Радиоуглеродные даты в призме геоархеологии

Обсуждение

Анализ первичной документации свидетельствует, что на обоих ГАО были вскрыты наиболее насыщенные артефактами участки, однако общее число их таково, что дает основание интерпретировать эти скопления не более, чем остатки сезонных базовых стоянок. Даже если предположить, что каждое из них соотносится более чем с одним эпизодом заселения, считать, что хронологически они формировались несколько тысячелетий и даже веков, вряд ли разумно. Это означает, что интервал дат каждого памятника охватывает не только реальное время функционирования ГАО, но и некие события, явно не связанные с деятельностью человека. Известно, что углефикация органических веществ - это постоянно действующий природный феномен. Логично высказать предположение, что именно Калибровка радиоуглеродных дат выполнена Н.Е. Бердниковой в программе OxCal 4.3.2, атмосферная кривая IntCall3, вероятность 95,4 % [Bronk Ramsey, 2017]. он оказался невольно зафиксирован и в данных случаях. Состояние каменных изделий и характер части углистых пятен в Беливо-4А и Чёрной-1 позволяют предположить, что это не кострища, а негативы полов наземных жилищ, возможно, относившихся к холодному сезону. Неудивительно и то, что скопившаяся в процессе сезонного обитания в постройках органика и была впоследствии углефицирована. Это же объясняет и повышенную ожелез- нённость этих полов, которая наблюдалась в процессе раскопок, ибо находки и органика создали своеобразные горизонты уплотнения, которые послужили своеобразной ловушкой, где оседали железо и соли других минералов.

Немаловажна и замедленность седиментационных процессов, присущих зандровым объектам [Сорокин, 2006]. Благодаря этому вновь прибывшее население оказывалось на той же дневной поверхности, что осваивали их предшественники. В результате при плани- графическом совпадении разных кострищ, а на зандровых ГАО понять их разнородность бывает практически невозможно, образцы будут давать заведомо разный радиоуглеродный возраст для, казалось бы, одних и тех же объектов. Хочется обратить внимание и на характер самих образцов: для голоценовых ГАО - это преимущественно, если не исключительно, древесные угольки. А деревья, как известно, в природе растут сами по себе, и на месте стоянки они могут произрастать как до появления человека, так и существовать вместе с ним, и, более того, оставаться длительное время после того, как он покинет конкретное место обитания. Немаловажно и то, что в постпозиционное время на покинутой стоянке древесная растительность может возобновляться неоднократно. Это означает, что в тех случаях, когда она будет углефицироваться, мы будем неизбежно получать даты, никак не совпадающие со временем жизни на конкретных стоянках. Это, судя по всему, и показывают данные по изучаемым памятникам.

Время функционирования любого первобытного ГАО на территории лесной зоны Евразии - это всего лишь эпизод, протяженность которого существенно уже жизни древесной растительности. Корневая система деревьев стандартно подвергается консервации и встречается во время раскопок в виде своеобразных негативов - насыщенных угольками серых цветовых пятен, окрашенность и внешний вид которых обязаны феномену углефи- кации. Если образцы из таких пятен (западин, «котлов», объектов) используются для радиоуглеродного датирования, полученные цифры будут, скорее всего, отражать момент гибели деревьев, росших некогда на памятнике. В результате мы постоянно будем сталкиваться с появлением эффекта «длинной хронологии» изучаемых материалов.

Неудивительно в этой связи, что на стоянках открытого типа, к которым относятся все дюнные ГАО, мы не имеем четких палеоиндустрий, и все выделенные по таким материалам археологические культуры отличаются известной аморфностью. Методическая сложность явления заключается в том, что любые негативы деревьев, выросших на памятнике вне зависимости от реального времени обитания, при существующей полевой методике раскопок будут всегда элементом культурного слоя. При этом даже использование пространственной фиксации материалов не даст весомых оснований для их исключения из этой «структуры». Следует отметить и особую роль в этой связи самих археологических материалов.

