Московский профессор на кафедре Латвийского университета

И последний аргумент в пользу нежелания проф. Р. Виппера упоминать имя Ю. Ф. Самарина в своих работах. Откроем том самаринской серии «Окраины России. Русское Балтийское Поморие», именовавшийся «Крестьянский вопрос в Лифляндии», который был напечатан весной 1876 г. в берлинской типографии П. Станкевича (на Beuth Strasse, д. 5), и статью Роберта Виппера из парижского сборника в честь юбилея Милюкова 1929 г., а затем сравним первые страницы этих публикаций. У Ю. Ф. Самарина первая глава называлась «Шведское крестьянское уложение XVII века и дальнейшая судьба его до открытия комитета 1803 г.». Виппер в юбилейном сборнике напечатал статью «Кодификаторы крепостного права в Лифляндии» Виппер Р Ю. Кодификаторы крепостного права в Лифляндии // Сб. статей, посвященных Павлу Николаевичу Милюкову. 1859-1929. Прага, 1929. С. 225-239.. Профессор анализировал документы периода владычества шведской короны в Лифляндии, т. е. с 1629 г. Внимательного прочтения были удостоены юридические трактаты Хильчена, фон Мегдема, барона фон Будберга, фон Шрадера, приложивших немало усилий для окончательного закабаления крестьянства. Историк Виппер писал: «В Европе не найдется другой страны, которая бы в такой мере, как Лифляндия, изобиловала юридическими памятниками эпохи крепостного права. Нигде больше дворянство не проявило такого усиленного законодательного творчества, так много не исписало бумаги для закрепления своих притязаний. Нигде крепостное право и не получило такой точной юридической формулировки, нигде оно не могло бы похвалиться такой богатой терминологией, как в Лифляндии. Объяснение этого факта лежит в самой судьбе лифляндского крепостного права. <...> Вся эта законодательная работа лифляндцев не имеет ничего общего с обычным правом, с традициями Средних веков. Она представляет чистейший style шойете, совершалась она в эпоху гуманизма, реформации и просвещения; ее источники -- римское право в ученой рецепции, грамоты государей Нового времени, плакаты и распоряжения администрации, наконец, абстракции и новоизобретения дворянских юристов» Там же. С 225..

Зададимся вопросом: насколько, в какой степени непростая история Латвии обрела для Виппера статус своей истории? На этот вопрос ответить объективно невозможно. Думается, историк умело приспособился к обстоятельствам жизни в Латвии, он мог сохранять критический дух своих работ, направленный в адрес германофильской историографии, и в лице латышских коллег встречал участие и содействие. В его тексты на латышском языке вошла новая лексика. Если еще в 1922-1923 гг. в советской России он мог с горячностью, преисполненный имперских амбиций, уничижительно писать: «Новообразования последнего времени -- все эти Эстонии, Латвии, Польши, Чехо-Словакии, Грузии, Азербейджаны -- откидывают нас сразу на 3-4 века назад» Виппер Р Ю. Конец индустриальной системы // Круговорот истории. Сб. статей. М.; Берлин, 1923. С. 30., то, приехав в Латвию, историк усвоил политически корректную лексику, Латвия стала именоваться Maras zeme (удел Богородицы, земля Девы Марии), ее история -- история земли св. Марии -- Maras zemes vesture. В имперской России в 1900 г. Виппер позволял себе проводить смелые параллели: «Мы склонны думать теперь скорее, что церковь никогда не стояла в стороне от других социальных форм; что церковь в каждую эпоху воспроизводила и повторяла в своей среде современное ей общество в его экономических и культурных чертах. Церковный строй был магнатский и феодально-крепостной в эпоху сеньората; в нем выдвинулись демократические элементы и формы денежного хозяйства в эпоху городского развития и т. п.» Виппер Р Ю. Несколько замечаний о теории исторического познания // Виппер Р. Ю. Две интеллигенции и другие очерки. М., 1912. С. 46.. А в 1905 г., размышляя о общественно-политических взглядах Т. Грановского, профессор Виппер затронул нашумевшую в Германии в первой половине XIX столетия книгу Давида Штрауса (Strauss). Сочинение Штрауса характеризовалось как безжалостное, страшное, разрушительное Виппер Р Ю. Общественно-исторические взгляды Грановского // Виппер Р. Ю. Две интеллигенции и другие очерки. М., 1912. С. 221. -- После возвращения в СССР Р Виппер в исследовании вопроса о подлинности христианских текстов занял позиции воинствующего атеиста, тому свидетельство -- две монографии: Виппер Р Ю.: 1) Возникновение христианской литературы М., 1946; 2) Рим и раннее христианство. М., 1954.. В России можно было писать фразы типа «официальное православие, непросвещенное и бесцветное, лишенное всякого лика и воли» или публиковать в 1918 г. в Москве в издательстве «Фарос» сдержанно-критическую работу «Возникновение христианства», в Латвии же научные позиции, взгляды по вопросу истории христианства, напротив, смягчались, изменялись и перерождались. Лояльный эмигрант профессор Виппер учитывал прочность положения в Латвии Евангелически-лютеранской и Римско-католичической церквей. Подчеркнем, сравнивать публикации проф. Виппера разных периодов его научного творчества весьма интересно.

