Концепция Карла Маркса в сознании и практике российского общества XX века

К проявлениям бархатной революции относится диссидентство -- официальная и поддерживаемая Западом эмиграция в открывшуюся «щель» железного занавеса. Однако нужно сразу провести водораздел между теми, кто эмигрировал в поисках комфортной жизни на Западе, и теми, кто эмигрировал «против» -- в знак протеста против власти, сохраняя свою преданность Родине. В этом проявилось повторение судьбы «западников» в дореволюционной (и первых лет после революции) эмиграции.

Однако, кроме застоя, оттепели, бархатной революции и диссидентства, которые пронизывали общество разнонаправленными -- позитивными и негативными тенденциями, движениями, появились -- вопреки застою в производстве -- ростки нового способа его организации, которые могли бы явиться шансом развития этой основы общества.

Создание нового Института психологии в системе Российской академии наук, на который была возложена, во-первых, задача координации психологических центров страны, их исследований и, во-вторых, внедрения психологических знаний в практику (преимущественно в ее области, связанные с обеспечением безопасности страны, ее техническим развитием, -- авиация, подводный флот, промышленное производство).

Б.Ф. Ломов -- первый директор Института психологии, талантливый ученый и социально мыслящий руководитель -- с самого начала своего руководства сосредоточил внимание «команды» института на проблемах инженерной психологии и проблемах управления в психологии труда. Создавались новые принципы управления, учитывающие в его осуществлении важнейшую роль человека -- уже не как фактора, а как организатора труда.

Лабораторией социальной психологии (Е.В. Шорохова, А.Л. Журавлев и др.) были развернуты полевые исследования, имеющие целью содействовать переходу от рутинных, нормативных форм управления к самоуправлению в рабочих бригадах. Несмотря на небольшой масштаб исследований, они имели радикальное значение и могли бы -- в перспективе -- стать основным экономическим механизмом организации труда его субъектами и поворотом страны к действительно демократическому социалистическому обществу⁴.

Только сегодня открылись «тайные папки», содержавшие сведения о беспредельной самоотверженности советских изобретателей новейшего военного оборудования (в том числе атомной бомбы) непостижимыми международному сообществу сроками и способами...

Однако все эти факты, свидетельствовавшие об огромном творческом, культурном, техническом потенциале русского народа, не позволили ему вступить на радикально новый путь развития в силу отсутствия практической социальной способности к переустройству государства. Отдельные «точки» прорыва стягивали силы разных блестящих организаторов, мужественных людей, но не успела сработать та сила общинности, объединения, которая победила в Великой Отечественной войне.

Одновременно в палатах «царства» власти совершалась тайная революция, заключавшаяся в присвоении отдельными, «державшими в руках ключи» членами правительства всех сырьевых источников промышленности и ведущих промышленных предприятий⁵. Властью (ее отдельными представителями) было захвачено экономическое сердце страны. Вспоминая К. Маркса, можно сказать, что это была победа капитализма над социализмом (не успевшим реализовать свою социально-демократическую сущность).

Итак, за одно столетие Россия пережила две достаточно сходные революции -- победу социализма (его власти) над «незрелым» капитализмом и -- победу капитализма над незрелым социализмом (сохранившим «в остатке» форму государственности, ее атрибуты и «остатки» финансов (бюджет), недостаточные для обеспечения народу достойного уровня жизни).

Но это уже сегодняшняя «история» социально-экономической сущности и научной программы этого построения (эмпирическим путем (И.В. Сталин) (если коммунизм, согласно его социальной «маркировке» в «Учении» К. Маркса был назван научным, то социализм, как показала история, под это определение... не подходил)).

Авторитарный тип власти определялся не столь традицией российской истории, которую идеологи назвали национализмом, а личным властолюбием «Вождей», их безответственностью перед народом, отсутствием государственного мышления, политического, экономического, социального прогноза, чем был принесен в жертву народ России в период революции и Великой Отечественной войны и возникла угроза самой жизнеспособности государства.

Этим объясняется факт превращения концепции К. Маркса, содержавшей множество прогрессивных для будущего человечества научно-практических идей, интерпретированных во всей их глубине и многогранности теоретиками «Марксового наследия» в мире, в марксистскую идеологию, в которой догматичность, примитивно оптимистический лозунговый характер сочетались с лживостью, поскольку маскировали антинародный характер⁷ власти, ставшей непререкаемым собственником природных, производственных ресурсов, и главное -- человеческих жизней, судеб людей.

