Бердичевские узники: арест генерала А.И. Деникина и офицеров штаба Юго-Западного фронта в дни Корниловского выступления (август — сентябрь 1917 год)

Впрочем, последовавшие события показали, что гарнизон Бердичева и чины частей штаба Юго-Западного фронта игнорировали достигнутые договоренности. Фактически они были неподконтрольны органам революционной демократии на фронте. В городе царили «антигенеральские» настроения, устранить которые не могли никакие резолюции и постановления.

Важным фактором, повлиявшим на развитие событий, стал отъезд из Бердичева комиссара фронта Иорданского. Оставшийся исполняющим обязанности комиссара фронта Костицын и помощник комиссара фронта Григорьев были лояльны по отношению к «бердичевцам» и не позволяли себе каких-либо провокационных заявлений по отношению к ним. Григорьев позднее приводил мнение Костицына о «бердичевцах»: «[Он] всегда был убежден в полной их невинности и часто говорил мне, при моих приездах с фронта, что ужасно держать под арестом во время войны с Германией цвет русской армии»87. Сам же Григорьев впоследствии признавался, что он всегда был «убежденным сторонником Б. В. Савинкова, который всю свою деятельность на фронте посвятил на поднятие престижа офицерского состава армии и на ликвидацию вредной деятельности комитетов»88.

Сложившийся расклад в руководстве комиссариатом сам по себе не гарантировал безопасности «бердичевцам», к тому же исполком фронта фактически уклонился от какой-либо активной роли в предстоящем переезде. Ле- хович не случайно обращал внимание на то, что проигравший дело и уехавший с фронта Иорданский жестоко отомстил за свою неудачу арестованным, очевидно, подразумевая его влияние на исполком фронта89.

На бумаге переезд «бердичевцев» в Быхов выглядел просто: «План перевозки генералов был следующий: в пятом часу дня генералов на автомобилях должны были доставить к экстренному поезду, стоящему на путях в полуверсте от станции. Охрана из юнкеров должна была ехать в третьем классе, арестованные во втором. Поезд был сквозной и не имел остановок ни на одной из крупных станций»90.

Однако реальность оказалась гораздо сложнее. По воспоминаниям Григорьева, обстановку накануне переезда накалили действия исполкома, более всего боявшегося, «что его авторитет в глазах бердичевского гарнизона будет поколеблен, если перевод генералов состоится [без его ведома]». Исполком предпринял «ряд мер с целью и себя реабилитировать, и охранить генералов от возможных эксцессов. Эти то меры едва не стали роковыми для генерала Деникина и его помощников»91. 27 сентября (10 октября) члены исполкома собрали на уже упоминавшийся митинг представителей «многочисленных частей гарнизона и объявили им, что арестованные генералы, согласно воле высших демократических учреждений государства, должны быть переведены в Быхов для суда, и что эту волю необходимо выполнить и подчиниться такому приказу, -- вспоминал Григорьев. -- Представители гарнизона, частью согласившись с подобным предложением, частью нет, передали делегировавшим их частям каждый в своей обработке известие о предстоящем переводе генералов. В результате получился ряд митингов, в большей части которых было постановлено генералов не выпускать, судить их на месте своим солдатским судом, а в случае сопротивления со стороны караула пустить в ход оружие»92. Итогом попыток исполкома предупредить волнения в гарнизоне (а возможно, и наоборот -- поднять волнения) стало развертывание к 16 часам у гауптвахты многочисленного митинга солдатской толпы, вооруженной «отчасти винтовками и ручными бомбами». На нем «ряд демагогов призывал солдат к избиению генералов и всех тех, кто станет на их защиту»93.

Драматические подробности перевода генералов из Бердичева в Быхов в основном известны из «Очерков русской смуты» генерала Деникина94. Другой участник событий, генерал Марков в дневниковых записях крайне лаконично зафиксировал свой переезд в Быхов. «В 7 час. 30 мин. вечера нас повели на вокзал -- пять верст пути на Голгофу95, -- записал генерал 27 сентября (10 октября). -- Мытарства на станции, пересадка из вагона в вагон. Уехали в товарном вагоне... Еще ночью в Житомире нас пересадили в теплушку. С нами, кроме юнкеров, едут пом[ощник] комиссара [фронта] Григорьев и человек 12 делегатов от бердичевской сволочи»96. «Юнкера держат себя очень хорошо. Мальчики понимают, что ждет их, и видят, что мы представляем собою», -- фиксировал Марков в записи от 28 сентября (10 октября)97.

