Плано Карпини, Александр Невский и планы хана Гуюка

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Плано Карпини, Александр Невский и планы хана Гуюка

А.А. Горский

ИРИ РАН, Москва, Россия.

Статья посвящена информации, содержащейся в отчете посла папы Иннокентия IV к монгольскому великому хану Гуюку. Прослеживается связь представлений Плано Карпини о намерениях монголов с попытками папы наладить контакты с Александром Невским.

Ключевые слова: Плано Карпини, Александр Невский, папа Иннокентий IV, великий монгольский хан Гуюк, поход на Запад

Anton A. Gorskiy Institute of Russian History of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia

PLANO CARPINI, ALEXANDR NEVSKII AND PLANS OF KHAN GUYUK

The article is devoted to the information, which is contained in the report of the envoy of Pope Innocent IV Plano Carpini to great Mongolian khan Guyuk. The author deduces link of Plano Carpini's ideas about plans of Mongols with Pope's attempts to establish contacts with Alexandr Nevskii.

Keywords: Plano Carpini, Alexandr Nevskii, Pope Innocent IV, great Mongolian khan Guyuk, invasion to the West

Францисканец Иоанн де Плано Карпини, глава посольства римского папы Иннокентия IV в Монгольской империи (1245--1247 г.), и князь Александр Ярославич, с XV в. известный под прозвищем «Невский», лично не встречались: поездка Александра из Северо-Восточной Руси в ставку Батыя (в низовьях Волги), а затем в столицу великого хана Каракорум имела место в конце 1247 -- 1249 г., а Плано Карпини на своем обратном пути уже в начале июня 1247 г. достиг Киева. Но в «Истории монголов» Плано Карпини, являющейся отчетом о его миссии, Александр упомянут. Рассказав в главе 9 об отравлении матерью великого хана Гуюка Туракиной отца Александра, великого князя Суздальской земли (владевшего с 1243 г. и Киевом --номинальной столицей всей Руси) Ярослава Всеволодича, Плано Карпини пишет: «nescienti bushomini bussuis quierantibi, <imperator> misitnuncium festinanter in Ruscia mad Alexandrum filiamei u sutvenire adipsum, quiavellite iterram patris donare; quiire voluit, sedremansit. Et medio tempore dabat litteras ut ipse venire et terram patris sui haberet. Credebatur tamen ab omnibus guod eum occideret si veniret, vel etiam perpetuo captivaret».

В данном фрагменте присутствуют три утверждения, причем восходящие к информации, полученной участниками францисканской миссии явно неодновременно. Первое -- о требовании Александру явиться к великоханскому двору. Второе -- о нежелании князя выполнить это требование. Третье -- о том, что могло грозить Александру в случае приезда.

Информация о вызове Александра ко двору великого хана и об угрожавшей ему опасности, скорее всего, была получена во время пребывания Плано Карпини в ставке великого хана, то есть между 30 сентября (когда умер Ярослав Всеволодич) и серединой ноября (время отъезда францисканцев) 1246 г., от людей из окружения Ярослава. Но об отказе Александра от поездки Плано Карпини мог узнать только много позднее. Если посол (nuncius) к Александру отправился в октябре, достигнуть Северо-Восточной Руси он мог уже в январе 1247 г., а Новгорода, где княжил Александр, -- в феврале. По получении известия о смерти отца Александр выехал (по свидетельству новгородского летописца, еще в 6854 г., то есть не позднее конца февраля 1247 г.) в Суздальскую землю, где задержался до конца 1247 г.7 Информация о нежелании князя ехать в Каракорум могла быть получена из Владимира лицами из окружения Ярослава, находившимися в ставке Батыя, уже в апреле. Плано Карпини оказался там 9 мая. Очевидно, именно тогда ему и стало известно о решении Александра.

Давно замечено, что отказ подчиниться вызову в Каракорум, упомянутый в отчете Плано Карпини Иннокентию IV, отразился в послании папы Александру Невскому от 23 января 1248 г., в заключительном пассаже которого говорится: «За то же, что не пожелал ты подставить выю твою под ярмо татарских дикарей, мы будем воздавать хвалу мудрости твоей к вящей славе Господней» («Supere o autem quod collumtu umnoluis tis ubderejugo Tartari ceferitatis, prudentiam tuam dignis in Domino laudibus commendemus»). Однако есть основания полагать, что это не единственное, что связывает текст Плано Карпини и деятельность Александра.

