Правовое и экономическое положение православного духовенства в 1930-е годы на юге Западной Сибири

Размещено на http://www.allbest.ru

Правовое и экономическое положение православного духовенства в 1930-е годы на юге Западной Сибири

Дашковский Петр Константинович, д-р ист. наук, проф., Алтайский государственный университет (Барнаул, Россия)

Зиберт Наталья Петровна, канд. ист. наук, ст. преп., Алтайский государственный университет (Барнаул, Россия)

Аннотация

православный духовенство политика

В статье рассматривается положение православного духовенства на юге Западной Сибири в контексте государственно-конфессиональной политики на протяжении 1930-х годов. Постановление «О религиозных объединениях» и другие нормативно-правовые акты, принятые советской властью в 1930-е годы, были направлены на постепенное уничтожение религиозной жизни в стране. Следствием нового курса в государственной религиозной политике стало закрытие в регионах многих храмов и усиление репрессивных мер против священнослужителей. В статье проанализированы методы работы, использовавшиеся советской властью для предотвращения распространения религиозных вероучений на территории Западно-Сибирского края и негативно сказавшиеся на положении православного духовенства.

Кроме того, показано отношение различных слоев населения к происходившим в духовной жизни переменам. В тот период служители культа облагались многочисленными принудительными сборами и привлекались к различной трудовой повинности. Изживание священнослужителей как класса сопровождалось и усложнялось многочисленными конфликтами священников с приходскими церковными советами, а также с местными органами власти. Серьезными проблемами стали осквернение храмов и участившиеся кражи церковного имущества, что существенно затрудняло, а зачастую делало невозможным проведение церковных служб. Повышение розничных цен в 1931 г. разорило прихожан многих церквей и поставило служителей культа в крайне бедственное положение. Одновременно с этим было усилено репрессивное преследование духовных лиц, в ходе которого многие их них были арестованы и расстреляны. Снизившаяся численность священнослужителей угрожала существованию и функционированию многих приходов Западной Сибири, а обострившиеся с 1937 г. гонения на священнослужителей в совокупности с активным закрытием церквей привели к 1940 г. к исчезновению Барнаульской епархии и вхождению ее территорий в состав Новосибирской епархии.

Ключевые слова: конфессиональная политика, православие, Русская православная церковь, духовенство, Западная Сибирь, советская власть.

Abstract

Dashkovskiy P. K. -- Dr. Sci. in History, Professor, Altai State University (Barnaul, Russia);

Zibert N. P. -- PhD, Lecturer, Altai State University (Barnaul, Russia);

The Resolution “On Religious Associations” and other normative legal acts adopted by the Soviet government during the 1930s were aimed at the gradual destruction of religious life. this paper analyzes meth ods of work used by the Soviet state to prevent the spread of religious creeds in the West Siberian Territory, which negatively affected the position of the Orthodox clergy. In addition, the attitudes of various segments of the population to changes taking place in spiritual life are discussed. During this period, worshipers were subject to numerous compulsory fees and were involved in various labor duties. At the same time, the elimination of priests as a class was accompanied and complicated by numerous conflicts of priests and parish church councils, as well as with local authorities. A serious problem was the desecration of churches and the frequent theft of church property, which greatly complicated, and often made impossible, the holding of church services. The increase in retail prices in 1931 ravaged the parishioners of many churches and put worshipers in an extremely distressing situation. At the same time, the repression of clergy intensified, during which many were arrested and executed. The reduced number of clergymen threatened the functioning or even existence of many parishes in Western Siberia, and the intensification of persecution of clergy after 1937, along with the active closure of churches, led to the disappearance of the Barnaul diocese, with its territories becoming part of the Novosibirsk diocese by 1940.

Keywords: confessional policy, orthodoxy, Russian Orthodox Church, clergy, West Siberia, Soviet Power.