Существенно дополнить картину переезда бердичевских узников позволяют публикации в прессе98. «Голос фронта» 29 сентября (12 октября) сообщал: «Перевод арестованных генералов, как это ни печально, несмотря на обещания гарнизона соблюдать порядок, в последний момент завершился дикой сценой»99. Газета полностью опубликовала официальное донесение временно исполняющего должность комиссара фронта В. А. Костицына, отправленное по телеграфу на имя военного министра генерал-майора А. И. Верховского и верховного главнокомандующего А. Ф. Керенского:

«Генералы Деникин, Марков, Орлов, Эльснер, Ванновский, Эрдели и поручик Клецанда отправлены особым поездом в 10 часов вечера, после четырехчасовых переговоров с возбужденной и подстрекаемой опытными провокаторами толпой, -- сообщал Костицын. -- Эти четыре часа мы все находились под угрозой самосуда. После получения телеграммы начальника] шта[ба] в[ерховного главнокомандующего генерал-лейтенанта Н. Н. Духонина] мы начали подготовлять перевоз. Собрали комитеты частей гарнизона и заручились их согласием. В “Голосе фронта” были помещены соответствующие заметки. Сегодня был устроен объезд всех частей гарнизона и с них было взято обещание не препятствовать переводу и свято выполнить волю Временного правительства. В свою очередь, им было дано обещание, что их представители поедут вместе с арестованными, и представители были ими избраны. Когда я около 6 часов вечера прибыл к зданию гауптвахты, я застал там огромную толпу возбужденных солдат, кричавших “Зачем автомобили? Ведите из пешком!” В толпе был солдат, раненный 28 августа (11 сентября) поручиком Клецанда. Он кричал, что суд должен быть тут же на месте и требовал голову поручика Клецанда. Многочисленные провокаторы подстрекали к немедленному самосуду. После уговоров моих и некоторых разумных солдат толпа согласилась было пропустить заключенных, но при условии вести их пешком. Я дал на это согласие и, в свою очередь, потребовал честного солдатского слова, что никакого самосуда, никаких выкриков не будет. К этому моменту стали собираться новые толпы, и мне сообщали, что у многих есть под шинелями винтовки, револьверы, ручные гранаты и что в задних рядах идет та же агитация.

Понадобились новые уговоры, в которых принял длительное участие прибывший к этому моменту помощник комиссара доктор Григорьев и делопроизводитель комиссариата подпоручик Громыко. Толпа опять дала слово, что не будет самосуда, не будет эксцессов, и я распорядился выводить заключенных. Окруженные вооруженными юнкерами, они вышли, и вместе с ними толпа двинулась к вокзалу. Это был не путь, а Голгофа. Толпа росла, из нее раздавались непрерывные оскорбления по адресу арестованных. Было брошено несколько камней и произведен провокаторский выстрел. На вокзале новые требования: “Зачем классный вагон? Дать им арестантский или товарный!” Уговоры оказались бесполезными и пришлось уступить. Толпа соглашалась дать уйти поезду, если будет дан товарный вагон, но провокаторы начали требовать арестантского вагона, которого не было, и возбуждать к самосуду надо мной и чинами комиссариата. Меня отстояли юнкера, а подпоручика Громыко солдаты утащили, и его спасла лишь принадлежность к Петроградскому совету рабочих и солдатских депутатов. Понадобились новые уговоры, и после пересадки в товарный вагон поезд был отправлен. В этот момент было дано два провокаторских выстрела, к счастью, никого не ранивших. У нас была возможность пустить в ход вооруженную силу -- две роты юнкеров, и поле, конечно, осталось бы за нами, но потом был бы разгром города и избиение юнкеров и офицеров по всему фронту. Поэтому я предпочел бескровный путь с уступками, пока можно было уступать, и с твердой решимостью прибегнуть к силе лишь в последней крайности. Я счастлив, что этого удалось избежать. Доношу о самоотверженной работе всех чинов комиссариата и о выдержанности и стойкости юнкеров 2-й Житомирской школы прапорщиков»100.

