Древнейшая керамика Восточной Азии: актуальные вопросы исследования (материалы для учебного курса "Керамика как археологический источник")

В настоящее время наибольшее число памятников с древнейшей керамикой известно в Японии - здесь накоплена солидная база данных по их абсолютному датированию [Nakaza - wa et al., 2011; Morisaki, Natsuki, 2017]. Для памятников материковых районов Восточной Азии также получены серии радиоуглеродных дат, но по представительности они значител ьно уступают японским данным [Kuzmin, 2017]. Хронологический интервал памятников с ранней керамикой Восточной Азии определяется рамками от 20 000-18 000 до 9 000 л. н. Наиболее ранние даты, полученные для горизонтов 2В 1, 2В пещеры Сяньженьдун (20 902 ± 358 - 19 166 ± 219 cal. BP) и пещеры Юйчаньянь (18 300-17 400 cal. BP) в Южном Китае, являются предметом широкого обсуждения [Wu et al., 2012; Cohen, 2013; Kuzmin, 2017]. Основной массив дат для ареала Восточной Азии в целом укладывается в рамки от 15 500 до 10 000 л. н.

Памятники с ранней керамикой в разных районах обнаруживают несинхронность временных интервалов. Наиболее "молодыми" являются памятники Северного Китая, Кореи и российского Приморья. Самые древние памятники - в районах Южного Китая, Японского архипелага и Приамурья (табл. 1). В целом комплексы с древнейшей керамикой в Восточной Азии соотносятся исследователями с временным диапазоном позднего плейстоцена - раннего голоцена, в течение которого происходили глобальные изменения климата, ландшафтов, растительного и животного мира [Jordan, Zvelebil, 2009; Kaner, 2009; Lu, 2010; Morisaki, Natsuki, 2017; Derevianko et al., 2017].

Открытие памятников с древнейшей керамикой в каждом из районов Восточной Азии поставило перед исследователями проблему определения места этих комплексов в археологической периодизации как с точки зрения универсальных, так и с точки зрения региональных представлений и концепций. Специфика памятников заключается в сочетании каменного инвентаря, выполненного в основном в позднепалеолитических традициях, с таким "неолитическим" признаком, как керамика. Возраст памятников синхронен возрасту позднепалеолитических или мезолитических культур во многих районах мира. Предлагаемые исследователями решения отражают неоднозначность и сложность ситуации, необходимость новых подходов к критериям периодизации, определению содержания понятия "неолитическая эпоха". Единого мнения по поводу места памятников с древнейшей керамикой в археологической периодизации сегодня нет. Многие исследователи, работающие с материалами материковых районов, склоняются к идее отнесения этих объектов к начальному неолиту (в англоязычной терминологии - Initial Neolithic), предшествовавшему этапу раннего неолита (см. табл. 1). Общим признаком комплексов древнейшей керамики Восточной Азии является их малочисленность и фрагментарность. Объем коллекций составляет от нескольких десятков до нескольких сотен мелких фрагментов сосудов.

Большое число памятников и представительные серии радиоуглеродных датировок для памятников Японского архипелага позволили исследователям предложить внутреннюю хронологическую градацию изначального Дзёмон (Incipient Jomon) как эпохи появления древнейшей керамики в островном районе Восточной Азии. Периодизация, включающая четыре фазы, строится с учетом динамики природно-климатических изменений в интервале 17 00010 000 л. н. и особенностей археологических комплексов, в первую очередь керамического материала [Kaner, 2009; Cohen, 2013; Morisaki, Natsuki, 2017].

Культурная систематизация памятников с ранней керамикой предложена для районов Нижнего и Западного Приамурья, где выделены осиповская и громатухинская культуры начального неолита. Различия между культурами исследователи видят в значительной мере в признаках керамических комплексов [Окладников, Деревянко, 1977; Медведев, 1995; 2003; Derevianko, Medvedev, 2006; Нестеров, 2008; Шевкомуд, Яншина, 2012; Derevianko et al., 2017; Цетлин, Петрова, 2020].