1940-й год, политические перемены в независимой Латвии

17 июня 1940 г. на территорию суверенной Латвии вошли войска Красной армии, осуществилась инкорпорация Латвии, Прибалтийских государств, повлекшая за собой политические преобразования согласно советским стандартам. Университет стал именоваться Латвийским государственным университетом, изменилось и название факультета, который теперь назывался факультетом истории и филологии. Новая власть и новое руководство университета не принесли неприятностей семье Випперов. Уже 29 октября 1940 г., по решению ректора товарища Пашкевича, 81-летний проф. Роберт Виппер был утвержден в должности руководителя кафедры Всеобщей истории и вспомогательных дисциплин, на кафедру истории искусства назначили Бориса Виппера Б. Р. Виппер в разное время преподавал в Московском городском народном университете им. А. Л. Шанявского. С 1913 г. работал хранителем картинной галереи Румянцевского музея. В 1921 г. в Московском университете защитил диссертацию «Проблема и развитие натюрморта», которая по прибытии в Ригу была отклонена, защитить ее предлагалось в университетах Тарту. Деканом факультета был назначен ближайший помощник Р. Виппера, его ученик Маргер Степерманисили Каунаса. С 1924 г. Б. Виппер -- доцент Академии художеств, в которой с большим успехом читает курс «Всеобщей истории искусства». С осени 1925 г. читал лекции на архитектурном факультете Латвийского университета -- «Всеобщая история искусства», «Восточная архитектура и прикладное искусство», с осени 1926 г. начал преподавать на факультете филологии и философии. Осенью 1927 г. еще раз защитил докторскую диссертацию «Проблема и развитие натюрморта» -- в Каунасе, в университете Великого князя Витовта. В 1931 г., 21 сентября, Б. Виппер был утвержден штатным профессором Латвийского университета по истории искусства. С 1930 г. -- член правления Защиты памятников, правлением руководил его коллега, проф. Францис Баллод. Проф. Б. Виппер активно публиковался, в Риге его статьи и монографии выходили на латышском, французском, английском, немецком языках. Фонд Культурного капитала 16 марта 1937 г. выделил для командировки ученому 1500 латов. Кульминационным моментом научной поездки стало посещение огромной выставки произведений Тинторетто в Венеции. Экспозиция отличалась редкой полнотой, многие работы художника были впервые представлены зрителям. Несомненно, венецианская выставка дала Б. Випперу важные импульсы для последующего создания в 1948 г. монографии о Тинторетто, иные итальянские впечатления отразились в монографии «Dzoto» («Джотто»), опубликованной в Риге в 1938 г. на латышском языке. Главная публикация -- монография 1937 г. «Latvijas maksla baroka laikmeta» («Латвийское искусство эпохи барокко» (перевод на английский был осуществлен в 1939 г.). За эту монографию Б. Виппер получил премию Культурного фонда Латвии. В 1939 г. был награжден Крестом Почета (Croix de la reconnaissance) 3-й степени. Награда присуждалась за особые заслуги перед Латвией на государственном, общественном и научном поприщах.

