Государственная политика РСФСР и Российской Федерации в отношении русской православной церкви и мусульманской общины в 1990-1993 гг.

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Государственная политика РСФСР и Российской Федерации в отношении русской православной церкви и мусульманской общины в 1990-1993 гг.

Е.Н. Ефремов

Аннотация.

Актуальность и цели. Конец 1980-х - начало 1990-х гг. в истории России характеризуется либерализацией государственно-конфессиональных отношений, изменивших, в частности, государственную политику в отношении традиционных для нашего государства православия и ислама. Актуальнейшим в данный период является рассмотрение взаимодействия государства с Русской православной церковью (РПЦ) и мусульманской общиной в 1990-1993 гг., когда в тяжелейших условиях распада СССР и политического противоборства происходило государственно-правовое становление постсоветской России, завершившееся закреплением ее конституционного строя. Цель статьи заключается в сравнительном исследовании государственно-церковной и государственно-исламской политики РСФСР и Российской Федерации в 1990-1993 гг.

Материалы и методы. Для достижения поставленной цели использованы как неопубликованные архивные документы, так и опубликованные источники. Основным источником для статьи послужили материалы из фондов Государственного архива Российской Федерации (документы официального делопроизводства органов государственной власти и конфессиональных организаций и др.), которые впервые вводятся в научный оборот. Исследование основывается на принципе историзма, сравнительно-историческом и описательном методах, благодаря которым выявлена содержательная сторона тематики исследования.

Результаты. В статье определены основные тенденции государственной политики РСФСР и Российской Федерации в отношении РПЦ и мусульманской общины в 1990-1993 гг. Выявлены факторы, влияющие на ее формирование, дана историческая характеристика рассматриваемым процессам в контексте перехода от социализма к демократическим преобразованиям в сфере государственно-конфессиональных отношений.

Выводы. В 1990-1991 гг. наряду с реформированием государственного аппарата РСФСР происходило введение демократического религиозного законодательства, что позволило властям проводить политику социального партнерства в отношении РПЦ и мусульманских организаций. Период 1990-1993 гг. характеризуется поддержкой российскими властями организационно-культурного возрождения РПЦ и мусульманской общины, а также привлечением их к социальному партнерству по разрешению межнациональных проблем на Северном Кавказе, политического кризиса и распада страны, а также обеспечения национальной безопасности России вследствие угроз международного и внутрироссийского радикального ислама.

Ключевые слова: государственная политика, конфессии, православие, ислам, Русская православная церковь, мусульманская община.

E. N. Efremov. THE STATE POLICY OF THE RSFSR AND THE RUSSIAN FEDERATION REGARDING THE RUSSIAN ORTHODOX CHURCH AND THE MUSLIM COMMUNITY IN 1990-1993

Abstract.

Background. The end of the 1980s - early 1990s in the history of Russia is characterized by the liberalization of state-confessional relations, which, in particular, changed the state policy regarding the traditional (for Russia) Orthodoxy and Islam. The most urgent in this period is the consideration of the interaction of the state with the ROC and the Muslim community in 1990-1993, when in the hardest conditions of the collapse of the USSR and political confrontation, the state-legal formation of post-Soviet Russia occurred, culminating in the consolidation of its constitutional system. The purpose of the article is to compare the state-church and state-Islamic policies of the RSFSR and the Russian Federation in 1990-1993.

Materials and methods. To achieve this goal, both unpublished archival documents and published sources were used. The main source for the article was materials from the funds of the State Archives of the Russian Federation (documents of official records management of government bodies and confessional organizations, etc.), which are first introduced into scientific circulation. The research is based on the principle of historicism, comparative-historical and descriptive methods, thanks to which the content side of the research subject was revealed.

Results. The article outlines the main trends in the state policy of the RSFSR and the Russian Federation in relation to the ROC and the Muslim community in 19901993. The factors influencing its formation are revealed, the historical characteristics of the processes under consideration in the context of the transition from socialism to democratic transformations in the sphere of state-confessional relations are given.