Кроме того, пресса писала: «Подробности дикого шествия, как выяснено, представляются в следующем виде: после бесконечных переговоров с возбужденной толпой солдат, после всяческих мер, которые принимались чинами комиссариата и членами фронтового исполнительного комитета к успокоению разгоревшихся страстей, арестованные генералы были выведены из помещения гауптвахты. Раздался невообразимый взрыв криков негодования, ругательств, свист и улюлюканье. Конвоируемые юнкерами и бронированным автомобилем, генералы двинулись пешком по дороге. Деникин и Марков шли рядом, остальные вслед за ними по одному. Возбужденная, кричащая толпа тесно окружила их со всех сторон, и шествие, горячим клубком покатилось с Лысой горы по направлению к городу. Был уже вечер, наступила темнота, и движение толпы представляло жуткое зрелище. Кто-то сказал, чтобы следовавший сзади бронированный автомобиль открыл прожекторы. Брызнули два длинных снопа яркого света и сосредоточились на идущих генералах. Провести арестованных к вокзалу по кратчайшей дороге толпа не позволила. “Вести их по главным улицам, чтобы все видели!..” -- кричали настойчиво, гневно, беспорядочно. “Пусть идут кругом. Пусть узнают, что такое пехотный шаг! Нас не так еще водили...” Повернули по Махновской улице в противоположную от вокзала сторону. Потом вышли на Белопольскую. Толпа непрерывно кричала, свистала. Слышались отдельные восклицания: “Деникин, выше голову!” “Марков, тверже ногу! Шире шаг, иди веселей!” Пробовали петь “Марсельезу”. Вместо пения вспыхивал нестройный, сумбурный рев и сейчас же обрывался. На Белопольской кто-то несколько раз крикнул в толпе: “Долой Временное правительство!” Оскорбительным и бранным возгласам по адресу арестованных не было конца. Когда на пути встречались лужи грязи, толпа не позволяла конвоирам обходить стороной. “Веди их по грязи! По грязи веди!.. Пусть помесят генеральскими ногами. Мы не мало месили.” На вокзале началось что-то невероятное. Толпа требовала, чтобы генералы были помещены непременно в арестантский вагон. Подпоручик Громыко, служащий в комиссариате, начал убеждать, что на станции нет арестантского вагона и что арестованные будут перевезены в обыкновенной теплушке, с чем почти все стоявшие вблизи его согласились. Лишь кто-то один из густой массы народа, одетый в военную форму, крикнул в толпу: “Врет он! Обманывает!.. Арестантский вагон есть. Я сам видел. Он защищает генералов, за изменников стоит!” Достаточно было этого никем не проверенного выкрика, как толпа набросилась на подпоручика Громыко, стала бить, сорвала с него погоны и стащила на перрон. По счастью, вблизи оказалось несколько солдат, знавших подпоручика Громыко в лицо. Рискуя собственной жизнью, они бросились в разъяренную толпу и вырвали избиваемого. У дежурного по станции были наведены справки, причем оказалось, что арестантского вагона нет не только в Бердичеве, но и вообще ни на одной из ближайших станций. Волнение не прекращалось. Шум, гам, ругательства и свист стояли в воздухе. Когда временно исполняющий обязанности комиссара Ко- стицын именем Временного правительства приказывал толпе разойтись и не устраивать беспорядка, в ответ слышались крики: “Мы тебе разойдемся! Мы так разойдемся, что у тебя голова вспухнет! Арестовать комиссара! Какой он комиссар, он за бунтовщиков старается!..” Только исключительное самообладание спасло Костицына от самосуда. В 10 часов вечера под крики, свист, брань и улюлюканье поезд с арестованными генералами отошел от станции»101.

Дополнительные подробности переезда сообщает помощник комиссара Григорьев. Ко времени его появления у гауптвахты вокруг нее «буквально кипело море человеческих голов»102. Григорьев пишет: «[У гауптвахты я] нашел совершенно охрипших и выбившихся из сил помощника комиссара Костицына, подпоручика Громыко... и председателя фронтового комитета солдата Дашев- ского... Костицын заявил мне, что когда он приехал с тремя автомобилями, чтобы везти генералов, то толпа окружила автомобили и потребовала, чтобы генералов вели пешком на станцию. Костицын отказался наотрез и заявил, что распоряжается один только он и поэтому никто не может давать ему указаний. Тогда солдаты схватили автомобили, заставили шоферов отвести их в сторону и начали угрожать самому Костицыну... Солдаты требовали вывода арестованных, грозя в противном случае разнести гауптвахту. В результате всего Костицын сильно устал и разнервничался, и поручил дальнейшее ведение всего дела мне. [К тому времени] члены комитета, пользуясь наступающей темнотой, незаметно распылились и в помещение гауптвахты остались только чины комиссариата, начальник гарнизона и караул. За стеной толпа бушевала все больше, и больше, и больше. Часть солдат побежала вооружаться. Ясно было, что с наступлением темноты они. будут обстреливать гауптвахту, выдержать осаду в которой было бы весьма трудно. [После короткого совещания] решено было генералов вывести, окружить их двумя ротами юнкеров и провести пешком, так как об автомобилях не приходилось и думать. Я вышел к толпе и объявил, что арестованных сейчас поведут пешком на вокзал. Толпа встретила это заявление криком “ура”»103.

«Шествие тронулось, -- вспоминал Григорьев. -- Толпа окружила караул и пошла, наваливаясь на маленькую группу людей, охраняющих арестованных. Совсем уж стемнело и в толпе то и дело начали вспыхивать насмешливые замечания по адресу генералов. К тому же из темноты кто-то выстрелил по направлению к толпе, которая еще больше загудела и заволновалась. Члены комиссариата и часть офицерства шли в толпе и все время напоминали ей о солдатском слове, что немного сдерживало солдат.. В воздухе мелькали палки и камни. Одним из камней генералу Орлову рассекли левый висок, генерала Ванновского схватили за руку и едва не выдернули из рядов юнкеров.

