Динамика аграрного законодательства в тюдоровской Англии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Динамика аграрного законодательства в тюдоровской Англии

В. П. Митрофанов

Аннотация

Актуальность и цели. Тема исследования является актуальной в связи с тем, что в отечественной историографии до настоящего времени не проводили анализ динамики аграрного законодательства в Англии эпохи Тюдоров (1485-1603). Специальное изучение этого законодательства позволит лучше понять механизмы экономической и социальной политики абсолютной монархии в эпоху разложения феодализма и генезиса капитализма. Цель работы - опираясь на результаты исследования отечественных и англоязычных историков аграрного законодательства ранних Тюдоров, проследить дальнейшее развитие аграрного законодательства середины и второй половины XVI в.

Материалы и методы. При выполнении поставленных задач в контексте диалектического метода познания с помощью анализа и синтеза проведено исследование содержания парламентских статутов в отношении огораживаний, королевских прокламаций и других источников, а также специальной литературы отечественных и англоязычных авторов. Такой подход позволил проследить динамику аграрного законодательства английских монархов династии Тюдоров.

Результаты. Исследовано содержание парламентских статутов и королевских прокламаций в отношении огораживаний, что позволило определить как причины их изменений, так и сами изменения, а также определить их социальные последствия для английской деревни периода раннего Нового времени.

Выводы. Парламентские статуты, королевские прокламации в отношении огораживаний были направлены в целом на ограничение конверсии лендлордами пахотных земель крестьян с последующей их эвикцией. В них были положения, предписывающие проведение реконверсии пастбищ в пахоту, ограничение размеров манориальных хозяйств, ферм, количества овец и т. п. Последние елизаветинские аграрные законы были более детализированными, включали ряд новых моментов, отражавших аграрные реалии в стране. Кабинет Елизаветы I Тюдор начинает осознавать необходимость экономических методов регулирования процесса огораживаний, но также и необходимость сохранения и развития овцеводства. Это определило сохранение в законах «лазеек» для огораживателей. Именно это, а не только их плохое исполнение местными должностными лицами, как это ранее считалось, стало причиной того, что процесс огораживаний крестьянских земель с эвикцией самих крестьян продолжался. В то же время аграрное законодательство сдерживало темпы этого процесса. Оно побуждало лендлордов чаще прибегать к легальным методам эвикции крестьян, в частности посредством повышения файнов, а также заключать договоры по огораживаниям со своими крестьянами. Все эти факторы способствовали переходу от системы открытых полей к выделенной системе хозяйствования части крестьянства и созданию экономических условий для распространения фермерства, а значит и переходу к капиталистическим методам хозяйствования.

Ключевые слова: Тюдоры, статуты, прокламации, огораживания, крестьяне, лендлорды, пахотные земли, пастбища.

V. P. Mitrofanov

THE DYNAMICS OF AGRARIAN LEGISLATION IN TUDOR ENGLAND

Abstract.

Background. The research topic is relevant due to the fact that in Russian historiography until now has not conducted an analysis of the dynamics of agrarian legislation in England of the Tudor era (1485-1603). A special study of this legislation will make it possible to better understand the mechanisms of the economic and social policy of the absolute monarchy in the era of the decay of feudalism and the genesis of capitalism. The purpose of the work is based on the results of a study of domestic and English historians of agrarian legislation of the early Tudors to trace the further development of agrarian legislation in the middle and second half of the XVI century.

Materials and methods. When fulfilling the tasks in the context of the dialectical method of cognition, using analysis and synthesis, a study was carried out of the content of parliamentary statutes in relation to enclosures, royal proclamations and other sources, as well as special literature of domestic and English-speaking authors. This approach allowed us to trace the dynamics of the agrarian legislation of the English monarchs of the Tudor dynasty.