Conclusions. In 1990-1991, along with the reform of the state apparatus of the RSFSR, the introduction of democratic religious legislation, which allowed the authorities to pursue a policy of social partnership in relation to the ROC and Muslim organizations. The period 1990-1993 characterized by the support of the Russian authorities for the organizational and cultural revival of the ROC and the Muslim community, as well as their involvement in social partnership in resolving interethnic problems in the North Caucasus, political crisis and the collapse of the country, as well as ensuring Russia's national security as a result of threats from international and domestic radical Islam.

Kew words: state policy, faiths, Orthodoxy, Islam, the Russian Orthodox Church, the Muslim community.

Судьбоносными и переходными в конфессиональной политике российского государства стали 1990-1993 гг., когда власти РСФСР, а затем Российской Федерации стремились сформировать новую «постсоветскую модель» конфессиональной политики (в том числе в отношении РПЦ и мусульманских организаций).

В статье объект исследования ограничивается именно территориальными рамками РСФСР, а не СССР вследствие неразрывной связи, проводимой в РСФСР начала 1990-х гг. конфессиональной политики в отношении православия и ислама с соответствующими последующими процессами в Российской Федерации.

Стоит отметить, что демократизация религиозной политики прослеживалась еще во время горбачевской перестройки 1985-1991 гг. В частности, в конце 1980-х гг. государственная политика возрождения православия и ислама в СССР превратила данные религии из оппонентов в сторонников властей, хранителей нравственных устоев в обществе. Тогда в налаживании данного сотрудничества решающую роль сыграла поддержка ЦК КПСС празднования в 1988 г. тысячелетия крещения Руси, а в 1989 г. - торжеств по случаю принятия ислама Волжской Булгарией и 200-летия Духовного управления европейской части России и Сибири [1, с. 300, 301].

Однако в период перестройки власть в отношении православия и ислама все же действовала непоследовательно без продуманной программы действий.

Новое же руководство РСФСР во главе с Б. Н. Ельциным в 1990-1991 гг., напротив, для победы в политическом противостоянии с союзным центром начало более благожелательно относится к РПЦ и исламу. Более того, именно в 1990-1991 гг., в контексте курса на отделение РСФСР из состава СССР, командой Б. Н. Ельцина были заложены организационно-правовые основы зарождения и становления в будущей Российской Федерации новой модели государственно-церковных и государственно-исламских отношений.

Во-первых, данные процессы выражались в реформировании «старых» органов государственной власти РСФСР по вопросам межнациональных и межконфессиональных отношений путем их реорганизации, упразднения и создания новых.

Так, 14 июля 1990 г. Государственный комитет РСФСР по национальным вопросам был преобразован в Государственный комитет РСФСР по делам национальностей. Вскоре Указом Президента РСФСР Б. Н. Ельцина от 28 ноября 1991 г. на базе Госкомитета РСФСР по делам национальностей был образован Госкомитет РСФСР по национальной политике [2, л. 88].

24 августа 1990 г. Совет Министров РСФСР приступил к ликвидации республиканского Совета по делам религий, завершившейся в декабре 1990 г. Полномочия данной структуры в области государственно-конфессиональной политики были распределены между Комитетом Верховного Совета по вопросам свободы совести, вероисповедания, милосердия и благотворительности РСФСР и Экспертно-консультационным советом при Комитете Верховного Совета РСФСР [3, с. 725].

Во-вторых, вышеуказанные организационно-правовые основы заключались в проведении властями радикальных демократических законодательных преобразований в области конфессиональной политики.

Эпохальным в этом плане стал Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» от 25 октября 1990 г., провозгласивший на основе общепризнанных принципов международного права не только свободу вероисповеданий граждан, но и отделение религиозных объединений от государства, светский характер государственной системы образования. Впоследствии данные принципы вошли в состав принятой в ноябре 1991 г. Декларации прав и свобод человека и гражданина, а позднее были детально проработаны в Конституции РФ 1993 г. [1, с. 301, 302].

На создаваемые органы власти в качестве первоочередных задач возлагалось решение проблем межнациональных отношений, возникших в результате распада СССР.

