Стоянка Сахюрта-1 и ее место в схеме палеолита Забайкалья

Размещено на http://www.allbest.ru/

Стоянка Сахюрта-1 и ее место в схеме палеолита Забайкалья

Павел Валерьевич Мороз,

кандидат исторических наук, доцент, Забайкальский государственный университет (672039, Россия, г. Чита, ул. Александро-Заводская, 30)

Статья посвящена изучению стоянки каменного века Сахюрта-1, обнаруженной автором в Агинском Бурятском округе Забайкальского края. В работе даётся анализ ситуации с размещением стоянок каменного века на территории Восточного Забайкалья в сравнении с западной частью территории. Автором анализируется причина практически полного отсутствия этих объектов на археологической карте Восточного Забайкалья и выдвигается концепция связи пространственного размещения стоянок с палеовулканами региона. Во второй части публикации характеризуется стоянка Сахюрта-1, связанная с естественным выходом сырья в Агинском Бурятском округе, представляющим собой палеовулкан Дунда-Ага. В статье подробно характеризуется история открытия этого объекта каменного века, даётся описание стратиграфического разреза и каменной индустрии. В итоге делаются выводы об уникальности выявленного памятника и близости третьего культурного компонента к индустрии стоянки Куналей, расположенной в Западном Забайкалье на расстоянии не менее 500 км от Сахюрты-1. Также автором высказывается идея о создании методики поиска стоянок каменного века на территории Восточного Забайкалья, основанной на дислокации источников камнесамоцветного сырья и, прежде всего, палеовулканов. Примером применения этой идеи может являться обнаружение стоянки Сахюрта-1.

Ключевые слова: петроархеология, палеовулканы, каменный век, палеолит, Восточное Забайкалье, Сахюрта

Pavel V. Moroz,

Candidate of History, Associate Professor, Transbaikal State University (30 Aleksandro-Zavodskaya st., Chita, 672039, Russia),

Sakhyurta 1 Site and its Place in the Paleolithic Scheme of Transbaikalia¹

The article is devoted to the study of the Stone Age site of Sakhyurta-1 discovered by the author in Aginsk Buryat District in the Trans - Baikal region. The paper analyzes the situation with the location of the Stone Age sites in Eastern Transbaikalia in comparison with the western part of this territory. The author analyzes the reason for the almost complete absence of these sites on the archaeological map of Eastern Transbaikalia and proposes a concept of the connection of the spatial arrangement between sites with paleovolcanoes in the region. In the second part of the publication we characterize the Sakhyurta 1 site associated with the natural raw material yield in Aginsk Buryatsk District, constituting Dunda-Aga paleovolcano. The article characterizes in detail the history of the discovery of this object of the Stone Age, it describes stratigraphic section and the stone industry. As a result, conclusions are drawn about the uniqueness of the identified site and the proximity of the third cultural component to the Kunali site area located in Western Transbaikalia at a distance of more than 500 km from the Sakhyurta 1. The author also expresses the idea of creating a technique for searching the Stone Age sites on the territory of Eastern

Вводная часть. Территория Восточного Забайкалья на административной карте современного Забайкальского края существенно превосходит западную часть (рис.

1) традиционным «водоразделом» между ними у географов является Яблоновый хребет. При этом Петровск-Забайкальский, Крас- ночикойский и Хилокский районы вместе с территорией современной Республики Бурятия иногда относят к Западному Забайкалью исключительно по географическому признаку. Учитывая более чем столетнюю историю археологических исследований в регионе [7, с. 117], показательна подобная «неравномерность», наблюдающаяся и в размещении археологических памятников каменного века.

Западное Забайкалье, а в особенности, если трактовать это понятие широко, включая сюда и Республику Бурятия, насыщено различными объектами каменного века, включая и всемирно известные памятники [1; 2; 11]. На этом фоне Восточное Забайкалье не может похвастаться большим числом выявленных объектов каменного века, и это связано с рядом причин, освещению и анализу которых следует уделить отдельную публикацию. По мимо «человеческого фактора» и несколько иных условий осадконакопления в позднем неоплейстоцене и голоцене большинством исследователей каменного века Забайкалья практически не обращалось внимания на роль высококачественного сырья для производства орудий труда как фактора географической привязки стоянок и мастерских. Нам же, в контексте Восточного Забайкалья, она видится одной из ключевых [6; 15].

