Деятельность британской военной миссии в Советском Союзе в начальный период Великой Отечественной войны (июнь-сентябрь 1941 г.): цели и задачи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Деятельность британской военной миссии в Советском Союзе в начальный период Великой Отечественной войны

(июнь-сентябрь 1941 г.): цели и задачи

Д.А. Блинцов

Аннотации

Статья посвящена истории создании британской военной миссии, ее целям и задачам, которые были поставлены высшим военно-политическим руководством страны. Основой изучения деятельности британской военной миссии в СССР в 1941 г. послужили документы Национального архива Великобритании и Архива внешней политики РФ, которые касаются важной и актуальной темы - истории создания антифашистской коалиции Великобритании и СССР в начальный период войны. Представленные материалы позволяют сделать вывод о том, что в начальный период войны главной задачей британской миссии было информирование своего руководства о ситуации на советско-германском фронте. В этот период правительство Великобритании не планировало оказание существенной военной и военно-технической помощи своему новому союзнику, выжидая дальнейшего развития событий на данном театре военных действий, с учетом своих интересов. британский антифашистский война

Ключевые слова: СССР, Великобритания, Великая Отечественная война 19411945 гг., британская миссия в СССР в 1941 г., советско-английское военное сотрудничество, генерал Ф.Н. Мэйсон-Макфарлейн.

Блинцов Дмитрий Александрович - аспирант Высшей школы общественных наук Гуманитарного института, Санкт-Петербургский политехнический университет им. Петра Великого; научный сотрудник научно-экспозиционного отдела, ГБУК Республики Крым "Ливадийский дворец-музей", г. Ялта

The activity of the British military mission in the Soviet Union in the initial period of the Great Patriotic War (June-September 1941): Goals and objectives

The article refers to the establishment of a British military mission, its goals and objectives, which were set by the higher military-political leadership of the country. The basis of the study of the activities of the British military mission in the USSR in 1941 was the documents of the National archives of the UK and the Archive of foreign policy of the Russian Federation, which relate to important and relevant issue - the history of creation of the anti-fascist coalition of Britain and the USSR in the initial period of the war. The presented materials allow us to conclude that in the initial period of the war, the main task of the British mission was to inform his leadership about the situation on the Soviet-German front. During this period the British government considering its own interests had not planned the provision of substantial military and technical aid to its new ally, waiting for further developments on this theater of operations.

Key words: Soviet Union, United Kingdom, Great Patriotic war of 1941-1945, British mission in the Soviet Union in 1941, Soviet-British military cooperation, General F.N. Mason-MacFarlane.

Blintsov Dmitry A. - graduate student of the Higher School of Social Sciences of the Humanitarian Institute, Peter the Great St. Petersburg Polytechnic University; researcher at the Livadia Palace-Museum, Yalta, the Republic of Crimea

Вопрос о деятельности британской военной миссии в СССР в 1941-1942 гг. не нашел еще подробного освещения в отечественной историографии, и данная тема является малоизученной. В нашей работе на основе документов Национального архива Великобритании и Архива внешней политики РФ, а также работ отечественных и британских исследователей предпринята попытка рассмотреть вопрос создания и функционирования британской военной миссии, ее структуру, проанализировать ее цели и задачи в начальный период войны, вплоть до сентября 1941 г.

Дело в том, что начало Второй мировой войны и обстановка, сложившаяся в Европе к середине 1941 г., никак не предполагали создания полноценного военно-политического союза между Великобританией и СССР. Если обратиться к истории советско-английских отношений в этот период, можно заметить, что они носили противоречивый

характер. Однако позиция премьер-министра У. Черчилля по этому вопросу давала надежду на создание основы для сотрудничества. В октябре 1939 г. он заявил советскому послу И.М. Майскому: "Расхождение между Англией и СССР - печальное недоразумение. По существу, интересы Англии и СССР в настоящее время совпадают. СССР не может желать усиления гитлеровской Германии, захвата ею Прибалтики, выхода на Балканы и Черное море..." [5]. После этого были предприняты попытки наладить более тесное сотрудничество в различных сферах, прежде всего, в экономической и политической. В ходе дальнейших переговоров Англия стремилась "навести мосты", а СССР - не сжигать их. В Лондоне переговоры, в основном, велись между Майским и парламентским заместителем министра иностранных дел Р. Батлером. В них также участвовали министры иностранных дел: Э. Галифакс (1938-1940 гг.), позднее Э. Иден (1940-1945 гг.), а в Москве - британский посол Р.С. Криппс [8, с. 69]. Однако реализоваться во что-то большее они еще не могли. Важно подчеркнуть, что для английского руководства на тот момент самой главной проблемой была, как казалось, неизбежность вторжения немцев на Британские о-ва, и все остальное отходило на второй план. Однако к лету 1941 г. проблема вторжения на острова была уже менее злободневной, хотя об этой эвентуальной угрозе Черчилль помнил всегда и учитывал ее в своих планах по противодействию Германии и сохранению Британской империи.