В главе 8 своего сочинения Плано Карпини рассказывает о подготовке Гуюком нового похода на Запад: «...в бытность нашу в земле татар мы присутствовали в торжественном заседании, которое было назначено уже за несколько лет пред сим, где они в нашем присутствии избрали в императоры, который на их языке называется хан, Куйюка. Этот вышеназванный Куйюк-хан поднял со всеми князьями знамя против Церкви Божией и Римской империи, против всех царств христиан и против народов Запада, в случае если бы они не исполнили того, что он приказывает Господину папе, государям и всем народам христиан на Западе. А в вышеупомянутом собрании были назначены ратники и начальники войска. Со всякой земли их державы из десяти человек они посылают троих с их слугами. Одно войско, как нам говорили, должно вступить через Венгрию, другое -- через Польшу; придут же они с тем, чтобы сражаться беспрерывно 18 лет. Им назначен срок похода: в прошлом марте месяце мы нашли войско, набранное у всех татар, через область которых мы проезжали, у земли Руси; в три или четыре года они дойдут до Комании, из Комании же сделают набег на вышеуказанные земли. Однако мы не знаем, придут ли они сразу после третьей зимы или подождут еще до времени, чтобы иметь возможность лучше напасть неожиданно. Все это твердо и истинно, если Господь, по своей милости, не сделает им какого-либо препятствия, как он сделал, когда они пришли в Венгрию и Польшу. Именно они должны были подвигаться вперед, воюя тридцать лет, но их император был умерщвлен ядом, и вследствие этого они доныне успокоились от битв. Но теперь, так как император избран сызнова, они начинают снова готовиться к бою. Еще надо знать, что император собственными устами сказал, что желает послать свое войско в Ливонию и Пруссию» («.Sciendum quod imperator proprio ore dixit quod vellet mittere exercitum in Livoniam et Prusciam»).

О тех же намерениях великого хана, со ссылкой на сказанное выше, говорится в главе 9: «После смерти Ярослава, если только мы хорошо помним время, наши татары отвели нас к императору. И когда император услышал от наших татар, что мы пришли к нему, то велел нам вернуться к матери ради того, что на следующий день он хотел поднять знамя против всей земли Запада, как нам говорили за верное знавшие про то, и как о том сказано выше».

Насколько достоверно информация, переданная Плано Карпини, отражает истинные планы каракорумского двора, неясно [Христианский мир, с. 316; Hodong, p. 328--331]. В любом случае намерения Гуюка не были реализованы, так как у великого хана вскоре осложнились отношения с правившим западным улусом Монгольской империи Батыем (и ранее бывшие непростыми), а затем (в 1248 г.) Гуюк скончался [Hodong, p. 331--333]. Но информация эта, несомненно, не придумана папским послом, а донесена до него осведомленными людьми («как нам говорили», «как нам говорили за верное знавшие про то» ). По свидетельству Плано Карпини, его информаторами о намерениях Гуюка были находившиеся в Монголии русские и венгры: «И также много других тайн вышеупомянутого императора мы узнали через тех, кто прибыл с другими князьями (duces), через многих русских и венгров, знающих по-латыни и по-французски, черезрусских клириков и других, бывших с ними». Однако в Каракоруме одновременно с Плано Карпини венгерских послов не было, а из русских князей присутствовал только Ярослав Всеволодич. При перечислении свидетелей своего путешествия Плано Карпини называет людей Ярослава поименно: «У императора татар мы нашли князя Ярослава, там умершего, и его воина, по имени Темера, бывшего нашим толмачом у Куйюк-хана, то есть императора Татар, как по переводу грамоты императора к Господину Папе, так и при произнесении речей и ответе на них; там был также Dubazlaus, клирик вышеупомянутого князя, и служители его Яков, Михаил и другой Яков». Из них в непосредственном контакте одновременно с францисканцами и великим ханом находился Темер, выполнявший функции переводчика. Он определен как miles Ярослава. Выше в «Истории монголов» термином miles назван приближенный убитого в ставке Батыя Михаила Всеволодича, погибший вместе с ним. Из русских источников известно, что этого человека звали Федор и он был боярином. Следовательно, и Темер, скорее всего, являлся боярином Ярослава. Его имя указывает на тюркское происхождение [Pelliot, p. 69]. С большой долей вероятности можно предполагать, что информация о завоевательных планах Гуюка поступила к Плано Карпини именно от Темера, хорошо знавшего язык монголов и общавшегося с великим ханом и его окружением. Таким образом, сведения о намерениях монгольского императора происходили из того же круга, что и информация об отправке посла к Александру Невскому, -- от приближенных Ярослава Всеволодича.

