Бавария Лиона Фейхтвангера: региональная идентичность в романе "Успех"

Насильственные акты «истинных германцев» тоже не возникают из пустоты: их истоки - в исконно баварской склонности к насилию. Баварский министр юстиции Кленк не без удовлетворения констатирует, что «число убийств во время драки и других подобных преступлений... к югу от Дуная все еще выше, чем в любой другой части Германии» [17. С. 75], и связывает этот факт с баварской избыточной телесностью: баварцы - «народ полнокровный» [Там же]. Для Гейера встреча с Кленком - это «взгляд в душу грубо обнаженного насилия» [Там же. С. 159], поскольку в том числе усилиями Кленка в Баварии практикуются многочисленные беззакония (которые становятся материалом для книги Гейера «История беззаконий в Баварии от заключения перемирия 1918 года до наших дней»).

В романе «Успех» фигурирует много примеров насилия как части повседневной практики баварцев. Карьера министра Флаухера начинается с того, что он становится жертвой акта насилия со стороны «студентов-корпоратов» [Там же. С. 15]. Жена шофера Ратценбергера регулярно жалуется в полицию на побои с его стороны [Там же. С. 23]; во время одной из ссор он ранит в голову брата [Там же. С. 24, 200]. Против него возбуждено дело, поскольку он избил пассажира, - но дело прекращают, чтобы использовать показания Ратценбергера против Мартина Крюгера. И даже несмотря на избиение пассажира, шофер после дачи показаний в суде «уносил с собой симпатии многих, твердые надежды на хорошие чаевые и полную уверенность, что, если опять какой-нибудь наглый пассажир станет обвинять его в насилии, такси все равно останется за ним» [Там же. С. 25]. Это свидетельствует о том, что бытовое насилие не воспринимается баварцами как отклонение от нормы.

Изображение насилия в романе «Успех» выходит на новый этап, когда в Мюнхене в полную силу разворачивается движение «истинных германцев». Гейер, что вполне закономерно, видит в вождях ландскнехтов и деятелях правых организаций «насильников, принадлежащих к какой-то низшей породе людей, ближе стоящих к зверям» [Там же. С. 316], - т.е. ставит их еще ниже Кленка, который творит беззакония, опираясь все-таки на свой интеллект.

В целом до этого акты насилия носили единичный, точечный характер, были направлены на одного или нескольких конкретных дю- дей. После «точечное» насилие тоже имеет место - например, в отношении служанки Амалии Зандгубер, убийство которой организует Эрих Борнгаак (часть IV, глава 23). В другом случае «“истинные германцы” устроили... демонстрацию, во время которой избили какого-то американца на том основании, что тот был похож на еврея» [17. С. 327]. Но основной фокус повествования смещается на насилие массовое. Оно начинается именно в тот период, когда власть в Баварии фактически принадлежит не законному правительству, а партии Руперта Кутцнера. Рассказ о массовых актах насилия подготавливается двумя главами IV части:

Глава 8 «Раньше, чем покроются цветом деревья», где Кутцнер провозглашает грядущий «поход на Берлин» [18. С. 52] и объявляет насилие ключевым инструментом своей будущей политики: «Мы, “истинные германцы”. если бы мы стояли у власти, мы не нуждались бы в чрезвычайных законах. <...> Мы на законном основании повесили бы наших противников» [Там же. С. 53].

Глава 9 «Из истории города Мюнхена», где повествователь начинает с рассказа об актах беззакония по отношению к отдельным людям и затем переходит к актам насилия массового или как минимум коллективного, с указанием количества жертв:

Когда войска консерваторов, входившие в состав корпуса Люцова, вступили в местечко Перлах близ Мюнхена, там были арестованы вытащенные прямо из постелей двенадцать человек рабочих, частью беспартийных, частью правых социалистов. Ни один из них не участвовал в боях, ни у одного не было найдено оружия. <.> Арестованные, долго молившие о пощаде, были расстреляны группами по двое и по трое на куче угля во дворе ресторана «Гофбрейкеллер» [Там же. С. 58].

