Жизнь и творчество М. Максимовича (И. Шанхайского) в интеллектуальном пространстве культуры первой половины ХХ в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Жизнь и творчество М. Максимовича (И. Шанхайского) в интеллектуальном пространстве культуры первой половины ХХ в.

Беличенко О.

доктор наук по социальным коммуникациям

заведующая кафедрой украинского языка и литературы

Донбасского государственного педагогического университета

Анотація

Статья посвящена выдающемуся отечественному мыслителю и богослову Иоанну Шанхайскому. Автор делает попытку воспроизвести духовный портрет деятеля на фоне социальных и культурных катаклизмов начала ХХ столетия. Труды святителя стали значительным вкладом в развитие богословской литературы, а его деяния - опорой для многочисленных изгнанников.

Ключевые слова: Иоанн Шанхайский, духовная литература.

Біличенко О.

докторка наук із соціальних комунікацій, професорка, завідувачка кафедри української мови та літератури Донбаського державного педагогічного університету

Життя та творчість М. Максимовича (І. Шанхайського) в інтелектуальному просторі культури першої половини ХХ ст.

Аннотация

Стаття присвячена видатному вітчизняному мислителю і богослову Іоанну Шанхайському. Автор намагається відтворити духовний портрет діяча на фоні соціальних та культурних катаклізмів початку XX століття. Труди святителя стали значним внеском в розвиток богословської літератури, а його діяння - опорою для багатьох вигнанців.

Ключові слова: Іоанн Шанхайський, духовна література.

Belichenko O.

Doctor of Science in Social Communications, Professor, Head of the Ukrainian Language and Literature Department, Donbas State Teachers'

Training University

Life and creativity of M. Maksimovich (I. Shanhaisky) in the intellectual space of culture of the first half of the XX century

Annotation

The article is devoted to the domestic kind of thinker and theologian John of Shanghai. The aim of our article is an attempt to characterize the significance of the creative activity of Mikhail Maximovich (Father John of Shanghay). The author makes an attempt to reproduce the spiritual portrait of a personality of social and cultural upheavals of the beginning of the twentieth century. His work began a significant contribution to the development of theological literature, and his actions - support for the numerous exiles. The literary texts of M. Maksimovich convey the socio-cultural and cognitive-semiotic feelings of the author, which are transformed during the description into a culturological portrait of modern culture and literature.

The activity of St. John of Shanghai, unfortunately, remains little studied, which determines, in our opinion, its relevance. Recently, several studies on this topic have been published, among which it is worth noting the work of A. Arsenyev, E. Bondareva, V. Kosika.

The purpose of our article is an attempt to characterize the significance of the creative activity of Mikhail Maximovich (Father John of Shanghai), which gives reason to highlight the following tasks: 1) To consider the cultural-anthropological and cognitive-semiotic consequences of the gap in the individual (social) consciousness that occurs in connection with a change in the information platform of being-in-culture, ontological and epistemological principles, past and present time; 2) Show Orthodoxy as an essential and necessary prerequisite for maintaining the national identity of the individual and society in conditions of emigration.

In the late 1920s and early 1930s. scientific apologetic works of the future saint appear: “Honoring the Virgin and John the Baptist and a new direction of Russian theological thought”, “How the Holy Orthodox Church honored and reveres the Mother of God”, “The Doctrine of Sophia - the Wisdom of God”. Literary texts convey the socio-cultural and cognitive-semiotic feelings of the author, which are transformed in the course of description into a culturological portrait of modern culture and literature.

Literary texts not only outline the problematic cultural and anthropological boundaries of modernity as a complex intellectual phenomenon, but also provide a neo-philosophical compendium formed on a shaky cut of the individual and social facets of the individual's existence. they are information-intensive and culturally relevant phenomena of the intellectual nature of personality and represent the most meaningful modern cultures.

In addition to ascetic works, St. John left behind unique ascetic, homiletical and theological articles, works, books. One of these works is the word "On Prayer."

The collected material is an important basis for searches in this area and serves as the foundation for further research. Today the return of memory, knowledge, culture that seemed to have disappeared irrevocably, is expanding.

Key words: John of Shanghai, spiritual literature.

Постановка проблемы

духовный портрет максимович

Интеллектуальное пространство современной культуры охватывает не только внешнюю, результативную часть культуры, но и ее внутреннюю - смысловую, когнитивную. Человек новой эпохи стал терять черты культурной аутентичности, постоянства, а интеллектуальное пространство культуры все в большей степени стало превращаться в интеллектуальную метафору времени, которая трансформируется в формы социальной и когнитивной неадекватности. Как утверждает М. Маклюен, возникает явление «моделирующего мира», порожденного кодом культуры и преодолевающего несемиотические различия «реального» и «виртуального». Парадоксальность интеллектуальной картины мира или «когнитивного экрана» современной личности и способов презентации смыслов текстовой/речевой коммуникации является отражением общей кризисности интеллектуального пространства культуры.

