Госбанк СССР в 1927-1929 гг.: курс на "оздоровление" кадров накануне полномасштабной "чистки" советского госаппарата

Далее шли характеристики трёх директоров Правления. В отношении Е.П. РостковскогоРостковский Евгений Павлович (1870-1942) в 1895 г. окончил математический факультет Санкт-Петербургского университета. Участник революционного движения, во время учебы в университете примкнул к группе народовольцев, вел пропаганду среди рабочих. В 1896 г. арестован по делу Лахтинской типографии народовольцев, осуждён и сослан в Восточную Сибирь. С 1904 г. работал инспектором Русского торгово-промышленного банка в Санкт-Петербурге; член первого Санкт-Петербургского Совета рабочих депутатов (1905). Примыкая к партии эсеров, сблизился с выдающимися деятелями революционного движения, в том числе с В.Н. Фигнер и П.А. Кропоткиным. В 1915 г. переведён в Москву заместителем управляющего Московским отделением Русского торгово-промышленного банка. В январе 1918 г. после национализации частных банков перешёл на службу в Московский Народный банк в качестве заместителя директора. С конца 1918 г. по октябрь 1921 г. работал в кооперативном отделе Центрального бюджетно-расчётного управления Наркомата финансов РСФСР. В октябре 1921 г. назначен главным кассиром Отдела кассы Правления Государственного банка РСФСР; заведующий Отделом кассы (1923-1929); директор Правления Государственного банка СССР с исполнением обязанностей по наблюдению за работой Главной кассы (с 1929 г.). С этой должности вышел на пенсию в 1929 г. была принята рекомендация «за преклонностью лет и неприспособленности к современным требованиям кредитной политики» заменить. Два других директора - В.С. КоробковПодробнее см.: Николаев М.Г. Неизвестные судьбы госбанковцев 1920-х: директор Иностранного отдела Госбанка СССР В.С. Коробков // Деньги и кредит. 2013. № 7. С. 59-67; № 8. С. 62-67. и С.К. Бельгард - являлись представителями Госбанка СССР в США и Англии. Выводы в их отношении весьма характерны. Сообщая об отсутствии возможностей получить на них характеристики в силу нахождения обоих длительное время в заграничных командировках, авторы отметили: «Тем не менее в качестве представителей Госбанка за границей следовало бы, имея в виду политическое значение этого представительства, посылать партийцев, тем более что в настоящее время такие кандидатуры можно было бы подобрать»РГАСПИ, ф. 17, оп. 74, д. 60, л. 108. (вскоре Коробков и Бельгард тоже станут фигурантами «госбанковского дела»).

Важно отметить, что авторы в ряде случаев оговаривали несовпадение характеристик Учраспреда и цехпартбюроТам же, л. 111 об., 113., иногда приводили сравнительные оценки, но почему они склонялись в пользу той или иной точки зрения, неизвестно. Кроме того, ведомственные парторганы представляли характеристики на беспартийных, и эти аттестации служили основанием для принятия в их отношении административных решений.

Среди перечисленных руководящих работников встречаем уволенных в ходе «чистки» госаппарата, а позже фигурантов дел - «госбанковского» и «наркомфиновского». Это В.А. Лепёшкин («потомственный дворянин, монархист»), А.И. Лежнёв («поверхностен, беспринципен»), А.А. Сахаров («фактически является сторонником развития частно-капиталистических элементов в нашем хозяйстве и враждебен его плановому началу», «экономически неграмотен, безынициативный, карьерист», «бессистемен в работе, хотя и работоспособен»), А.Ф. Тимофеев («не способен проявлять инициативы. Антисоветский. Желания проводить директивы нет. Лентяй, саботажник. Необходимо удалить из банка»).

Характеристика заместителя директора одной из кредитных групп Г.В. Рочко была составлена со слов его шефа. Это обстоятельство, несмотря на указанное кадетское прошлое, очевидно, способствовало мягкости формулировок («Толков. Политически грамотен. По своей политической идеологии примыкает к концепции проф. Кондратьева. Однако в практической работе ориентируется на линию партии»). Правда, фамилия Рочко присутствует в другом месте - в списке выходцев из «враждебных партий».