На территории Забайкальского края уже более десяти лет ведутся петроархеологические исследования [12], благодаря которым удалось серьёзно продвинуться в понимании взаимодействия древних обитателей региона с доступной минерально-сырьевой базой. В качестве основного полигона этих исследований были выбраны именно западные районы Забайкальского края, так как именно там наблюдается максимальная концентрация стратифицированных памятников верхнего и финального палеолита [5; 8]. При этом территория Восточного Забайкалья, кратно превосходящая западные районы до недавнего времени представляла Terra incognita в плане наличия стратифицированного палеолита с небольшими исключениями, что и отмечалось некоторыми исследователями [3; 4].

Методология и методы исследования. Начиная с 2009 года нами была составлена программа поиска памятников каменного века в восточных районах Забайкальского края, с целью устранения явной «исторической несправедливости». В основу работ была положена концепция связи человеческих коллективов и источников минерального сырья. Предполагая однозначную зависимость древних коллективов от камня высокого качества, нами, совместно с доктором геолого-минералогических наук Г. А. Юргенсоном, на территории Восточного Забайкалья были выделены потенциально возможные «точки притяжения» древнего населения, представляющие собой выходы минерального сырья высокого качества.

Рис. 1. Соотношение между Восточным и Западным Забайкальем на карте Забайкальского краяFig. 1. The ratio between the Eastern and Western parts of Transbaikalia on the map of the Trans-Baikal Territory

Наиболее перспективными районами для поиска памятников каменного века оказались палеовулканы, весьма широко представленные на территории Восточного Забайкалья. Сами по себе палеовулканы Восточного Забайкалья привлекли внимание археологов уже достаточно давно, но оно было крайне опосредованным. Примером этому может служить знаменитый комплекс археологических памятников каменного века на Титовской сопке в непосредственной черте г. Читы. Несмотря на наличие трёх мастерских и около десяти стратифицированных памятников верхнего - финального палеолита, включая уникальный комплекс Сухотино-4, исследователи практически не придавали значения сырьевому фактору в вопросе размещения стоянок и мастерских сухотинской группы [10]. В это же время в зарубежной археологии роль сырья и его источников становилась всё более значимым фактором в исследованиях, посвящённых каменному веку [13], а на рубеже XXI века эти работы оформились в самостоятельное научное направление - петроархеологию [14].

Таким образом, имея перед собой пример палеовулкана, как своего рода сырьевого кластера, который притягивал древние коллективы в каменном веке, нами были проанализированы подобные вулканические постройки на территории Восточного Забайкалья. Следует сказать, что палеовулканы в позднем неоплейстоцене и голоцене могли продуцировать различные горные породы, как-то - эффузивы кислого и среднего состава, кремень, халцедон и яшму, и все они активно использовались древним человеком для расщепления с целью производства орудий труда. Установлено, что для памятников финального плейстоцена - раннего голоцена Западного Забайкалья характерно изменение сырьевого баланса. От эффузивов, на которых были основаны индустрии поздней поры верхнего палеолита, к высококачественным халцедону, вулканическому кремню и яшме, древние коллективы переходят примерно с 20 т. л. н. При этом эффузивы не исчезают из индустрий полностью, но частота использования существенно сокращается. Их место занимают существенно кремнистые породы, а с повсеместным распространением микротехники халцедон, кремень и яшма становятся доминирующим сырьём [5, с. 105; 15, с.107].

И если для Западного Забайкалья подобная картина имеет подтверждения в материалах стратифицированных памятников, восточные районы Забайкальского края до недавнего времени не предоставляли материалов для решения этой проблемы. Поэтому, прежде всего, наше внимание было обращено на палеовулканы, продуцирующие именно камнесамоцветное сырьё. Подобный источник сырья был указан Г. А. Юргенсоном в пределах Агинского Бурятского округа [6, с. 449; 9, с. 52].

Результаты исследования. Благодаря консультациям доктора геолого-минералогических наук Г. А. Юргенсона в 2013 году был выделен наиболее благоприятный район для поисков памятников каменного века в районе с. Сахюрта (рис. 2).