Человек новой эпохи стал терять черты культурной аутентичности, постоянства, а интеллектуальное пространство культуры все в большей степени стало превращаться в интеллектуальную метафору времени, которая трансформируется в формы социальной и когнитивной неадекватности. Проблема соотношения смыслов и текстов, информационного внутреннего - и знакового (семиотического) внешнего, интеллектуального и маргинального характерна для литературных текстов и их авторов. Литературные тексты являются информационно емкими и культурнорелевантными феноменами интеллектуальной природы личности и представляют наиболее смыслопорождающие современные культуры. Жизнь и деяния святителя Иоанна Шанхайского многоплановы и являются тому подтверждением. Деятельность святителя Иоанна Шанхайского, к сожалению, остается еще мало изученной, что и определяет, на наш взгляд, ее актуальность. Сегодня возвращение памяти, знаний, культуры, что представлялись исчезнувшими безвозвратно, ширится. Но предстоит еще более продолжительная и глубокая работа по возвращению забытых страниц литературной и духовной жизни отечества.

По этой теме в последнее время вышло несколько исследований, среди которых необходимо отметить работы А. Арсеньева, Е. Бондаревой, В. Косика [1; 2; 5].

На основе свидетельств русских эмигрантов в Югославии, в первую очередь трудов иерархов РПЦЗ - митрополита Антония (Храповицкого), его преемника митрополита Анастасия (Грибановского), архиепископа Иоанна (Шаховского), митрополита Вениамина (Федченкова), архиепископа Нестора (Анисимова), который провел юность в Белграде, Н. Зёрнова - одного из первых историков Православной Церкви в ХХ веке, настоятеля русского храма Святой Троицы в Белграде В. Тарасьева, научных трудов Е. Спекторского, Е. Троицкого, трудившихся в те годы в Югославии, периодических изданий, которые издавались в Белграде и Сремских Карловцах в 1920 - 1930-е годы («Новое время», «Царский вестник», «Церковная жизнь», «Церковное обозрение» «Церковные ведомости»), можно было бы проследить религиозно-просветительскую деятельность отца Иоанна Шанхайского в эти годы. О значении православного прихода как центра не только духовной, но и гражданской национальной жизни свидетельствуют многочисленные воспоминания, в числе наиболее важных представляются рассказы настоятеля храма Святой Троицы в Белграде протоиерея Василия Тарасьева, сформировавшего при храме прекрасный исторический центр с музеем воинской славы, архивом, библиотекой, а также книга потомка русских эмигрантов в Югославии А. Арсеньева «У излучины Дуная». Благодаря этим записям мы имеем ценные свидетельства опыта воссоздания духовно-национальной идентичности в условиях беженства, которые прослеживаются во многих десятках человеческих судеб. Они свидетельствуют о том, что каждый прошел свой путь к Православию, но важно, что на этом пути люди объединились, стали общностью, преодолели одиночество и сиротство в духовной области. Службы в храмах, литургическая жизнь, восстановление привычной жизненной канвы, возможность исповеди, причастия, крещения и отпевания в своей, православной церкви в условиях беженства давали душевное равновесие, восстанавливали общность, целостность самоощущения как личности, так и всего беженского социума. Возврат к вере для многих людей стал выходом из идейных метаний предреволюционных лет, дал альтернативу бездуховной западной жизни. Многие труды, проникнутые православным мировосприятием, были созданы и увидели свет именно в Югославии.

Целью нашей статьи является попытка охарактеризовать значение творческой деятельности Михаила Максимовича (о. Иоанна Шанхайского), что дает основание выделить следующие задания:

Рассмотреть культурно-антропологические и когнитивно-семиотические следствия разрыва в индивидуальном (социальном) сознании, происходящего в связи с изменением информационной платформы бытия-в-культуре, онтологического и гносеологического начал, прошедшего и текущего времени;

Показать православие как сущностную и необходимую предпосылку для сохранения национальной идентичности личности и социума в условиях эмиграции.

Изложение основного материала. Литературные тексты передают социально-культурные и когнитивно-семиотические самоощущения автора, преобразующиеся в ходе описания в культурологический портрет современной культуры и литературы. Литературные тексты не только очерчивают проблемные культурно-антропологические границы современности как сложного интеллектуального феномена, но и предоставляют собой неофилософский компендиум, образованный на зыбком срезе личностных и социальных граней существования индивидуума.

