Князья новгород-северские: конец XII - начало XIV века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Князья новгород-северские: конец XII - начало XIV века

С.Н. Келембет

Светловодск, Украина

В статье рассматривается вопрос о князьях, правивших в Новгороде-Северском после знаменитого Игоря Святославича -- в период, о котором никаких сведений в летописях не сохранилось. Основным источником для исследования является Помянник Введенской церкви в Ближних пещерах Киево-Печерской лавры, содержащий помянник князей Черниговских в списке более древнем, точном и полном, чем известный Любецкий синодик, использовавшийся в предшествующей историографии.

Ключевые слова: Новгород-Северский, Ольговичи, Введенско-Печерский помянник, Любецкий синодик, Хроника Великого княжества Литовского и Жмойтского

Stanislaw N. Kelembet Svetlovodsk, Ukraine PRINCES NOVGOROD-SEVERSKY: THE END OF THE 12^th - THE BEGINNING OF THE 14^th CENTURY The article deals with the issue of princes who ruled in Novgorod-Seversky after the famous Igor Sviatoslavich - in a period about which no information has been preserved in the chronicles. The main source for the study is the Pomiannik of the Vvedenskaya Church in the Near Caves ofthe Kiev-Pechersk Lavra, containing the commemoration of the princes of Chernigov in the list more ancient, precise and complete than the known Lyubetsky Synodic used in the preceding historiography.

Keywords: Novgorod-Seversky, Olgovichi, Vvedensk-Pechersk Pomiannik, Lyubetsky Synodic, Chronicle of the Grand Duchy of Lithuania and Zhmoitsky

На протяжении всего XII в. Новгород-Северский являлся вторым по значению городом Черниговской земли. Столицей самостоятельного удела (волости)¹ Новгород-Северский, судя по всему, стал в 1097 г. Согласно решению Любецкого съезда, вся Черниговская земля (включая Муром и Рязань) была признана «отчиной» сыновей Святослава Ярославича (f 1076), однако старший из них, Олег, в силу политической конъектуры вынужден был уступить Чернигов младшему брату Давиду², а сам удовольствовался частью Черниговской земли с главным центром в Новгороде-Северском³. Новгород-Северские князья XII в. хорошо известны по данным Киевского летописного свода. Последним из таковых был знаменитый Игорь-Георгий Святославич, занявший новгород-северский стол в 1180 г.⁴ В 1198 г., после смерти старшего двоюродного брата, Ярослава Всеволодовича, Игорь Святославич по праву родового старшинства перешел на княжение в Чернигов⁵. Событиями того же 1198 г. оканчивается Киевский свод [Бережков, с. 209--211], а в более поздних памятниках летописания, составленных за пределами Южной Руси (Среднего Поднепровья), совершенно никаких сведений о князьях Новгород-Северских уже не содержится.

Впрочем, необходимо упомянуть и о другой точке зрения. В 1237/1238 г. Даниил Романович, князь Владимиро-Волынский, «възвєдє на Кондрата (князя Мазовецкого. - С. К.) литву, Миньдога, Изяслава Новъгородьского»⁶. Большинство исследователей не сомневались, что Изяслав был князем Новгородка-Литовского (совр. Новогрудок), то есть соседом Литвы и Мазовии [Карамзин, примеч. 346, стб. 128; Грушевський, с. 10, примеч. 1; Горский, с. 72-73]. Однако Н. Ф. Котляр выдвинул версию, согласно которой речь должна идти о князе Новгород-Северском, сыне и наследнике Владимира Игоревича, который якобы был тождественен Изяславу, не раз фигурирующему в Галицко-Волынской летописи на протяжении 1220-1250-х годов [Котляр, с. 98-101].

Полагаем, что согласиться с такой гипотезой вряд ли возможно. Во-первых, единственное указание на волость Владимира Игоревича в Черниговской земле, куда он бежал из Галича в 1208 г., определенно называет таковой не Новгород-Северский, а Путивль⁷. Во -вторых, весьма проблематично участие князя, чьи владения находились к востоку от Днепра, в походе на далекую Польшу. В-третьих, Изяслав Владимирович вряд ли стал бы предпринимать такой поход в интересах Даниила Романовича, который был давним врагом его семьи. Ведь хорошо известно, что еще при жизни Романа Мстиславича Игоревичи выступали претендентами на Галич, а в 1206 г. отняли власть у малолетних Романовичей. Однако галицко-волынская политика Игоревичей закончилась для них трагически: в 1211 г., после очередного вокняжения Даниила в Галиче, трое из них были повешены (!) местными боярами⁸. Н. Ф. Котляр писал, что «льстивый» Изяслав Владимирович Новгород-Северский, вассал Михаила Черниговского, вскоре после 1236 г. переметнулся на сторону его злейшего врага - Даниила. Однако в реальности Михаил в 1237/1238 г. вовсе не «утратил стратегическую инициативу», а княжил в Галиче и примерно тогда же овладел самим Киевом.

