Первые испанские революции и правящие круги Российской империи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Санкт-Петербургский государственный университет

Saint-Petersburg State University

Первые испанские революции и правящие круги Российской империи

First Spanish Revolutions and the governing elites of the Russian Empire

Михаил Белоусов, Ясын Абдуллаев

Mikhail Belousov, Yasyn Abdullaev

Россия

Russia

На рубеже 1810-1820-х гг. во внешней политике России наметился переход от поддержки конституционных реформ в европейских странах к стремлению оградить их от мятежей и восстаний. В то же самое время Александр I утрачивает интерес к проекту Государственной уставной грамоты и запрещает в империи деятельность тайных обществ и масонских лож. Ещё в XIX -- начале XX в. историки связывали этот консервативный поворот с влиянием австрийского министра иностранных дел, а с 1821 г. -- канцлера кн. К. Меттерниха, убедившего российского монарха и его окружение в существовании хорошо законспирированной сети революционных организаций, руководство которой находилось в Париже и желало подорвать политическую и социальную стабильность в Европе¹. Однако могли ли доводы одного, пусть и очень авторитетного, человека вызвать столь радикальную смену курса? Какие сведения получали в Петербурге о европейских событиях, и в частности о положении в Испании, и как их интерпретировали? Следует отметить, что отдельные аспекты и нюансы русско-испанских отношений начала XIX в. изучены достаточно подробно Соловьев С.М. Император Александр I. Политика и дипломатия. СПб., 1877. С. 415--417, 448--456; Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Его жизнь и царствование. В 4 т. Т. 4. СПб., 1898. С. 224--225, 254--255, 258--261; Николай Михайлович, вел. кн. Император Александр I: опыт исторического исследования. В 2 т. Т. 1. СПб., 1912. С. 238--241, 295--297. Подробнее см.: Андреева Т.В. Тайные общества в России в первой трети XIX века. Правительственная политика и общественное мнение. СПб., 2009. С. 487--513. Додолев М.А. Россия и Испания 1808--1823 гг.: война и революция в Испании и русско- испанские отношения. М., 1984; Додолев М.А. Россия и Испанская революция 1820--1823 гг. // История СССР. 1969. № 1. С. 113--122.. Но говоря о том, как пиренейские революции и пронунсиаменто воспринимались в России, исследователи освещали преимущественно влияние данного опыта на заговорщиковСемевский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909. С. 243--245; Петров Д.К. Россия и Николай I в стихотворениях Эспронседы и Россетти. СПб., 1909. С. 47--75; Тарле Е.В. Военная революция на Западе Европы и декабристы // Тарле Е.В. Сочинения в 12 т. Т. 5. М., 1958. С. 7--21; Нечкина М.В. Революция наподобие испанской (О тактике Южного общества декабристов) // Каторга и ссылка. 1931. № 10. С. 3--40; Орлик О.В. Декабристы и европейское освободительное движение. М., 1975; Белоусов М.С. Испанская «подсказка» для декабриста (путешествие С.П. Трубецкого в Париж) // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. История. 2015. Вып. 4. С. 33--44., тогда как его воздействие на позиции и взгляды сановников и дипломатов анализировалось гораздо режеНарочницкий А.Л. Испания 1808--1823 гг. глазами российских дипломатов // Вопросы истории. 1988. № 2. С. 41--53; Слёзкин Л.Ю. Война Испанской Америки за независимость в оценке русских дипломатов (1810--1816 гг.) // Латинская Америка в прошлом и настоящем. Сборник статей по экономике, истории и культуре стран Латинской Америки. М., 1960. С. 370--394; Сироткин В.Г. Борьба в лагере русского консервативного дворянства по вопросам внешней политики после войны 1812 г. и отставка И. Каподистрии в 1822 г. // Проблемы освободительного движения и международных отношений. М., 1975. С. 3--47.. Как же они формировались и трансформировались в 1812--1823 гг.?