Естественно, что разворот на 180 градусов, произошедший в политике и стратегии А. Гитлера, не мог не радовать британские политические круги. На совещании членов Военного кабинета Специальный орган, созданный на время войны, куда вошли члены правительства, а также ряд высших военных чинов, представлявших различные рода войск. 23 июня 1941 г. обсуждались различные вопросы, возникшие в связи нападением Германии на СССР [14]. Члены кабинета обсудили также и вопрос, связанный с отправкой в СССР британской военной миссии на принципах взаимности (СССР также был вправе отправить в Великобританию военную миссию, наделенную соответствующими полномочиями). Обсуждался вопрос и о выборе ее главы. В ходе дискуссии высказали мнение, что главой миссии должен быть офицер высокого ранга, при этом - выдающаяся личность. Техническими вопросами будут заниматься другие члены миссии. Было подготовлено распоряжение об отборе офицеров для миссии, а также о возвращении в Москву Криппса вместе с членами миссии [Там же].

Днем 22 июня 1941 г. Майский побывал с визитом у Идена, обсудив с ним создавшееся положение, и зондировал мнение британского правительства на предмет заключения соглашения о взаимной помощи и борьбе против общего врага [12, с. 46]. Естественно, что эти переговоры были санкционированы свыше. В дальнейшем напор советской стороны по этому вопросу нарастал, и это имело вескую причину. Начало войны на западной границе уже показало трагизм и ожесточение начавшейся борьбы, которая вела к катастрофе 1941 г. Это сразу же стало понятно советскому руководству, прежде всего, И.В. Сталину. Поэтому советское дипломатическое ведомство в лице наркома иностранных дел В.М. Молотова и Майского вело консультации как внутри ведомства, так и за его пределами. В ходе встречи Молотова с английским поверенным в делах в Москве Г.Л. Баггалеем британский дипломат отметил: "Английское правительство могло бы оказать помощь в снабжении СССР через Владивосток или Персидский залив, а также для оказания помощи советскому командованию послать в СССР английских офицеров, имеющих опыт борьбы против германских танков" [4, с. 14].

В Великобритании после 23 июня активно шло формирование военной миссии, а также определение ее целей и задач. На заседании Комитета Начальников Штабов (КНШ), которое состоялось 24 июня, был утвержден глава миссии и выработаны директивы, которые должны были стать основой действий главы этой структуры. Так, в директиве было отмечено: "в составе миссии будет организовано три службы, каждой из которых выданы подробные инструкции в рамках настоящей директивы... Задачами миссии является оказание помощи русским, предоставив им воспользоваться нашим опытом в борьбе с немцами. укрепляя и увеличивая сопротивление. чтобы стимулировать русских принимать необходимые меры по нивелированию немецкого преимущества, которые они могут получить в ходе кампании. В качестве канала связи координировать совместные усилия против Германии. особенно важно не допустить попадания советских кораблей в руки немцев.

В случае краха организованного русского сопротивления, вы должны рассмотреть возможность разделения миссии и отправки офицеров в те районы, где сопротивление продолжится. Вы не можете вступать ни в какие политические обязательства, а все запросы вы должны отправлять в КНШ. Для этих целей вы можете пользоваться любыми каналами связи" [17].

Главой миссии был назначен генерал-лейтенант Ф.Н. Мэйсон-Макфарлейн, который наиболее полноценно отвечал предъявляемым требованиям. Карьера Макфарлейна сочетала в себе и должный опыт командной службы в качестве командира войскового подразделения, имелся у него и опыт военно-дипломатической работы в качестве военного атташе в посольстве в Германии в предвоенный период. Более того, у него имелся и весьма специфичный опыт, полученный им на должности начальника разведки Британского экспедиционного корпуса (БЭК) во Франции в 1940 г. На этой должности генерал Макфарлейн занимался вопросами контрразведки и разведки, цензуры исходящей корреспонденции: писем, газет, телеграмм, обеспечением безопасности тыловых участков фронта. Под его наблюдением находились аккредитованные корреспонденты и прибывающие из метрополии высокие гости. Естественно, что Макфарлейн постоянно контактировал с представителями соответствующих служб французской армии [15, р. 104]. После эвакуации английских войск из Франции Макфарлейн был назначен вицегубернатором Гибралтара, выполняя функции администратора, а позднее, по возвращении в Англию в апреле 1941 г., был командиром 44-й дивизии территориальной обороны. Таким образом, его кандидатура была наиболее подходящей с учетом опыта и квалификации для этой непростой должности. Этот фактор, скорее всего учитывал начальник Имперского Генерального штаба генерал Дж. Дилл, который имел возможность оценить Макфарлейна по совместной кампании на континенте, где они вместе служили в составе БЭК [Там же, р. 131-132].