Исходя из сказанного, следует признать верной традиционную точку зрения, согласно которой Изяслав Новгородский был князем Новгородка-Литовского -- непосредственным соседом Миндовга Литовского и Конрада Мазовецкого, вместе с которыми он и упомянут в летописи. Весьма вероятной представляется версия о том, что Изяслав даже был тестем Миндовга и что последний именно через этот брак, без всякого завоевания, унаследовал Новгородок-Литовский, ставший первой столицей Великого княжества Литовского [Семянчук, Шаланда, s. 32--35]. Что же касается Изяслава, действовавшего в Южной Руси, то имеются убедительные основания признать его сыном Мстислава Мстиславича Удатного [Горский, с. 20-24]. князь помянник новгород

О том, что Новгород-Северский удел (волость) продолжал существовать и в XIII в., нам известно лишь из данных церковного помянника князей Черниговских. Этот ценнейший источник, составленный (отредактированный) в конце XV в., сохранился до нашего времени в составе двух весьма поздних рукописей. Основная из них -- это помянник Введенской церкви в Ближних пещерах Киево-Печерской лавры, начатый в 1654 г. (д алее -- Введенско-Печерский помянник, ВПП). В нем содержится раздел с поминанием князей Черниговских, который, очевидно, представляет собой копию соответствующего раздела из синодика Черниговского Елецко-Успенского монастыря. Другая сохранившаяся до наших дней редакция (значительно сокращенная) -- это синодик Любецкого Антониевского монастыря, начатый в 1751 г. (далее -- Любецкий синодик, ЛС). Хотя обе рукописи и имеют очень позднее происхождение, включенные в их состав списки князей Черниговской земли XI--XV в., как великих (собственно Черниговских), так и удельных, бесспорно, вобрали в себя поминальные записи, сделанные вскоре после смерти самих этих князей. Главную ценность для нас представляет более древний и полный ВПП, а ЛС, по сравнению с ним, практически не содержит дополнительных данных. Кроме того, в любецкой рукописи фиксируется целый ряд пропусков и явных ошибок, сделанных переписчиком XVIII в. (подробнее об этом см.: [Келембет, 2016]).

Итак, в ВПП по нашей теме содержатся следующие записи.

«Кн(з): [Фє]одора Мстислава Новгоро(д)ского, и Кн(я)гни єго Матроны.

Кн(з): Мстислава Корачєвского.

Кн(з): Константина Д(а)в(и)довича Новгородского. и С(ы)на єго Тимофея. Кн(я) sя»⁹. В ЛС вместо «Фєодора Мстислава» ошибочно читается «Фєодора мстиславича», а Мстислав Карачевский пропущен¹⁰.

Архиепископ Филарет (Гумилевский) полагал, что Феодор-Мстислав (именно так, а не Мстиславич, как в оригинале ЛС) и Константин были сыновьями Давида Ростиславича Смоленского, из которых первый «был в Новгороде 1164--1187 г. и скончался смоленским князем в 1230 г.» [Филарет, с. 42, примеч. 56]. Действительно, в 1184 г. княжеский стол в Новгороде Великом занял Мстислав Давидович, присланный отцом из Смоленска; он был изгнан новгородцами в 1187 г.¹¹ Мстислав Давидович, великий князь Смоленский, умер в 1230 г.¹² Его старший брат, Константин Давидович, в Новгороде никогда не княжил; он упоминается в 1197, 1212 г. и умер в 1218 г.¹³

Вполне очевидно, что в помяннике князей Черниговских под князьями Новгородскими могли иметься в виду только удельные правители Новгорода-Северского. Явная ошибка Филарета была указана Н. Д. Квашниным-Самариным, который отмечал: «О рождении Мстислава Федора Давыдовича упомянуто в летописи под 1193 годом, только не известно, об нашем ли идет речь, или о сыне Давыда Смоленского. Константин Давыдович почти несомненно сын Давыда Ольговича» [Квашнин-Самарин, с. 220]. Более категоричен был Р. В. Зотов: «Мы знаем по летописям, что в 1193 году родился Мстислав-Феодор. Это был сын Давида Ольговича, внук Олега Святославича Черниговского (f 1204 г.) и правнук Святослава Всеволодовича (f 1194 г.). Отчество следующего князя в Синодике, Константина, показывает, что и первый князь -- Давидович, и что это именно упоминаемый в летописях Мстислав-Феодор, а не Феодор Мстиславич (как ошибочно указано в ЛС. - С. К.)» [Зотов, с. 102].

О рождении Мстислава-Феодора зимой 1193/1194 г. в Киевской летописи сообщается так: «Тое же зимы родися оу Д(а)в(и)два с(ы)нъ. нарекоша въ кр(е)щ(е)нии Феодоръ. а княже Мьстиславъ»¹⁴. В историографии со времен Н. М. Карамзина преобладает мнение, что отцом новорожденного был Давид Ростиславич Смоленский ([Карамзин, примеч. 153, стб. 67; Бережков, с. 206] и др.). На первый взгляд, это довольно логично - принимая во внимание частоту упоминания указанного князя в летописи, а также существование Мстислава Давидовича Смоленского, умершего в 1230 г. Однако на самом деле два сына с именем Мстислав у Давида Ростиславича упоминаются значительно раньше 1193 г. Старший из них, князь Вышгородский Мстислав Давидович, умер еще в мае 1187 г.¹⁵ Тогда как его младший брат и тезка, тоже Мстислав Давидович, с 1184 г. сидел в Новгороде Великом, откуда был изгнан осенью 1187 г.¹⁶ Поэтому рождение у Давида Ростиславича в 1193/1194 г. еще одного сына Мстислава (уже третьего!) представляется маловероятным. Кроме того, известно, что Давид Смоленский умер 23 апреля 1197 г. в возрасте 57 лет¹⁷, то есть в 1193/1194 г. ему было 54 или 53 года -- а в таком возрасте дети у князей рождались весьма редко.

В то же время Киевская летопись сообщает, что в 1190 г. великий князь Киевский Святослав Всеволодович «ожени вноука своего Д(а)в(и)да Олговича Игоревною»¹⁸. Это известие «идеально» позволяет признать отцом Мстислава-Феодора, родившегося зимой 1193/1194 г., именно Давида Ольговича. Таким образом, как и полагал Р. В. Зотов, летопись действительно подтверждает факт существования Мстислава-Феодора Давидовича, князя Новгород-Северского, который принадлежал к самой старшей ветви Ольговичей.