19 марта 1812 г. в Кадисе была провозглашена одна ж самых либеральных для своего времени конституций. Она моментально привлекла внимание представителей высшей бюрократии и дипломатов Российской империи. Александр I узнал о её подготовке от Р.А. Кошелёва ещё в сентябре--октябре 1810 г.Являясь доверенным лицом императора, Кошелёв с 1808 г. вёл тайные переговоры с испанским консулом А. Коломби и посланником Регентского совета в Петербурге Ф. Сеа Бермудесом (Николай Михайлович, вел. кн. Указ. соч. Т. 2. СПб., 1912. С. 47--50). А вскоре после начала войны с Бонапартом Россия и Еспания подписали 8(20) июля 1812 г. в Великих Луках договор, в котором царь официально признавал законность «генеральных и чрезвычайных кортесов, ныне в Кадисе соединившихся, а равно и конституции, ими учинённой и утверждённой» (ст. 3)Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы российского Министерства иностранных дел (далее -- ВПР). Сер. 1. Т. 6. М., 1962. С. 445--496. Договор подписали канцлер гр. Н.П. Румянцев и Ф. Сеа Бермудес (в декабре 1812 г. он будет назначен генеральным консулом в Санкт-Петербург).. Несмотря на то, что Ф. Сеа Бермудес и Э. Бардахи-и-Асара не переставали заверять своих русских собеседников в «любви испанцев к королю и религии»Нарочницкий А.Л. Испания 1808--1823 гг. ... С. 43., в Петербурге многие отнеслись к кадисской конституции и политике кортесов сдержанно, а зачастую и критично прежде всего из-за её фактически «республиканского характера». Поверенный в делах российской миссии в Мадриде барон П.О. Моренгейм ещё в декабре 1811 г. сообщал гр. Н.П. Румянцеву, что власть кортесов, основанная на «догмате суверенитета нации», чрезмерна, аккумулирует все законодательные и судебные полномочия, ограничивая испанского короля сугубо исполнительными функциямиДодолев М.А. Россия и Испания. С. 41. При этом, отчётливо понимая выгодность союза с Испанией в условиях войны с Наполеоном, тот же барон Моренгейм 25 ноября (7 декабря) 1812 г. писал Сеа Бермудесу, что принятие конституции будет способствовать «процветанию храброго и верного королю испанского народа» (Рукописный отдел Института русской литературы (далее -- Рї ИРЛИ), ф. 288, оп. 1, д. 186а, л. 228).. А в депеше занимавшего позднее тот же пост гр. М.Н. Булгари, отправленной статс-секретарю гр. К.В. Нессельроде 24 февраля (7 марта) 1820 г., говорилось о государственном устройстве 1812 г. как о «произведении самой отъявленной демагогии -- произведении, созданном по образцу той самой французской конституции 1791 г., из-за которой кровь короля-мученика и его августейшей семьи пролилась на эшафоте, которая повергла всю нацию в ужасы кровавых расправ и ужаснейшей гражданской войны»ВПР. Сер. 2. Т. 3(11). М., 1979. С. 305. Схожие оценки давали позднее и исследователи. Так, С.М. Соловьёв отмечал «революционное и хаотичное происхождение» конституции, созданной в 1812 г. «республиканскими учреждениями» (хунты, кортесы) (Соловьёв С.М. Указ. соч. С. 437)..

4 мая 1814 г. испанский король Фердинанд VII, совсем недавно освобождённый из французского плена, подписал декрет об отмене конституции и роспуске кортесов. Александр I в ответ на такой шаг заявил, что русско- испанский союзный договор 1812 г. сохраняет силу лишь в той мере, в какой с этим согласен корольПо мнению М.А. Додолева, ссылавшегося на Ф.И. Бруннова, это свидетельствовало об «усилении реакционных тенденций во внутренней и внешней политике царизма» (Додолев М.А. Россия и война испанского народа за независимость (1808--1814 гг.) // Вопросы истории. 1972. № 11. С. 42). Шильдер Н.К. Указ. соч. Т. 3. СПб., 1897. С. 231.. Однако в салоне Ж. де Сталь царь, по словам Н.К. Шильдера, выразил «полное презрение к Фердинанду VII, тотчас по своему возвращению в Испанию уничтожившему конституцию»¹¹. Совершённый королём переворот осудили многие видные российские дипломаты, в том числе Д.П. Татищев, А.Я. Италинский, кн. П.Б. Козловский, графы М.Н. Булгари, Ф.П. Пален, Г.А. Строганов и П.А. ТолстойНе сочувствовал ему и игравший видную роль в Государственном совете адмирал Н.С. Мордвинов. Характерно, что в его бумагах находилась копия письма А. Кироги Фердинанду VII с протестом против отмены конституции 1812 г., осуждением несправедливости абсолютистского правления и обоснованием необходимости введения народного представительства (РГИА, ф. 994, оп. 2, д. 601, л. 1--1 об., 4--4 об.; д. 602, л. 1--2).. Граф Пален напоминал, что «эксцессы самодержавной власти вызывают эксцессы демагогических принципов»Додолев М.А. Россия и Испанская революция... С. 114--115.. Служивший посланником в Мадриде с 1814 по 1819 г. Татищев не раз советовал Фердинанду VII смягчить репрессии против либеральных депутатов кортесовМайский И.М. Испания 1808--1917 гг.: исторический очерк. М., 1957. С. 99--100..

