О церковном управлении в Пустозерске в XVI—XVII веке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Вологодский государственный университет

О церковном управлении в Пустозерске в XVI--XVII веке

М.С. Черкасова

Вологда, Россия

В статье рассмотрены малоизученные вопросы церковного управления на востоке Вологодской епархии в XVI-XVII в. Речь идет о пяти церковных приходах в районе реки Печоры -- трех в Пустозерске и по одному -- в слободках Усть-Цильма и Ижемская. Низшее звено церковной организации здесь составляли попы-заказчики, а с разовыми полномочиями приезжали архиерейские слуги из Вологды. Отношение местного духовенства к последним отражено в челобитной, опубликованной в Приложении к статье.

Ключевые слова: епархия, приходы, попы-заказчики, челобитная

Marina S. Cherkasova

Vologda State University, Vologda, Russia

ON THE CHURCH GOVERNMENT IN PUSTOZERSK IN THE 16^th - 17^th CENTURIES

Questions of the church government in the East of Vologda diocese in the 16^th -- 17^th centuries are considered in this article. We are talking about five parishes in the Pechora River area -- three in Pustozersk and one in slobodkas in the Ust-Tsilma River and in the Izhma River. Lower link of church organization here were priests-zakazchiki, and episcopal servants with occasional powers came from Vologda. The attitude of the local clergy to the latter reflected in petition, published in the Appendix to this article.

Keywords: diocese, parishes, priests-customers, petition

Огромный территориальный размах русских епархий в эпоху Средневековья общеизвестен. Особенно впечатляет он на севере, входившем с XI--XII в. в две наиболее древние церковные институции Северо-Западной и СевероВосточной Руси -- Новгородскую и Ростовскую. С образованием в 1383 г. Пермской (позднее -- Вологодско- Пермской, Вологодско-Белозерской) епископии началось «разукрупнение» церковной юрисдикции обширного северного края, за которым в Московской Руси XVI--XVII в. закрепилось название Поморье. В 1658 г. на севере образовалась еще одна -- Вятско-Пермская -- епархия, а в 1682 г. были открыты Xолмогорско-Важская и Великоустюжско-Тотемская епархии [Верюжский, с. 72--99; Покровский, с. 56--57, 361--362, 365; Седов, с. 422--452; Соловьева; Черкасова].

Система церковного управления и формирование межъепархиальных границ в Поморье изучены неравномерно. Для примера укажем на самый восточный уголок Вологодской епархии «у Студеного моря» -- Пустозерск с его округой, расположенной в среднем и нижнем течении мощной реки Печоры. По принятому в литературе историко-экономическому районированию Пустозерск с уездом относился к северо-восточному Поморью (наряду с Кеврольско-Мезенским, Яренским уездами) [Васильев, с. 24]. Вологодским епископам в XVII в. здесь подчинялось пять приходов -- три в Пустозерском остроге и по одному в Ижемской и Усть-Цилемской слободках. Но каково происхождение этой их церковной принадлежности столь далеко от Вологды?

Xристианизация живущих на Печоре самоедов (ненцев-оленеводов), коми-пермяков и коми-зырян не то что в XVII, но даже и в XIX в. была далека от завершения¹, а пришлое русское население оставалось редким. Суровые природные условия исключали земледелие. Зато край был богат промысловыми ресурсами: море, тундра, реки делали возможной добычу моржей, тюленей, красной и белой рыбы, песцов, горностаев, куниц, диких оленей; имелись также птичьи и звериные «ловища», полезные ископаемые. В далекую землю Печоры и Югры еще в конце XI в. посылал своих отроков за пушной данью новгородец Гюрята Рогович. Сведения о даннической зависимости Перми и Печоры от Новгорода имеются и от конца XII в. [Макаров, с. 34--35]. церковный епархия пустозерск

В. Л. Янин обратил внимание на запись в Вычегодско-Вымской летописи под 1333 г., отождествляющей «черный бор» с ордынским выходом [Янин, с. 98--100]. Его выплата в начале 1330-х годов с Вычегды и Печоры была разделена между устюжцами и новгородцами. В результате конфликта с ними в 1333 г. Иван Калита «почал взимать дани с пермские люди»². Скорее всего, не ранее 1333 г. им была выдана жалованная грамота печерским сокольникам «Жиле с други»³. Морским промыслом на Печорской стороне Иван Калита по согласованию с новгородским посадником Данилом и тысяцким Аврамом разрешал заниматься ватаге из 20 человек во главе с неким Михаилом⁴.