Князь Константин Давидович Новгородский (Новгород-Северский), несомненно, был младшим братом Мстислава-Феодора. Свое имя, согласно распространенному древнерусскому обычаю, он явно получил в честь деда -- Олега II Константина Святославича, великого князя Черниговского (1201--1204). Ср. запись в ВПП: «Вєли(к): Кн(з): Константина Олга, Чєрниговского, и С(ы)новъ єго, Д(а)в(и)да, и ГлЬба, и Алєксандра»¹⁹. Заметим также, что Мстислав-Феодор и Константин Давидовичи по своей матери «Игоревне» были внуками Игоря-Георгия Святославича, длительное время (1180--1198) княжившего в Новгороде- Северском.

Н. Д. Квашнин-Самарин предполагал: «После того как Владимир Игоревич Северский и его братья овладели Галичем (1206 г. -- С. К.), Новгород был, кажется, уступлен ими Черниговским за оказанную помощь. Заключаем это из того, что Владимир, по изгнании из Галича (1208 г. -- С. К.), вернулся не в Новгород, а в Путивль, да и князья Мстислав и Константин были из другого племени» [Квашнин-Самарин, с. 220]. Но княжение Владимира Игоревича в Новгороде-Северском до 1206 г. -- это не более чем произвольная догадка, которая достаточных оснований под собой не имеет. Квашнин-Самарин продолжает: «Дальнейшее преемство Северских можно определить только приблизительно, имея в виду, что этот город всегда должен был доставаться князю, занимавшему второе место по старейшинству. Таким образом после Владимира Игоревича в нем должны были сидеть: Глеб и Мстислав Святославичи, Давыд Ольгович (внук Святослава), Михаил Всеволодович Чермного, Мстислав Глебович, и наконец Мстислав и Константин Давыдовичи. Так выходит по родовому счету» [Квашнин- Самарин, с. 221].

Следуя общей логике Н. Д. Квашнина-Самарина, список князей Новгород-Северских после Игоря-Георгия Святославича должен реконструироваться следующим образом²⁰: Олег- Константин Святославич (1198--1201) -- Всеволод-Даниил Святославич Чермный (1201 -- 1204) -- Глеб-Пахомий Святославич (1204--1210/1212) -- Мстислав-Пантелеймон Святославич (1210/1212--1215/1220) -- возможно, Давид Ольгович (1215/1220 -- не позже 1223) -- Михаил Всеволодович (около 1220 -- 1223) -- Мстислав-Феодор Глебович (1223 -- 1235). Однако тезис Квашнина-Самарина о том, что Новгород-Северский «всегда должен был доставаться князю, занимавшему второе место по старейшинству», является чистой теорией; реально же он не всегда выполнялся даже в XII в. Следуя этому тезису, в «новгород-северский список» Квашнина-Самарина следовало бы включить и будущих великих князей Черниговских, которые правили после гибели Михаила Всеволодовича (1246) и принадлежали к тому же поколению Ольговичей -- Всеволода IV Лаврентия Ярополчича и Всеволода V Симеона Владимировича (?) (см.: [Келембет, 2018, с. 82--85). А это практически «не оставляет места» для новгород-северского княжения Мстислава-Феодора и Константина Давидовичей.

Более того, имеется прямое указание на то, что в первой четверти XIII в. сыновья Святослава Всеволодовича сохраняли те уделы, которые они получили, видимо, еще в конце XII в. А именно, в 1223 г. младший из Святославичей, Мстислав, называется не только обладателем главного стола в Чернигове (который он унаследовал всего несколько лет назад), но и князем Козельским²¹. Затем, похоже, Козельск закрепился в качестве наследственного удела и за потомками Мстислава-Пантелеймона²² -- судя хотя бы по тому, что во второй половине XIII в. среди князей Козельских фиксируются характерные «родовые» имена Мстислав и Пантелеймон²³. В данном случае перед нами пример общерусской тенденции первой половины XIII в.: превращение волостей-уделов из временных владений, которыми младшие князья «наделялись» главой рода²⁴, в наследственные «отчины».

Судьба Новгород-Северского удела в конце XII -- середине XIII в. нам представляется следующим образом. Игорь Святославич, перейдя в 1198 г. на черниговский стол, уступил Новгород-Северский двоюродному племяннику Олегу Святославичу -- не только следующему по старшинству Ольговичу, но и собственному свату. По крайней мере, старший сын Игоря, Владимир, остался сидеть в Путивле, где он упоминается в 1185 и 1208 г.²⁵ Другой Игоревич, Олег-Павел, в 1223--1226 г. называется князем Курским, а за потомками старшего племянника Игоря, Святослава-Бориса Ольговича, похоже, закрепился удел Рыльский [Келембет, 2017, с. 7--10]. Наконец, старший сын Ярослава Всеволодовича, Ростислав, получил Сновск, где он упоминается в 1203 г.²⁶ В 1201 г. Олег Святославич, став главой рода Ольговичей, унаследовал Чернигов. Вполне возможно, что Новгород-Северский при этом он уступил следующему брату -- Всеволоду Чермному. Но после смерти Олега в 1204 г. этот удел, вероятнее всего, был передан Давиду Ольговичу -- сыну и зятю бывших князей Новгород-Северских. Правда, в последний раз Давид упоминается еще 12 марта 1196 г., когда его «исЬкоша» в одной из междоусобных битв²⁷ (очевидно, речь идет о тяжелых ранениях, иначе летописец прямо сообщил бы о гибели князя). Судя по тому, что в помяннике Давид Ольгович и его два брата записаны как «рядовые» князья, он не дождался своей очереди на черниговский стол, то есть умер не позже 1223 г., когда Чернигов унаследовал его младший двоюродный брат, Михаил Всеволодович. Мстислав-Феодор (род. 1193/1194) и Константин Давидовичи, которые по линии матери являлись внуками Игоря Святославича, княжили в Новгороде-Северском в первой половине -- середине XIII в.