В своем общении с вновь назначенным главой миссии Дилл подчеркнул, что одной из задач Макфарлейна будет обеспечение продолжительного сопротивления на Востоке после того, как централизованное сопротивление русских будет сломлено. Однако была еще одна важная составляющая миссии Макфарлейна, которая состояла в том, что он должен был выступать в качестве канала для связи с русскими и получить всю возможную информацию, которая поможет английским спецслужбам оценить мощь и потенциал противоборствующих сторон, как СССР, так и Германии, и сделать соответствующие выводы при планировании стратегии. Хотелось бы отметить еще один важный факт. С целью максимально полной осведомленности руководителя миссии, 26 июня 1941 г. главой Объединенного разведывательного комитета (Joint Intelligence Committee, JIC) была издана директива в адрес Адмиралтейства, Военного кабинета и Министерства авиации о подготовке и отправке в Москву ежедневных разведывательных отчетов для соответствующих секций миссии [27, р. 42]. Более того, Макфарлейн был проинструктирован в отношении того, что следует говорить об источниках информации, предоставленных британской стороной [Там же, р. 43].

При британской миссии № 30 на территории СССР были созданы соответствующие секции: морская секция, которую возглавил заместитель Макфарлейна контр-адмирал Дж. О. Майлз (4 чел.), секция сухопутных сил полковника К. Эксхэма (11 чел.), секция ВВС вице-маршала Королевских ВВС А. Колльера (4 чел.), шифровальная секция капитана Д. Фокса (7 чел.), секция радиосвязи 2-го лейтенанта Т. Муррея (7 чел.)

[1, л. 25]. Важно отметить, что все члены миссии в ранге офицеров имели дипломатические паспорта, которые наделяли их дипломатическим статутом на случай вынужденной посадки в нейтральной стране [Там же, л. 1].

Члены миссии прибыли в Советский Союз 27 июня 1941 г. вместе с Криппсом и практически сразу были приняты представителями советского военно-политического руководства. В ходе переговоров Криппс сообщил, что одной из важнейших задач членов военной миссии будет создание и поддержание контактов с представителями советских военных кругов [12, с. 47]. В дальнейшем задачами сотрудников миссии будет обмен информацией военного и военно-технического характера, оказание помощи в деле эксплуатации поставляемой военной техники и вооружения, контроль за поставками военного снаряжения, сырья и боеприпасов. Криппс в общении с Молотовым подчеркнул значительный опыт руководителя делегации: "Глава военной миссии Макфарлан (Так в тексте. - Д.Б.) принимал участие в военных операциях во Франции, находится в контакте с Генеральным штабом и знает все ошибки и оплошности, которые были допущены, методы, которых придерживается германская армия в своих военных действиях" [Там же, с. 49]. Необходимо заметить, что члены военной миссии действовали автономно и не подчинялись британскому послу, что позволяло им вполне объективно высказывать свои суждения и оценки, которые в форме отчетов посылались в Лондон. Таким образом, для британского военно-политического руководства существовали два независимых канала информации на территории Советского союза: сотрудники посольства и члены военной миссии № 30.

Говоря о деятельности миссии на территории СССР, стоит подчеркнуть, что недавние противоречия не могли не отразиться как на контактах, так и в оценках ситуации и друг друга. К сожалению, это очень серьезно осложнило работу миссии и наложило определенный отпечаток на поведение членов миссии во взаимоотношениях с советской стороной. Более того, в дальнейшем это приводило к взаимным упрекам и снижению эффективности совместных действий. Естественно, что британское руководство и членов Военного Кабинета в первую очередь волновала обстановка на советско-германском фронте и, соответственно, именно это учитывалось при планировании стратегии как в отношении Германии, так и в отношении СССР. В каком-то смысле главе британской военной миссии предстояло стать глазами и ушами руководства Великобритании в СССР.