Таким образом, в правящих кругах России не одобряли ни «прореспубликанскую» конституцию 1812 г., ни «реакционный» переворот 1814 г. И Александр I, и один из главных вдохновителей политики «конституционной дипломатии» гр. И.А. КаподистрияО роли гр. Каподистрии в формировании политики Александра I см.: Теплое В.А. Граф Иоанн Каподистрия, президент Греции. СПб., 1893. С. 10; Арш Г.Л. Иоанн Каподистрия в России. 1809--1822. СПб., 2003. С. 8--22; Захаров В.Ю. Российский конституционализм второй половины XVIII -- первой четверти XIX в. в контексте развития западной правовой мысли. Дис. ... д-ра ист. наук. М., 2010. С. 648--676; Grimstead P.K.. Foreign Ministers of Alexander I: Political Attitudes and the Conduct of Russian Diplomacy, 1801--1825. Berkeley, 1969. P. 214; Woodhouse C.M. Capodistria. The Founder of Greek Independence. L., 1973. P. 326--327. считали, что республики и «деспотические» режимы одинаково плохи, а наилучшим средством преодоления недовольства народных масс, ведущего к «господству революционной тирании», служат дарованные сверху «умеренные» конституцииТак, 15(27) сентября 1820 г. гр. Каподистрия писал герцогу А.Э. Ришелье: «Революция поражена в самое сердце. Она больше не может возродиться во Франции. Именно законам, закреплённым конституционной Хартией, Франция, Европа обязаны этим благодеяниям» (Сборник Императорского Русского исторического общества (далее -- Сборник ИРИО). Т. 54. СПб., 1886. С. 552).. Граф Каподистрия, всегда остававшийся монархистом и противником республиканского правленияWoodhouse C.M. Op. cit. P. 8--12; Чернов А.В. Общественно-политические взгляды и дипломатическая деятельность И.А. Каподистрии в годы русской службы (1809--1822 гг.). Дис. ... канд. ист. наук. М., 2015. С. 24--37., исходил из того, что последствия Французской революции сделали невозможным существование «старорежимных» монархийКаподистрия И.А. Записка графа Иоанна Каподистрии о его служебной деятельности // Сборник ИРИО. Т. 3. СПб., 1868. С. 250--252.. Но и Кадисскую конституцию 1812 г. в составленном 5(17) октября 1815 г. «Обзоре испанских дел» он характеризовал как документ «республиканской направленности», не соответствующий нравам и традициям народаВПР. Сер. 1. Т. 8. М., 1972. С. 556.. В сложившихся условиях наилучшим решением ему представлялось введение «либеральных установлений»Выражение «les institutions libйrales» зачастую использовалось как эвфемизм, заменявший понятие «конституция» ( Чернов А.В. О политических взглядах И.А. Каподистрии // Вестник РУДН. Сер. История России. 2015. № 2. С. 52)., «обновление государственного порядка», и налаживание диалога между властью и обществом в представительных учреждениях. Расширение политических и гражданских прав подданных и закрепление их в октроированных основных законах должно было не столько ограничивать полномочия монархов, сколько способствовать модернизации системы управления, создавать новый, менее одиозный для общественного мнения образ власти. В инструкции русским миссиям за границей в 1817 г. граф настаивал на установлении конституционных порядков в малых государствах для обеспечения баланса сил в ЕвропеСироткин В.Г. Борьба в лагере консервативного русского дворянства... С. 9--11. К числу единомышленников Каподистрии Сироткин относит Италинского, гр. Ф.П. Палена, Г.Д. Мочениго, А.М. Обрезкова и др..

Схожие идеи развивал 21 июня (3 июля) 1814 г. во всеподданнейшей записке «О правомерности и необходимости восстановления конституций в некоторых германских государствах» сенатор Ю.А. Головкин, назначенный в декабре того же года чрезвычайным посланником и полномочным министром в ВюртембергеВПР. Сер. 1. Т. 8. С. 54.. Граф Пален, описывая ситуацию, царившую в объятой войнами и восстаниями Латинской Америке, утверждал: «Когда народ после векового угнетения открывает, наконец, глаза, трудно закрыть ему их силой»Слёзкин Л.Ю. Война Испанской Америки за независимость. С. 376.. Подавление общественного брожения признавалось способным только усилить социальную напряжённость, чем и объяснялась критика действий Фердинанда VII и его камарильи в 1814--1820 гг. В инструкции, данной русскому послу в Лондоне кн. Х.А. Ливену 15(27) декабря 1815 г., предписывалось, разъясняя британскому правительству позицию России в испанских делах, указывать на то, что игнорирование «последствий революций наших дней» или попытки «возврата к прежним установлениям» приводят к ситуации, когда монархи становятся «невольниками своих народов»ВПР. Сер. 1. Т. 8. С. 144--148..

Рассуждая о причинах революции в Неаполе, Н.С. Мордвинов связывал подобные происшествия во Франции, Италии и Испании с «пороками древних институтов» и необходимостью «их совершенствования, заключающегося в их изменении» -- даровании конституционных учреждений. Угроза монархам, по его мнению, исходила не от отдельно взятых карбонариев, а от «духа» времени, «оживляющего весь мир», «правящего мыслью и повелевающего всем человеческим»РГИА, ф. 994, оп. 2, д. 602, л. 1--1 об.. По мнению адмирала, именно конституция сделала Англию «богатой и могущественной», а «конституционная Франция могла бы победить и подчинить себе все собравшиеся силы Европы»Архив графов Мордвиновых. Т. 9. СПб., 1903. С. 23--24.. Такие представители фрондирующей молодёжи, как кн. П.А. Вяземский, и вовсе рассматривали дарование конституций как «возвращение долга должником»Вяземский П.А. Записные книжки (1813--1848). М., 1963. С. 60--65..

1(13) ноября 1815 г. в инструкции своему чрезвычайному посланнику в Мадриде Татищеву Александр I отмечал, что только умеренно либеральные преобразования способны восстановить «прочный порядок и вбавить мир от новых революций»ВПР. Сер. 1. Т. 8. С. 593. В то же время 21 марта (2 апреля) 1816 г. царь убеждал главу британского Форин офис лорда Р.С. Каслри в необходимости «считаться с новым мировоззрением народов» ради сохранения спокойствия и благополучия в Европе (ВПР. Сер. 2. Т. 1(9). М., 1974. С. 108--113).. Между тем в «Обзоре испанских дел», написанном осенью 1815 г., гр. Каподистрия изображал удручающую ситуацию на Пиренеях: финансовая катастрофа, потеря колоний в Латинской Америке, отсутствие «эффективного правительства», растущее недовольство армии, разгул политических репрессий и восстановление инквизицииВПР. Сер. 1. Т. 8. С. 552--555.. Граф полагал, что дальнейшее игнорирование назревших трудностей грозит испанской монархии «унижением и гибелью» и приведёт «трон и государство» к «полному краху»Там же. С. 556--557..