Судя по всему, еще одним сыном Давида Ольговича был Святослав, продолживший род князей Новгород-Северских. В ВПП, несколько ниже Мстислава-Феодора и Константина Давидовичей Новгородских, встречаем «Кн(з): С(вя)тослава Д(а)в(и)довича», а еще ниже -- «Кн(з): Димитрїя Новгоро(д)ского прїємша Агг(є)лскїй обра(з), С(вя)тославля.

Кня(ж)ну Марїю.

Кн(з): Ивана Дмитровича Пєрєславского.

Кн(з) Василїєви Кн(я)гини Марїи»²⁸.

В сокращенном и дефектном списке ЛС Святослав Давидович пропущен. Также там не отмечены факт пострижения в монахи Дмитрия Новгородского и, что особенно важно, его отчество. Наконец, Мария в ЛС названа княгиней (не княжной), а вторая Мария -- не Василиевой княгиней, а «Єго», то есть Ивана Дмитриевича²⁹. Исследователи XIX в., знавшие лишь текст ЛС, склонялись к мнению, что Дмитрий Новгородский был сыном Мстислава Давидовича [Квашнин-Самарин, с. 222; Зотов, с. 113] -- как теперь выясняется, ошибочно.

Святослав Давидович, вполне вероятно, тоже княжил в Новгороде-Северском после братьев Мстислава и Константина, где-то в середине XIII в. Нельзя исключать, что затем новгород-северский стол занимал еще Тимофей Константинович (поминается выше вместе с отцом, вероятно, только по крестильному имени). Впрочем, принять такие варианты можно лишь гипотетически, поскольку оба князя записаны без своих удельных прозваний. Дмитрий Святославич, постригшийся в монахи, наверняка был князем Новгород-Северским во второй половине XIII века.

Очень интересна запись в помяннике князя Ивана Дмитриевича Переяславского. В Северо-Восточной Руси действительно известен Иван Дмитриевич, князь Переяславля-Залесского, умерший в 1302 г.³⁰ Однако уже Р. В. Зотов отметил, что «весьма странно будет помещение его, не имевшего никакого отношения к Чернигову, в Синодике черниговских князей. Не упоминается-ли в этой статье сын Димитрия новгород-северского (см. № 47)? Переяславским-же он мог называться по владению не Переяславлем Залесским, а Переяславлем Русским, ныне уездным городом Полтавской губернии. Как мы увидим ниже (см. статью № 50), в первой половине XIV столетия Киев принадлежал Ольговичам, почему и в Переяславле Русском мог сидеть в то время князь этой линии Рюриковичей, так как этот город в XIV столетии считался в числе киевских» [Зотов, с. 114].

Факт правления в Киеве где-то на рубеже XIII--XIV в. князя из Путивльской линии Ольговичей несомненен. Об этом свидетельствует запись в ВПП (а также утраченном Северском синодике): «Кн(з): Ивана Путивльско(го), Стр(ас)тотєрпца и чудово(р)ца оубитого о(т) тата(р) за хр(ис)т!яны.

Кн(з): Ивана. Володимєра Ивановича, и Сєстру єго Кн(я) гню Єлєну Кїєвского, и Боярина Миха(и)ла Андрєєвича оупи(р)чка и С(ы)на Ивана Блуда.

Кн(з): Андрєя Вручского, и С(ы)на Кн(з): Василїя оубїєного в Путивли»³¹.

Мы не видим причин не согласиться с Р. В. Зотовым, признавшим Владимира-Ивана Ивановича Киевского сыном Ивана Путивльского (Страстотерпца), внуком Ивана Романовича Путивльского (или кого-то из его братьев), правнуком Романа Игоревича (f 1211) [Зотов, с. 115--116, 103--104]. Из записи помянника следует, что представители Путивльской линии вокняжились не только в Киеве, но и в одном из киевских «пригородов» Вручем (совр. Овруч).

Произойти это, разумеется, могло лишь по воле правителя Орды³². А следовательно, нет ничего удивительного в том, что ордынский хан (Тохта?), передав Киев князьям Путивльским, примерно тогда же отдал левобережный Переяславль другому представителю черниговских Ольговичей -- князю Новгород-Северскому. Судя по всему, таковым и был Иван Дмитриевич, записанный в помяннике князей Черниговских со своим более «престижным» титулом. Время его княжения не представляется возможным определить более точно, чем конец XIII -- начало XIV в.

Стоит отметить, что вывод о существовании Новгород-Северского удела в середине -- второй половине XIII в. вполне соотносится и с данными археологии. Согласно последним, Новгород-Северский, хотя и пострадал во время монгольского нашествия осенью 1239 г. ( по крайней мере, были сожжены его окрестности [Черненко, с. 19--20]), после этого вовсе не пришел в состояние запустения. Археологические находки свидетельствуют, что жизнь продолжилась и в детинце, и на посаде города [Кедун].

Согласно официальной Хронике Великого княжества Литовского и Жмойтского (Расширенному, или Второму, летописному своду ВКЛ), написанной в 1510 -х годах [Ясас, с. 209, 212, 220], последним князем Переяславльским был Олег, погибший в битве с великим князем Литовским Гедимином. Речь идет об известном рассказе о завоевании Гедимином Волынской и Киевской земель. Сначала он якобы разгромил и убил князя Владимира Владимирского, после чего овладел г. Владимиром и остальной Волынью, где посадил своих наместников; князь же Лев Луцкий бежал к своему зятю, Роману Брянскому. В следующем году Гедимин, выступив на Киев, на р. Ирпени под Белгородом разгромил коалицию русских князей: Станислава Киевского, Олега Переяславльского, Романа Брянского и Льва Луцкого. Лев и Олег в этой битве были убиты, а Станислав и Роман бежали в Брянск. После месячной осады Гедимину сдался Киев, затем киевские «пригородки» и, наконец, Переяславль. «И князь великии Кгиндимин, узявшы Киев и Переяславль и вси тыи вышеиреченныи пригородки, и посадил на них князя Миндовгова сына Олкгимонта, великого князя Олшанского». Что касается Станислава Киевского, бежавшего в Брянск, то его судьба сложилась неплохо: «прислал ему князь резанскии Иван, будучи у старости своеи, просячи его, абы до него ехал и дочку у него понял, именем Олгу, бо сына не мел, толко одну дочку, и по смерти его, абы был великим князем резанским. И князь Станислав до него ехал, и дочку у него понял, и по смерти его был великим князем резанским»³³.