А вокруг бесновались помимо солдат разные темные личности и огромное количество уличных мальчишек, оглушительно свиставших и оравших на разные лады. В воздухе все время висела крупная брань. Сзади у последней шеренги юнкеров караула медленно полз броневой пулеметный автомобиль... Верхние фонари броневика были открыты и освещали группу арестованных и караул, что и спасло их, немного сдерживая колоссальную толпу»104. На вокзале Бердичева, по описанию Григорьева, обстановка предельно накалилась: «Опять пришлось говорить с толпой, которая выставила очередное требование везти генералов в арестантском вагоне. Такого на станции не было, но это соображение не останавливало толпу. [Она] потребовала, чтобы генералов на их глазах переводили в товарные вагоны. При этом многие, не понижая голоса, высказывали уверенность, что тут-то они прикончат их самосудом. Наступало самое критическое время. Мы согласились на перевод арестованных в товарные вагоны. И вот тогда я опросил караул и убедился, что за все это время он не пал духом и будет стрелять по первому моему приказанию. Мы открыли в товарных вагонах двери и приготовились к моменту перехода арестованных из классных вагонов в товарные. Генералы выходили из своего вагона с уверенностью, что идут на верную смерть. Мы их быстро провели среди толпы, причем при посадке их в вагоны часть солдат прорвала шеренгу юнкеров и почти смяла нас»105.

Переезд деникинской группы в Быхов состоялся лишь благодаря действиям фронтового комиссариата и твердой позиции Костицына, за что он был отдельно отмечен телеграммой начальника штаба Ставки генерал-лейтенанта Н. Н. Духонина: «Главковерх приказал передать вам и членам вверенного вам комиссариата от его имени благодарность за энергичную, самоотверженную деятельность по охране арестованных генералов и организации их отправления на новое место содержание на гауптвахте». Объявлявший эту телеграмму по комиссариату Иорданский высказал отдельную благодарность участникам перевода: «.как временно исполняющему должность комиссара помощнику моему Костицыну, так и помощнику Григорьеву, начальнику 2-го отдела полковнику Шестоперову, обер-офицеру прапорщику Каплину, делопроизводителю подпоручику Громыко за то, что при отправлении арестованных генералов они с опасностью для собственной жизни, подвергаясь нападкам возбужденной провокаторами толпы, охраняли жизнь арестованных генералов и с мужественным достоинством поддерживали авторитет революционной власти»106. Григорьев признавал: «Организация перевода из Бердичева в Быхов, хотя и была на ответственности комиссариата, но производилась теми людьми, которые не сообразили всей опасности момента (таковыми были начальник гарнизона и члены фронтового комитета). Несомненно для меня было, что перевод нужно было сделать ночью и без всякого шума»107.

Сам Иорданский вернулся в Бердичев и вступил в исполнение обязанностей комиссара фронта спустя три дня после перевода деникинской группы -- 30 сентября (13 октября)108, предусмотрительно избежав личного участия в организации переезда и возможной ответственности за расправу над «берди- чевцами». Примечательно, что уже после перевода «бердичевцев» критика его попыток устроить над ней независимый суд рассматривалась фронтовой де- мократией как «поход против Иорданского». «Деятельность Н. И. Иорданского и решительные меры, принятые им в дни выступления генерала Корнилова и его сторонников на Юго-Западном фронте... вызвали со стороны петроградских штабных кругов и лиц, близких к генералам, замешанным в заговоре. усиленную агитацию против Иорданского»109. «Голос фронта» приводил резолюцию бюро Военного отдела ЦИК, посчитавшего «деятельность товарища Иорданского вполне соответствовавшей данной обстановке» и предлагавшего «товарищу Иорданскому продолжать свою деятельность и впредь в том же направлении»110.

Дело бердичевских узников в августе -- сентябре 1917 г. -- лишь один из эпизодов Корниловского выступления и шире -- Великой российской революции. Вполне очевидно, что арестованная в Бердичеве «фронтовой демократией» деникинская группа должна была стать своеобразной искупительной жертвой со стороны офицерства за участие в «корниловщине» и за другие проявления «контрреволюционности». Скорый на расправу «военно-революционный суд» был для «бердичевцев» гораздо более реальной перспективой, чем настоящее расследование их дела. Только настойчивость Чрезвычайной следственной комиссии по делу Корнилова позволила ей заручиться поддержкой со стороны ЦИК Советов в решении о переводе деникинской группы из Бердичева в Быхов. Впрочем, это решение вполне могло остаться лишь на бумаге. «Бердичевцы» смогли уехать из города, в котором царили «антигене- ральские» настроения, только благодаря действиям стоявшего во главе комиссариата фронта В. А. Костицына, помощника комиссара фронта Н. С. Григорьева и других сотрудников комиссариата, проявивших принципиальность в выполнении порученного им распоряжения. Ожидавшие «скорой» и «справедливой» расправы над «бердичевцами» солдатские массы фронта, подогретые революционной прессой и неосторожными высказываниями лидеров «фронтовой демократии», были крайне разочарованы совершившейся на их глазах уходом генералов от «справедливого революционного суда». Своеобразным символом «расплаты» в том числе и за эту «несправедливость» стал самосуд солдатской толпы в ноябре 1917 г. над верховным главнокомандующим русской армии генерал-лейтенантом Духониным.