Ссылка на собственные слова Гуюка относится к готовящемуся нападению на Пруссию и Ливонию, то есть на Тевтонский орден в Пруссии и его Ливонское отделение -- христианские государства, пограничные с Русью, но при этом не затронутые (в отличие от других соседей Руси -- Польши, Венгрии, Болгарии) Западным походом монголов 1240--1242 г. Есть данные, из которых следует, что эта информация, переданная Плано Карпини, была весьма серьезно воспринята Иннокентием IV.

Плано Карпини вернулся в Лион (где была в то время резиденция римского папы) в первой половине ноября 1247 г.20 и находился при Иннокентии IV три месяца, то есть до февраля 1248 г.21 Он доставил папе письмо Гуюка с требованием подчиниться власти великого хана22. В конце января 1248 г. Иннокентий IVотправил три послания, посвященные отражению угрозы со стороны «татар»: 22 января галицкому князю Даниилу Романовичу, 23 января -- новгородскому князю Александру Ярославичу и 24 января -- магистру и братьям Тевтонского ордена. Плано Карпини в эти дни находился еще при папском дворе, следовательно, тексты этих булл писались по согласованию с ним -- единственным человеком в окружении папы, имевшим опыт общения с монголами. Послание Александру Невскому длиннее двух других, оно начинается с пространного увещевания присоединиться к католической церкви, по примеру отца, якобы незадолго до кончины согласившегося на унию в беседе с Плано Карпини в присутствии «Jemeris milites consiliariisui», то есть Темера. Концовка же сходна с двумя другими буллами.

Послание Даниилу Романовичу: «Quiaperi culaposs untfaciliu sevitari, sicon traipsa perprovidentia eclippeum muniarum, serenita temtu amrogamus, momenus et hortamurat tente, petentes promune respeciali, quod, quamci totibi constitu erit, quod Tartarorum exercitus versus Christiani tatem dirigat gressus suos, iddil [ectis] fil [iis] fratribus de domo Theotonicain Prusciae partibus commoranti busin timare procures, ut, cum hocpereos dem fratre sadno titiam nos trumper venrit, qualiterip sis Tartaris viriliter cum Deiadiu torio res istamus, possimus maturi uscogitare» («Поскольку опасностей легче избежать, если укрепиться против них щитом Провидения, мы просим светлость твою, умоляем и усердно увещеваем об особом одолжении, чтобы, как только станет тебе известно, что полчище татар движется на христианский мир, ты поспешил бы уведомить об этом любезных детей, братьев дома Тевтонского в Пруссии, дабы, как только через оных братьев дойдет это до нашего сведения, мы могли бы поразмыслить, как с помощью Божией сим татарам оказать мужественный отпор»).