Ранняя керамика Восточной Азии: социально-экономический контекст инновации

Одним из важнейших результатов исследований явилась гипотеза о том, что Восточная Азия представляет иную социально-экономическую модель возникновения гончарства, нежели Ближний Восток. Древнейшая в мире глиняная посуда появилась в обществах рыболовов, охотников и собирателей, о чем свидетельствуют инвентарные комплексы, палеофаунистические и палеоботанические материалы памятников Японии, российского Дальнего Востока, Южного и Северного Китая, Кореи [Кононенко и др., 2003; Volkov et al., 2006; Jordan, Zvelebil, 2009; Kaner, 2009; Lu, 2010; Jordan et al., 2016; Sebillaud, Lixin, 2019; Shoda et al., 2020]. Пример Восточной Азии показывает, что связь между появлением керамической посуды и развитием земледелия как технологии производства пищи не носит универсального, обязательного характера.

Таблица 1

Общая характеристика памятников с древнейшей керамикой Восточной Азии

General characteristics of objects with the oldest ceramics of East Asia

Table 1

Исследователи, занимающиеся проблемой раннего гончарства Восточной Азии, подчеркивают, что эта новая технология зарождается на фоне или в контексте позднепалеолитических стандартов и навыков камнеобработки. Иными словами, появление керамики нельзя рассматривать как следствие общего технико-технологического прогресса в древних обществах. Освоение принципов работы с новым природным сырьем - глиной, вполне может сочетаться с архаичными методами обработки уже давно известного материала. Вместе с тем керамическая посуда была не единственной важной инновацией в жизни людей позднего плейстоцена - раннего голоцена. Новые явления были связаны в первую очередь со сферой добычи или получения пищи. Практически во всех районах Восточной Азии вследствие изменений климата и ландшафтов создавались благоприятные условия для активизации речного и озерного рыболовства и собирательства, освоения морской литорали [Ikawa-Smith, 1976; Lu, 2010; Cohen, 2013]. Особый интерес представляют палеоботанические свидетельства достаточно активного сухопутного собирательства в районах Китая и Японского архипелага. На отдельных памятниках с ранней керамикой Южного и Северного Китая обнаружены эпизодические следы знакомства с дикими злаками - рисом и просом. Серийно представлены каменные терочные плиты и песты для обработки растений. Речь в данном случае может идти о формировании в обществах охотников и рыболовов предпосылок к земледелию как технологии производства пищи [Lu, 2010; Cohen, 2013; Shelach-Lavi, Tu, 2017]. Некоторые исследователи связывают раннее появление керамической посуды в районах Восточной Азии с зарождением земледельческих навыков в позднеплейстоценовое - раннеголоценовое время [Сорокин, 2011].

Принципиальное значение для всего образа жизни людей и для возможности возникновения и развития технологии изготовления керамики имела тенденция к постепенному повышению степени оседлости в связи с определенными изменениями в хозяйственной деятельности в позднеплейстоценовое - раннеголоценовое время. Археологические свидетельства этого процесса исследователи видят в материалах памятников начального неолита Приамурья [Derevianko, Medvedev, 1995; 2006; Лапшина, 1999; Нестеров, 2008], на памятниках Китая и Японского архипелага [Cohen, 2013]. В свою очередь, даже неполная, сезонная оседлость, особенно в теплый период года, значительно увеличивала вероятность освоения сырьевых ресурсов местности и осуществления полного технологического цикла изготовления керамической посуды - от сбора глины до обжига [Arnold, 198 5. Р. 109-126].

Гипотетически можно говорить об опосредованной связи между развитием рыболовства и появлением технологии изготовления керамики [Zhushchikhovskaya, 2009]. Береговые участки водоемов, как пресноводных, так и морских, часто являются зонами выхода на поверхность осадочных отложений глин, глинистых илов. Длительное нахождение в местах проживания и промысла, привязанных к водоемам, обусловливало возможность знакомства с глинистым сырьем и такими его свойствами, как пластичность во влажном состоянии и способность затвердевать при высыхании. В этих условиях была высока вероятность сначала случайного соприкосновения глины с огнем (в обычном костре), а затем целенаправленного наблюдения за изменениями материала в процессе теплового воздействия и осознания возможностей его практического использования. В пользу этой точки зрения можно привести данные П. Райс о том, что в разных районах многие памятники с древнейшей керамикой приурочены к береговым зонам рек, озер, морей [Rice, 1999].