С конца 1920-х годов в условиях начавшихся индустриализации и коллективизации новой формой сельского хозяйства должны были стать коллективные хозяйства. Процесс коллективизации сопровождался массовым закрытием церквей -- только в 1928 г в стране было закрыто 534 храма, в 1929 г. -- 1119¹. На юге Западной Сибири коллективизация осуществлялась параллельно с усилением гонений как на кулаков, так и на священников, традиционно обвинявшихся в сотрудничестве с последними². Под тотальный контроль государства попали все сферы жизни общества, в том числе религия.

Изменения антирелигиозной политики, произошедшие в СССР в конце 1920-х -- начале 1930-х годов, негативно сказались не только на функционировании религиозных общин и их численности, но и на положении православных священнослужителей, в частности на юге Западной Сибири. На протяжении 1930-х годов эта территория входила в разные административно-территориальные единицы. До середины лета 1930 г. бывшие Алтайская и Новониколаевская губернии, наряду с Енисейской, Томской и Омской губерниями, стали частью Сибирского края. 30 июля 1930 г. Постановлением ВЦИК Сибирский край переименован в Западно-Сибирский. 28 сентября 1937 г. ЦИК СССР разделил Западно-Сибирский край на Алтайский край с центром в Барнауле и Новосибирскую область с центром в Новосибирске³.

Неоднородное по составу, крестьянство неоднозначно реагировало на происходящие перемены. В условиях усиленного навязывания режима основная масса крестьян, особенно старшего поколения, упорно придерживалась прежних консервативных взглядов, в том числе в отношении религии, форм общения и стандартов поведения. В то же время молодежь, будучи более политизированной, быстро осваивала новые идеологические и поведенческие стереотипы⁴. Ввиду этого сельский актив формировался преимущественно из молодых людей, вышедших из бедняцкой среды, с уже сформированным представлением о «чуждых элементах» как о людях, подлежавших социальному и физическому уничтожению⁵. Не поддающаяся административному контролю, религиозная жизнь населения также подлежала полному искоренению.

В конце 1929 г вышло постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях», регулирующее основные права и обязанности религиозных обществ, однако одними из самых распространенных методов воздействия оставались меры экономического влияния и повышенное налогообложение священнослужителей. Велась политика, направленная на искоренение духовенства как социального института. В частности, указанное постановление ли шило духовенство избирательных и гражданских прав. Местные власти увольняли с работы всех, кто, как считалось, относился враждебно к советскому обществу и рабочему классу.

Вследствие этого священнослужители лишились возможности дополнительного заработка. Кроме того, против руководителей религиозных организаций были направлены некоторые статьи Уголовного кодекса РСФСР. Например, ст. 227 УК РСФСР позволяла преследовать лиц, осуществляющих деятельность, проводимую под видом проповедования религиозных обрядов⁶. Помимо этого, на духовенство накладывали многочисленные денежные взыскания, такие как сельскохозяйственный налог, облигации гос займов, взыскания на индустриализацию, тракторизацию и на приобретение инвентаря⁷. В начале 1931 г. Наркомат финансов СССР разработал специальные правила для исчисления подоходного налога при обложении хозяйств служителей культа. Эти правила предполагали, что сумма исчисляемого для хозяйств духовенства подоходного налога не могла превышать налогообложение аналогичных трудовых хозяйств более чем в два раза. При привлечении служителей культа к самообложению размеры последнего не должны были превышать сельскохозяйственный или подоходный налог⁸.