Мордвинов, выявляя причины расстройства финансов в Испании, писал в 1815 г. о зловещей коррупции чиновников, неравномерном распределении собственности и значительном превышении импорта над экспортомРГИА, ф. 994, оп. 2, д. 601, л. 1--1 об.. Коллежский асессор Ю. Валленштейн, причисленный к русской миссии в Мадриде, сообщал 18(30) июля 1815 г. АЛ. Чернышёву о том, что король превратился в «орудие в руках фракции», придворной камарильи, страна находится в «совершенном беспорядке», а офицерство возмущено политикой властейСборник ИРИЇ. Т. 121. СПб., 1906. С. 464--466.. Да и Татищев ещё в сентябре 1814 г. признавал: «Быстрое и абсолютное возвращение испанского правительства к старым порядкам представляет собой, бесспорно, в дни, когда мы живём, удивительнейший феномен»Слёзкин Л.Ю. Война Испанской Америки за независимость... С. 387..

Своему посланнику император поручал остужать пыл Фердинанда VII и склонять его к «умеренному и справедливому» курсу. После подавления в октябре 1815 г. галисийского пронунсиаменто генерала Х.Д. Порлье Александр I с сожалением отзывался о репрессиях в отношении кортесов и напоминал о невозможности «заставить огромную массу людей отречься от своих убеждений»Додолев М.А. Россия и Испания. С. 114.. Фердинанд VII, следуя советам царя, в январе 1816 г. ждал декрет о ликвидации специальных судебных комиссий. Но Александр I продолжал призывать к проведению реформ и обновлению государственной системыВПР. Сер. 1. Т. 8. С. 593; ВПР. Сер. 2. Т. 1(9). С. 692--693.. В 1818 г. из уважения к нему король амнистировал участников республиканского заговора Х. Ван-ГаленаОP РНБ, ф. 762, д. 52, л. 3--4 об..

Тем временем в апреле 1817 г. в Барселоне было пресечено пронунсиаменто Л. Ласи и Ф. Миланса дель Боск. Описывая это событие, Татищев обращал внимание на то, что народ не поддержал заговорщиков, а смуту в армейские ряды внесли младшие офицеры, деморализовавшие солдатДодолев М.А. Россия и Испания. С. 123.. В 1819 г. обстановка в стране накалилась ещё сильнее: неудачное восстание Х. Видаля в Валенсии в январе сменилось в июле мятежом в Кадисе во главе с А. Кирогой. Русский посол в Париже гр. К.О. Поццо ди Борго констатировал тогда, что «без боли говорить о делах Испании невозможно»Сборник ИРИЇ. Т. 127. СПб., 1908. С. 148--151.. Татищев видел, что угроза трону исходит от либерального офицерства, раздосадованного очередной сменой кабинета и состоянием экспедиционных войскВПР. Сер. 2. Т. 3(11). С. 81.. Сам же посланник, предположительно опираясь на идеи французской Хартии 1814 г., с 1816 по 1818 г. по инициативе императора составлял проект, превращавший Испанию в наследственную конституционную монархию с двухпалатным парламентом, разделением властей и широкими прерогативами короля, гарантирующего подданным основные гражданские праваїб этом свидетельствуют как инструкции, полученные им 1(13) ноября 1815 г. (ВПР. Сер. 1. Т. 8. С. 590--593), так и его письмо гр. Каподистрии 26 мая (7 июня) 1818 г. (ВПР. Сер. 2. Т. 2(10). М., 1976. С. 385--386). Подробнее см.: Суслова Н.А. Проект испанской конституции русского дипломата Д.П. Татищева // Новая и новейшая история. 2000. № 5. С. 224--229; Суслова Н.А. Испания и Европа в 1814--1820 годах: политика и дипломатия. Дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2006. С. 126--144.. Характерно, что ещё в 1817 г. Каподистрия впервые заговорил с Сеа Бермудесом о возможности конституционных опытов в заокеанских колониях Еспании. Однако посол нашёл эту идею «диссонирующей в размышлениях о умиротворении Америк» и «неуместной»Испанский посол скрупулёзно передавал в Мадрид меморандумы российского МИД и подробности официальных встреч: Archivo General de Indias. Estado. Leg. 88, no. 89. Carta no. 257 del Embajador en Rusia, Francisco de Cea Bermщdez a Josй Pizarro (1817/12/28). Fol. 2..