Прибыв в Москву, члены миссии начали обустройство на месте. Одновременно с этим продолжался процесс доукомплектования секций миссии новыми сотрудниками, которые продолжали прибывать. 30 июня 1941 г. прибыли 6 членов миссии, а к 5 июля 1941 г. - еще двое [1, л. 4]. В этот же день Молотов встретился с членами военной и экономической миссий, причем значительное место в обсуждении различных вопросов заняло обсуждение помощи со стороны английского флота и авиации в районе Петсамо и Мурманска. Правда, на заседании сразу же наметились противоречия, которые ясно продемонстрировали всем участникам переговоров разный подход к проблеме взаимопомощи. Так, например, Макфарлейн пояснил, что только на основе информации от соответствующих членов миссии правительство Его Величества будет принимать какие-либо действия. В свою очередь Молотов заявил, что общее положение на фронтах известно, а дополнительно информацию можно почерпнуть из сводок Совинформбюро (!) и в советских газетах [12, с. 57]. Однако Макфарлейн настаивал на своем: "он лишь хочет получить соответствующие необходимые сведения от советского Генерального штаба, которые он мог бы сообщить в Англию" [Там же]. Далее он отметил, что Генеральный штаб Англии можно будет уговорить принять какие-либо операции лишь после того, как будет известно положение советских Вооруженных сил. Что касается вопроса об операции в районе Петсамо и Мурманска, Макфарлейн обещал сообщить в Лондон план, если таковой имеется у советского командования, и еще раз подчеркнул обоюдную значимость помощи Англии Советскому Союзу.

Здесь следует пояснить, что настойчивость англичан в отношении получения информации от советского Генштаба была вызвана как незнанием оперативной и стратегической обстановки на фронте, так и опасением того, что эта помощь может быть захвачена немцами ввиду их стремительного наступления практически на всех участках фронта. Более того, вплоть до сентября 1941 г. правительство Великобритании всячески оттягивало вопрос оказания соответствующей помощи СССР, колеблясь в принятии решений и продолжая с недоверием относиться к своему союзнику. Фактически, советская сторона настаивала на незамедлительном участии англичан в военных действия против немцев, в т.ч. и на территории СССР, что для английского военно-политического руководства было неприемлемо.

По итогам состоявшихся переговоров глава миссии подготовил телеграммы в Лондон, где обрисовал ситуацию и запросил разъяснения по ряду возникших вопросов в деле налаживания военного сотрудничества и обмена информацией. КНШ подготовил свой ответ, в котором была предложена схема обмена важной военной информацией с русскими. Так, на заседании КНШ от 30 июня 1941 г. было сказано: "В отношении поставок технической информации мы предоставили бы такую подробную информацию, которая уже была бы в немецких руках, например, детали зажигательных бомб. Информация о секретных устройствах типа бортового радиооборудования ночного истребителя будет представлена в общих чертах" [23, р. 269].

К началу июля 1941 г. советско-английские отношения находились на стадии перехода от отчуждения к сотрудничеству. Однако реальных шагов с британской стороны пока не предпринималось [9, с. 30]. 2 июля консультации Криппса с Молотовым продолжились, причем в переговорах участвовал и Макфарлейн. В процессе переговоров британская сторона уведомила наркома иностранных дел о прибытии в СССР еще одной группы военных экспертов в количестве 11 чел., в т.ч. военного корреспондента [2, л. 8]. На замечание Молотова о затяжке с принятием решения по организации операции в районе Мурманска было вновь отвечено, что без наличия детальной информации от своих морских представителей об особенностях местности и специфических деталях Генеральный штаб Великобритании не пойдет на осуществление этой операции [12, с. 59]. Одной из причин такой принципиальной позиции может быть тот факт, что британский флот действовал с огромным напряжением сил на различных морских театрах военных действий, продолжалась битва за Атлантику, в которой британский флот нес серьезные потери. Поэтому наличие еще одного, хотя и вспомогательного театрах военных действий, требовало точного анализа текущей обстановки, чтобы принять оптимальное решение с учетом сил и возможностей.

В начале июля 1941 г. Макфарлейн выступил с предложением в адрес советской стороны о сотрудничестве в сфере обмена данными по результатам радиоперехвата (анализ частотных диапазонов, перехват и дешифровка сообщений на тактическом уровне) [27, р. 45]. Более того, он выступал за тесное сотрудничество в сфере обмена данными о боевых уставах, местах дислокации и численности частей немецкой и японской армии. Особый интерес для сторон имела информация о расположении японских войск на Дальнем Востоке. 7 июля 1941 г. на заседании КНШ (в котором приняли участие заместитель начальника Генштаба генерал Г. Паунолл, заместитель начальника Морского штаба вице-адмирал Т. Филиппс и вице-маршал авиации Н. Боттомли, представлявший заместителя начальника штаба ВВС, а также начальник военной разведки генерал-майор Ф. Дэвидсон) было принято решение, касавшееся деятельности миссии № 30. В ходе обсуждения было решено, что вся информация, которую британское военное руководство планирует передать советской стороне, должна идти через руководство британской миссии в Москве и не иначе. Далее стороны согласились с тем, что копии сообщений можно предоставлять сотрудникам советской военной миссии в Великобритании, хотя это и нежелательно, и диктуется только соображением укрепления взаимоотношений [24].