Впоследствии о важности данного вопроса в своем выступлении 14 сентября 1991 г. на заседании Верховного Совета РСФС заявил Президент РСФСР Б. Н. Ельцин, отметивший, что «в настоящий период одной из сложнейших проблем России являются межнациональные отношения», для урегулирования которых «интегрирующую роль должны сыграть новые структуры исполнительной власти» [2, л. 49].

Вместе с этим одним из важнейших направлений национальной политики РСФСР становится конфессиональное, где основное значение занимало налаживание конструктивного взаимодействия с РПЦ и исламом.

Первоочередным сторонником власти РСФСР хотели видеть РПЦ, отдавая исламу второстепенную роль как религии меньшинства, в чем, безусловно, прослеживалась преемственность дореволюционной исторической традиции, когда церковь выступала носителем национально-государственной идеологии.

Учитывая данный фактор и поддерживая начавшееся во второй половине 1980-х гг. возрождение православного христианства, с 1990 г. власти РСФСР способствуют полноценному приходу РПЦ в «мир», выразившемуся в начале священнического служения в образовательных, правоохранительных, пенитенциарных учреждениях и вооруженных силах, массовом распространении религиозной литературы [1, с. 303].

Более того, принятый вышеуказанный Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» был более лоялен к РПЦ и другим религиозным организациям наряду с аналогичным общесоюзным правовым актом от 1 октября 1990 г., который не предусматривал религиозного обучения в светской школе и альтернативную военную службу.

Также в интересах РПЦ после личного приема 20 декабря 1990 г. Председателем Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельциным Патриарха Алексия II праздничным днем был объявлен праздник Рождества Христова [1, с. 304].

В 1991 г. состоялись события, свидетельствующие о дальнейшем налаживании сотрудничества церкви и государства. Так, 30 мая 1991 г. состоялось фактическое юридическое признание православной конфессии (регистрация Устава РПЦ), а 10 июля того же года Патриарх Алексий II был приглашен на церемонию вступления Б. Н. Ельцина в должность Президента РСФСР, где выразил надежду, что новая власть будет способствовать дальнейшей поддержке Церкви [4, с. 38].

В контексте сближения властей РСФСР и руководства РПЦ было принятие Б. Н. Ельциным решения о предоставлении для использования с 15 ноября 1991 г. Московской Патриархией храмов Московского Кремля [4, с. 39].

Новое толерантное религиозное законодательство позволило также начать процесс интеграции мусульманской уммы в политическое русло РСФСР. При поддержке властей, помимо реисламизации представителей мусульманской культуры, широкое распространение с начала 1990 г. набирает формирование положительного образа ислама в печатных и радиоэлектронных СМИ. Например, в 1990 г. Духовное управление мусульман Европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС) возобновило издание дореволюционной газеты «Маглюмат», а также появилась одна из первых радиопередач «Саут- уль-Ислам - Голос Ислама» на «Радио России» [5, с. 116-122].

В тоже время, в отличие от возрождения православия, к восстановлению позиций ислама в обществе как религии меньшинства власти РСФСР относились менее заинтересованно. Возрождение мусульманской общины воспринималось как элемент соответствующего единого процесса общегосударственного религиозного ренессанса, не таящего в себе какой-либо опасности.

Однако вскоре стало очевидно, что «исламский ренессанс» породил рост этнонационалистических настроений, его радикализацию, особенно в регионах Северного Кавказа, где происходило распространение не свойственных горским народам, исповедующим местный традиционный ислам, течения салафия, к чему российские власти сначала оказались совершенно не готовы.

Подобное положение дел усугублялось отсутствием у мусульманского сообщества единого централизованного института, который заменили быстро образуемые и конкурирующие между собой духовные управления, что осложняло налаживание конструктивного взаимодействия властей с исламом.

Образование 25 декабря 1991 г. Российской Федерации определило начало попыток складывания системной российской государственной политики, в частности религиозной, находившейся в 1990-1991 гг. под контролем противостоящих друг другу руководителей СССР и РСФСР.