Так или иначе, восстание Р. Риего в январе 1820 г. не стало сюрпризом для Петербурга. Граф Каподистрия писал своему секретарю А. С. Стурдзе 6(18) апреля 1820 г., что до «совещания государей в Аахене» в 1818 г. у Четверного союза был шанс повлиять на короля, но «тогда этого не пожелали, а теперь уже невозможно»Рї ИРЛИ, ф. 288, оп. 1, д. 186а, л. 165--166.. Стурдза и сам с возмущением отзывался о «преступлении», совершённом в марте 1820 г., когда инсургенты силой заставили Фердинанда VII восстановить действие «чудовищных» статей конституции 1812 г.Там же, л. 209 об. Князь П.А. Вяземский 7(19) марта 1820 г. уверял А.Я. Булгакова, что разразившаяся в Еспании революция никого не удивила, поскольку действия короля не оставляли подданным выбора: «Болвана народ, твёрдостью и великодушными пожертвованиями, встащил на престол, а он вместо спасибо жарит его»Русский архив. 1879. Вып. 4. С. 519..

При этом интерес Петербурга к положению на Пиренеях только возрастал. 6(18) апреля 1820 г. гр. Каподистрия сообщал Стурдзе, что «государственные бумаги», поступавшие из Мадрида, были полны «важных новостей»РЇ ИРЛИ, ф. 288, оп. 1, д. 186а, л. 165.. Нессельроде по повелению Александра I отправил в Еспанию особого «агента» -- Д.П. Северина, предупредив его 12(24) мая, что император может положиться лишь на надёжные сведения, поступающие от доверенных лиц, находящихся на месте событийТам же, л. 216--217 об.. Конечно, в Петербурге внимательно следили и за публикациями, появлявшимися во французских газетах и журналах, фактически «колонизировавших» российское информационное поле в начале XIX в., однако в правящих кругах гораздо большее значение придавали данным, доходившим по официальным каналамО влиянии рутинной работы с официальными документами на воззрения и знания российских дипломатов см.: RandallM.T. Russia, the Concert of Europe and the Near East, 1821--1841: A Status Quo State in the Vienna System. Ph.D. Diss. N.Y., 2000. P. 81..

Еменно в них, а отнюдь не в парижской печати, события 1820--1823 гг. часто связывались с деятельностью хорошо законспирированных организаций с широкими международными связямиПодробнее о широко распространённой в первой четверти XIX в. мифологеме всемирного заговора см.: Андреева Т.В. Тайные общества в России... С. 487--514.. После отъезда Татищева во главе русской миссии в Мадриде фактически оказался единомышленник Каподистрии гр. Булгари (с февраля 1819 по 1824 г. он исполнял обязанности поверенного в делах)PО ИРЛИ, ф. 288, оп. 1, д. 186а, л. 164 об., являвшийся, по слухам, участником тайного общества «Филики Эте- рия». Уже 15(27) января 1820 г. он информировал Нессельроде о том, что взбунтовавшимися войсками руководят члены тайных обществ. Как указывалось в донесении, располагая «многочисленными агентами в городах», они «постоянно доказывают властям страны, что партия бунтовщиков слишком сильна, чтобы бояться правительства»ВПР. Сер. 2. Т. 3(11). С. 233.. Подобные наблюдения не мешали гр. Булгари советовать королю даровать конституцию. Однако, получив за это в марте 1820 г. строжайший выговор из Петербурга, он стал вести себя более сдержанно, а в своих депешах ограничивался преимущественно описанием ужасов революцииНарочницкий А.Л. Испания 1808--1823 гг. ... С. 49--50.. В приложениях к его донесениям, в частности за май 1822 г., содержались сводки происшествий в Каталонии, Галисии, Бискайе и Наварре, основанные на официальных публикациях и сообщениях тайных агентовЇР РНБ, ф. 762, д. 71, л. 8 об.--36. В них также приводились экстракты речей Р. Риего и других известных депутатов кортесов.. В них постоянно упоминалось о различных «клубах», «патриотических» и «тайных» обществах, существующих во всех районах Еспании. Ех деятельность будто бы координировалась из Мадрида, куда поступали указания из руководящего центра, находившегося в ПарижеТам же, д. 72, л. 2--22 об..

Даже гр. Каподистрия, ссылаясь на «неопровержимые доказательства», писал 22 августа (3 сентября) 1820 г. герцогу Ришелье о том, что ответственность за мятежи в Еспании лежала на «парижских клубах», а в Неаполе -- на «мадридских клубах». По его убеждению, люди, прошедшие школу «народного деспотизма» во время Французской революции и закалённые «деспотизмом Бонапарта», с «ужасающей настойчивостью» добивались разрушения порядка, с трудом восстановленного в Европе в 1815 г. Тайные общества и революции казались ему «болезнью века»Сборник ИРИЇ. Т. 54. С. 547--550. Это опровергает высказанное исследователем предположение, будто бы граф не верил в миф о заговоре: Чернов А.В. О политических взглядах И.А. Каподистрии. С. 49..

Но и гр. Поццо ди Борго в марте 1820 г. полагал, что именно французские революционеры разбудили Пиренеи, откуда «зараза» пойдёт дальше, поскольку Еспания дала «роковой пример» ФранцииСборник ИРИЇ. Т. 127. С. 148--151.. Соглашаясь с этим, гр. Нессельроде весной 1820 г. также признавал Францию «колыбелью» всех европейских революцийВПР. Сер. 2. Т. 3(11). С. 353.. Вместе с тем русские дипломаты учитывали, что в Пруссии имелась своя тайная организация, Великобритания из корыстных соображений подрывала стабильность в той же Испании и ИталииТам же. Т. 4(12). М., 1980. С. 103--104.. Всё это сливалось в единое «движение». Как говорилось в памятной записке российского МИД, составленной 19 ноября (1 декабря) 1820 г. после конгресса в Троппау и обличавшей тайные общества революционеров, «люди, чьё сознание было отравлено заблуждениями и бедствиями нашего времени... прилагали все старания, чтобы принизить величие тронов и толкнуть народы на преступление и бунт»Там же. Т. 3(11). С. 624..