Results. The content of parliamentary statutes and royal proclamations on containment of enclosures was investigated, which allowed to determine both the reasons for their substantial changes and the changes themselves, as well as to determine their social consequences for the English village of the early Modern period. тюдор аграрное законодательство прокламация

Conclusions. Parliamentary statutes, royal proclamations regarding enclosures were generally aimed at restricting landlords from the conversion of arable land to peasants with their subsequent eviction. They contained provisions prescribing the conversion of pastures to arable land, limiting the size of manorial housekeeping, farms, the number of sheep, etc. The latest Elizabethan agrarian laws were more detailed, including a number of new points that reflected the agrarian realities in the country. The cabinet of Elizabeth I Tudor begins to realize the need for economic methods of regulating the enclosure process, but also the need to preserve and develop sheep husbandry. This determined the preservation of loopholes in the laws for fencers. It was this, and not only their poor performance by local officials, as was previously believed, that caused the process of enclosing peasant lands with the evacuation of the peasants themselves, to continue. At the same time, agricultural legislation restrained the pace of this process. It encouraged landlords more often to resort to legal methods of evicting peasants, in particular, by increasing fain, as well as conclude fencing agreements with their peasants. All these factors contributed to the transition from a system of open fields to a separate system of husbandry parts' the peasantry and the crйation of йconomie conditions for the spread of farming, and hence the transition to capitalist methods of management.

Keywords: Tudors, statutes, proclamations, enclosures, peasants, landlords, arable land, pastures.

В Англии периода правления монархов династии Тюдоров (1485-1603) на парламентских сессиях был принят ряд важных аграрных законов (статутов) [1, 2], а также изданы королевские прокламации, которые приравнивались к законам [3]. В той или иной степени аграрное законодательство английской монархии затрагивалось в работах как английских, так и отечественных историков [4, с. 217-224; 5, p. 3-21; 6-9]. Определенная историографическая оценка исследованиям англоязычных авторов уже давалась [10; 11; 12, с. 40-58]. Здесь лишь заметим, что исследователи рассматривали аграрные статуты и королевские прокламации преимущественно в контексте изучения процесса превращения пахотных земель крестьян в пастбища для овец и аграрной политики монархии Тюдоров, почти не акцентируя свое внимание на изменениях в их содержании на протяжении данного периода. К тому же отдельные законодательные акты в отношении огораживаний изучались лишь в общем плане. Так, например, мало внимания было обращено на одну из антиогораживательных прокламаций Генриха VIII (1526) о денежном залоге за произведенную конверсию пахоты в пастбища, которая обязывала всех огораживателей явиться в Канцлерский суд, внести залог и пообещать членам королевской комиссии исправить свои незаконные огораживания под угрозой штрафа в 500 марок [3, p. 164]. Очевидно, это можно рассматривать как свидетельство короны, с одной стороны, возвести серьезное финансовое препятствие огораживателям, а с другой - возможность пополнить королевскую казну за счет невозврата джентри-огораживателям денежных залогов. На мой взгляд, при последовательном выполнении и включении положений этой прокламации в очередной статут по ограничению огораживаний пахотных земель это могло бы способствовать если не полному прекращению конверсии пахоты в пастбища, то значительному замедлению темпов этого процесса. Вместе с тем анализ известного отечественного историка Виктора Федоровича Семенова аграрных законов первых Тюдоров показывает, что правительства Генриха VII и Генриха VIII пытались законодательным путем (парламентские статуты и королевские прокламации) ограничить конверсию пахотных земель и эвикцию крестьян. В законах вводились ограничения на размеры овцеводческих манориальных хозяйств, ферм и количество овец, предписывалось проведение реконверсии пастбищ в пахотные земли и восстановление разрушенных полнонадельных крестьянских хозяйств (т.е. не менее 20 акров - В. М.). С этой целью законодательство заменило феодальный принцип ответственности сеньора за вассала расследованием посредством королевских должностных лиц и наложением штрафа на нарушителей в пользу короны. Автором отмечены и уступки законодательства в пользу огораживателей [13, с. 110, 130, 131].

