Двор великой княгини Марии Ярославны

Размещено на http://www.allbest.ru/

Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация

Двор великой княгини Марии Ярославны

А.Л. Корзинин

д-р ист. наук, проф.

Санкт-Петербург

Аннотация

В фокусе внимания статьи находятся два сюжета: персональный состав двора великой княгини Марии Ярославны, жены Василия Темного, и ее удельные владения. Впервые в историографии предпринята попытка на основе всех выявленных к настоящему времени источников, среди которых следует отметить акты и родословные книги, реконструировать состав Боярской думы, дворцовой администрации, дьяков, слуг великой княгини различного служебного ранга (наместников и волостелей, судей по земельным делам, писцов, посельских, тиунов). Проанализированы сведения о более чем 30 лицах, в разное время входивших в княгинин двор. Наиболее дискуссионные моменты касаются времени службы некоторых бояр, дьяков, идентификации их социального статуса, индивидуальных знаков (дьяческих монограмм) для заверения документов. Впервые исследован княгинин домен, этапы его развития, состав и расположение земель, их владельческая принадлежность.

Рассмотрены «купли» великой княгини в различных уездах великого княжества Московского. В результате проведенного анализа состава двора и удельных владений сделан вывод о том, что по воле Василия II Марии Ярославне была выбрана роль верховного арбитра в отношениях между детьми. Обладание личным двором, суверенными правами в удельных владениях должны были усилить позиции великой княгини в роли связующего звена между старшим сыном великим князем Иваном Васильевичем и его родными братьями. Княгинин двор отличался мобильностью и определенной открытостью. Он был тесно связан с дворами сыновей Марии Ярославны Андрея Меньшого, Андрея Большого и Ивана Васильевича. В канцелярии великой княгини работали дьяки, известные своей личной преданностью Василию Темному и Ивану III. Вероятно, в этой открытости княгининого двора и заключался один из принципов деятельности Марии Ярославны по поддержанию равновесия и сплоченности, единения в великокняжеской семье.

Ключевые слова: Мария Ярославна, Василий Темный, книгинин двор, удельная система, социальная история.

Annotation

The Retinue of the Grand Princess Maria Yaroslavna

A. L. Korzinin

Doctor in History, Professor, St. Petersburg State University, St. Petersburg, Russian Federation

The study focuses on two subjects: the personal composition of the retinue of Grand Princess Maria Yaroslavna, the wife of Vasily the Dark, and her landowners. For the first time in historiography, the compositions of the Boyar Duma, of the palace administration, of the office (clerks), of the servants of various official ranks have been reconstructed on the basis of all known sources, among which acts and genealogy books should be singled out. The author has managed to collect and analyze information about more than 30 persons who at different times comprised the Princess's Court. The most controversial issues relate to the time of the service of some boyars, clerks, identification of their social status, individual signs for certifying documents (clerical monograms). The paper examines the domain of the Princess, stages of its development, the composition and location of the land, their ownership. It is concluded that Vasily II assigned Maria Yaroslavna the role of the ultimate arbitrator in relations between children. A personal retinue, sovereign rights in her principality had to strengthen the position of the Grand Princess as a liaison between the eldest son, Grand Prince Ivan Vasilyevich, and his brothers. The retinue of the Grand Princess was characterized by mobility and a certain openness. It was closely connected with the retinues of the sons of Maria Yaroslavna -- Andrei Menshoi, Andrei Bolshoi and Ivan III. Probably, one of the principles of Maria Yaroslavnas activity in maintaining balance, cohesion and unity in the princely family lay in the openness of her retinue.

Keywords: Maria Yaroslavna, Vasily the Dark, Grand Princess's Retinue, appanage, social history.

Введение

Двор великой княгини Марии Ярославны до настоящего времени не становился темой специального научного исследования, несмотря на то что биография супруги Василия Темного изучена достаточно хорошо: штрихи к биографии Марии Ярославны содержатся в работе Н. Л. Пушкаревой Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. М., 1989. С. 49-51., картину жизни великой княгини в целом воссоздала Л. Е. Морозова Морозова Л. Е. Знаменитые женщины Средневековой Руси. М., 2015. С. 336-383., Т. Д. Пановой написан биографический очерк о Марии Ярославне Некрополь русских великих княгинь и цариц в Вознесенском монастыре Московского Кремля: в 4 т. Т. 2: Погребения XV -- начала XVI века / отв. ред.-сост. Т. Д. Панова. М., 2015. С. 248-257., В. Д. Назаров посвятил великой княгине статью в современном энциклопедическом издании, персонального состава княгининого двора отчасти касались С. Б. Веселовский и А. А. Зимин Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 189-190, 268, 379; Зимин А. А. Удельные князья и их дворы во второй половине XV и первой половине XVI в. // История и генеалогия. М., 1977. С. 173-174.. Отсутствие специальных исследований по истории двора великих княгинь в целом и Марии Ярославны в частности привело к тому, что нераскрытыми остаются многие важные сюжеты: к какому времени относится начало формирования княгининого двора, каким был его персональный состав, как происходил набор в него слуг, какие земли входили во владения Марии Ярославны и служили экономической основой существования ее личного двора. Важность изучения персонального состава двора великой княгини определяется теми функциями, которые он выполнял в великом княжестве Московском в середине -- второй половине XV в.: административно-хозяйственными, судебными, военными, финансовыми. Анализ состава двора, особенностей его функционирования позволяет понять, какое место занимала великая княгиня в системе властных структур в период княжения Василия II и Ивана III.

О наличии у великих княгинь Софьи Витовтовны и ее невестки Марии Ярославны собственных дворов и бояр сообщают летописи. В середине июля 1445 г. после пленения Василия Темного татарами в Москве вспыхнул пожар, и поэтому мать и жена великого князя Московского «с детми и з бояры своими идоша ко граду Ростову» Полное собрание русских летописей (далее -- ПСРЛ). Т. 12. М., 2000. С. 65.. В октябре 1477 г., когда только начался поход Ивана III на Новгород, великий князь велел идти из Торжка на Демон «по левой руце от себя» вместе с князем Андреем Меньшим, его воеводой В. Ф. Сабуровым и ростовцами, ярославцами, угличанами и бежечанами, С. Ф. Пешку Сабурову, воеводе Марии Ярославне, «с двором ея с ним» ПСРЛ. Т. 6. СПб., І853. С. 207; Иоасафовская летопись. М., 1957. С. 99..