Так же как власть не имела научного определения общества, которым она управляла -- путем насилия и механизмами, пронизывающими и контролирующими все сферы жизни людей, так же и народ -- вопреки тезису о зависимости сознания от бытия -- не осознавал сущности «строя», в котором он живет. Его сознание было замещено социальной психологией (не в классическом значении этого понятия), которая воплощала в себе противоречивое и изменчивое (но не отношение к своему бытию), а к власти -- сочетание доверия/недоверия и страха. Эта психология и сама была внутренне противоречива, поскольку в ней сталкивались подчинение власти и присущий российскому менталитету -- дух мужества, стойкости и. самопожертвования ради блага Родины.

В Советском Союзе сложились две -- противоположные формы организации труда -- исходящая от власти -- управленческо-нормативная на производстве и самоорганизация труда самим народом -- не в масштабах фабрик и заводов, а всей страны, имеющая своей целью восстановление ее жизни, жизнеспособности. В первом случае управление осуществлялось властью и партийным механизмом. Во втором -- российский народ, пожертвовавший миллионами жизней, стал подлинным субъектом труда, восстановив страну из военных руин и продолжив ее строительство.

В сложившемся обществе было эмпирически преодолено деление на антагонистические классы, присущее капитализму. Но в общественной стратификации «прослойка» интеллигенции не являлась «средним классом» западного типа, придающим устойчивость обществу: она выполняла свою творческую роль в жизни общества, обеспечивая стремительный технический прогресс, поддерживая дух народа уникальными высочайшего уровня произведениями культуры, и (частично подпольно = самиздатовски, частично -- открыто публично) «раскрывала глаза» самосознанию народа на социально-политическую реальность его бытия и его власти.

Научная философская презентация учеными и преподавателями сущности марксизма, его интерпретация для советского общества, не говоря о его развитии на русской почве, идеологически и политически блокировалась. Марксизм презентовался в его текстовой, а не сущностной форме, «цитатнически», что являлось законом публикаций, преподавания, научной и философской деятельности. В этой сфере произошла подмена авторства: марксизм сначала превратился в ленинизм, а затем -- в сталинизм, в «Учение» (как для школы) Ленина -- Сталина. Однако, несмотря на акты депривации ученых и даже целых наук, предпринимаемые Сталиным под флагом ревизионизма, космополитизма и... того же «пугала» врагов -- «вредителей», преподаватели обучали студентов диалектике социально-экономического мышления, развивали их способность мыслить.

Крупнейшие государственные центры -- Российская академия наук, Московский государственный университет, Академия педагогических наук и другие властью своих руководителей на определенном этапе стали противостоять идеологическому научному конформизму и, продолжая лучшие традиции российской науки, поддерживали высокий творческий потенциал общества.

При сравнительно с мировым низком уровне жизни народа его наука и культура развивались необычайно высокими темпами, воспроизводя свой исторический опыт (с восхищением отмеченный Н.Я. Данилевским опыт преодоления Россией своего четырехвекового (!) отставания от других цивилизаций) (Данилевский, 1994). Это, на наш взгляд, было вызвано постепенным дистанцированием власти от общества (в период «междоусобных» битв претендентов на нее). Будучи «отпущено» (предоставлено самому себе), общество так реализовало свою относительную свободу.

Однако относительный период стабильности при отсутствии социально-экономического и социально-политического развития, сменившийся экономическим кризисом, сопровождался и кризисом в «эшелонах власти», что и явилось причиной внезапной (как «внезапность» войны) приватизации национального достояния государства, распада Советского Союза и кризиса Российского государства в целом.

Реконструкция исторической судьбы российского общества позволяет подчеркнуть вывод о несостоявшемся его превращении в демократическое социалистическое государство. Но среди вышеперечисленных причин есть еще одна, не актуализированная в этом качестве в воспоминаниях современников о прошлом.

Никем не считалось число людей, погибших и погубленных во время революции и в послереволюционный период. Известна цифра людских потерь в Великую Отечественную войну, не считана цифра погибших после ее завершения.

За этими цифрами, по численности суммы своей сравнимыми с числом жителей не самых малых европейских стран, стояли не просто близкие оставшимся. Это были самые мужественные, самые самоотверженные, самые талантливые и образованные (уничтоженные в 1930-1940-1950-е гг. властью) мужчины. Это был цвет нашей Родины. Это были талантливые командиры, талантливые русские офицеры, самоотверженные бойцы, это были талантливые политики, экономисты, философы, ученые, отдавшие Родине свои способности и беспредельную преданность.