При московских великих князьях Иване Калите, Семене Гордом и Иване Красном земли на Печоре передавались в кормление, о чем говорится в жалованной кормленой грамоте Дмитрия Донского 1383--1389 г. Андрею Фрязину, сменившему на этом посту своего дядю Матфея⁵. Двигаться на Печору кормленщик мог, взяв «подводы в Перми, так было и доселе», то есть дорога шла с Перми Вычегодской. Через нее и далее на реку Вымь -- Пожегское городище -- реку Ижму вел один путь на Печору, тогда как через Мезень -- ее приток Пезу и далее на реку Цильму -- другой [Макаров, с. 31--33]. И если первый путь вполне определенно можно связать с великокняжеским данническим продвижением на Печору, начавшимся на рубеже XIII--XIV в.⁶, то второй -- с новгородским.

Первый путь при Дмитрии Донском был усилен основанием в Перми Вычегодской новой епархии и миссионерской деятельностью Стефана Пермского. В этой связи между Москвой и Новгородом возник конфликт из-за «пермской дани» (с «устюгских мест пермских»). С целью его урегулирования в 1386 г. состоялся визит Стефана Пермского в Новгород, чтобы добиться от республики отказа от притязаний на Пермь Вычегодскую и дань с этой земли⁷. Спустя сто лет, жалованной грамотой Ивана III пермскому епископу Филофею 1482/1483 г. был подтвержден административно-судебный порядок и иммунитет Пермской кафедры, существовавший со времен Дмитрия Донского⁸.

В 1491 г. в Печерский край на реку Цильму Иван III отправил немца И. Илариева, нескольких фрягов (выходцев из Южной Европы) и детей боярских на разведку и добычу меди, железа, серебра⁹. В 1499 г. в ходе военного похода князя Петра Ушатого и князя Семена Курбского с 700 людьми в землю югры и вогуличей «на Печоре-реке на Пусте»¹⁰ был основан город Пустозерск «и самоядцев за князя великого привели»¹¹. Население возникавших в ходе колонизации приходов тяготело к «Вымскому присуду», то есть в церковном отношении -- к Пермской епископии [Семушин, с. 62]. В грамоте Ивана III жителям Перми 1484/1485 г. указано на институт «поповских старост мирских», собиравших владычную и церковную дань и отдававших ее десятильнику на Усть-Вымь¹².

В дальнейшем подведомственная Пермской кафедре территория (Вычегда, Вымь, Сысола, Ужга, Удора) расширяется на восток. В верховьях реки Мезени находилась Глотова слободка с церковью Ильи Пророка, на которую сохранилась жалованная оброчная грамота пермского епископа Киприана от 20 сентября 1554 г. Приход на тот момент был малочисленный -- всего 13 дворов. Крестьяне сами приглашали к себе попа («кого приговорят к той церкви пети»). Церковный причт по истечении годовой льготы должен был платить архиерейский оброк на Рождество Христово¹³.

В связи с притоком промыслового населения на Печору из районов Двины, Пинеги и Мезени в 1540-- 1560-е годы появились церковные приходы в Ижемской, Усть-Цилемской слободках и Пустозерском посаде. Здесь церковь Николая Чудотворца была основана слободчиком Иваном Дмитриевым с. Новгородцевым (Ласткой), который «попа устроил, как ему мочно прожить»¹⁴. К 1564 г. в Пустозерске имелись еще две церкви -- Спаса-Преображения и Введения Богородицы. Вместе с церковью Николая Чудотворца они получали государеву милостыню-ругу в сумме 3,5 рубля. Церковные причетники также могли безоброчно владеть морскими тонями, где велся промысел красной рыбы¹⁵. Три прихода в 1564 г. вполне соответствовали тогдашнему населению Пустозерска -- 144 двора и в них 289 человек «русаков и пермяков», плативших 80 рублей в приказ Большого прихода¹⁶.

