Научное наследие Л.П. Лашука: разработка историко-социологических подходов в этнологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Научное наследие Л.П. Лашука: разработка историко-социологических подходов в этнологии

Карлов Виктор Владимирович - доктор исторических наук, профессор кафедры этнологии исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

Аннотация

этнологический социологический исследование

В статье анализируется вклад одного из ведущих российских этнологов ХХ в., профессора кафедры этнографии (этнологии) МГУ им. М.В. Ломоносова Л.П. Лашука, в разработку историко-социологического подхода в этнологических исследованиях. Автор прослеживает, как формировался и реализовывался комплексный подход ученого к проблемам исследования этнокультурной действительности. Это закономерно привело его к осознанию необходимости выхода за узкие рамки исключительно этнических явлений при анализе предметной области этнологии, к рассмотрению этнического в контексте широкого поля социальных взаимодействий в обществе. Одним из результатов разработки этих методов стала публикация Л.П. Лашуком книги «Введение в историческую социологию». Приведены также воспоминания автора о неординарной личности Л.П. Лашука как человека и преподавателя.

Ключевые слова: Л.П. Лашук, этнография современности, проблемы методологии, историческая социология

Abstract

Scientific Heritage LP Lashuk: development of the historical and sociological approaches in ethnology.

V.V. Karlov

Ostapenko, I. A. Subbotina (Eds). Moscow: Staryj Sad, 2008.

This article is devoted to the scientific work of one of the 20th centurys leading Russian ethnologists, the professor of the Department of Ethnography (Ethnology) in Lomonosov Moscow State University L.P. Lashuk who made an outstanding contribution to the elaboration of historical and sociological approach in ethnological researches. The author traces the process of the formation and realization of the scientists complex approach to the problems of studying ethnocultural reality which let him realize the necessity of going beyond the narrow limits of exclusively ethnical phenomena when analyzing the subject area of ethnology, consider the ethnicity in the context of social interactions. It resulted in L.P. Lashuks publication of «The introduction to the historical sociology». The author also gives his recollections of the non¬ordinary personality of L.P. Lashuk as a man and academic.

Key words: L.P. Lashuk, ethnography of modernity, the problems of methodology, historical sociology.

Лев Павлович Лашук был ученым с очень широким и разносторонним диапазоном научных интересов. Среди них - проблемы исторической этнографии финно-угорских народов и населения европейского Севера России, этнография народов Сибири и Дальнего Востока, этнография Африки, история отечественной этнографии, эвристические и философские проблемы науковедения в самом широком понимании и многое другое. Но какими бы - конкретно-историческими или теоретико-методологическими - сюжетами он ни занимался, проблемы методологии научного исследования и поиска всегда стояли у него в ряду исследовательских приоритетов. Умение видеть исследуемый объект во всем многообразии его структурных связей, в определенной функционально-значимой для него системе координат и взаимозависимостей, всегда отличало научный «почерк» ученого.

Эти качества проявились уже в первых серьезных публикациях Льва Павловича, например, в книге «Очерк этнической истории Печерского края», изданной в 1958 г. в Сыктывкаре (Лашук 1958). Так, в авторском предисловии к этой публикации он характеризовал свой труд как «историко-этнографическое исследование, в котором главное внимание уделяется вопросам этногенеза в широком смысле, а ход социально-экономической истории освещается в весьма сжатом объеме, необходимом для понимания глубокой подосновы процесса этнического развития, являющегося лишь одной из сторон общего исторического процесса». Тем не менее, хотя автор определил социально-экономическую сторону лишь как необходимый фон основного предмета работы, исследования этногенеза, далее он подчеркнул, что им избран «комплексный метод исследования, предусматривающий использование данных не одной, а нескольких смежных исторических дисциплин - археологии, этнографии, исторического языкознания, антропологии, равно как и данных письменных источников. Опыт показывает, что только этот метод, построенный на принципе последовательного историзма, вытекающий из марксистского положения о взаимной связи и обусловленности явлений общественной жизни, позволяет правильно нащупать и определить те древние этнические общности, которые лежат в основе современных народов» (Лашук 1958: 3-4). Эти слова были для автора отнюдь не дежурной фразой, но настоящим руководством в научном поиске. Текст работы демонстрирует: комплексный подход позволил Л.П. Лашуку не только адекватно воссоздать динамику этнической истории в крае, но и с глубоко выверенной точностью реконструировать характер процессов, связанный как со стадиально-историческими особенностями в истории региона, так и с конкретной спецификой воздействия на этнический процесс хозяйственно-культурных, расселенческих и демографических факторов. Именно их совокупность, как следует из его анализа, и определяет локально-региональное своеобразие взаимодействия разноэтничных компонентов в тесной увязке со стадиальной типологией всех этих взаимосвязей.

