От мировой войны к гражданским войнам (1917-1922)

Множественность гражданских войн? Возможности исследовательского подхода

Ошибочно полагать, что столь сложное явление, как российская Гражданская война, можно понять с помощью какого-либо одного подхода. Ни один исследовательский ключ не может быть универсальной методологической отмычкой. Предшествующая историография продемонстрировала, что историки разнообразных школ и различных взглядов, порой решительно противостоявшие друг другу, внесли особый вклад в исследование Гражданской войны, используя множество приёмов и методов, выбирая разные объекты описания. Большинство давно используемых подходов сохраняют своё значение при изучении одних тем, но совершенно не применимы при решении иных исследовательских задач. Можно предположить, что в ближайшее время будут существовать разные подходы к изучению Гражданской войны, и наивно было бы полагать, что какой-то из них станет единственно верным. В этой ситуации неизбежного методологического «многоголосия» полезно было бы выработать некоторые правила академического диалога. И эта потребность подталкивает исследователей к тому, чтобы вновь задуматься о своеобразии описания Гражданской войны -- о языке источника и языке исследования.

Применение использовавшихся ещё участниками событий политических понятий в качестве современных исследовательских инструментов создаёт для учёных немало проблем. Употребление одних и тех же терминов («гражданская война», «революция», «интервенция») создавало и создаёт лишь иллюзию взаимного понимания, поскольку разные авторы толковали и толкуют их по-своему. На данном этапе развития историографии было бы полезно, чтобы каждый автор описал собственный исследовательский инструментарий, давая своё рабочее определение этих понятий, или указывая, какое имеющееся определение он использует. Это позволило бы и точнее судить о ценности выводов автора, которые он делает в рамках им же очерченного подхода, и плодотворнее вести дискуссию о терминах и их соответствии эмпирическому материалу.

Впрочем, некоторые исследователи полагают, что грандиозную «смуту» вообще невозможно понять, используя рациональные категории анализа для описания «хаоса». Например, по мнению Булдакова, для осмысления эскалации насилия следует изучать патологические проявления общественного сознания См.: Булдаков В.П. Красная смута...; Булдаков В.П. Хаос и этнос: Этнические конфликты в России, 1917--1918 гг. (Условия возникновения, хроника, комментарий, анализ). М., 2010.. Вряд ли и этот подход может стать универсальным методологическим приёмом, пригодным для понимания всех конфликтов того времени. Тем не менее он указывает на важное направление исследования: изучение политического языка эпохи Гражданской войны, культурных форм насилия, его проговаривания, легитимации и даже сакрализации. К тому же исследование языка позволит понять происхождение терминов, используемых историками и сейчас в качестве своих аналитических инструментов. В частности, какие понятия употребляли участники событий для описания военно-политических конфликтов той поры; как и когда применялся термин «гражданская война»; какие другие понятия («смута», «братоубийственная война», «революционная война», «война за освобождение», «национальная война», «священная война» и др.) использовались для описания конфликтов; какие смыслы в эти слова вкладывали современники; когда эти понятия вошли в употребление и когда их перестали применять? Последний вопрос немаловажен для определения хронологических рамок конфликта, хотя его активными участниками были и те, кто отвергал применение термина «гражданская война» Попытку изучения разных значений терминов, описывающих конфликты той эпохи, предпринял М.Е. Разиньков: Разиньков М.Е. Война интерпретаций: «концепция гражданской войны» в российском политическом сознании 1917--1922 гг. // Вопросы истории. 2017. № 10. С. 3--15..

Подобную постановку вопроса нельзя назвать новой. Ещё советский историк В.Д. Поликарпов, взяв за основу разнообразные высказывания В.И. Ленина, обосновал тезис о том, что Гражданская война фактически началась осенью 1917 г., а её «прологом» стали события октября 1917 -- февраля 1918 г. (очень смелый для того времени вывод)Поликарпов В.Д. Пролог гражданской войны в России (октябрь 1917 -- февраль 1918). М., 1976..