Любое скопление изделий, особенно каменных, служит реальной помехой для корневой системы. В результате, если дерево «хочет выжить», оно «будет стремиться» к получению дополнительного питания, но чем больше и сильнее корневая система, тем выше вероятность её последующего сохранения, углефикации и превращения в образец для радиокарбонового датирования. Это тем более вероятно, что негативы корневых систем деревьев по внешним признакам ничем не отличаются от искусственных ям и даже котлованов заглублённых жилищ [Wood, Johnson, 1978; Newell, 1981; Бердникова, Воробьёва, 2001]. И кто усомнится в искусственном характере естественных западин в тех случаях, когда в них встречаются несомненные артефакты. Следовательно, любая углефицированная древесина, связанная с ГАО, будет неизбежно определять возраст памятника, причём весьма произвольно. В результате со всей неизбежностью будет продуцироваться «информационный шум» и искусственно создаваться «растянутая хронология» древностей.

Множество ям, западин и бугров, в том числе и с углистым заполнением, образуется и благодаря норным животным. Немало «преуспели» в этом и процессы криотурбации, из-за которых происходит образование «котлов» под кострищами, обычно принимаемых в ходе раскопок за искусственные ямы и другие объёмные структуры [Wood, Johnson, 1978; Vermeersch, 1999]. Однако стоит лишь столкнуться с присутствием во всех этих естественных заглублениях и псевдоструктурах артефактов, да ещё распределённых по разным уровням, как восприятие их полевым исследователем резко меняется, и все они иначе как искусственные уже обычно не воспринимаются. Тем не менее, изобилие углей при отсутствии в пятнах пирогенных следов в виде прокала, золы, пережжённых камней, кальцинированных костей и пр., - это обычно никак не свидетельства присутствия палеокострищ [Волков, 1994; Бердникова, Воробьёва, 2009], а результаты естественных метаморфоз органики - феномена углефикации.

Необходимо учитывать, что образование костровой линзы - явление отнюдь не рукотворное и обусловлен этот природный феномен самим процессом горения [Кнорре, 1955, с. 156, 157]. Центральная часть костра - наиболее высокотемпературная зона, тогда как по его краям вследствие быстрого смесеобразования температура всегда ниже - это и приводит к неоднородности окраски и разной плотности грунта. Прогревание в процессе горения напластований вызывает подтягивание влаги из подстилающих уровней с неизбежным выносом из них солей железа, марганца, карбонатов, органоминеральных комплексов и прочего.

В результате под формирующимися кострищными линзами на подстилающем осветлённом фоне появляются сажистые новообразования марганца и охристые новообразования гидроксидов железа в виде пятен и разводов, неизбежно приводящие к эффекту «заглубленности» профиля. На «внешности» кострищ памятников открытого типа сказывается и промывной режим, из-за чего угольки вмываются в подстилающий грунт, что вызывает неизбежное приращение объема. В результате естественно сформированные ко- стрищные линзы превращаются в специально оборудованные очаги, разведённые в искусственных углублениях. Эти «объекты» имеют множество названий, среди них: «кострище с располагавшейся под ним пекарской ямой» [Амирханов, 2000, с. 107]; «очажные ямы» [Палеолит Енисея, 2005], «пекарские ямы» [Трусов, 2011], «очаги в блюдцеобразных углублениях» [Гаврилов, 2008], «искусственно вырытые чашеобразные ямки» [Васильев, 1994, с. 159; 1996, с. 186], «очаги в искусственных углублениях» [Деревянко, Рыбин, 2003; Ташак, 2003] и, наконец, «очажные углубления» [Амирханов, 2000, с. 105, 108, 123]. Нередко встречается и восприятие линз прокала в качестве скоплений красной охры [Велиндер, 2001; Гаврилов, 2008].

Совершенно очевидно, однако, что состояние очагов плейсто- ценого времени, фиксируемое в процессе раскопок, в подавляющем большинстве случаев определяется отнюдь не их конструктивными особенностями в качестве сложнокомпозиционных структур, а спецификой процесса горения материалов на рыхлых грунтах [Кнорре, 1955] и последующей трансформацией кострищных линз в условиях криогенеза [Величко, Грехова, Губонина, 1977; Первобытный человек в экстремальных ... , 1997].