Вымышленность этого рассказа, в основном, была доказана еще во второй половине XIX в., а затем и современными исследователями (см. особенно: [Русина, с. 41-53 (тут же историография вопроса); Чамярьіцкі, с. 53-62]). Однако в литературе имеется и точка зрения, согласно которой в основе рассказа лежали реальные исторические факты. Касательно нашей темы, еще Н. Д. Квашнин-Самарин писал: «То, что брат (? -- С. К.) последнего Киевского Князя (Станислава. -- С. К.) назывался Олегом, дает повод заключить, что и эти Князья были Ольговичи и, по всему вероятно, потомки Владимира Ивановича. Известно, что Мономаховичи гнушались этим вражьим именем, так как во всем их племени буквально не было ни одного Олега» [Квашнин-Самарин, с. 224]. В наше время Л. В. Войтович считает Станислава-Терентия (!)³⁴ Киевского братом Владимира-Ивана Ивановича, а Олега Переяславльского -- братом Ивана Дмитриевича из Новгород-Северской ветви [В ойтович, с. 415, 416]. Это вынуждает нас остановиться на вопросе о достоверности рассказа Хроники Литовской и Жмойтской более подробно.

«Факты», изложенные в рассказе о походах Гедимина на Русь, противоречат общеизвестным историческим реалиям первой половины XIV в. Прежде всего, Галицко-Волынское княжество, со столицей во Владимире, вплоть до 1340 г. существовало как полностью независимое от Литвы государство. Никакого князя Владимира Владимирского в этот период не существовало. Правда, еще в середине XIX в. К. Стадницкий предположил, будто бы Владимир -- это второе имя Андрея Юрьевича, князя Владимирского (f 1323) [Stadnicki, s. 20 и вклейка между s. 4 и 5], известного по нескольким латиноязычным актам (где его «основное» русское имя, чисто теоретически, могло быть и пропущено). Однако такая версия вряд ли имеет право на существование после того, как была опубликована копия (1462 г.) записи в рукописи, датированной 21 мая 1321 г.: «Въ літо 6[8]29 при благов'Ьрн'Ьмъ князи галицкумъ Илві и Андреи, при воеводі коломыискумъ Ходку стулника Илвова.. .»³⁵. Упомянутый здесь Андрей -- это, несомненно, Андрей Юрьевич Владимирский, старший брат Льва II Галицкого. Если бы Андрей носил еще второе, «княжеское» имя Владимира, то в кирилличном тексте, по общедревнерусской традиции, оно однозначно имело бы приоритет перед именем крестильным. Наконец, в записи 1321 г. Лев II конкретно назван князем Галицким, а не Луцким (как в Хронике). В состав его княжества, кроме Галича и Коломыи, входила еще и Перемышльская земля: об этом свидетельствует акт Юрия II Тройденовича (1323--1340), которым тот подтверждал пожалование своего дяди по матери, князя Льва («avinculus meus Leo dux»), на владения в указанном регионе³⁶.

Гедимина на Русь, находят параллели в заключительной части Галицко-Волынской летописи, где речь идет о событиях 70--80-х годов XIII в. «Прототипом» Владимира Владимирского явно был Владимир Василькович, князь Владимиро-Волынский (f 1288); Льва Луцкого -- Лев Данилович, князь Галицкий³⁷; Романа Брянского и Олега Переяславльского -- Роман Брянский и его сын Олег (упоминаются в 1275 г.). Из Галицко-Волынской летописи, очевидно, заимствовано и имя Миндовга (Литовского) -- якобы отца Ольгимунта Гольшанского, первого наместника Гедимина в покоренном Киеве. Единственный реальный персонаж 1320-х годов -- это князь Иван (Ярославич) Рязанский (f 1327). Однако сообщение Хроники о том, будто наследником Ивана в Рязани стал бывший князь Киевский Станислав -- это уже полнейшая выдумка: хорошо известно, что после Ивана Ярославича в Рязани княжил его сын, Иван Коротопол (f 1343)³⁸.

Остаются еще два персонажа: Станислав Киевский и Ольгимунт Гольшанский. Имя последнего позволяет выяснить, в каких именно аристократических кругах ВКЛ возник весь рассказ Хроники. Е. В. Русина, развивая мысль М. С. Грушевского, отмечает: «На сегодня исследователи белорусско-литовских летописей убедительно доказали, что их широкая редакция сложилась в кругах, непосредственно связанных с семьей Гольшанских, история которой тесно переплелась с историей Киевской земли... отсюда и стремление возвысить свой статус при помощи генеалогической легенды, в которой киевским князем с начала литовского господства выступает их предок. .Что же касается Станислава, то, очевидно, это достаточно редкое для восточнославянского ономастикона имя не является лишь вымыслом анонимного белорусско- литовского книжника, как считал О. Прицак; в нем, скорее, угадывается перекрученное имя брата Льва Даниловича -- Мстислава. Итак, неизвестным нам книжником все эти вполне исторические личности были превращены в современников и противников Гедимина, а их родственная солидарность (Владимир Василькович приходился Даниловичам двоюродным братом, а его женой была дочь Романа Брянского), которая хорошо прослеживается по летописному материалу, -- в совместные действия в борьбе с великим князем литовским» [Русина, с. 52-53].