Подходящая цитата Ленина в советское время была важным, даже решающим аргументом в дискуссиях историков, однако лидер партии большевиков в различные годы по-разному описывал Гражданскую войну. Поэтому и историки различных взглядов легко могли найти в Полном собрании сочинений В.И. Ленина подтверждавшие их позицию разнообразные цитаты вождя.

Важно реконструировать политическое сознание многочисленных участников событий -- типичные, повторяющиеся суждения «рядовых» современников порой не менее интересны, чем политические выступления лидеров. Необходимо не только найти соответствующие цитаты, но и понять контекст надлежащего политического суждения. И для выработки языка исследования, и для понимания языка источников интерес представляют подходы, выработанные изучавшими историю понятий авторами применительно к другим революциям и гражданским войнам.

В исследовании Р. Козеллека и его коллег отмечалось, что в XVIII в. слово «революция» стало легитимировать изменения, которые прежде либо были табуированы, либо ещё не входили в сферу человеческого опыта. Вскоре появились слова «революционный», а затем «революционер», «контрреволюция», «профессиональный революционер», «государственная революция». Термин «гражданская война» возник гораздо раньше, во времена Римской республики, под влиянием республиканской концепции гражданства (войны с рабами и союзниками не считались римлянами гражданскими), и, как и многие другие, складывался под воздействием политических конфликтов тех эпох, в которых они появлялись и получали новые значения. Понятие «революция» вбирало в себя традиционные теории гражданской войны. Использование и отрицание этого понятия приводили к появлению новых легитимирующих терминов, таких, например, как «освободительная война» См.: Бульст Н., Козеллек Р., Майер К., Фиш Й. Революция (Revolution), бунт, смута, гражданская война (Rebellion, Aufruhr, Burgerkrieg) // Словарь основных исторических понятий. Избранные статьи. В 2 т. / Пер. К. Левинсон; сост. Ю. Зарецкий, К. Левинсон, И. Ширле; научн. ред. пер. Ю. Арнаутова. Т. 1. М., 2014. С. 520--728.. Разные авторы также указывали, что революции порождали гражданские войны, а те, в свою очередь, провоцировали революционные преобразования. Высказывалось мнение, что любая «великая» революция уже является гражданской войной. С последним утверждением можно спорить, но в истории многие революции сопровождались гражданскими войнами разного масштаба, а любая революция таит в себе риск гражданской войны.

При выработке рабочих понятий «революция» и «гражданская война» полезно использовать подход М. Вебера. В работе, написанной в 1918 г. под воздействием революционных потрясении того времени, ученый цитировал Л.Д. Троцкого: «Всякое государство основано на насилии». Вебер описывал государство как сообщество, успешно претендовавшее «на монополию легитимного физического насилия»: «Единственным источником “права” на насилие считается государство» Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 645-646.. Многие историки согласятся с тем, что вопрос о государственной власти является центральным при исследовании революций и гражданских войн.

Если использовать формулировки Вебера, то революцию можно определить как особую политическую ситуацию, в которой государственная «монополия легитимного физического насилия» постоянно подвергается агрессивным вызовам. Процессы де- и ремонополизации права на насилие сопровождаются и соответствующими процессами де- и легитимации этого права. Применительно к революции и гражданской войне важнейшим является вопрос о легитимации насилия. Соответственно, историки должны изучать политические тактики и культурные формы легитимации, что становится дополнительным аргументом в пользу изучения языка кризисных эпох.

