Либерально-демократический путь российского конституционализма в 1917-1920 годах

Размещено на http://www.allbest.ru/

Либерально-демократический путь российского конституционализма в 1917-1920 годах

Д.Р. Зайнутдинов, канд. юрид. наук, доцент Казанский инновационный университет имени В.Г. Тимирясова (ИЭУП)

Аннотация

конституционализм демократический война

Статья посвящена рассмотрению развития российского конституционализма в рамках либерально-демократических идей в период революции 1917 г. и Гражданской войны в 1918-1920 гг. В процессе исследования автор отследил трансформацию конституционных идей на востоке и юге белой России. Отдельное внимание было уделено взглядам юристов и политиков белой государственности. Основу настоящего исследования составил историко-правовой метод, который позволил отследить этапы становления конституционализма в рассматриваемый период. В заключение автором даны обобщающие итоги развития конституционализма в России с февраля 1917 г. по январь 1918 г. и с сентября 1918 г. по ноябрь 1920 г.

Ключевые слова: либеральная демократия, конституционализм, революция 1917 года, гражданская война, диктатура, белый режим, белая государственность.

Abstract

Liberal democratic way of the Russian constitutionalism in 1917-1920

D.R. Zaynutdinov, Candidate of Juridical Sciences, assistant-professor Kazan Innovative University named after V.G. Timiryasov (IEML)

The article is devoted to the development of the Russian constitutionalism in the framework of liberal- democratic ideas during the Revolution of 1917 and the Civil War in the years 1918-1920. The author tracked the transformation of constitutional ideas in the East and South of «white» Russia in the process of research. Special attention was paid to the views of lawyers and politicians of the «white» statehood. The basis of this study was the historical-legal method, which allowed examining the stages offormation of constitutionalism in the period under review. In conclusion, the author summarizes the development of constitutionalism in Russia from February 1917 to January 1918 and from September 1918 to November 1920.

Key words: liberal democracy, constitutionalism, Revolution of 1917, civil war, dictatorship, «white» mode, «white» statehood.

Либерал-демократы дореволюционного периода 1917 года основательно проработали теорию конституционализма. Российский конституционализм на протяжении почти целого века с «боями» пробивался в государственно-правовую сферу. Совершенно прав А.Г. Пархоменко, отмечая, что «в России идеи конституционализма не были заимствованы с Запада, а имеют свои традиции и уходят корнями в глубь веков. Новгородское вече, земские соборы - это воплощение идеи народного представительства, ограничения самодержавия, предоставления определенных прав и свобод населению» [15, с. 6]. Апробацию идей конституционализма последователи либеральной правовой мысли в России старались осуществить в период с 1905 г. (начало Первой русской революции) по 1912 г. (роспуск Государственной Думы Российской империи третьего созыва). «Окончательное формирование, осмысление и научное обоснование идей российского конституционализма происходило весь XIX в., наибольших успехов российское конституционное движение добилось в начале XX в., когда они стали превращаться в нормы государственного права» [15, с. 6]. Однако поддерживаемые императором Николаем II сторонники консервативно-монархического курса не позволили провести ряд широко известных реформ, направленных на эволюцию российской государственности и установление конституционного строя.

В новый исторический виток развития идеи конституционализма смогли войти лишь после Февральской революции 1917 г. Период февраля-октября 1917 г. можно считать рассветом реализации идей российского конституционализма, который не сдерживался ни реакционными, ни социалистическими силами. Тем не менее неудачная практика установления конституционного строя в России в период Первой русской революции заставила либерал-демократов ускорить темпы внедрения в государственно-правовую область и закрепления в нормативно-правовых актах идей конституционализма. Механическая установка этих идей в стране, имеющей многонациональный и многоконфессиональный характер, неоднородный уровень культурного развития и правосознания, становилась делом чрезвычайно сложным. Так, С.А. Котляревский отмечал, что «правовые идеи нельзя просто "заимствовать", в сознании каждого народа они получают своеобразную окраску и свой собственный оттенок» [6, с. 113]. Однако в процессе реализации в России либерально-демократических проектов, в т.ч. и идей конституционализма, часто происходило чистое заимствование. Также «одна из проблемных зон русского либерализма, в т.ч. и кадетской партии, заключалась в недостаточной зрелости средних слоев, которые в европейских странах, как известно, являются прочной социальной базой конституционализма и парламентаризма» [18, с. 850]. Ускоренные темпы конституционализации плодотворно сказались на развитии нормативно-правовой базы революционной России - создано весьма прогрессивное избирательное законодательство, проведены серьезные реформы в законодательстве о местном самоуправлении, совершенствовались источники судебного права и многое другое. «В после- февральский период руководство партии народной свободы, учитывая ситуацию в стране, внесло в программу ряд существенных корректив, направленных на политическую и социальную стабилизацию, на привлечение на свою сторону широких демократических масс. По сути, это был максимум тех уступок, на которые решилось пойти кадетское руководство в целях сохранения и упрочения своего влияния в общественном мнении и массовом сознании» [18, с. 530]. Естественно, что «уступки» кадетов были в рамках доктрин либерально-демократической идеологии, которые в течение 1917 г. полностью были внедрены в теорию конституционализма. Первейшей идеей в кадетском конституционализме была идея господства права. В свете изложенного выдающийся правовед С.А. Корф подчеркивал: «Конституция определяет, как осуществляется государственная власть; этим определяется и политическая цель существования конституций, назначением коих должно быть определение компетенции или установление правовых ограничений органов государства» [8, с. 53].