Разработанный исследователем уже в этой работе подход был реализован им и при подготовке докторской диссертации, посвященной этнической истории и консолидации коми-зырянского этнокультурного сообщества, с блеском защищенной в МГУ в 1964 г. Через несколько лет часть этого исследования была опубликована Л.П. Лашуком под названием «Формирование народности коми» (Лашук 1972).

В заключении публикации, подводя итоги своего анализа научной проблемы истории формирования этноса коми, автор обращает внимание на то, чем именно его подход отличен от существовавших до этого методов освещения данных процессов. Основное отличие виделось им в том, что авторы, касавшиеся таких сюжетов, представляли себе процесс этногонии несколько линейно, как единое движение от племени к более высоким формам сообщества. «На современном этапе развития исторической этнографии - пишет он, - нас уже не могут удовлетворять взгляды, подобные изложенным. Прежде всего следует согласиться, что понятие “этническая история” имеет куда более емкое содержание. Как научная проблематика, “этническая история” включает не только раскрытие этногенеза народов, но и процессов развития этнических (по существу этно-социальных) общностей от древних племенных образований до современных народностей и наций, процессов этнических дроблений, сближений, ассимиляций и консолидаций» (Лашук 1972: 288-289). В основании такого подхода к главному объекту науки этнографии (этнологии) лежало, прежде всего, отношение автора к этому объекту как к живому и постоянно развивающемуся в своем движении во времени и пространстве социальному организму, далеко не ограничивавшемуся ни на одном этапе этого развития каким-либо стандартным «набором» явлений исключительно этноспецифического характера. По существу в понимании Л.П. Лашуком предмета этнографии содержалась рано осмысленная им научная парадигма, выводившая исследователя из замкнутого круга строгих дефиниций, ограничивавших и сужавших исследовательский поиск. Хотя, справедливости ради надо отметить и то, что он никогда не был принципиальным противником дефиниций в науке, полагая, что категоризация знания есть тоже необходимый инструмент процесса познания истины. Тем не менее, когда познание упиралось в стену стандартных и как бы вневременных категорий, такие препоны побуждали его к поиску иных путей непротиворечивого объяснения изучаемых явлений и процессов. Об этом, например, говорит высказанное им в одной из теоретических статей одобрительное отношение к попытке В.В. Пименова сформулировать новый компонентный подход к этносу: понимание этноса как «относительно автономной, исторически возникшей, динамической, самовоспроизводящейся и саморегулирующейся, сложной социальной системы», как «не случайного или произвольного сочетания рядоположенных признаков и характеристик, а закономерной связи разноплановых социальных явлений и отношений» (Пименов 1977: 14; Лашук 1979: 41-42). В этой работе Л.П. Лашук предложил и свое «интегральное определение этноса, исходя из принципа его многоуровневой (и многомерной) целостности»: «Народ, или этнос, как целостное этнодемографическое образование, отдельное общество с особым отличительным характером, есть пространственно локализованная системно устойчивая, преемственная и динамическая социально-историческая общность людей одного языка, специфического образа жизни и типа культуры, обладающая органическим единством производительных сил, сфер и форм общения (материального и духовного, речевого и предметно-бытового), накопленных средств цивилизации, созданных и воспроизводимых в процессе совместной жизнедеятельности, общественной практики и движения социокультурной традиции» (Лашук 1979: 42).

Весьма показательно, что, предложив такое «интегральное» определение, автор посчитал необходимым добавить: оно «вовсе не претендует на роль аксиоматического, “в последней инстанции” научного утверждения, а, скорее, носит характер гипотетико-содержательной дефиниции, для которой главной является гносеологическая организация конкретно-всеобщего знания об этносе как сложном и многомерном феномене социально-исторической действительности» (Лашук 1979: 42).