Боярская дума, дворцовый аппарат

О В. Ф. Монастыреве как о боярине великой княгини сохранились самые ранние упоминания. Жалованные тарханные и несудимые грамоты Марии Ярославны Благовещенскому Киржачскому монастырю на земли в Маринине Слободе в Переяславле от 7 и 15 октября 1453 г. скрепил подписью Василий Федорович [Безнос Монастырев] Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV -- начала XVI в. (далее -- АСЭИ). Т. 1. М., 1952. № 246, 247. С. 175, 176.. В актах на землю Василий Безнос прямо не указан боярином великой княгини, но его боярство подтверждается известием Румянцевской редакции родословных (одной из ранних редакций книг, по мнению М. Е. Бычковой, возникшей между 1541 г. и 1547 гг.) Бычкова М. Е. Родословные книги XVI-XVII вв. как исторический источник. М., 1975. С. 3536.: «А был в боярях у великие княгини у Марфы да у князя Михаила у Ондреевича; а отпущала великая княини Марфа сына своего Меншого князя Ондрея на удел на Вологду, а с ним послала бояр своих Семена Федоровича Пешка Сабурова да Василья Федоровича Безноса. А после того Василий Безнос служил у князя Михаила Андреевича и не стало его в боярех» Редкие источники по истории России. Вып. 2. М., 1977. С. 170. -- О Василии Безносе см.: Грязнов А. Л. Двор Верейско-Белозерских князей в 1389-1486 годах // Кириллов: краеведческий альманах. Вып. 4. Вологда, 2001. С. 30-31.. Около 12 марта 1455 г. по приказу своего господина князя Михаила Андреевича Монастырев отвел землю на Белоозере АСЭИ. Т. 2. М., 1958. № 165. С. 100.. Следовательно, Василий Безнос в октябре 1453 г. был боярином великой княгини, к марту 1455 г. перешел на службу к удельному князю Михаилу Андреевичу Верейскому и Белозерскому, но после вернулся к Марии Ярославне. Князь Михаил был родственником Марии, поскольку был женат на Елене, ее младшей родной сестре, дочери князя Ярослава Владимировича Серпуховского. Примерно в 1467 г. В. Безнос Монастырев по настоянию великой княгини отъехал к князю Андрею Вологодскому в Вологду, о чем сказано в Румянцевской редакции родословных книг. По мнению С. М. Каштанова, Андрей Меньшой фактически получил под управление Вологодский удел в 1467 г. Каштанов С. М. Очерки русской дипломатики. М., 1970. С. 370. После смерти Андрея Меньшого в 1481 г. Безнос опять стал боярином князя Михаила Верейского и через некоторое время умер. Василий Монастырев владел землями в Белозерском крае. Вдова Василия Монастырева Анна продала князю Михаилу Андреевичу семейную вотчину село Никольское на Белоозере за 120 руб., и село по завещанию удельного князя досталось Кирилло-Белозерскому монастырю (князь Михаил скончался 9 апреля 1486 г.) Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей Х1У-ХУ1 вв. М.; Л., 1950. С. 303-304; Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. С. 379, 386.. В 1464-1473 гг. владельцами долей (ночей) в Южском езе на р. Юг источниками отмечен сам Василий Федорович и его родные братья Александр Шуйга и Константин Монастыревы Акты феодального землевладения и хозяйства Х1У-ХУ1 веков (далее -- АФЗХ). Ч. 1. М., 1951. № 301. С. 253..

В 1474-1484 гг. запись о разделе вотчины между Федором Пильемом и Семеном Вислоухом Сабуровыми в Лутском стане в Ростове была доложена боярину великой княгини Даниле Родионовичу Жоху Квашнину АСЭИ. Т 1. № 445. С. 333.. Квашнины были землевладельцами Подмосковья, владели крупной вотчиной на р. Всходне и недвижимостью в других уездах Русского государства Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. С. 266-268.. До 1510 г. сын Данилы Жоха, Иван Злоба Данилович Квашнин, продал П. М. Плещееву в Гоголеве стане Московского уезда свою вотчину сельцо Герасимовское с деревнями Сумароковское и Шустово и починком Акты русского государства 1505-1526 гг. М., 1975. № 59..

В ноябре 1477 г., во время решающего похода на Новгород, в полку левой руки «велел великий князь быть матери своей великой княгини Марфы боярину и воеводе Семену Федоровичу Пешку Сабурову». С. Ф. Сабуров возглавил войско великой княгини. Оно было включено в полк левой руки под началом князей Бориса Волоцкого и Василия Верейского, который должен был двинуться на Новгород от Лисицкого и Юрьевского монастырей Разрядная книга 1475-1598 гг. М., 1966. С. 18-19; Т. 25. М.; Л., 1949. С. 313-315.. В июле 1482 г. Сабуров также указан воеводой княгини Марфы в Нижнем Новгороде Разрядная книга 1475-1605 гг. Т. I. Ч. I. М., 1977. С. 22, 25.. Любопытно, что Семен Пешек ранее служил Андрею Меньшому, младшему сыну Марии Ярославны, командуя его войском. Весной 1469 г., во время Казанского похода как воевода Андрея Меньшого ходил из Вологды к Устюгу и Вятке ПСРЛ. Т. 28. М.; Л., 1963. С. 119.. Осенью 1471 г. был отправлен князем Андреем воевать «со своими людьми» из Вологды на Кокшенгу ПСРЛ. Т. 24. Пг., 1921. С. 191; Т. 28. С. 144.. С. Б. Веселовский полагал, что «Семен Пешек служил великому князю и одновременно в 1470 г. был воеводой кн. Андрея Васильевича, а в 1478 г. -- воеводой вел. кн. Марии» Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. С. 250.. А. А. Зимин верно указал на ошибочность известия Шереметьевского списка думных чинов о пожаловании Сабурова чином великокняжеского боярина в 1477-1478 г. Древняя Российская вивлиофика. Ч. 20. М., 1791. С. 4, 6; Зимин А. А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV -- первой трети XVI в. М., 1988. С. 191, 211. Историк отметил, что С. Ф. Пешек Сабуров известен как боярин княгини Марии в Ростове и с образованием Вологодского удела был отпущен матерью к своему сыну князю Андрею Меньшому Редкие источники по истории России. Вып. 2. С. 170.. Факты свидетельствуют о том, что Семен Пешек в начале был боярином Марии Ярославны, затем в 1467-1471 гг. служил воеводой князю Андрею Вологодскому, а с осени 1477 г. опять перешел на службу к его матери, сохранив за собой боярский титул. Сабуровы издревле владели родовыми вотчинами под Костромой Зимин А. А. Формирование боярской аристократии. С. 191.. Семен Сабуров был совладельцем крупной родовой вотчины Сабуровых в Лутском стане в Ростове, в 1478-1484 гг. за ним числились села Ивашково (Михайловское) и Горка АСЭИ. Т. 1. № 445. С. 332; Стрельников С. В. Землевладение в Ростовском крае. М.; СПб., 2009. С. 97..