Тем не менее основная масса населения России была чрезвычайна далека от понимания ценностей конституционализма и важности их законодательного закрепления. Результаты конституционализации правопорядка не усваивались народным сознанием, перестраивавшимся на социалистический лад. «Считая Февральскую революцию 1917 г. по своей природе политической, кадетские теоретики были убеждены в том, что власть должна перейти именно в руки представителей либеральной оппозиции, как наиболее адекватно выражающей общенациональные и общегосударственные задачи России на ближайшую историческую перспективу. Подчеркивая, что переустройство России на основе социалистических моделей является "музыкой далекого будущего", кадетские лидеры питали надежду на то, что социалисты откажутся от своих притязаний на политическую власть и окажут всемерную поддержку Временному правительству» [18, с. 507]. Процессы механической установки идей конституционализма в праве, как и в целом либерально-демократической идеологии в стране, способствовали лишь пропаганде социалистов при атаке на сторонников буржуазного пути развития государства. «Игнорирование исторических, социальных и логических предпосылок возникновения конституционного государства имело своим практическим следствием неспособность партии кадетов, выражающей интересы российской либеральной общественности, ведущими теоретиками которой были российские конституционалисты. Мирно провести нашу страну через горнило 1917 г. в направлении построения конституционного строя, что и позволило большевикам, используя социальную демагогию, захватить власть» [9, с. 112]. Таким образом, крушение теории либерально-демократического конституционализма, реализуемого кадетами, стало очевидным к концу 1917 г.

Хотя развитие конституционализма в рамках либерально-демократической идеологии было оборвано в октябре 1917 г., но тем не менее оно возобновилось в период существования белых государственных образований с сентября 1918 г. (создание Особого совещания при Верховном руководителе Добровольческой армии генерале М.В. Алексееве) до ноября 1920 г. (крушение Правительства юга России в Крыму). «Качественно новый уровень осмысления истории гражданской войны, государственных образований, возникших в ходе ее, демонстрируют исследования историка права О.А. Кудинова. Работы названного автора посвящены теории и практике российского конституционализма XIX - начала XX веков. Значительное место в них уделено конституционным проектам белого движения в годы гражданской войны в России» [13, с. 12].

Правоведы и идеологи либерально-демократической мысли постоянно пытались облачить белую власть в рамки легитимности и легальности. В связи с этим на территории белой России конституционализм играл огромное значение. Особо выделим, что представители либеральной демократии имели весьма прочную теоретико-правовую базу для развития идеи российского конституционализма. Так, к выдающимся конституционалистам дореволюционной России и периода Гражданской войны можно отнести С.А. Котляревского, В.М. Гессена, Н.И. Лазаревского, К.Н. Соколова, Б.А. Кистяковского, С.А. Кор- фа, Л.А. Шалланда, М.Б. Горенберга и др. Тем не менее «либеральное государствоведение не выработало понятия конституционализма, хотя данный термин и использовался (в частности, Н.И. Палиенко, однако все его рассуждения касались конституционного государства). Государствоведы оперировали такими понятиями, как "конституционная теория", "конституционное право"» [7, с. 238-244]. Многие российские конституционалисты, в т.ч. и вышеперечисленные, не приняв власти большевиков, стали правоведами, идеологами, политиками, государственными и общественными деятелями в антибольшевистской и в последующем белой России.