Для представления о стилистике «досье», охватывающего широкий круг банковских сотрудников, приведу одну из характеристик полностью: «Директор Бюро РСФСР - Венгеровский, служащий, член ВКП(б) с 1917 года, со средним образованием, имеет 18-летний банковский стаж, в капиталистических банках был зав[едующим] отд[елом] и доверенным банка. Характеристики Учраспреда и цехпартбюро, в основном совпадающие, дают о нём следующее представление: достаточной марксистской подготовки не имеет. Политически недостаточно грамотен. Трудолюбив и работоспособен, хорошо знает технику банковской работы, проявляет инициативу и растёт в этой области. Политически беспринципен, типичный деляга. Обвиняется в оппортунизме и бюрократизме, волоките и т.п. Подхалим. Подвергался партвзысканию за игнорирование выдвиженцев. Легко поддаётся влиянию беспартийных»Там же, л. 114.. Такая причудливая смесь достоинств и недостатков оставляет возможности для принятия решений весьма широкого спектра.

Ещё один сюжет - партийная чистка, решение о которой было принято на XVI конференции ВКП(б) (апрель 1929 г.). Несмотря на то что она затронула только часть банковского аппарата, а комиссии по «чистке», казалось бы, должны были в качестве мер наказания оперировать исключительно партийными взысканиями, в соответствующих документах можно обнаружить вынесение резолюций относительно сферы трудовых отношений. В протоколах проверочных комиссий различных структурных подразделений Правления Госбанка СССР встречается достаточное количество подобных примеров. Вот некоторые из принятых решений: в отношении секретаря отдела кассы А.Я. Буланкина («считать необходимым снять с работы в Госбанке и направить на работу в колхозы, как знающего деревню и уже работавшего ранее в деревне»); контролёра И.Я. Королёва («просить Правление Госбанка перевести его для работы в другой город»); секретаря партийной ячейки Госбанка А.В. Кирпичёва («снять с работы в Госбанке, направив на работу, где будет связан с рабочей массой»); консультанта В.Б. Рошаля («объявить выговор за нарушение трудовой дисциплины и нежелание работать активно. Считать целесообразным снять с работы в Госбанке»); инспектора С.С. Бочарникова («объявить выговор, с работы в Госбанке необходимо снять и послать на низовую работу в деревню - за непринятие мер как бывш[ий] учраспред, по орабочиванию и коммуниза- ции аппарата и нерешительную постановку вопросов, связанных с этим, перед соответствующими организациями, а также им не было создано достаточных условий для роста вузовцев на практической работе»); заведующего отделом текущих счетов Г.С. Белова («рекомендовать администрации снять его с занимаемой работы»); консультанта А.Я. Лебеля («объявить выговор, снять с работы в Госбанке, направив на работу, где он будет связан с рабочей массой»)Там же, л. 33, 34, 48 об., 49, 49 об., 44 об., 50 об..

Для рекомендации об увольнении достаточно даже не исключения из партии, а всего лишь выговора, правда, остаётся невыясненным вопрос, насколько строго соблюдались администрацией вынесенные партийные решения.

Помимо всего остального, материалы партийных «чисток» дают представление о том, к каким провинностям относились терпимо, а за какие сурово наказывали. В документах можно встретить любопытные примеры, позволяющие лучше представить те настроения, которые поощряла кампания по коммунизации аппарата и выдвиженчеству. Так, в решении об исключении из ВКП(б) М.С. Лапкина ему было инкриминировано использование партии «в своих шкурных интересах»: провинившийся обратился к секретарю цехового коллектива с просьбой о переводе его с должности дворника, так как «партийцу зазорно быть» таковымТам же, л. 36-36 об..

Работа партийных проверочных комиссий проходила в Госбанке СССР в октябре-ноябре 1929 г. и завершилась в то время, когда в кадровой политике начался новый этап, связанный с масштабной «чисткой» госаппарата.

Итак, можно констатировать, что в системе Госбанка СССР гонения на специалистов в основном по признакам социального происхождения и бывшей партийной принадлежности начались после июньского (1927) постановления Оргбюро ЦК ВКП(б). Процесс стал набирать темпы в начале 1928 г. по мере ослабления позиций в партийно-правительственных кругах главы Госбанка Шейнмана. «Вытеснялись» прежде всего руководители высшего и среднего звена. «Свёртывание» нэпа, коренные преобразования в экономической сфере и их негативные последствия заставили руководство страны резко ужесточить кадровую политику, не останавливаясь перед травлей и репрессиями в отношении «старых» специалистов. С июня 1927 г. по январь 1930 г. была проделана не только определённая предварительная «очистительная» работа, но и собран объёмный «компромат», который впоследствии использовали органы Рабоче-крестьянской инспекции и ОГПУ при выполнении своей, по выражению Сталина, «проверочно-мордобойной работы».

Размещено на allbest.ru