Весьма примечательно, что кн. П.М. Волконский 30 января (11 февраля) 1821 г. жаловался А.А. Закревскому: «В Испании дела также идут ужасно плохо. Секретные общества иллюминатов ужасно увеличиваются и распространяются повсюду, им ничего нет невозможного и ничего у них нет святого, только и мыслят уничтожение всех властей и произведения общих беспокойств. Число их так велико, что и у нас очень много, и даже в войске и в разных должностях, почему и нужно обращать всевозможное внимание к открытию таковых извергов для удалениях их». 6(18) февраля князь передал в письме ходившие в Петербурге «слухи» и «толки» о якобы произошедшем в Митаве мятеже Елецкого полка, который там никогда не стоял, и о репрессиях в отношении Лейб-гвардии Семёновского полкаСборник ИРИО. Т. 73. СПб., 1890. С. 42--43, 45--46.

Судя по письмам к гр. А.А. Аракчееву, Александр I верил в причастность международного тайного общества и «пробуждённых карбонари» к «Семёновской истории», в которой, как считал А.В. Предтеченский, «царь был склонен видеть отклик испанских событий»Предтеченский А.В. Очерки общественно-политической истории России в первой половине XIX в. М., 1957. С. 336. См. также: Карцов П.П. Событие в лейб-гвардии Семёновском полку в 1820 г. //

Русская старина. Т. 18. 1883. Вып. 4. С. 75; Дебидур А. Дипломатическая история Европы. Т. 1. М., 1947. С. 177; Андреева Т.В. Александр I и внутренняя безопасность Российской империи: правительство, тайные общества и дворянство // Петербургский исторический журнал. 2018. № 1. С. 78.. Со своей стороны, Аракчеев, вел. кн. Константин Павлович, Закревский, кн. И.В. Васильчиков и А.П. Ермолов не исключали причастности к случившемуся злоумышленниковНиколай Михайлович, вел. кн. Указ. соч. Т. 2. С. 678; Шильдер Н.К. Указ. соч. Т. 4. С. 186; РГИА, ф. 660, оп. 1, д. 112, л. 25.. «Революционное распадение Испании, умерщвление герцога Беррийского и другие подобные события, -- вспоминал позднее гр. Каподистрия, -- побудили императора видеть и подозревать везде деятельность какого-то распорядительного комитета, который, как полагали, распространял из Парижа свою деятельность по всей Европе, с целью низвергнуть существующие правительства и ввести свойственные революции формы и деспотизм»Каподистрия И. Указ. соч. С. 250--252..

Между тем в высказываниях Александра I «революционные либералы, радикалы и международные карбонарии» соединялись в один «общий заговор» и действовали «солидарно», о чём у монарха будто бы имелись «все документы налицо». Казалось, что «общества и секты», основанные на идеях Вольтера и олицетворявшие само «зло», «гений сатаны», низвергали одно за другим правительства в Испании, Португалии и Неаполе, вызвали греческое восстаниеНиколай Михайлович, вел. кн. Указ. соч. Т. 1. С. 247, 296..

Наконец, они прямо угрожали жизни монархов. Как писал Александр I 15(27) февраля 1821 г. кн. А.Н. Голицыну, король Обеих Сицилий Фердинанд I после начала революции в Неаполе принимал все решения со «стилетом, приставленным к его горлу»Там же. С. 544.. Из Мадрида по каналам МЕД также сообщали, что Фердинанд VII «опасается за собственную безопасность»ОP РНБ, ф. 762, д. 67, л. 7 об.--8.. Князь Голицын, отвечая царю 10(22) марта, ужасался при мысли о том, что «правление сатаны» установилось теперь и в Пьемонте, который «был революционизирован по образцу Еспании, Португалии и Неаполя» руководящим ж Парижа комитетом. Ему же, «врагу Завета и религии нашего Спасителя», приписывалось выступление А. Епсиланти в Валахии, которое должно было отвлечь внимание великих держав от «синагоги сатаны» в ПьемонтеНиколай Михайлович, вел. кн. Указ. соч. Т. 1. С. 557--559..

Приходилось признать, что для борьбы с подобным врагом «недостаточно одной дипломатии» и «необходима сила». Впрочем, ещё 24 февраля (7 марта) 1820 г. гр. Булгари, излагая гр. Нессельроде свою программу успешной контрреволюции, утверждал, что Фердинанду VII нужно прежде всего уничтожить смутьянов с помощью «шпаги и виселицы», а затем провести реформы и расширить права своих подданных как в метрополии, так и в колонияхВПР. Сер. 2. Т. 3(11). С. 304--311..

