системе динамического сопоставления, соответствующая государственная политика РФ не может быть признана успешной. Внешняя эффективность роста абсолютных показателей оказывается при компаративистском измерении иллюзорной величиной (рис. 9) [16. С.260-269].

Рис. 9: а) соотношение динамики показателей России с Китаем и Ираном по переходу к обществу информационного типа, %: число установленных телефонных аппаратов на 100 чел. населения; б) соотношение динамики показателей России с Китаем и Ираном по переходу к обществу информационного типа, %: число персональных компьютеров на 1000 чел. населения, шт.; в) соотношение динамики показателей России с Китаем и Ираном по переходу к обществу информационного типа, %: численность пользователей сети Интернет на 1000 чел. населения

Жилищно-коммунальные услуги

Для России, со спецификой ее климатических условий, жилищная политика имеет особую факторную значимость. В хрущевский период решение государством задачи обеспечения населения жильем явилось инвестиционным проектом, катализировавшим развитие всей экономики. Фактически за десятилетие в крупных советских городах, включая Москву, была ликвидирована доминировавшая прежде система барачного проживания. Искоренялись основания бездомничества. Дома сдавались в рекордно короткие сроки - до нескольких недель. Понятно, что «хрущевские» типовые квартиры не отличались комфортностью. Комфортабельность в данном случае сознательно приносилась в жертву задаче скорейшего достижения минимума социальной обеспеченности. Тем более что срок функционирования пресловутых «хрущевок» устанавливался в два десятилетия, по истечении которых предполагалась их замена более качественным типом жилья.

Опыт решения жилищной проблемы в СССР 1950-х - 1960-х гг. может сегодня рассматриваться как образ реализации национальных проектов (рис. 10). [4-14] В позднесоветский период 1970-х-1980-х гг. темпы роста жилья оказались минимизированы. Для ряда лет даже фиксируется снижение абсолютных показателей. Данная стагнирующая тенденция в жилищной сфере может рассматриваться как симптом латентного кризиса. Последующий вслед за стагнацией резкий спад объемов жилищного строительства в 1990-е гг. подтверждает вывод об общей траектории снижения в третьей четверти ХХ в. уровня качества государственного управления в соответствующей сфере.

Рис. 10: а) динамика строительства жилья в России, млн. кв.м.;

б) темпы роста строительства жилья в России в % по пятилетнему шагу

Жилищная обеспеченность в настоящее время в значительной мере является индивидуальной проблемой. Об этом свидетельствует резкое возрастание по отношению к советскому времени доли жилья, построенного в результате личных вкладов граждан. На самоустраненность государства от реализации соответствующих управленческих функций указывает также существующая сегодня в России конъюнктура цен на рынке жилья.

Не только по количественным показателям роста, но и по качественному состоянию жилищного фонда соответствующая политика РФ не может быть признана удовлетворительной. С этой целью достаточно провести сопоставление с мировыми нормами по основным индикаторам качественности: удельный вес многокомнатных квартир в общем квартирном фонде, доля квартир с водопроводом, с ванной или душем, с канализацией. По всем из перечисленных параметров Россия находится в положение аутсайдера. Даже по процентному показателю жилья с центральным отоплением она уступает странам, находящимся в сопоставляемых климатических зонах (рис. 11) [16. С.144-145].

Рис. 11: а) качество жилищного фонда по странам мира в % комфортабельного жилья; б) удельный вес жилых помещений с центральным отоплением, по странам мира, %

Туристские и рекреационно-релаксационные услуги

Основу развития любой цивилизации составляет труд. В истории известны феномены существования нетрудовых систем и анклавов. Но, не обладая самодостаточностью, они никогда не играли цивилизационнообразующей роли, паразитируя на теле других цивилизаций. Трудовые мобилизации исторически выступали механизмами обеспечения форсированных прорывов государств. Однако мобилизационный режим сам по себе быстро истощает людские ресурсы. Для их восстановления необходимо наличие в государстве рекреационно-релаксационной политики. Отдых трудящихся есть в этом смысле не только право человека, но и функционально значимая государственная задача. Целевой ориентир соответствующей политики - восстановление физических и психических потенциалов людских ресурсов в целях повышения их трудовой эффективности. С этой установкой не имеет ничего общего сложившаяся в постсоветской России субкультура паразитарной релаксации.