Белые политики в формировании государственности, правовой системы, построении механизма власти стремились опираться на идеи конституционализма, которые были выработаны российскими дореволюционными правоведами. Предпринимались неоднократные попытки внедрения либерал-демо- кратических конституционных проектов в развивающуюся государственность белых режимов. «Несомненными приоритетами конституционализма являются ценности цивилизации, как то: права и свободы человека и гражданина; народовластие; суверенитет (народный, национальный, государственный); парламентаризм; политический плюрализм; многопартийность; разнообразие форм собственности и многие другие» [15, с. 5]. Указанные ценности конституционализма либерал-демократами признавались в полном объеме. При этом белые правоведы прекрасно осознавали, что воплотить такой массив конституционных ценностей просто невозможно в действующую правовую реальность. Этому мешал целый ряд факторов, таких как низкий уровень правосознания народных масс, чрезмерная идеологизированность общества, бюрократическое наследие в механизме государственной власти, недостаточность практического опыта реализации демократических институтов. В то же время особенностью либерально-демократического конституционализма, развивающегося в белых государственных образованиях, стало то, что он в большей степени приблизился к реальности, утратив тот юридико-романтический характер, который был ему присущ до 1914 г. Более того, либерал-демократы стали отказываться от механической установки идей конституционализма. Так, адвокат и журналист С.Ф. Штерн выделил поэтапную эволюцию политико-правовой мысли в России: «Русская политическая мысль и практическое политическое творчество медленно, постепенно, пластами начинаются освобождаться от многого, характеризовавшего их в недавнем прошлом. Изжиты многие предрассудки, переоценены многие ценности, пересмотрены многие взгляды, принципы и традиции. Результатом этого является медленное и постепенное созидание нового уклада политического мышления и мировоззрения» [19, с. 102-103]. Таким образом, подход к ценностям конституционализма в среде представителей либерально-демократической мысли стал все больше отвечать реалиям жизни, при этом сами ценности не отрицались, а наоборот - их теоретикоправовое понимание стало связываться с практикой их реализации.

Белая государственность в отличие от правосоциалистической антибольшевистской государственности была создана при поддержке генералитета, а соответственно, имела специфические отпечатки «военщины», выраженные в форме военной диктатуры. Однако водворение военной диктатуры произошло благодаря либерал-демократическим кругам и при их участии. Это во многом обеспечило то, что власть в белой государственности не приобрела форму чистой диктатуры. В этом аспекте К.Н. Соколов отмечал, что А.И. Деникин «высказывался в пользу самых мягких способов установления» диктатуры [16, с. 46]. Фактически либерал-демократы как на юге, так и на востоке России сдерживали всякое тяготение к неограниченной государственной власти исключительно благодаря конституционным началам, заложенным в нормативно-правовую основу функционирования белых режимов. Так, Г.К. Гинс пояснял: «Совет министров, не стремившийся к установлению диктатуры, искал какого-то среднего выхода, и когда Старынкевичу, Тельбергу и мне предложено было выработать основной закон, определяющий права Верховного Правителя и права Совета министров, мы остановились на мысли, что Российское Правительство составляют Верховный Правитель и Совет министров. Законодательная власть Верховного Правителя была ограничена, он стал "диктатором конституционным"» [2, с. 310]. Об особом конституционно-правовом положении Верховного правителя высказывался и С.П. Мельгунов: «Во всяком случае, диктатура Колчака с первого момента была облечена в особые конституционные формы, установленные актом Совета министров 18 ноября» [11, с. 220]. Выбранная белой государственностью конституционная (ограниченная) диктатура как форма осуществления государственной власти в военное время являлась гарантией для дальнейшего развития либерально-демократической государственно-правовой идеологии, а также для воплощения в России идей правового демократического государства [3]. Для белых идеологов конституционная (ограниченная) диктатура стала переходным периодом к конституционному строю. К.Н. Соколов, характеризуя государственно-правовое развитие деникинской диктатуры, заключал, что оно шло «среди хитросплетений конституционно-автономно-диктаторского права» [16, с. 30, 40]. Подобный путь был продолжен и в период врангелевского правления в Крыму. Уже к моменту кризиса деникинского правления П.Н. Врангель поставил четкую цель конституционного строительства, стремясь систематизировать законодательство и упорядочить взаимодействие органов центральной государственной и региональной власти [1, с. 268, 294].