Тем не менее аргументы Е. В. Русиной не убедили Л. В. Войтовича, который категорично утверждает: «Все сомнения относительно существования Станислава безосновательны. Сам князь записан в перечне “ктиторов и опекунов монастыря Печерского” А. Кальнофойского, а его сын -- в Любецком помяннике. Такие тройные совпадения просто исключены. .Если существование князя Станислава несомненно -- отпадают основания для сомнений в существовании князя Олега» [Войтович, с. 415--416].

В сочинении Афанасия Кальнофойского, в конце раздела «Патроны светские места святого Печерского светлейшие князья Киевские», упомянуты следующие лица:

«Михаил Великий Князь Черниговский.

Сенатор того же Князя Феодор.

Мстислав Князь.

Евстафий Князь.

Станислав Князь.

Иван (Jan) Васильевич, Царь (Car) великий, Князь Московский и всей Руси; а в монашестве. Иона.

Иван сын Ионы монаха, Царь (! -- С. К.), Великий Князь Московский и всей Руси» Kalnofoyski Athanasius. TEPATOYPEHMA lubo CUDA ktore byly tak w samym swietocudotwornym monastyru Pieczarskim Kiiowskim... Z Drukarni Kiiowopieczarskiey, Roku P. 1638. S. 58--59..

Интересующий нас фрагмент А. Кальнофойский действительно заимствовал из монастырского помянника. А именно, в ВПП содержится раздел «Поминанїє Вєликих Кн(я)зєй Чєрніго(в)ски (х) Бл(а) жє(н)ньі(х) Ктїторов С(вя)тыя Обитєли Ца(р)скїя Кїєво Пєчєрскїя». В его начале записаны такие имена:

«Вєли(к): Кн(з): Мстислава, Нарєчєнного Константина.

Кн(з): Евстафія:

Кн(з): Станислава:

Кн(з): С(вя)тослава:» (далее еще 7 лиц, в Чернигове никогда не княживших) Поменник Введенської церкви... С. 31..

Похожий раздел содержался в синодике Киево-Николаевского монастыря: «(Родъ) велики(х) кн(я)зей Черниговски(х), кн(я)зя Мстислава, кн(я)зя Еустафія, кн(я)зя Михаила, Болярина Феодора, кн(я)зя Станислава, кн(я)зя Святослава...» Востоков А. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума. С. 578.. Совершенно очевидно, что здесь имеются в виду: первый князь Черниговский (из династии Рюриковичей) Мстислав Владимирович (f 1036), его сын Евстафий (f 1033) ПСРЛ. Т. 1. Стб. 150., а также младшие братья Мстислава -- Станислав и Святослав Владимировичи, имена которых наверняка были заимствованы из летописи. Таким образом, у А. Кальнофойского между Михаилом Черниговским и Иваном Грозным записаны вовсе не киевские князья первой половины XIV в. (таковыми Л. Войтович считает Евстафия и Станислава), а два сына Владимира Великого. . Наверняка речь идет о жене или дочери «Кн(з): Ивана С(вя)тославича», который записан в ВПП несколько выше, среди князей второй половины XIV -- начала XV в. Там же. С. 18., а в ЛС пропущен. Принимая во внимание уникальное сочетание имени и отчества, вряд ли могут быть сомнения, что здесь имеется в виду князь Иван Святославич Смоленский, упоминающийся в ВКЛ на протяжении 1403-1422 г. (о нем см.: [Кузьмин, 2014, с. 155-156]). Как видим, князь Иван Станиславич в ЛС появился вследствие ошибки переписчика XVIII в. А следовательно, никаких сколько-нибудь убедительных доказательств в пользу существования Станислава Киевского и вообще достоверности рассказа о походах Гедимина не существует.

Все эти наблюдения вполне согласуются и с характером сочинения 1510-х годов, в котором впервые появился рассказ о походах Гедимина, -- Хроники Великого княжества Литовского и Жмойтского. По словам видного исследователя литовско-русских (белорусских) летописей, В. А. Чамярыцкого, она была написана «с чрезвычайно широким, как никогда ранее в белорусско- литовском летописании, смелым использованием литературного вымысла. Без этого никак нельзя было обойтись, ибо легенду надо было наполнить, так сказать, плотью и кровью»; «Стремясь возвысить собственно Литву, показать ее прошлое в наиболее привлекательном виде, но не имея достаточно письменных и устных источников о далеком прошлом своей страны, литовский хронист.

Что касается поминовения князя Ивана Станиславича в ЛС, то этот аргумент в пользу существования Станислава Киевского должен отпасть после публикации (в 2007 г.) Введенско-Печерского помянника -- более древнего, точного и полного, чем любецкая рукопись. Если в ЛС запись «Кн(з) Иоана станиславича» помещена сразу после князя Семена Крошинского Синодик Любецкого Антониевского монастыря. Л. 20 об. Поменник Введенської церкви... С. 19., то в ВПП после указанного Семена встречаем еще князя Романа и княгиню Евпраксию «Кн(з): Ивановы, си(т) так или иначе фальсифицировал историю. Ценные же известия Галицко-Волынской летописи он использовал очень произвольно, ибо они, видимо, ни хронологически, ни по содержанию не совсем подходили для его исторической концепции. Поэтому данный им очерк происхождения литовских князей и ранней истории Великого Княжества Литовского не имеет ничего общего с действительностью и требует строгого критического подхода» [Чамярьіцкі, с. 55, 57].