В этот же день, 7 июля 1941 г., на заседании Военного кабинета, 0 на котором присутствовали, в числе прочих, У. Черчилль, лорд-хранитель печати К. Эттли, министр снабжения У. Бивербрук, А. Иден, а также первый морской лорд Д. Паунд, Д. Дилл и другие члены кабинета, обсуждалась обстановка на советско-германском фронте. В ходе дискуссии участники отметили: "Красная Армия до сих пор воюет лучше, чем мы могли надеяться", однако последующий комментарий ясно показывает, что полной уверенности в возможностях удержания фронта у наших союзников все-таки не было: "В течение нескольких следующих дней все решится, однако пока неясно, будут ли остановлены немецкие войска" [19]. В этой связи важно отметить, что среди высшего военного руководства Великобритании существовал вполне определенный скепсис в отношении СССР и его возможности эффективно противостоять немецкой военной машине. Паунолл заявил: "...трудно сказать, сколько продлится сопротивление русских - три недели или три месяца?.. Главное сейчас то, что они продолжают сражаться. Но они (немцы. - Д.Б.) еще не получили стратегический прорыв, и он уверен, что они, должно быть, сильно потеряли в людях и снаряжении" [22, р. 29-30]. Фактически, это свидетельствует о том, что полноценного доверия между союзниками не было, и неуверенность вынуждала сотрудников британской миссии тщательно отслеживать обстановку как в Москве, так и за ее пределами.

Более того, недостаток информации приводил к еще большей неуверенности по поводу обстановки на фронте и вынуждал правительство Великобритании очень осторожно проводить в жизнь политику сотрудничества в деле борьбы с общим врагом. Тем не менее, несмотря на колебания, политическое руководство Великобритании санкционировало подписание документа, в котором были оговорены вопросы совместной борьбы с Германией. Через несколько дней глава миссии отправил в адрес Военного министерства доклад, в котором подчеркнул: "русские вряд ли [в состоянии] в это время предпринять адекватные усилия и я хочу, чтобы вы поняли это в случае, если вы рассчитываете на русских, [чтобы] провести эту явно жизненно важную задачу..." [18, р. 55]. Хотя дело и касалось предполагаемых совместных действий в борьбе с использованием немцами нефтяных месторождений в Румынии, оно показывает те трудности, с которыми пришлось столкнуться уже в первые месяцы войны [18, р. 55].

В это же время, параллельно с происходящим, в Лондоне обсуж- "о з ° дали и план проведения операции на Севере в рамках помощи СССР.

На заседании КНШ от 10 июля 1941 г. адмирал Паунд отметил, что ведется предварительная проработка вопроса об отправке на Север соединения британских крейсеров и эсминцев, при условии соответствующего уровня защиты военно-морской базы от атак с воздуха.

Во время дискуссии было также отмечено, что советская сторона (т.е. сотрудники советской миссии генерала Ф.И. Голикова в Лондоне), судя по всему, не понимает тех трудностей, которые при этом возникают для британской стороны [16].

12 июля 1941 г. было подписано "Соглашение между правительством СССР и Великобритании о совместных действиях против Германии", которое и стало политической основой для взаимной помощи. Через несколько дней в СССР прибыла очередная группа британских военных специалистов (моряков) во главе с контр-адмиралом Ф. Вианом в количестве 6 чел., четверо из которых входили в состав военно-морской секции миссии. 15 июля, в соответствии с ранее достигнутыми договоренностями, из Москвы на Север вылетели адмиралы Виан и Майлс.

В их задачу входило изучение возможностей базирования в г. Полярном британского соединения, а также решение других вопросов, касающихся взаимодействия двух флотов [3, с. 18]. Выводы, сделанные Вианом, были удручающими. До того, как русские многократно усилят противовоздушную оборону Мурманска и Полярного, нечего и думать о пребывании там крупных надводных кораблей. Союзники пообещали лишь организовать удары палубной авиации по Киркенессу и Петсамо и прислать пару подводных лодок [6, с. 48].

В начале июля 1941 г., в первой декаде месяца, обстановка на советско-германском фронте продолжала ухудшаться. Фактически, начался первый этап Смоленского сражения, развернувшегося на фронте до 650 км и в глубину до 250 км, наступление противника на Москву было приостановлено, но лишь временно [11, с. 53]. Ухудшение стратегической обстановки вызвало тревогу не только в советском Генеральном штабе, но и среди британских союзников. Макфарлейн постоянно добивался встреч с полномочными представителями Генштаба и ряда ведомств. Более того, он настаивал на посещении участка фронта действующей армии, чтобы своим глазами убедиться, в каком состоянии сейчас находится Красная армия. Однако можно предположить, что инициатива исходила не от самого главы миссии, что это была попытка выполнить распоряжение руководства Великобритании, чтобы удостовериться в том, что Красная армия продолжает сражаться и, соответственно, может рассчитывать на помощь. Фактически, в первый период деятельности миссии, который охватывает несколько недель с момента ее прибытия на территорию СССР, можно отметить, что она выполняла роль наблюдателя, тщательно анализируя получаемую информацию и все, до мельчайших подробностей, докладывала в Лондон.