При этом в рамках единой национальной политики урегулирование конфессионального фактора власти Российской Федерации рассматривали «как крупномасштабную консолидирующую основу, поле притяжения и единения всех поколений, возрастных и социальных групп, их духовного и нравственного сближения и на этой основе преодоления сепаратизма, национализма и всяких форм шовинизма» [6, л. 7].

В этих целях 3 апреля 1992 г. при Правительстве РФ была образована координационная комиссии по вопросам вероисповеданий, в состав которой вошли представители РПЦ, ислама и других религиозных организаций Российской Федерации.

Основными направлениями деятельности данной комиссии стали обеспечение равенства, взаимопонимания и терпимости между вероисповеданиями; подготовка предложений по разработке религиозного законодательства; оказание религиозным организациям содействия в достижении договоренности с органами государственного управления по спорным вопросам, в том числе связанным с возвращением конфискованного советской властью культового имущества.

Тем не менее, несмотря на провозглашение важности конфессионального фактора в обществе и паритетного положения между православием, исламом и другими религиями, в действительности со стороны государства происходило не равноценное отношение к ним.

К примеру, благодаря поддержке координационной комиссии по вопросам вероисповеданий при Правительстве РФ в Указе Президента РФ от 16 июля 1992 г. «О создании фонда возрождения Москвы» первоочередной задачей стало восстановление храма Христа Спасителя. В свою очередь многочисленные обращения в 1992 г. Президента Исламского центра г. Москвы Р. Гайнутдина в Правительство РФ по поводу возвращения мусульманской общине экспроприированного в 40-е гг. XX в. здания «Дома Асадулаева» остались без ответа [7, л. 26].

При этом в одном из писем, которое было адресовано первому вице-премьеру Правительства РФ Г. Э. Бурбулису, Р. Гайнутдин выразил серьезную озабоченность игнорированием просьб мусульман, касающихся возвращения конфискованного советской властью имущества мусульманской общины. Данная ситуация, отметил Р. Гайнутдин, «многими моими единоверцами оценивается как оскорбление религиозных и национальных чувств». Это может спровоцировать «более решительные меры», которые, по словам Р. Гайнутдина, не могут его «не волновать и не беспокоить».

В условиях «унаследования» Российской Федерацией от СССР сложной межнациональной обстановки подобные межрелигиозные разногласия могли способствовать более серьезным межэтническим конфликтам, имевшим место быть в тогдашней России.

Понимание вышеуказанных процессов отчетливо прослеживается в письме от 26 марта 1992 г. Председателя государственного комитета по делам национальностей В. А. Тишкова в Администрацию Президента РФ, в котором «локальный характер вспыхивающих в России этнических конфликтов» оценен как несущее «разрушительное воздействие в пределах общегосударственных масштабов», что препятствует «рождению новой российской государственности» [6, л. 7].

Причем институты гражданского общества, в частности традиционные конфессии, согласно позиции В. А. Тишкова, должны способствовать «решению вопроса трансформации нынешних и потенциальных конфликтов в России в формы межэтнического сотрудничества и кооперации, общероссийского согражданства» [6, л. 8].

В то же время нельзя утверждать, что в 1992-1993 гг. российские власти не проводили конструктивную политику в отношении ислама. Неоспоримо, что российская умма не была столь приближена к власти, как РПЦ, что выразилось в более значительной ее имущественной и финансовой поддержке. В этом плане показательным также стало присутствие с 1992 г. Президента РФ Б. Н. Ельцина и других высших должностных лиц на пасхальных и рождественских богослужениях. Однако в начале 1990-х гг. было и немало примеров возвращения зданий, исторически принадлежащих мусульманской общине, строительства новых мечетей [8, л. 23, 24].

Немаловажным направлением конфессиональной политики Российской Федерации становится также организация хаджа российских мусульман. Так, 17 февраля 1993 г. консул России в Саудовской Аравии Л. Г. Исмаилходжаев сообщал в Государственный комитет по национальной политике РФ, что в настоящее время «идет интенсивная подготовка к предстоящему сезону паломничества (Хадж), который начинается в конце мая 1993 г.» [7, л. 51].