Как известно, аграрная ситуация в английской деревне в середине XVI в. стала меняться в силу Реформации и последовавшей секуляризации монастырских земель, их раздачи и распродажи короной представителям дворянства и буржуазии [14]. Важнейшим последствием этого стало усиление процесса огораживаний и эвикции крестьян, рост пауперизма в стране. Это, очевидно, понимало правительство как Эдуарда VI, так и Марии Тюдор. Поэтому их первой реакцией стало принятие парламентом новых законов о пауперах и об огораживаниях. Очевидно, продолжатели династии Тюдоров, как и их предшественники по трону, первоначально панацею против огораживаний также видели в усилении законодательства. Так, при малолетнем Эдуарде VIбыл принят в 1552 г. новый статут «О поддержке и расширении пахоты» [2, 5 and6 Edw.VI, cap. 5]. В его преамбуле говорилось о значительном сокращении пахотных земель в стране из-за ее конверсии в пастбища. Акт запрещал дальнейшее обращение пахоты в пастбища, если она когда-либо в течение четырех лет, начиная с 1509 г., вспахивалась. За нарушение этого положения грозил штраф в 5 шиллингов за каждый акр конвертированной земли. Для лучшего выполнения закона король мог назначать комиссии для расследования случаев огораживаний. Особо оговаривался порядок работы таких комиссий и полномочия их членов. Они должны быть независимы от местных властей и имели право потребовать от последних в помощь себе 12 присяжных. Согласно манориальному обычаю в их число входило и несколько общинников. Значит, фактически представители от крестьян участвовали в расследованиях по случаям огораживаний. Присяжные должны были сообщать членам королевских комиссий о всех случаях огораживаний пахоты в каждом церковном приходе. Причем комиссионеры имели право налагать на присяжных штраф до 12 шиллингов, если те будут плохо выполнять свои обязанности, т.е. предоставлять неправильные сведения об огораживаниях в своем приходе. Результаты работы комиссий должны были отправляться в Канцлерский суд, а затем и королю. Нарушителей статута можно было привлечь к ответственности в течение трех лет после совершения ими конверсии пахоты в пастбища, но данные факты должны были быть установлены посредством расследования.

Вместе с тем в статуте были положения, не выгодные для крестьянского сословия. Так, вводя запрет на конверсию пахотных крестьянских земель в пастбища, он не ограничивал огораживания общинных угодий при условии, если они не использовались крестьянами в качестве пахоты за последние четыре десятилетия. В реальной действительности это означало, что если крестьяне по решению манориальной курии получили какую-либо часть общинных угодий под пахотные наделы, а лендлорды затем присвоили их и огородили, превратив в пастбища, то они не были обязаны проводить их реконверсию в пахоту. Были и статьи, косвенно не способствовавшие сохранению крестьянских пахотных наделов. Так, если лендлорды захватили и превратил пахотные земли крестьян в парки для оленей, в кроличьи садки или под посевы технических культур, но все это сделали по королевской лицензии, полученной за последние четыре года, то они не были обязаны возвращать их под пахоту.

Тем не менее этот статут имел важное значение для малоземельных крестьян, ибо предписывал формально не только реконверсию полнонадельных крестьянских хозяйств (размером не менее 20 акров - В. М.), но и всех, независимо от площади их пахотных наделов. Включение этого пункта вполне могло быть последствием восстания крестьян 1549 г. под руководством Р. Кета. Однако для крестьянства было неприемлемым, что статут из всех видов огораживаний запрещал лишь конверсию пахотных земель в пастбища, а общинные земли оказывались вне сферы его действия. Ведь в таком случае ни королевские должностные лица, ни сами крестьяне не имели права требовать у лендлордов реконверсии огороженных ими ранее общинных угодий в манорах. Это означало, что общинные угодья оказывались без законодательной защиты, т.е. государство по-прежнему признавало этот вопрос сферой компетенции манориального права.

Несмотря на это, представляет интерес само намерение законодателя в отношении крестьян. К примеру, если крестьяне успели узнать о сути этого закона, то наверняка приветствовали его, а сам лорд Уорик, бывший в то время фактическим правителем королевства при малолетнем монархе Джон Дадли, 1-й герцог Нортумберленд, 1-й граф Уорик, 1501-1553 гг., представлялся им как правитель, проявивший заботу об их интересах.

Аграрное законодательство первых тюдоров и Эдуарда VI было продолжено Марией Тюдор, когда в 1555 г. парламентом был принят статут «О восстановлении разрушенных земледельческих хозяйств и расширении пахоты» [2, 2 & 3 Phil. &Mary, cap. 2]. Некоторые из его пунктов также затрагивал интересы крестьянства. В частности, один из пунктов предписывал возвращение под пахоту крестьянских участков площадью не менее 20 акров. Получается, что хозяйства малоземельных крестьян опять-таки лишались легитимной защиты от их возможной конверсии лендлордами в пастбища. Но зато в этом статуте содержались положения, обязывающие лендлордов восстанавливать крестьянские земледельческие хозяйства даже в тех случаях, когда они были проданы третьим лицам. Причем предусматривалось восстанавливать оные в тех же самых местах, где они находились ранее или же недалеко от них. Вместе с тем статут разрешал лендлордам при возвращении земли крестьянам требовать у них денежное возмещение за совершенные ими затраты на улучшение огороженных ими пахотных земель. Такое положение статута могло впоследствии затруднить реконверсию пастбищ для овец, ранее бывших пахотными крестьянскими землями, или же просто превратить крестьян в должников этих лендлордов.