Насколько коррелировал обрисованный в работах ученого подход с тенденциями развития отечественной и мировой науки того времени? В 1960-1970-х годах отечественная этнографическая наука вплотную подошла к проблеме разработки методов исследования этнокультурной современности, обратившись к поискам адекватных новым реалиям в жизни народов второй половины ХХ века подходов к объекту изучения. С течением времени, по мере крупных перемен в жизни человечества, связанных с процессами индустриализации и модернизации, изменениями и даже исчезновением, частичным или полным, оснований традиционного доиндустри- ального быта и системы жизнеобеспечения, наука, концентрировавшая внимание в основном на исследовании этнических явлений, связанных со становлением и функционированием традиционных культур народов мира, оказывалась в ситуации, когда новации бытия всего этнического многообразия человечества, становилось уже почти невозможным изучать привычными описательными методами. Многие этнологи понимали, что перед наукой встает задача осмысления хода и закономерностей происходивших перемен, а также разработки способов и приемов исследования новой реальности в этнокультурных процессах. Институт этнографии АН СССР, руководить которым в 60-е годы пришел Ю.В. Бромлей, предложил свой выход из гносеологических лабиринтов, видевшийся в обращении к социологии и социологическим методам исследования этнической и этнокультурной действительности. В институт были привлечены видные социологи, имевшие уже опыт массовых опросов населения, Ю.В. Арутюнян и О.И. Шкаратан, был создан «Сектор конкретно-социологических исследований культуры и быта народов СССР».

Его сотрудникам, первоначально состоявшим из нескольких молодых, недавно закончивших ВУЗы этнографов, историков, философов и даже математиков или физиков, предстояло провести первые массовые опросы в разных национальных районах и республиках страны. Так родилось новое исследовательское направление в этнографии, получившее название этносоциологии (Этносоциология 2008: 315-357). Параллельно в Институте этнографии на базе сектора Прибалтики, европейского Севера России и Урало-Поволжья усилиями В.В. Пименова и его коллег разворачивались массовые статистико-этнографические обследования на основе анкетных опросов, задачей которых также ставилось отражение хода и специфики современных этнических процессов у народов страны.

Не была в стороне от новых веяний в науке и университетская кафедра, где тогда работал Л.П. Лашук. Он стал инициатором проекта открытия при кафедре социологической лаборатории, в необходимости чего убедил заведующего кафедрой профессора С.А. Токарева. Однако тогда, в 1970-1971 гг., этот проект осуществлен не был. Фактически единственным на то время результатом разработки профессором Лашуком социологической проблематики применительно к задачам как исторической этнографии, так и этнографии современности, стал подготовленный им курс «Историческая социология», читавшийся студентам-этнографам. Постановка проблематики, связанной с историко-социологическим видением объекта и предмета изучения, основанная на глубоко отработанном Л.П. Лашуком комплексном подходе, то есть учете и анализе всех без исключения связей и зависимостей в социуме, стала логическим развитием его системных представлений о феномене этноса и этнического.

Свои взгляды Лев Павлович подробно и последовательно изложил в подготовленном и опубликованном в 1977 г. в двух частях учебном пособии «Введение в историческую социологию». (Лашук 1977b: 1-2) По мысли автора, понятийная система исторической социологии и вытекающие из нее конкретные методы историко-этнографического анализа были насущно необходимы как этнографам, которым нередко остро не хватало системного видения и понимания изучаемых ими явлений и процессов, так и историкам, далеко не всегда обладавшим необходимой этнографической эрудицией и практическим опытом в процессе исследования конкретно-исторической действительности. Можно сказать, что основной методологической платформой излагаемого предмета исторической социологии было стремление автора показать, во-первых, сложность сущностной природы любых исследуемых социальных объектов как прошлого, так и современности, невозможность адекватного понимания закономерностей и специфики их формирования и места в социальной системе общества без ясного и отчетливого представления об историческом развитии человечества в целом в конкретных формах его организации. Во-вторых же, одной из ключевых задач работы ставилась необходимость изложить и внедрить в практику будущих исследователей метод восхождения от абстрактного к конкретному - метод, которого автор всегда придерживался в собственном исследовательском поиске: «Благодаря такому «восхождению» от простейшего абстрактного к логически полному (качественно-количественному) конкретно-сущностному знанию, конкретное целое в научном мышлении «...выступает как процесс синтеза, как результат, а не исходный пункт, хотя оно представляет собой действительный исходный пункт созерцания и представления» (Лашук 1977a: 112-113). В-третьих, осмысленная и изложенная им система понятий исторической социологии необходимо и обязательно включала представления о формах социальной организации общества, в том числе этноса, как постоянного сочетания, переплетения и взаимодействия социальных феноменов и структур различной величины, значимости и функционального предназначения, то есть динамического и изменчивого, подвижного системно-структурного поля, из которого в тех или иных конкретно-исторических чертах складывается вся этнокультурная мозаика человечества.