³⁵ В Риге в Академической библиотеке Латвийского университета по сей день хранится неопубликованная переписка Роберта Виппера и Маргера Степерманиса, сделавшего академическую карьеру при советской власти..

1 ноября 1940 г. «Karogs» («Знамя»), издание на латышском языке, опубликовало статью Б. Виппера «Sociаlistiskаis reаlisms» («Социалистический реализм»). 25 декабря 1940 г. в газете «Clna» («Борьба», № 167) под заголовком «Profesoru Viperu aicina uz Maskavu» («Профессора Виппера зовут в Москву») сообщалось о полученном Б. Виппером предложении покинуть пределы Латвии и возвратиться в Москву. Днями раньше, 22 декабря, это сообщение было напечатано в московских «Известиях». 16 февраля 1941 г. в газете «Jaunais Komunаrs» («Молодой коммунар») появилось интервью с Б. Виппером под названием «Zinаtnei un mьsu zinatniekiem paveras jaunas perspektlvas» («Науке и нашим ученым открылись новые перспективы»). Интервью ученый начал с утверждения, что не желает вспоминать о прошлых годах, о нестерпимо душной атмосфере, царившей в Латвийском университете, в которой трудно было работать прогрессивно мыслящим ученым, где не было свободы слова и мысли. Б. Виппер рассказал о поездке в Москву, состоявшейся в феврале 1941 г., замечательной жизни в стране Советов, о перспективах в науке, культуре, об особенностях социалистического реализма. В заключение он подтвердил, что «новое вдохновение» от советской власти получил и его отец, профессор Роберт Виппер.

Через три месяца приказом ректора Латвийского государственного университета № 74 от 7 мая 1941 г. отец и сын Випперы освобождались с 15 мая 1941 г. от служебных обязанностей в университете. Основанием служил вызов на новое место службы в Москве. Приказ подписал ректор университета Я. Юргенс. Приведем в связи с этим отрывок из воспоминаний художника Евгения Евгеньевича Климова, который в далекой Канаде размышлял о своих рижских знакомых. Он написал о проф. Борисе Виппере: «Он держался в стороне от русской общественной жизни, был замкнутым человеком. <...> Годы с 1924 по 1941 проф. Виппер провел в Латвии. Когда Латвия была оккупирована Советским союзом и началась советизация всей жизни, проф. Виппер оказался во главе комиссии, которая национализировала частные собрания картин. За месяц до начала войны проф. Виппер со своей семьей и со старым отцом уехал в Москву. На прощальном заседании педагогического совета в Латвийской Академии художеств он произнес речь, начав такими словами: „Партия и правительство зовут меня на родину”. Присутствующие на заседании были поражены, поняв, что он все годы пребывания в Латвии оставался скрытым членом компартии» Климов Е. Е. Встречи в Петербурге, Риге, русском зарубежье. Из воспоминаний художника. Рига. 1994. С. 30..

Паспорта профессоров Випперов точно указывали дату пересечения ими российско-латвийской границы, а газета «Studentu avize» («Студенческая газета»), вышедшая 24 мая 1941 г. (№ 18), на третьей странице в заметке «Prof. R. un B. Viperam aizbraucot» («Отъезд проф. Р. и Б. Випперов») сообщала, что 16 мая 1941 г. в 16.45 от перрона рижского железнодорожного вокзала отбыл поезд дальнего следования «Рига -- Москва», в уютном купе которого разместилась семья профессоров Випперов. Провожали ученых многочисленные коллеги и студенты, перрон утопал в красных цветах, на прощание Борис Виппер рассказал о том, что его ждет работа -- руководство кафедрой истории и теории искусства в Институте истории философии и литературы им. Н. Г. Чернышевского, Роберта Виппера ждут в АН СССР для редакционной работы над капитальным трудом по мировой истории.