И не впадая в иллюзии и утопии, можно быть уверенными, что они бы одержали победу над авторитаризмом, тоталитаризмом, если победили фашизм! Представляется, что эта мысль должна присутствовать в самосознании народа в настоящее время. Тоталитаризм не победил, но одержал верх в силу гибели самой дееспособной, талантливой и смелой не просто части общества -- его сердца.

Примечания

Использование понятия «коммунизм» для обозначения нового общества объясняется Марксом и Энгельсом тем, что понятием «социалистические» наименуется ряд политических движений, стоящих «вне рабочего движения». Вместе с тем «та часть рабочего класса, которая убедилась в недостаточности чисто политических переворотов и провозглашала необходимость коренного переустройства общества, называла себя коммунистической» (Маркс, Энгельс, 1974а: 10-11).

С введением Человека в состав бытия, считает С.Л. Рубинштейн, «преодолевается метафизический разрыв бытия на три несвязанных сферы -- природу, общество, мышление» (Рубинштейн, 1997: 7).

Протестные формы были различны -- и студенческий театр МГУ, и публичная акция сожжения чучела Дворянкина -- любимого ученика Лысенко, и политическая голодовка выдающегося культуролога М. Гаспарова, и -- в Институте философии -- разделение сотрудников на левых и правых (придворных при власти академиков), и революционный захват власти В.А. Лекторским -- талантливым философом, сместившим прежнего правоверного заведующего. В редакции «Вопросов философии» велась позиционная борьба между ответственным редактором Митиным и М. Мамардашвили, отстаивавшим право публикации передовых мыслящих философов (в числе которых были Э. Ильенков, Г. Батищев, А. Огурцов и... Ю. Левада, с именем которого и сегодня связан Центр изучения общественного мнения. К философам присоединялись ученые из числа социологов -- А.Я. Ядов, Н.И. Лапин и многие другие.

Участие одного из авторов статьи в семинаре по обучению руководителей (директоров) различных предприятий производства (в числе которых были, например, директор Николаевского судопроизводственного объединения, директора сибирских центров, разрабатывающих источники различных промышленных ресурсов страны, и т. д.) новым методам и стратегиям управления показало, что эти талантливые организаторы были не только высоко мотивированы к получению информации в области инноваций в управлении производством, но уже сами реализовали на его отдельных участках механизмы самоуправления (например, сохранение сверхплановой прибыли завода для совершенствования его технического уровня. На началах скрытой «самодеятельности» осуществляли натуральный обмен оборудованием между разными предприятиями, «доставая» необходимое не от государства, а «своими силами», и т. д.

Во время этих событий один из авторов (К.А. Абульханова), находясь во Франции в научной командировке, была приглашена известным в мире социальным психологом С. Московичи на семинар, в котором целью ее единственного доклада была презентация этого события, а французских коллег -- выяснение их характера. На поставленный вопрос: «Кто пришел в этот момент к власти -- наверное, это были представители “теневой экономики”, “черного рынка?”» я ответила патриотической неправдой: «Нет, приватизацию осуществили государственные лица, достигшие наиболее высокого уровня в управлении экономикой и имевшие конструктивные программы ее реализации». С. Московичи после семинара познакомил меня со своей теорией миноритарных групп, которые, представляя по численности небольшое меньшинство, добиваются признания их в качестве авторов социальных инноваций и признания их в статусе высших элит. Они движутся к этому статусу в процессе: 1) первоначального отклонения их идеи; 2) инкубации их идей большинству; 3) окончательного достижения статуса элиты (с этой концепцией был знаком коллега -- философ А.П. Огурцов). Однако, несмотря на желание С. Московичи наложить эту концепцию на российскую ситуацию, в данном случае это было невозможно (Московичи, 1994).

Вопрос о том, возникают и развиваются новые государства по объективным законам истории или -- согласно марксизму -- создаются на научной основе, программе построения, остро поставленный французскими коммунистами, остался, как известно, не решенным.

«Интересы диктата выдавались за интересы народа, трагедия настоящего прикрывалась оптимистической перспективой коммунистического будущего, -- писал С.Л. Рубинштейн. -- Идеалом маскировалась устрашающая трагическая реальность» (Рубинштейн, 1997: 106).

Список литературы

1. Бердяев, Н.А. (1990) Русская Идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья / сост. М.А. Маслин; вступ. ст. М.А. Маслина, А.Л. Андреева. М.: Наука. 528 с. С. 43-272.