К тому же консул Л. Г. Исмаилходжаев рекомендовал уполномоченным представителям российских мусульман в кратчайшие сроки «вступить в контакт с соответствующими саудовскими инстанциями (и, в первую очередь, с министерством по делам паломничества и вакуфов) и поставить перед ними конкретные вопросы пребывания российских паломников» [7, л. 52].

Архивные данные свидетельствуют об особой активизации внимания властей к мусульманской общине в 1993 г. наряду, по-прежнему, с особой важной ролью РПЦ в политике государства. Во многом это связано с реформированием Государственного комитета по национальной политике РФ, преобразованного 3 марта 1993 г. в Государственный комитет Российской Федерации по делам федерации и национальностей, в структуре которого в августе 1993 г. был создан отдел по связям с религиозными конфессиями.

В докладе от 29 октября 1993 г. заместителя председателя Госкомнаца В. А. Печенева первому заместителю руководителя Аппарата Правительства РФ А. Е. Себенцову основными направлениями деятельности образованного отдела были отмечены следующие: обеспечение свободы вероисповедания конфессий, укрепление дружеских отношений между ними; изучение практики применения законодательства о свободе совести и разработка предложений по его совершенствованию; информирование Правительства РФ о состоянии религиозной обстановки в регионах России; содействие религиозным организациям в осуществлении международных связей, участии в борьбе за мир, укреплении дружбы между народами, достижении национального согласия и добрососедства.

Также, несмотря на недавнее образование отдела по связям с религиозными конфессиями, его сотрудниками, по словам А. Е. Себенцова, «уже проведены встречи с руководителями Синодальных учреждений РПЦ, мусульманских центров России» для изучения этноконфессиональной обстановки в стране. В настоящее время, добавил в своем докладе А. Е. Себенцов, «отдел поддерживает тесный контакт со всеми Епархиями Русской Православной Церкви, Духовными Управлениями мусульман европейской части России и Сибири, Северного Кавказа... и другими конфессиями» [7, л. 18].

Налаживание делового взаимодействия с православными и мусульманскими организациями позволило Государственному комитету по национальной политике РФ, пожалуй, впервые в российской истории выступить одним из организаторов совместного социального партнерства между федеральными властями, с одной стороны, и РПЦ, исламскими учреждениями - с другой.

Площадкой для социального партнерства государства с православием и исламом стали совместно проводимые по широкому кругу социальных проблем научно-практические конференции.

Одними из первых таких конференций в 1993 г. стали проведенные при поддержке Госкомнаца V Международная конференция «Научные признаки в Коране и Сунне» и Международная конференция Всемирного совета церквей по гуманитарной помощи [7, л. 19].

Наиболее крупной и значимой в плане установления социального партнерства государства с РПЦ и мусульманской общиной стало запланирование проведения в г. Ставрополе в октябре 1993 г. конференции «Религия и религиозные деятели как объединяющая и консолидирующая сила между народа- ми-братьями, живущими на Северном Кавказе».

26 августа 1993 г. отдел по связям с религиозными конфессиями Государственного комитета Российской Федерации по делам федерации и национальностей в докладной записке сообщал его председателю С. М. Шахраю, что «Митрополит Ставропольский и Бакинский Гедеон, председатель Духовного центра мусульман Ингушской республики М. О. Албагачиев выступили с инициативой провести 4-6 октября 1993 г. в г. Ставрополе совещание духовенства всех конфессий Северного Кавказа и Юга России по проблемам разрешения межнациональных конфликтов».

В мероприятии, отмечалось, также посчитали нужным «принять участие управляющие Астраханской, Краснодарской, Ростовской Епархиями Русской православной церкви, руководители мусульманских объединений Северного Кавказа, представители духовенства Всероссийских центров от Московской Патриархии» и других религиозных организаций.