Духовенству очень дорого обходилась аренда жилья, так как местные жители старались не иметь со священнослужителями дел, опасаясь общественного порицания и наказания властей. Неблагоприятно сказалось на материальном положении священнослужителей и повышение розничных цен в 1931 г. В результате население вынуждено было рассчитываться за религиозные об ряды сельхозпродукцией, что практически разорило рядовое духовенство. Так, в Солтонском районе Западно-Сибирского края прихожане из-за отсутствия денег рассчитывались со священником Сергием Ивановским калачами, картофелем и «прочей съестной мелочью»⁹. Весьма показательно письмо епископа

Ижевского Синезия (Зарубин) митрополиту Сергию (Страгородскому) о том, что священники задавлены различными обложениями и принудительными работами. Обложение могло производиться мясом, льном, маслом, яйцами, сельскохозяйственными животными и дичью. Подобные факты регулярно фиксировались в ряде населенных пунктов страны, в том числе и в Западно-Сибирском крае. Так, в 1933 г. в Ордынском районе, протоиерей Николай Ермолов по требованию сельского совета должен был представить в трехдневный срок 100 кг мяса. Впоследствии из-за невыполнения данного постановления священнослужитель два месяца провел под арестом¹⁰. В августе 1936 г. уполномоченный комитета заготовок по Кировскому району г. Новосибирска Жабин привлекал священника Буретской церкви Н. Н. Попова к обязательной поставке мяса государству по полуторной норме единоличников данного района, так как Попов являлся служителем культа, при этом государственная власть не брала в расчет, есть ли у него домашний скот¹¹.

Священнослужители многих сел Алтая в рапортах епископу неоднократно указывали на свое крайне тяжелое положение. Так, прихожане Покровской церкви с. Старо-Белокуриха рассчитывались за совершенные требы хлебом¹². Священник с. Усть-Алейка был вынужден подать прошение о переводе на службу в церковь с. Калманка из-за невозможности прокормить себя¹³. Его предшественник Павел Самборов также оставил Усть-Алейский приход в 1931 г. по причине отсутствия в нем хлеба¹⁴. Церковный совет Михаило-Архангельской церкви с. Токарево в 1933 г. обратился к епископу Барнаульскому Иакову с просьбой прислать священника: «...желательно малосемейного (по случаю неурожая), дабы не остаться нам вовсе сиротами»¹⁵.

О бедственном положении священнослужителей можно судить и по ра порту протоиерея А. Денисова Алтайскому епархиальному управлению: «Настойчиво требуют страховку, а на днях имеют быть и новые налоги на наступающий год: платить нечем. Материалы о природе тихоновщины и о борьбе с нею получены, но проработать их негде и не с кем: служб нет, частного дома не находится; рассылать эти материалы почти некому и не на чем: бумаги -- ни клочка. <...> Налоги на текущий год давно все уплачены, но за неподачу декла рации на меня наложен штраф в 200 руб., и край утвердил [его]. Вообще вопрос поставлен: быть или не быть. Защиты искать негде»¹⁶.

Много сил священнослужители тратили на поддержание жизнедеятельности прихода и административно-хозяйственную работу, особенно в тех случаях, когда приходилось подстраиваться не только под местную власть, но и под церковный совет. Конфликты священнослужителей с церковными советами были достаточно распространены по стране, в том числе на юге Западной Сибири. Так, в 1933 г. в епархиальное управление поступила жалоба из с. Шелаболиха от священника Алексея Матвеева, в которой он указывает на невозможность собрать церковный совет и договориться с последним о выплате налогов¹⁷. Церковный староста Свято-Покровской церкви с. Старо-Белокуриха присвоил церковные запасы хлеба, в связи с чем стало невозможным исполнение церковных треб. Кроме того, им были присвоены 8 пудов хлеба, переданных ему священником для хранения. Ревизионная комиссия при проверке данного прихода в сентябре 1932 г установила растрату более 4 тыс. руб., не считая постоянных недостач от продажи свечей¹⁸. Более того, нередко сами финансовые органы завышали сумму приходского дохода, требуя заплатить соответствующие налоги¹⁹. Вследствие этого служители церквей старались поддерживать доброжелательные отношения с органами власти. Так, в сентябре 1932 г церковный совет Знаменской общины Барнаула подарил Барнаульскому городскому Совету рабочих и крестьянских депутатов бархатный ковер с цветами²⁰.