Румянцевская редакция к числу приближенных Марии Ярославны относит Анания Петровича Бяконтова («а был конюшей у великой княгини у Марьи» Редкие источники по истории России. Вып. 2. С. 125. -- Ср.: Родословная книга князей и дворян Российских и Выезжих (Бархатная книга). Ч. 1. М., 1787. С. 296.) и Григория Курицу Романовича Каменского из рода Ратши («был в боярях у великие княини у Марфы» Редкие источники по истории России. Вып. 2. С. 132. -- О конюших, их значении и функциях при дворе во второй половине XV в. см.: Корзинин А. Л. Состав Боярской думы и дворцовых чинов в правление великого князя Ивана III. Ч. 2. Дворцовые чины // Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях. Альманах. Вып. 9. СПб., 2018. С. 282-287.). Вероятно, Ананий Петрович стал конюшим княгини Марии после 1466 г., так как в 1455-1466 гг. он указан послухом в меновной властей Трои- це-Сергиева монастыря с князем Борисом Васильевичем Волоцким на земли в Не- рехте АСЭИ. Т. 1. № 271. С. 196.. Потомки Анания были землевладельцами Юрьевского уезда Бенцианов М. М. «Лишние люди»: ротация состава Государева двора в Русском государстве в конце XV -- середине XVI в. // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2017. № 1. С. 43.. Очевидно, сам Онаний Бяконтов был костромским землевладельцем. Его участие в меновной на землю в Нерехте может быть связано с тем, что Нерехта находилась во владении великой княгини, которой он служил, и поэтому в сделке представлял ее сторону. Что касается Григория Курицы, то указание на иноческое имя великой княгини косвенно говорит в пользу назначения Каменского боярином после пострижения Марии Ярославны 2 февраля 1478 г. Ранее, в 1464-1473 гг., Григорий Романович был наместником великой княгини в Ростове, упомянут без боярского звания АФЗХ. Ч. 1. № 7. С. 26.. Григорий Курица, вероятно, имел земли в Ростове. В купчей Ф. И. Пильема Сабурова на село Ивашково в Лутском стане Ростова в 1474-1478 гг. среди послухов записано имя сына Григория Курицына по имени Волк АСЭИ. Т. 1. № 444. С. 331..

Летописная редакция родословных книг (ее протограф, по мнению М. Е. Бычковой, появился в период между 1538 и 1550 гг.) Бычкова М. Е. Родословные книги XVI-XVII вв. как исторический источник. С. 26-29. сообщает о родословии Сороко- умовых-Глебовых: «А у третьего сына Глебова у Ивана дети: Дмитрей Теряй, а Яков

Курица был дворецкой у великие княгини» Редкие источники по истории России. Вып. 2. С. 164.. Это известие подтверждается обращением к судному списку 1470-1478 гг., составленному с доклада Марии Ярославне ее тиуном Семеном Григорьевым, Троице-Сергиеву монастырю на землю Косовскую в Нерехте. В конце грамоты отмечены бывшие на суде дворецкий великой княгини Я. И. Курица Глебов, ее дьяки Василий Иванович [Беда], Яков Дмитриевич и Семен [Васильевич Бородатый] АСЭИ. Т 1. № 397.. В Румянцевской редакции ошибочно говорится о том, что Яков Курица «был у великого князя иный боярин и многолетен был дворецкой» Редкие источники по истории России. Вып. 2. С. 72.. Я. И. Курица не сразу получил боярский титул. Около 1467-1474 гг. он был праведчиком земель Марии Ярославны в Нерехте, а в 1474-1475 гг. отмечен как муж на разводе княгининых земель в Нерехте АСЭИ. Т 1. № 369, 429..

«Боярином» Марии Ярославны в комплексе грамот из архива Грязных зафиксирован ростовский вотчинник Илья Борисович, родоначальник Ильиных, Грязных и Ошаниных. На его принадлежность к княгининому двору указывает подтверждение великой княгиней жалованной несудимой грамоты Василия Темного о передаче Илье Борисовичу села Никольское с деревнями «в Ростове за озером» в Борисоглебской половине Ростовского княжества Акты служилых землевладельцев XV -- начала XVII в. Т 1. М., 1997. № 66. С. 56.. К. В. Баранов при публикации актов Грязных посчитал фальсифицированным из нескольких грамот только один документ (жалованную данную грамоту 1425-1462 гг. Василия Темного боярину Илье Борисовичу на села Зубарево и Егорьевское с деревнями в Ростове), а остальные -- подлинными Там же. № 67. С. 56-57.. С. В. Стрельников сомневается в подлинности всех ростовских грамот Грязных, сохранившихся в поздних копиях конца XVIII в., правда, допуская, что «эти документы могли отразить какие-то вполне реальные события» Стрельников С. В. Землевладение в Ростовском крае. С. 14-17.. В пользу достоверности жалованной грамоты, датированной издателями 1425-1432 гг., свидетельствует упоминание дьяков великой княгини Никифора Демидовича, Ф. Мячкова. Интересны перипетии служебной карьеры Ильи Борисовича, реконструируемые на основе уцелевших копий актов. В 1421-1425 гг. после пострижения в монахи князя Федора Александровича, владевшего Борисоглебской половиной Ростова, он переходит во двор великого князя Московского Василия I Дмитриевича. В 1425-1435 гг., 1447-1462 гг. он служит его сыну Василию Темному, отмечен в документах его «боярином» Акты служилых землевладельцев XV -- начала XVII в. Т 1. № 66. С. 56, 329-330; № 68. С. 57.. После смерти Василия II Илья попал во двор Ивана III, носил звание «боярина» в 1462-1467 гг. (о чем можно судить на основании первого подтверждения грамоты Василия Темного, данного по приказу великого князя Ивана Васильевича) Там же. № 66. С. 56; № 70. С. 58.. В родословии Грязных, оказавшегося в Палате родословных дел в 1686 г., потомки Ильи Борисовича утверждали, что Илья Борисович «у великаго князя Василия Дмитриевича и у великаго князя Василья Васильевича и у великого князя Ивана Васильевича всеа Руссии был боярин, и о том свидетельствуют великих князей жалованные грамоты» Садиков П. А. Царь и опричник // Века. Исторический сборник. Пг., 1924. С. 40.. Главный вопрос состоит в том, являлся ли Илья Борисович великокняжеским боярином в полном смысле этого слова, входил ли он в великокняжескую Думу или нет.

В исторической литературе отмечена многозначность термина «боярин», который в первой половине XV в. мог означать и местных вотчинников, и просто лиц с высоким социальным статусом Корзинин А. Л. Состав Боярской думы и дворцовых чинов в правление великого князя Ивана III. Ч. 1. Думные чины // Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях. Альманах. Вып. 8. СПб., 2017. С. 323-324.. В нашем случае дело осложняется наличием поздних списков грамот XV в., скопированных в личных интересах Грязных.