Ранняя керамика Восточной Азии: функциональная роль

Вопрос о функциях ранней керамики впервые был поставлен на материалах памятников Японии. Согласно гипотезе Ф. Икава-Смит и Ч. Серизавы, сосуды из обожженной глины в процессе приготовления пищи имели несомненные преимущества перед емкостями из дерева и камня. Варка в воде особенно важна для многих видов растений, не съедобных в сыром виде, но приобретающих пищевую ценность после термообработки. Керамическая емкость очень удобна и для термообработки мелких моллюсков - продуктов прибрежного собирательства. Сделан важный вывод о том, что совершенствование способов термообработки продуктов с помощью керамических сосудов позитивно влияло на физическое состояние людей, продолжительность жизни и в целом на демографические процессы [Ikawa-Smith, 1976; Serizawa, 1976].

Другие исследователи древнейшей керамики Японского архипелага также высказывались в поддержку мнения о кухонной функции посуды, в частности для термообработки моллюсков, приготовления супов [Aikens, 1995. P. 13; Kobayashi, 2004. P. 23-24; Kaner, 2009. Р. 105]. Свидетельство использования керамической емкости для варки пищи документировано материалами памятника Одай -Ямамото-1, где найдены фрагменты сосуда со следами карбонизированной органики (нагара) на внутренней поверхности стенок. Применение липидного анализа к изучению большой серии фрагментов стенок сосудов с остатками нагара из нескольких памятников возрастом 15 000-11 800 л. н. впервые позволило идентифицировать состав пищи, которую готовили в этих емкостях. Это морские и пресноводные животные, растительная органика, в меньшей степени - сухопутная животная органика [Craig et al., 2013; Yoshida et al., 2013].

Относительно древнейших изделий российского Дальнего Востока было сделано предположение, основанное на случаях наличия карбонизированного органического вещества на стенках сосудов, об их использовании для приготовления пищи [Медведев, 2003]. Недавние совместные исследования учеными России, Японии и Великобритании липидных остатков из фрагментов керамики памятников Приамурья уточнили эти данные и показали их своеобразие. Установлено, что ранняя керамика осиповской культуры Нижнего Приамурья использовалась для приготовления рыбы, скорее всего лосося, а на сосудах, изготовленных гончарами громатухинской культуры из районов Среднего Амура, зафиксированы остатки жиров из мяса жвачных млекопитающих [Shoda et al., 2020].

Функции ранней керамики Китая реконструируются пока лишь по косвенным данным, без использования специальных аналитических методов. По совокупности м орфологических признаков емкостей, характеристики остатков палеофауны из культурных отложений, результатов экспериментальных исследований сделано предположение, что основной функцией посуды из южно-китайских памятников была температурная обработка пресноводных моллюсков. Это не исключает возможности приготовления в сосудах некоторых видов растительной пищи [Lu, 2010].

Термическая обработка продуктов растительного и животного происхождения предполагается для ранней керамической посуды Северного Китая. Судя по малочисленности коллекций архаичной керамики в археологических комплексах возрастом 12 000-9 000 л. н., использование сосудов для кухонных целей было еще эпизодическим, возможно, связанным с приготовлением каких-то особых блюд, например супов [Shelach-Lavi, Tu, 2017]. По материалам памятника Хоутаомуга в Восточной Манчжурии высказано мнение, что функция древнейшей посуды была связана с термообработкой продуктов речного рыболовства и собирательства [Sebillaud, Lixin, 2019].

Исследователи дискутируют о возможности функционирования ранних сосудов в неутилитарной сфере, ссылаясь на известную гипотезу Б. Хэйдена о престижном или символическом значении керамики на начальных этапах освоения этой технологии [Hayden, 1995]. Есть мнение, что приготовление пищи в керамических емкостях было связано не с повседневной жизнью, а с особыми случаями, например ритуалами. Основанием для предположения служит малочисленность находок ранней керамики на археологических памятниках, указывающая на редкость, исключительность глиняной посуды как предмета материальной культуры [Pearson, 2005; Craig et al., 2013; Cohen, 2013]. Однако каких-либо определенных археологических свидетельств неутилитарного использования и особого значения древнейшей посуды в Восточной Азии пока не обнаружено [Shelach-Lavi, Tu, 2017].