Были убиты члены консервативной партии - двадцать один человек. Союз «подмастерьев-католиков» через несколько дней после взятия Мюнхена устроил собрание для обсуждения вопроса о постановке какой-то душеспасительной пьесы. Кто-то - вероятно, просто какой-то шутник - донес, что происходит собрание «большевиков». Поэтому некий капитан фон Альт-Зуттергейм приказал немедленно арестовать всех присутствовавших на собрании. Их отвели на Каролиненплатц. Пять человек были тут же на площади расстреляны. Остальных загнали в погреб. Там солдаты учинили над ними зверскую расправу [Там же. С. 59-60] и т.п.

Насилие пропагандируется «истинными германцами» в качестве наиболее адекватного средства политической борьбы.

Руперт Кутцнер заявлял в своих речах, что... время, остающееся до выступления против французов, нужно использовать для борьбы с внутренним врагом. Стоит только уничтожить его - и Германия мигом станет вновь мировой державой. Главная задача - это расправа с «ноябрьской сволочью». Эту расправу нужно провести без сентиментальностей, с неукротимой яростью. <...> Нужна «сицилийская вечерня»! <...> Нужно установить народные трибуналы, которые выносили бы лишь два приговора: оправдание или смерть. <.> Подручные вождя в своих речах шли еще дальше. Министерские головы, говорили они, скатятся на песок. «Истинные германцы» не сложат оружия, пока на каждом фонаре не будет болтаться одна из «красных ноябрьских свиней». С капустой сожрут они головы берлинского еврейского правительства [18. С. 126].

Позже «патриоты» создают так называемые «тайные судилища» для расправы над неугодными им лицами, и «от руки этого мрачного судилища, являвшегося неотъемлемой частью организации “истинных германцев”, пало в Германии несколько сот человек» [Там же. С. 140].

Насилие со стороны «истинных германцев» становится логичным продолжением практики беззаконий:

Власти беззастенчиво проявляли слепоту, когда нападали «патриоты», открыто становились на их сторону. Во время одной из социал- демократических демонстраций полицейские в зеленых мундирах вырвали знамена с цветами республики из рук знаменосцев, изломали древки, в клочья изодрали полотнища. В районе Главного вокзала, перед Галереей полководцев, отряды «истинных германцев» устроили охоту на всех, кто имел «недостаточно патриотический» вид. Больницы наполнились ранеными. Социал-демократы выступали снова и снова. Это была неравная борьбы. У социал-демократов полиция отбирала оружие, «патриотам» оставляла палки, резиновые дубинки и револьверы, эти «всести- рающие резинки и зажигалки» [Там же. С. 78].

Органы полиции состояли на службе у «истинных германцев». Начальник полиции лично выдал фальшивый паспорт одному из вождей ландскнехтов, которого имперское правительство преследовало за совершение гнусного преступления. Дико разыгралась исконная баварская страсть к дракам. Ежедневно происходили нападения на самых миролюбивых людей. В Ингольштаде, в Пассау, сброд, именовавший себя «патриотами», избил иностранных дипломатов, находившихся при исполнении служебных обязанностей. Подвергались насилиям все, кто приходился

не по вкусу Кутцнеровским молодчикам. И на каждом шагу - оправдания или приговоры, скорее выражавшие благодарность, чем осуждение. Убийство, неповиновение, всякое насилие, если оно совершалось «патриотами», оставалось безнаказанным [18. С. 92].

В последние дни своего пребывания на посту министра юстиции Антон фон Мессершмидт спонтанно произносит речь, в которой озвучивает собранную по его поручению статистику преступлений насильственного характера: «Три тысячи двести восемь преступлений совершено за последние два года “истинными германцами”, и следовало бы, если действовать по закону, возбудить восемьсот сорок девять судебных дел. <...> Из них было заслушано всего лишь девяносто два, и самое большое, на что можно рассчитывать, - это то, что будет еще дел шестьдесят-семьдесят» [Там же. С. 150-151].