С. В. Стрельников при анализе документов отмечает нетипичность формуляра грамоты: комбинация слов с титулатурой при указании адресата «пожаловал есмь боярина своего» в актах встречается крайне редко Стрельников С. В. Землевладение в Ростовском крае. С. 14-15.. По мнению К. В. Баранова, боярство в данном случае «не является думным чином, это показатель того, что Илья Борисович является вольным слугой довольно высокого ранга» Баранов К. В. Ростовские предки опричника // История и культура Ростовской земли. Материалы конференции 1993 г. Ростов, 1994. С. 82.. В другой работе историк также подчеркивает, что в великокняжескую Думу «Илья определенно не входил, такое именование свидетельствует о принадлежности его к ростовской боярской корпорации», к старинным местным служилым вотчинникам Баранов К. В. Об общей жалованной грамоте Василия Темного ростовским боярам // Сообщения Ростовского музея. Ростов, 1998. Вып. IX. С. 36.. С наблюдениями Стрельникова и Баранова можно согласиться. В сохранившихся до нас подлинных документах XV в. либо в их поздних копиях нигде нет указания на боярство Ильи Борисовича, на скрепление его подписью документов, исходивших из великокняжеской канцелярии. Илья Борисович, очевидно, входил в верхушку ростовской городовой корпорации и попал в великокняжеский двор в качестве ростовского служилого землевладельца.

Вскоре Илья Борисович оказался на службе у удельного князя Андрея Васильевича Большого, который после 1467 г. пожаловал его волостью Кинелкой в Угличе Акты служилых землевладельцев XV -- начала XVII в. Т 1. № 69. С. 57.. Показательно, что в жалованной кормленной грамоте князя Андрея Углицкого на Кинелку имя Ильи Борисовича встречается без боярского титула. К 1474 г. Илья попал во двор к Марии Ярославне К. В. Баранов в своей публикации по какой-то причине никак не прокомментировал факт службы Ильи Борисовича у великой княгини, который имел место после его карьеры при дворе удельного князя Андрея. По мнению историка, после смерти Василия Темного Илья Борисович предложил свою службу углицкому князю Андрею Большому (в 1462-1480 гг.), а через какое-то время, к 1480 г., перешел на службу к Ивану III, «вернув себе положение высокопоставленного слуги» (Баранов К. В. Ростовские предки опричника. С. 83).. Трудно сказать, входил ли он в княгинину Думу, так же как В. Ф. Безнос, С. Ф. Пешек, Г. Р. Каменский. Думается, что нет. Вероятнее всего, Илья Борисович был знатным служилым человеком великой княгини, так же как его сын Данила, на имя которого Мария Ярославна в 1481-1485 гг. приказала составить третье подтверждение жалованной грамоты Василия Темного на село Никольское с деревнями Акты служилых землевладельцев XV -- начала XVII вв. Т 1. № 66. С. 56.. Илья Борисович мог быть кормленщиком (наместником либо волостелем) великой княгини в Ростовской земле. Однако его служба у Марии Ярославны длилась недолго: уже к 19 февраля 1480 г. Илья Борисович опять вернулся к Ивану III и служил ему вплоть до своей смерти (случившейся до 4 июля 1485 г.) Там же. № 70. С. 58; № 72. С. 59.. Известно, что Илья Борисович был коренным ростовским землевладельцем, владел вотчинами в Ростовской земле Стрельников С. В. Землевладение в Ростовском крае. С. 145-146.. К. В. Баранов допускает наличие у Ильи Борисовича земель в Угличском уделе Акты служилых землевладельцев XV -- начала XVII вв. Т. 1. С. 332..

Дьяки

Самое ранее известное нам упоминание в источниках относится к дьяку Якову [Дмитриевичу]. В 1428-1432 гг. (в период, когда игуменом Троицкой обители был Савва) он скрепил своей подписью данную грамоту К. Я. Воронина Троице-Серги- еву монастырю на земли в Кинельской волости в Переяславле, с которыми соседствовало княгинино село Тимофеевское АСЭИ. Т. 1. № 46. С. 51.. В 1470-1478 гг. дьяк Яков Дмитриевич был на суде великой княгини Марии Ярославны о спорных с Троице-Сергиевым монастырем землях в Нерехте Там же. № 397. С. 289..

Известен дьяк Матвей, который поставил свою подпись на подтверждении Марией Ярославной жалованной грамоты великой княгини Софьи Витовтовны Киржачскому Благовещенскому монастырю на исключительное право рыбной ловли в р. Киржаче в Переяславле (запись была поставлена после смерти Софьи Витов- товны 15 июня 1453 г.) АСЭИ. Т. 1. № 132. С. 101-102, 601..

В 1462-1471 гг. дьяк великой княгини Федор Долматов разъехал землю Чудова монастыря с черносошными землями в Маринине слободе под Переяславлем Маштафаров А. В. Вновь открытые монастырские акты XV -- начала XVI века // Русский дипломатарий. Вып. 4. М., 1998. С. 47-48.. Он же по приказу Марии Ярославны подписал второе подтверждение жалованной обельной и несудимой грамоты Василия Темного Троице-Сергиеву монастырю на монастырь Св. Егория и земли в Пошехонье 20 февраля 1473 г. Каштанов С. М. Очерки русской дипломатики. С. 369.

А. А. Зимин и Ю. Г. Алексеев ошибочно отождествляли дьяка великой княгини Никифора Демидовича с великокняжеским дьяком Никифором Даниловичем Кобелевым. Кроме этого, историки рассматривали Никифора, дьяка князя Андрея Большого, как особого дьяка Зимин А. А. Дьяческий аппарат в России второй половины XV -- первой трети XVI в. // Исторические записки. М., 1971. С. 242, 258; Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. Очерк развития аппарата управления XIV-XV вв. СПб., 1998. С. 119, 121, 124, 128, 129, 151, 178, 235, 238, 239, 280, 291, 313.. На неточность и смешение разных имен (Никифора Демидовича с Никифором Даниловичем) в одном человеке обратили внимание С.В. Стрельников и А. Ю. Савосичев Стрельников С. В. Землевладение в Ростовском крае. С. 123; Савосичев А. Ю. Дьяки и подьячие XIV -- первой трети XVI в.: происхождение и социальные связи. Опыт просопографического исследования, Орел, 2013. С. 227-228.. В 1468-1478 гг. дьяк великой княгини Никифор [Демидович] развел земли Марии Ярославны с землями И. Травина в Дми- трове АСЭИ. Т. 1. № 385. С. 280.. Никифор по приказу великой княгини подписал первое подтверждение жалованной обельной и несудимой грамоты Василия Темного Троице-Сергиеву монастырю на монастырь Св. Егория и земли в Пошехонье в 1467-1472 г. Каштанов С. М. Очерки русской дипломатики. С. 369, 370. Он же скрепил своей подписью второе подтверждение Марией жалованной несудимой грамоты Василия Темного о передаче боярину Илье Борисовичу села Никольское с деревнями «в Ростове за озером» Акты служилых землевладельцев XV -- начала XVII в. Т. 1. № 66. С. 56.. Публикаторы акта датировали это подтверждение 1474-1478 гг. (1474 г. -- датой передачи Марии Ярославне Иваном III Борисоглебской половины Ростова, где находились земли Ильи Борисовича, и 1478 г. -- датой пострижения великой княгини), но можно допустить факт перехода Ильи Борисовича во двор Марии Ярославны ранее 1474 г. (с 1462 г. по завещанию Василия Темного она уже распоряжалась в Сретенской половине Ростова) и допустить написание подтверждения до 1472 г.