«В Хронике проводится идея преобладания собственно Литвы над славянской Русью и принципиально другая, чем в Белорусско-литовской летописи 1446 г., историческая концепция. Хронист видел в истории Великого Княжества Литовского только историю собственно Литвы, а само государство не литовско-славянским, а исключительно литовским по своему национальному характеру. Даже в официальном названии он слово “Русское” заменил на “Жмойтское”»; «Так, легендарная, выдуманная история Литвы от Палемона до Гедимина, собственно “Хроника Великого Княжества Литовского и Жмойтского”, фактически является не историографическим, а литературно-публицистическим произведением» [Чамярыцкй с. 57--58, 61].

Подводя итог сказанному, следует однозначно констатировать: никакого князя Олега Переяславльского, происходившего из Новгород-Северской ветви черниговских Ольговичей (как и Станислава Киевского из Путивльской ветви), никогда не существовало.

В заключение приводим список князей, правивших в Новгороде-Северском с 1198 г. по рубеж XIII--XIV в.:

Олег-Константин Святославич (1198--1201);

? Всеволод-Даниил Святославич Чермный (1201--1204);

? Давид Ольгович (1204 -- не позже 1223);

Мстислав-Феодор Давидович (первая половина -- середина XIII в.);

Константин Давидович (середина XIII в.);

? Святослав Давидович (середина XIII в.);

? Тимофей Константинович (вторая половина XIII в.);

Дмитрий Святославич (вторая половина XIII в.);

Иван Дмитриевич, также князь Переяславльский (конец XIII -- начало XIV в.).

Литература

1. Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963.

2. Войтович Л. Княжа доба: портрети еліти. Біла Церква, 2006.

3. Востоков А. [Х.] Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума. СПб., 1842. Горский А. А. Русские земли в XIII--XIV веках: пути политического развития. СПб., 2016. Грушевський М. Історія України-Руси. К., 1993. Т. IV.

4. Зотов Р. В. О Черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892.

5. Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1842. Кн. I. Т. III. Примечания. Квашнин-Самарин Н. По поводу Любецкого синодика // ЧОИДР. 1873. Кн. IV. М., 1874. С. 213-226.

6. Кедун І. С. Післямонгольський Новгород-Сіверський за матеріалами археологічних досліджень // Література та культура Полісся. Серія: Історичні науки. 2015. Вип. 79. С. 3-8.

7. Келембет С. Рюрик-Костянтин Ольгович -- загадковий чернігівський князь XIII століття // Сіверянський літопис. 2012. № 1--2. С. 3--10.

8. Келембет С. Пом'янники (синодики) князів Чернігівської землі як історичне джерело // Сіверянський

9. літопис. 2016. № 6. С. 19--37.

10. Келембет С. Олег-Павло Ігоревич, князь Курський та великий князь Чернігівський // Сіверянський літопис. 2017. № 4. С. 3--13.

11. Келембет С. Н. Великие князья Черниговские: монгольский период (1246--1372 гг.) // Studia historica Europae Orientalis. Исследования по истории Восточной Европы. Минск, 2018. Вып. 11. С. 72--113. Келембет С. Чернігівські бояри монгольського періоду // Сіверянський літопис. -- 2018. -- № 3. С. 3-9.

12. Книш Я. Невідомий київський князь першої чверті XIV століття // Княжа доба: історія і культура. Львів, 2012. Вип. 6. С. 261-268.

13. Конявская Е. Л. Древнейшие редакции Киево-Печерского патерика // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2006. № 1 (23). С. 32-45.

14. Котляр М. Ф. Загадковий Ізяслав з Галицько-Волинського літопису // Український історичний журнал. 1991. № 10. С. 95-102.

15. Кузьмин А. В. Источники XVI-XVII вв. о происхождении киевского и путивльского князя Владимира Ивановича // Восточная Европа в древности и средневековье. Проблемы источниковедения. XVII Чтения памяти члена-корреспондента АН СССР В. Т. Пашуто. IV Чтения памяти доктора исторических наук А. А. Зимина. М., 2005. Ч. 2. С. 220-223.

16. Кузьмин А. В. На пути в Москву. Очерки генеалогии военно-служилой знати Северо-Восточной Руси в XIII - середине XV в. М., 2014. Т. 1.

17. Русина О. Студії з історії Києва та Київської землі. К., 2005.

18. Семянчук Г., Шаланда А. Да пытання аб пачатках Вялікага княства Літоускага у сярэдзше ХІІІ ст. (яшчэ адна версія канструявання мінуушчьіньї) // Bialoruskie Zeszyty Historyczne. Bialystok, 1999. Nr 11. S. 18-44.

19. [Филарет, архиепископ Черниговский]. Историко-статистическое описание Черниговской епархии. Чернигов, 1874. Кн. V.

20. Чамярьщкі В. А. Жывыя сведкі далёкай мшуушчыны // Летатсы і хронікі Вялікаго княства Літоускаго XV-XVII стст. Мінск, 2015. С. 4-77.

21. Черненко О. Є. Жіночі ювелірні прикраси з розкопок «княжого терему» в Новгород-Сіверському // Сумська старовина. 2011. № XXXIII-XXXIV. С. 19-26.

22. Ясас Р. Хроніка Быхауца і яе паходжанне // Беларускі пстарычны агляд. 2017. Снежань. Т. 24. Сшытю 1-2 (46-47). С. 183-220.

23. Stadnicki K. Synowie Gedymina. Lwow, 1853. Т. 2.

References

1. Berezhkov, N. G. Hronologija russkogo letopisanija [The Chronology of Russian Chronicles]. M., 1963. Chamjarycki, V A. Zhyvyja svedki daliokaj minuwshchyny [Living Witnesses of the Distant Past]. In Letapisy i hroniki Vjalikago knjastva Litowskago XV-XVII stst. Minsk, 2015. P. 4-77.

2. [Filaret, arhiepiskop Chernigovskij]. Istoriko-statisticheskoe opisanije Chernigovskoj eparhii [The Historical and Statistical Description of the Chernigov Diocese]. Chernigov, 1874. Vol. 5.