Ранняя керамика Восточной Азии: технология, морфология, декор

Данное направление исследований важно не только для понимания древнейшей керамики как продукта новой технологии, но и для определения общих закономерностей и локальных особенностей начальной стадии развития этой инновации. Информационные возможности реконструкций существенно ограничены малочисленностью и фрагментарностью коллекций керамики. В данной ситуации особенно важны сбалансированные принципы и приемы исследования, в частности ориентация на мультидисциплинарный подход с использованием современных естественнонаучных методик, экспериментов. Однако сегодняшние знания и представления о древнейшей керамике разных районов Восточной Азии базируются на различных подходах к описанию, анализу и интерпретации материала, часто являются не достаточно аргументированными, содержат ряд дискуссионных позиций.

Первая и очень важная стадия технико-технологического цикла гончарства - подбор сырья и приготовление формовочной массы для будущих изделий. Для начального этапа истории технологии изготовления керамики речь идет о становлении сырьевой стратегии, целевой адаптации природных пластичных материалов. Древнейшая керамика из памятников Японии, относящаяся к Incipient Jomon, изготовлялась, предположительно, из местных глин с включением песчанистой фракции без каких-либо искусственных добавок. В публикациях, однако, не приводятся данные петрографической, бинокулярной микроскопии либо иных аналитических методов в подтверждение этого мнения. Констатируется, что для большинства ранних керамических комплексов характерно отсутствие примесей растительной органики [Vandiver, 1991; Underhill, 1991; The Collection..., 1996].

Характеристики формовочных масс древнейшей керамики Китая также не содержат детальных ссылок на результаты, полученные естественнонаучными методами. В публикациях отмечается, что в керамике памятников Южного Китая и памятников бассейна Хуанхэ в Северном Китае присутствуют минеральные включения грубой текстуры, например зерна кварцита, кальцита размером до 5,0-6,0 мм. Однако происхождение минеральной примеси (естественное или искусственное) не является предметом обсуждения [Lu, 2010; Shelach- Lavi, Tu, 2017]. Специфика состава формовочных масс керамики из памятника Хоутаомуга и нескольких соседних памятников возраста около 10 000 л. н. в восточной Маньчжурии заключается в присутствии следов обильной искусственной примеси растительных волокон. На Хоутаомуга в небольшом количестве представлены образцы, в которых растительная примесь сочетается с включениями дробленой раковины [Sebillaud, Lixin, 2019].

Исследования формовочных масс древнейшей глиняной посуды из памятников юга Дальнего Востока России представляют разные методологические направления изучения археологической керамики. Для анализа материалов Устиновки-3, Черниговки-1 (Черниговка-Алтыновка), Гаси, Гончарки-1, Хумми, Громатухи, Черниговки-на-Зее, Сергеевки были использованы петрографическая и бинокулярная микроскопия [Жущиховская, 2004. С. 26-38; Nesterov et al., 2009. Р. 85; Шевкомуд, Яншина, 2012. С. 145-147]. Общим признаком керамики большинства памятников можно считать присутствие следов растительной примеси (предположительно, травы из семейства Cyperaceae, осоковых, а также мелкостебельчатых растений). Однако по ряду позиций результаты исследований у разных авторов неоднозначны и носят дискуссионный характер. Один из спорных вопросов - происхождение минеральных песчанистых включений с размером зерен от 0,2-0,5 мм и более. Существует мнение о том, что во всех случаях такие включения носили естественный характер, входя в состав используемого ранними гончарами глинистого сырья [Жущиховская, 2004. С. 26-45]. Имеется другая точка зрения, предполагающая существование технологии искусственных мин е- ральных добавок - песка, дресвы, шамота, идентифицированных в ряде образцов керамики Гончарки-1, Хумми, Громатухи [Шевкомуд, Яншина, 2012. С. 174, 175, 201, 215]. Данное заключение, относящееся к древнейшему этапу гончарства, важно, но, на наш взгляд, требует дополнительного обсуждения. В современной петрографии археологической керамики задача идентификации искусственной или естественной минеральной примеси имеет специальный алгоритм решения. Одним из необходимых условий является аналитическое сопоставление петрографических / минералогических признаков керамики древнего памятника и образцов из предполагаемых источников пластичного сырья и минеральных (отощающих) добавок [Quinn, 2009]. Особое направление исследований вызывает идентификация искусственных шамотных включений, поскольку высока вероятность не отличить их от естественных включений аргиллитов [Whitebread, 1986; Quinn, Burton, 2009]. В рамках изучения формовочных масс древнейшей керамики юга Дальнего Востока России пока нет опыта реализации этих методических требований.