В октябре 1472 г. дьяк князя Андрея Большого, Никифор, отвел земли Трои- це-Сергиева монастыря в Угличе. В 1474-1491 гг. он подписал правую грамоту Андрея Большого властям Троице-Сергиева монастыря на земли в Бежецке АСЭИ. Т. 1. № 408. С. 299; № 447. С. 335.. В 14781482 гг., по мнению А. Л. Грязнова и Л. В. Мошковой, тот же самый Никифор поставил монограмму на жалованной данной грамоте Андрея Углицкого Троице-Сергиеву монастырю на земли в Пошехонье АСЭИ. Т. 1. № 464. С. 350 [РГАДА. Ф. 281. Белоозеро. № 47/748. Л. 1]; Грязнов А.Л., Мошкова Л. В. Принципы чтения дьяческих монограмм на актах XV -- начала XVI в. // Вестник «Альянс- Архео». М.; СПб., 2017. № 19. С. 10-11.. Действительно, почерк княжеской подписи («князь Андрей Васильевич») и монограммы полностью совпадают на грамотах Андрея Большого волостелям и тиунам в малоярославецкой волости Передол от 26 ноября 1487 г. и на жалованной данной грамоте 1478-1482 гг. Андрея Углицко- го Троице-Сергиеву монастырю на земли в Вольской волости в Пошехонье АСЭИ. Т. 1. № 533 [НИОР РГБ. Ф. 310. № 1372.5. Л. 1 об.]; АСЭИ. Т. 1. № 464. С. 350 [РГАДА. Ф. 281. Белоозеро. № 748/47. Л. 1 об.]; Грязнов А. Л., Мошкова Л. В. Принципы чтения дьяческих монограмм на актах XV -- начала XVI в. // Вестник «Альянс-Архео». М.; СПб., 2017. № 19. С. 10-11.. При сравнении почерков обнаружилось, что почерк дьяка Никифора, писавшего разводную грамоту великой княгини на земли в Дмитрове в 1468-1478 гг. АСЭИ. Т. 1. № 385. С. 280 [НИОР РГБ. Ф. 303. № 1008. Л. 1]., идентичен автографу дьяка князя Андрея Меньшого Никифора, заверившего подтверждение жалованной грамоты Василия Темного Кирилло-Белозерскому монастырю от 1448-1462 гг. АСЭИ. Т. 2. № 101. С. 62 [ОР РНБ. Ф. 532. ОСАГ. Оп. 1. № 41. Л. 1 об.]; Грязнов А. Л. Белозерские князья в годы правления Ивана III // Великое стояние на реке Угре и формирование Российского централизованного государства: локальные и глобальные контексты. Материалы Всероссийской научной конференции / отв. ред. В. Д. Назаров, И. Н. Берговская. Калуга, 2017. С. 140, примеч. 22. Полностью совпадают индивидуальные особенности подписи «дьяк Микифор» в обеих грамотах. Следовательно, дьяк Никифор великой княгини и ее сына Андрея Меньшого -- это один и тот же человек. Был ли этот Никифор еще и дьяком Андрея Большого? Л. В. Мошкова и А. Л. Грязнов обратили внимание на несовпадение почерков Никифора Демидовича и Никифора и на этом основании предположили, что это два разных дьяка, один служил Андрею Меньшому, а другой -- Андрею Большому Грязнов А. Л., Мошкова Л. В. Принципы чтения дьяческих монограмм. С. 11.. Это предположение можно оспорить. Почерк писца жалованной грамоты на земли в Пошехонье 1478-1484 гг., а также подписи князя Андрея Васильевича Углицкого на ее обороте, действительно, несколько отличается от аккуратного почерка двух вышеназванных грамот (от 1448-1462 гг. и 1468-1478 гг.): он более размашистый, неровный, заметны широкие интервалы между буквами АСЭИ. Т 1. № 464. С. 350 [РГАДА. Ф. 281. № 748/47. Л. 1-1 об.]. А. Л. Грязнов отмечает, что «если дьяки занимались заверением княжеских грамот, то непосредственно их тексты писали подьячие» Грязнов А.Л. Белозерские акты Х1У-ХУ1 вв.: Исследование и перечень. Вологда, 2019. С. 125. -- Выражаю глубокую благодарность и признательность А. Л. Грязнову за консультирование по дьяческим монограммам, за помощь в локализации земель великих княгинь в Вологодском уезде, а также за составление карты владений Марии Ярославны.. Но дело не только в этом. Почерк Никифора мог измениться со временем. Указанная грамота с монограммой, предположительно принадлежавшая Никифору, по времени появилась позже двух других грамот, подписанных тем же именем. Никифор к концу 70-х -- началу 80-х годов был уже немолодым человеком, и его почерк мог утратить присущую ему каллиграфическую стройность. Можно привести еще одно косвенное доказательство тождества Никифора и Никифора Демидовича. В докладном судном списке Симонову монастырю (от 1540 г.) есть упоминание, полученное от старожильцев, о том, что когда-то дьяком Андрея Углицкого был Митя Демидов, который также был писцом в Бежецком Верхе Акты феодального землевладения и хозяйства. Акты Московского Симонова монастыря (1506-1613 гг.). Л., 1983. № 63. С. 69-70; АСЭИ. Т. 2. № 433. С. 475-476.. Мы знаем, что дьяк Андрея Большого Никифор в 1474-1491 гг. выдал правую грамоту Андрея Углицкого на земли в Бежецке АСЭИ. Т. 1. № 447. С. 335-336.. Имя Никифор могло произноситься и фиксироваться на письме в некоторых случаях как Митя. Полагаем, что автором монограммы и княжеского заверения на обороте грамоты Андрея Углицкого в Пошехонье был все тот же Никифор Демидов, который служил матери Андрея Большого Марии Ярославне, а еще раньше его младшему брату Андрею Вологодскому.

Дьяк князя Андрея Вологодского Никифор подписал по приказу своего господина подтверждение жалованной грамоты Василия Темного Кирилло-Белозер- скому монастырю об отказе из монастырских вотчин крестьян и подтверждение жалованной оброчной грамоты Василия II тому же монастырю на двор в Вологде АСЭИ. Т. 2. № 101. С. 62; № 103. С. 64..

С. М. Каштанов датирует оба этих подтверждения актов 1467-1470 гг. Каштанов С. М. Очерки русской дипломатики. С. 370. Историк задается вопросом, не был ли Никифор передан удельным князьям великой княгиней, их матерью? В действительности дьяк Никифор Демидович в 1467-1470 гг. был дьяком Андрея Васильевича Меньшого, в 1470-1472 гг. служил Марии Ярославне, а с осени 1472 г. перешел в удел князя Андрея Большого Углицкого. Никифор Демидович был родом из Ростова. Около 1468-1478 гг. он купил у О. Негодяевой деревню Коростелево в Подольском стане в Ростове АСЭИ. Т. 1. № 387. С. 281, 619; Стрельников С. В. Землевладение в Ростовском крае. С. 123124..