Вебер выделил три базовых основания легитимности (в реальности ни одно из них не существует в чистом виде): традиции («вечно вчерашнего»), незаурядный личный дар вождя (харизма); легальное установление (рационально обоснованная законность) Там же. С. 646.. Различные революции по-разному определяли отношение к традиции. Вожди «великого мятежа» в Англии XVII в. оформляли свои политические идеи с помощью языка религии и говорили о возвращении к «прерванной», «извращённой» традиции, которую следовало возродить, устранив позднейшие нарушения. Это проявилось и в раннем значении слова «революция», взятого из языка астрономии и астрологии: возвращение к «изначальному» состоянию Бульст Н., Козеллек Р., Майер К., Фиш Й. Революция (Revolution), бунт, смута, гражданская война... С. 520--728.. Другим революциям была присуща установка на абсолютную новизну: декларировалось создание совершенно «нового мира», отличного от «старого порядка». В Российской революции доминировала тенденция, требовавшая радикального разрыва с эпохой «старого режима», решительное преодоление прошлого стало ресурсом легитимации для революционеров, в том числе для большевиков.

В условиях революций авторитет рационально обоснованной законности подвергается вызовам: под вопрос ставится монополия государства на правотворчество и применение права, могут возникнуть несколько конкурирующих правовых систем. Это было присуще и Российской революции: Временное правительство, Петроградский Совет, украинская Центральная рада и другие властные структуры создавали собственные правовые пространства, а различные общественные организации поддерживали и инициировали «народное правотворчество» снизу и таким образом обосновывали свою легитимность См.: Токарев Ю.С. Народное правотворчество накануне Великой Октябрьской социалистической революции. М.; Л., 1965.. В ходе Гражданской войны число центров правотворчества значительно возросло.

Если использовать приведённое выше определение революции, то понимание гражданской войны довольно близко. Последняя также связана с тем, что центральная государственная власть либо прекращает своё существование, либо теряет монополию на законодательную деятельность и правоприменение на собственной территории или её части, теряет государство и монополию на насилие. Противоборствующие стороны с переменным успехом пытаются установить эту монополию вооружённым путём на «своей» территории. Это может быть либо вся земля, которую контролировало ранее государство, либо её часть. В последнем случае гражданская война является войной на отделение.

При таком подходе и принятии данного определения как рабочего российскую Гражданскую войну можно считать комплексом войн, в которых каждая из множества сторон пыталась вооружённым путём реализовать свой план реорганизации постимперского пространства, меняя характер государства и/или его границы. И до прихода к власти большевиков выдвигались различные, противостоявшие друг другу проекты автономизации и федерализации, что, однако, не означало неизбежности «большой» гражданской войны, хотя и готовило для неё условия. Прежде всего это происходило в тех случаях, когда национальные проекты вырабатывались в условиях этнических конфликтов и милитаризации национальных движений (создание национальных комитетов в армии и национализация войсковых частей и даже соединений внесли свой вклад в подготовку Гражданской войны -- вряд ли «национализированные» войска могли способствовать воссозданию армии, необходимой для мировой войны, но они играли большую роль во внутренних конфликтах). Некоторые участники подобных войн, преследовавших задачи реализации национальных проектов, именовали все эти конфликты «национальными революциями», «освободительными войнами». Но в рамках предложенного рабочего определения они были частью того комплекса конфликтов, который можно назвать «большой гражданской войной», что близко к подходу Смила.

Для исследования же региональных историй Гражданской войны важны и военно-политические движения, которые не смогли создать своих государственных структур, не были значимыми акторами на всём постимперском пространстве. В очень многих случаях участники конфликта имели несколько противников, находившихся друг с другом в сложных отношениях. Этнические, религиозные, сословные, региональные и поколенческие конфликты -- некоторые из них были заметны уже летом 1917 г. -- существенно влияли на расстановку сил в разных регионах. На эти переплетавшиеся конфликты накладывались и малые войны, обеспечивавшие ведение крупных: реквизиции продовольствия, мобилизации людей и лошадей сопровождались порой вооружённой борьбой См.: Посадский А.В. Зелёное движение в Гражданской войне в России: Крестьянский фронт между красными и белыми, 1918--1922 гг. М., 2018..