Одной из наиболее индикативных ниш развития рекреационно-релаксационной сферы позиционируется сегодня туризм. Рост туристских услуг преподносится зачастую как реальное преимущество в качестве жизни современных россиян по отношению к гражданам СССР.

Однако это видимое благополучие оказывается довольно зыбким в сравнительном измерении. Темпы развития туризма в России на фоне мировых показателей отражают положение аутсайдера (рис. 12) [12].

Рис. 12. Прирост годовой численности туристских прибытий

за 2000-2006 гг. по ряду стран мира, %

Другое возможное сравнение - динамика выезда российских граждан за границу и въезда иностранцев в Россию. На фоне докризисного подъема туристской активности заграничного туризма россиян, иностранцы все менее охотно приезжали в Российскую Федерацию. Это сравнение прямой указатель сохраняющейся низкой конкурентоспособности российских туристических инфраструктур. Причина не в последнюю очередь заключается в отсутствии туристского бренда, потере имиджевой привлекательности России (рис. 13) [22].

Рис. 13. Въезд иностранных граждан в Россию и выезд российских граждан за границу по цели поездки - туризм, тыс. поездок

Следующий сравнительный замер может звучать если не приговором российскому туризму, то, во всяком случае, диагнозом его кризисного состояния. Сравнивается в данном случае численность россиян, размещенных за год в гостиницах, санаторно-курортных организациях и организациях отдыха, с численностью выезда российских граждан за границу. Парадоксальным образом (этого не обнаруживается ни в одной другой стране) за границу выезжают заметно чаще. И это явление не имманентное, а специфическая ситуация ряда последних лет. Оно напрямую указывает на крайне низкий уровень развития внутреннего туризма в России (рис. 14).

Рис. 14. Соотношение численности российских граждан, размещенных в гостиницах, санаторно-курортных организациях и организациях отдыха, с численностью выезда российских граждан за границу, тыс. чел.

Усиливается ценностная ориентация части российских граждан на заграницу. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно сопоставить динамику различных видов пассажирских перевозок. При общем тренде падения объемов междугородних и пригородных перевозок, международные - возрастают (рис. 15).

Рис. 15. Соотношение динамики перевозки пассажиров

по отдельным типам сообщений в РФ, млн. чел.

В отличие от социальной модели рекреационно-релаксационной политики советского времени, в современной России утверждается модель элитарного отдыха. Подавляющее большинство населения оказывается выведено за черту потенциальных потребителей услуг современной дорогостоящей рекреационной системы. Отражением данной переориентации являются тренды деградации инфраструктур организации массового отдыха (рис. 16) [18].

Декларация о том, будто бы реформы затевались ради человека, таким образом, обнаруживают свою несостоятельность. Советский уровень рекреационно-релаксационного обеспечения населения до настоящего времени не достигнут.

Рис. 16: а) динамика численности санаториев-профилакториев;

б) динамика численности домов отдыха; в) динамика численности туристических баз; г) динамика численности детских санаториев

Финансовые услуги

Будучи идеологически позиционирован под маркером социализма, СССР представляет ныне государство с минимальным уровнем развития денежно- кредитного сектора. В действительности же, «чистые модели» противопоставляемых друг другу капитализма и социализма слабо соотносились с реальным экономическим развитием. Суммарно банковские вклады советских граждан в РСФСР были существенно выше размеров вкладов физических лиц в Российской Федерации образца 1990-х гг. После обесценивания сбережений вкладчиков в 1992 г. доверие к банковской системе в России было основательно подорвано (рис. 17) [18. С.662-663].

Рис. 17. Динамика вкладов (депозитов) физических лиц в России, млн. доллар

Низкая качественность современной денежно-кредитной политики РФ проявляется, прежде всего, в крайне высоких по мировым меркам банковских ставках кредитования. Впрочем, еще в середине 1990-х гг. она превышала ее современный уровень почти в 32 раза (рис. 18) [16. С.295-297; 1. С.382].