В заблуждение стандартно вводят не только кострища, но и многочисленные псевдоструктуры, связанные с углефицированной органикой. Остановимся на этом феномене подробнее. Уголь, как известно, - это одна из заключительных фаз трансформации химического элемента углерода. Естественный цвет угля - черный. Природные процессы гумификации и углефикации имеют неизбежным следствием образование в почве углей и чёрного органосодержащего гумусного горизонта. С феноменом углефикации каждый из нас, часто того не подозревая, хорошо знаком по уголькам и серому цвету поддёрнового слоя, с удаления которого начинаются обычно все археологические раскопки. Эти дисперсно распределенные в любом гумусном горизонте черные угольки и есть не что иное, как углефицированная органика. И их цвет цвет - это не что иное, как продукт гумификации и углефикации органических веществ, отражающий глобальный природный феномен.

Любые кротовины, сурчины и прочие норы животных, содержащие в значительном количестве в заполнении органику, окрашены и обуглены не потому, что их содержимое кто-то специально поджигал, а из-за того, что это неизбежная стадия трансформации органических веществ. Это же прямо касается и большинства объектов антропогенного происхождения, состояние которых связано не только с возможным возгоранием, но и процессом углефикации. Феномены гумификации и углефикации - это две последовательных стадии единого природного процесса образования каменного угля [Геологический словарь ... , 1978а, 1978б]. Наиболее активно в планетарном масштабе они происходили в каменноугольном периоде (360-285 млн. л. н.) [Геологический словарь ... , 1978а, с. 301, 302]. Разумеется, для археолога важна не эта заключительная фаза трансформации органического вещества, а то, что оба этих природных процесса неизбежно затрагивают и те участки, где располагаются ГАО, что непосредственным образом сказывается на их характеристиках.

Термин «гумификация» (от лат. humus - земля, почва и facio - делаю) - это процесс микробиологического превращения тканей высших растений в темноокрашенные гумусовые вещества структурного и коллоидного характера. Гумификация происходит во влажной почвенной среде при затруднённом доступе кислорода. Благоприятные для гумификации факторы: щелочная среда, наличие в ней азотсодержащих соединений и оптимальная для жизнедеятельности микроорганизмов температура; неблагоприятные -- кислая анаэробная среда с антибиотиками. Гумусовое органическое вещество формируется преимущественно из остатков высшей растительности и почвенных микроорганизмов [Геологический словарь ... , 1978а, с. 202; Маруашвили, 1985, с. 72].

Термин «углефикация» (от англ. coalfication) - фаза углеобразования, в которой захороненный в недрах Земли торф последовательно превращается сначала в бурый, затем в каменный уголь и, наконец, антрацит. Выделяются две стадии углефикации - диагенез и метаморфизм угля. B стадии диагенеза завершаются гумификация растительного материала, старение и затвердевание коллоидов, происходят дегидратация, выделение газов и другие диагенетические преобразования органических и минеральных компонентов, складывается петрографический состав угля. Последующий метаморфизм угля - совокупность физико-механических процессов, обусловленных длительным воздействием повышенных температур и давления при погружении угленосных толщ в недра Земли, приводит к структурно-молекулярному преобразованию микрокомпонентов угля и существенным изменениям их химического состава и физических свойств, сопровождающимся параллельным снижением содержания кислорода, a на высших стадиях - водорода и азота [Клер, 1975; Геологический словарь ... , 1978а, с. 332, 333; Аналитическая химия ... , 1987]. Не вдаваясь в особенности процесса, следует заметить, что для геоархеологии важны само наличие этих вечных природных феноменов и - главное - сопряжённость феноменов гумификации и углефикации с ГАО. Приведу всего лишь один пример.

Во время раскопок на территории Воскресенского Ново-Иерусалимского ставропигиального мужского монастыря (начальник экспедиции - чл.-корр. РАН, д-р ист. наук Л. А. Беляев Пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить Л.А. Беляева за возможность использования в работе фотографии его раскопок на территории монастыря.) были вскрыты и изучены деревянные крепления южного склона монастырского холма и его облицовки частоколом из крупных кольев (рис.). На полевых фотографиях хорошо заметны горизонтально лежащие деревянные клети и система наклонно забитых столбов, не дающие склону оплывать в ров. Все клети полностью обуглены, а вот зона «углистости» столбов затрагивает лишь их внешний контур в пределах 5-10 мм.

