Инновационные методы в изучении русского дворянства (социогенеалогия)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Инновационные методы в изучении русского дворянства (социогенеалогия)

Наумов О.Н.

Методологически большинство современных исследований по родословию дворянства остаются позитивистскими, представляя собой собрание биографических фактов и сведений о семейных связях без попыток их анализа. Между тем познавательные возможности генеалогии как научной дисциплины гораздо многообразнее. Родословный субстрат присутствует в политической, экономической, интеллектуальной истории, в разных областях гуманитарного знания (праве, этнологии, литературоведении и т. д.). Очевиден разрыв между познавательным потенциалом генеалогии и его реализацией. Одним из способов преодоления этого может стать применение методики социогенеалогического анализа.

Генеалогия неразрывно связана с социальным бытованием дворянства. Она выполняла регулирующие и стратифицирующие функции, обеспечивала трансляцию внутрисословной культуры и образа жизни, определяла переход собственности и правовой статус. Следовательно, необходима методика, основанная одновременно и на генеалогии, и на социальной истории, и её можно назвать социогенеалогией.

В социогенеалогическом дискурсе род понимается как совокупность связанных родством и общим происхождением моделей, которые бытуют синхронно в конкретный период и эволюционируют вследствие объективных общеисторических и субъективных, антропологически ориентированных факторов. Принадлежность к социогенеалогической модели определяла место семьи или индивидуума внутри сословия.

Элита России всегда была неоднородна и состояла из различных категорий. Каждую из них можно интерпретировать как самостоятельную социогенеалогическую модель, имеющую структуру и состоящую из постоянных и временных элементов. К первым относятся: генезис рода, его гендерный состав, демографические параметры, стратификация, матримониальные связи, служебно-должностное положение, материальное благосостояние, территориальная локализация и др. Их интегрированное изучение позволяет идентифицировать принадлежность рода к конкретной модели. Однако существовали специфические, хронологически обусловленные элементы структуры: для XVI - XVII вв. - участие в местнических спорах, для XVIII - начала XX в. - правовое признание сословных прав, геральдизация, образовательная стратегия и др.

Стратификация элиты допетровской Руси очевидна и детально описана [43], а в последующих эпохах она как будто исчезает вследствие политики по консолидации дворянства. Однако в действительности и в XVIII - начале XX в. внутри сословия присутствовала латентная дифференциация, не выраженная юридически, но однозначно осознаваемая самими дворянами. Она выражалась в противостоянии родов древних и недревних. Социогенеалогическая стратификация сословия, желание правительства обеспечить лояльность старинных родов, недовольных официальным пренебрежением к происхождению, проявились при установлении новых норм признания статуса в 1785 г. Разделение учреждённых тогда губернских родословных книг на 6 частей в зависимости от способа получения дворянства противоречило идее о единой элите. На бытовом уровне неоднородная структура отображалась в конфликтах, которые возникали, например, при заключении браков между неравными в социогенеалогическом положениями лицами.

Для элиты XVIII - начала XX в. можно выделить следующие социогенеалогические группы: титулованное дворянство, нетитулованная аристократия, древнее столичное дворянство, древнее провинциальное дворянство, иностранные роды на русской службе и роды, выслужившие дворянство по чину или получившие его по ордену.

Социогенеалогический метод даёт возможность преодолеть хаотичность генеалогических и биографических фактов, выстроить их в систему на основе теоретической идеи, позволяет отказаться от позитивистского подхода к изучению благородного сословия, по-новому раскрыть механизмы взаимодействия макроисторических процессов и микро-исторической событийности.

Для социогенеалогического исследования собирание конкретной информации не является приоритетной целью: оно только создаёт эмпирическую базу для осмысления истории рода. Точность анализа прямо зависит от полноты и разнообразия сведений, от количества и достоверности использованных источников. Определённая трудность при реализации метода возникает из-за необходимости работать с информацией широкой тематики и относящейся к различным периодам, поскольку род изучается многоаспектно на всём протяжении его существования.

Не следует отождествлять социогенеалогическое исследование с другими направлениями научного поиска: с просо-пографическим анализом, когда итогом является коллективная биография общности индивидуумов, ограниченной какими-либо критериями, с направлением, известным как история семей, когда цель изысканий заключается в реконструкции и синтезе представлений об образе жизни семьи, выяснении её характеристик и этапов развития, и с исторической антропологией, ориентированной на микроисторию преимущественно в культурологическом аспекте.

В социогенеалогическом дискурсе особое место занимает вопрос о генезисе рода. Это сложный, многогранный процесс самоидентификации, далеко не одномоментный, занимавший иногда длительный, вплоть до столетия, период. Сначала из некоего «прарода» выделялась ветвь, она постепенно обретала самостоятельность. Формирование рода завершалось в момент, когда чётко определялось его место в структуре элиты, устанавливалась фамилия, избирался семейный духовный центр (монастырь, куда регулярно делались вклады и где погребали усопших) и, главное, начиналась внутренняя дифференциация. Становление многих русских древних родов относится к концу XV - первой половине XVI в., совпадая, таким образом, с периодом генезиса служилого сословия централизованного государства.