Конституционный путь государства весьма тернист. Конституционный строй не может возникнуть в одночасье. Наибольшая активность в продолжение развития теории и практики российского конституционализма наблюдалась на белом востоке России. «Возвращаясь к общим началам законности, которые Правительство стремилось внедрить в стране и прежде всего внушить своим собственным агентам, следует отметить течение, проявившееся летом 1919 года, в пользу закрепления в каком-либо сильном и вдохновенном документе основных принципов свободы и неприкосновенности личности и имущества граждан. Некоторые выдвигали мысль об опубликовании особого манифеста, своего рода хартии вольностей. Сам Министр Юстиции работал над текстом краткой конституции, которую он хотел провести в замену и дополнение существующей. Ему казалось необходимым не ограничиваться в ней статьями о порядке осуществления высшей государственной власти, как это было в конституции 18 ноября, а включить в нее ряд параграфов, выраженных в простых и отчетливых словах, которые запомнились бы каждому и дали бы населению свою собственную народную конституцию, которую каждый бы знал наизусть и где каждый гражданин находил бы определение своих прав и обязанностей» [4, с. 441]. Во многом активность в разработке конституционализма на востоке России в период колчаковского режима можно объяснить влиянием сильного демократического движения в Волго-Уральском регионе и Сибири, авангард которого составили правосоциалистические течения (правые эсеры, меньшевики, энесы). В данном случае можно согласиться с Г.З. Иоффе в том, что, «если колчаковщина поднялась на эсеро-меньшевистских дрожжах, то деникинщина с самого начала имела собственную - кадетско-монархическую основу» [5, с. 215]. Правосоциалистические круги, национальные движения и сибирское областничество способствовали формированию конституционных начал в функционировании белого режима на востоке России.

В период существования белых режимов либерально-демократическим кругам приходилось всеми законными средствами защищать идею конституционализма от нападок как со стороны сторонников чистой диктатуры, так и со стороны социалистических групп. В данном отношении наибольшую опасность представляли именно сторонники чистой диктатуры, т.к. на их стороне была военная сила. Защита конституционализма заставила белых правоведов сделать его надидеологическим штандартом всей либерально-демократической правовой мысли периода Гражданской войны. Здесь можно найти схожесть с идеями российских юристов конца XX в. Например, «В.С. Нерсесянц считал, что дальнейшее развитие начал гражданского общества и правового государства в России прямо зависит от прочности конституционализма. Он рассматривал конституционализм как идеологию уважения, соблюдения и защиты конституции, как общегосударственную, надпартийную идеологию любого правового государства» [10, с. 34]. Конституционализм как надпартийная идеология или надидеологический штандарт позволял значительно расширить социальную базу определенного политического режима. Как подчеркивал

В.С. Нерсесянц, в условиях острой борьбы между различными узкопартийными идеологиями утверждение конституционализма как общегосударственной, надпартийной идеологии и интегративной общенациональной идеи особенно актуально [12, с. 6-8]. Белые политики неоднократно призывали представителей общественности отбросить партийную борьбу. Так, например, председатель Земской управы Таврической губернии В.А. Оболенский отмечал: «Нужно было раз и навсегда покончить с укоренившимися в демократических думах партийными нравами, превращавшими на думских заседаниях каждый мелкий вопрос повседневной городской жизни в большой турнир политических партий» [14, с. 27]. В данном отношении принятие представительным органом конституционализма в качестве надпартийной идеологии или надидеологического штандарта было бы актуально в период Гражданской войны.

Подводя итоги, можно отметить то, что либерально-демократический конституционализм нашел практическую реализацию в нескольких этапах развития российской государственности:

- С февраля 1917 г. (установление власти Временного правительства) по январь 1918 г. (разгон Всероссийского Учредительного собрания и захват власти большевиками). Данный период примечателен своими ускоренными темпами развития конституционализма и механическим заимствованием его образов у западных стран. Российские либерал-демократы старались форсировать некоторые этапы закономерного становления конституционализма. Механическим образом были учреждены многие институты демократии. В то же время среди конституционалистов находились реалисты, которые предостерегали от подобных мероприятий. Например, «К.Н. Соколов пытался призвать своих коллег-конституционалистов к политической трезвости и умеренности в требованиях немедленного введения в Российской империи принципов парламентаризма» [9, с. 190]. Итогом данного периода стало то, что конституционализация вышла из-под контроля государственной власти, что и привело к краху сначала Временного правительства.