Далее в документе указывалось, что «Государственный комитет Российской Федерации по делам федерации и национальностей мог бы поддержать мероприятие религиозных организаций и принять непосредственное участие в указанной встрече на уровне заместителя Председателя Госкомитета, пригласить на нее также представителей местных органов власти». А для обеспечения работы совещания предлагалось «выделить 4 миллиона рублей» [7, л. 9].

В итоге благодаря финансовой поддержке Госкомнаца миротворческая конференции религиозных деятелей Северного Кавказа состоялась в г. Ставрополе 5-6 октября 1993 г.

Открыл конференцию по благословению главы РПЦ Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексея II митрополит Ставропольский и Бакинский Геоден, отметивший необходимость поиска «новых шагов» по укреплению мира и дружбы между народами Северного Кавказа. В своем выступлении он, в частности, отметил: «Люди! Опомнитесь! Остановитесь! Мы же братья, у нас одна судьба, у нас один Бог... Нам, верующим во Всемогущего Бога, надо сделать все, чтобы все люди Северного Кавказа обратились к Богу и стали жить Его законами. Нам вверены судьбы людские, с нас взыщется каждая слеза, каждая капля крови».

Перед участниками конференции выступили также главный муфтий Карачаево-Черкессии и Ставропольского края Исмаил Бердиев, муфтий мусульман Чечни Алсабаков, управляющий мусульман Адыгеи и Краснодарского края Батмиз Ихалаков, имам Ингушетии Абдул-Хамид Хаджи Измайлов, православное духовенство Астраханской, Краснодарской, Ростовской и Ставропольской Епархий.

В конференции от органов государственной власти приняли участие Глава временной администрации Северной Осетии и Ингушетии В. Д. Лазо- вой, заместитель главы администрации Ставропольского края В. А. Красуля, заместители председателя Государственного комитета Российской Федерации по делам федерации и национальностей А. В. Печенев, Н. Г. Аминов, И. А. Зараменский [7, л. 20].

В целом все выступавшие на конференции «Религия и религиозные деятели как объединяющая и консолидирующая сила между народами-братьями, живущими на Северном Кавказе» говорили о сложной межэтнической ситуации в регионах Северного Кавказа. Собравшиеся подчеркивали важность принятых Постановлений Правительства РФ по урегулированию военного конфликта и противостояний в зоне Ингушского конфликта, подтвердили свою решимость активно включаться в работу по установлению мира, дружбы, консолидации народов.

Участники конференции приняли обращение к народам России, руководителям органов власти регионов, религиозным деятелям с призывом искать разумные пути в разрешении конфликтов, вести диалог, находить компромиссные пути решения возникающих межэтнических и социальных проблем и не допускать повторения событий 3-4 октября 1993 г. [7, л. 21].

Инициатива осуждения вооруженного кровопролитного столкновения 3-4 октября 1993 г. в Москве как итога конституционного кризиса 19921993 гг. исходила от РПЦ. Более того, по мере нарастания политического противостояния Правительства РФ во главе с Президентом РФ с Верховным Советом страны в сентябре-октябре 1993 г. Патриарх Алексий II пытался мирно разрешить данный конфликт. Для этого 30 сентября 1993 г. Патриарх Алексий II встретился с Президентом РФ Б. Н. Ельциным и достиг с ним договоренности об организации при посредничестве РПЦ в московском Дани- ловом монастыре встречи с депутатами Верховного Совета. По воспоминаниям Б. Н. Ельцина во время этого разговора патриарх «не вдавался в политику...», а «беспокоился о мирном исходе противостояния», для чего «... просил принять любую помощь церкви, лишь бы противоборство соотечественников не кончилось трагически» [4, с. 41].

В этот же день, 30 сентября 1993 г., Патриархом Алексием II был принят и представитель А. В. Руцкого, который выразил согласие с миротворческой инициативой РПЦ.

Переговоры, начавшиеся 1 октября 1993 г. в Свято-Даниловом монастыре, вскоре привели к подписанию протокола между Правительством РФ и Верховным Советом, согласно которому стороны договаривались решить конфликт мирным путем, что не было реализовано из-за эскалации вооруженного противостояния.