Затруднительно назвать еще кого-нибудь из представителей российской эмиграции в Латвии, кто уезжал бы так в Москву -- столь почетно, со всей домашней утварью. Пожалуй, -- никто! Все годы жизни в Риге над именами отца и сына Випперов витала паутина недомолвок, подозрений в связи с соответствующими органами Советской России. Они стояли особняком по отношению к многочисленной, довольно пестрой российской эмиграции, ни с кем дружеских отношений особо не поддерживали, их присутствие было редким событием на так называемых русских мероприятиях. Эти подозрения усилились с их отбытием в Москву. Отъезд Випперов многие восприняли как предательство, как презрение к доверию, которое им было оказано в Латвии. Но уже через месяц, 14 июня 1941 г., в СССР будет депортирована большая группа профессоров и преподавателей университета, а летом, в сентябре 1944 г., накануне вступления Красной армии на территорию Латвии, ее покинут (уедут в Чехию, Германию, Швецию) те, кто не выехал легально в Германию осенью/зимой 1939/1940 г., кого «не замечала» советская власть с июня 1940 по июнь 1941 г. См.: Stradins J. Totalitдre okupacijas rezimu represijas pret Latvijas zinatni un akadлmiskajam ap- rindam (1940-1945) // Totalitarie okupacijas rezimi Latvija 1940.-1964. gada. Latvijas Vлsturnieku komisi- jas 2003. gada pлtijumi. Latvijas vлstures institыta apgads. Riga, 2004. 13. sлj. 130.-160. lpp.

Негативные отклики на отъезд Випперов в латышской эмигрантской печати публиковались вплоть до 1990-х годов, при этом противоположная точка зрения всегда сопровождала их имена в публикациях Советской Латвии после 1945 г. Политические, идеологические перемены вынуждали отторгать и не держать при себе прошлого. Если память о российской эмиграции в Латвии размылась, энергия забвения оказалась сильнее памяти, то беспамятство обошло имена Випперов, на них не была наложена печать запрета, как на многие другие имена эмигрантов из России межвоенной поры См.: Сафронов Б. Г. Историческое мировоззрение Р. Ю. Виппера и его время. М., 1976. -- Автор использовал воспоминания историка проф. Маргера Степерманиса. В Риге была защищена кандидатская диссертация: Лусис К. Философская интерпретация исторического знания в трудах Р. Ю. Виппера: автореф. ... канд. филос. наук. Рига, 1977.. Стоит отметить, что в марте 2018 г. в Латвийском университете прошла небольшая конференция «Три жизни одного историка: Роберт Ю. Виппер (1859-1954) в российской, латвийской и советской историографии», собравшая историков Риги, Москвы и Майнца Библиотечные работники Латвийского университета подготовили к конференции на латышском и русском языках виртуальную выставку с указанием огромного числа публикаций самого проф. Р. Ю. Виппера и публикаций о нем. иЯЬ: https://www.biblioteka.lu.lv/izstades/virtualas-iz- stades/roberts-vipers/ru/ (дата обращения: 04.11.2018)..

Как бы ни оценивалось поведение Роберта и Бориса Випперов в связи с их отъездом в советскую Россию в мае 1941 г., никто не осмелился отрицать, что все годы пребывания в Латвии они с достоинством несли лучшие традиции дореволюционной российской науки. Многочисленные содержательные публикации отца и сына открыли новые страницы в исторической науке, искусствознании. Щедрость их талантов успешно проявилась на педагогическом поприще -- в деле воспитания студентов и молодых ученых Латвийского университета.