При этом первая же сцена насилия, которая встречается после провала пивного путча, выглядит следующим образом:

Худая старая женщина. подошла к часовому и, считая очевидно, что проявляет чрезвычайную храбрость, плюнула ему в лицо. <...> Полицейский вздрогнул, застыл на месте, потом повертел головой вправо и влево и стер рукавом с лица слюну. <...> Какой-то невзрачный, плохо одетый озябший человек попытался последовать ее примеру. Но полицейский нашел, что с него довольно. Невзрачному пришлось спасаться бегством: полицейский в зеленом мундире пустился за ним с резиновой дубинкой. Невзрачный бросился наземь, прижался к стене дома, стараясь вдавиться в нее. Полицейский принялся его избивать. Люди глядели, бранились, но держались на почтительном расстоянии, чтобы в случае чего можно было улепетнуть [Там же. С. 240-241].

Отсюда видно, что после поражения Кутцнера происходит восстановление прежнего положения дел: массовое насилие периода подъема «истинных германцев» сменяется «точечным» насилием, которое среди жителей Баварии всегда было распространено.

Резюмируя сказанное, можно заключить, что почти все ключевые характеристики баварской идентичности, выявленные нами на примере героев-баварцев, демонстрируются также сторонниками и / или руководителями движения «патриотов», которое сформировалось и достигло массовой поддержки именно на баварской почве. Их связь демонстрирует следующая таблица.

Связь ключевых характеристик баварской идентичности

Примечание. К - когнитивный компонент идентичности, Ц - ценностный, Э - эмоциональный, Р - регулятивный.

Как можно увидеть из данной тпблицы, национал-социализм, выведенный в романе как движение «истинных германцев», отрефлек- сирован его автором в качестве феномена, органически связанного с Баварией и баварской менталитетом. Практически все то, что подается в романе как типично баварское, находит свою реализацию и в идеологии и практике движения «патриотов». Исключение составляет только сельскохозяйственный уклад жизни в Баварии. Остальные черты баварского мышления, образа жизни и тому подобного либо без существенных изменений отмечаются и у «патриотов» (физиологическая доминанта, потребление пищи), либо ощутимо усиливаются («слабость суждений», склонность к насилию; неслучайно именно вследствие подъема движения «дико разыгралась баварская страсть к дракам» [18. С. 92]), либо получают логическое развитие (инфантильность, ксенофобия).

Художественная аналитика национал-социализма неотделима в «Успехе» от художественной аналитики Баварии и «баварскости». Национал-социализм вырос на баварской почве, он представляет собой органическое порождение Баварии, ее наиболее уродливую «версию» из всех возможных - это одна из ключевых идей в художественной концепции романа.

Обратимся к упомянутым выше ключевым конфликтам романа «Успех». Очевидно, что конфликт баварского и не-баварского полностью обусловлен спецификой баварской идентичности, а именно различиями в ценностной и регулятивной сферах вкупе с агрессией, проявляемой по отношению к «чужакам». Более того, конфликт «истинных германцев» с разумным миром также проистекает из особенностей баварской идентичности, которые в идеологии и практике «патриотов» находят свою утрированную, карикатурно заостренную реализацию.

Литература

1. Heusler A. Lion Feuchtwanger: Munchner - Emigrant - Weltburger. Salzburg: Residenz Verlag, 2014. 403 S.

2. Hans J., Winckler L. Von der Selbstverstandigung des Kunstlers in Krisenzeiten. Lion Feuchtwangers „Wartesaal-Trilogie“ // Text + Kritik. 1983. Heft 79/80. S. 28-48.

3. Вендина О.И. Московская идентичность и идентичность москвичей // Известия РАН. Сер. географическая. 2012. № 5. С. 27-39.

4. Жаде З.А. Этническая идентичность в иерархии социальных идентичностей // Личностная идентичность: вызовы современности: материалы Всерос. психологической науч.-практ. конф. (с иностр. участием). Майкоп: Адыгейский гос. ун-т, 2014. С. 63-65.

5. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Прогресс, 1996. 344 с.

6. Шишигин А.В. Региональная идентичность жителей Перми в контексте плюрализма территориальных идентичностей // Россия в мире XXI века: между насилием и диалогом: материалы XVI Междунар. науч.-практ. конф.: в 2 т. Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2013. Т. 1. С. 623-627.

7. Шишигин А.В. Динамика изменений территориальных идентичностей жителей города Перми // Вестник Пермского государственного гуманитарнопедагогического университета. Сер. 3. Гуманитарные и общественные науки. 2015. № 2. С. 78-85.