Статут повысил роль королевских должностных лиц, которые занимались вопросами восстановления разрушенных крестьянских наделов, поскольку одна из его статей давала им право принимать решения в сложных случаях по огораживаниям и организовывать земельный передел крестьянских хозяйств в манорах.

Итак, данный статут в отличие от предшествовавшего не обеспечивал сохранение малоземельных крестьянских хозяйств, а значит, они лишались легитимной гарантии своего существования. Также вне легитимной гарантии по-прежнему оставались общинные угодья, которые лендлорды ранее захватили. Закон не требовал их восстановления и возвращения крестьянам манора, по сути признавая права на них лендлордов-огораживателей. Фактически статут не вмешивался в поземельные отношения крестьян маноров и их лендлордов, а лишь рекомендовал восстанавливать снесенные крестьянские хозяйства и почти не касался деталей этого сложного и зачастую запутанного процесса. Видимо это объясняет тот факт, что в последующие десятилетия в Канцлерском суде рассматривалось огромное количество поземельных тяжб между крестьянами (фригольдерами, копигольдерами), фермерами и лендлордами, многие из которых были следствием процесса огораживаний [5, 15, 16]. В свое время Р. Тоуни справедливо отметил, что важнейшим моментом в данном статуте, как и предыдущем, было учреждение королевских должностных лиц (commissioners), на которых отныне возлагалось расследование огораживаний и восстановление разрушенных крестьянских земледельческих хозяйств [9, р. 353].

В период правления Елизаветы I Тюдор продолжалось принятие законов против огораживаний и в поддержку пахоты. Так, в 1563 г. был принят «Акт о поддержке и о расширении пахоты» [2, 13 Eliz., cap. 2]. Прежде всего, этот статут предоставлял легитимные гарантии только крестьянским хозяйствам, у которых пахотные участки опять-таки были не менее 20 акров. Причем устанавливался длительный срок давности, аж с 1509 г. Но при этом подчеркивалось, что восстановлению подлежали лишь крестьянские хозяйства, которые были именно земледельческими. Статут не признавал законными огораживания, совершенные по договору (“byagreement”) двух сторон, как между крестьянами и лендлордами, так и между самими крестьянами. На тот момент так называемые огораживания по соглашению были еще новым явлением в английской деревне [17, р. 96-111], и правительство Елизаветы, очевидно, опасалось, что они могли быть лишь ширмой для последующих огораживаний пахотных земель и эвикции крестьян лендлордами. Статут не требовал реконверсии захваченных и огороженных ранее ленлордами наделов малоземельных крестьян-коттеров, находившихся в пределах одной мили от их домениальных хозяйств. Самим лендлордам разрешалось оставлять под пастбища ранее захваченные ими крестьянские угодья, но при этом они должны были в течение четырех лет постараться их улучшить и приспособить для пахоты.

Как видно, новый елизаветинский статут хотя и гарантировал защиту пахотных земель общинников, но далеко не все из них могли найти в нем легитимную гарантию держательских прав в своих манорах. Так, например, сохранение в статуте ставшего уже архаичным феодального принципа невмешательства центральной власти в пределы иммунитетных владений лендлордов в реальности могло лишить крестьян, имевших земельные держания в их манорах, легитимной гарантии. Вне сферы его действия по-прежнему оказывались и общинные угодья, ранее отторгнутые лендлордами и превращенные в пастбища, в парки для оленей и т.п.

Вскоре, в 1571 г., парламент принял очередной, но не совсем обычный статут «Об улучшении земледелия и развитии флота» [2, 13 Eliz., cap. 3]. Его специфика состояла в том, что он фактически не касался непосредственно лендлордов и крестьян, но был направлен на стимулирование землепашества в хозяйствах джентри и фермеров путем установления невысоких пошлин на вывозимое зерно. Тем самым он оказал положительное влияние на развитие внешней торговли Англии и, в частности, на экспорт зерна [9, р. 563-587; 18, р. 110-116, 147-149, 233-242; 19, с. 36-41].