В рамках оказания помощи союзнику было начато проведение операции "EF", которое спланировало Адмиралтейство, для нанесения авиаударов по портам Киркенес и Петсамо морской авиацией британского флота. Для этой операции было выделено 2 авианосца и отряд прикрытия и обеспечения в составе 2 крейсеров, 8 эсминцев и танкера [21]. В Полярном началось формирование миссии старшего британского морского офицера (Senior Naval British Officer, SNBO), которую возглавил контр-адмирал Р. Беван, подчинявшийся контр-адмиралу Майлзу [26, р. 81]. В Архангельске миссию в течение нескольких лет возглавлял капитан 1-го ранга Г. Монд. Уже к концу лета 1941 г. между командованием Северного флота и английским Адмиралтейством были достигнуты соглашения о разграничении операционных зон, базировании английских кораблей в советских портах, общих опознавательных сигналах [9, с. 5-6]. В это же время, Макфарлейн отчетливо представлял, что СССР может выдержать немецкий натиск и настало время для серьезной помощи [18, р. 86].

Между тем, обстановка на фронте продолжала ухудшаться. 28 июля был взят Смоленск, советские войска Западного фронта начали отход в район Брянск-Вязьма-Ржев, где стабилизировали линию фронта и начали проводить контрудары против немецких войск, пытаясь изменить стратегическую обстановку в свою пользу. Детальный анализ обстановки на советско-германском фронте на начало августа 1941 г. позволяет сделать вывод, что и в это время московское направление продолжало оставаться решающим как для германского Верховного командования сухопутных сил (ОКХ), так и для Верховного главнокомандования вермахта. Временная задержка продвижения частей группы армий "Центр" на Восток была болезненна для германских генералов, рассчитывавших завершить к этому времени уничтожение основных сил Красной армии, однако она не влияла пока на осуществление общей стратегической концепции "блицкрига". В телеграмме генштаба ОКХ от 31 июля 1941 г. группе армий "Центр" было приказано по-прежнему "готовиться к наступлению на Москву" [7].

Это не ускользнуло от внимания английских союзников, и Макфарлейн снова обратился за разрешением посетить участок советско-германского фронта. В начале августа члены КНШ обсуждали ситуацию, сложившуюся на Восточном фронте. 4 августа 1941 г. представители КНШ на своем заседании отметили: "было бы весьма нелогично, если бы генерал Макфарлейн вернулся, не побывав на участке фронта, где ведутся тяжелые бои" [20]. Причем, в качестве меры психологического воздействия, генерал-майор Дж. Н. Кеннеди (представитель заместителя начальника Генштаба, начальник оперативного управления) предложил показать телеграмму начальнику Разведывательного управления Генштаба РККА генералу А.П. Панфилову, который контактировал с руководством миссии в качестве офицера связи [Там же].

В августе, по распоряжению заместителя народного комиссара обороны и по совместительству командующего Западным фронтом маршала С.К. Тимошенко, Макфарлейн получил разрешение прибыть в расположение частей 50-й стрелковой дивизии 19-й армии Западного фронта, которая участвовала в Смоленском сражении, в районе г. Ярцево. Правда, когда Макфарлейн заявил, что он хотел бы взять с собой в качестве сопровождающего вице-маршала авиации Кольера, который хорошо знал русский язык, ему отказали. В итоге, Макфарлейн отправился на фронт с полковником Э. Гриром в сопровождении представителя маршала Тимошенко. В своем отчете, который был представлен членам Военного кабинета, глава миссии подробно, объективно и без лишних слов описал увиденное. Так, он пишет: "Главное впечатление от того, что я увидел в пути туда и обратно таково, что дивизия в хорошем состоянии. Накануне дивизия провела тяжелый бой. Захвачены не менее 4 немецких полевых батарей, три из них я видел. Поле боя зачищено методично и быстро. Большинство погибших уже похоронены, но некоторых немцев мне показали. Взаимодействие танков, самолетов и других сил тесное и эффективное. Моральный дух высок со всеобщей ненавистью к "фашистам" (так они называют немцев). Отношения между чинами - отличные. Русские отлично разбираются в маскировке.

За время моего визита было довольно много спорадических обстрелов с обеих сторон. Русские очень стойки под обстрелами, хорошо укрываются и замирают при появлении вражеской авиации. Меня сопровождал комиссар штаба дивизии, т.к. командир дивизии был очень занят боем. Мне не позволено приближаться к переднему краю, т.к. командиру дивизии было сказано, что ему не поздоровится, если со мной что-то случится" [28].