В современной литературе в равной степени используются и традиционное для отечественной историографии понятие «Корниловский мятеж» (см., напр.: Сенин А. С. Мятеж Корниловский // Россия в 1917 году: энциклопедия / отв. ред. А. К. Сорокин. М., 2017. С. 604--608) и более нейтральное «Корниловское выступление» (см., напр.: Цветков В. Ж. Белое дело в России. 1917--1918 гг. (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России). М., 2008. С. 110-130).



Литература

1. Дело генерала Л. Г. Корнилова. Материалы Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию дела о бывшем Верховном главнокомандующем генерале Л. Г. Корнилове и его соучастниках. Август 1917 -- июнь 1918 г.: в 2 т. / под ред. Г. Н. Севостьянова; отв. сост. Ю. Г. Орлова; сост. О. К. Иванцова, М. В. Тихонова, В. М. Хрусталев. М., 2003.

2. Несмотря на сравнительную изученность Корниловского выступления, в XXI в. почти нет отдельных работ, посвященных ему. Исключение составляет переиздание на русском языке работы Г. М. Каткова, написанной еще в 1980 г. (Катков Г. М. Дело Корнилова. 2-е изд. М., 2002). Вместе с тем различным аспектам дела Корнилова уделяется большое внимание в ряде статей и книг, посвященных исследованию биографий Л. Г. Корнилова, А. И. Деникина, А. Ф. Керенского и др., а также в общих работах, посвященных Великой российской революции 1917 г. См., напр.: Гребенкин И. Н. Долг и выбор: русский офицер в годы мировой войны и революции. 1914-1918 гг. М., 2015. С. 336-373; Ипполитов Г. М. Деникин. М., 2006. С. 248-265; Ушаков А. И., Федюк В. П. Корнилов. 2-е изд. М., 2012. С. 147-244; Цветков В. Ж. Генерал Лавр Георгиевич Корнилов. Часть третья // Русская линия. Православное информационное агентство. 24.11.2009. (дата обращения: 08.01.2019); Шубин А. В. Великая российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 г. М., 2014. С. 326-368; и др.

3. См., напр.: Колоницкий Б. И. Основные проблемы историографии Гражданской войны в России в вопросах и ответах // Гражданская война в России: взгляд через 100 лет. Проблемы истории и историографии / отв. ред. В. В. Калашников; под ред. Д. Н. Меньшикова. СПб., 2018. С. 79.

4. Документы выявлены А. В. Ганиным в ходе архивных изысканий в Бахметевском архиве русской и восточноевропейской истории и культуры Колумбийского университета в Нью-Йорке в коллекции прокурора Р. Р. фон Раупаха. Подробнее см.: Ганин А. В. Допрос генерал-лейтенанта Деникина // Родина. 2017. № 8. С. 15-18; «Чувствовалось, что генерал Марков что-то готовит...». Документы по делу об участниках выступления генерала Л. Г. Корнилова на Юго-Западном фронте в августе 1917 г. / подгот. к публ. А. В. Ганина // Исторический архив. 2017. № 6. С. 3-34; Ганин А. В. «Не могу утверждать, что это был определенный контрреволюционный заговор». Следственные материалы по делу сторонников генерала Л. Г. Корнилова на Юго-Западном фронте // Военно-исторический журнал. 2018. № 12. С. 22-30.

5. Ныне микрорайон Красная гора в Бердичеве.

6. Подробности ареста // Бюллетень «Армейского вестника». 1917. 30 авг. (12 сент.). С. 1. -- Этот же текст был опубликован и другими газетами: Арест командного состава Юго-Западного фронта // Киевская мысль. 1917. № 211. 30 авг. (12 сент.). С. 3.

7. Костицын В. А. «Мое утраченное счастье.»: воспоминания, дневники. Т. 1 / вступ. статья, подгот. текста, коммент. В. Л. Гениса. М., 2017. С. 64.

8. В публикации его фамилия ошибочно указана как «Дешевов».

9. Арест командного состава Юго-Западного фронта. С. 3.

10. Сообщение Исполнительного комитета Юго-Западного фронта о событиях дня // Армейский вестник. 1917. № 615. 31 авг. (13 сент.). С. 2.

11. Речь. 1917. 5 (18) сент. № 208. С. 3-4.

12. Ко всем солдатам и офицерам Юго-Западного фронта // Голос фронта. 1917. 1 (14) сент. № 1. С. 3.

13. Ганин А.В. «Не могу утверждать.». С. 29.

14. Дубовской А. [Ф.] Непонятый (генерал А. И. Деникин) // Утро России. 1917. 17 (30) сент. № 224. С. 4. -- Часть заметки, посвященная взаимоотношениям Деникина с комитетом и комиссариатом фронта, была перепечатана другими газетами: Ликвидация выступления генерала Корнилова // Речь. 1917. 20 сент. (3 окт.). № 221. С. 3.