В 1585 г. парламент при продлении в очередной раз закона 1563 г. «О поддержке и о развитии пахоты» включил в него добавочную статью, согласно которой незаконными считались лишь огораживания, совершенные за два последних года [2, р. 718]. Фактически это означало, что крестьянские земли, захваченные и огороженные ранее, отныне лишались легитимной гарантии и не могли подлежать обязательному восстановлению, что являлось важной уступкой лендлордам-огораживателям.

В 1589 г. после неурожайных лет и разразившегося в 1586/1587 гг. голода парламент принял билль «О поддержке крестьянских хозяйств и пахоты». Однако королева его не подписала и он не стал статутом, т.е. законом. Но зато парламент принял билль о коттеджах, которые королева подписала, и он, соответственно, стал законом. Согласно нему вводился запрет на сдачу домов (коттеджей) безземельным лицам, т.е. потенциальным батракам, без четырех акров земли при каждом таком доме. Статут предписывал в одном доме селить только одну семью [2, 29 Eliz., cap. 7]. Принимая этот закон, королевская власть надеялась таким способом ограничить количество обезземеленных крестьян в стране, от которых не было пользы государству как в уплате ими субсидий, так и возможном привлечении их в ополчения графств. Несомненно, этот закон способствовал усилению бродяжничества пауперов и осложнил деятельность фермеров, так как не позволял им содержать рядом со своими хозяйствами потенциальных наемных рабочих.

Вскоре во время сессии парламента 1592-1593 гг. в Палате общин при обсуждении вопроса о продлении статута 1563 г. «О поддержке и о развитии пахоты» депутаты от нового дворянства настояли, чтобы его статьи, касающиеся пахотных наделов крестьян, а также наказаний за их нарушения, были исключены из статута. Однако сам закон был вновь продлен [2, 35 Eliz., cap. 7]. Вероятно одной из причин отмены его ключевых статей был спор в палате общин о субсидиях [20, р. 484-488, 491, 492]. Королева пожертвовала интересами крестьянства в угоду своим финансовым интересам, т.е. получению от парламента требуемой суммы субсидий.

Следствием изменения курса аграрного законодательства стало усиление огораживаний и эвикции крестьян с их пахотных наделов в середине 1590-х гг. Поскольку это совпало с рядом неурожайных лет (1594-1597), то вызвало локальные крестьянские мятежи. Очевидно, все это заставило Тайный совет представить на обсуждение парламента во время сессии 15971598 гг. два новых законопроекта об огораживаниях и поддержке крестьянских хозяйств. Назывались они соответственно «Акт о поддержке земледелия и пахоты» и «Акт против упадка селений и пахоты» [2, 39 Eliz., cap. 1, 2]. Оба они напрямую имели отношение к крестьянам, что было отражено в их названиях. Так, первый из них предписывал возвращение под пахоту всех ранее обращенных в пастбища пахотных наделов крестьян, начиная с начала правления Елизаветы I Тюдор, т.е. с 17.11.1558. Правда при этом содержалась оговорка о том, что восстанавливались лишь такие пахотные земли, которые до этого, т.е. до начала правления королевы, использовались на протяжении 12 лет в качестве пахотных полей. Поэтому крестьянам, желавшим восстановления своих земледельческих хозяйств, на деле требовалось доказать факты использования этих земель именно под пахотой, начиная с 1546 г. В действительности в манориальных судах сделать это спустя почти полвека было непросто. Для этого, как минимум, надо было иметь на руках какие-либо письменные документы и желательно представить свидетелей. Статут к тому же был географически ограничен 23 графствами, островом Уайт и епископством Дарем.

Правда, статут содержал пункт, требовавший от огораживателей выплачивать крестьянам деньги при восстановлении их пахотных наделов. В то же время он сохранял установившееся до этого правило о легитимных гарантиях лишь не менее чем 20 акровых пахотных полей крестьян. Это означало, что все малоземельные крестьянские хозяйства по-прежнему не имели легитимной гарантии своего сохранения в манорах. К тому же, хотя статут и обязывал восстанавливать снесенные хозяйства крестьян, но допускал очень невысокие темпы их восстановления: два крестьянских хозяйства в год каждым ленлордом-огораживателем. Более того, им даже разрешалось восстанавливать их не на прежнем месте, а в другом «удобном» месте манора. Однако для кого это другое место было «удобным»: для крестьян или лендлорда, статут не конкретизировалось. При такой правовой неопределенности на практике это могло вылиться в выселение крестьян на плохие, отдаленные и бросовые земли. Кроме того, статут разрешал лендлордам производить обмен землями с крестьянами при восстановлении их пахотных наделов.