Способность же основных участников Гражданской войны вести одновременно несколько войн разного типа, вступая в непродолжительные союзы с некоторыми былыми противниками, порой интегрируя их в свои силы, изолируя других врагов, используя противоречия между ними, становилась важным условием успешной борьбы на уровне страны, крупных регионов и на местах.

Начало Гражданской войны? Начала гражданских войн?

Осмысление языка Гражданской войны требует специального исследования, но ясно, что немало современников ещё до прихода к власти большевиков полагали, что уже жили в условиях такой войны (так считали и люди, которые не были сторонниками Ленина). Это проявлялось на разных уровнях, о чём свидетельствует периодическая печать, дневники и частная переписка тех лет.

Не только большевики полагали, что вопрос о войне мировой и войне гражданской связаны, и что последняя -- некий классовый конфликт. Так, в июне 1917 г. генерал А.Е. Снесарев говорил: «Класс встанет на класс, и если кончится мировая война, начнётся гражданская» Снесарев А.Е. Дневник: 1916-1917. М., 2014. С. 481.. В этом суждении отражена особенность конфликтов той поры. Одни их участники ради окончания мировой войны были готовы пойти на гражданскую войну (или даже на несколько таких войн в воевавших странах), а другие -- на риск локальной гражданской войны во имя продолжения мировой.

Ощущение начавшейся Гражданской войны летом 1917 г. иллюстрируют воспоминания современников. Например, один из военных врачей при отправлении в тыл, понимая, что и вдали от фронта его ждёт новая война, писал: «Еду теперь уже на третью кампанию -- на гражданскую войну, чтобы умирать вместе со своей семьёй» Кравков В.П. Великая война без ретуши: записки корпусного врача. М., 2014. С. 352..

Тревога усилилась в связи с «делом Корнилова». Штабс-капитан М.М. Филоненко, неудачно пытавшийся быть посредником между генералом и главой Временного правительства, 30 августа направил воинам Туземной дивизии телеграмму: «Никакие мои уговоры, никакие убеждения мои не подействовали на генерала Корнилова, решившегося начать гражданскую войну и пролить Вашу кровь для восстановления старого строя» Дело генерала Л.Г. Корнилова: Материалы Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию дела о бывшем Верховном главнокомандующем генерале Л. Г. Корнилове и его соучастниках (Август 1917 г. -- июль 1918 г.). В 2 т. Т. 1. М., 2003. С. 172; В. С. Контрреволюция и союзническая пресса // Дело народа. 1917. 30 августа.. Можно спорить о том, было ли «дело Корнилова» «малой» Гражданской войной, однако многие очевидцы событий считали, что она уже началась, и именно генерал являлся её виновником. Схожие слова нашла и газета партии социалистов-революционеров: «Вспыхнувшая гражданская война имеет не только внутреннее, но и громадное международное значение»Цит. по: Дело народа. 1917. 30 августа..

Проговаривание Гражданской войны являлось важной, но, разумеется, не самой главной её предпосылкой. После «дела Корнилова» различные посёлки, города, регионы империи всё больше дистанцировались от Временного правительства. По сути, в различных частях страны складывались разные политические режимы, которые с трудом сосуществовали в рамках одного государства. Вызов правительству А.Ф. Керенского бросали не только Советы и войсковые комитеты под руководством большевиков и их союзников, но также киевская Центральная рада и власти Великого княжества Финляндского. При этом и в лагере оппонентов, и в лагере противников Временного правительства отношения были порой весьма сложными. Так, описывая ситуацию в Финляндии, Е.Ю. Дубровская использовала термины «двойная радикализация» и «многомерная радикализация». «Наряду с... нарастающей напряжённостью российских военных и гражданского населения в Финляндии, -- указала исследовательница, -- происходило и их взаимное радикализирующее воздействие, которое усиливало напряжение внутри клубка политических и нравственных проблем»Гражданская война в Финляндии // Петербургский исторический журнал: Исследования по российской и всеобщей истории. 2018. № 3(19). С. 171--186..