Отдельное направление исследований представляют недавние результаты работ с материалами памятников Приамурья, выполненные в рамках историко-культурного подхода на основе бинокулярной микроскопии [Медведев, Цетлин, 2015; 2017; Медведев и др., 2016а; Медведев и др., 2016б]. По итоговым данным исследователей, гончары осиповской (памятники Госян, Гася, Осиповка -1, Казакевичево) и громатухинской (Громатуха -1) культур использовали два вида сырья - "равнинные" и "горные" илы. Первый доминировал у представителей осиповской культуры, второй - громатухинской. Высказана точка зрения о контакте представителей этих культур на позднем этапе, так как в формовочных массах керамики п а- мятников Гася и Осиповка-1 зафиксирована смесь этих илов [Медведев, Цетлин, 2017. С. 169]. На раннем этапе существования осиповской культуры отмечено использование при замешивании теста органического раствора, чего не зафиксировано в керамике громатухинской культуры, гончары которой иногда добавляли в глину сухую растительную органику [Медведев, Цетлин, 2017. С. 169; Медведев и др., 2016б].

Представляется, что выводы об использовании "равнинных" и "горных" илов также требуют дополнительных исследований с помощью комплекса методов естественных наук и корреляции с минералогическими характеристиками локального сырья.

Памятник Косанни (Косанри) (Южная Корея, остров Чже Чжудо) маркируется исследователями ранним неолитом. Коллекция керамики с включениями органики в тесте [Памятник Косанни..., 1998; Кан Чанхва, 2002; О Ёнсук, 2004] была подвергнута физико -химическому анализу [Мыльникова, Нестеров, 2008]. Все образцы (8 ед.) изготовлены по одному рецепту: глина + органика + песок. Сырье - суглинки с примесью пылеватого обломочного материала полевошпатово-кварцевого состава. Органика присутствует в каждом образце. Ее следы на поверхности фрагментов фиксируются в виде канавок с отпечатками специфического строения ствола стебля мелкой травы. Однако надо отметить своеобразную ситуацию, требующую в дальнейшем уточнения: концентрация органики отмечается лишь по поверхностям, внутри черепка ее мало. Похожая картина наблюдается для керамики памятников Черниговкана- Зее, Сергеевки из Приамурья [Там же].

Вероятные реконструкции способов формовки древнейшей посуды Восточной Азии предложены по материалам разных районов и памятников. Так, для керамики японских комплексов Incipient Jomon предполагается использование техники "slab construction". Это прием формовки из отдельных небольших пластинок глины (лоскутов), последовательно соединяемых друг с другом в горизонтальном и вертикальном направлениях. При этом не отмечается наличия каких-либо отпечатков, которые можно было бы соотнести с формовкой при помощи шаблона, использованием орудий для выбивки и т. п. [Vandiver, 1991]. Есть мнение о том, что в древнейшем гончарстве архипелага одновременно бытовали приемы "slab construction" и формовки кольцевым способом из лент или жгутов [Harris, 1997].

Древнейшая керамика Южного Китая часто имеет на внешней и / или внутренней стороне оттиски веревочного типа. По данным экспериментальных исследований, предполагается техника лепки сосудов из цельного комка глины и моделирование стенок с помощью прокатки ролла, обмотанного веревочкой или скрученными стеблями травы. Подчеркивается технический характер веревочных отпечатков. Однако на памятниках возраста 10 000-9 000 лет исследователи уже видят свидетельства трансформации технических оттисков в простейший декор [Lu, 2010]. Керамика ряда памятников бассейна Хуанхэ также имеет на поверхности "веревочные" оттиски, однако их происхождение и связь с процессом формовки из имеющихся публикаций пока не понятны. Для керамики памятника Хоутаомуга в Северо-Восточном Китае предполагается формовка ленточным налепом. Нет информации о вероятном использовании каких-то "веревочных" инструментов моделирования стенок [Sebillaud, Lixin, 2019].

По обломкам плоских донышек на памятнике Косанни, а также венчикам и стенкам, в изломах которых обнаруживаются следы крепления лент, прогнозируется возможный способ формовки - ленточно-кольцевой налеп с донным начином [Мыльникова, Нестеров, 2008].