Послание Александру Ярославичу: «Ceterum quia pericula possunt facilius evitari, si contra ipsa per providentiae clippeum muniarum, pro speciali munere petimus, ut quam cito tibi constituerit, quod Tartarorum exercitus versus Christianos dirigat gressus suos, id quamtotius fratribus de domo Theotonica in Livonia comorantibus intimare procures ut, cum istud per eosdem fratres ad notitiam nostrum pervenerit, qualiter ipsis Tartaris viriliter cum Dei adiutorio resistamus, maturius cogitare possimus. Supereo autem quod collum tu umnoluis tisub derejugo Tartarice feritatis, prudentiam tu amdignis in Domino laudibus commendemus» («Ведомо, что опасностей легче бежать, прикрывшись щитом мудрости, потому просим тебя об особой услуге: как только проведаешь, что татарское войско на христиан поднялось, чтоб не преминул ты немедля известить об этом братьев Тевтонского ордена, в Ливонии пребывающих, дабы, как только это (известие) через братьев оных дойдет до нашего сведения, мы смогли безотлагательно поразмыслить, каким образом, с помощью Божией, сим татарам мужественное сопротивление оказать. За то же, что не пожелал ты подставить выю твою под ярмо татарских дикарей, мы будем воздавать хвалу мудрости твоей к вящей славе Господней»).

Послание в Тевтонский орден: «Cum Danieli regi Russie illustri et... fratri ejus, ac nobili viro Alexandro duci Susdaliensi nostras literas dirigamus, ut cum eis constiterit quod Tartarorum exercitus versus Christianitatem dirigat gressus suos, id vodes intimare procurent, ut cum hoc per vos notitiam nostrum pervenerit, qualiter ipsis Tartaris viriliter cum Dei adiutorio resistamus, possimus maturius cogitare, quia pericula possunt facilius evitari, si contra ipsa per providentiae clippeum muniarum, mandamus quatenus cum id vobis innotuit per eos vel aliquem eorundem, nobis studeatis quantotius intimare» («Поскольку Даниилу, светлейшему королю Руси и. брату его, а также благородному мужу Александру, князю суздальскому, направили мы наши грамоты с тем, чтобы, как только станет им известно, что полчище татар движется на христианский мир, они поспешили бы уведомить нас об этом, дабы, как только через вас дойдет это до нашего сведения, мы могли бы поразмыслить, как с помощью Божией сим татарам оказать мужественный отпор, ибо опасностей легче бежать, если укрепиться против них щитом мудрости, просим, как только это станет вам известно через них или от кого-либо из них, вы поспешили бы уведомить нас об этом»).

Даниила Романовича папа просит сообщить о наступлении монголов рыцарям Тевтонского ордена в Пруссии, соседям Галицко-Волынской земли, Александра Невского -- рыцарям Тевтонского ордена в Ливонии, соседям Новгородской земли. То есть Иннокентий IV исходил из возможности скорого нападения со стороны Монгольской империи, причем в первую очередь угроза относилась, по его представлению, к Ордену. В 1253 г., когда Даниил предупредил Иннокентия IV о приближении татар (полководца Куремсы) к своим владениям, папа обратился с посланиями, призывающими направить против них оружие, в Польшу, Чехию и рижскому архиепископу. Буллы же 1248 г. упоминают в связи с «татарской темой» именно и только Орден. Это явно связано с информацией Плано Карпини о намерении Гуюка, по его собственным словам, двинуть войска «в Ливонию и Пруссию».

Стремление папы привлечь к обороне от монголов Даниила Романовича понятно в контексте предшествующего общения галицкого князя и его брата владимиро-волынского князя Василька с Плано Карпини и их согласия на унию (о чем говорится в ряде посланий Иннокентия IV от мая 1246 г.). Желание же привлечь к антимонгольскому союзу Александра Невского следует из отчета Плано Карпини. Из него папе стало известно об отказе Александра подчиниться вызову в Каракорум, а также о грозящей ему в случае приезда туда опасности. По словам Плано Карпини, восходящим к информации, полученной от людей из окружения Ярослава Всеволодича, Александра могла ожидать гибель или «вечный плен». Под последним вряд ли могло иметься в виду пребывание в заложниках: оно практиковалось монголами для контроля над зависимыми правителями -- удерживались сын или младший брат вассала; Александр же после кончины отца остался старшим в семье. Более вероятно, что подразумевалось намерение использовать Александра в войне с теми, кого он недавно побеждал, -- рыцарями Тевтонского ордена, на которых, по сведениям Плано Карпини (полученным из тех же источников), великий хан Гуюк собирался послать войска. Попытка привлечения новгородского князя Иннокентием IV к союзничеству имела целью в таком случае не только распространение на Русь католичества, но и предотвращение возможного принудительного присоединения Александра к монголам в войне против католических соседей Новгородской земли.

