Историко-правовые аспекты партийных чисток в государственном аппарате Башкирской АССР в 20-е годы XX века

Размещено на http://www.allbest.ru

Уфимский юридический институт МВД России, кандидат исторических наук (г. Уфа)

Историко-правовые аспекты партийных чисток в государственном аппарате Башкирской АССР в 20-е годы XX века

Г.З. Кутушев, доцент кафедры истории

и теории государства и права

Аннотация

В статье анализируется содержание и результаты партийных чисток в системе органов государственной власти Башкирской АССР в период с 1921 по 1929 гг. Рассматриваются основные аспекты биографии коммунистов республики, на которые обращали внимание проверочные комиссии и которые могли послужить основанием для исключения из партии. Характеризуется специфика взаимоотношений между советскими органами власти и Башкирским областным комитетом партии большевиков в условиях политических процессов 1920-х годов.

Ключевые слова и словосочетания: чистка партии, партийные проверки, Башкирская АССР, Башкирский обком РКП (б), советские служащие, государственный аппарат, политика НЭПа, партии и государство.

Annotation

G. Z. KUTUSHEV, Assistant Professor of the Chair of History and Theory of State and Law of Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Candidate of Historical Sciences (Ufa)

HISTORICAL AND LEGAL ASPECTS OF PARTY PURGES IN THE STATE ADMINISTRATION OF BASHKIR ASSR IN THE 20S OF THE XX CENTURY BASHKIR AUTONOMOUS SOVIET SOCIALIST REPUBLIC

The article analyzes the content and results of party purges in the system of state authorities of the Bashkir ASSR (Bashkir Autonomous Soviet Socialist Republic) in the period from 1921 to 1929. The article examines the main aspects of biography of the communists of the republic to which the verification commissions paid attention and could serve as a basis for expulsion from the party. The specificity of the relationship between the Soviet authorities and the Bashkir Regional Committee of the Bolshevik Party in the context of the political processes of the 1920s is characterized.

Keywords and phrases: Party purge, party checks, the Bashkir ASSR, the Bashkir regional committee of the RCP (b), Soviet employees, state administration, policy of the NEP, party and state.

Основная часть

Процесс формирования государственного аппарата в национальных автономиях РСФСР первых лет советской власти имел ряд специфических особенностей. Необходимость усиления центральных и местных советских учреждений партийными кадрами была крайне важной для большевиков. В то же время увеличение рядов РКП (б) в годы Гражданской войны и НЭПа не всегда удовлетворяло местное партийное руководство в плане качественных характеристик новых резервов. К примеру, в Башкирской АССР большинство служащих-коммунистов имели партийный стаж лишь с 1918-1919 гг., вызывали сомнение в плане социального происхождения и политической лояльности. Многие местные партийцы являлись бывшими участниками башкирского национального движения, Белой армии или других оппозиционных большевикам течений. Нередки были случаи проникновения в ряды РКП (б) лиц с уголовным прошлым или откровенных проходимцев. Анализ архивных документов, посвященных партийным чисткам Башобкома в системе государственного управления, позволяет проследить изменение подходов в кадровой политике большевиков на региональном уровне в переходный период от военного коммунизма к НЭПу и дальнейшему форсированному строительству социализма.

В июле 1920 г. в Стерлитамаке состоялась III Всебашкирская конференция РКП (б), которая проходила в достаточно нервной обстановке, вызванной недавним самороспуском первого состава Башревкома и последовавшим вслед за этим политическим кризисом в республике. Весьма характерным является один эпизод, имевший место во время заслушивания пленарных докладов. Слово на конференции получил нарком просвещения Г. А. Айдаров. Однако его выступление вызвало гневную реакцию среди присутствовавших коммунистов, которые потребовали «...обратить внимание на очистку аппарата просвещения от негодного элемента» и ставили в вину наркому то, что комиссариат просвещения не следует принципам единой трудовой школы, действуя в интересах контрреволюционных социальных групп. Очевидно, здесь наркому Айдарову припомнили то, что органы просвещения в поисках грамотных специалистов привлекали представителей мусульманского духовенства в качестве учителей башкирских и татарских советских школ. Участники партийной конференции также выдвинули предложения «.к полной реорганизации Наркомпроса сверху донизу» [1]. Содержание данного мероприятия четко показало, что отныне такие аспекты как социальное происхождение и политическая благонадежность как учителей, так и учащихся будут поставлены во главу угла образовательного и воспитательного процесса.