Территория, расположенная северо-восточнее села, представляет собой во многом уникальный, с точки зрения геологии, район. На площади порядка 1000 га расположены 3 мезозойских палеовулкана Пунцук на севере и два конуса палеовулкана Дунда-Ага северней и южнее с. Сахюрта. Последний вулкан представляет собой известное с XIX века месторождение кремня, халцедона и яшмы. Название села Сахюрта происходит от бурятского «сахюрт» - т.е. кремень. Таким образом, эта территория представляет собой самостоятельный сырьевой район, а наличие р. Хой- то-Ага и вулканического озера Цаган-Нур делает эту территорию привлекательной для посещения человеческими коллективами в древности.

Исследовав террасовидную поверхность высотой 6 м над уровнем долины р. Хойто-Ага, прислонённую к кальдере вулкана в 100 м юго-восточнее фермы (рис. 2) и пространство ниже этого уровня, в 2013 году удалось обнаружить каменный подъёмный материал. Характер его сохранности был неодинаков, что может говорить о смешанности комплекса и о специфике его залегания в погребённом/непогребённом состоянии. На большинстве артефактов наблюдается чрезвычайно высокая дефляция обеих поверхностей. Причём эта высокая степень разрушения не может быть следствием длительного пребывания на дневной поверхности, а, скорее всего, появилась благодаря интенсивному и долгому воздействию водного потока или, исходя из понимания геоморфологической ситуации, является следствием перемещения материала в геологическом теле во время течения вечномёрзлых грунтов при образовании солифлюксия. Наличие подъёмного материала позволило предположить присутствие стратифицированного комплекса. При осмотре поверхности террасовидного шлейфа было обращено внимание на 2 оврага, прорезающих шлейф (рис. 2). В конусе выноса одного из них был обнаружен подъёмный материал и принято решение заложить разведочный шурф. Координаты шурфа 2013 года в системе WGS-84: N 51°03.378' Е 114°13.331'

В полевой сезон 2015 года было принято решение расширить разведочный шурф до пикета, размерами 4*4, с общей площадью вскрытия 16 м², а в сезон 2016 года к нему было прирезано ещё 4 м2.

В результате проведения работ на данном памятнике было принято решение отказаться от термина «культурный слой» и использовать понятие «культурный компонент». Это сделано в связи с тем, что террасовидный уровень, на котором заложен шурф 2013 года и пикет 2015 года, в геологическом плане имеет чрезвычайно сложное строение. Литологические слои в период своего формирования и в более позднее время претерпели многочисленные изменения, вызванные мощнейшей солифлюкцией, видоизменившей палеорельеф. Поэтому говорить о полной «инситности» археологического материала на конкретно этом участке памятника, к сожалению, не приходится. Более того, индустрия Сахюрты-1 претерпела серьёзные постседементационные изменения, а ввиду высокого содержания щебня и сланца это напрямую сказалось на облике артефактов. Поверхность большинства орудий сколов и нуклеусов деформирована, вплоть до сглаживания рёбер негативов, что практически полностью исключает применение функционального анализа и затрудняет техникотипологическую атрибуцию артефактов.

По состоянию на 2016 год получен полный профиль рыхлых отложений по северо-западной стенке раскопа мощностью до 400 см (рис. 3). Описание северо-западной стенки разреза показано в таблице.

Рис. 2. Топоплан стоянки Сахюрта-1Fig. 2. Topographic plan of the Sakhurta-1 site

Рис. 3. Стоянка Сахюрта-1. Профиль северо-западной стенки Fig. 3. The Sakhurta-1 site. Profile of the northwest wall

Описание северо-западной стенки разреза

Артефакты культурного компонента 1 представлены в количестве 42 экземпляров. Большинство артефактов представляют собой отцепы и мелкие сколы, но среди дебитажа можно выделить отдельные орудия. Особо интересны долотовидные орудия и комбинированное орудие на пластинчатом сколе. Разборка второго литологического слоя выявила существенно меньшее количество артефактов и показала их более широкую «развеску» в разрезе. Орудийный набор второго культурного компонента относительно беден и представлен несколькими экземплярами, из которых следует выделить комбинированное и долотовидные орудия и скребок. Следует отметить, что принципиальной разницы в индустрии и применяемом сырье между материалом первого и второго культурных горизонтов нет.