Работа логично была разделена автором на две части. Из них первая (имеющая подзаголовок «Историография и методология исторической социологии») содержала не только изложение понимания автором предмета и задач дисциплины, базовых понятий данного научного направления, но и весьма содержательный очерк и анализ развития историко-социологического видения и знания в общественных науках начиная с ХІХ в. и до современности. Вторая же часть («Конкретные проблемы исторической социологии») начиналась с изложения и анализа содержательных дефиниций (таких как «историческая среда», «этноисторическая среда», «понятие социального организма», «форма и структура», « «превращенные» общественные формы»). Далее автор демонстрирует возможности и способы применения изложенных базовых понятий по отношению к общностям доклассового, раннеклассового и развивающегося классового обществ. Это его изложение основано на свободном владении как источниковой базой в изучении описываемых социальных феноменов, так и широчайшей эрудицией, прекрасным знанием современной исторической и философско-методологической литературы.

Что касается подхода к изучению этнокультурной современности, то Л.П. Лашук как бы оставляет эту задачу будущим исследователям - продолжателям традиции исторической социологии применительно к нашему времени, прежде всего, вероятно, потому, что когда им разрабатывалась данная проблематика, работы по изучению современных этнических процессов социологическими средствами и методами только разворачивались и достаточного материала для обобщений и серьезного анализа было еще мало. Однако он вовсе не был далек от этих задач. Хотя бы потому, что слишком отчетливо представлял перспективы и возможности синхронно-ди- ахронного подхода к исследованию действительности, на что он делает акцент и в данной публикации. Именно необходимостью историко-социологического «измерения» современных процессов этнической и национальной жизни он обосновывал задачу создания при кафедре МГУ социологической лаборатории.

Настоящая статья не представляет собой рецензии ключевых работ Л.П. Лашука, ее задача в том, чтобы показать значение научного наследия ученого в развитии и внедрении проблематики историко-социологического характера в этнологическое знание. Если сопоставлять разрабатывавшийся им подход с результатами конкретных этносо- циологических исследований, довольно широко развернувшихся в стране с 60-70-х годов ХХ в., можно констатировать: они привнесли в этнологию достаточно много нового, обогатили источниковую базу науки и расширили представление о ходе и динамике современных процессов в этнической сфере. Однако по большому счету (это мое личное мнение) они в основном дали материал о социально-профессиональном составе изучаемого данными методами населения страны в национальном разрезе. Такой материал, конечно, очень важен для исследования этнокультурной действительности. Однако для более глубокого понимания не только специфики этнокультурного состояния разных народов страны, но и скрытых под внешними проявлениями пружин происходящих изменений, предлагавшиеся профессором Лашуком приемы и способы историко-социологического анализа были бы более чем уместны.

Здесь для более полной характеристики и взглядов, и самой личности профессора Лашука не лишним будет коротко рассказать об истории моего знакомства и сотрудничества с моим Учителем (слово это в отношении Льва Павловича сознательно употребляю только с большой буквы). Я поступил на исторический факультет МГУ в 1962 г. Выбор специальности этнографа был для меня не спонтанным или случайным, я шел на истфак с целью получить именно эту профессию, о которой слышал и читал уже в школьные годы. Поэтому лекции по истории первобытного общества и основам этнографии на 1 курсе обучения естественным образом вызывали у меня повышенный интерес. Нашему курсу очень повезло в том, что читал этот предмет именно профессор (тогда еще доцент) Лашук. Читал он его настолько блистательно, что желание стать этнографом в результате возникло не только у меня: на нашем курсе к началу специализации по кафедре (распределение по кафедрам происходило с 3-го года обучения) оказалось вдвое больше желающих специализироваться, чем могла принять кафедра, и пришлось провести отбор. (К слову, на 2-м курсе факультатив под названием «Проблемы общей этнографии» для желающих поступить на кафедру тогда читался тоже Л.П. Лашуком). Мне повезло, я оказался в числе принятых. Но шел я на кафедру с уже осознанным выбором области будущих занятий: тогда это была тюркология. Однако 2 года до начала учебы на кафедре изменили мои планы, и во многом благодаря именно влиянию Л.П. Лашука.