Материалы памятников российского Дальнего Востока, по общему мнению, указывают на применение каких-то приспособлений в процессе формовки. На внешней и / или внутренней стороне керамических фрагментов часто присутствуют рельефные следы, которые интерпретируются как отпечатки витых (веревочных) либо плетеных структур [Hyland et al., 2002]. Предложены версии о формовке с помощью твердых и полумягких шаблонов, а также инструментов для выбивки стенок [Жущиховская, 2011; Шевкомуд, Яншина, 2012; Медведев, Цетлин, 2015; 2017]. Гипотезы об использовании для формовки шаблонов носят дискуссионный характер, что связано со сложностью и неоднозначностью интерпретации возможных следов этой технологии по имеющимся сегодня источникам. Для сосудов гр оматухинской культуры Среднего Амура предполагается формовка способом скульптурной лепки с использованием ленточных элементов в сочетании с выбивкой стенок шпателем, обмотанным веревкой [Шевкомуд, Яншина, 2012. С. 216-219].

Древнейшие глиняные емкости всех районов Восточной Азии, изготовленные, вероятно, разными, но достаточно примитивными способами, отличались крайней простотой (рис. 2). Это в большинстве случаев выражается в отсутствии морфологического разграничения между туловом и устьем как важнейшими функциональными частями сосуда. Емкость представляла собой единую, нерасчлененную структуру, контур стенок которой мог быть вертикальным, либо слегка расширенным к устью. Нет оснований предполагать для этого времени существование морфологических стандартов, показывающих устойчивость характеристик пропорций и контура. По материалам керамических комплексов можно выделить разные варианты моделирования донной части сосудов, однако отсутствие представительных серий для исследования не позволяет пока четко определять какие-либо региональные тенденции.

Древнейшая керамика Японского архипелага представляет модели округлого, плоского и заостренного дна [The Collection..., 1996; Kaner, 2009]. Материалы памятников Южного Китая показывают примеры плавно скругленного и заостренного дна [Zhang, 2002; Lu, 2010]. Плоские донья отмечаются как признак ранней посуды из памятников Северного Китая [Sebillaud, Lixin, 2019; Shelach-Lavi, Tu, 2017], юга Дальнего Востока России [Жущиховская, 2004; Шевкомуд, Яншина, 2012] а также Южной Кореи [Кан Чанхва, 2002; О Ёнсук, 2004; Мыльникова, Нестеров, 2008].

Целенаправленная послеформовочная обработка поверхности, по -видимому, не являлась универсальной операцией в технологическом цикле изготовления древнейшей керамики. Однако в ряде районов использовался прием рифления стенок с помощью орудия с неровным, зубчатым краем. Свидетельства этого приема есть на керамике отдельных памятников In - cipient Jomon Японии [The Collection., 1996. P. 32-34], памятника Устиновка-3 в Приморье [Жущиховская, 2004. С. 38]. Подобная обработка стенок практиковалась в осиповской и громатухинской посуде Приамурья [Медведев и др., 2016а. С. 124; Медведев, Цетлин, 2017. С. 169], как полагают некоторые исследователи, в целях предотвращения растрескивания стенок во время сушки [Шевкомуд, Яншина, 2012. С. 182]. Использование технологии обмазки или ангоба для обработки стенок пока можно предполагать только для керамики памятника Хумми осиповской культуры Приамурья [Там же. С. 180, 181].

Рис. 2. Древнейшая керамика восточноазиатского очага (реконструкции: 1, 2, 5, 6, 8 - памятники Японии; 3, 4, 7, 9 - Китая;

10-12 - Дальнего Востока России; 13-15 - Южной Кореи; 1, 2, 4-9 - без масштаба):

1 - Кавасимадани; 2 - Камино; 3 - Сяньженьдун; 4, 9 - Женьпьянь; 5, 8 - Сэмпукудзи-Докецу; 6 - Исигоя; 7 - Юйчаньянь; 10 - Гася; 11 - Гончарка 1; 12 - Громатуха; 13-15 - Косанни (подготовлено по: [The Collection..., 1996; Zhang, 1999; 2002; Pearson, 2005; Lu, 2010; Медведев, 2017. С. 50; Шевкомуд, Яншина, 2012. С. 162. Рис. 91; С. 217. Рис. 111; Памятник Косанни., 1998. С. 134. Рис. 289])

Fig. 2. Oldest pottery of East Asia

(reconstruction: 1, 2, 5, 6, 8 - Main sites of Japan; 3, 4, 7, 9 - China; 10-12 - Russia;