Артефакты культурного компонента 3 были выявлены на контакте третьего и четвёртого литологических слоёв, на и вблизи кровли четвёртого литологического слоя. Третий культурный компонент отделён от второго стерильным прослоем мощностью не менее 20-25 см. О значительном угле падения литологического слоя 4 и 5 свидетельствует разрез (рис. 3). Наиболее значительный угол падения отмечается с запада на восток. Следует отметить весьма значительную глубину этого падения, достигающего Г 100-120 см. Этот естественный процесс привёл к частичному смешиванию литологических слоёв 4 и 5, а также вовлечению в солифлюкционное течение подошвы литологического слоя 3. Принимая во внимание эти факты, на этом участке памятника невозможно расчленить находки, связанные с этими литологическими слоями. Поэтому артефакты были объединены в единый культурный компонент 3, так как расчленение материала на культурные слои по технико-типологическим признакам также не представляется возможным.

В целом индустрия третьего культурного компонента отличается от второго и первого. Если в последних, в результате раскопок 2013 года, были обнаружены элементы микротехники в виде фрагментов микропластин, микронуклеусов и технических сколов, индустрия третьего культурного компонента этих признаков лишена. Отмечается значительное количество нуклевидных сколов, что вполне оправдывается расположением стоянки на естественном выходе сырья. Сырьевой набор всех культурных компонентов идентичен. Всего обнаружено 103 артефакта за сезон 2013 и 21 экз. в прирезке 2016 года. Основу коллекции составляют отщепы и сколы.

Микронуклеусы в третьем культурном компоненте полностью отсутствуют, зато представлены массивные отдельности на начальных стадиях расщепления, а также нуклеусы ортогонального принципа расщепления, выполненные на отдельностях местного кремня и яшмы. Анализ нуклеарного расщепления свидетельствует, скорее, об отщеповой направленности индустрии, основанной на ситуационном и ортогональном принципе расщепления, чему не противоречит и орудийный состав коллекции, демонстрирующей отщеп в качестве орудийной основы. Наиболее интересна серия проколок, включающая в том числе и комбинированные орудия (рис. 4.1-4) совмещающие в себе проколку и скребок. Долотовидные орудия и обушковые инструменты также представлены (рис. 4.5-6). Скребки единичны.

Индустрия четвёртого культурного компонента весьма показательна. Как и артефакты третьего культурного компонента, она полностью основана на местном сырье высокого качества - вулканическом лиловом кремне

и яшме. Всего выявлено 12 артефактов. Из них 4 экз. - орудия и один нуклеус. Наблюдается присутствие как мелких орудий на пластинчатой основе, проколка на фрагменте пластинки, так и массивных орудий. Это орудие представляет собой блок ремонтажа, состоящий из 2 фрагментов. Типологически орудие может быть определено как боковое скребло с выемкой. Найдено два фрагмента на расстоянии 30 см друг от друга (рис. 5.1). Отдельно стоит отметить массивность орудия, 14,5 см по длинной оси. Это связано с тем, что в качестве основы использован не скол, а естественная плитка кремня. Выемка оформлена уплощающими снятиями и краевой ретушью.

Пятый культурный компонент был выявлен на отметке - 356 см от промежуточного репера памятника и включает 5 артефактов. При этом выявлено два показательных типологически выраженных орудия и нуклеус. Обушковый нож, выполненный на массивной отдельности светлого кремня, лезвие уплощённое снятием по обоим маргиналам. Конвергентное скребло на отщепе (рис. 5.2) на плитчатой отдельности лилового кремня де- монстрирует минимальную подправку естественной отдельности. Массивный нуклеус из зеленоватого кремня представляет собой образчик ортоганальной техники расщепления.