Надо сказать, что у него была необыкновенная, во многом просто неподражаемая, манера чтения лекций. Лекция - это как будто монолог преподавателя. Но Л.П. Лашук произносил его так, что всецело захватывал внимание слушателя: кроме блестящей увлекательной формы и продуманной обширной информации по излагаемой теме, он умел удивительным образом вызвать у слушателя ощущение как бы собственной его, слушателя, сопричастности к мыслительной работе автора, излагающего материал. Он никогда не читал лекцию по заранее заготовленному конспекту, насколько я знаю, он их никогда и не готовил, но и в самом деле в его исполнении это было настоящее творчество, интеллектуальная работа, происходящая у тебя на глазах и при твоем собственном участии. Это творчество лектора могло легко оборачиваться и в чем-то неожиданными экспромтами, но они никогда не были у профессора Лашука случайными. Он готовился к каждой лекции, справедливо полагая, что когда преподаватель не готовится, следом за этим уже начинается просто халтура в работе. Мне в студенческие и затем аспирантские годы в разное время приходилось слушать профессора в одних и тех же лекционных курсах, и могу свидетельствовать: он никогда не читал одинаково лекцию даже на одну и ту же тему, потому что постоянно находился в творческом поиске по отношению к любой излагаемой научной проблеме.

В результате я выбрал для специализации этнографию Сибири и стал заниматься у Лашука. Дипломную работу, посвященную общественному строю эвенков (к которым мне удалось съездить в экспедицию и собрать полевой материал), я писал под его руководством. Сразу после окончания университета поступил в аспирантуру кафедры, где продолжил работу над темой, главное содержание которой было связано с анализом изменений в социальной организации и хозяйстве эвенков с XVII по XX вв. Работа моя была посвящена как будто вполне традиционной этнографической тематике. Но то, что я определенно вынес для себя из школы Учителя - это стремление отобразить и описать предмет исследования не в статике, а в динамике. Годы аспирантуры пришлись как раз на то время, когда Лев Павлович разрабатывал и старался воплотить в работе кафедры свои идеи по внедрению в науку и в преподавание историко-социологического подхода к этнокультурным реалиям. Меня, в частности, готовили для работы в предполагавшейся новой структуре - социологической лаборатории при кафедре этнографии. Однако осуществить эту мечту шефа (и, конечно же, мою тоже) тогда по ряду причин не удалось. Свободных ставок на самой кафедре не было, и мне после защиты кандидатской в конце 1970 г. пришлось, после какого-то периода ожидания решения кадрового вопроса, искать место работы. В это время на факультете была открыта Лаборатория истории русских городов (ее возглавил акад. В.Л. Янин), где мне предложили работать и где я проработал до 1981 г.

Все это время я, конечно, не прекращал общаться с Учителем. Часто я бывал в доме Л.П. Лашука и К.И. Козловой, практически ежедневно мы с профессором вели долгие разговоры по телефону: он постоянно над чем-то работал, и я знал, что ему просто необходима своего рода «апробация» замыслов и отрабатываемых идей вслух на ком-либо, хотя бы мало-мальски воспринимающем смысл произносимого. Разумеется, у него всегда была рядом Клавдия Ивановна, но дополнительная «аудитория» ему никогда не мешала, а только помогала.

Вообще я многократно бывал свидетелем «явления» профессора Лашука в публичных местах - в университете, в институте этнографии - когда вокруг него моментально собирался кружок слушателей, всегда приходивших в некое состояние «ажиотации» в общении с этим удивительным человеком, из уст которого буквально потоком лились идеи по множеству самых разнообразных научных тем. При этом он просто никогда даже не думал о том, что какие-то его собственные находки, задумки и придумки могут быть кем-то подхвачены и использованы. Он был настолько богат такими творческими идеями, что готов был щедро ими делиться, ему вовсе не было этого жалко, напротив, он был только доволен, если какая-либо из его идей получит развитие и во что-то полезное воплотится. Однако он вовсе не был «ходячим говорящим учебником»: он всегда оставался живым и очень остроумным и наблюдательным человеком, и с легкостью мог переходить от «травли» анекдотов (которых он, к слову, помнил множество и всегда к месту и с артистизмом их рассказывал) к обсуждению чего-либо из сферы науки.

Работая в лаборатории городов, я, конечно, не оставлял занятий этнографией. Лев Павлович посоветовал мне использовать специфику моей тогдашней сферы занятий и разрабатывать тематику урбанистического фактора в национально-этническом развитии. Начав осмысливать эти сюжеты, я очень скоро убедился, однако, в том, что в этнологии практически не разработанными остаются вопросы методологии исследования этнокультурных процессов в эпоху модернизации человеческого бытия. А если так, то прежде чем изучать урбанизм и его влияние на жизнь народов, следует начать с методологии разработки проблем этнокультурного развития в новое и новейшее время. Чем я, с одобрения Учителя, и занялся. Лев Павлович, я знал, всегда верил в меня, я это постоянно чувствовал, и эта его вера поддерживала меня в научных поисках, с другой же стороны, побуждала держаться «в тонусе», не позволяла оказаться «не оправдавшим ожиданий».