Наблюдая за ходом Еспанской революции, русские сановники и дипломаты не раз отмечали, что перевороты 1820--1821 гг. носили «военный», или «солдатский», характер и совершались небольшими группами молодых офицеров (чаще всего -- членами тайных обществ), толкавшими ничего не подозревавших солдат на восстание под демагогическими лозунгами без всякой поддержки со стороны широких масс

То, что мятежи не встречали поддержки у простых обывателей, отмечал, в частности, гр. Нессельроде, писавший об этом гр. Булгари 30 апреля (12 мая) 1821 г. (ВПР. Сер. 2. Т. 4(12). С. 141).. Так, гр. Н.П. Пален писал в феврале 1820 г. про восстание Риего в окрестностях Кадиса и движение мятежных частей к Мадриду: «Я полагаю, что испанский народ ничего не совершит, но полное бездействие народа делает армию ещё более грозной»Додолев М.А. Россия и Испанская революция... С. 116.. Уже после того, как в марте Фердинанд VII вынужден был подписать манифест о созыве кортесов и присягнуть на верность конституции 1812 г., гр. С.Р. Воронцов констатировал, что происходящее в Еспании «заставляет дрожать государей и народы», поскольку «солдатня присваивает себе все права, созданные конституциями»Там же. С. 118.. Еменно мятежную армию во главе с военачальниками, связанными с тайными обществами, гр. Поццо ди Борго считал тогда основным орудием революцийСборник ИРИЇ. Т. 127. С. 148--149.. Служивший при посольстве полковник Шлуссович 1(13) мая 1820 г. докладывал Татищеву, что «обыватели не имеют представления и не участвуют в происходящей смуте», а конституция провозглашается «военными частями, первую роль среди которых играет Артиллерийский корпус»ЇР РНБ, ф. 762, д. 151, л. 3. При этом полковник утверждал, что «весь полуостров объят открытым восстанием против короля», «государственные заключённые гуляют на свободе с чувством триумфа», а чиновники и гарнизоны «заодно с кортесами», находящимися в руках тайных обществ (Там же)..

В переписке с герцогом Ришелье гр. Каподистрия 22 августа (3 сентября) 1820 г. заявлял, что, отказавшись от проведения умеренных реформ, большинство европейских монархий окажутся во власти революционеров и солдатСборник ИРИО. Т. 54. С. 550.. Князь Волконский в начале 1821 г. определял степень радикальности революции в Пьемонте по тому, как вели себя гарнизоны ключевых городов и крепостейТам же. Т. 73. С. 43.. В донесениях русских дипломатов 1820--1822 гг. из Испании, Неаполя и Пьемонта постоянно упоминались «военная революция», «разбой», «солдатский разбой», «сговор офицеров»РО ИРЛИ, ф. 288, оп. 2, д. 10, л. 10, 29 об., 36, 64, 92--93 об.; ОР РНБ, ф. 762, д. 71, --14; д. 109, л. 1--2 об.; ВПР. Сер. 2. Т. 3(11). С. 233--234, 472--475..

Всё это не могло не отразиться на отношении к конституционным формам и учреждениям, в том числе и октроированным. Если раньше их воспринимали как средство упорядочивания и гармонизации отношений монархов и подданных, залог прогресса и благополучия, верный способ предотвращения революций, то теперь, напротив, они превращались в инструмент, которым заговорщики пользовались в своих разрушительных целях, а конституция становилась знаменем революционеров и символом беззакония, беспорядка и хаоса. Уже в 1820 г. Александра I перестали устраивать «умеренные варианты» конституций, а 20 августа (1 сентября) 1823 г. гр. Поццо ди Борго получил от царя через гр. Нессельроде указание убедить французское правительство не навязывать Испании Хартию 1814 г. после успешной интервенцииВПР. Сер. 2. Т. 5(13). С. 206..

К этому присоединялось и беспокойство за судьбу России, которой грозило втягивание в вооружённую борьбу, способную охватить всю Европу. «Если мы ответим туркам войной, то парижский главный комитет восторжествует, -- полагал гр. Каподистрия в 1821 г., -- и ни одно правительство не останется на ногах. Я не намерен давать простор врагам порядка»Каподистрия И. Указ. соч. С. 269.. Об опасности участия России в интервенции упоминал СтурдзаРО ИРЛИ, ф. 288, оп. 1, д. 84, л. 20 об.--21., подобная перспектива постоянно обсуждалась в окружении кн. ВолконскогоРГИА, ф. 660, оп. 1, д. 103, л. 17--52 об.; д. 107, л. 98--104; д. 112, л. 21 об.--27.. А кн. Вяземский 31 декабря 1820 г. (12 января 1821 г.) иронизировал в письме к А.Я. Булгакову: «Что может быть смешнее этих хлопотунов, которые, как угорелые, бегают по чужим домам тушат свечи, а свои кидают на жертву пламени»Русский архив. 1879. Вып. 4. С. 520..