Первая генеральная чистка партийных рядов в масштабах всей страны стартовала в 1921 г. во многом по инициативе В. И. Ленина. Впервые вопрос о необходимости очищения партии от нежелательных и случайных элементов поднимался в ходе проведения X съезда РКП (б). Затем 27 июля 1921 г. в газете «Правда» от имени ЦК РКП (б) было опубликовано обращение «Ко всем партийным организациям. Об очистке партии», где была обозначена задача вычистить из коммунистических рядов кулацкие, контрреволюционные элементы, а также проверить благонадежность выходцев из буржуазной интеллигенции [2]. Сам В. И. Ленин высказался на этот счет на страницах «Правды» 21 сентября 1921 г. в статье «О чистке партии», заявив, в частности, следующее: «Очистить партию надо от мазуриков, от обюрократившихся, от нечестных, от нетвердых коммунистов и от меньшевиков, перекрасивших «фасад», но оставшихся в душе меньшевиками» [3].

В Башкирской АССР широкомасштабная кампания по партийной чистке штатов государственных органов началась осенью 1921 года. Стоит отметить, что по ее итогам из партии, а также из состава центральных и местных советских органов были исключены сотни работников, вызывавших недоверие у Башобкома как по отдельным эпизодам биографии, так и по социально-политическим характеристикам. Особо пристальное внимание членов проверочной комиссии привлекали лица, работавшие в составе бывшего валидовского правительства. К примеру, личное дело действующего наркома просвещения Ф. Ахмедуллина вызвало у проверяющих сомнения относительно его «социальной безупречности» и «политической надежности» [4]. 26 ноября 1921 г. по итогам проверки Ф. Ахмедуллина даже временно исключили из состава партии «как имеющего определенные национальные взгляды и ведущего буржуазный образ жизни» [5].

В ряде случаев исключение из партии носило характер борьбы с разложившимися элементами. Так, один из заместителей председателя правления Башторга А. Х. Хасанов был исключен из рядов партии с формулировкой «:...за шкурничество и использование служебного положения в личных интересах». Однако через год он был восстановлен в партийных рядах с одновременным снятием с занимаемой должности [6].

Противоречия между Башобкомом и Башсовнаркомом, в составе которого работали политические деятели, участвовавшие в башкирском национальном движении 1917-1920 гг., не прекращались и в последующие годы, приобретая различные формы. Периодически руководство Башобкома РКП (б) обращалось за помощью к Москве в поисках поддержки при решении определенных политических конфликтов. В конце 1922 г. Уфу посетил представитель ЦК РКП (б) П. Г. Смидович, который дал следующую характеристику членам правительства Башкирской АССР А. Адигамову и А. Биишеву: «.оба из ряду развитые, интеллигентные, энергичные, на две головы выше прочих, члены партии не раньше 19-го года, оба с партией идеологически ничего общего не имеющие: полные мелко-буржуазного национализма и ведущие за собой остальных.» [7].

Достаточно частыми были исключения сотрудников из партийных рядов и увольнения с работы по причине совершения ими уголовных преступлений финансового характера или дисциплинарных проступков. К примеру, в июне 1924 г. за подписью председателя Совнаркома Башкирской АССР М. Халикова всем наркоматам и местным органам управления был разослан секретный циркуляр. В документе содержалось предписание для командируемых по служебной линии в столицу сотрудников в обязательном порядке регистрироваться в Башпредставительстве г. Москвы. Отмечалось, что некоторые представители республиканского госаппарата злоупотребляют своими полномочиями и бесконтрольно занимаются преступными деяниями. Так, сотрудник Башкирской военкооперации сбежал из Москвы с деньгами, полученными на баланс республики. Еще один сотрудник башкирского правительства товарищ Иванов по неизвестным причинам «.впал в психически расстроенное состояние и блуждал по Москве в течение полутора месяцев в беспомощном состоянии» [8]. Можно привести также пример, когда в 1926 г. был подвергнут партийному взысканию и едва не исключен из партии инструктор Башглавсуда Б. Г. Мутиков, когда во время голосования по вопросу исключения Л. Д. Троцкого из партии он воздержался от участия в означенном голосовании и был обвинен в нарушении партийных принципов [6].