Был в 1981-1983 гг. и такой период, когда мне все-таки посчастливилось поработать под непосредственным руководством профессора: лаборатория городов закончила выполнение задания, ради которого она была создана, и встал вопрос о будущем нашего коллектива. Решен он был довольно неожиданно: декан истфака акад. Ю.С. Кукушкин преобразовал ее в Лабораторию истории советского народа как новой исторической общности, а ее заведующим он назначил Л.П. Лашука. Мотив заключался, вероятно, в том, что приближался 60-летний юбилей СССР, и факультету нужно было как-то откликнуться на примечательное событие в истории страны. Выбор фигуры заведующего деканом был, я думаю, не случаен. Ю.С. Кукушкин высоко ценил научный потенциал и авторитет профессора Лашука. Предложив ему столь ответственную в тех условиях и несомненно важную в идеологическом плане миссию, декан, по-видимому, рассчитывал, что под началом такого заведующего результат разработки проблемы никоим образом не сведется к пустопорожней политической трескотне по поводу новой общности, которая, благодаря пропагандистской машине, успела и «массам», и серьезным ученым изрядно надоесть. И, действительно, Лашук предложил постановку проблемы формирования новой общности в совершенно не конъюнктурном аспекте (Лашук 1982: 32-60). В его подходе ключевым моментом было рассмотрение вопроса через широкий спектр анализа функционирования всей многосложной системы связей социо-демографического, отраслевого и регионального уровней в их воздействии на социальные структуры общества. И эти замыслы на факультете многими были встречены с очевидным непониманием. Напряжение, не столько интеллектуальное, сколько постоянная необходимость пробиваться через стены из непонимания и прямого или скрытого сопротивления, подорвала душевное равновесие и физические силы профессора, дело закончилось тем, что в 1983 г., уже после сдачи в типографию подготовленного Лабораторией сборника статей, его свалил инфаркт. В этих условиях продолжать бороться с «ветряными мельницами» становилось не безопасно, и Лев Павлович принял решение отказаться от Лаборатории, после чего мы оба вернулись в штат родной кафедры.

Работая в составе Лаборатории, нам тем не менее удалось успеть организовать и провести в 1981-1982 гг. две историко-социологические экспедиции (в Ставропольском крае и Карачаево-Черкесии) и собрать методом анкетирования довольно интересный полевой материал, в программу сбора которого были заложены попытки зафиксировать влияние форм общения на идентификацию человека с социальными группами разного уровня. Опыт этого опроса был доложен мной на одной из всесоюзных конференций 1983 г. (Карлов 1985), после чего я получил от Института истории АН Азербайджана заманчивое предложение провести по моей программе большое исследование в масштабе этой республики. Этот опрос был начат в 1985-1987 гг., но, к сожалению, завершен не был из-за событий в Сумгаите и последовавшего следом карабахского конфликта. Тем не менее, по его материалам были подготовлены и защищены азербайджанскими коллегами несколько диссертаций (Мамедли 2016).

В конце 1980-х годов состояние здоровья Льва Павловича постепенно ухудшалось, и он в конце концов принял решение перейти на ставку профессора-консультанта и всецело заняться подготовкой большой работы по истории отечественной этнологии. К огромному сожалению, завершить ее ему не довелось, хотя он работал над будущей книгой постоянно и ежедневно, делая выписки, записывая отдельные сопровождавшие работу идеи в толстых ежедневниках, которые он шутливо именовал «рабочим дневником пенсионера». Но осенью 1990-го года его сразили один за другим три инсульта. После первого он как будто уже почти пришел в себя, был оживленным и строил планы продолжения работы. Второй инсульт уже поразил двигательный аппарат, он оказался прикован к больничной койке. Но не сдавался. Как-то в палату, где он лежал, привели студентов-медиков. Врач, желая показать практикантам состояние больного после тяжелого инсульта, задал Лашуку «дежурный» вопрос: «Вы можете сказать, кто Вы?». Я? - переспросил профессор. И изумленная публика услышала такой ответ:

Я московский озорной гуляка,

По всему тверскому околотку

В переулках каждая собака

Знает мою легкую походку...