13-15 - Southern Korea (1, 2, 4-9 - not to scale);

1 - Kawasimadani; 2 - Kamino; 3 - Xianredong; 4, 9 - Zhenpian; 5, 8 - Sempukuji-Dokezu; 6 - Isigoya;

7 - Yuchanyan; 10 - Gasya; 12 - Gromatukha; 13-15 - Kosanry (based on: [The Collection., 1996; Zhang, 1999; 2002; Pearson, 2005; Lu, 2010; Medvedev, 2017. P. 50; Shevkomud, Yanshina, 2012. P. 162. Fig. 91; P. 217. Fig. 111; Monument of Kosanry., 1998. P. 134. Fig. 289])

Особый интерес в контексте обсуждения навыков изготовления древнейшей посуды представляют свидетельства эстетического оформления керамических изделий. Они выявлены на материалах Японии и некоторых материковых районов. Декор керамики японских комплексов Incipient Jomon, имея характерные признаки - ритмику, связь с формой сосуда, набор определенных элементов, служит одним из основных критериев в схемах периодизации памятников Incipient Jomon [Kaner, 2009; Morisaki, Natsuki, 2017] (табл. 2).

Таблица 2

Декор керамики Incipient Jomon во временной динамике

Incipient Jomon ceramic decor in time dynamics

Table 2

Для керамики Северо-восточного Китая из памятника Хоутаомуга и некоторых близких по времени и территории комплексов характерен гребенчатый декор, выполненный техникой штампования, или тиснения. Исследователи выделяют несколько композиционных вариаций декора [Sebillaud, Lixin, 2019].

Сосуды осиповской и громатухинской культур Нижнего и Среднего Амура украшались редко. Орнамент зафиксирован в верхней части изделий в виде гребенчатых и ямчатых [Медведев, Цетлин, 2017], гладких или веревочных [Медведев и др., 2016а. С. 125] отпечатков. Кроме того, единично на керамике Громатухи отмечены следы красной охры. Для памятника Гончарка-1 осиповской культуры намечена зависимость орнамента от хронологической позиции объектов. На образцах, датируемых авторами 12 000 л. н., орнамент отсутствует, а на образцах, датируемых 11 000-10 000 л. н., зафиксированы фрагменты с орнаментом, нанесенным гребенчатым штампом [Шевкомуд, Яншина, 2012. С. 62]. Эти данные положены в основу вывода об осиповском феномене, который явился основой развития тех приемов декора, которые будут характерны в дальнейшем для всего неолита Приамурья [Там же. С. 246, 250].

Что касается характеристик операции обжига древнейшей посуды Восточной Азии, то результаты исследований для разных районов согласуются между собой, указывая на определенную общность технико-технологического уровня этой операции. Заключения о температурном и атмосферном режимах обжига основаны на характеристиках цвета и качества черепка, а также на данных петрографической микроскопии, бинокулярной микроскопии, сканирующей электронной микроскопии, повторного обжига, термогравиметрии. Обжиг в большинстве случаев определяется как низкотемпературный, слабый, проведенный в обычном открытом костре [Derevianko, Medvedev, 2006. Р. 130-131; Lu, 2010; Шевкомуд, Яншина, 2012. С. 183; Shela^-Lavi, Tu, 2017; Мыльникова и др., 2019. С. 26. Рис. 10]. Сведения о температурах обжига суммированы в табл. 3.

Особо отметим два случая определения очень низких температурных значений. Есть данные для керамики памятника Гася осиповской культуры об обжиге при температуре 350 °С [Медведев, 2003]. Для керамики памятника Цзэн'пьянь предполагается температура обжига ниже 250 °С [Lu, 2010. P. 18]. Ранее уже высказывались сомнения в возможности получить при столь низких температурах керамическое изделие, пригодное для кухонного использования и способное сохраниться, пусть даже во фрагментах, в почве на протяжении длительного времени [Жущиховская, 2004. С. 29]. Очевидно, что случаи определения температур обжига ниже 450-500 °С, когда начинается собственно формирование керамического вещества, нуждаются в дополнительной проверке.

Таблица 3

Обжиг ранней керамики Восточной Азии (по данным публикаций)

Table 3

Firing of early East Asian ceramics (according to publications)

Заключение