Рис. 4. Стоянка Сахюрта-1: культурный компонент 3. Орудия. 1-4 - проколки; 5-6 - обушковые инструменты

Fig. 4. The Sakhurta-1 site: Cultural component 3. Tools. 1-4 -borers; 5-6 - backed knives

Подводя итоги, следует сказать, что индустрия стоянки Сахюрта-1 уникальна для Восточного Забайкалья и не имеет географически близких аналогий. В то же время индустрия третьего культурного компонента Сахюрты-1 близка до идентичности известному памятнику Куналей, расположенному в 500 км к юго-западу в Западном Забайкалье. Культурные компоненты 4 и 5 предварительно можно датировать временем порядка 30 т. л. н. и отнести к раннему верхнему палеолиту

Рис. 5. Стоянка Сахюрта-1: 1 - культурный компонент 4. Скребло с выемкой; 2 - культурный компонент 5. Конвергентное скребло

Fig. 5. The Sakhurta-1 site: Cultural component 4.Side-scraper with use notch; 2 - Cultural component 5. Convergent scraper

Обсуждение результатов исследования. В настоящее время стоянка Сахюрта-1 представляет собой единственный стратифицированный памятник восточнее г. Читы, демонстрирующий сложный, но информативный разрез, включающий каргинский педокомплекс, содержащий материал не моложе средней поры верхнего палеолита, а выявленные в полевой сезон 2016 года культурные компоненты 4 и 5 однозначно древнее и их следует отнести ко времени РВП. Данный факт трудно переоценить, так как опорных объектов, включающих индустрии как ранней, так и средней поры верхнего палеолита в рамках одного памятника, до сегодняшнего дня выявлено не было. Другим немаловажным обстоятельством является подтверждение авторской гипотезы о прямой связи древних коллективов с палеовулканами региона, что даёт возможность создания методологии поиска объектов каменного века на территории Восточного Забайкалья.

Подводя итоги, следует сказать, что стоянка Сахюрта-1, выявленная на коренных выходах минерального сырья высокого качества, связанных с палеовулканом Дунда-Ага, представляет собой многослойный памятник, включающий как минимум 5 культурных компонентов. При раскопках более широкими площадями и применении микростратиграфических методов, возможно расчленение нижних культурных компонентов на самостоятельные культурные горизонты. Тем не менее, даже вскрытие 20 м² дало уникальный для Восточного Забайкалья материал, коррелируемый с технокомплексами Западного Забайкалья.

каменный забайкалье сахюрт стоянка

Список литературы

1. Константинов М. В. Каменный век восточного региона Байкальской Азии. Улан-Удэ; Чита: Изд-во БНЦ СО РАН, 1994. 180 с.

2. Природная среда и человек в неоплейстоцене (Западное Забайкалье и Юго-Восточное Прибайкалье) / Л. В. Лбова [и др.]. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2003. 208 с.

3. Мещерин М. Н. Средняя пора верхнего палеолита в Забайкальской региональной схеме периодизации (состояние изучения) // Российская археология. 2010. № 3. С. 5-13.

4. Мороз П. В. Работы в Кыринском районе Забайкальского края // Археологические открытия 2009 года. М.: ИА РАН, 2013. С. 316-317.

5. Мороз П. В. Каменные индустрии рубежа плейстоцена и голоцена Западного Забайкалья. Чита: Экс- пресс-изд-во, 2014. 181 с.

6. Мороз П. В. Минеральное сырьё и древний человек на территории Забайкалья // Сибирская археология и этнография: вклад молодых исследователей. Чита: ЗабГУ 2016. С. 43-45.

7. Мороз П. В. Этапы изучения каменного века Забайкалья: прошлое и настоящее // Гуманитарный вектор. 2016. Т 11, № 4. С.117-124.

8. Мороз П. В., Юргенсон Г А. Применение минерального сырья в палеолите Забайкалья: культурная преемственность или технологическая необходимость? // Stratum Plus. 2016. № 1. С. 65-76.

9. Мороз П. В., Лапердина Е. Ю., Сахновская Я. А., Яковлева А. Е., Туманова А. А. Палеолитическая стоянка Сахюрта (предварительные данные) // Сибирская археология и этнография: вклад молодых исследователей. Чита: ЗабГУ, 2016. С. 52-54.

10. Окладников А. П., Кириллов И. И. Юго-Восточное Забайкалье в эпоху камня и ранней бронзы. Новосибирск: Наука, 1980. 176 с.

11. Ташак В. И. Палеолитические и мезолитические памятники Усть-Кяхты. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. 130 с.