Посещение войск РККА состоялось 21 августа, а спустя несколько дней отчет об увиденном лег на стол Черчилля и был представлен членам Военного кабинета. Эта информация продемонстрировала, что управление войсками находится в надежных руках и Красная армия ХЕЕ способна противостоять немцам. Интересно, что фактически сразу же в СССР был направлен первый конвой, PQ-0 "Дервиш" в составе 7 транспортных судов, в охранении судов британского королевского флота, который прибыл в Архангельск 31 августа 1941 г., доставив стратегическое сырье и военные материалы. В каком-то смысле можно сделать вывод о том, что данные отчета Макфарлейна убедили британских военных и политиков в том, что оказанная помощь будет использована по назначению и окажет важный моральный эффект для сражающейся Красной армии.

В составе конвоя, прибывшего в СССР, находилась первая партия самолетов "Харрикейн" и личный состав 151 авиационного крыла, сформированного в июле 1941 г. специально для отправки в СССР и переброшенного в Заполярье для участия в совместных боевых действиях и обучения русских летчиков управлению английскими самолетами с последующей передачей их советским ВВС [13, с. 32]. Интересно, что англичане находились в оперативном подчинении начальника ВВС Северного флота генерала А.А. Кузнецова, однако должны были докладывать о своем участии в воздушных операциях в штаб Министерства авиации Великобритании, а в случае невозможности таких действий обязаны информировать руководство британской военной миссии в Москве [20]. В продолжение темы стоит отметить, что британские летчики находились в Заполярье до 21 октября 1941 г., когда из Англии пришел приказ о возвращении. Самолеты британских летчиков были переданы в состав 78-го истребительного авиационного полка (иап) ВВС Северного флота.

Тем не менее, ситуация оставалась весьма неопределенной, и на совещании Военного кабинета, состоявшемся 25 августа 1941 г., было принято решение временно отозвать Макфарлейна в Лондон для отчета и консультаций по вопросам военного сотрудничества [25]. 25 августа Макфарлейн вылетел через Стокгольм в Лондон для доклада. Фактически, в Лондоне решался вопрос о том, в какой форме продолжать сотрудничество: на декларативной основе или все-таки перейти к оказанию непосредственной военно-технической помощи, в том числе и проведению совместных операций на Восточном фронте или на каком-либо ином участке театра военных действий. Мнение Макфарлейна было очевидным для него и его команды: Советский Союз будет сражаться до последнего, и никакого сепаратного мира между СССР и Германией быть не может. Подобное предположение, кстати, вызывало опасения в Уайтхолле. По-видимому, мнение главы британской военной миссии нашло отражение в изменившейся политике Черчилля, т.к. он отметил в инструкции лорду Бивербруку, что в своей поездке в Москву, на трехстороннюю конференцию между СССР, США и Великобританией, он "должен предложить долговременный срок поставок русской армии.

Нормы поддержки ограничены возможностями портов и нехваткой тоннажа для поставок, поэтому важное значение приобретает южный коридор из Персии... Тем не менее, наш долг и обязанность дать максимально возможную помощь России даже ценой серьезной жертвы для себя.

Однако большого потока [поставок] не должно начаться до середины или конца 1942 года. Необходимо убедиться, что мы не обескровлены в процессе [войны]" [18, р. 88-89].

Как мы видим, здесь снова возникает проблема Закавказья и Персии, которую представители британской стороны будут постоянно поднимать в ходе политических, военных и экономических переговоров. Понимая, что будущее антигитлеровской коалиции все еще весьма туманно, все заинтересованные стороны приняли решение о проведении в Москве трехсторонней встречи, которая должна была решить возникшие проблемы советско-английского и советско-американского сотрудничества. Запланирована конференция была на конец сентября 1941 г., причем в ее работе предстояло принять участие и британским военным из миссии № 30 во главе с Макфарлейном.

Таким образом, можно сделать несколько выводов. На начальном этапе деятельности британской военной миссии в Москве главной ее задачей был анализ обстановки на советско-германском фронте и передача информации в Лондон. Наряду с этим, глава миссии Макфарлейн налаживает сотрудничество с высшим военно-политическим руководством СССР и проводит в жизнь военное сотрудничество между двумя странами, хотя и весьма ограниченной форме, следуя установленным директивам. При принятии решений и Макфарлейн, и члены Военного кабинета исходили, прежде всего, из национальных интересов своей страны. Стоит также подчеркнуть, что недооценка сил и возможностей советской стороны превалировала в мнениях британского союзника.

Однако в данной связи уместно отметить, что основной центр принятия решений находился в Лондоне, и вскоре в СССР это прекрасно поняли. Фактически, речь на первоначальном этапе шла не о помощи, а о возможности продления сопротивления советских вооруженных сил при содействии сотрудников британской военной миссии.