Представить себе, что постройки, заключенные в землю, как и вбитые в нее столбы, были специально подожжены или сгорели в результате пожара, можно, но подобный эффект в реальности невозможен, ибо древесина, заключенная в грунт, без доступа кислорода не горит. И об этом хорошо известно всем, кто хоть раз наблюдал, как функционируют углежоги, в конструкции которых предусмотрены специальные продухи [Никитин, 1962; Живые голоса истории ... , 1981; Белов, 1989; Сорокина, Лобанов, 2015]. Очевидно и то, что при пожаре сгорели бы, прежде всего, столбы, занимающие в конструкции внешнее положение, а не клети, глубоко погруженные в грунт. Реальная же картина была прямо противоположной.

Кроме того, в монастырских хрониках отсутствуют упоминания в момент строительства, как и позднее, пожаров на его территории. Это означает, что наблюдаемое при раскопках монастыря состояние конструкции есть не что иное, как результат феномена углефикации, для генезиса которого свободный кислород не нужен, ибо в отличие от горения это процесс анаэробный [Анаэробное разложение ...]. Его неизбежным продуктом будет сажистая масса, внешне неотличимая от продуктов открытого горения древесины, с той лишь несомненной разницей, что она однородная, а не столбчато-структурированная. Не сопровождалась наблюдаемая картина и следами прокаленности грунта или золой.

Эффект разной степени углефикации клетей и столбов объясняется, судя по всему, спецификой их ориентации в пространстве и разной удалённостью от воздушной среды Не исключено и то, что разные породы деревьев по-разному подвергаются углефикации, но этот вопрос пока практически не исследован.. Столбы располагались ближе к скату и были забиты наклонно, субпараллельно внешнему контуру холма. Тогда как конструкция клетей покоилась горизонтально и была зарыта в грунт дальше них от склона, т. е. доступ воздуха к ней был явно меньше. Можно возразить, что в процессе строительства для консервации древесины могли использовать обжиг, в процессе которого при обугливании на поверхности бревна формируется водоотталкивающий слой, устойчивый к аэробному разложению, что обеспечивает длительное сохранение деревянных предметов. Не менее широко применялась и пропитка древесины различными консервирующими растворами.

Обе технологии - поверхностного обжига древесины и пропитки ее смолами - в строительном деле использовались издревле и известны в разных странах. Очень вероятно, что они были знакомы и строителям монастыря. Надо лишь помнить, что в конкретном случае это не находит своего документального подтверждения. Но даже если предположить, что на присутствие подобных приёмов указывает внешний вид столбов, это никак не объясняет состояния клетей. Невозможно объяснить и полную обугленность (практическую аннигиляцию органической составляющей) их конструктивных деталей при отсутствии каких-либо следов прокала грунта. Ни о какой консервации древесины речи при этом, разумеется, не идет, на что указывает непреложный факт полной дематериализации конструкции, которая в процессе раскопок визуально воспроизводилась лишь в виде своеобразного негатива. Совершенно очевидно и то, что горящие клети в землю при строительстве никто не зарывал. Бессмысленность подобной затеи очевидна. Объяснение наблюдаемых метаморфоз может быть только одним - их анаэробным характером. Таким образом, речь может идти исключительно о феномене углефикации, процессе анаэробном, действие которого произошло после того, как постройка была закопана в грунт. Кстати, и исследователь памятника Л.А. Беляев согласился с таким выводом и любезно разрешил опубликовать раскопочную фотографию, прекрасно иллюстрирующую сказанное.

Хорошо известна дата постройки Воскресенского Ново-Иерусалимского ставропигиального мужского монастыря - середина XVII в., а время строительства вышеупомянутых деревянных конструкций относится к 1656-1666 гг. Таким образом, воочию наблюдаемый эффект углефикации имеет надёжную датировку. Этот пример как нельзя лучше показывает, что и горелые конструкции на многих городищах и селищах могут не являться следами пожаров, а представляют собой в ряде случаев результат широко распространённого природного феномена. Это означает, что все они реально требуют проверки на предмет соответствия тем или иным летописным событиям.

Огромные пространства средней полосы России в голоцене покрывают леса. На практике это означает то, что древесная растительность может произрастать на любом пригодном участке земли, включая памятники археологии. Эпизоды заселения могут сопрягаться, а чаще никак не будут связаны с выросшей на ГАО растительностью, как несопоставимы по своим масштабам срок жизни человека каменного века, время функционирования той или иной стоянки и продолжительность роста большинства древесных пород.