2. Данилевский, Н.Я. (1994) Россия и Европа. М.: Книга. 571 с.

3. Кольцова, В.А. (1981) Проблемы социальной психологии в трудах Г.В. Плеханова // Психологический журнал. № 5. С. 137-149.

4. Маркс, К., Энгельс, Ф. (1955) Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. 2-е изд. М.: Политиздат. Т. 3. 650 с.

5. Маркс, К., Энгельс, Ф. (1974a) Манифест коммунистической партии. М.: Политиздат. 63 с.

6. Маркс, К., Энгельс, Ф. (1974b) Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. 2-е изд. М.: Политиздат. Т. 42. 513 с. С. 41-174.

7. Московичи, С. (1994) Влияние меньшинства // Иностранная психология. № 2. С. 18-24.

8. Московичи, С. (1995) Социальные представления: исторический взгляд // Психологический журнал. Т. 16. №1. С. 3-18; № 2. С. 3-14.

9. Плеханов, Г.В. (1956) Письма без адреса; Искусство и общественная жизнь / послесл. и примеч. У. Гуральника. М.: Гослитиздат. 248 с.

10. Рубинштейн, С.Л. (1973) Проблемы общей психологии. М.: Педагогика. 423 с.

11. Рубинштейн, С.Л. (1997) Человек и мир. М.: Наука. 191 с.

References

1. Berdiaev, N.A. (1990) Russkaia Ideia. Osnovnye ргоЬієшу russkoi mysli. XIX veka i nachala XX veka. In: O Rossii I russkoi filosofskoi kul'ture. Filosofy russkogo posleoktiabr'skogo zarubezh'ia / comp. by M.A. Maslin; introductory article by M.A. Maslin and A.L. Andreev. Moscow, Nauka. 528 p. Pp. 43-272. (In Russ.).

2. Danilevskii, N.Ya. (1994) Rossiia I Evropa. Moscow, Kniga. 571 p. (In Russ.).

3. Kol'tsova, V.A. (1981) Problemy sotsial'noi psikhologii v trudakh G.V. Plekhanova. Psikholo-gicheskii zhurnal, no. 5, pp. 137-149. (In Russ.).

4. Marks, K. and Engel's, F. (1955) Nemetskaia ideologiia. In: Marks K. and Engel's F. Sobranie sochinenii. 2^nd ed. Moscow, Politizdat. Vol. 3. 650 p. (In Russ.).

5. Marks, K. and Engel's, F. (1974a) Manifest kommunisticheskoi partii. Moscow, Politizdat. 63 p. (In Russ.).

6. Marks, K. and Engel's, F. (1974b) Ekonomichesko-filosofskie rukopisi 1844 goda. In: Marks K. and Engel's F. Sobranie sochinenii. 2^nd ed. Moscow, Politizdat. Vol. 42. 513 p. Pp. 41-174. (In Russ.).

7. Moskovichi, S. (1994) Vliianie men'shinstva. Inostrannaia psikhologiia, no. 2, pp. 18-24. (In Russ.).

8. Moskovichi, S. (1995) Sotsial'nye predstavleniia: istoricheskii vzgliad. Psikhologicheskii zhurnal, vol. 16, no. 1, pp. 3-18; no. 2, pp. 3-14. (In Russ.).

9. Plekhanov, G.V. (1956) Pis'ma bez adresa; Iskusstvo I obshchestvennaia zhizn' / afterword and notes by U. Gural'nika. Moscow, Goslitizdat. 248 p. (In Russ.).

10. Rubinshtein, S.L. (1973) Problemy obshchei psikhologii. Moscow, Pedagogika. 423 p. (In Russ.).

11. Rubinshtein, S.L. (1997) Chelovek I mir. Moscow, Nauka. 191 p. (In Russ.).

Абульханова Ксения Александровна -- доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института психологии РАН, академик Российской академии образования.

Кольцова Вера Александровна -- доктор психологических наук, профессор, заведующая лабораторией истории психологии Института психологии РАН.

Abulkhanova Ksenia Aleksandrovna, Doctor of Philosophy, Professor, Principal Research Fellow, RAS Institute of Psychology; Member, Russian Academy of Education

Koltsova Vera Aleksandrovna, Doctor of Psychology, Professor, Head, Laboratory of History of Psychology, RAS Institute of Psychology.

Размещено на Allbest.ru