Одним из решений XIII съезда РКП (б) в декабре 1924 г. стало проведение новой чистки непроизводственных партийных организаций. Рассмотрим некоторые ее результаты на примере анализа материалов проверочной тройки по чистке рядов РКП (б) Башобкома по ячейке Народного комиссариата просвещения. Проверка проводилась в феврале 1925 г. и коснулась 37 сотрудников, работавших как в центральном аппарате комиссариата просвещения, так и в подведомственных ему учреждениях. Особое внимание в биографиях члены проверочной тройки уделяли периоду Гражданской войны, стараясь выявить среди работников народного образования тех, кто активно участвовал в белом движении. Так, наиболее придирчиво изучалась биография Л. С. Каримова, бывшего народного учителя, члена партии с августа 1919 г. Будучи в рядах Красной Армии до 1924 г. он занимал должность командира взвода и роты, был секретарем политбюро полка и бригады. На момент же проверки состоял членом Правления Башкирского областного отдела Всероссийского союза работников просвещения. Сам Людвиг Каримов указал, что является выходцем из крестьян и получил среднее образование. Проверка выявила, что он уже имеет партийное взыскание в виде выговора за присвоение казенных денег и организацию на них банкета на съезде работников просвещения. Кроме того, выяснилось, что дважды в ходе Гражданской войны Каримов оказывался в составе частей Белой армии. В 1918 г. он служил помощником каптенармуса в Уфе, занятой войсками чехословацкого корпуса. Уже после вступления в партию Каримов вновь попал в плен к белым на южном Врангелевском фронте, а затем был мобилизован и назначен командовать белогвардейской ротой, где и провел три месяца. Сам он утверждал, что не принимал участия в расстрелах и карательных акциях. Тем не менее проверяющие, очевидно имевшие определенные сведения на этот счет, придирчиво выясняли, имеет ли он отношение к расстрелам крестьян и коммунистов в д. Ильмурзино и ряде других населенных пунктов, восставших в свое время против армии Колчака. В конечном счете, проверочная тройка постановила исключить Л. С. Каримова из рядов РКП (б) как «чуждого элемента с сомнительным уголовным и контрреволюционным прошлым» [9].

Характерен и другой контрастный пример. Так, личность молодого поэта и журналиста Х. А. Габитова первоначально также вызывала сомнения у проверочной тройки. Несмотря на то, что сам он был выходцем из рабочих, вступил в партию еще в ноябре 1919 г. и являлся «...участником разгона белых банд», в его биографии нашлись компрометирующие факты. В 1922 г. он был исключен из партии и переведен в кандидаты из-за «сотрудничества в газете Башкирского правительства Валидова». Однако его дальнейшая работа в Научном обществе по изучению Башкирии и ряде советских органов, отсутствие выговоров и замечаний по партийной линии и, по всей видимости, благоприятное впечатление, произведенное при личном собеседовании с проверяющими, заставили последних принять решение о возвращении Габитова в члены РКП (б) [9].

Не вызвала нареканий проверочной тройки и кандидатура учительницы Е. М. Васюниной, на тот момент времени работавшей заведующей общежитием для подростков. Будучи выходцем из крестьян, она имела среднее образование в объеме гимназии и состояла в партии с 1919 г. Однако в ноябре 1923 г. была исключена из рядов РКП (б) за «судимость по делу убийства женщины, убитой за оскорбление личности». Проверяющие тем не менее отметили хороший уровень ее политической грамотности и порекомендовали перевести Васюнину на более ответственную работу [9].