15. Дело генерала Л. Г. Корнилова. Т. 1. С. 111.

16. «Чувствовалось, что генерал Марков что-то готовит.». С. 28.

17. Лехович Д. Деникин. Жизнь русского офицера. М., 2004. С. 203.

18. Дело генерала Л. Г. Корнилова. Т. 1. С. 446.

19. Иванцова О. К. Введение // Дело генерала Л. Г. Корнилова. Т. 2. С. 9.

20. Ганин А.В. «Не могу утверждать.». С. 24.

21. Телеграмма, посланная исполнительным комитетом Юго-Западного фронта председателю Совета министров // Голос фронта. 1917. 1 (14) сент. № 1. С. 3.

22. Там же.

23. В комиссариате Юго-Западного фронта // Голос фронта. 1917. 2 (15) сент. № 2. С. 3.

24. Самочинные аресты // Голос фронта. 1917. 6 (19) сент. № 5. С. 3.

25. «Чувствовалось, что генерал Марков что-то готовит.». С. 9.

26. Состав комиссии публиковался: Речь. 1917. 3 (16) сент. № 207. С. 4; Расследование мятежа // Киевская мысль. 1917. 2 (15) сент. № 214. С. 2.

27. Голос фронта. 1917. 10 (23) сент. № 9. С. 1.

28. Телеграмма, отправленная комиссаром Юго-Западного фронта Н. Иорданским и исполнительным комитетом министру-председателю Керенскому и Центральному исполнительному комитету Совета рабочих и солдатских депутатов // Голос фронта. 1917. 1 (14) сент. № 1. С. 3; Требования суда над корниловцами // Русские ведомости. 1917. 2 (15) сент. № 201. С. 2.

29. Дело генералов Деникина, Маркова и др. // Киевская мысль. 1917. 12 (25) сент. № 221. С. 4.

30. Речь. 1917. 3 (16) сент. № 207. С. 4.

31. Лехович Д. Деникин. С. 203.

32. Там же. С. 206.

33. Генерал-майор Д. Д. Сергиевский, к осени 1917 г. -- начальник канцелярии главного начальника снабжений армий Юго-Западного фронта.

34. Генерал-лейтенант И. В. Павский, к осени 1917 г. -- помощник главного начальника снабжения армий Юго-Западного фронта.

35. Освобождение генералов Сергиевского и Павского // Голос фронта. 1917. 9 (22) сент. № 8. С. 3.

36. Григорьев Н. С. Бердичевское дело (материалы по делу об аресте и переводе в город Быхов генерала Деникина // Военные ведомости. 1919. 18 янв. № 44. С. 2.

37. Катков Г. М. Дело Корнилова. С. 139.

38. Вероятно, речь идет о штабс-капитане Павле Андреевиче Павлове (1892--1924); в 1917 г. -- член комитетов (от полкового, до фронтового), впоследствии -- советский военный специалист.

39. Суд над генералами // Голос фронта. 1917. 5 (18) сент. № 4. С. 4.

40. «Чувствовалось, что генерал Марков что-то готовит...». С. 5.

41. Дело генерала Л. Г. Корнилова. Т. 1. С. 51.

42. Там же. С. 101-102.

43. Там же. С. 62.

44. Там же. С. 372.

45. Дело генералов Деникина, Маркова и др. // Киевская мысль. 1917. 12 (25) сент. № 221. С. 4.

46. Григорьев Н. С. Бердичевское дело. С. 2.

47. Дело генералов Деникина, Маркова и др. // Киевская мысль. 1917. 12 (25) сент. № 221. С. 4.

48. Речь. 1917. 13 (26) сент. № 215. С. 3.

49. Вопрос о суде над Деникиным и др. // Киевская мысль. 1917. 12 (25) сент. № 221. С. 3.

50. Заключенные генералы // Голос фронта. 1917. 3 (16) сент. № 3. С. 3. -- Заметка с небольшими сокращениями была перепечатана: Русские ведомости. 1917. 5 (18) сент. № 203. С. 2.

51. Передача дела о заговоре в военно-революционный суд // Голос фронта. 1917. 3 (15) сент. № 3. С. 3.

52. Русские ведомости. 1917. 6 (19) сент. № 204. С. 3.

53. Ликвидация заговора // Русские ведомости. 1917. 7 (20) сент. № 205. С. 2.

54. К аресту генералов Деникина, Маркова и Орлова // Русские ведомости. 1917. 8 (21) сент. № 206. С. 4.

55. Там же.

56. Подробнее см: Гагкуев Р. Г., Ушаков А. И. «Я верю, что все будет хорошо, но боюсь -- какой ценой?». Выдержки из дневника генерала С. Л. Маркова за 1917 г. // Связь эпох. Исторический альманах. 2018. № 1. Октябрь -- декабрь. С. 65-86.