Еще одной проблемой для жизнедеятельности приходов стали участившиеся кражи. В частности, в ночь на 16 июня 1932 г. злоумышленники проникли внутрь Знаменского собора Барнаула. В ходе ограбления была разбита церковная касса, из которой пропала денежная наличность, точная сумма которой осталась неизвестной. Кроме того, похитители украли 49 различных предметов, в частности серебряную и медную посуду, белье, покровы на престол и жертвенник, настольные и аналойные облачения, фартуки для подсвечников и полотенца. Все украденные вещи оценивалась на общую сумму 88 руб. (табл. 1).

Другой случай ограбления храма в Барнауле произошел в ночь с 23 на 24 декабря 1935 г., когда было ограблено здание Иоанно-Богословской церкви Барнаульской епархии. Неизвестные, разломав железную решетку и разбив оконное стекло, попали внутрь храма. Согласно составленной описи, со святого престола были украдены дарохранительница и святые дары. С жертвенника исчезли чаша, дискос, звездица, лжица, копие, тарелки и ковшики, похищены дароносица с принадлежностями, напрестольный крест, занавес с царских врат, три священнических облачения, а со шкафа с евангелием грабители сорвали крышку. По свидетельству священника М. Мошина, святой престол и весь ал тарь были осквернены «святотатством и неверующими», поэтому в дальнейшем совершать церковную службу не представлялось возможным²¹. Другая кража произошла в с. Старо-Тырышкино в 1935 г. Неустановленные лица, подобрав ключи от дверного замка храма, похитили пять скатертей, пять полотенец, старую ризу и два подризника²².

С начала 1930-х годов по всей стране, в том числе на юге Западной Сибири, усилились гонения на священнослужителей. Так, протоирей Вознесенской церкви Барнаула Горбовский был осужден на шесть месяцев за неуплату налога, а за оказанное при описании имущества сопротивление выслан на Урал. Псаломщик Новосибирского Воскресенского кафедрального собора Постников был арестован в 1930 г. ОГПУ Западно-Сибирского края и за контрреволюционную агитацию осужден на 5 лет концлагерей. За аналогичное преступление в 1933 г. псаломщик колыванской церкви Подкопаев был осужден на 10 лет²³.

Нередко по обвинениям в антисоветской (контрреволюционной) агитации священнослужителей не только заключали в тюрьмы, но и расстреливали²⁴. Высшая мера стала применяться с первых лет советской власти, хотя наибольшего масштаба репрессии достигли, конечно, в 1930-е годы. По имеющимся данным, летом 1931 г. в Западной Сибири из 3,5 тыс. арестованных органами ОГПУ доля духовенства составляла 3,5 %. В 1933 г. в числе арестованных Барнаульским ОГПУ по подозрению к принадлежности к «белогвардейскому заговору» было 97 священнослужителей²⁵. 28 января 1934 г. по обвинению в заговоре против советской власти арестован дьякон с. Павловское Г Хлапцев. Под давлением милиции он был вынужден написать обличительное письмо в редакцию местной газеты²⁶. В с. Усть-Пристань священник и члены приходского совета церкви, подозреваемые в нарушении религиозного законодательства, в ожидании суда находились под подпиской о невыезде. В то время как суд по данному делу постоянно переносился, в с. Буланиха за нарушение законодательства на церковный совет был наложен штраф в размере 400 руб.²⁷ Нередко на защиту священнослужителей выходили жители села.

Например, в с. Бураново Черепановского района прихожане храма, защищая местного священника от судебного произвола, выгнали представителей власти. В непростой ситуации оказались не только рядовые священнослужители, но и высшие иерархи церкви. Так, в 1931-1934 гг. среди них было арестовано более 30 чел.²⁸ Репрессии коснулись православного духовенства и в других районах юга Западной Сибири, в том числе в Ойротской автономной области, которая ча стично располагалась в труднодоступных горных районах Алтая²⁹.

Таблица 1. Перечень вещей, похищенных в ночь на 16 июня 1932 г. из Знаменского собора Барнаула, и сумма ущерба