Известен дьяк великой княгини Федор, который подписал первое подтверждение от имени Марии Ярославны жалованной несудимой и оброчной грамоты Софьи Витовтовны (от 6 декабря 1450 г.) и скрепил его своей монограммой АСЭИ. Т. 1. № 237. С. 167.. В работах А. А. Зимина, А. Ю. Савосичева этот дьяк фигурирует без фамилии, просто как дьяк Федор Зимин А. А. Дьяческий аппарат. С. 275; Савосичев А. Ю. Дьяки и подьячие. С. 228.. Но если сравнить монограмму Федора великой княгини с монограммами великокняжеского дьяка Федора Дубенского, то можно заключить, что они идентичны АСЭИ. Т 2. № 101, 102, 351; Зимин А. А. Дьяческий аппарат. С. 235-236. Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 167-169; Грязнов А.Л. Дьяческие монограммы на актах из фондов ГКЭ // Вестник «Альянс-Архео». М.; СПб., 2017. № 18. С. 76.. Следовательно, Федор Дубенский какое-то время, возможно в 1467-1474 гг., был дьяком Марии Ярославны.

В 1470-1478 гг. дьяк великой княгини Василий Иванович [Беда] присутствовал на суде Марии Ярославны о спорных с Троице-Сергиевым монастырем землях в Нерехте АСЭИ. Т 1. № 397. С. 289.. В 1474-1475 гг. по приказу великой княгини он подписал докладную запись о разделе вотчины между Федором Пильемом и Семеном Вислоухом Сабуровыми в Лутском стане в Ростове Там же. № 445. С. 333.. Дьяк Василий подписал второе подтверждение на имя великой княгини Марии жалованной грамоты Софьи Витовтовны Тро- ице-Сергиеву монастырю на владения в Нерехте Там же. № 237. С. 167-168.. Ко времени перехода в дьяки великой княгини в 1474 г. Василий Беда сделал головокружительную карьеру. Он начинал службу подьячим Василия Темного АСЭИ. Т 1. № 240. С. 169.. 23 июля 1453 г. доставил великому князю весть о смерти Шемяки, за что был пожалован в дьяки ПСРЛ. Т 6, вып. 2. М., 2001. Стб. 126; Т. 12. М., 2000. С. 109; Т. 23. СПб., 1901. С. 155.. В 1461/1462 г. Василий писал духовную государя Василия II Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей. С. 198-199.. Затем в 1462-1473 гг. был великокняжеским дьяком у Ивана III Зимин А. А. Дьяческий аппарат. С. 225-226.. В 1472 г. дьяк великого князя Василий Иванович записан душеприказчиком в духовной грамоте А. Ф. Белеутова АСЭИ. Т 3. М., 1964. № 67. С. 100.. После смерти князя Юрия Васильевича в сентябре 1473 г. великокняжеский дьяк Василий Иванович подписал по приказу Ивана III подтверждение жалованной грамоты Симонову монастырю АСЭИ. Т 2. № 386. С. 388..

В 1474-1478 гг. Беда трудился в канцелярии Марии Ярославны, а затем вновь перешел на службу к Ивану Васильевичу. В 1488-1490 гг. дьяк Василий Беда по приказу Ивана III подписал судные списки суда М. Коробьина, доложенные великому князю Ивану Ивановичу, разбиравшего поземельные споры Троице-Сергиева монастыря с крестьянами в Нерехте, ранее находившейся во владении матери Ивана Васильевича АСЭИ. Т 1. № 537-539. С. 414, 416, 418..

Ю. Г. Алексеев, а за ним В. Д. Назаров предположили, что помимо В. И. Беды в 1460-1470-е гг. действовал еще один великокняжеский дьяк Василий Иванович Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 184-185; Назаров В. Д. Два эпизода из хроники событий осени 1480 г. // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2019. № 1 (75). С. 93.. Алексеев посчитал, что Василий Беда в 1460-е гг. служил Марии Ярославне и поэтому не мог одновременно быть дьяком Ивана III. Назаров отметил, что дьяк Василий Иванович в отличие от Василия Беды фигурировал в документах без прозвища. Историк предложил сузить датировку деловой грамоты князей Кемских о разделе

Кемы, где упомянут дьяк великого князя Василий Иванович, и ограничить ее концом сентября -- началом октября 1480 г. Назаров В. Д. Два эпизода из хроники событий осени 1480 г. С. 93-94. Можно предположить, что Василий Беда к осени 1480 г. мог вернуться от Марии Ярославны во двор к Ивану III. Отсутствие прозвища дьяка в некоторых актах -- это распространенное для того времени явление бюрократического порядка. Тождество Василия Беда с дьяком Василием [Ивановичем] устанавливается путем обращения к подлинникам документов, которые он составил либо заверил, проведением анализа почерка. Этого дьяка, прошедшего путь к вершине бюрократической лестницы от простого подьячего, отличала исключительная аккуратность в написании слов. Необходимо отметить совпадение почерка великокняжеского подьячего «Васьки», составившего в 1450-1453 гг. (до гибели Дмитрия Шемяки) купчую властей Троице-Сергиева монастыря на треть Мицинских пустошей в Опольском стане Стародуба Ряполовского и уже дьяка Василия Беды, писавшего духовную великого князя Василия Темного в 1462 г. АСЭИ. Т. 1. № 240. С. 169 [НИОР РГБ. Ф. 191. № 42. Л. 1]; Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей. № 61. С. 193-199 [РГАДА. Ф. 135 (Древлехранилище). Отд. 1. Рубр. II. № 21. Л. 1-4]. с дьяком Василием, заверившим своей подписью правую грамоту великокняжескому бортнику Ф. Тальшанину на земли по р. Уводи в 1453-1462 гг. АСЭИ. Т. 2. № 496. С. 544-545 [ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 2. Картон IV. 41/35. № 1. Л. 1 об.]., подписавшим от имени Ивана III подтверждение жалованной грамоты Василия Темного Симонову монастырю на земли в Ржеве после апреля 1460 г. АСЭИ. Т. 2. № 360. С. 354 [РГАДА. Ф. 281. Ржев. № 10169/1. Л. 1 об.]., скрепившим грамоту Ивана III с прочетом в Переяславль к таможенникам о невзимании по старине тамги и пошлин с Троице-Сергиева монастыря от 1462-1466 гг. АСЭИ. Т. 1. № 311. С. 222 [РГАДА. Ф. 281. Переяславль-Залесский. № 8740/16. Л. 1 об.].