57. Государственный архив Российской Федерации (далее -- ГАРФ). Ф. 5827. Оп. 1. Д. 24. Л. 7-7 об.

58. Дело генерала Л. Г. Корнилова. Т. 1. С. 68.

59. Там же. С. 69.

60. Там же. С. 70.

61. «Чувствовалось, что генерал Марков что-то готовит.». С. 7.

62. Дело генералов Деникина и Маркова // Русские ведомости. 1917. 16 (29) сент. № 211. С. 4--5; Дело генералов Деникина, Маркова и др. // Русские ведомости. 1917. 19 сент. (2 окт.). № 213. С. 5; Перевод Деникина и Маркова в Быхов // Голос фронта. 1917. 26 сент. (9 окт.). № 21. С. 4; и др.

63. ГАРФ. Ф. 5827. Оп. 1. Д. 24. Л. 9 об.

64. «Чувствовалось, что генерал Марков что-то готовит...». С. 6.

65. Григорьев Н. С. Бердичевское дело. С. 2.

66. Попытка вмешательства // Голос фронта. 1917. 2 (15) сент. № 2. С. 3; Дело генерала Корнилова // Русские ведомости. 1917. 7 (20) сент. № 205. С. 2.

67. Так автор заметки по каким-то причинам определил национальность голландца Грондейса.

68. Вмешательство иностранного офицера // Киевская мысль. 1917. 2 (15) сент. № 214. С. 4.

69. Грондейс Л. Война в России и Сибири / под науч. ред. Р. Г. Гагкуева; сост., ред., примеч. и коммент. Р. Г. Гагкуев; пер. с фр. М. Ю. Кожевниковой; пер. с голл. В. И. Габышева. М., 2018. С. 134.

70. Произведен в 1917 г. Временным правительством в генерал-майоры и назначен командующим войсками Киевского военного округа.

71. Оберучев К. М. Революционеры -- не мстители // Голос фронта. 1917. 19 сент. (2 окт.). № 15. С. 1.

72. К делу генерала Корнилова // Русские ведомости. 1917. 22 сент. (5 окт.). № 216. С. 5. -- О заседании см. также: О суде над Корниловым // Утро России. 1917. 22 сент. (5 окт.). № 228. С. 4.

73. Г-н М. К делу генерала Корнилова // Речь. 1917. 27 сент. (10 окт.). № 227. С. 2.

74. Ордынский С. П. Они спешат (к делу генерала Корнилова и его сообщников) // Русские ведомости. 1917. 27 сент. (10 окт.). № 220. С. 3. -- Полный текст статьи опубликован в: Дело генерала Л. Г. Корнилова. Т. 1. С. 70-72.

75. Белоруссов. Месть или правосудие? // Русские ведомости. 1917. 27 сент. (10 окт.). № 220.

76. С. 3.

77. Н. К. Бердичевский застенок (от нашего корреспондента) // Вечернее время. 1917. 26 сент. (9 окт.). № 1934. С. 1.

78. Водовозов В. Суд и дело генерала Корнилова // День. 1917. 27 сент. (10 окт.). № 174.

79. С. 1.

80. Ложные сведения // Голос фронта. 1917. 26 сент. (9 окт.). № 21. С. 4.

81. См. также его статью: Ордынский С. П. Какой суд должен судить генерала Корнилова // Русские ведомости. 1917. 17 (30) сент. № 212. С. 3.

82. Опровержение // Голос фронта. 1917. 30 сент. (13 окт.). № 25. С. 3.

83. На осень 1917 г. издавалась в Киеве.

84. Возможно, ошибка в названии газеты.

85. Неверное сообщение // Голос фронта. 1917. 5 сент. № 4. С. 4. -- Это же сообщение было напечатано в: Настроение солдатских масс // Киевская мысль. 1917. 5 (18) сент. № 216. С. 3.

86. Перевод генералов Деникина, Маркова и других в Быхов // Голос фронта. 1917. 28 сент. № 23. С. 4.

87. Там же.

88. Григорьев Н. С. Бердичевское дело. С. 2.

89. Там же.

90. Лехович Д. Деникин. С. 209.

91. Григорьев Н. С. Бердичевское дело. С. 2.

92. Там же.

93. Там же.

94. Там же.

95. Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т. 1: Крушение власти и армии (февраль -- сентябрь 1917) / науч. ред., предисл. А. С. Пученкова. М., 2017. С. 572-573.

96. Согласно заметке А. Деренталя (псевдоним А. А. Дикгофа, заведующего отделом печати Ставки главковерха), вместе с заключенными с гауптвахты на вокзал во избежание кровопролития пешком проследовал и главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Н. Г. Володченко: К переводу генерала Деникина в Быхов // Русские ведомости. 1917. 30 сент. (13 окт.). № 223. С. 3.

97. ГАРФ. Ф. 5827. Оп. 1. Д. 24. Л. 9 об. -- Речь идет о делегатах гарнизона Бердичева, сопровождавших переезд арестованных в Быхов.