3. Gorskij, A. A. Russkie zemli v XIII-XV vekah: puti politicheskogo razvitija [Russian Lands in the 13^th - 14^th Centuries: the Ways of the Political Development]. SPb., 2016.

4. Grushevs'kyj, M. Istorija Ukrainy-Rusy [The History of Ukraine-Rus']. Kyiv, 1993. Vol. 4.

5. Karamzin, N. M. Istorija gosudarstva Rossijskogo [The History of the Russian State]. SPb., 1842. Vol. 1. T. 3: Primechanija.

6. Jasas, R. Hronika Byhawca i jae pahodzhanne [The Chronicle of Bykhovets and Its Origin]. In Belaruski gistaryczny agljad. 2017. Snezhan' Vol. 24. № 1-2 (46-47). P. 183-220.

7. Kelembet, S. Rjuryk-Kostjantyn Ol'govych - zagadkovyj chernigivs'kyj knjaz' XIII stolittja [Rurik-Konstantin Olgovych - a Mysterious Chernigov Prince of the 13^th Century]. In Siverjans'kyj litopys. 2012. № 1-2. P. 3-10.

8. Kelembet, S. Pomyannyky (synodyky) knjaziv Chernigivs'koi zemli jak istorychne dzherelo [Pomyannyks (Synodics) of Princes of the Chernigov Land as a Historical Source]. In Siverjans'kyj litopys. 2016. № 6. P. 1937.

9. Kelembet, S. Oleg-Pavlo Igorevych, knjaz' Kurs'kyj ta velykyj knjaz' Chernigivs'kyj [Oleg Paul Igorevych, Prince of Kursk and the Grand Prince of Chernigov]. In Siverjans'kyj litopys. 2017. № 4. P. 3-13.

10. Kelembet, S. N. Velikie knjaz'ja Chernigovskie: mongol'skij period (1246-1372) [Great Princes of Chernigov: Mongolian Period (1246-1372)]. In Studia historica Europae Orientalis. Issledovanija po istorii Vostochnoj Evropy. Minsk, 2018. Vol. 11. (in print).

11. Knysh, Ja. Nevidomyj kyivs'kyj knjaz' pershoi chverti XIV stolittja [An Unknown Kyiv Prince of the First Quarter of the 14^th Century]. In Knjazha doba: istorija i kul'tura. L'viv, 2012. Vol. 6. P. 261-268.

12. Konjavskaja, E. L. Drevnejshie redakcii Kievo-Pecherskogo paterika [The Oldest Version ofthe Kiev-Pechersk Paterik]. In Drevnjaja Rus'. Voprosy medievistiki. 2006. № 1 (23). P. 32-45.

13. Kotljar, M. F. Zagadkovyj Izjaslav z Galyc'ko-Volyns'kogo litopysu [Mysterious Izyaslav from the Galicia- Volyn Chronicle]. In Ukrains'kyj istorychnyjzhurnal. 1991. № 10. P. 95-102.

14. Kuz'min, A. V Istochniki XVI-XVII vv. o proishozhdenii kievskogo i putivl'skogo knj azja Vladimira Ivanovicha [Sources of the 16^th - 17^th Cent. about the Origin of Kiev and Putivl Prince Vladimir Ivanovich]. In Vostochnaja Evropa v drevnosti i srednevekov'e. Problemy istochnikovedenija. XVII Chtenijapamjati chlena-korrespondenta AN SSSR V. T. Pashuto. IV Chtenija pamjati doktora istoricheskih nauk A. A. Zimina. M., 2005. Pars II. P. 220-223. Kuz'min, A. V Na puti v Moskvu. Ocherki genealogii vojenno-sluzhiloj znati Severo-Vostochnoj Rusi v XIII - seredine XV v. [On the Way to Moscow. Essays on the Genealogy of the Military Nobility of North-Eastern Russia in the 13^th - the Middle of the 15^th Cent.]. M., 2014. Vol. 1.

15. Kvashnin-Samarin, N. Po povodu Ljubeckogo sinodika [Regarding the Lyubetsky Synodic]. In Chtenija v Imperatorskom Obshhestve istorii i drevnostej rossijskih pri Moskovskom universitete. 1873. M., 1874. Vol. 4. P. 213-226.

16. Rusyna, O. Studii z istorii Kyjeva ta Kyivs'koi zemli [Studios on the History of Kyiv and the Kyiv Land]. Kyiv, 2005.

17. Semjanchuk, G., Shalanda, A. Da pytannja ab pachatkah Vjalikago knjastva Litowskago w sjarjedzine XIII st. (jashchje adna versija kanstrujavannja minuwshchyny) [On the Question of the Beginnings of the Grand Duchy of Lithuania in the Middle of the 13^th Cent. (Another Version of the Construction of the Past)]. In Bialoruskie Zeszyty Historyczne. Bialystok, 1999. № 11. P. 18-44.

18. Stadnicki, K. Synowie Gedymina [The Sons of Gedymin]. Lwow, 1853. Vol. 2.

19. Vojtovych, L. Knjazha doba: portrety jelity [Princely Era: Portraits of the Elite]. Bila Cerkva, 2006.

20. Vostokov, A. [H.] Opisanije russkih i slovenskih rukopisej Rumjancevskogo muzeuma [The Description of Russian and Slovenian Manuscripts of the Rumyantsev Museum]. SPb., 1842.

21. Zotov, R. V. O Chernigovskih knjaz'jach po Ljubeckomu sinodiku i o Chernigovskom knjazhestve v tatarskoe vremja [About the Chernigov Princes in the Lyubetsky Synodic and the Chernigov Principality in the Tatar Time]. SPb., 1892.

Размещено на Allbest.ru