В период обитания любая стоянка, что естественно, представляет собой место аккумуляции не только неорганических веществ, но и разного рода органических отходов, количество которых и является, собственно, стартовым механизмом генерируемого культурного слоя.

Рис. 1 Воскресенский Ново-Иерусалимский ставропигиальный мужской монастырь. Феномен углефикации древесины: внешний вид деревянных креплений южного склона монастырского холма

Происходит это потому, что последние становятся объектами переработки всевозможными живыми организмами. И процесс этот тем сильнее, чем активнее деятельность палеонаселения. Преобразующая роль фауны неизбежно приводит на практике к перемещению в пространстве как органических, так и минеральных компонентов слоя, т. е. перемешиванию его заполнителя.

Почва действует, по существу, как своеобразный живой организм, и все входящие в нее антропогенные внедрения подвергаются в полном соответствии с естественными законами природы активным перемещениям не только атмосферными осадками, криогенезом, аэротурбацией, но и всеми живыми организмами, особенно дождевыми червями [Wood, Johnson, 1978; Vermeersch, 1999; Александровский, 2003, 2018]. Прежде всего, это касается углей и пыльцы, а также мелких артефактов. В зависимости от циклов педогенеза и педотурбации все они перемещаются вверх и вниз, из-за чего их конкретное положение никогда не бывает статичным. И этим выделяются, прежде всего, геоархеологические объекты, где на «поведении» заполнителя культурного слоя резко сказывается присутствие субъективного фактора - человеческой деятельности и экстремально высокое по сравнению с природными участками содержание органических веществ.

Когда жизнедеятельность человека на конкретном участке местности прекращается, природные процессы отнюдь не затухают, напротив, они на какое-то время усиливаются из-за того, что для всех биологических видов исчезает субъективная помеха в виде человека. Это и ведет, в конечном счете, к формированию нового генетического образования - культурного слоя [Сорокин, 2018; Геоархеология Заболотского края, 2018]. В него, разумеется, попадают и органические остатки, связанные с жизнедеятельностью всех этих видов, которые тоже неизбежно постепенно углефицируются. В формирующемся культурном слое, что естественно, на протяжении активного периода откладываются и сами эти отмирающие организмы, например полевки, лемминги, кроты, землеройки и другие грызуны, недаром все эти «мусорные» виды в том или ином количестве присутствуют среди фаунистических остатков любой стоянки. Очевидно и то, что они попадают на территорию ГАО в течение всего их тафономического цикла [Воробьёва, Бердникова, 1999, 2001]. В тех случаях, когда принесенная ими на памятник и впоследствии углефицированная органика, как и их костные остатки, становится образцами для анализов, получаемые даты омолаживают возраст слоя, где они найдены, т. е. вновь неизбежно продуцируется эффект «длинной хронологии». Особенно опасно это в тех случаях, когда углефицированная органика для образцов собирается с площади раскопа. Это, опять же, означает необходимость проверки и соотнесения всех полученных результатов с артефактами.

Все изложенное приводит к выводу о неизбежности для поселений открытого типа эффекта «растянутости» археологических культур во времени. Природные феномены глобальны и всеобъемлющи, но независимы от воли человека. Следовательно, и стандартные ошибки восприятия тех или иных археологически наблюдаемых явлений при их «прямом восприятии» не могут быть единичными. Это означает, что природу любых результатов надо обязательно учитывать и перепроверять, причём даже в тех случаях, когда возраст образцов формально соответствует имеющимся представлениям. Судя по всему, одним из таких случаев и является феномен углефикации, ещё крайне слабо изученный применительно к ГАО. Учитывается ли он при раскопках зандровых стоянок? Обычно, как показывают примеры дат для стоянок Беливо-4А и Чёрная-1, ни в малейшей степени. Это означает лишь одно: построение надёжной хронологии на материалах дюнных памятников даже при условии серийности дат малореально или совсем нереально. «Короткая» хронология древностей может быть реализована исключительно при изучении мультислойчатых объектов, разные прослои в которых «зажаты» в относительно узкие временные рамки высокой скоростью седиментации. Существуют, по-видимому, всего два реальных способа для разрешения подобной коллизии:

1) АМЕ-датирование самих артефактов, что в условиях наиболее массовых зандровых ГАО практически нереально;

2) изучение стратифицированных мультислойчатых объектов. Признание справедливости последнего «постулата» означает не что иное, как необходимость ревизии всего наследия «дюнной археологии».