Литература

римский иннокентий монгольский невский

1. Майоров А. В. Послания римского папы Иннокентия IV Даниилу Галицкому: материалы для историко-археографического комментария // Rossica antiqua. 2015. № 1 (11). С. 63--120.

2. Майоров А. В. Даниил Галицкий в пути к хану Батыю: к спорам о продолжительности поездки князя в Орду // Stratumplus. 2016. № 6. С. 195--202.

3. Христианский мир и «Великая Монгольская империя»: Материалы францисканской миссии 1245 года. СПб., 2002.

4. Hodong K. A reappraisal of Guyug Khan // Mongols, Turks, and others: Eurasian nomads and the sedentary world. Leiden; Boston, 2005. P. 309-338.

5. Les registres d'Innocent IV / Ed. E. Berger. Paris, 1884. T. 1. Там же. С. 361-364.

6. См. перечень булл Иннокентия IV конца 1247 -- начала 1248 г. [Lesregistres, p. 616-621].

7. Giovanni di Pian di Carpine. Storiadei Mongoli. P. 303--304, 330--331; Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. С. 67, 81--82; Акты исторические, относящиеся к России, извлеченные из иностранных архивов и библиотек А. И. Тургеневым. СПб., 1841. Т. 1. № 62, 63, 65. С. 57--59. О майских буллах Иннокентия IV, адресованных Даниилу, см.: [Майоров, 2015].

8. Как об этом пишет Плано Карпини: «У других же (правителей. -- А. Г.), которым они позволяют вернуться, они требуют их сыновей или братьев, которых больше никогда не отпускают, как было сделано с сыном Ярослава, неким вождем аланов и весьма многими другими» (Giovannidi Piandi Carpine. Storiadei Mongoli. P. 286; Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. С. 56).

9. Использование в войнах было обычной практикой монголов по отношению к знати завоеванных стран. Из русских князей ранее (в 1238 г.) монголы пытались безуспешно принудить «быти в их воли и воевати с ними» плененного двоюродного брата Александра ростовского князя Василька Константиновича (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 465).

10. Pelliot P. Les Mongols et la Papaute. Documents nouveaux edites, traduits et commentes // Revue d'Orient Chretien. 1922-l923. Ser. 3. T. III (XXIII). № 1-2. P. 1-30.

11. Selart A. Livonia, Rus' and the Baltic Crusades in the Thirteenth Century. Leiden; Boston, 2015.

References

1. Hodong, K. A reappraisal of Guyug khan. In Mongols, Turks, and others: Eurasian nomads and the sedentary world. Leiden, Boston, 2O05. P. 309-338.

2. Hristianskij mir i “Velikaya Mongolskaya imperiya": materialy franciskanskoj missii 1245 goda [Christian World and “Great Mongolian Empire": Documents of Franciscan Mission 1245]. SPb., 2002.

3. Les registres d'Innocent IV / Ed. E. Berger. Paris, 1884. T. 1.

4. Majorov, A. V. Poslaniya rimskogo papy Innokentiya IV Daniilu Galitskomu: materialy dlya istoriko-arxeograficheskogo kommentariya [Letters of Pope Innocent IV to Daniil Galitskij: Materials for Historical-Archeografical Commentary]. In Rossica antiqua. 2015. № 1 (11). P. 63-120.

5. Majorov, A. V. Daniil Galitskij v puti k khanu Batyyu: k sporam o prodolzhitelnosti poezdki knyazya v Ordu [Daniil Galitskij on the Way to Khan Batu: to the Discussions on the Duration of Trips of Princes to the Horde]. In Stratum plus. 2016. № 6. P. 195-202.

6. Pelliot, P. Les Mongols et la Papaute. Documents nouveaux edites, traduits et commentes. In Revue d'Orient Chretien. 1922-l923. Ser. 3. T. III (XXIII). № 1-2. P. 1-30.

7. Selart, A. Livonia, Rus' and the Baltic crusades in the thirteenth century. Leiden; Boston, 2015.

Размещено на Allbest.ru