Рис. 18: а) процентные ставки по банковским кредитам по странам мира, %;б) динамика процентных ставок по кредитам в России, %

Культурно-досуговые услуги

Русская дореволюционная культура структурировалась в значительной степени как элитаристский феномен. Социальным основанием многих ее великих достижений являлись, как это не парадоксально, институты крепостного права и помещичьего землевладения. Таким же образом культурное величие античных Греции и Рима базировалось на феноменологии рабовладельческого строя. Свобода творчества элиты выстраивалась на несвободе отчужденных от сферы культуры масс. В советский период система структурирования культурного пространства России существенно трансформировалась. От элитаристской модели был осуществлен переход к парадигме создания общегражданской культуры. Именно в этом переходе состояло основное содержание феномена «культурной революции» (одной из компонент стратегической триады большевистской модернизации, наряду с индустриализацией и коллективизацией).

Новая модель предполагала формирование широкой инфраструктурной сети учреждений культуры (театры, музеи, библиотеки, дома культуры и т.п.) (рис. 19) [20. С. 258-260, 267, 278-280]. Соответственно, возрастала динамика участия народа в культурной жизни. Тренд возрастания активности населения четко прослеживается до 1970-х гг. по всем рассматриваемым численным параметрам состояния культуры. Симптомом надвигавшегося кризиса явилась фиксация по некоторым из них, применительно к позднесоветскому периоду истории, замедления темпов роста и даже снижения абсолютных показателей.

Рис. 19: а) численность зрителей театров, млн. чел.; б) число посещений музеев, млн. чел.;

в) число посещений киносеансов, млн. чел.; г) число общедоступных библиотек, тыс. ед.

Вопреки распространенному в либеральном дискурсе тезису о благоприятном влиянии на культуру факта ее деиделогизации, статистика свидетельствует об обратном. Резкий спад культурной активности народа в 1990-х гг. приобрел системный характер. Даже публикаторская активность, несмотря на декларируемую плюралиристичность, выразилась вектором стремительного спада (рис. 20).

Рис. 20: а) общее число публикаций, тыс. ед.; б) тираж книг, журналов и газет, млн. экз.

Могут возразить, что причина снижения соответствующих показателей кроется в развитии информационных технологий, распространении виртуальных форм культурного досуга. Однако факт некоторого возрастания культурной динамики масс в 2000-е гг. противоречит данному предположению. Если основная причина снижения динамизма в сфере культуры состояла исключительно в проблеме Интернет-замещения, тенденция спада выражалась бы в виде тренда. Наличие такого тренда не прослеживается. Следовательно, произошедший культурный обвал не имел объективно детерминированной природы, будучи факторно определен текущим состоянием государственного управления в России. При сравнении с более продвинутыми в информационном плане странами Запада по такому, казалось бы, «архаичному» критерию, как, например, посещение кинотеатров, обнаруживается аномально низкая активность российских граждан (рис. 21) [16. с.133].

Рис. 21. Число посещений кинотеатров на 1 жителя по странам мира

Применительно к современному периоду фиксируется диссонанс в траекториях динамики численности ряда учреждений культуры и культурной активностью населения. Так, количество музеев и профессиональных театров в РФ в сравнении с советским временем существенно увеличилось, в то время как их посещаемость прямо пропорционально сократилась. Такой диссонанс позволяет косвенно фиксировать тенденцию социального расслоения народа в потреблении культурной продукции. Посещение театров и музеев перестало носить общедоступный в ценовом отношении и общевостребованный в мотивационном смысле характер. Фиксация этой тенденции означает указание на дрейф национальной культуры от созданной в советское время гражданской модели назад к элитаристской системе ее структурной организации (рис. 22).