Лукьян [Крюков] около 1470 г. как дьяк великой княгини указан в купчей грамоте И. В. Шадры Вельяминова на землю в Костроме АСЭИ. Т. 1. № 487. С. 367; Зимин А. А. Дьяческий аппарат. С. 250.. Фамилия дьяка Лукьяна известна благодаря «Житию преподобного Корнилия Комельского» Житие Корнилия Комельского / подгот. текста и коммент. А. Г. Сергеева, пер. А. А. Романовой // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 13. СПб., 2005. С. 306.. Племенник Лукьяна Крюкова, в иночестве Корнилий Федоров сын Крюков (светское имя Кор- нилия неизвестно), тоже входил во двор Марии Ярославны, занимал в ней какую- то незначительную административную должность: «быть един от всех двора благо- верныя великиа княгини Марьи» Там же..

Стефан Никифорович Бородатый (носивший прозвище «Ростовец»), знаменитый дьяк, причастный к смерти врага Василия Темного князя Дмитрия Шемяки в Новгороде в 1453 г. Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 161-162; Пономарева И. Г. Великокняжеский дьяк Стефан Никифорович Бородатый // Вопросы истории. 2012. № 3. С. 119-127., упомянут как дьяк великой княгини в 1468-1478 гг., когда он купил для своей государыни у М. Толбузиной село Михайловское Толбузино на р. Клязьме АСЭИ. Т. 1. № 386. С. 280.. Иван III взял Стефана, дьяка своей матери, во время похода на Новгород осенью 1471 г. ПСРЛ. Т. 20, ч. 1. СПб., 1910. С. 278. Первого сентября 1477 г. Мария Ярославна приказала написать грамоту о посылке денег в Кирилло-Белозерский монастырь АСЭИ. Т. 2. № 249. С. 164.. Внизу грамоты поставлена монограмма дьяка, которая, по мнению А. Л. Грязнова и Л. В. Мошковой, соответствует монограмме дьяка Стефана [Бородатого] Грязнов А. Л., Мошкова Л. В. Принципы чтения дьяческих монограмм. С. 19-21.. Стефан Никифорович был близок к великой княгине. С его слов летописец записал рассказ о чудесных обстоятельствах рождения великого князя Василия Темного, который дьяк услышал от Дементия печатника и Марии Ярославны ПСРЛ. Т 25. М.; Л., 1949. С. 242.. Ранее Стефан служил Василию Темному, а в начале 60-х годов XV в., когда описывал Переяславль, то, вероятно, Ивану III АСЭИ. Т. 1. № 641. С. 555; Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 127.. В 1455-1466 гг., скорее всего после смерти Василия Темного в 1462 г., великокняжеский дьяк Степан [Бородатый] подписал меновную грамоту Троице- Сергиева монастыря с князем Борисом Васильевичем Волоцким на земли в Нерех- те АСЭИ. Т. 1. № 271. С. 196.. Степан Бородатый был родом из Ростова, здесь у него находились села Орешников А. В. Памятник XV века, находящийся в Белой палате в Ростове // Археологические известия и заметки, издаваемые Имп. Московским Археологическим обществом. М., 1894. № 1. С. 345; Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. С. 161-162..

Дьяком Марии Ярославны являлся Семен Васильев, сын Бородатого. Около 1470-1478 гг. он подписал судный список с доклада Марии Ярославны на землю в Нерехте АСЭИ. Т. 1. № 397. С. 290.. При жизни своей государыни Семен Васильевич перешел в великокняжескую канцелярию. Около 1474-1475 гг. и в марте 1484 г. Семен Бородатый упоминался как великокняжеский дьяк Там же. № 430. С. 320; Т. 2. № 330. С. 310..

Андрей Федорович Майко вначале был дьяком Василия Темного. В 14531455 гг. Майко подписал жалованную данную грамоту Василия II Спасо-Каменному монастырю на пустоши в Вологде АСЭИ. Т. 3. М., 1964. № 266. С. 282.. Затем он перешел на службу к великой княгине. Андрей подписал указную грамоту матери Ивана III Спасо-Каменному монастырю о придаче ему Никольского Святолукского монастыря на р. Сухоне около 1474-1478 гг. Там же. № 268. С. 283. Первого сентября 1477 г. Мария Ярославна отправила Майко с деньгами в Кирилло-Белозерский монастырь АСЭИ. Т. 2. М., 1958. № 249. С. 164.. После кончины своей госпожи Андрей Федорович перешел в великокняжеский двор. В 1490 г. дьяк великого князя Андрей Майко был отправлен в Москву на собор против еретиков Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV -- начала XVI века. М.; Л., 1955. С. 385.. В 1490/91 г. Майко подписал мировую грамоту Карачевых о разделе вотчин в Старице, доложенную великокняжескому боярину князю И. Ю. Патрикееву АСЭИ. Т. 1. № 549. С. 428.. Андрей Майко упоминался в источниках до весны 1501 г. Зимин А. А. Дьяческий аппарат. С. 250-251.

На жалованной грамоте Ройскому Иоанно-Златоустовскому монастырю на земли в Пошехонье около 1475 г. стоит подпись дьяка великой княгини Якова Ко- чергина АСЭИ. Т. 3. № 222. С. 241.. Известно, что Яков Кочергин какое-то время был писцом в Пошехо- нье АФЗХ. Ч. 1. С. 256..

В родословии Мячковых встречается упоминание о том, что правнук Олабуги, сын Ивана Яковлевича Мячка Федор Меньшой Мячков был «казначей и дворецкой у великой княгини Марьи, великого князя Василья Васильевича, да тот же Федор Мяч- ков был в уделе у князя Ондрея Васильевича у Меньшого на Вологде дворецкой и боярин» РГАДА. Ф. 181. Оп. 2. № 173/278. Л. 385; ОР РНБ. а. IV № 272. Л. 311 об.; Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. С. 416.. В Саровском I списке Разрядной редакции родословных книг есть только помета о службе князю Андрею Меньшому: «А был он у Ондрея у Вологоцкого боярин и дворецкой» РГАДА. Ф. 357. Оп. 1. № 16. Л. 149 об.-150.. С. Б. Веселовский считал боярство и дворечество Федора Меньшого малоправдоподобным в целом, исходя из невысокого служебного статуса Мячковых, и допускал, что Федор был некоторое время дьяком у Марии Ярославны. А. В. Кузьмин, напротив, полагает, что Федор Мячков вполне мог быть дворецким на Вологде после 1481 г., когда был ликвидирован Вологодский удел, ссылаясь на то, что Федор Мячков, подобно другим дворецким территориальных дворцов, подписывал жалованные грамоты Кузьмин А. В. На пути в Москву. Очерки генеалогии военно-служилой знати СевероВосточной Руси в XIII -- середине XV в. Т. 2. М., 2015. С. 228.. Трудно говорить определенно об образовании особого Вологодского дворца со своим дворецким после 1481 г. (после смерти Андрея Меньшого 10 июля 1481 г.) Зимин А. А. Удельные князья и их дворы. С. 173.. Очевидно, Вологда в конце XV-- первой трети XVI в. входила в сферу управления дворецкого Большого дворца Черкасова М. С. Кубено-Заозерский край в XIV-XVI вв. // Харовск: Краеведческий альманах. Вологда, 2004. С. 46-105.. Кроме этого, дьяк Федор подписывал не сами жалованные грамоты, но и подтверждения жалованных грамот. Приказывали (т. е. выдавали либо подтверждали) жалованные грамоты в изучаемый период не дьяки, а дворецкие, иногда бояре. Кроме того, совмещение чина боярина и дворецкого в одних руках -- характерное явление периода боярского правления; начиная с середины XVI в. это нововведение закрепилось в делопроизводственных документах Корзинин А. Л. О составе Боярской думы и дворцовой администрации в период боярского правления // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4. История. Регионо- ведение. Международные отношения. 2019. Вып. 24, № 5. С. 79.. Ранее 30-40-х годов XVI в. в источниках не встречалось словосочетание «дворецкий и боярин». Вероятно, представители фамилии Мячковых, составляя свою родословную в последней четверти XVI в., задним числом приписали почетные чины своему предку Федору Меньшому Мячкову. Сомнительно и обладание Федором одновременно двумя чинами -- казначея и дворецкого -- у Марии Ярославны. Можно допустить, что Ф. Мячков (подобно О. Аракчееву и И. Скорику АСЭИ. Т. 1. № 266. С. 193; Т. 2. № 346. С. 343; Зимин А. А. Витязь на распутье. М., 1991. С. 168.) был казенным дьяком («казначеем и дьяком») великой княгини либо некоторое время ее казначеем, а после -- княгининым дьяком.