Предки Иоанна Шанхайского по отцовской линии были выходцами из Сербии. Один из предков - святитель Иоанн Тобольский был подвижником святой жизни, миссионером и духовным писателем. Он жил в первой половине XVШ века и причислен к лику святых Русской Православной Церковью в 1916 г. - последним в царствование государя-страстотерпца Николая Александровича.

Святитель Иоанн родился 4 июня 1896 г. в имении своих родителей, потомственных дворян Бориса Ивановича и Глафиры Михайловны Максимовичей в местечке Адамовка Харьковской губернии (ныне - Славянский район Донецкой области). Загородное имение Бориса Ивановича находилось совсем недалеко от славившегося строгостью иноческого устава Святогорского монастыря на Северском Донце. Максимовичи поддерживали обитель материально, делая щедрые вклады, помногу дней жили в монастыре. Вместе с родителями совершал паломничества в Святые Горы и совсем маленький Михаил. Святогорский монастырь располагал молодого Михаила к вдумчивому отношению к жизни.

В годы учебы в университете Михаил участвовал в ежегодных крестных ходах из Харькова в Куряжский монастырь с чудотворной Елецкой иконой Божией Матери. Большое впечатление произвел на Михаила приезд в Харьков молодого епископа Варнавы (впоследствии патриарха Сербского), сердечно принятого архиепископом Антонием и повествовавшего о страданиях сербов под властью турок. Это было в январе 1917 г. перед революцией, когда у сербов, с которыми воевали Германия, Австрия и Турция, почти не оставалось свободной, не захваченной врагами территории. Харьковская церковная жизнь содействовала начальным шагам юного Михаила по пути благочестия.

Окончив в 1918 г. юридический факультет Харьковского университета, он вместе с семьей оказался в эмиграции в Югославии. Его братья также жили в эмиграции. Один получил высшее техническое образование и работал инженером в Югославии, а другой, после окончания юридического факультета Белградского университета, работал в югославской полиции. Трагедия 1917 - 1918 гг. окончательно убедила его в слабости человеческой, в непрочности всего земного. Сохранив на всю жизнь пламенный патриотизм, ставший в нем верой в возрождение Святой Руси, он решил отречься от мира и всего себя посвятить служению Богу. После завершения обучения на Богословском факультете Белградского университета имени святого Саввы Сербского, в 1926 г. он принял монашеский постриг с именем Иоанна в честь его дальнего родственника - святителя Иоанна Тобольского в монастыре в Милькове. В этом же году епископ Челябинский Гавриил (Чепур) рукоположил его во иеромонаха.

Жизнь русской колонии в Королевстве сербов, хорватов и словенцев в 1920 - 1930-е гг. имела ряд характерных особенностей. Правительство и в особенности король Югославии Александр Карагеоргиевич выполняли многолетнюю программу финансовой и организационной поддержки эмигрантов. В этой стране сложилась во многом уникальная ситуация.

В условиях эмиграции возросло значение самоуправляющейся приходской общины, которая стала основным звеном организации национальной и гражданской жизни. На основе приходских общин в Югославии позднее возникли братства преподобного Серафима Саровского, святого князя Владимира, святого праведного Иоанна Кронштадского, Святого Креста.

В начале 1920-х гг. возникает и кружок в Белграде, с довольно четкой религиозной и православной направленностью. С отъездом в 1925 г. из Белграда наиболее активных членов, он стал слабеть, а в 1927 г. разорвал связь со всем Движением в виду резолюции Архиерейского Синода (в Карловцах) об отношении к YMCA и превратился в Братство имени преп. Серафима и в 30-х гг. прекратил работу.

В Югославии находилось восемь приходов: в Белграде, Земуне, Новом Саде, Панчеве, Великой Кикинде, Белой Церкви, Сараеве и Загребе. Духовная жизнь эмигрантов оформлялась постепенно - сначала в помещении столовой на улице Короля Милана была открыта первая молельня, затем стали строиться храмы (церкви Святой Троицы в Белграде и святого Апостола Иоанна Богослова в Белой Церкви). В 1931 г. в Белграде на Новом кладбище была сооружена Иверская часовня - точная копия разрушенной тогда в Москве одноименной святыни.