Таким образом, ошибки в интерпретациях полевых наблюдений, как и «длинная хронология» древностей для памятников открытого типа, включая зандровые стоянки, хотим мы того или нет, - явление неизбежное. Все они возникают из-за традиционного отождествления природных феноменов, фиксируемых на площади ГАО, с процессом обитания на них, тогда как в реальности эти события вполне могут быть и независимыми. Вот почему их сопряженность друг с другом должна быть предметом специального изучения и непременного доказательства.

радиоуглеродный памятник гумификация геоархеологический

Заключение

Гумификация и углефикация органических веществ - феномены вечные и общепланетарные. Оба этих природных процесса, если судить по данным почвоведения и специальным исследованиям, происходят постоянно, и диапазон 10 500-7500 лет, который в археологии отводят мезолиту, - отрезок для этого вполне ощутимый, чтобы это явление фиксировалось и на обсуждаемых памятниках археологии. Более того, пример с крепежом ската Ново-Иерусалимского Воскресенского монастыря показывает, что конкретный срок их проявления может быть существенно короче.

Необходимо помнить, что происхождение археологических углей далеко не всегда бывает пирогенным, как и исключительно пирогенным, определяющую роль в продуцировании которых играет человек. В этой связи нелишне напомнить о природных пожарах, происходящих как в настоящее время, так и имевших место в древности, следы чего эпизодически фиксируются на памятниках археологии. Не следует упускать из виду и действие феномена углефикации, имеющего явно большее значение, чем ему отводится в традиционной археологии.

Следует напомнить и о том, что даты, получаемые при раскопках ГАО, имеют непосредственное отношение не только к археологическим древностям, но и к летописи природных событий. И ещё не известно, к чему больше. При финансовой возможности датирования всех углесодержащих материалов подобная процедура крайне желательна. В результате этого скорее бы пришло понимание очевидного факта, что далеко не все изученные в процессе раскопок кострища имеют непосредственное отношение ко времени обитания. Зато их реальное присутствие на площади ГАО и последующее датирование крайне важны для установления динамики развития природной среды, что для науки ничуть не менее важно возраста стоянок каменного века. Такой принцип оттеняет, без сомнения, преимущества геоархеологического подхода к источнику и служит результатом современного уровня развития знания.

Углефикация, как и другие естественные процессы, - это постоянно действующий природный феномен, но из этого абсолютно не следует, что он затрагивает участки и объекты, лишённые органических веществ, подобные Беливо-4А и Чёрная-1. Вот почему реальные проявления данного феномена на территории ГАО чаще оказываются локальными, и не будет происходить образование некоего сплошного и мощного углистого горизонта. А диапазон получаемых дат также не будет бесконечен, хотя и существенно превысит время бытования конкретных памятников археологии. Этот «диапазон» будет всегда ограничен теми эпизодами, когда ГАО были обитаемы, и теми отрезками, в течение которых на их территории произрастала и отмирала древесная растительность, а отнюдь не интер- стадиалами в целом, или тем обстоятельством, что рассматриваемые памятники в голоцене приурочены к лесной зоне. Непреложно и то, что не от всех эпизодов заселения и природных событий будут оставаться объекты, образцы из которых возможно использовать для датирования. Важно, однако, подчеркнуть, что ряд этих «объектов» имеет естественную природу, причём в подобных случаях все они соотносятся с археологическими памятниками лишь тем, что были в ходе раскопок зафиксированы как элементы культурного слоя - кострищные пятна, жилищные западины, хозяйственные ямы и пр. Хотя, как хорошо понятно, в реальности ничем подобным они не являлись. К сожалению, ошибочные интерпретации полевых наблюдений присущи не только начинающим, но и маститым археологам. А минимизировать все эти «открытия» позволяет знание принципов геоархеологии.

Нельзя утверждать, что все изложенное здесь бесспорно, однако есть веские основания полагать, что издание обсуждаемых материалов может настроить коллег на дискуссию. И это, без сомнения, будет полезно для развития знания, а значит, оправдывает назначение этой статьи.