В жалованной грамоте Ивана III Т. Матафтину на деревню Бурдуковскую с пустошами под Вологдой от 1464/1465 г. есть указание на «припись» дьяка Ф. Мяч- кова Каштанов С. М. Очерки русской дипломатики. № 78. С. 370, 481.. Из нее вытекает, что Мячков был в то время великокняжеским дьяком и от имени Ивана III подписывал грамоты в Вологодские земли. С. Б. Веселовский и А. А. Зимин считали, что именно Федор Меньшой Мячков отмечен дьяком великой княгини в первом подтверждении Марией Ярославной жалованной несуди- мой и оброчной грамоты ее свекрови на владения в Костроме (выданном после 27 марта 1462 г.), скрепленном подписью некоего дьяка Федора АСЭИ. Т. 1. № 237. С. 167; Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. С. 416; Зимин А. А. Дьяческий аппарат. С. 257. Прим. 544.. При сравнении монограммы Федора с монограммами великокняжеского дьяка Федора Дубенского можно обнаружить их полное совпадение АСЭИ. Т. 2. № 101, 102, 351; Зимин А. А. Дьяческий аппарат. С. 235-236.. Значит, подтверждение грамоты подписал не Федор Мячков, а Федор Дубенский.

Приблизительно в 1467 г. Федор Мячков покинул великокняжеский двор и перешел на службу к Андрею Меньшому в качестве дьяка АСЭИ. Т. 3. № 256. С. 277; № 270.. Около 1472-1475 гг. как дьяк Андрея Меньшого Мячков описывал земли Спасо-Прилуцкого монастыря в Городском стане и в Оларевской слободке в Вологодском крае Рыков Ю. Д. Новые акты Спасо-Прилуцкого монастыря XV в. // Записки отдела рукописей Государственной библиотеки им. В. И. Ленина. Вып. 43. М., 1982. С. 98.. В 1480-1481 гг. он подписал жалованную меновную грамоту князя Андрея Васильевича Спасо-Каменному монастырю на земли в Корне в Заозерье АСЭИ. Т. 3. № 270. С. 285.. После смерти Андрея Вологодского в июле 1481 г. Федор Мячков оказался при дворе великой княгини. Его подпись стоит в третьем подтверждении Марией Ярославной жалованной грамоты Василия Темного на село Никольское с деревнями в Ростове, оформленном в 14811485 гг. Даниле Ильичу Акты служилых землевладельцев XV -- начала XVII вв. Т. 1. № 66. С. 56.. Мячковы были землевладельцами в различных уездах великого княжества Московского (Коломенском, Гороховецком, Владимирском и др.), часть их вотчин располагалась в Переяславле Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. С. 414, 415..

А. Ю. Савосичев обнаружил имя еще одного дьяка в канцелярии Марии Ярославны в 1478-1484 гг. -- Ивана Сухого Круглого, -- который подписал разъезжую грамоту великой княгини Марфы земле Чудова монастыря с черносошными землями в Маринине слободе под Переяславлем Савосичев А. Ю. Дьяки и подьячие. С. 228; Маштафаров А. В. Вновь открытые монастырские акты. С. 48.. Полагаем, что именно этот дьяк поставил подпись великой княгини и монограмму на обороте жалованной грамоты Марии Ярославны Троице-Сергиеву монастырю на села и варницы в Нерехте 1 августа 1483 г. В печатном издании в АСЭИ монограмма искажена. В подлиннике она выведена черными чернилами на месте склейки листов и хорошо видна на бу- маге АСЭИ. Т. 1. № 502. С. 381 [Архив СПб ИИРАН. Кол. 41. № 32. Л. 1 об.].. Ее можно попытаться расшифровать. Личный знак дьяка можно условно разделить на два ряда букв, последовательно идущих слева направо. Первый ряд состоит из литер I, В, Н, А. Это буквы, образующие имя дьяка «ИВАН». Далее второй ряд. К вертикальной заглавной I крепится буква С, с которой начинается прозвище дьяка. К верхнему кончику С прикреплена буква У в виде ее продолжения. Букву Х образуют полукружия букв С, А. Литера А графически как бы разделена на две составляющие -- букву О и вертикальную черту справа от нее. Монограмму завершает буква I, уже вторая по счету, но теперь она образует последний элемент имени автора монограммы «СУХО1» К сожалению, не все монограммы дьяков канцелярии Марии Ярославны к настоящему времени поддаются расшифровке. Не разгаданы авторы монограмм на жалованной грамоте великой княгини от 1466 г. Спасо-Ярославскому монастырю на земли в Романовом городке (АСЭИ. Т. 3. № 203. С. 214; РГАДА. Ф. 281. Романовский уезд. № 10106. Л. 1 об.) и на грамоте с прочетом на Усть-Углу от 1478-1482 гг. (АСЭИ. Т. 2. № 252. С. 166; РГАДА. Ф. 281. Белоозеро. № 745. Л. 1 об.). Можно предположить, что в первой монограмме скрыта фамилия «Долматов», а во второй -- «Ко- чергин». Оба, и Федор Долматов и Яков Кочергин, во время выдачи грамот были дьяками Марии Ярославны.. Любопытно, что Иван Сухой ранее, в феврале 1470 г., упоминался как ясельничий великой княгини Марии Ярославны Акты служилых землевладельцев XV -- начала XVII в. Т. 1. № 301. С. 293-294; Грязнов А. Л. Белозерские князья в годы правления Ивана III. С. 140, примеч. 25., а уже к 1478-1484 гг. стал ее дьяком.