Белград прославился наследниками дореволюционной духовно академической науки - церковным историком Александром Павловичем Доброклонским и величайшим отечественным библеистом Николаем Никаноровичем Глубоковским. Их делом было возведение настоящего гуманитарного фундамента: они зароняли в учениках интерес к самостоятельному исследованию источников. Выпускник богословского факультета в Белграде Николай Михайлович Зёрнов, организовал богословский кружок, который не имел ни названия, ни программы, кроме веры в Церковь Христову, как смысл и цель жизни. Семья Зёрновых принимала активное участие в Русском Христианском Студенческом Движении. В 1925 г. в монастыре Хопово в окрестностях города Нови Сад состоялся III съезд РХСД при участии митрополита Антония (Храповицкого), протоиерея Сергия Булгакова, с. Франка, В. Зеньковского, Л. Зандера и других. Членами кружка в те годы были протопресвитер Николай Афанасьев, владыка Кассиан (Безобразов).

С начала 1920-х гг. в Сербии находился Синод и Высшее русское церковное управление за границей. Глава Русской Зарубежной Церкви митрополит Антоний (Храповицкий) хорошо знал Михаила Максимовича еще по Харькову, будучи правящим архиереем Харьковской и Ахтырской епархии, а теперь и по университетскому семинару (сами студенты называли его Братством преподобного Серафима). В 1924 г. владыка Антоний посвятил Михаила в чтецы, а вскоре, зная склонность молодого человека к исследовательской работе, высокие патриотические чувства, благословил его на подготовку доклада о происхождении закона о престолонаследии в России; при этом поставил цель: показать, насколько данный закон соответствует духу русского народа и вытекает из его истории.

В период летних каникул он жил в Мильковом монастыре, близко общался с настоятелем - архимандритом Амвросием (Кургановым), его беседы за монастырскими послушаниями тепло вспоминал Фаддей Витовницкий (тогда молодой послушник Томислав). После того как в мае 1933 г. настоятель скончался, обстановка в монастыре изменилась.

Затем он преподавал Закон Божий в сербской государственной гимназии в городе Велика Кикинда и был преподавателем и воспитателем в семинарии святого Апостола Иоанна Богослова Охридской епархии в городе Битоли. Многим поражал семинаристов отец Иоанн. Так, они обнаружили, что их заботливый наставник, осенив всех крестным знамением после молитвы на сон грядущим, сам вовсе не ложился спать, лишь изредка позволяя себе отдохнуть под святыми образами. И еще одно отличало иеромонаха Иоанна: подобно столь чтимому им святому праведному Иоанну Кронштадскому, он с самого начала своего служения взял за правило: каждый день совершать Божественную литургию, каждый день причащаться Святых Христовых Таин.

В Битоле святитель Иоанн снискал любовь своих воспитанников, и тогда же окружающим стали известны его духовные подвиги. Он постоянно и беспрерывно молился, ежедневно служил Божественную литургию, а если не служил сам, то причащался Святых Христовых Таин, строго постился и ел обыкновенно один раз в день поздно вечером. Святитель с особой отеческой любовью внедрял в студентов-семинаристов высокие духовные идеалы. Они же первыми обнаружили его величайший подвиг аскетизма, замечая, что святитель никогда не ложился спать, а когда засыпал, то только от изнеможения и часто во время земного поклона в углу под иконами.

Сами семинаристы убедились в том, что отец Иоанн действительно жил ангельской жизнью. Его терпение и скромность были подобны терпению и скромности великих подвижников и пустынников. События из святого Евангелия он переживал так, как будто все это совершалось перед его глазами, и он всегда знал главу, где это событие описано, и когда нужно было, он всегда мог процитировать данный стих. Он знал характер и особенности каждого студента. У отца Иоанна был дар Божий - необыкновенная память. В любой момент он мог сказать, когда и как семинарист отвечал, что он знал и чего не знал. Для семинаристов он был воплощением многих христианских добродетелей. Не было никакой проблемы, личной или общественной, которую он не мог бы сразу разрешить. Не было вопроса, на который он не смог бы ответить. Ответ всегда был сжатым, ясным, полным и исчерпывающим, потому что он был по-настоящему глубоко образованным человеком. Образование его, его «премудрость» зиждилась на самом прочном фундаменте - на страхе Божием.

В первую неделю Великого поста отец Иоанн ничего кроме одной просфоры в день не вкушал, так же и на Страстной неделе. Когда наступала Великая Суббота, его тело было полностью истощено. Но в день Святого Воскресения он оживал, его силы возвращались. На Пасхальной заутрене он ликующе восклицал: «Христос воскресе!» - будто Христос воскрес именно в эту святую ночь. Его лицо светилось. Пасхальная радость, которой сиял сам святитель, передавалась всем в храме. Это испытал каждый, кто был в церкви с отцом Иоанном в пасхальную ночь.

В этот период по просьбе местных греков и македонян он начал служить для них на греческом языке. Тогда же иеромонах Иоанн стал посещать больницы и отыскивать больных, нуждающихся в молитве, утешении и причащении.