Неудивительно, что в Петербурге приветствовали вмешательство Франции в испанские дела. Ещё в апреле 1820 г. Стурдза рассчитывал вывести Испанию из состояния «долгой революции и анархии» при участии французов, имеющих «права и средства», позволяющие влиять на политику депутатов кортесов. Но о вооружённом решении проблемы тогда речи не шло. В переписке гр. Ка- подистрии и герцога Ришелье говорилось лишь про «конституционную интервенцию» как «великую услугу миру»Сборник ИРИО. Т. 54. С. 597; РО ИРЛИ, ф. 288, оп. 1, д. 186а, л. 231--232 об.. Но уже 11(23) января 1823 г. гр. Нессельроде делился с гр. Поццо ди Борго своей надеждой на то, что «Франция, которая на Веронском конгрессе была первой, кто обратил внимание Европы на опасность, грозящую ей со стороны испанской революции, не даст уцелеть этому преступному порождению насилия». Статс-секретарь российского императора был уверен «в том, что она, по её собственному выражению, не допустит, чтобы опасные искры могли упасть на почву, уже, возможно, готовую воспылать»ВПР. Сер. 2. Т. 5(13). М., 1982. С. 26.. Характерно, что в последней фразе звучал намёк на способность тайных обществ разжечь революцию и в других странах. русский испанский революция

16(28) января 1823 г. Людовик XVIII под влиянием ультрароялистов и в первую очередь Ф.Р. де Шатобриана объявил о начале вооружённой интервенции. В апреле французский экспедиционный корпус под командованием герцога Ангулемского перешёл границу. Незадолго до этого, 15(27) марта, гр. Нессельроде предсказывал гр. Поццо ди Борго, что французы не встретят в Испании упорного сопротивления, поскольку их оружие направлено против «заговорщиков, которые навлекли на полуостров все его нынешние бедствия», а сам по себе поход не способен «встревожить испанцев как нацию»Там же. С. 72--73.. 4(16) июня Александр I писал гр. Поццо ди Борго: «Французская армия подала ныне руку помощи испанскому народу и должна освободить короля, которого держит взаперти незначительная группа его взбунтовавшихся подданных»Там же. С. 134.. К октябрю абсолютистский режим Фердинанда VII был восстановлен. Когда Риего, взятого французами в плен, везли в Мадрид, толпа кричала: «Смерть Риего! Убейте его! Все они -- евреи, якобинцы, еретики, масоны!»Stites R. The Four Horsemen: Riding to Liberty in Post-Napoleonic Europe. Oxford, 2014. P. 110..

В Петербурге с озабоченностью наблюдали за тем, как после победы контрреволюции в Испании вновь раскручивался маховик репрессий. Так, 11(23) октября 1823 г. гр. Поццо ди Борго сетовал в письме к гр. Нессельроде: «Испанский король, едва обретя свободу, поспешил издать декреты, по меньшей мере опрометчивые; все сходятся во мнении, что если не будут приняты более разумные меры, то несчастную страну постигнут новые бедствия»ВПР. Сер. 2. Т. 5(13). С. 243.. 22 ноября (4 декабря) 1823 г. Александр I увещевал Фердинанда VII: «Если в Испании утвердится анархия, если меры, принятые для исправления положения, не успокоят там брожение, которое всегда оставляют после себя революции, если целым сословиям, а не истинным виновникам придётся нести наказание за преступление, позор которого испанский народ смыл с себя столь достойным образом, это будет означать, что мы ничего не сделали ни для В[ашего] в[еличест]ва, ни для себя самих»Там же. С. 259..

Как бы то ни было, в начале 1820-х гг. в правящих кругах Российской империи и среди её дипломатов складывается представление о революции, возникающей в результате международного заговора, использующего тайные общества и вовлечённых в них офицеров при пассивном ожидании большинства солдат и народных масс. При этом целью конспираторов и инсургентов являлось свержение абсолютистского режима, провозглашение конституции и проведение либеральных реформ, ради которых допускалось и цареубийство. Рефлексия над вереницей революций, восстаний и покушений во многом предопределила восприятие Николаем I и его окружением событий 14 декабря 1825 г., в которых сразу же увидели черты испанских и итальянских пронунсиаменто. Характерно, что 19 декабря в императорском манифесте, написанном Д.Н. Блудовым -- бывшим сотрудником гр. Каподистрии, указывалось, что гвардейский мятеж во время принесения присяги произошёл по подобию «преступлений, кои совершены были в Кадисе, Неаполе и Турине»Андреева Т.В. Тайные общества в России... С. 476--477.. 15(27) декабря, беседуя с испанским послом Х.М. Паес де ла Кадена, гр. Нессельроде признал, что «здесь, как и во всех других местах, множество лиц при дворе, заражённых революционной лихорадкой»Archivo Histфrico Nacional. Estado. Leg. 5919. Despacho no. 153. Fol. 12.. А 19(31) декабря Паес де ла Кадена напишет в Мадрид о недавнем восстании: «Вне всякого сомнения, что этот проект имел ответвления за границей и в него вложено много денег, чтобы соблазнить обманом и именем Константина солдат»Ibid. Despacho no. 155. Fol. 9.. В январе у него не осталось сомнения в том, что петербургские события -- это «гибельные отголоски революции, которая пробежала и опустошила оба Света», очередная попытка изменить порядок «после неудачи в нашей Испании, Португалии, Неаполе и Пьемонте»Ibid. Despacho no. 171. Fol. 7. Подробнее см.: Белоусов М.С. Депеши испанского посла как источник по истории политической культуры междуцарствия // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2020. Т. 65. Вып. 2. С. 357--374..

Размещено на Allbest.ru