Не менее важным был пункт закона, требовавший от огораживателей выплачивать крестьянам денежную компенсацию при восстановлении их пахотных наделов. Однако статут сохранял установившееся задолго до этого правило о легитимных гарантиях лишь не менее чем 20 акровых крестьянских пахотных наделов. Значит, по-прежнему малоземельные крестьянские хозяйства оставались вне сферы действия статута, а лендлорды могли их захватывать и обращать их земли в пастбища [4, с. 223, 224].

К тому же статут не разъяснял процедуру реконверсии лендлордами бывших крестьянских наделов, проданных, подаренных и т.п. ими третьим лицам еще до его принятия. Лишь в одной из его статей оговаривалось, что лица, купившие бывшие крестьянские наделы, обязаны восстановливать лишь их четвертую часть от общей площади. В то же время статут не конкретизировал, кто должен (или вообще должен ли!) восстанавливать остальные 3/4 бывших пахотных наделов крестьян. Фактически это означало молчаливую легализацию их конверсии лендлордами маноров. Очевидно, в связи с социальной напряженностью в стране из-за массовых огораживаний в предшествующие годы Тайный совет отправил распоряжения шерифам и мировым судьям в графствах, в которых требовал от них немедленного исполнения вновь принятых аграрных статутов [21, p. 388, 389]. Впоследствии оба эти статута будут действовать в королевстве до 1604 г., когда они не были продлены первым парламентом нового короля Якова I Стюарта. Однако в 1607 г. из-за разразившегося крестьянского восстания в ряде центральных графств они будут вновь продлены по решению того же парламента и действовать до конца его правления, а затем и в период правления Карла I Стюарта.

Таким образом, в эпоху Тюдоров парламентом был принят ряд статутов, а монархами издавались прокламации, направленные на запрещение или ограничение конверсии лендлордами пахотных земель крестьян с последующей их эвикцией. Были изданы законы, предписывающие проводить реконверсию пастбищ в пахоту, ограничивать размеры манориальных хозяйств, ферм, количества овец в одном хозяйстве и т.п. Можно ли их назвать однозначно «феодальным законодательством» эпохи абсолютизма? Сохраняя преемственность аграрного законодательства первых Тюдоров, последние елизаветинские аграрные законы были более детализированными, включали ряд новых моментов, отражавших аграрные реалии в стране, как, например, распространение так называемых «огораживаний по соглашению» и общее усиление процесса конверсии лендлордами пахотных земель крестьян в пастбища для овец, т.е. буржуазную тенденцию в развитии аграрного сектора экономики. И хотя в них были прописаны жесткие административные и юридические меры по недопущению эвикции крестьян с их пахотных земель, но кабинет Елизаветы начинает осознавать необходимость экономических методов регулирования процесса огораживаний, а также необходимость сохранения и развития овцеводства, от чего зависело развитие сукнодельческих мануфактур, поступление в казну от экспорта сукна и т.п. Видимо этим и объясняется существование в законах «лазеек» для огораживателей, которые способствовали продолжению процесса огораживаний. Именно это, а не только их плохое исполнение местными должностными лицами, как это ранее считалось, стало причиной того, что процесс огораживаний крестьянских земель с эвикцией самих крестьян продолжался. Вместе с тем существование аграрного законодательства, в котором было немало феодальных черт, все- таки сдерживало темпы этого процесса. Он усиливался лишь тогда, когда законы в отношении огораживаний приостанавливались, как это случилось в 1593-1598 гг. [4, с. 194, 195]. Действующие аграрные законы побуждали лендлордов чаще прибегать к легальным методам эвикции крестьян, в частности посредством повышения файнов, что особенно наблюдалось в югозападных графствах Англии [22, с. 440], а также заключать так называемые договоры по огораживаниям со своими держателями [17, р. 94-111]. Все это способствовало переходу от системы открытых полей к выделенной системе хозяйствования части крестьянства и созданию экономических условий для распространения фермерства, а значит и переходу к капиталистическим методам хозяйствования.

Библиографический список

1. Statutes of The Realm of England : in 10 vol. / ed. by A. Luders, T. E. Tomplins. - London, 1818. - Vol. III. - 1032 p.