- С сентября 1918 г. (создание Особого совещания при Верховном руководителе Добровольческой армии генерале М.В. Алексееве) по ноябрь 1920 г. (крушение Правительства юга России в Крыму). Представители либерально-демократической правовой мысли смогли вернуться к реализации теорий конституционализма в процессе становления белых государственных образований. «Русское политическое мышление выявило себя за время революции не только не гибким, недостаточно подвижным, но и даже склонным к трафаретам» [19, с. 88]. В связи с этим либерал-демократы в практике реализации стали избавляться от простого заимствования западных образцов и их механического установления. Правоведы белой России для реализации теории либеральнодемократического конституционализма избрали путь постепенного становления. Тем не менее в данном деле они встретили сопротивление со стороны сторонников чистой диктатуры, тормозившее внедрение конституционных идей в правовую систему. Поэтому отчасти можно согласиться с Д.В. Токаревой в том, что «единой конституционной программы у белых не существовало» [17, с. 19]. Итогом данного периода выступило крушение либерально-демократической государственно-правовой идеологии белой государственности, а вместе с ней и всех результатов реализации конституционализма.

Таким образом, отметим, что российский конституционализм прошел все кризисные моменты истории, чтобы окончательно встать на либеральнодемократические рельсы. Путь конституционализма - это путь к правовому государству, где реально воплощена доктрина господства права. Здесь следует согласиться с А.Г. Пархоменко, что «конституционализм в России - это движение к конституционному государству - правовому государству» [15, с. 11]. Аналогичную мысль выражает и В.Н. Кореев, указывая на то, что «с позиций конкретно-исторического подхода российский конституционализм следует рассматривать как цельную теорию, обладавшую самобытными чертами» [7, с. 238-244]. Тернистый путь конституционализм в России проходил через монархическо-консервативные ограничения, механическое становление в период Временного правительства, большевистский произвол и либерально-демократические вариации в период Гражданской войны.

Литература

1. Врангель П.Н. Воспоминания: в 2 частях. 1916-1920. М.: ЗАО «Центрополиграф», 2006.

2. Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. 1918-1920 гг. (впечатления и мысли члена Омского правительства). Пекин: Типолитография Русской Духовной Миссии, 1921. Т. 1.

3. Зайнутдинов Д.Р Государственно-правовая идеология «белой» государственности в период Гражданской войны (1918-1920 гг.): монография. Казань: Юниверсум, 2016.

4. Записки Ивана Ивановича Сукина о Правительстве Колчака // Квакин А.В. За спиной Колчака: Документы и материалы. М.: Аграф, 2005.

5. Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. М.: Изд-во «НАУКА», 1977.

6. Кистяковский Б.А. В защиту права (интеллигенция и правосознание) // Вехи. Интеллигенция в России: сборник статей. 1909-1910. М.: Молодая гвардия, 1991.

7. Корнев В.Н. Проблемы конституционализма в русском либеральном государствоведении начала XX века // Правоведение. 2001. № 3.

8. Корф С.А. Русское государственное право. СПб.: Изд-во «Скоропеч» и А.А. Левенсон, 1915. Т. 1.

9. Кочетков В.В. Конституционализм и система российской власти в конце XIX - начале XX века: монография. М.: Юрлитинформ, 2014.

10. Кутафин О.Е. Избранные труды: в 7 т.; т. 7: Российский конституционализм: монография. М.: Проспект, 2011.

11. Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака: в 2 кн. М.: Айрис-пресс, Лагуна-Арт, 2005. Книга вторая. Ч. Ш.

12. Нерсесянц В.С. Конституционализм как общегосударственная идеология // Конституционно-правовая реформа в Российской Федерации: сборник статей / отв. ред. Ю.С. Пивоваров. М., 2000.

13. Никитин А.Н. Государственность «белой» России: становление, эволюция, крушение. М.: Право и закон, 2004.

14. Оболенский В.А. Крым при Деникине. Крым при Врангеле // Белое дело: Избранные произведения в 16 кн.; кн. 11: Белый Крым. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2003.

15. Пархоменко А.Г. Конституционализм: становление и развитие в России. М.: МПСУ; Воронеж: МОДЭК, 2012.

16. Соколов К.Н. Правление генерала Деникина (из воспоминаний). М.: Кучково поле, 2007.

17. Токарева Д.В. Конституционные проекты и концепции в русской либеральной мысли второй половины XIX - первой четверти XX века: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Орел, 2010.

18. Шелохаев В.В. Конституционно-демократическая партия в России и эмиграции. М.: Политическая энциклопедия, 2015.

19. Штерн С.Ф. В огне гражданской войны: воспоминания, впечатления, мысли. Париж: Русское книгоиздательство Я. Поволоцкий и Ко, 1922.

Размещено на Allbest.ru