Партийная проверка в феврале 1925 г. выявила наличие в ячейке РКП (б) по Башнаркомпросу двух бывших членов эсеровской партии. Один из них, Ф. И. Бахаев, заведующий детдомом, являлся членом партии социалистов-революционеров с 1905 по 1917 гг. Но затем вышел из ее состава и в декабре 1918 г. вступил в ряды РКП (б). Вторым бывшим представителем эсеровской организации оказался известный деятель народного образования республики Ш. Х. Сюнчелей, числившийся на тот момент заведующим Башкирским Академцентром. Члены проверочной комиссии отметили по отношению к нему, что «.. .выясняется слишком мягкий подход к спецам и переоценка работы последних и слабое марксистское мировоззрение». Очевидно, имелось в виду то, что заведующий Академическим центром не проводил активной политико-идеологической работы среди представителей старых кадров специалистов в системе образования и науки. Тем не менее и Бахаев, и Сюнчелей благополучно прошли проверку и продолжили работу в системе Башнаркомпроса [9].

В целом чистка 1925 г. показала, что партийные органы при проверке членов и кандидатов РКП (б) обращали внимание на следующие характеристики: 1) социальное происхождение; 2) уровень марксистского правосознания; 3) деятельность проверяемого в годы Гражданской войны; 4) наличие судимостей и партийных выговоров, 5) общая оценка политической благонадежности. При этом важно заметить, что давнее участие в оппозиционных политических партиях и движениях, прошлые связи с контрреволюционными элементами или недостаточная идеологическая подкованность в данный период пока еще не рассматривались в качестве фатальных обстоятельств, которые могли бы помешать при продвижении по карьерной лестнице или отразиться на партийном статусе гражданина. При наличии положительной характеристики и публичном признании политических ошибок работник госаппарата мог рассчитывать на снисхождение, восстановление в партийных рядах или повышение по службе. С учетом национально-культурных особенностей региона, делались определенные скидки и на социальное происхождение проверяемых.

К концу 20-х гг. XX века ситуация в сфере партийно-государственного контроля становится более напряженной. В стране разворачиваются масштабные открытые судебные процессы над «вредителями» и «классовыми врагами», происходит форсированный переход к индустриализации и коллективизации, командно-административная централизация во всех сферах общественной жизни. На фоне этих процессов резко меняется отношение к так называемым старым специалистам.

Следствием нового курса на региональном уровне стала очередная партийная чистка, проведенная в центральных и местных органах управления Башкирской АССР в 1929 г. Она отличалась более жесткими подходами Башобкома по отношению ко всем пунктам биографии проверяемых лиц. Основания для исключения из рядов ВКП (б) носили как социально-политический, так и уголовно-дисциплинарный характер.

К примеру, 31 октября 1929 г. нарком просвещения К. А. Идельгужин был исключен из партии «.за скрытие и упорное непризнание...своей добровольной службы в белой контрреволюционной Валидовской армии.». Кроме того, в вину наркому ставили то, что «.за весь период пребывания в партии проявлял неустойчивость и колебания, покрывал и защищал носителей идеологии валидовщины и султангалеевщины. дачу командировок в вузы контрреволюционным и кулацким элементам». Несмотря на то, что через месяц К. А. Идельгужин был все же восстановлен в партии с вынесением строгого выговора и предупреждения, его направили на низовую работу с запрещением в течение трех лет занимать руководящие должности [6].

По схожим причинам в сентябре 1929 г. был исключен из партии один из бывших заместителей наркома просвещения Л. Л. Мансуров, работавший на тот момент секретарем БашЦИК. Партийные органы выдвинули против него сразу несколько обвинений: «... сокрытие при вступлении в партию своего социального происхождения (сын муллы), в командировании на рабфак сына кулака.. .в разбазаривании госсредств (в 1928 г. отпустил жене отбывающего наказание на Соловках пособие в 65 рублей)». Тем не менее после того, как бывший председатель БашЦИК Х. Кушаев лично вмешался в это дело, Л. Мансурова восстановили в партии с вынесением выговора [6].