8. Hartmann P.C. Bayems Weg in die Gegenwart: vom Stammesherzogtum zum Freistaat heute. Regensburg: Pustet, 1989. 666 S.

9. Казакова Г.М. Российская региональная идентичность: современный культурологический дискурс // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2008. № 6. С. 16-20.

10. Корепанов Г.С. Региональная идентичность как объект социологического исследования // Социология в современном мире: наука, образование, творчество. 2009. № 1. С. 16-23.

11. Sternburg W. von. Lion Feuchtwanger. Die Biographie. Berlin: Aufbau Verlag, 2014. 543 S.

12. Hartmann M. von. „Erfolg“ - Lion Feuchtwangers Bayern. Ausstellung: UnterrichtsmateriaHen. Munchen: Stiftung Buch-, Medien- und Literaturhaus Munchen, 2014. 39 S.

13. Dietschreit F. Lion Feuchtwanger. Stuttgart: J.B. Metzlersche Verlagsbuch- handlung, 1988. 211 S.

14. Modick K. L.F. als Produzent. Uber die kuriosen, eigentumlichen, ja wunder-lichen Methoden des Dr. Feuchtwanger // Text + Kritik. 1983. Heft 79/80. S. 5-18.

15. Поршнева А.С. Телесная образность в романе Лиона Фейхтвангера «Успех» // Известия Уральского федерального университета. Сер. 2. Гуманитарные науки. 2019. Т. 21, № 4 (193). С. 136-151.

16. Головнева Е.В. Региональная идентичность и идентичность региона // Известия Уральского федерального университета. Сер. 3. Общественные науки. 2017. Т. 12, № 3 (167). С. 182-189.

17. Фейхтвангер Л. Избранные произведения: в 3 т. М.: ФИРМА АРТ, 1992. T. 2: Успех, кн. 1-3. 488 с.

18. Фейхтвангер Л. Успех. Книги 4-5 // Фейхтвангер Л. Избранные произведения: в 3 т. М.: ФИРМА АРТ, 1992. Т. 3: Успех, кн. 4-5. Семья Опперман. С. 5-310.

19. Теория литературы: в 2 т. / Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман. М.: Академия, 2004. Т. 2: Бройтман С.Н. Историческая поэтика. 360 с.

20. FeuchtwangerL. Erfolg. Berlin: Aufbau Verlag, 2013. 878 S.

21. Фейхтвангер Л. Автобиографические заметки // Фейхтвангер Л. Автобиографические заметки; Еврей Зюсс; Гойя, или Тяжкий путь познания; Рассказы. М.: Пушкинская библиотека: АСТ, 2003. С. 23-33.

22. Коржановская Л.Г. Оппозиция «свой - чужой» и проблема самоидентификации личности // «Свое» и «чужое» в культуре: материалы Х! Междунар. науч. конф. Петрозаводск: Петрозаводский гос. ун-т, 2017. С. 19-20.

23. Быховская И.М. Человеческая телесность как объект социокультурного анализа (история проблемы и методологические принципы ее анализа) // Труды ученых ГЦоЛиФКа: 75 лет: ежегодник. М., 1993. С. 58-68.

24. Поршнева А.С. Телесная образность в романе Лиона Фейхтвангера «Успех»: Йоханна Крайн и Пауль Гессрейтер // Мировая литература в контексте культуры. 2019. Вып. 8 (14). С. 69-78.

25. Фейхтвангер Л. Гойя, или Тяжкий путь познания. Тула: Приокское кн. изд-во, 1994. 528 с.

26. Виницкий И. Заговор чувств, или Русская история на «эмоциональном повороте» (обзор работ по истории эмоций) // Новое литературное обозрение. 2012. № 117. С. 441-460.

27. Федоров Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время. Рига: Зинатне, 1988. 456 с.

28. Ширер У. Взлет и падение Третьего рейха: в 2 т. М.: Воениздат, 1991. Т. 1. 653 с.

29. Затонский Д.В. «Историческая комедия», или Романы Лиона Фейхтвангера // Затонский Д.В. Художественные ориентиры ХХ века. М.: Сов. писатель, 1988. С. 272-312.

30. Бугуева Н.А. Телесность человека как социокультурный феномен // Вестник Челябинского государственного университета. 2007. № 16. С. 69-75.

31. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. СПб.: Алетейя, 1998. 250 с.

References

1. Heusler, A. (2014) Lion Feuchtwanger: Munchner - Emigrant - Weltburger. Salzburg: Residenz Verlag, 403 S.

2. Hans, J. & Winckler, L. (1983) Von der Selbstverstandigung des Kunstlers in Krisenzeiten. Lion Feuchtwangers “Wartesaal-Trilogie”. Text + Kritik 79/80. pp. 28-48.

3. Vendina, O.I. (2012) Moscow Identity and the Identity of Muscovites. Izv. RAN. Ser. geograficheskaya. 5. pp. 27-39. (In Russian).

4. Zhade, Z.A. (2014) [Ethnic Identity in the Hierarchy of Social Identities]. Lichnostnaya identichnost': vyzovy sovremennosti [Personal Identity: Challenges of the Present]. Proceedings of the International Conference on Psychology. Maykop: Adyghe State University. pp. 63-65. (In Russian).

5. Erikson, E. (1996) Identichnost': yunost' i krizis [Identity, Youth, and Crisis]. Moscow: Progress.

6. Shishigin, A.V. (2013) [Regional Identity of Perm Residents in the Context of the Pluralism of Territorial Identities]. Rossiya v mireXXI veka: mezhdu nasiliem i dialogom [Russia in the World of the 21st Century: Between Violence and Dialogue]. Proceedings of the 14th International Conference: In 2 Vols. Vol. 1. Yekaterinburg: University of the Humanities. pp. 623-627. (In Russian).

7. Shishigin, A.V. (2015) Dinamika izmeneniy territorial'nykh identichnostey zhiteley goroda Permi [Dynamics of Changes in Territorial Identities of Perm Residents] . Vestn. Permskogo gos. gumanitarno-pedagogicheskogo un-ta. Ser. 3. Gumani- tarnye i obshchestvennye nauki. 2. pp. 78-85.

8. Hartmann, P.C. (1989) Bayerns Weg in die Gegenwart: vom Stammesherzogtum zum Freistaat heute. Regensburg: Pustet.

9. Kazakova, G.M. (2008) Rossiyskaya regional'naya identichnost': sovremennyy kul'turologicheskiy diskurs [Russian Regional Identity: A Modern Cultural Discourse]. Vestn. Mosk. gos. un-ta kul'tury i iskusstv. 6. pp. 16-20.

10. Korepanov. G.S. (2009) Regional'naya identichnost' kak ob”ekt sotsiolo- gicheskogo issledovaniya [Regional Identity as an Object of Sociological Research]. Sotsiologiya v sovremennom mire: nauka, obrazovanie, tvorchestvo. 1. pp. 16-23.

11. Sternburg, W. Von. (2014) Lion Feuchtwanger. Die Biographie. Berlin: Aufbau Verlag, 543 S.

12. Hartmann, M. Von. (2014) “Erfolg” - Lion Feuchtwangers Bayern. Ausstel- lung: Unterrichtsmaterialien. Munchen: Stiftung Buch-, Medien- und Literaturhaus Munchen.

13. Dietschreit, F. (1988) Lion Feuchtwanger. Stuttgart: J.B. Metzlersche Verlag sbuchhandlung.

14. Modick, K. (1983) L.F. als Produzent. Uber die kuriosen, eigentumlichen, ja wunderlichen Methoden des Dr. Feuchtwanger. Text + Kritik. 79/80. pp. 5-18.

15. Porshneva, A.S. (2019) Body Images in Lion Feuchtwanger's Success. Izv. Ural. federal. un-ta. Ser. 2. Gumanitarnye nauki - Izvestia. Ural Federal University Journal. Series 2. Humanities and Art. 21:4 (193). pp. 136-151. (In Russian).

16. Golovneva, E.V. (2017) Regional Identity and Identity of a Region. Izv. Ural. federal. un-ta. Ser. 3. Obshchestvennye nauki - Izvestia. Ural Federal University Journal. Series 3. Social and Political Sciences. 12:3 (167). pp. 182-189. (In Russian).