98. Там же. Л. 10.

99. Материалы о переводе заключенных из Бердичева в Быхов, описывавшие это событие с разной степенью подробности, вышли во всех центральных газетах. См., напр.: Речь. 1917. 30 сент. (13 окт.). № 230. С. 3.

100. Перевод арестованных генералов // Голос фронта. 1917. 29 сент. (12 окт.). № 24. С. 1.

101. Там же. С. 1. -- Одновременно информация была опубликована и другими газетами: Подробности перевода генералов-корниловцев // Киевская мысль. 1917. 29 сент. (12 окт.). № 235. С. 3.

102. Перевод арестованных генералов // Голос фронта. 1917. 29 сент. (12 окт.). № 24. С. 1--2.

103. Григорьев Н. С. Бердичевское дело... С. 2.

104. Там же.

105. Там же.

106. Там же.

107. К делу генералов Деникина, Маркова и др. // Голос фронта. 1917. 4 (17) окт. № 28. С. 4.

108. Григорьев Н. С. Бердичевское дело. С. 2.

109. Возвращение комиссара Юго-Западного фронта // Голос фронта. 1917. 1 (14) окт. № 26.

110. С. 3.

111. Поход против Н. И. Иорданского // Голос фронта. 1917. 3 (16) окт. № 27. С. 4.

112. Там же.

References

1. “Chuvstvovalos', chto general Markov chto-to gotovit...”. Dokumenty po delu ob uchastnikakh vystupleniia generala L. G. Kornilova na Iugo-Zapadnom fronte v avguste 1917 g., Publ. A.V. Ganin, Istoricheskii arkhiv, no. 6, 2017.

2. Delo generala L. G. Kornilova. Materialy Chrezvychainoisledstvennoi komissii po rassledovaniiu dela o byvshem Verkhovnom glavnokomanduiushchem generale L. G. Kornilove i ego souchastnikakh. Avgust 1917 -- iiun' 1918 g., in 2 vols, ed. G. N. Sevostyanov, comp. Yu. G. Orlov, O. K. Ivantsov, M. V. Tikhonov, V. M. Khrustalev (Moscow, 2003).

3. Denikin A. I. Ocherkirusskoismuty, vol. 1: Krushenie vlastiiarmii(fevral'--sentiabr' 1917), ed., intr. A. S. Puchen- kov (Moscow, 2017).

4. Gagkuev R. G., Ushakov A. I. '“Ia veriu, chto vse budet khorosho, no boius' -- kakoi tsenoi?”. Vyderzhki iz dnevnika generala S. L. Markova za 1917 g.', Sviaz' epokh. Istoricheskii al'manakh, no. 1: October -- December, 2018.

5. Ganin A.V. 'Dopros general-leitenanta Denikina', Rodina, no. 8, 2017.

6. Ganin A. V. '“Ne mogu utverzhdat', chto eto byl opredelennyi kontrrevoliutsionnyi zagovor”. Sledstvennye materialy po delu storonnikov generala L. G. Kornilova na Iugo-Zapadnom fronte', Voenno-istoricheskii zhurnal, no. 12, 2018.

7. Grebenkin I. N. Dolg i vybor: russkii ofitser v godymirovoi voiny i revoliutsii. 1914-1918 gg. (Moscow, 2015). Grondeis L. Voina vRossiii Sibiri. ed. R. G. Gagkuev,transl. M. Yu. Kozhevnikova, V. I. Gabyshev (Moscow, 2018). Ippolitov G. M. Denikin (Moscow, 2006).

8. Katkov G. M. Delo Kornilova, 2nd ed. (Moscow, 2002).

9. Kolonitskiy B. I. 'Osnovnye problemy istoriografii Grazhdanskoi voiny v Rossii v voprosakh i otvetakh', Grazh- danskaia voina v Rossii: vzgliad cherez 100 let. Problemy istorii i istoriografii, ed. V. V. Kalashnikov, D. N. Menshikov (St. Petersburg, 2018).

10. Kostitsyn V. A. “Moe utrachennoe schast'e...”: vospominaniia, dnevniki, vol. 1, intr., comm. V. L. Genis (Moscow, 2017).

11. Lekhovich D. Denikin. Zhizn' russkogo ofitsera (Moscow, 2004).

12. Senin A. S. 'Miatezh Kornilovskii', Rossiia v 1917godu: entsiklopediia, ed. A. K. Sorokin (Moscow, 2017). Tsvetkov V. Zh. Beloe delo v Rossii. 1917-1918 gg. (formirovanie i evoliutsiia politicheskikh struktur Belogo dvizheniia vRossii) (Moscow, 2008).

13. Shubin A. V. Velikaia rossiiskaia revoliutsiia: ot Fevralia k Oktiabriu 1917 g. (Moscow, 2014).

14. Ushakov A. I., Fediuk V. P. Kornilov, 2nd ed. (Moscow, 2012).

Размещено на Allbest.ru

...