Для социогенеалогии принципиален структурно-гендерный анализ, связанный с определением демографических параметров рода. Одна из основных его задач состоит в том, чтобы установить максимально приближенную к истинной численность рода и, соответственно, отнести его к категории малочисленных, средних или многочисленных. Определение количественных характеристик представляет собой сложную задачу. Состояние источников по генеалогии и истории отечественной элиты таково, что далеко не все имена сохранились, а принадлежность многих лиц к конкретным семьям остается дискуссионной.

Для XV-XVII вв. недоучёт происходил прежде всего из-за отсутствия сведений о женщинах. Информация о них случайна и извлекается преимущественно из актов, связанных с недвижимостью, синодиков, немногих уцелевших надгробных памятников. По отношению к XVIII в. ситуация упрощается благодаря росту количества и разнообразия источников, фиксации женщин в опубликованных некрополях и т. д., но возникает другая сложность. Она определяется отсутствием до конца столетия целенаправленной посемейной фиксации дворянства. Это приводит к появлению в любой родословной многочисленных лиц и даже целых ветвей, точное происхождение которых неизвестно.

Истинная численность устанавливается только для XIX - начала XX в., когда удалось наладить сравнительно полный учёт дворян в губернских родословных книгах. Неточности могут быть и в данном случае: из-за детей, умерших малолетними, или дочерей, которые не всегда причислялись к сословным корпорациям. Кроме того, подсчёты осложняются появлением однофамильцев.

Отчасти компенсировать лакуны источников позволяет структурно-гендерная статистическая таблица. Благодаря ей количество членов рода в каждом поколении устанавливается более адекватно. Обычно число женщин и мужчин в родословных оказывается примерно одинаковым к XIX в., а по отношению к предыдущим векам наблюдается диспропорция, иногда существенная. Мужчин всегда больше. Для определения приближенной к действительной численности следует в поколениях, приходящихся на XVI - XVIII вв., уравнять количество мужчин и женщин. Известной закономерностью, что мальчиков рождается больше, чем девочек, в данном случае можно пренебречь. Очевидно, что полученная цифра тоже примерна, мужчины могут учитываться не полностью, но, все-таки, она более верна, чем если принимать во внимание только мужских представителей рода, как делается традиционно. В качестве примера рассмотрим гендерную структуру Аксаковых. Их известно 252 человека (167 мужчин и 85 женщин) [35, с. 465]; применяя описанную методику, получаем, что в роде насчитывалось 326 представителей.

Определяя принадлежность рода к количественной категории, следует принимать во внимание три обстоятельства: во-первых, то, что численность могла меняться в разные периоды (в одном веке род малочисленный, в другом - многочисленный); во-вторых, она могла различаться по ветвям (одна ветвь малочисленная, другая - нет); в-третьих, необходимо учитывать общие демографические процессы, особенно увеличение числа дворян в XIX - начале XX в. После 1917 г. из-за Гражданской войны, репрессий и последовавшего снижения рождаемости произошло резкое сокращение всех дворянских семей, что, в свою очередь, увеличило риск их пресечения.

При социогенеалогическом анализе необходимо учитывать стратификацию рода, часто состоявшего из ветвей, которые принадлежали к различным моделям. Выделение ветвей происходит по четырем основным критериям: 1) социальный статус; 2) место жительства или нахождения недвижимого имущества; 3) генеалогическое старшинство; 4) происхождение от определённого лица. Полноценная ветвь насчитывает не менее четырёх поколений, т. е. превосходит традиционную семью, состоящую из трёх генераций (бабушки и дедушки, родители, дети). Понятие «ветвь рода» неустойчиво. До XVII в., когда в семье были только родители с детьми, допустимо выделение ветви из трёх генераций.

Место рода в сословной иерархии наглядно демонстрируют матримониальные связи. Брачный союз с человеком более высокого положения становился «социальным лифтом» как для самой семьи, так и для родов, связанных с ней свойственными отношениями. Особую ценность всегда имело любое родство с монархами. В XVIII в. лица, выдвинувшиеся в петровское время или немного позже, широко использовали браки со старой аристократией, чтобы закрепить новый социогенеалогический статус и обеспечить его трансляцию. Брачные связи большинства родов были обусловлены территориальной близостью имений, местом жительства или службы, принадлежностью к одному родственному клану. Существенные социогенеа- логические модификации произошли во второй половине XIX - начале XX в. Распространились союзы с лицами из иных сословий. Тенденция проявлялась во всех слоях сословия, в том числе в аристократии. Например, граф Б. А. Ефимовский в 1889 г. женился на дочери потомственного почётного гражданина О. А. Колли, а граф В. В. Капнист в 1906 г. - на дочери купца М. Г. Трофимовой Центральный государственный архив Москвы.