17. Feuchtwanger, L. (1992) Izbrannye proizvedeniya: v 3 t. [Selected Works: In 3 Vols]. Translated from German. Vol. 2. Books 1-3. Moscow: FIRMA ART.

18. Feuchtwanger, L. (1992) Izbrannye proizvedeniya: v 3 t. [Selected Works: In 3 Vols]. Vol. 3. Books 4-5. Moscow: FIRMA ART. pp. 5-310.

19. Tamarchenko, N.D., Tyupa, V.I. & Broytman, S.N. (2004) Teoriya literatury: v 2 t. [Theory of Literature: In 2 Volumes]. Vol. 2. Moscow: Akademiya.

20. Feuchtwanger, L. (2013) Erfolg. Berlin: Aufbau Verlag.

21. Feykhtvanger, L. (2003) Avtobiograficheskie zametki; Evrey Zyuss; Goyya, ili Tyazhkiy put' poznaniya; Rasskazy [Autobiographical Notes; Jew Suess; Goya, or the Hard Way of Knowledge]. Translated from German. Moscow: Pushkinskaya biblioteka: AST. pp. 23-33.

22. Korzhanovskaya, L.G. (2017) [“Us-Them” Opposition and the Problem of a Person's Self-Identification]. “Svoe" i “chuzhoe" v kul'ture [“Us” and “Them” in Culture]. Proceedings of the XI International Conference. Petrozavodsk: Petrozavodsk State University. pp. 19-20. (In Russian).

23. Bykhovskaya, I.M. (1993) Chelovecheskaya telesnost' kak ob”ekt sotsiokul'tumogo analiza (istoriya problemy i metodologicheskie printsipy ee analiza) [Human Corporeality as an Object of Sociocultural Analysis (The History of the Problem and the Methodological Principles of Its Analysis)]. In: Trudy uchenykh GTsOLIFKa: 75 let: ezhegodnik [Works of GTsOLIFK Researchers: 75 Years: Yearbook]. Moscow: GTsOLIFK. pp. 58-68.

24. Porshneva, A.S. (2019) Body Images in Lion Feuchtwanger's - Success: Johanna Krain and Paul Hessreiter. Mirovaya literatura v kontekste kul'tury - World Literature in the Context of Culture. 8 (14). pp. 69-78. (In Russian).

25. Feuchtwanger, L. (1994) Goyya, ili Tyazhkiy put' poznaniya [Goya, or the Hard Way of Knowledge]. Translated from German. Tula: Priok. kn. izd-vo.

26. Vinitskiy, I. (2012) Zagovor chuvstv, ili Russkaya istoriya na “emotsional'nom povorote” (Obzor rabot po istorii emotsiy) [Conspiracy of Feelings, or Russian History on an “Emotional Turn” (Review of Works on the History of Emotions)]. Novoe literaturnoe obozrenie - New Literary Observer. 117. pp. 441-460.

27. Fedorov, F.P. (1988) Romanticheskiy khudozhestvennyy mir: prostranstvo i vremya [Romantic Artistic World: Space and Time]. Riga: Zinatne.

28. Shirer, W. (1991) Vzlet i padenie Tret'ego reykha: v 2 t. [The Rise and Fall of the Third Reich: In 2 Vols]. Translated from English. Vol. 1. Moscow: Voenizdat.

29. Zatonskiy, D.V. (1988) “Istoricheskaya komediya”, ili Romany Liona Feykht- vangera [“Historical Comedy”, or Novels by Lyon Feuchtwanger]. In: Zatonskiy D.V. Khudozhestvennye orientiry XX veka [Artistic Landmarks of the Twentieth Century]. Moscow: Sovetskiy pisatel'. pp. 272-312.

30. Bugueva, N.A. (2007) Telesnost' cheloveka kak sotsiokul'turnyy fenomen [Human Corporeality as a Sociocultural Phenomenon]. Vestnik Chelyabinskogo gosu- darstvennogo universiteta - Bulletin of Chelyabinsk State University. 16. pp. 69-75.

31. Eliade, M. (1998) Mif o vechnom vozvrashchenii. Arkhetipy i povtoryaemost' [Myth of Eternal Return. Archetypes and Repeatability]. St. Petersburg: Aleteyya.

Размещено на Allbest.ru