Участие РПЦ в решении подобных политических дел дополнительно свидетельствовало о роли РПЦ не только как важнейшего социального партнера государства, но и как особого политического конфессионального института в постсоветской России [4, с. 40].

Не привлечение мусульманских организаций к осуществлению столь судьбоносных для России миротворческих миссий, на наш взгляд, было вызвано не только главенствующей ролью православия в общественно-политической жизни нашей страны. Налаживание стратегического партнерства с представителями деловой общественности традиционного ислама осложняла также проблема, связанная с распространением радикальных течений в мусульманских общинах России и бывших постсоветских государствах.

Правительство РФ, стремясь нейтрализовать потенциальные угрозы безопасности Российской Федерации, исходящие от исламского фундаментализма, поручило федеральному Министерству иностранных дел «в ноябре 1993 г. подготовить практические предложения для Президента по формированию линии России в отношении мусульманского фактора в южных республиках СНГ и исламских субъектах Российской Федерации» [7, л. 25].

В целях координации усилий по проработке данной проблематики тогдашний заместитель МИД РФ С. В. Лавров в письме от 12 ноября 1993 г. обратился к заместителю Председателя государственного комитета РФ по делам Федерации и национальностей В. А. Печеневу с просьбой «выделения сотрудников экспертного уровня для поддержания рабочих контактов».

К рассматриваемому письму С. В. Лаврова прилагался аналитический обзор «Россия и проблемы фундаментализма», анализ которого позволяет судить о серьезной тревоге российских властей о распространении радикального ислама.

В документе, прежде всего, говорилось о непростой ситуации в Чечне, где сепаратистские настроения могут способствовать «исламизации региона, а в конечном счете - его отрыву от Российской Федерации». При этом подчеркивалась крайняя важность того, что в рамках урегулирования обстановки на Северном Кавказе необходимо не допустить «усиления религиозной окраски этнополитических конфликтов», в которых ислам является вспомогательным элементом обоснования амбиций местных элит во взаимоотношениях с Россией, опирающихся на «внешний фактор».

Помимо непростого положения дел на Северном Кавказе, озабоченность вызывало распространение салафия в Египте, Алжире, Таджикистане, Нагорном Карабахе и Грузии. Данные обстоятельства, по мнению авторов обзора, могли способствовать появлению к югу от России мощного военно-политического и идеологического блока, способного принести «дестабилизирующие элементы на региональном и общемировом уровнях» [7, л. 26].

В целях регулирования вышеуказанных негативных процессов подчеркивалась необходимость вести «конструктивную политику в отношении большой мусульманской общины Российской Федерации, которая имеет тесные связи с новыми исламскими странами СНГ, солидный исторический потенциал отношений со многими ведущими мусульманскими государствами дальнего зарубежья» [7, л. 28]. Лидерам исламских институтов и руководству РПЦ рекомендовалось «активизировать контакты с умеренными мусульманскими кругами за рубежом» [7, л. 29].

Стратегия МИД РФ по противодействию исламскому фундаментализму была поддержана государственным комитетом по делам Федерации и национальностей. Также Госкомфедерацией России для сотрудничества с МИД РФ по проблемам исламского фундаментализма рекомендовались эксперты из числа сотрудников ведомства [7, л. 32].

Таким образом, можно говорить о том, что в конце 1993 г. в постсоветской России сложились основные направления конфессиональной политики, проводимые в отношении православия и ислама. Начало им было положено в 1990-1991 гг., когда наряду с реформированием государственного аппарата РСФСР происходило введение демократического религиозного законодательства, закрепившего за конфессиями статус полноправных и независимых объединений, что впоследствии было установлено в Конституции 12 декабря 1993 г.

Данные изменения позволили властям вовлекать в политику социального партнерства РПЦ и мусульманские организации. Приоритет в социальном партнерстве в 1990-1993 гг. власти РСФСР, а затем и Российской Федерации отдали РПЦ, ставя ислам на второстепенные позиции. И в этом вопросе решающую роль сыграла не только историческая традиция, но и желание обрести в православии как основной конфессии страны надежного союзника в борьбе за государственную власть. Однако церковь, допущенная к политике, стремилась осуществлять роль миротворца в целях недопущения гражданской войны, на грани которой Россия стояла в октябре 1993 г.