References

Berlin I. Filosofiia svobody. Evropa. Moscow, NLO, 2014, 439 p. (In Russian)

Choia S. Russkii institut universitetskikh znanii: stranitsy istorii. Seminarium Hortus Humanitatis. Ed. by S. A. Mazur. 2016, no. 44, pp. 3-178. (In Russian)

Feigmane T D. Russkie v dovoennoi Latvii. Na puti integratsii. Riga, BRI, 2000. (In Russian)

Kovalchuk S. N. Iz istorii visshei shkoly v dovoennoi Latvii: evrei na Russkikh universitetskikh kursakh v Rige (1921-1937). Evrei v meniaiushchemsia mire. Vol. 4. Riga, Shamir, 2003, pp. 146-158 (In Russian)

Kovalchuk S. N. Nastoiashchii izgnannik s soboi vse unosit: syd'by uchenykh-emigrantov v Latvii 19201944 gg. Moscow, Novyi hronograf, 2017, 431 p. (In Russian)

Kovalchuk S. N. Vzyskuia Istinu...(Iz istorii russkoi religioznoi, filosofskoi i obshchestvenno-politicheskoi mysli v Latvii: Y. F Samarin, E. V. Cheshihin, K. F Zhakov, A. V. Veideman. Seredina XIX veka -- seredina XX v.). Riga, LU FSI, 1998, 245 p. (In Russian)

Lusis K. Filosofskaia interpretatsiia istoricheskogo znaniia v trudakh R. Y. Vippera. Diss. kand. filos. nauk. Riga, Institut istorii AN LSSR, 1977, 19 p. (In Russian)

Nolde B. E. Yuri Samarin i ego vremia. Paris, Societe Anonyme Imprimerie de Navarre, 1926, 241 p. (In Russian)

Safronov B. G. Istoricheskoe mirovozzrenie R. Y. Vippera i ego vremia. Moscow, Moscow University Press, 1976, 222 p. (In Russian)

Stradins J. Totalitдre okupacijas rezпmu represijas pret Latvijas zinatni un akademiskajam aprindam (19401945). Totalitarie okupacijas rezimi Latvija 1940.-1964. gada. Latvijas Vesturnieku komisijas 2003. gadapetijumi. Rпga, Latvijas vestures institьta apgads, 2004, 13. sej., 427 p.

Vipper R. Y. Dve intelligentsii i drugie ocherki. Sbornik statei i publichnykh lektsii 1900-1912 gg. Moscow, Tipo-litografiia Tovarishestva I. N. Kushnerov i K°, 1912, 325 p. (In Russian)

Vipper R. Y. Gibel' Evropeiskoi kul'tury. Sbornik statei i publichnykh lektsii 1914-1918 gg. Moscow, Znanie -- sila, 1918, 105 p. (In Russian)

Vipper R. Y. Kodifikatory krepostnogo prava v Lifliandii. Sbornik materialov i statei, posviashchennykh Pavlu Nikolaevichu Miliukovu. 1859-1929. Praga, Tipografia Orbis, 1929, pp. 225-239. (In Russian)

Vipper R. Y. Krugovorot istorii. Sbornik statei. Moscow; Berlin,Vozrozdenie, 1923, 201 p. (In Russian) Vipper R. Y. Obshchestvennye ucheniia i istoricheskie teorii XVIII i XIX vv. v sviazi s obshchestvennym dvi- zheniem na Zapade. Moscow, Tipo-litografiia Tovarishchestva I. N. Kushnerov i K°, 1908, 208 p. (In Russian)

Vipers R. Vesture lielas problemas. Riga, A. Gulbis, 1940, p. 178.

Wipper R. Der Sachsenspiegel und das livlдndische Ritterrecht. Pirma Baltijas vesturnieku konference. Runas un referдti. Riga, Latvijas Vestures institьta izdevums, 1938, pp. 206-213.

Размещено на Allbest.ru