2. Statutes of The Realm of England : in 10 vol. / ed. by A. Luders, T. E. Tomplins. - London, 1819. - Vol. IV. - 1275 p.

3. Tudor Royal Proclamations : in 2 vol. / ed. by P. L. Hughes, J. F. Larkin. - New-Haven ; London : Yale University Press, 1964. - Vol. I. - 642 p.

4. Митрофанов, В. П. Крестьяне и государство в Англии. 1550-1640 гг. :дис. ... д-ра ист. наук / Митрофанов В. П. - Пенза, 2001. - 392 с.

5. Calendar of the proceedings in Chancery, in the Reigns of Queen Elizabeth : in 3 vol. - London, 1830. - Vol. II. - 527 p.

6. Overton, M. Agricultural Revolution? Development of The Agrarian Economic in Early Modern England / M. Overton // Explorations in Historical Geography / eds.: A. R. H. Baker, D. J. Gregory. - Cambridge : Cambridge University Press, 1984. - P. 118-139.

7. Overton, M. Agricultural Revolution in England: The Transformation of The Agrarian Economy, 1500-1850 / M. Overton. - Cambridge : Cambridge University Press, 1996. - 257 p.

8. Thirsk, J. Enclosures and Engrossing / J. Thirsk // The Agrarian History of England and Wales : in 6 vol. Vol. IV. 1500-1640 / ed. by J. Thirsk ; gen. ed. H. P. R. Finbery. - Cambridge : Cambridge University Press, 1967. - P. 200-255.

9. Tawney, R. H. Agrarian Problem in the 16-th Century / R. H. Tawney. - London ; New York : Longmans, Green and C^o, 1913. - 438 p.

10. Митрофанов, В. П. Англоязычная историография аграрной политики Тюдоров и первых Стюартов / В. П. Митрофанов // История. Общество. Политика. - 2017. - № 1 (1). - С. 198-207.

11. Митрофанов, В. П. Некоторые проблемы аграрной истории Англии раннего Нового времени в работах Дж. Тирск / В. П. Митрофанов // Известия Самарского научного центра РАН / гл. ред. В. П. Шорин. - 2009. - Т. 11, № 6. - С. 213-215.

12. Митрофанов, В. П. Крестьяне и государство в Англии (1550-1640 гг.). Социально-экономическая история, аграрная политика Тюдоров и Стюартов / В. П. Митрофанов. - Saarbrьcken :Lambert AcademicPublishing, 2011. - 368 с.

13. Семенов, В. Ф. Огораживания и крестьянские движения в Англии XVI века / В. Ф. Семенов. - Москва ; Ленинград : АН СССР, 1949. - 372 с.

14. Савин, А. Н. Английская секуляризация / А. Н. Савин. - Москва : Кушнерев и К^о, 1906. - 489 с.

15. Calendar of the proceedings in Chancery, in the Reigns of Queen Elizabeth : in 3 vol. - London, 1827. - Vol. I. - 565 p.

16. Calendar of the proceedings in Chancery, in the Reigns of Queen Elizabeth : in 3 vol. - London, 1832. - Vol. III. - 398 p.

17. Kerridge, E. Agrarian Problems In The Sixteenth Century and After / E. Kerridge. - London : Allen and Unwin, 1969. - 216 p.

18. Gras, N. S. The Evolution of English Corn Market. From The 12-th to 18-th centuries / N. S. Gras. - Cambridge : Cambridge University Press, 1915. - 498 p.

19. Митрофанов, В. П. Продовольственный рынок в Англии и политика тюдоров и первых стюартов (1550-1640 годы) / В. П. Митрофанов // Новая и новейшая история. - 2014. - № 6. - С. 32-44.

20. D'Ewes. A Compleat Journal of The Votes, Speeches and Debates, Both of The House of Lords and House of Commons Throughout The Whole Reign of Queen Elizabeth, of glorious memory / D'Ewes. - London, 1693. - 689 p.

21. Great Britain. Privy Council. Acts of The Privy Council of England : in 32 vol. / ed. by

J. R. Dasent. - London : H. M. Stationery Office, 1904. - Vol. XXVIII. - 708 p.

22. Винокурова, М. В. Мир английского манора (по земельным описям Ланкашира и Уилтшира второй половины XVI - начала XVII века) / М. В. Винокурова. - Москва : Наука, 2004. - 493 с.