Вместе с этим в рассматриваемый период российские власти проводили конструктивную политику в отношении мусульманских учреждений, выраженную не только в их возрождении, но и в вовлечении в социальное партнерство с РПЦ по вопросам межнациональных проблем на Северном Кавказе, распада страны и обеспечения национальной безопасности вследствие угроз международного и внутрироссийского радикального ислама.

В целом в период 1990-1993 гг. в условиях новых исторических реалий для России сложилась система основных направлений взаимодействия российского государства с РПЦ и мусульманской общиной, которая в плане реализации в контексте глобальных угроз международного терроризма актуальна в нашем государстве и сегодня.

Литература

религиозный российский социальный исторический

1. Митрохин, Н. А. Русская православная церковь в 1990 году / Н. А. Митрохин // Новое литературное обозрение. - 2007. - № 83. - С. 300-349.

2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 10121. Оп. 1. Д. 27.

3. Королев,А. А. Государственно-церковные отношения в постсоветской России (1991-2000 гг.) / А. А. Королев, О. В. Мельниченко // Известия Пензенского государственного педагогического университета им. В. Г. Белинского. Гуманитарные науки. - 2012. - № 27. - С. 725-731.

4. Ефремов,Е. Н. Русская православная церковь и российская умма: основные направления социального партнерства и межконфессионального диалога в постсоветский период: монография / Е. Н. Ефремов. - Саранск: Рузаевский печатник, 2014. - 184 с.

5. Силантьев, Р. А. Ислам в современной России: энциклопедия / Р. А. Силантьев. - М.: Алгоритм, 2008. - 576 с.

6. ГАРФ. Ф. 10121. Оп. 1. Д. 65.

7. ГАРФ. Ф. 10121. Оп. 1. Д. 140.

8. Мартыненко, А. В. Ислам в Республике Мордовия: потенциал, проблемы, перспективы: монография / А. В. Мартыненко, Т. Д. Надькин, Д. В. Власенко. - Саранск: Мордовский государственный педагогический ин-т им. М. Е. Евсевьева, 2016. - 114 с.

References

1. Mitrokhin N. A. Novoe literaturnoe obozrenie [New literary review]. 2007, no. 83, pp. 300-349.

2. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii (GARF) [State Archive of the Russian Federation (GARF)]. F. 10121. Op. 1. D. 27.

3. Korolev A. A., Mel'nichenko O. V. Izvestiya Penzenskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. V. G. Belinskogo. Gumanitarnye nauki [Proceedings of Penza State Pedagogical University named after V. G. Belinsky. Humanities]. 2012, no. 27, pp. 725-731.

4. Efremov E. N. Russkaya pravoslavnaya tserkov' i rossiyskaya umma: osnovnye naprav- leniya sotsial'nogo partnerstva i mezhkonfessional'nogo dialoga v postsovetskiy period: monografiya [The Russian Orthodox Church and the Russian Muslim Community: main areas of social partnership and the interconfessional dialogue in the post-Soviet period]. Saransk: Ruzaevskiy pechatnik, 2014, 184 p.

5. Silant'ev R. A. Islam v sovremennoy Rossii: entsiklopediya [Islam in modern Russia: encyclopedia]. Moscow: Algoritm, 2008, 576 p.

6. GARF. F. 10121. Op. 1. D. 65.

7. GARF. F. 10121. Op. 1. D. 140.

8. Martynenko A. V., Nad'kin T. D., Vlasenko D. V. Islam v Respublike Mordoviya: potentsial, problemy, perspektivy: monografiya [Islam in the Republic of Mordovia: potential, problems, prospects: monograph]. Saransk: Mordovskiy gosudarstvennyy pedagogicheskiy in-t im. M. E. Evsev'eva, 2016, 114 p.

Размещено на Allbest.ru