В 1574 г. Вас. Агалиным и подьячим С. Старостиным был проведен дозор Пустозерской волостки и образован присуд, включивший Ижемскую и Усть-Цилемскую слободки, отписанные от Вымского присуда и присоединенные к Пустозерску с его тремя приходами¹⁷. Дозор дошел до нас в виде платежницы, направленной из приказа Большого прихода пустозерскому данщику Третьяку Асеневу. На основании этого факта Д. Семушин считал, что в 1575 г. территория Пустозерского уезда окончательно сформировалась [Семушин, с. 62]. Вопрос этот нуждается в дальнейшей разработке, ведь первое писцовое описание уезда было проведено лишь в 1678/1679 г.¹⁸ Более уверенно можно говорить об образовании административно-церковного подразделения на крайнем востоке Пермско-Вологодской епархии. Пустозерская волостка (так по-новгородски названа она в описаниях 1560--1570-х годов) тяготела к Двинской земле, а в ее составе «ближе всего», за 500--1000 верст (если смотреть с востока на запад) был Кевроло-Мезенский уезд, описываемый до 1623 г. двинскими писцами¹⁹ [Воскобойникова, с. 247].

Приходо-расходные книги Вологодского архиерейского дома документируют пребывание пустозерских церквей в составе этой епархии с 1620-х годов. Сведения о сборе венечных пошлин в церквях Пустозерска и в Усть- Цильме за 1623/1624--1626/1627 г. находим в книге за 1627/1628 г.²⁰ О церковном управлении здесь говорится в одной отписке 1660/1661 г. и приходо-расходной книге 1677/1678 г. Отписка была направлена вологодскому архиепископу Маркелу из Пустозерского острога попом Ив. Афанасьевым и посадским человеком Ив. Яковлевым. В ней упоминалась прежняя святительская заказная грамота, по которой данному церковному округу разрешалось избирать из среды местного духовенства священника для сбора церковной дани и венечных, новоявленных пошлин. За 1660/1661 г. было собрано 7 рублей 4 деньги, посланных вместе с приходными книгами заказчика архиерею²¹.

Избрание заказчика из своей среды было для местного духовенства предпочтительнее, нежели выплата «заезда» присылаемому архиереем должностному лицу (как бы он ни назывался: заказчик -- заещик -- подьезщик), о которой упоминалось в грамоте вологодского епископа Киприана Глотовой слободке 1554 г.

В более ранней жалованной Ивана III жителям Пермской земли 1484/1485 г. фигурирует поповский староста мирской, который мог собирать владычную и церковную дань в Перми Вычегодской и отдавать ее усть-вымскому десятильнику²².

Согласно приходо-расходной книге 1677/1678 г., заказным попом в Пустозерске был священник Спасо-Преображенской церкви Тимофей. В порядке замещения этой должности принципы выборности (причтом всех храмов данного округа) и назначаемости (в казенном приказе архиерея как санкция/ согласие на состоявшееся на местах избрание) могли сочетаться. Собранные платежи заказчик Тимофей отправил с волостным посыльщиком в Москву, где на тот момент находился вологодский архиепископ Симон²³.

Помимо заказных попов, управление столь отдаленным от Вологды районом осуществлялось через присылаемых туда время от времени архиерейских детей боярских с какими-либо разовыми функциями. Это открывало для них возможности для злоупотреблений, ярко описанные в одной челобитной. Документ не датирован, но адресован архиепископу Симону, служившему на кафедре в 1664--1685 г. Авторы челобитной в начале не поименованы, однако в конце имеются подписи разными почерками трех священников -- спасского Ивана Афанасьева (упомянутого выше, а в 1620-е годы в том же храме известен поп Афанасий, скорее всего, его отец), пречистенского (церкви Введения Богородицы) Акима Григорьева и Никольского Осифа Михайлова «в место детей своих духовных». Это позволяет считать челобитную «мирской», направленной от всего населения Пустозерского острога и его округи -- не более «ста избенок и сараешков». Так назывались сезонные помещения для промысловиков в период добычи белой рыбы.