Ф. 4. Оп. 13. Д. 254. Л. 39; Д. 270. Л. 21.. Дворянство утрачивало замкнутость, становилось более открытым сословием.

Принадлежность к социогенеалогической модели детерминировала служебнодолжностное положение рода. Во многих случаях оно определилось ещё в конце XV - первой половине XVI в., когда формирование централизованного государства потребовало новой элиты. Рубежным событием стала Тысячная реформа 1550 г. Она создала возможность для служилых людей переместиться в столицу и предопределила их принадлежность к социогенеалогической модели (московское или провинциальное служилое сословие). На протяжении XVII в. постоянный рост численности государева двора, реформы в организации службы обусловили мобильность семей, их перемещение в иные категории.

При изучении истории родов в XVI-XVII вв. необходимо учитывать их включённость в местнический процесс, динамику и активность споров, круг соперников. Местничество интегрировало генеалогические и социальные факторы и изначально было, по сути, явлением социогенеалогическим. Состав участников разбирательств менялся, а «вымывание» рода из них определялось его угасанием или «захуданием» [58, с. 123]. Известны многочисленные случаи, когда социально выдвинувшиеся ветви отрицали общее происхождение с провинциальными и обедневшими однородцами [4, с. 51-53, 56]. Так произошло, например, у Пушкиных, когда младшая, но достигшая боярства ветвь умолчала о своих захудалых новгородских родичах.

В императорской России служебно-должностное положение, динамика движения в чиновничьей иерархии, пожалование придворного звания или чина определялись не только ограничениями или возможностями, которые давали происхождение и родство, но и социальным приоритетом, когда военная служба считалась более почётной, чем гражданская. В реальности это положение реализовалось через представление о «семейной традиции», стремление сыновей повторить карьеру отца. Наглядным случаем может служить род Аксаковых, где в одной ветви традиционно избирали военную, а в другой - гражданскую службу [35, с. 456, 459].

При социогенеалогическом дискурсе нельзя упускать из виду материальное благосостояние, опосредованно, но очевидно связанное с генеалогическими факторами. Сопровождаемое приданым заключение брака, наследование собственности, разделы имущества между родственниками, будучи фактами генеалогии, одновременно влияли и на благополучие семьи. Кроме того, материальный достаток часто зависел от служебно-должностных реалий, косвенно отражая социогенеалогический статус. Бюрократическая верхушка всегда обладала широкими возможностями для увеличения недвижимой собственности. В допетровский период существовало прямое соотношение чина с размером поместного и денежного окладов, в XVIII в. аристократия поддерживалась через императорские пожалования земель и денежных сумм.

Динамика благосостояния напрямую зависела от служебно-должностного статуса. Как правило, перемещение из высших слоёв сословия в низшие влекло за собой изменения в достатке семьи - прежде всего, уменьшение земельной собственности - но это происходило не сразу, а через 1-2 поколения. Обратный процесс, перемещение в категорию аристократии, также приводило к экономической эволюции, но, в отличие от первого случая, когда условное «обнищание» растягивалось во времени, обогащение происходило быстро. В качестве примера можно указать на стремительный рост вотчин у Стрешневых после породнения с царской семьей [36, с. 10-11].

При изучении родов на рубеже XVIII - XX в. необходимо учитывать правовые аспекты бытования дворянства. Юридическое признание или непризнание за человеком принадлежности к благородному сословию влекло многочисленные социальные, служебно-должностные, экономические последствия. Интегрирующим моментом правового оформления статуса и происхождения стало внесение рода или лица в родословные книги. Фиксация в них была юридическим действием, означавшим вступление в сословную корпорацию, после которого дворянин получал возможность реализовать свои права и привилегии. Изучение хронологической динамики записи в книги, гендерного состава внесенных, составление перечня корпораций, к которым принадлежала семья, создают основу для выяснения стратификации рода, реконструкции его демографических параметров, определения территориальной локализации и т. д.

Изучение дворянского рода должно происходить в контексте социальной, политической, экономической и интеллектуальной истории. Такая методика позволяет объективно объяснить его эволюцию, принадлежность к конкретной социогенеалогической модели, дистанцировать события, обусловленные тенденциями в развитии сословия, от индивидуализированных сюжетов. Это создает возможность верифицированно реконструировать сочетание макро- и микроисторических факторов в историческом процессе.

Социогенеалогическое исследование информационно, методически и тематически является комплексным, интегрирующим различные области науки (генеалогию, геральдику, историю экономики, антропонимику, демографию, право и т. д.). Оно полностью соответствует инновационным направлениями гуманитарного дискурса, направленным на познание Человека во всем многообразии его исторического бытия. Массовое использование нового метода способно сделать модернизацию родословного знания более интенсивной, расширить гносеологические возможности генеалогии, добиться качественных изменений в понимании прошлого, что будет способствовать совершенствованию методологических основ современной гуманитарной науки в целом.

Размещено на Allbest.ru