Эта «многомерная радикализация» разными способами выводила Великое княжество из-под власти Временного правительства, кроме того, она, усиливая стремление финнов к независимости, создавала условия для гражданской войны в Финляндии. И в других случаях сложное переплетение социальных и национальных конфликтов, усиливавшихся недостатком продовольствия, приводило к обострению политического положения, делало затруднительным мирный исход кризиса О переплетении конфликтов в Баку см.: Suny R.G. The Baku Commune, 1917--1918: Class and Nationality in the Russian Revolution. Princeton, 1972.. Затормозить эти процессы было очень сложно.

Как отметил британский исследователь С. Смит, Временное правительство потеряло власть ещё до того момента, как его свергли. Он полагал, что Гражданская война неизбежно нарастала со времени «мятежа Корнилова», и этот процесс значительно усилился после того, что многие авторы именуют «незаконным захватом власти большевиками» Smith S.A. Russia in Revolution: An Empire in Crisis, 1890 to 1928. Oxford, 2017. P. 151, 154..

Смил тоже придавал большое значение «делу Корнилова» в подготовке гражданского противоборства, именуя период с августа 1917 г. по январь 1918 г. временем «необъявленной» Гражданской войны, а само «дело» -- «прелюдией к гражданским войнам»¹² Smele J.D. The «Russian» Civil Wars... P. 25-27, 34-35.. Пожалуй, с того момента война действительно стала необратимой, хотя расстановка сил в этом конфликте могла оказаться иной. гражданский война революция советский

В своё время Булдаков отрицательно охарактеризовал стремление некоторых исследователей уделять особое внимание проявлениям Гражданской войны в сентябре--октябре 1917 г.: «Отголоском стремления снять “вину” с большевиков являются дискуссии, в ходе которых отдельные авторы вкрадчиво пытались передвинуть начало гражданской войны уже в дооктябрьский период» Булдаков В.П. Красная смута... С. 252..

Вряд ли какой-либо историк может успешно выступать в качестве «адвоката» большевиков: и Ленин, и многие члены партии, и её беспартийные сторонники только Гражданскую войну считали выходом в сложившейся ситуации и порой говорили об этом совершенно откровенно и публично. Но одного только желания большевистской партии начать эту войну было недостаточно, даже при том, что она умело использовала энергию разнообразных социальных конфликтов. У различных переплетавшихся гражданских войн и иных вооружённых конфликтов существовали свои причины. Исследования Булдакова, внёсшего вклад в изучение этих процессов, показали разнообразные источники политического насилия в эпоху революции. Исследователь также продемонстрировал роль этнических конфликтов и тактик реализации национальных проектов в создании условий для начала Гражданской войны См.: Булдаков В.П. Хаос и этнос.... Опора на национализировавшихся солдат и национальных активистов в армии, курс на создание национальных вооружённых формирований на фоне углублявшихся конфликтов, в том числе этнических, существенно обостряли ситуацию осенью 1917 г. Разные гражданские войны и иные вооружённые конфликты возникали в различное время, истоки некоторых из них прослеживались летом и особенно осенью того же года. Нельзя не вспомнить столкновения в Туркестане и на Северном Кавказе, во время которых противостоявшие стороны порой применяли артиллерию.

Образ «красной смуты», использовавшийся Булдаковым и некоторыми другими историками, не очень точно отражает суть противоборств на постимперском пространстве. У этой смуты было много цветов и оттенков, достаточно вспомнить те случаи, когда одни красные воевали с другими красными (крестьянские, красноармейские восстания). Описание же Гражданской войны как единого процесса неизбежно упрощает этот конфликт, приобретающий именно в связи с его сложностью и многослойностью новое значение в XXI в.

Размещено на Allbest.ru