Челобитчики называют себя «бедные пермячишка, остяченки, людишка роду пермяцкого». Присланного к ним архиерейского сына боярского Семена Губина, заковывавшего их в железа и сажавшего в колодки, они называют «хищник и злоимец-сребролюбец». Тот же, в свою очередь, обвинял их в недостаточной христианизации как полуверных, нарушении канонических правил брака -- «будто мы изженилися в сродствах и сватовствах». Место своего проживания они указывают как очень отдаленное от русских городов, за непроходимыми лесами и болотами, среди других иноверцев -- самоедов. Челобитчики жалуются, что за них не выдают замуж невест из русских городов. В Пустозерске не хватало также святительских грамот и «правилных книг», то есть каких-либо списков с Кормчей о счете родства-сватовства-кумовства. Все перечисленное свидетельствует о недостаточной церковной дисциплине в отдаленных приходах Вологодской епархии на Печоре, а еще о трудностях церковной жизни в местных этно-конфессиональных и демографических условиях. Челобитчики просили архиерея не только прислать к ним в Пустозерский острог святительскую грамоту, но и принимать церковную дань и венечные пошлины с этих мест непосредственно на Вологде.

Таким образом, при вычленении вопроса о церковном управлении в Пустозерске нельзя было не коснуться соотношения спонтанных волн промыслово-земледельческой колонизации русского севера, исходящих от Новгорода и Ростова. Нельзя было не задуматься и еще об одном соотношении -- гражданского и церковного управления при устроении огромного края, локальных особенностях внутри обширного пространства, привносимых в том числе и глубокой укорененностью дохристианских традиций местных этносов (коми-пермяки, самоеды). В управлении отдаленными восточными приходами Вологодская архиерейская кафедра использовала разные формы, включавшие как опору на местные сословные группы в лице их выборных представителей, так и назначение должностных лиц архиепископа. Территориальные споры между новообразуемыми кафедрами во второй половине XVII в. и начавшееся движение старообрядцев, устремившихся на восток к Приуралью, осложняли и запутывали этот процесс.

Литература

1. Васильев Ю. С. Аграрные отношения в Поморье в XVI--XVII вв. Сыктывкар, 1979.

2. Верюжский В. Афанасий, архиепископ Холмогорский, его жизнь и труды. СПб., 1908.

3. Воскобойникова Н. П. Из истории описания Кеврольского уезда в XVI -- начале XVIII в. // Источниковедение отечественной истории. Сб. статей. 1981. М., 1982.

4. Макаров Н. А. Русский север: таинственное средневековье. М., 1993.

5. Покровский И. М. Русские епархии в XVI--XIX вв., их открытие, состав и пределы. Казань, 1897. Т. 1.

6. Седов П. В. Закат Московского царства. Царский двор конца XVII века. СПб., 2008.

7. Семушин Д. Русский север: пространство и время. Архангельск, 2010.

8. Соловьева Т. Б. Церковное управление в России и государственные проекты его реорганизации 1681--1682 гг. // Государственные учреждения России XVI--XVIII вв. М., 1991. С. 37--48.

9. Черкасова М. С. Великоустюжский архиерейский дом: открытие и начальный этап деятельности (1682--1700) // Вестник церковной истории. 2017. № 1--2 (45--46). С. 193--271.

10. Янин В. А. «Черный бор» в Новгороде в XIV--XV вв. // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983. С. 98-107.

Приложение

Не позднее 1685 г. -- Челобитная духовенства Пустозерского острога вологодскому архиепископу Симону о злоупотреблениях его сына боярского Семена Губина, посланного к ним для сбора церковной дани.