Тем не менее, хотя он сохранял ясное сознание, физическое состояние Льва Павловича не улучшалось, и мы, ученики и близкие, решили по очереди каждую ночь, пока он будет в больнице, у него дежурить. В одну из таких ночей дежурил и я. Сказать, что он ночью спал, было бы большим преувеличением, скорее иногда ненадолго забывался, снова просыпался и начинал заговаривать на научные темы. От чего я все время (хотя не очень успешно) старался его отвлечь, чтобы он отдохнул и поспал. Я в то время заканчивал работу над докторской, Учитель очень за меня переживал - в том смысле, что ему не терпелось услышать о завершении. Впрочем, когда он еще не получил инсульт, он успел прочитать опубликованный мной текст, это была примерно треть всей работы. Дочитав его почти до середины, профессор сказал мне: ну, теперь я за Вас спокоен - теперь Вас уже никто не остановит! И добавил не то что с удивлением - даже, мне показалось, с каким-то оттенком восхищения: «И как это Вы нашли такой простой ключ, до которого никто до Вас не додумался?». Это была высшая в его устах оценка того, что мне удалось сделать, я ей до сих пор горжусь, и хотя на мои работы по теме докторской есть положительные рецензии очень уважаемых мной и авторитетных специалистов, такое одобрение профессора остается для меня самой значимой характеристикой.

Но той ночью он опять спрашивал, закончил ли я, и что еще не сделано. Я сказал, что в общем работа почти готова, остались только некоторые не до конца прописанные части главы по Средней Азии. Это было в середине ночи. А утром, когда я уже попрощался со Львом Павловичем и был у двери, он окликнул меня: «Витя!». Я обернулся: «Что, Лев Павлович?». «А Вы попробуйте через меру актуализации традиции», - услышал я в ответ. «Хорошо», сказал я. Это были последние слова Учителя, которые мне довелось услышать. Я понял, что это он имел в виду мою Среднюю Азию. Но фактически глава была уже сделана. И только много времени спустя, перечитывая свой текст, я осознал, насколько глубокую идею хотел передать мне мой Учитель. Через сколько-то дней его выписали домой, но вскоре его уже окончательно сразил третий удар. 7 декабря 1990 г. ему исполнилось 65 лет, а через три дня его не стало... Это был поистине могучий интеллект, который, несмотря на физическую немощь, держался до последнего.

Подводя итог основной теме о вкладе работ Л.П. Лашука в разработку историко-социологических подходов в этнологии, можно сделать такое заключение: своими трудами выдающийся отечественный ученый в какой-то степени предвосхитил то направление в науке, которое связывается с аспектами социально-антропологического видения предмета. В том смысле, что его трудам было имманентно присуще стремление вывести этнографическую проблематику за узкие предметные рамки сугубо этнического, показать, что этническое есть лишь одно из многочисленных проявлений собственно социального, находящееся в сложных и многослойных сочетаниях и отношениях с другими его, социального, формами и проявлениями. При этом он никогда не упускал из вида это этническое, но стремился показать его место в системе социальных связей.

Следует заметить, что ученый всегда оставался убежденным сторонником марксистского взгляда на историю, с одним только «но»: я не встречал человека, который, будучи убежденным марксистом, был бы столь далек от его догматического (преобладавшего и в идеологии, и, во многом, в гуманитарных науках на официальном уровне) варианта. Он понимал и принимал марксизм, который прекрасно знал, прежде всего как творческий метод, способный и позволяющий анализировать историю и общество без всяких ограничений и препон. И именно по этой причине очень многие его труды пробивали дорогу «в свет» с немалыми трудностями, чинимыми со стороны призванных «тащить и не пущать» - тех, кто на самом деле чаще всего настоящего марксизма толком и не понимал, а потому с переменой конъюнктуры с легкостью из ревнителей марксизма превращался в записных антимарксистов.

Обрушившееся в конце ХХ - начале XXI века на гуманитарное знание «тотальное нашествие» постмодерна, с его принципиальным неприятием обобщений системно-структурного характера и преобладанием «точечных» исследований почти исключительно частных взаимоотношений и ситуаций в любом социуме и в любом сочетании, несколько перевело проблематику социальной антропологии в другую плоскость. Однако это наваждение (случившееся не без вторжения в европейскую науку чисто бихевиористских взглядов и подходов) как будто все же начинает проходить. И не удивительно: если наука остается наукой, обобщение и систематизация, поиски структуры изучаемых явлений в определенной системе, должны быть в фокусе ее зрения как бы «по определению». И в этом отношении научное наследие профессора Л.П. Лашука еще, несомненно, будет востребовано.