Рис. 22: а) соотношение динамики численности музеев и динамики посещений музеев;

б) соотношение динамики численности театров и динамики посещений театров

Медицинские услуги

Одним из главных достижений государственного управления СССР в социальной сфере стало создание крупнейшей в мире инфраструктуры системы здравоохранения. Российская империя заметно отставала от западных стран по всем возможным показателям медицинского обслуживания населения. В дореволюционной России работали многие известные специалисты врачебного дела, но массовые инфраструктуры в сфере медицины находились на крайне низком уровне развития. Вследствие социальных установок в политике КПСС, СССР последовательно сокращал свое отставание от Запада. К началу 1970-х гг. он уже опережал США по основным показателям развитости системы здравоохранения. Результаты этого завоевания ощущаются по сей день. Несмотря на урон, нанесенный российскому здравоохранению в период либеральных реформ 1990-х. гг., Россия по-прежнему опережает ведущие западные страны по критериям удельного веса врачей и больничных коек к установленной численности населения. Впрочем, это ее первенство не стоит сильно преувеличивать. Понятно, что при существующей в России рассредоточенности населения должно иметь место большее число медицинских учреждений, чем при ситуации высокой концентрации проживания граждан (рис. 23) [19].

Рис. 23: а) соотношение численности врачей на 10 тыс. чел. населения в России и ведущих странах Запада (усредненный показатель США, Великобритании, Франции, Германии), %;

б) отношение численности больничных коек на 10 тыс. чел. населения в России и ведущих странах Запада (усредненный показатель США, Великобритании, Франции, Германии), %;

в) динамика численности врачей на 10 тыс. населения в России;

г) динамика численности больничных коек на 10 тыс. чел. населения в России

Управленческий эффект советской медицины в значительной мере обеспечивался устойчивым ростом государственных расходов (рис. 24). [4-9] Динамика их обнаруживает естественную корреляцию с численными параметрами развития медицинской инфраструктуры.

Рис. 24. Динамика расходов на здравоохранение в России, доллар.

Образовательные услуги

Возрастание количественных показателей далеко не всегда соотносится с улучшением качества. Зачастую, напротив, возросшее статистически количество нивелирует высокое качество. Нужен, очевидно, численный оптимум. Отступления от него, как в сторону максимизации, так и минимизации соответствующих показателей, одинаково опасны. Это положение наглядно проявляется на примере сферы образования. Стремительный рост студенческого контингента вузов последних лет привел реально к деградации вузовской системы (рис. 25 а) [20. С.169]. Ресурсов - профессионально-кадровых и материальных - оказалось явно недостаточно для поддержания достигнутого в советское время качества. Фактически реализуется установка всеобщности высшего образования. По доле студентов вузов в структуре населения Российская Федерация вошла в число мировых лидеров (третье место в мире после Финляндии и Польши) (рис. 25 б) [15. С. 508].

При этом синхронно деградировала система начального профессионального образования. В результате оказалась подорвана база воспроизводства квалифицированных рабочих кадров, являющаяся непременным условием перспектив индустриального развития России (рис. 25 в) [18].

О резком снижении качества преподавания в вузах свидетельствует динамика количества студентов, приходящихся на 1 преподавателя. В СССР их численность снижалась, что расширяло возможности персональноориентированного обучения. Для постсоветской России характерен прямо противоположный тренд соотношения преподавательского и студенческого контингентов. Современная реформационная рецептура в высшей школе заключается в увеличении учебной нагрузки на одного преподавателя при сохранении существующего уровня оплаты труда. Это, в частности, достигается за счет поточного лекционного обучения и максимизации размеров студенческих групп (рис. 25 г). [20. С.269]

Две государственные катастрофы России в истории двадцатого столетия соотносятся с двумя различными типами нарушения оптимума студенческого контингента в отношении к численности населения страны. За шесть лет, с 1908 по 1914 гг., количество студентов в Российской империи возросло почти в три раза. За время первой мировой войны более чем в 2 раза увеличилась численность вузов. Естественно, что экономика не была способна к аккумуляции столь стремительно возросшего контингента дипломированных специалистов. Именно молодежь студенческой и постстуденческой генерации и явилась, как известно, застрельщиком революции.