(Л. 1) Великому господину преосвященному Симону, архиепископу Вологодскому и Белозерскому, бьют челом государевы сироты паствы твоея дальные морские украины Пустозерского²⁴ острогу бедные пермячишка. Приезжал в Пустозерской острог твой архиепископль сын боярской Семен Губин для збору церковные дани с попов, а нас, сирот государевых бедных пермячишков, сажал в железа и в чепи ковал и к колодкам и мучил, не щадя, и вымучивал наши бедные остяченка себе, называя нас полуверные, сказывая нам, что будто мы изженилися в сродствах и в сватовствах. А мы, бедные людишка роду пермяцково, не великие, всего избенок и сараешков и со сто нет. А живем от руских городов за далеко, за непроходимыми болоты и тундры и волоками и реками меж иноверцами меж самоядью. И из руских городов в то бедное украинное дальное место за нас, сирот, и за наших детишек никакие люди не выдавают. А изженились мы, сироты, в прошлых годех тому лет по двацати и по сороку, а иным и по штидесят, и отцы наши духовные премерли, а правилных книг и святительских грамот о розчете сродства и сватовства от них, попов, не осталось. А которые и на нынешных годех женились детишка наши, а венчали и молитвили попы по розчету ли сродств и сватовств, того мы, сироты, и они, попы, не ведают, что правилных книг и ваших святителских грамот в Пустозерском острогу о розчете сродств и свойств не присылывали.

А местишко, господине, безхлебное, кормимся рыбою и зверем. А по нынешные годы за умножение грех наших рыбы и зверя и птицы безпромыслица // (Л. 2) и питались травою, з голоду примерли, а иные в Русь розбрелись. А досталные мы, бедные пермячишка, чють жывы, по сараешкам переезжая, скитаемся. А тебе, великому господину, о твоих святителских грамотах бити челом выволочись не успели.

А как твой святителской сын боярской держал нас и мучил в железах, не опущая к церквам служить и в отьезжые сарайчишка роженицам молитвы давать и младенцы крестить и болных покаиваивать. И многие младенцы без молив и без крещения, а боли без покаяния в ту пору умирали, а пономари и дьячки от церквей отстали, а попы хотят на рознь же розбрестить, а нам, бедным, государевым сиротам, осталым пермяченкам без церковной службы, а младенцем без молитв и без крещения, а болям без покаяния перемереть и вконец душами погинуть.

Великий господин, преосвященный Симон, архиепископ Вологодцкий и Белоозерской, пожалуй нас, бедных государевых сирот, осталых пустозерских пермячишков, вели, государь, о росчете сродств и сватовств и кумовства дати по правилом святых отец свою святителскую грамоту. А венечные пошлины и церковную дань примати у нас, бедных, в Софийскую казну на Вологде. А десятилникам своим святителским детем боярским не вели, господин, в Пустозерской острог вьезжать, чтобы нам, государевым сиротам, бедным осталым пермяченкам и попом, от их десятилничья мученыя и страху врознь не розбрестися и вконец // (Л. 3) душами и телом не погинуть и государево царское богомолье твоея паствы церкви без службы впусте бы не застоялось.

Великий государь, преосвященный Симон, архиепископ Вологодский и Белоозерский, пожалуй нас, бедных сирот государевых, изволишь посылать любо для какова духовного дела духовна мужа, а не такова хищника и злоимца-сребролюбца.

Милостивый, смилуйся, великий святитель, пожалуй.

На обороте разными почерками: К сей челобитной спаской поп Иван Афанасьев вместо детей своих духовных по их велению руку приложил.

К сей челобитной пречистенской поп Аким Григорьев вместо детей своих духовных по их велению руку приложил.

К сей челобитной николской поп Иосиф Михайлов вместо детей своих духовных по их велению руку приложил. Государственный архив Вологодской области. Ф. 1260. On. 1. № 6407. Л. 1--3. Подлинник.

Размещено на Allbest.ru