Литература

1. Карлов 1985 - Карлов В.В. Формы общения и их влияние на развитие этнокультурной среды (по материалам исследования на Северном Кавказе) // Личность в системе национальных отношений. Актуальные проблемы национального и интернационального в духовном мире советского человека. Вып. 3. Баку: «Элм», 1985.

2. Лашук 1958 - Лашук Л.П. Очерк этнической истории Печорского края (Опыт историко-этнографического исследования). Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1958.

3. Лашук 1972 - ЛашукЛ.П. Формирование народности коми. М.: Издательство Мос. Университета, 1972.

4. Лашук 1977a - Лашук Л.П. Введение в историческую социологию. Вып. 1. Историография и методология исторической социологии. М.: Изд-во Мос. Университета, 1977.

5. Лашук 1977b - Лашук Л.П. Введение в историческую социологию. Вып. 2. Конкретные проблемы исторической социологии. М.: Изд-во Мос. Университета, 1977.

6. Лашук 1979 - Лашук Л.П. К определению основного объекта познания в этнографической науке // Вестник Мос. Университета. Сер.8. История. 1979, №5.

7. Лашук 1982 - Лашук Л.П. Об исторической необходимости возникновения социально-интернациональной общности трудящихся СССР / Социальные аспекты истории советского народа как новой социально-интернациональной общности людей. Отв. ред. Ю.С. Ку-

8. кушкин. М.: Изд-во Мос. Университета, 1982.

9. Мамедли 2016 - Мамедли А. Э. Особенности этнокультурных процессов в Азербайджане в условиях глобализации / Этнокультурное воспроизводство в условиях глобализации: этноперекрестки и трансграничье. Коллективная монография / Отв. ред. В.В. Карлов и Е.А. Окладникова. М. ; Берлин: Изд-во Директ Медиа, 2016.

10. Пименов 1977 - ПименовВ.В. Удмурты. Опыт компонентного анализа этноса. Л.: Наука, 1977. Этносоциология 2008 - Этносоциология и этносоциологи. Исследования, поиски, воспоминания / Сост. Н.А. Дубова, Л.В. Остапенко, И.А. Субботина. М.: Старый Сад, 2008.

References

этнологический социологический исследование

1. Karlov V.V. Formy obshcheniya i ih vliyanie na razvitie ehtnokulturnoj sredy (po materialam issledovaniya na Severnom Kavkaze). Lichnost v sisteme nacionalnyh otnoshenij. Aktualnye problemy nacionalnogo i internacionalnogo v duhovnom mire sovetskogo cheloveka. Vol. 3. Baku: «Ehlm», 1985.

2. Lashuk L.P. Ocherk ehtnicheskoj istorii Pechorskogo kraya (Opyt istoriko-ehtnograficheskogo issledovaniya). Syktyvkar: Komi knizhnoe izdatelstvo, 1958.

3. Lashuk L.P. Formirovanie narodnosti komi. Moscow: Mos. Universiteta, 1972.

4. Lashuk L.P. Vvedenie v istoricheskuyu sociologiyu. Vol. 1. Istoriografiya i metodologiya istoricheskoj sociologii. Vol. 2. Konkretnye problemy istoricheskoj sociologii. Moscow: Izdatelstvo Mos. Universiteta, 1977.

5. LashukL.P. K opredeleniyu osnovnogo obekta poznaniya v ehtnograficheskoj nauke. Vestnik Mos. Universiteta. Ser. 8. Istoriya, 1979. No. 5.

6. Lashuk L.P. Ob istoricheskoj neobhodimosti vozniknoveniya socialno-internacionalnoj obshchnosti trudyashchihsya USSR. Socialnye aspekty istorii sovetskogo naroda kak novoj socialno- internacionalnoj obshchnosti lyudej. Yu.S. Kukushkin (Ed). Moscow: Izdatelstvo Mos. Universiteta, 1982.

7. Mamedli A.E. Osobennosti ehtnokulturnyh processov v Azerbaidzhane v usloviyah globalizacii. EHtnokulturnoe vosproizvodstvo v usloviyah globalizacii: ehtnoperekrestki i transgraniche. Kollektivnaya monografiya. V.V. Karlov and E.A. Okladnikova(Eds). Moscow; Berlin: Izdatelstvo Direkt Media, 2016.

8. Pimenov V.V. Udmurty. Opyt komponentnogo analiza ehtnosa. Leningrad: Nauka, 1977.

9. Ethnosociologiya i ehtnosociologi. Issledovaniya, poiski, vospominaniya. N.A. Dubova, L.V.

Размещено на Allbest.ru