Весьма распространенной причиной партийной чистки 1929 г. стали выявленные случаи связи членов партии с чуждыми социальными элементами. Так, сотрудник Башглавсуда Б. Г. Мути- ков в начале 1929 г. попался на том, что принял решение о возврате национализированного дома лишенцу. Учитель З.З. Сатлыков в мае 1929 г. был исключен из партийных рядов за обнаруженную связь с муллой-отцом. Такая же участь в августе 1929 г. постигла учителя А. И. Мартинсона за связь с кулацкими элементами и ведение своего кулацкого хозяйства в виде пасеки. Слушатель башкирской подготовительной группы Института народного образования М. Гаязов лишился партийного билета за «.выпивку, политическую неустойчивость и за дачу денег 200 рублей кулаку мельнику» [6].

Партийные проверки стали более придирчиво изучать графу социального происхождения сотрудников госаппарата Башкирской АССР. Допустим, председатель Стерлитамакского кантон- ного исполкома С. Х. Каримов в июне 1929 г. был снят с должности и получил строгий выговор по партийной линии за сокрытие факта торгово-предпринимательской деятельности своего отца, а также сознательное уменьшение земельного надела родителей в официальных документах. В августе 1929 г. работник системы просвещения Б. Г. Якупов исключается из партии за то, что, вступая годом ранее в партию, забыл упомянуть в анкете, что является сыном муллы [6].

Весьма частым явлением продолжали оставаться случаи финансовых преступлений со стороны служащих и чиновников республики. К примеру, инспектор политпросвета ГорОНО А. Д. Староверов в октябре 1929 г. оказался уличен в растрате 957 казенных рублей и попытке скрыть это происшествие от начальства [6].

Следует отметить, что уже в начале 1930 г. после детального пересмотра указанных дел центральной контрольной комиссией ВКП (б) при Народном комиссариате рабоче-крестьянской инспекции и выяснении точных обстоятельств большинство упомянутых граждан были в партии восстановлены при вынесении им строгого выговора. В данном случае стоит говорить о характерной тенденции политики партийного контроля рассматриваемого периода, когда вслед за массовыми чистками следовала волна частичной реабилитации, в ходе которой часть исключенных из ВКП (б) работников восстанавливалась в партийных рядах и в своих прежних должностях. Кому-то в этом помогало заступничество со стороны партийного и советского руководства, в некоторых же случаях ходатайства о пересмотре решений проверочных комиссий вносили центральные и местные органы власти, которым не хватало квалифицированных специалистов.

Выводы

Таким образом, партийные чистки 20-х гг. XX века на территории Башкирской АССР носили комплексный характер и преследовали несколько целей. Во-первых, они диктовались стремлением очистить партийные ряды от явно уголовных и разложившихся в морально-бытовом плане элементов; во-вторых, партийное руководство старалось добиться максимальной политической благонадежности путем выявления лиц, участвовавших в годы Гражданской войны в различных формах антибольшевистского сопротивления; в-третьих, прослеживался четкий курс на достижение своего рода «классовой чистоты» с помощью устранения из партии социально чуждых элементов; в-четвертых, обращалось внимание на дисциплинированность, идеологическую подкованность и готовность беспрекословно следовать партийной линии.

советский большевик башкирский чистка

Литература

1. Национальный архив РБ (далее НА РБ). Ф. 22. Оп. 4. Д. 12. Л. 13, 14.

2. Правда. 1921. 27 июля.

3. Правда. 1921. 21 сентября.

4. НА РБ. Ф. 22. Оп. 5. Д. 85. Л. 2 - 4.

5. НА РБ. Ф. 122. Оп. 3. Д. 14. Л. 10 - 11.

6. НА РБ. Ф. 122. Оп. 8. Д. 98 а. Л. 38, 41, 46, 47, 48, 51, 76, 83, 117.

7. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 33. Д. 180. Л. 3.

8. НА РБ. Ф. 122. Оп. 3. Д. 12. Л. 63.

9. НА РБ. Ф. 122. Оп. 4. Д. 198. Л. 3 - 4,6.

Размещено на Allbest.ru