12. Юргенсон Г А., Мороз П. В. О технологической археоминерагении // Теория, история, философия и практика минералогии: материалы междунар. минералогического семинара. Сыктывкар: Геопринт, 2006. С. 89-90.

13. Demars P Y. L'utilization du silex au Palйolithique supйrieur: choix, approvisionnement, circulation // Cahiers du Quaternaire. 1982. No. 5. 253 p.

14. Miller R. Lithic resource management daring the Belgian Early Upper Paleolithic: effects of variable raw material context on lithic economy // ERAUL. 2001. No. 91. 220 р.

15. Moroz P., Yurgenson G. The importance of raw material factor for Final Paleolithic investigations in TransBaikal region (Russia) // ERAUL. 2014. No. 140. P 94-107.

References

1. Konstantinov M. V. Kamennyi vek vostochnogo regiona Baikal'skoi Azii. Ulan-Ude; Chita: Izd-vo BNTs SO RAN, 1994. 180 s.

2. Prirodnaya sreda i chelovek v neopleistotsene (Zapadnoe Zabaikal'e i Yugo-Vostochnoe Pribaikal'e) / L. V. Lbova [i dr.]. Ulan-Ude: Izd-vo BNTs SO RAN, 2003. 208 s.

3. Meshcherin M. N. Srednyaya pora verkhnego paleolita v Zabaikal'skoi regional'noi skheme periodizatsii (sostoyanie izucheniya) // Rossiiskaya arkheologiya. 2010. № 3. S. 5-13.

4. Moroz P V. Raboty v Kyrinskom raione Zabaikal'skogo kraya // Arkheologicheskie otkrytiya 2009 goda. M.: IA RAN, 2013. S. 316-317.

5. Moroz P. V. Kamennye industrii rubezha pleistotsena i golotsena Zapadnogo Zabaikal'ya. Chita: Eks- press-izd-vo, 2014. 181 s.

6. Moroz P V. Mineral'noe syr'e i drevnii chelovek na territorii Zabaikal'ya // Sibirskaya arkheologiya i et- nografiya: vklad molodykh issledovatelei. Chita: ZabGU, 2016. S. 43-45.

7. Moroz P V. Etapy izucheniya kamennogo veka Zabaikal'ya: proshloe i nastoyashchee // Gumanitarnyi vektor. 2016. T 11, № 4. S.117-124.

8. Moroz P V., Yurgenson G. A. Primenenie mineral'nogo syr'ya v paleolite Zabaikal'ya: kul'turnaya preemst- vennost' ili tekhnologicheskaya neobkhodimost'? // Stratum Plus. 2016. № 1. S. 65-76.

9. Moroz P V., Laperdina E. Yu., Sakhnovskaya Ya. A., Yakovleva A. E., Tumanova A. A. Paleoliticheskaya stoyanka Sakhyurta (predvaritel'nye dannye) // Sibirskaya arkheologiya i etnografiya: vklad molodykh issledovatelei. Chita: ZabGU, 2016. S. 52-54.

10. Okladnikov A. P, Kirillov I. I. Yugo-Vostochnoe Zabaikal'e v epokhu kamnya i rannei bronzy. Novosibirsk: Nauka, 1980. 176 s.

11. Tashak V. I. Paleoliticheskie i mezoliticheskie pamyatniki Ust'-Kyakhty. Ulan-Ude: Izd-vo BNTs SO RAN, 2005. 130 s.

12. Yurgenson G. A., Moroz P V. O tekhnologicheskoi arkheomineragenii // Teoriya, istoriya, filosofiya i praktika mineralogii: materialy mezhdunar. mineralogicheskogo seminara. Syktyvkar: Geoprint, 2006. S. 89-90.

13. Demars P Y. L'utilization du silex au Palйolithique supйrieur: choix, approvisionnement, circulation // Cahiers du Quaternaire. 1982. No. 5. 253 p.

14. Miller R. Lithic resource management daring the Belgian Early Upper Paleolithic: effects of variable raw material context on lithic economy // ERAUL. 2001. No. 91. 220 r.

15. Moroz P, Yurgenson G. The importance of raw material factor for Final Paleolithic investigations in Trans-Baikal region (Russia) // ERAUL. 2014. No. 140. P 94-107.

Размещено на Allbest.ru