Мемуаристы Николай и Мария Зёрновы запечатлели облик Михаила Максимовича той поры: «... Небольшого роста, с одутловатыми щеками и красными губами, он производил впечатление большой, в себе сосредоточенной силы. Он мало общался с другими студентами. Он очень бедствовал, зарабатывал на жизнь продажей газет. Белград в те годы покрывался непролазной грязью во время дождей. Максимович носил тяжелую меховую шубу и старые сапоги. Обычно он вваливался в аудиторию с запозданием, густо покрытый уличной грязью, вынимал не спеша из-за пазухи засаленную тетрадку и огрызок карандаша и начинал записывать лекцию своим крупным почерком. Вскоре он засыпал, но как только просыпался, сразу возобновлял свои писания. Многие из нас любопытствовали узнать, что за записи получались у Максимовича, но никто не решался попросить его дать их почитать. Этот необычайный студент стал самым необычайным епископом Зарубежной Церкви» [4, с. 225].

Именно в годы жизни в Сербии происходило его духовное становление. К периоду, проведенному отцом Иоанном в Битольской семинарии, относится его знакомство с Владыкой Николаем (Велимировичем), в то время епископом Охридским. Сохранилось интересное воспоминание одного из воспитанников семинарии, впоследствии протоиерея, Уроша Максимовича об одной из встреч в стенах этого учебного заведения. Один раз при расставании обратился он к небольшой группе учеников со словами: «Дети, слушайте отца Иоанна, он Ангел Божий в человеческом облике» [4, с. 225].

В конце 1920 - начале 1930-х гг. появляются научно-апологетические работы будущего святителя: «Почитание Богородицы и Иоанна Крестителя и новое направление русской богословской мысли», «Как Святая Православная Церковь чтила и чтит Божию Матерь», «Учение о Софии - Премудрости Божией», в которых со святоотеческих позиций он полемизировал со сторонниками теологической концепции «софиологии», в первую очередь, со священником Сергием Булгаковым. Ведя полемику с софистами, и прежде всего - с протоиереем Сергием Булгаковым («Свет невечерний», «Друг новобрачного», «Неопалимая Купина»), молодой богослов доказывает несостоятельность приравнивания ими Девы Марии к Спасителю как Посредницы между двумя природами - Божественной и человеческой, а также попытки «ревнителей не по разуму» представить Деву Марию и Иоанна Предтечу как два аспекта Софии. Для иеромонаха Иоанна очевидна близость софистов к философам-еретикам II - III вв. - гностикам. Борьбе за чистоту Священного Писания и Святого Предания Владыка Иоанн отдаст всю свою жизнь. Как известно, помимо подвижнических трудов святитель Иоанн оставил после себя уникальные аскетические, гомилетические и богословские статьи, труды, книги. Одним из таких трудов является слово «О молитве».

Как и многие эмигранты, отец Иоанн очень уважал покровительствовавшего беженцам из России короля Югославии Александра I Карагеоргиевича. Спустя много лет он отслужил панихиду по нему на месте его убийства на одной из улиц Марселя.

В мае 1934-го г. состоялось посвящение иеромонаха Иоанна во епископы с назначением его на Шанхайскую епархию.

Таким был Владыка Иоанн тогда, таким он остался и до конца своей жизни - «чудом аскетической стойкости» - высоким примером духовной, молитвенной настроенности. Время показало, что святитель Иоанн Чудотворец - скорый помощник всех сущих в бедах, болезнях и скорбных обстоятельствах.

Перспектива дальнейших исследований

Собранный материал является важной основой для поисков в этой области и служит фундаментом для дальнейших исследований

Литература

1. Арсеньев А. У излучины Дуная: очерки жизни и деятельности русских в Новом Саду. Москва: Русский путь, 1999. 256 с.

2. Бондарева Е. Под сенью Святой Троицы. История русской церкви в Белграде. Журнал Московской Патриархии. 1999. № 7. С. 21-30.

3. Герман О. (Подмошенский). Цена святости: воспоминания о Свт. Иоанне Шанхайском. Москва: Русский Паломник, 2010. 127 с.

4. Зёрнов Н.М. Русское религиозное возрождение в ХХ веке. Париж, 1991. 368 с.

5. Косик В.И. Русская церковь в Югославии (20-40 - е годы ХХ века). Москва: Православный Свято-Тихоновский богословский институт, 2000. 287 с.

6. Шкаровский М. Русская церковная эмиграция в Югославии. Журнальный зал. 2010. № 259. С. 111-113.

Размещено на Allbest.ru