References

1. Statutes of The Realm of England: in 10 vol. Ed. by A. Luders, T. E. Tomplins. London,

1818, vol. III, 1032 p.

2. Statutes of The Realm of England: in 10 vol. Ed. by A. Luders, T. E. Tomplins. London,

1819, vol. IV, 1275 p.

3. Tudor Royal Proclamations: in 2 vol. Ed. by P. L. Hughes, J. F. Larkin. New-Haven; London: Yale University Press, 1964, vol. I, 642 p.

4. Mitrofanov V. P. Krest'yaneigosudarstvo v Anglii. 1550-1640 gg.: dis. d-ra ist. nauk[Peasants and the state in England. 1550-1640: dissertation to apply for the degree of the doctor of historical sciences]. Penza, 2001, 392 p. [In Russian]

5. Calendar of the proceedings in Chancery, in the Reigns of Queen Elizabeth: in 3 vol. London, 1830, vol. II, 527 p.

6. Overton M. Explorations in Historical Geography. Cambridge: Cambridge University Press, 1984, pp. 118-139.

7. Overton M. Agricultural Revolution in England: The Transformation of The Agrarian Economy, 1500-1850. Cambridge: Cambridge University Press, 1996, 257 p.

8. Thirsk J. The Agrarian History of England and Wales: in 6 vol. Vol. IV. 1500-1640. Cambridge: Cambridge University Press, 1967, pp. 200-255.

9. Tawney R. H. Agrarian Problem in the 16-th Century. London; New York: Longmans, Green and Co, 1913, 438 p.

10. Mitrofanov V. P. Istoriya. Obshchestvo. Politika [History. Society. Policy]. 2017, no. 1 (1), pp. 198-207. [In Russian]

11. Mitrofanov V. P. IzvestiyaSamarskogonauchnogotsentra RAN [Proceedings of the Samara Scientific Center of the Russian Academy of Sciences]. 2009, vol. 11, no. 6, pp. 213-215. [In Russian]

12. Mitrofanov V. P. Krest'yaneigosudarstvo v Anglii (1550-1640 gg.). Sotsial'no-ekono- micheskayaistoriya, agrarnayapolitikaTyudoroviStyuartov [Peasants and the state in England (1550-1640). Social and economic history, agrarian policy of the Tudors and Stuarts]. Saarbrucken: Lambert Academic Publishing, 2011, 368 p. [In Russian]

13. Semenov V. F. Ogorazhivaniyaikrest'yanskiedvizheniya v AngliiXVIveka [Enclosures and peasant movements in England of XVI century]. Moscow; Leningrad: AN SSSR, 1949, 372 p. [In Russian]

14. Savin A. N. Angliyskayasekulyarizatsiya [English secularization]. Moscow: Kushnerevi K^o, 1906, 489 p. [In Russian]

15. Calendar of the proceedings in Chancery, in the Reigns of Queen Elizabeth: in 3 vol.

London, 1827, vol. I, 565 p.

16. Calendar of the proceedings in Chancery, in the Reigns of Queen Elizabeth: in 3 vol.

London, 1832, vol. III, 398 p.

17. Kerridge E. Agrarian Problems In The Sixteenth Century and After. London: Allen and Unwin, 1969, 216 p.

18. Gras N. S. The Evolution of English Corn Market. From The 12-th to 18-th centuries. Cambridge: Cambridge University Press, 1915, 498 p.

19. Mitrofanov V. P. Novaya inoveyshayaistoriya [Modern and contemporary history]. 2014, no. 6, pp. 32-44. [In Russian]

20. D'Ewes. A Compleat Journal of The Votes, Speeches and Debates, Both of The House of Lords and House of Commons Throughout The Whole Reign of Queen Elizabeth, of glorious memory. London, 1693, 689 p.

21. Great Britain. Privy Council. Acts of The Privy Council of England: in 32 vol. Ed. by J. R. Dasent. London: H. M. Stationery Office, 1904, vol. XXVIII, 708 p.

22. Vinokurova M. V. Mir angliyskogomanora (po zemel'nymopisyamLankashiraiUilt- shiravtoroypoloviny XVI - nachala XVII veka) [The world of the English manor (according to the land records of Lancashire and Wiltshire of the second half of the XVI - the beginning of the XVII century)]. Moscow: Nauka, 2004, 493 p. [In Russian]

Размещено на Allbest.ru