Ситуация в вузовской сфере, предшествовавшая распаду СССР, развивалась по прямо противоположному сценарию. С начала 1980-х гг. наблюдалось стремительное снижение удельного веса студенчества в численности советского населения. Не помогли даже такие меры, как введение отсрочки для студентов на призыв в ряды вооруженных сил. Итогом явился сбой в регенерации кадров высшей квалификации, дефицит специалистов фактически во всех профессиональных сферах. В результате катализированная М.С. Горбачевым массовая кадровая ротация провалилась. Адекватной профессиональной замены предшествующим генерациям квалифицированных кадров не нашлось. Перестройка в этом смысле являлась катастрофическим провалом генерационной пересменки.

Более индикативными, в плане соотнесения с коэффициентом жизнеспособности страны, являются не показатели количества образовательных учреждений и численности учащихся, а размеры средств, расходуемых государством на сферу образования. В советское время масштабы этих расходов последовательно возрастали. Сегодня, после сброса финансирования образовательной сферы 1990-х гг., ее бюджет заметно возрос. Однако, несмотря на все реляции о беспрецедентности аккумулируемых в рамках национального проекта средств, уровень расходов на образование в РФ так и не достиг уровня РСФС (рис. 25) [17,18].

Рис. 25: а) динамика численности студентов на 10 тыс. чел. населения;

б) отношение удельного веса численности студентов в России к удельному весу численности студентов в ведущих странах запада (усредненный показатель по США, Германии, Великобритании, Франции); в) динамика численности учащихся в учреждениях начального профессионального образования; г) численность студентов на 1 преподавателя в России; д) динамика государственных расходов на образование в России

Полученные статистические ряды, при проверке значимости оцифруемого ими фактора, обнаруживают устойчивую корреляцию с периодами подъема в истории России и антикорреляцию с периодами катастроф. Если на интервале, непосредственно предшествующем обвалу государства, обнаруживалось значимое изменение определенных показателей, то следует предположить вероятность существования факторной связи между ними и произошедшей катастрофой. Проведенный анализ дает основание утверждать о значимости сферы услуг для укрепления потенциалов жизнеспособности страны. Именно это соотнесение и должно являться основным ориентиром в формируемой сервисной политике. Не секторальная самодостаточность сервисных отраслей, а жесткая увязка со всем комплексом хозяйственных и социальных связей функционирования государства.

И главное. Исторический опыт России свидетельствует, что сервис государственно управляем: чем акцентированней была государственная политика, тем выше оказывалась его эффективность. Соответственно, без фактора управления со стороны государства достижение высокого качества сервиса невозможно.

Литература

Белоусов Р.А. Экономическая история России: XX век. М., 2006.

Иоффе Я.А. Мы и планета: Цифры и факты. М., 1988.

Миронов Б.Н. История в цифрах. Математика в исторических исследованиях. Л., 1991.

Народное хозяйство СССР в 1959 г. М.,1960.

Народное хозяйство СССР в 1960 г. М., 1961.

Народное хозяйство СССР в 1965 г., М., 1966.

Народное хозяйство СССР в 1970 г., М., 1971.

Народное хозяйство СССР в 1980 г. М., 1981.

Народное хозяйство СССР в 1990 г. М., 1991.

Народное хозяйство СССР. 1922-1982 гг. М., 1982.

Народное хозяйство РСФСР за 60 лет. М., 1977.

Народное хозяйство СССР за 70 лет. 1917-1987 гг. М., 1987.

Народное хозяйство РСФСР за 70 лет. 1917-1987 гг. М., 1987.

Образование в Российской Федерации: 2006. Стат. ежегодник. М., 2006.

Россия и страны мира. 2008.: Стат. сб. М., 2008.

Российский статистический ежегодник .2001. Стат. сб. М., 2001.

Российский статистический ежегодник. 2008: Стат. сб. М., 2008.

РСФСР за 50 лет. М., 1967.

Симчера В.М. Развитие экономики России за 100 лет: 1900-2000. Исторические ряды, вековые тренды, институциональные циклы. М., 2006.

Страна Советов за 50 лет. М., 1967.

Туризм в цифрах. 2007: Стат. сб. М., 2007.

Размещено на Allbest.ru