Список литературы

1. Александровский А.Л. Зоотурбации и эволюция почв // Проблемы генезиса и эволюции почв: материалы IV Всерос. конф. Пущино: Объединённое науч.-техн. изд-во ПНЦ РАН, 2003. С. 77-83.

2. Александровский А.Л. Культурный слой: генезис, география, систематика, палеоэкологическое значение // Археология и естественные науки в изучении культурного слоя объектов археологического наследия: материалы междисциплин. науч. конф. Москва, 14-15 нояб. 2018 г. М.: Товарищество науч. изд. КМК, 2018. С. 154-159.

3. Амирханов Х.А. Зарайская стоянка. М.: Научный мир, 2000. 248 с.

4. Аналитическая химия и технический анализ угля. М.: Недра, 1987. 336 с.

5. Анаэробное разложение органических веществ

6. Белов В.И. Лад. Очерки о народной эстетике. М.: Молодая гвардия, 1989. 422 с.

7. Бердникова Н.Е., Воробьёва Г.А. Культуросодержащие и культурогенные слои в стратифицированных археологических объектах // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. 2001. Т. 7. С. 46-50.

8. Бердникова Н.Е., Воробьёва Г.А. Возможности интерпретации геоархеологических контекстов // Вузовская научная археология и этнология Северной Азии. Иркутская школа 1918-1937 гг.: материалы Всерос. семинара, посвящ. 125-летию Бернгарда Эдуардовича Петри / отв. ред. Г.И. Медведев. Иркутск: Амтера, 2009. С. 202-219.

9. Васильев С.А. Финальный палеолит Сибири и мадлен Франции: сравнительный анализ структуры стоянок // Археологические вести. 1994. № 3. С. 158165.

10. Васильев С.А. Поздний палеолит Верхнего Енисея (по материалам многослойных стоянок района Майны). СПб.: Петерб. востоковедение, 1996. 224 с.

11. Велиндер С. Анализ поселенческой структуры неолитических стоянок Швеции // Каменный век Европейских равнин: объекты из органических материалов и структура поселений как отражение человеческой культуры: материалы Междунар. конф. Сергиев-Посад, 1-5 июля 1997 г. Сергиев Посад: Подкова, 2001. С. 176-181.

12. Волков П.В. Экспериментальные исследования отопительных костров древности // Методология и методика археологических реконструкций. Новосибирск: ИАЭТ СО РАН, 1994. С. 104-112.

13. Воробьёва Г.А., Бердникова Н.Е. К тафономии культурных остатков в геоархеологических объектах // Геохимия ландшафтов, палеоэкология человека и этногенез. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. С. 421-423.

14. Воробьёва Г.А., Бердникова Н.Е. Археотафономия: этапы, процессы, циклы (в порядке дискуссии) // Современные проблемы Евразийского палеолито- ведения. Новосибирск: иАэТ СО РАН, 2001. С. 53-70.

15. Гаврилов К.Н. Верхнепалеолитическая стоянка Хо- тылево 2. М.: Таус, 2008. 256 с.

16. Геоархеология Заболотского края (13 500-7 500 cal BC) / А.Н. Сорокин, Р.Г. Грачёва, Е.В. Добровольская, М.В. Добровольская. М.: ИА РАН, 2018. 416 с.

17. Геологический словарь: в 2 т. / отв. ред. К.Н. Паффенгольц. М.: Недра, 1978а. Т. 1: А-М. 486 с.

18. Геологический словарь: в 2 т. / отв. ред. К.Н. Паффенгольц. М.: Недра, 1978б. Т. 2: Л-Я. 456 с.

19. Геологический толковый словарь

20. Величко А.А., Грехова Л.В., Губонина З.П. Среда обитания первобытного человека Тимоновских стоянок / КX Международному конгрессу INQUA (Великобритания, 1977). М.: Наука, 1977. 143 с.

21. Клер B.P. Изучение и геолого-экономическая оценка качества углей при геологоразведочных работах. M.: Недра, 1975. 320 с.

22. Деревянко А.П., Рыбин Е.П. Древнейшее проявление символической деятельности палеолитического человека на Горном Алтае // Археология, этнография и антропология Евразии. 2003. № 3 (15). С. 27-50.

23. Живые голоса истории: учеб. пособие / сост. П.А. Колесников. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1981. 203 с.