Можно также сделать вывод о том, что английский союзник ждал кардинального изменения событий на советско-германском фронте, что должно было стать сигналом либо к свертыванию сотрудничества, либо, наоборот, привести к его активизации. Однако в дальнейшем оценки были скорректированы, и немалую роль в вопросе оказания действенной военной и военно-технической помощи предстояло сделать главе миссии и его сотрудникам.

Библиографический список

1. Английская военная миссия в Москве // Архив внешней политики РФ. Ф. 69 (Референтура по Великобритании, 01.01.1941-31.12.1941 гг.). Оп. 24. Д. 15. Папка 72. Л. 1, 4, 8.

2. Английская военная миссия в Москве // Архив внешней политики РФ. Ф. 69. (Референтура по Великобритании, 01.01.1941-31.12.1941 гг.). Оп. 30. Д. 12. Папка 104. Л. 8.

3. Браун Д. Северная Россия и британский военно-морской флот // Северные конвои. Исследования, воспоминания, документы. Вып. 2. М., 1994. С. 17-29.

4. Запись беседы Первого заместителя Народного комиссара Иностранных дел СССР А.Я. Вышинского с временным поверенным в делах Великобритании Г. Баггалеем // Документы внешней политики. 22 июня 1941 - 1 января 1942 г. Т. XXIV. М., 2000. С. 14-15.

5. Майский И.М. Воспоминания советского дипломата, 1925-1945 гг. Ташкент, 1980.

6. Морозов М.Э. Союзники в Заполярье // Флотомастер. 2000. № 2. С. 48-54.

7. Мягков М.Ю. Вермахт у ворот Москвы, 1941-1942. М., 1999.

8. Мягков М.Ю. Военные ведомства СССР и Англии в 1941-1945 годах: союз и противоборство // Новая и новейшая история. 2004. № 4. С. 67-81.

9. Печатнов В.О., Магадеев И.Э. Переписка Сталина с Рузвельтом и Черчиллем в годы Великой Отечественной войны: В 2-х т. Т. 1. М., 2015.

10. Пузырев В.П. Боевое содружество на Севере // Северные конвои. Исследования, воспоминания, документы. Вып. 2. М., 1994. С. 4-16.

11. Ржешевский О.А., Мягков М.Ю. Все о Великой Войне. М., 2010.

12. Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945. В 2-х т. Т. 1. 1941-1943. М., 1983.

13. Супрун М.Н. Британские королевские ВВС в России 1941-1945 // Северные конвои. Исследования, воспоминания, документы. Вып. 2. М., 1994. С. 30-45.

14. British military mission to USSR / Conclusions of War Cabinet 62 (41) // The National Archives, CAB 65/18/41. Р. 96.

15. Butler E. The Life of Lieutenant-General sir Noel Mason-Macfarlane. L., 1972.

16. Co-operation with USSR / Minutes of meeting held 10th july, 1941 // The National Archives, CAB 79/12/29. Р. 269.

17. Draft directive to the Head British Liaison Mission to Russia / Mission to Russia / COS 41(223) / War Cabinet // The National Archives, CAB 79/12/23. Р. 233.

18. Lytton A. British aid to Soviet Union, June-September 1941. Calgary, 2012.

19. Military operations. USSR / Conclusions of War Cabinet 66 (41) // The National Archives, CAB 65/19/2. Р. 121.

20. No. 30 military mission to Moscow / Minutes of meeting held 4th august, 1941 / Chief of Staff Committee COS 41 (275) // The National Archives, CAB 79/13/25. Рр. 199-200.

21. Operation EF. URL: http://codenames.info/operation/ef-ii/9 (дата обращения: 01.11.2017).

22. Pownall H. Chief of Staff. The Diaries of Lieutenant-General Sir Henry Pownall. Vol. 2. L., 1974.

23. Russia / Minutes of meeting held 30 june // The National Archives, CAB 79/12/39. Р. 348.

24. Russia: No. 30 mission / Minutes of meeting held 11 july, 1941 / Chief of Staff Committee COS 41(242) // The National Archives, CAB 79/12/42. Р. 378.

25. Russia: Visit of General Mason Macfarlane to London / Minutes of meeting held 25 th august 1941 / Chief of staff committee / COS 41(27) // The National Archives, CAB 79/55/62. Р. 226.

26. Ryan F. The Royal Navy and Soviet Seapower, 1930-1950: Intelligence, Naval Cooperation and Antagonism. PhD thesis. Hull, 1996.

27. Smith B. Sharing secrets with Stalin: How the Allies traded intelligence 1941-1945. Kansas, 1996.

28. Visit of General Macfarlane to the Russian front / War Cabinet W.P. 41(204) //The National Archives, CAB 66/18/27. Рр. 130-134.

Размещено на Allbest.ru